Время вспять

День подходил к концу. Дымка затянула солнце. Склоны Фангорна приближались, медленно темнея по мере того, как солнце клонилось к западу. Вскоре мы достигли того места, о котором говорил Эомер, однако не увидели никаких следов, только трупы орков со стрелами в горле, груди, животе... На большой поляне за первыми деревьями мы обнаружили большого костра: угли были еще горячи, а зловонный дым заставлял глаза слезиться. Рядом с костром лежала большая груда шлемов, кольчуг, щитов, сломанных мечей, луков и другого оружия. В середине этой груды на кол была посажена голова орка, на ее избитом шлеме можно было различить белый знак. От этого зрелища меня передернуло, и я уткнулась взглядом в гриву коня. Немного дальше от костра, недалеко от реки, с шумом выбегавшей из леса, находилась могильная насыпь. Она была воздвигнута совсем недавно: сырая земля была покрыта свежесрезанным дерном. На ней лежало пятнадцать копий. Мы обыскали поле битвы, но свет тускнел, быстро приближался туманный вечер. К ночи мы не обнаружили никаких следов Пиппина и Мерри. - Больше мы ничего не можем сделать, - печально сказал Гимли. - Мы разгадали много загадок с тех пор, как выступили из Тол Брандира, но эту нам разгадать не удастся. Я думаю, что сгоревшие кости хоббитов смешались с орковскими. Это будет тяжелая новость для Фродо, если только он доживет, чтобы услышать ее; и тяжелая новость для старого хоббита, который ждет в Раздоле. Элронд был против их участия. - А Гэндальф - за, - сказал Леголас. - Возможно, Гэндальф знал, что они будут важны в истории, - встряла я. - А ты, Гимли, слишком пессимистичен. Если нет доказательств того, что Мерри и Пиппин погибли, есть надежда, что они живы. - Позволь напомнить, Гермиона, что Гэндальф решил и сам идти, и он погиб первым, - ответил Гимли. - Способность предвидеть подвела его. - Совет Гэндальфа не был направлен на обеспечение безопасности его самого или кого-нибудь другого, - сказал Арагорн. - И есть такие дела, которые легче начать, чем кончить, даже если знаешь, что конец будет темным. Но я еще не собираюсь уходить с этого места. В любом случае мы должны подождать утреннего света. Я потушила оставшийся огонь. Темнота не была убаюкивающий, наоборот, страшной и молчаливой. Ветви стоящих на опушке деревьев скрипели и шуршали листьями под порывами легкого ветра. Мои спутники разлеглись под их сенью, и я тоже последовала их примеру и, расстелив плащ на земле, легла. Никто ни о чем не говорил, и Морфей вскоре заманил меня в свои объятья. Однако спать мне оставалось недолго. Сквозь сон я услышала голос Арагорна и конское ржание и, переборов сон, вскочила на ноги, выхватила из рукава палочку и зажгла свет. Лошадей не было, они выдернули колышки, к которым были привязаны, и исчезли. Недоуменным взглядом я обвела нашу стоянку, пытаясь спросонья постигнуть тот факт, что лошади убежали. - Что ж, они ушли, - спустя минуту молчания сказал Арагорн. - Мы не можем найти их или поймать; так что, если они не вернутся по своей воле, нам придется обходиться без них. Мы начали свой путь пешком и закончим также. - Пешком! - сказал Гимли. - Далеко так не уйдешь! Гермиона, разожги костер, пожалуйста. Уж больно холодна сегодняшняя ночь. Я выполнила просьбу Гимли, краем сознания отметив, что и правда успела продрогнуть во время сна. - Всего несколько часов назад ты не хотел садиться на лошадь Рохана, - засмеялся Леголас. - С тех пор ты стал всадником. - У меня не было выбора, - сказал Гимли. - Да и впредь случай вряд ли представится. Но речь не об этом - я уверен, это был Саруман, потому что больше некому. Вы ведь и сами его видели. Это он, наверняка он, увел наших коней, а дальше будет еще хуже, попомните мои слова. Я встрепенулась, прогнав последние остатки сна: - Погодите, вы что, не спали? Почему же не разбудили меня? Я ведь... Я... - растерявшись, замолчала, не зная, как выразить то, что было на душе, но спутники прекрасно меня поняли. - Гермиона, - мягко начал Арагорн. - Мы ни в коем случае не считаем тебя ниже по правам или умениям любого из нас. И уж тем более мы не хотели обсуждать планы на завтра, специально дождавшись, пока ты заснешь. - На протяжении всего похода ты шла наравне с каждым, нередко превосходя всех нас, вместе взятых. Но ты не должна отрицать, что последние дни тяжело тебе дались, - вступил Гимли, поглаживая бороду. - Мы всего лишь хотели дать тебе шанс отдохнуть. Ты выглядишь изможденной, - в свою очередь сказал Леголас, и я почувствовала их правоту - действие зелья проходило, и усталость плотным туманом застилала мой разум, несмотря на то, что я успела вздремнуть перед этим. Благодарно взглянув на моих спутников, я кивнула им и, пока Арагорн возобновил разговор с Гимли и Леголасом, примостилась неподалеку и укуталась в плащ. Сон вновь не заставил себя долго ждать. Я видела огромную гору, объятую маревом невыносимого жара, от которого, казалось, тело уже превратилось в уголь. Я видела тропу и две невысоких дерущихся фигурки на этой тропе и третью, идущую прочь. Стоило мне броситься вслед за третьей фигуркой, как я уже оказалась в самом жерле горы. Жар стал еще невыносимей, но сильнее всего был жар внутри - какое-то странное чувство завладело всем моим существом: смесь алчности, желания, жалости, грусти. Странное сочетание, и хотелось рыдать из-за того, что эти чувства раздирали меня на части. Фигура, следом за которой я бежала, стояла на самом краю огненной бездны, окруженная багровым светом, держа в руке Кольцо. Это был Фродо. Он казался черным изваянием в свете вспыхивающего и потухающего света, идущего из сердца вулкана. - Я пришел сюда, ведомый чужой волей, - прошептал Фродо, обращаясь будто к самом себе, но на самом деле поворачивая ко мне голову, - но сейчас отвергаю ее. Кольцо будет моим! Я безмолвно смотрела в ярко-зеленые глаза Гарри Поттера, и слезы катились по моему лицу... Проснувшись от собственного сдавленного хрипа, я обессиленно прикрыла лицо рукой, стараясь выровнять сбившееся дыхание. - Гермиона, - тихо прошептали сбоку. Я открыла глаза и убрала руку от лица. На меня обеспокоенно смотрел Леголас, отошедший от костра. Недалеко спали Арагорн и Гимли. - С тобой все хорошо? - спросил эльф. Я посмотрела в его глаза и, неожиданно даже для себя, разрыдалась. Лихолесец, немного растерявшись, приобнял меня за плечи и принялся успокаивать, немного покачиваясь из стороны в сторону. Я слышала, как Леголас говорил на эльфийском, пытаясь, видимо, успокоить меня мелодичными фразами. «Poikaer mellonamin»... Спустя минут десять мы сидели около костра, и я, уже немного успокоившись, смотрела на языки огня, стараясь не вспоминать про огонь из моего сна. - Почему ты плакала? - нерешительно спросил эльф, боясь, видимо, расстроить меня. Я дернулась, но все же ответила: - Это опять из-за сна. Я видела... Леголас, я видела Фродо, - я поежилась и отвела взгляд в сторону. - В вашем мире сны, кажется, имеют большое значение, но сможешь ли ты объяснить видение, что явилось мне этой ночью? - Расскажи, и, быть может, я сумею избавить тебя от печалей, - промолвил эльф в ответ. Я на минуту замолчала, восстанавливая в памяти события сна, а потом заговорила: - Я стояла на тропе, ведущей к вершине пышущего жаром вулкана. Впереди был лишь этот жар, а сзади - темная долина, где не было никаких признаков жизни, лишь почерневшие от сажи и пепла камни. Вновь посмотрев вперед я увидела три фигуры - две катались по земле в яростной схватке, а третья шла прочь. Кинувшись за ней, я тут же оказалось внутри горы, у самого ее жерла. А на краю пропасти стоял Фродо. Леголас, он... Он сказал, что до этого его направляла чужая воля, а теперь он отрицает ее и оставляет кольцо себе! Но это не самое важное, - я опять замолчала и глубоко вздохнула, собираясь с силами. - Когда он оглянулся, я смотрела в зеленые глаза. Глаза Гарри Поттера, черт его побери! - сорвалась я и прикусила себе ладонь, чтобы боль отрезвила полный паники разум. - Что это за игры разума? Почему у Фродо были эти до боли знакомые и родные глаза? Какая тут связь? Я посмотрела на эльфа в надежде, что он сейчас мне объяснит, но Леголас был безмолвен и угрюм. В конце концов он заговорил, но грустными были его речи: - Я опасаюсь и молю, чтобы твой сон не был пророческим. Великое горе постигнет Средиземье, если Фродо и впрямь сдастся в самом конце пути. Но то, что цвет глаз у нашего хоббита был таким же, как у твоего друга, есть надежда, что это и впрямь, как ты выразилась, «игры разума». Наверное, ты скучаешь по дому, по тому, что оставила там... - эльф осекся, когда я посмотрела на него. - Мне нечего было там оставлять, Леголас. Мои родители, хоть и вернулись после войны домой, были полностью погружены в свои дела, которые остались там, куда я их отправила на долгие два года. Мой единственный оставшийся друг женился, стал отцом. Он пытался мне помочь, но кто я такая, чтобы отрывать Гарри от семьи? А Рон умер, и уж его я никак не могла оставить - прежде он оставил меня. Но сможешь ли ты меня понять? За всю свою долгую жизнь, которая кажется мне бесконечностью, - любил ли ты, Леголас? - Хм, возможно, я любил, но сейчас те чувства кажутся мне простым и искренним восхищением - ведь просто невозможно не испытывать восхищение, невозможно не преклонить колено, глядя на Арвен Ундомиэль, Вечернюю Звезду нашего народа, - с радостью и нежностью промолвил лихолесец. - И абсолютно невообразимо, что кто-то может не любить ее. Я ничего не ответила, потому что сейчас внутри меня бушевало пламя неясных эмоций и невероятных домыслов. Какими странными казались мне слова эльфа! Ведь ни разу в жизни мне доводилось слышать столь искреннего, неприкрытого смущением восхищения перед красотой. Много ли комплиментов я слышала в своей жизни? Не так уж и много, и любой из них, конечно, нельзя было сравнить с чувствами лихолесца, даром что он любил ее не так, как любил меня рыжий долговязый подросток в извечном бордовом свитере. Я вздохнула и прикрыла глаза. Больше говорить ни о чем не хотелось, и вскоре я, попросив у Леголаса прощения, легла досыпать последние перед подъемом часы. Больше сны ко мне не приходили, поэтому встала в приподнятом настроении и с затаенной улыбкой смотрела на «утреннюю гимнастику» Гимли, который продрог ночью, несмотря на костер. - Эх, мужчины, - пожаловалась в пространство. - Будете мучиться, но не попросите помощи, - с этими словами я взмахнула палочкой и притянула из сумки на боку Леголаса «мирувер». - Глотни совсем чуть-чуть - и внутренний холод оставит тебя, глотни немного больше - и будешь бежать до окончания дня, - немного нараспев произнесла я и протянула гному склянку, которая была наполовину пуста. - А наш мир неплохо на тебя влияет, - заметил гном, а потом нахмурился. - Но здесь осталось слишком мало, я не могу... - Гимли, - терпеливо возразила. - Затем ли я проводила часы над котлом, терпя жар и пар, чтобы потом друзья отказывались от моей помощи? Я записала рецепт - а иначе каким бы была зельеваром? - и имею в запасе Животворящий эликсир, его еще немало осталось. Так что, прошу, не обижай меня отказом. Улыбнувшись, гном сделал маленький глоток, после чего перестал дрожать от холода и направился к месту, где еще вчера вечером стояли одолженные Эомером кони. - Если там будут следы, - говорил Гимли, - значит лошадей наших увел не призрак, а вполне реальный человек. Тут, правда, трава слишком высока, но Следопыту будет достаточно и одной-единственной примятой травинки. Услышав такие речи, Арагорн польщено улыбнулся и с благодарностью принял у меня склянку с зельем. Леголас от «горячительного» отказался (эльфы не так восприимчивы к холоду, как люди или гномы), и я сделала положенный мне глоток последней. Зелья оставалась одна четверть. - Что ж, - вздохнул Арагорн, отрывая Гимли от поисков следов. - Светает. Нам нужно вернуться на поле боя и пожарище и поискать следы, хоть я особо ни на что и не надеюсь - всадники Рохана очень хорошо сделали свое дело. Мы вернулись к пепелищу и начали поиски. От нас с Гимли пользы было, конечно, почти не было, но мы очень старались. Немногое могло укрыться от зоркого взгляда Леголаса, но и он уступил опытному Следопыту, который сначала отошел от места битвы к ручью, потом вернулся к пепелищу и в стороне, уже около сторожевого костра Всадников, нашел бледно-золотистый лист меллорна. - Смотрите, - с плохо скрываемым торжеством воскликнул Арагорн. - Вот лист меллорна, вот крошки лембаса, а вот, - он снова нагнулся, - и перерезанная веревка! Я с восторгом смотрела на возможные доказательства того, что наши хоббиты смогли избежать мучительной смерти, но после мои восторги поутихли. После продолжительного обсуждения мы пришли к выводу, что спасшихся хоббитов двое, и они укрылись в лесу Фангорна, на опушке которого мы провели предыдущую ночь. - Даже не знаю, что хуже, - попыталась пошутить я. - Пойти в этот странный лес или явиться в столицу Рохана без одолженных нам коней, пешком... Судя по помрачневшим лицам моих спутников, они сейчас как раз об этом задумались. Новые следы отыскались довольно быстро и устранили последние наши сомнения - они вели от Энтовой Купели прямиком в Фангорн. - Ох, как не нравится мне этот Фангорн! - посетовал Гимли – Мне лес вовсе не кажется злым, что бы там ни болтали, - возразил Леголас. - Этот Лес так древен, что я чувствую себя молодым в нем. Он полон воспоминаний. Здесь я мог бы быть счастлив... Эх, разве вы, дети, можете это понять? – Вот чудной, - по-доброму фыркнул Гимли. - Ну ладно, идем. Топор у меня всегда под рукой. Не для деревьев, - вдруг торопливо прибавил он. - Вдруг опять старик встретится, будет с чего начать разговор. Не поняв сперва, про какого старика он говорит, я задумалась, только спустя минуту вспомнив, что перед исчезновением коней мои спутники видели старика в белом. Этой минуты Арагорну хватило, чтобы найти еще следы, на этот раз не подлежащих сомнениям о том, кому принадлежат. Следов было две пары, они очень четко отпечатались на влажной земле. – Наконец-то! - воскликнул Следопыт, склонившись к земле. - Это было около двух дней назад. И, похоже, они углубились в лес. – Как мы будем искать их? - спросил Гимли. - Еще немного, и самое большее, что мы сможем для них сделать, - это умереть от голода. Однако гном остался одинок в своих сомнениях. Мы с Леголасом синхронно шагнули вперед, Арагорн за нами, Гимли, поворчав немного, пошел следом. Мы долго еще блуждали по лесу, пока не наткнулись на грубо высеченное подножье лестницы, поднимавшейся на холм. Леголас предложил осмотреться с вершины. – Я почти убежден, что хоббиты здесь были. - Арагорн шел медленно, исследуя ступени. - А вот чьи еще здесь следы - не пойму, хоть убей. Я тоже пригляделась, но ничего не увидела, кроме вмятин, которые остались будто от дубовых столбов. В очередной раз поразившись умениям Арагорна, я первой подняла наверх и огляделась. Поверх древесных вершин открывался вид на ту же степь, по которой мы бежали совсем недавно. При воспоминаниях об этих трех днях у меня трусливо задрожали колени, и я поспешила отвести взгляд. – Мы сделали круг, - спокойно проговорил Леголас, который тоже успел сделать те же выводы. - Нам бы выйти на берег на второй или третий день плавания, а не плыть до самого Порт Галена, тогда бы мы давно были здесь. – Но мы ведь сюда не собирались, - возразил Гимли. – Не собирались, но попали, и теперь понятно - почему. Это ловушка, - ответил Леголас и показал на что-то рукой. - Посмотрите вон туда… Сначала мы ничего не увидели, но вдруг Гимли приглушенно вскрикнул: – Вижу! Я же говорил, Арагорн! Это тот же старик. Он в сером, поэтому я сразу не заметил. Я усиленно вгляделась в чащу, но опять ничего не увидела, а ведь раньше на зрение не жаловалась. И только когда фигура в сером плаще и широкополой шляпе приблизилась к подножию каменных ступеней, я раздосадованно закончила корить себя за неожиданно пробудившуюся близорукость. – Это Саруман! Стреляй, Леголас, не давай ему заговорить, он зачарует нас! Стреляй же! - это был Гимли, неожиданный и громкий выкрик которого застал меня врасплох. В тревоге взглянула на эльфа. Тот, вняв словам гнома, достал из колчана стрелу и наложил ее на тетиву, однако не спешил стрелять. – Что же ты медлишь? - прошептал Гимли. – Леголас прав, - сказал Арагорн, - кто бы это ни был, нельзя стрелять без повода, просто от страха. Подождём. Я с затаенной тревогой смотрела, как старец поднялся к нам по ступеням. Рука, крепко сжавшая палочку, не хотела подниматься, да и эльф давно опустил лук. «Мы попали под его чары», - с ужасом подумала я. – Добрая встреча, - проговорил старик. Теперь он стоял, опираясь на посох, в нескольких шагах перед нами, и глаза его из-под широких полей шляпы цепко всматривались в наши лица. - Как это вас занесло сюда? Эльф, гном и два человека, да еще в эльфийских плащах. В здешнем лесу такое не часто увидишь. За этим наверняка скрывается история, которую стоит послушать. Поведайте мне, что привело вас сюда. Видя, что мы молчим, старик заговорил снова. Его голос, манера речи, движения - все это до ужаса напоминало кого-то, знакомого мне, но дальше память отказывалась помогать мне. – Похоже, вы сомневаетесь, стоит ли рассказывать каждому встречному поперечному о поисках двух молодых хоббитов. Они были здесь позавчера. У них тут произошла одна неожиданная встреча. Наверное, вы хотите знать, где они сейчас? Пожалуй, я и об этом вам расскажу. Только что же мы стоим? Сядем, а то неудобно стоя разговаривать, - с этими словами он повернулся и сделал шаг к большим камням чуть в стороне. С моих друзей словно спало заклятие. Леголас схватился за лук, Арагорн выхватил меч, а Гимли - топор. Я же осталась стоять неподвижно, недоверчиво всматриваясь в закутанную в плащ фигуру. Это ведь не может быть?.. – Саруман! - вскричал Гимли, кидаясь к нему с занесенным топором. - Говори, где наши друзья? Что ты с ними сделал?! Старик легко увернулся, вскочил на ноги и одним махом оказался на огромном камне. Он вдруг оказался очень высоким. Серый плащ распахнулся, под ним словно полыхнул белый огонь. Старик поднял посох, и топор, вырвавшись из рук Гимли, со звоном ударился о камни. Андрил в руке Арагорна запылал, как пламя. Стрела Леголаса со звоном рванулась прямо в небо и исчезла в яркой вспышке. -...Гэндальф? - неуверенно прошептала я. – Митрандир! - ликующе завопил эльф в ту же секунду, бросая лук. - Митрандир! – И снова скажу я, добрая встреча, Леголас, Гермиона, - ответил глубокий голос, давая понять, что мой несмелый шепот все же был услышан. Шляпа старика исчезла, снежно-белые кудри рассыпались по плечам. Плащ лежал у ног, одежда сверкала ослепительным серебром. Из-под мохнатых бровей на нас смотрели такие знакомые, пронзительные и мудрые глаза с лукавинкой. Не в силах сдержать эмоции, я глупо всхлипнула и обняла мага, не заботясь о реакции моих спутников. Гэндальф, ничуть не смущенный внезапным порывом, положил свободную от посоха ладонь на мою слегка вздрагивающую от всхлипываний спину. - Полно, Гермиона, - ясно сказал он. - Не вспоминай о том, дне, когда мы расстались. Я прошел сквозь мрак, огонь и воды, многое забыл, многому научился заново. Мне ведомо дальнее, а вот ближнее иногда ускользает. Расскажите же, что было с вами. Я отстранилась от мага и улыбнулась сквозь слезы. Арагорн, Леголас и Гимли сели прямо на землю, я примостилась на одном из курганов. – С чего начать? - спросил Арагорн. - Если с нашего расставания, то, боюсь, рассказ слишком затянется. Может, ты сначала расскажешь нам о хоббитах? Ты видел их? – Нет, не видел, - покачал головой Гэндальф. - Над ущельями Эммин Майл висел мрак, так что о похищении я узнал от Повелителя Ветров. – Точно! - вспомнил Леголас. - Я видел орла над Эммин Майл, как раз три дня назад. Я тоже вспомнила этот эпизод, и на сердце у меня потеплело - уже тогда Гэндальф, будучи не в силах явиться нам, нашел способ приглядеть за друзьями. Мы долго беседовали на вершине холма. Пока Арагорн рассказывал о том, что было с нашим отрядом после Мории, Гэндальф внимательно слушал, прикрыв глаза и сложив руки на коленях. Когда речь зашла о смерти Боромира, маг вздохнул. - Бедный Боромир! Галадриэль говорила мне, что он в опасности. Только благодаря младшим хоббитам он избежал её. Погодите, наши хоббиты ещё себя покажут! Их доставили к Фангорну, и они оказались теми камешками, с которых начинается горная лавина. - Лавина? - недоуменно переспросила я. - Да, Гермиона. Я и отсюда слышу, как гудит растревоженная земля. Лучше бы Саруману поостеречься! - хитро сказал маг. – Ты всё так же говоришь загадками, милый друг, - улыбнулся Арагорн. – Загадками? - Гэндальф недоумённо посмотрел на него. - Я говорил сам с собой. Давняя привычка. Молодым так много нужно объяснять! - он засмеялся. Он помедлил, собираясь с мыслями, и начал долгий рассказ. – Вот как видится мне происходящее. Враг, конечно, давно знает о нашем отряде, о том, что Кольцо у хоббита. А вот намерений наших пока не понимает. Сам он отправился бы в Минас Тирит, поэтому и нас ищет на путях туда. Ему и кошмарном сне не приснится, что мы рискнём уничтожить Кольцо. В этой слепоте - наша удача и наша надежда. Враг ждёт войны и поспешит развязать её первым. Он боится опоздать, поэтому начал передвижение войск раньше, чем намеревался. Премудрый глупец! Стоило ему бросить все силы на охрану Мордора, а волю - на поиски Кольца, и надеяться нам было бы не на что. А теперь Око всё чаще обращается к Минас Тириту. Совсем скоро он обрушит на город всю свою мощь. А пока его планы рушатся. До сих пор он не получил ни Кольца, ни заложников-хоббитов, и всё благодаря Саруману. Саруман для своих темных дел тоже решил заполучить Кольцо или хотя бы хоббитов. Но они попали к Фангорну, и уж Кольца-то Саруману теперь точно не видать. Я заглянул в его мысли, его гложут сомнения. Он сам видел костёр на поле битвы. Он только не знает ни о том, что стало с хоббитами, ни о мордорских орках, ни о Крылатом Ужасе. – Крылатый Ужас! - воскликнул Леголас. - На Сарн Гебире я стрелял в него и заставил убраться. Он источает страх. Что это за новая напасть? - Крылатый Ужас вскоре взлетит снова, - сказал Гэндальф. - Ты убил только тварь, что несла его. Он - это назгул, один из Девяти. Еще на несколько минут они погрузились в обсуждение, говоря хоббитах и об их встрече с энтом Древобрадом, пока меня заняла другая мысль. - Погоди, Гэндальф, - наконец сказала я. - Я все никак не могу понять - тебя или Сарумана видели вчера вечером Арагорн и Леголас с Гимли? Гэндальф рассмеялся. – Не меня - это точно. Значит, Сарумана. Мы так похожи, что не мудрено ошибиться. Быть может, настанет день, когда ты увидишь нас рядом и сама во всём разберёшься, - маг надолго умолк, задумавшись, потом поднял голову. - Солнце уже высоко, нам пора. Там, на Эммин Майл, ты выбрал верный путь, Арагорн, и мы встретились. Ты дал слово и должен прийти в Эдорас, в золотые палаты Теодена. Ты нужен там. В Рохане война, но хуже войны - немощь правителя. - Но разве не доведется нам повидать Мерри и Пиппина? - спросил Леголас. – Потерпи, - сказал Гэндальф. - Они сейчас с Древобрадом, и им ничего не угрожает. Делай, что должно, и не теряй надежды! В Эдорас! Маг снова накинул старый потрёпанный плащ, спустился с холма и берегом реки вышел на опушку. Мы молча шли за ним. На краю леса Леголас окинул взглядом равнину. – Они так и не вернулись, - грустно вздохнул эльф. - Придется идти пешком. – Нам некогда, - ответил Гэндальф и переливчато свистнул трижды. Издали, казалось, с самого края земли, ему ответило конское ржание. – Там мой Эрод, - узнал Леголас, - рядом с ним - Хазуфель и Кайма. Но самый первый - просто огромный! Я никогда не видел таких. – Таких больше и нет, - заметил Гэндальф. - Это Сполох. Все кони Рохана повинуются его зову. Из леса вынесся статный белый конь с развевающейся гривой. Спустя минуту снова послышался топот, из леса появились кони Эомера и почтительно остановились чуть поодаль. - Ну, теперь мы без опаски можем прийти к королю Рохана, - фыркнул Гимли, а я засмеялась. Гэндальф обратился к коням с просьбой помочь как можно быстрее попасть в Эдорас, и животные кивнули головами, словно соглашаясь. - Постойте! - разом растеряла я всю свою веселость. - Я не смогу удержаться в седле, если мы помчимся галопом! Все на миг задумались, а потом было решено, что я поеду с Арагорном, а Кайма побежит за нами с пустым седлом. Решив так, мы тронулись в путь, и пейзажи вокруг слились для меня в одно трясущееся разноцветное пятно. Через несколько часов пути впереди встала скалистая гряда. За ней садилось солнце, и будто от его жара над горами стелился дым. – Это ущелье - Грива Рохана, - сказал Гэндальф. - За ним Изенгард. – Но почему дым? - спросил Леголас. – Война, - коротко ответил Гэндальф. - Скорее! Мы прибавили ходу, и так прошел наш путь на протяжении всего вечера и всей ночи. В полночь сделали остановку буквально на минуту, и я пересела с Хазуфеля на Эрода, а Гимли взял к себе на Сполоха Гэндальф. Причиной такой рокировки Арагорн называл усталость от того, что ему поминутно приходится ловить меня, чтобы я не упала с коня, но почему-то это показалось мне неубедительным. Наверное, потому, что Следопыт выглядел слишком довольным. Смена коня не слишком мне помогла, но даже усугубило мое и так шаткое положение - на Хазуфеле хоть седло было... Однако Леголас держал меня крепко, положив одну руку мне талию и не позволяя упасть со строптивого коня. Перед рассветом похолодало. И вскоре вдалеке мы увидели столицу Рохана - Эдорас. Дорога миновала курганы, покрытые звездочками белоснежных цветов, под которыми, как мне пояснили, покоились правители Золотых Палат, попетляла по зелёному склону и вывела нас к городским воротам. Стражи в блестящих кольчугах на не знакомом языке потребовали назвать себя. Дружелюбия в их взглядах действительно было маловато. - Ты понимаешь их? - спросила я Леголаса. - С трудом, - отвечал эльф. - Думается мне, Гэндальф поймет их много лучше. И правда - маг к этому времени уже вступил со стражей в спор, после чего нам все же дали проехать. Тёмные деревянные ворота с лязгом открылись, и мы вошли в город. Мы направились за проводником по длинной дороге и спустя некоторое время достигли широкой каменной лестницы, которая вела в дворец короля. Наверху нас уже ждали - воины с обнаженными мечами учтиво приветствовали нас, и один выступил вперед: - Я хранитель покоев Теодена, - сказал он, - меня зовут Хама. Прошу вас оставить оружие здесь. Прошло около десяти минут, в течение которых открылось невероятное упрямство Арагорна, не желавшего оставлять страже Андрил, и в очередной раз проявил себя Гимли. А вот Гэндальф... Гэндальф отличился. Когда мы сдали оружие (правда я, безропотно сдав страже лук и колчан со стрелами, палочку, вытащив из неприметного футляра, заткнула за ухо, когда воины отвернулись - привет от Полумны! - благо, мои выбившиеся из хвоста во время поездки волосы с успехом скрыли эту аферу), то уже было собрались пройти, но Хама колебался. – Ваш посох, - обратился он к Гэндальфу. - Простите, но вы должны оставить здесь и его. – Глупости, - отрезал Гэндальф. - Осторожность - это одно, а неучтивость - совсем другое. Я старик. Если мне нельзя идти, опираясь на посох, то я сяду здесь, и пусть Теоден сам придет ко мне. Пару секунд Хама думал, но потом все же пропустил нас в Золотые палаты. Миновав очаг в центре большого зала, мы предстали перед королем. Таких изможденных людей мне еще не доводилось видеть за свою недолгую жизнь - король был седовласым и сгорбленным, казалось, ростом он был не выше Гимли. Подле него стояла молодая золотоволосая девушка в белом платье, а на ступенях у ног короля сидел тщедушный человек, одетый во все черное. После того, как Гэндальф и Теоден обменялись приветствиями, заговорил человек в черном - и вот тогда мне захотелось опробовать на нем что-то особенно гадкое из моего арсенала Заклятий. Как смеет он называть Гэндальфа вестником Зла? Какое право он имеет обвинять в своих бедах этого благородного мага? Я глубоко задышала, закрыв глаза и пытаясь успокоиться. Моя ладонь попала в плен чужой руки, и, повернув голову, я увидела Леголаса, смотрящего на меня с отчаянной мольбой. - Пожалуйста, не говори ничего, - одними губами сказал эльф, а я кивнула, взглянув в ясные глаза эльфа - да так и оставшись там... Тут в зале вспыхнул яркий свет - то Гэндальф отбросил серый плащ, оставшись в белых одеяниях. Он поднял жезл. Небо на востоке вдруг потемнело, раздался раскат грома, и огонь в очаге поник. В полумраке светилась высокая белая фигура мага. Гэндальф снова заговорил с Теоденом. – Будешь ли ты слушать меня, Теоден, сын Тенгеля? Примешь ли мою помощь? Посмотри - не всё ещё покрыто мраком. Укрепись сердцем. Выйди вместе со мной за порог и оглядись. Ты слишком долго сидел в полутьме, слушая дурные советы и лживые посулы. Теоден поднялся с кресла и прошел через залу к выходу, мы следовали за ним, а девушка в белом поддерживала правителя под руку, однако уже на улице ее попросили удалиться. Недоуменно взглянув на меня, словно спрашивая, почему со мной не поступили так же, девушка перевела взгляд на Арагорна и словно застыла, даром что и так казалась холодной и твердой, словно сталь. Но прошло несколько секунд, и девушка скрылась внутри Золотых Палат. - Здесь светло! - удивленно промолвил Теоден. - Да, - согласился Гэндальф. - И годы наверняка не так тяжелы, как тебе пытались внушить другие. Теоден выпрямился, оказавшись высоким статным воинов с ясными голубыми глазами. Взглянув на город, король сел в кресло у самой лестницы, Гэндальф - на первую ступеньку, и они долго и тихо разговаривали, так что никто больше их разговора не слышал. Спустя некоторое время Теоден встал и посмотрел на восток. Его жесту вторили Гэндальф, Арагорн, Гимли, Леголас и я. Где Фродо? Что с ним? Какие опасности ему угрожают, и сможет ли он преодолеть их? – Именно там, рядом с величайшим страхом, - наша величайшая надежда. - Маг говорил теперь в полный голос. - Судьба мира висит на волоске. Нам надо продержаться ещё немного. Теоден вновь опустился в кресло - он казался уставшим, даже несмотря на волю Гэндальфа. – Увы! - проговорил он. - Злые дни лишили меня покоя, которого только и жаждет моя душа. Молодые гибнут, а старики влачат бессильное существование. - Но сила быстрей вернется к тебе, если рука возьмется за свой меч, - осторожно сказал Гэндальф. Правитель поднес руку к бедру, но меча там не было. – Куда же Грима упрятал его? - пробормотал он растерянно. – Возьмите мой, повелитель, - раздался вдруг ясный и твердый голос. Мы все оглянулись - на лестнице стоял Эомер. Он был без кольчуги и шлема, однако в руке держал обнаженный меч и протягивал его рукоятью к повелителю, преклонив колено. - Я кладу его к вашим ногам, повелитель, - произнес военачальник. Теоден взял протянутый меч, и когда его пальцы сомкнулись на рукояти, всем показалось, что прежняя сила вернулась к нему. Он взмахнул сверкнувшим клинком и издал боевой клич Рохана. Воины на лестнице дружно ответили ему. Вернув клинок Эомеру, Теоден потребовал принести его меч и привести Гриму, у которого клинок наверняка и «хранился». Должно ли рассказывать, как юлил и как избегал своей участи приведенный стражей человек? Наконец, Гэндальфу это надоело. - На колени, змей! - прогремел он вдруг. - Признавайся, давно ли Саруман купил тебя и сколько обещал за твое предательство? И не обещал ли он тебе, что когда все воины погибнут, сокровища Эдораса достанутся тебе, включая женщину, которой ты домогаешься? Ты ведь давно ее преследуешь! Я громко ахнула, а Эомер словно внезапно обезумел - он схватился за меч и уже сделал шаг вперед, но был остановлен Гэндальфом. Грима с трудом встал на ноги. Во всем его облике была такая злоба, что стоявшие рядом с ним воины невольно отпрянули. Оскалив зубы, он зашипел, как змея, плюнул на ступени и, метнувшись в сторону, сбежал вниз. Теоден приказал проследить, чтобы ему не чинили препятствий и дали коня. – Если какой-нибудь конь согласится нести его, - добавил Эомер. – Я приглашаю вас к столу, - обратился Теоден к нам. - Вам надо поесть и отдохнуть как следует, пока позволяет время. Мы вернулись в королевские палаты. Внизу, в городе, уже кричали герольды и трубили трубы. Король решил выступить, как только будет готова дружина. – Я многим обязан Эомеру, - сказал король во время трапезы. - Я забыл, что верному сердцу далеко не всегда сопутствует учтивая речь. И тебе, Гэндальф, я обязан больше других. Ты снова приходишь вовремя. Выбери же дар, какой пожелаешь, а мне теперь дорог только мой меч! – Вовремя или нет - это мы еще увидим, - отвечал Гэндальф, - а от дара я не откажусь. Подари мне Сполоха! Мы стали большими друзьями с ним. Он пройдет со мной любую опасность, но разве могу я рисковать тем, что мне не принадлежит? Теоден одобрил выбор мага, а нам предложил выбрать дар из своей оружейной. Вскоре трапеза окончилась, и нас развели по комнатам. Точнее, в отдельную комнату увела меня Эовин, приговаривая, что после дороги нет отдыха лучше, чем горячая ванна. Она была права - вымывшись дочиста, выстирав одежду и одев одолженное Белой Леди платье с широким подолом, позволяющим без опаски скакать на коне, я почувствовала, будто заново родилась. Мои немного отросшие за четыре месяца волосы все так же продолжали топорщиться, словно воронье гнездо, но Эовин нашла выход из положения - принесла несколько белых лент и с их помощью красиво убрала волосы от лица. В зал, где мои приведшие себя в порядок спутники продолжали говорить с королем, я вышла с широкой улыбкой. Произошедшую со мной перемену заметили все, но лишь Гимли сказал: - Да, не стоит нам забывать, что ты леди, Гермиона! - Никогда не была я леди и никогда мне ей не быть, - засмеялась я. - Но спасибо тебе, Гимли. Гном с довольным прищуром глаз погладил свою бороду, а король предложил нам пройти к нему в оружейную. Стоит ли говорить, что даже Гимли нашел дар по себе быстрее, чем я? Гном выбрал себе шлем необычной формы и красивый щит с гербом Рохана - бегущим конем на зеленом фоне. Арагорн и Леголас выбрали сияющие кольчуги, шлемы и круглые щиты, украшенные золотом и драгоценными камнями. Мужчины пытались помочь мне, но разве смогу я двигаться в такой тяжелой кольчуге, пусть она и легче в два раза их собственных? Мне на помощь по совету дяди вновь пришла Эовин. Она с легкостью ориентировалась в оружейной, и довольно скоро в моем распоряжении оказалась легкая и изящная, но довольно прочная кольчуга (не сравнится, конечно, с мифриловой кольчугой Фродо, но я и этому была рада) и щит, который был немногим больше, чем тот, который достался Гимли. Нашелся и шлем на меня, но его пришлось оставить: моя задача - быть как можно более меткой и обеспечивать поддержку всем друзьям, а в шлеме я банально не видела ничего кроме земли у себя под ногами. Да и волосы мешались - неважно, были они убраны или распущены. Поблагодарив Эовин, я надела кольчугу; щит и шлем, который я решила взять на всякий случай, убрала в сумку. Леди Рохана улыбнулась мне, сказав, что всегда к моим услугам, и удалилась. Я тоже, не спеша, пошла к себе в комнату, чтобы побыть в относительной тишине. Там, прислонившись спиной к двери, я крепно задумалась. Что происходит со мной в последнее время? Не слишком ли я увлеклась бедами чужого для меня мира? Не слишком ли привязалась к его обитателям? Что будет со мной по возвращении домой? ...не будет ли мне еще больней без поддержки лучистых эльфийских глаз?.. Внезапно дверь открылась, и я упала бы, не будь сзади препятствия в виде опешившего лихолесца. - Девушки падают в мои объятья, - пробормотал он словно про себя и помог мне обрести равновесие. - Я пришел сказать, что завтра в полдень мы выступаем. - Куда? - обеспокоенно спросила я. - Мы идем в Хельмову Падь. Король вышел на войну и теперь будет лично вести армию. Я покачала головой. Королю бы тоже не помешало отведать моих зелий, чтобы скорее оправиться. Поблагодарив Леголаса, я ожидала, что эльф развернется и уйдет к себе, но он был неподвижен. - Возможно, мне кажется... Но ты чем-то расстроена? Я отвернулась от товарища и обхватила себя руками: - Тебе показалось, Леголас. Если ты не против, я хотела бы побыть... Договорить мне не дали. Тихий вздох - и крепкие объятия со спины застали меня врасплох. - Неутомимо готова помогать каждому из нас - но не даешь позаботиться о себе. Как же мне быть? - Леголас, я... - начала было, но эльф остановил меня жестом, не размыкая кольца рук. Постепенно я немного успокоилась и с благодарностью сжала его ладони, сцепленные в замок на моей талии. - Мне было стыдно перед тобой за ту безобразную истерику, что устроила позапрошлой ночью. Прости меня, пожалуйста. Очередной терпеливый вздох показал мне, что я опять все неправильно поняла. Решилась на вторую попытку: - Мои проблемы заключены лишь во мне, и не должно обременять ими моих друзей, которым и так весьма несладко на этой войне. Я смогу справиться и собственными силами. Эльф повернул меня лицом к себе и твердо взглянул в мои глаза: - Ты назвала нас своими друзьями. Должно ли отгораживаться от друзей, не давая им возможности помочь? - Я осознаю твою правоту, но разве в моих силах перебороть натуру? Не могу ничего с собой поделать. Прости, Леголас. Я положила руки на плечи эльфа и уткнулась лбом в его ключицу. - Прости меня... А после был неясный туман и теплое прикосновение ко лбу. Усталость последней недели навалилась разом, и я провалилась в сон без сновидений, который длился почти двенадцать часов. Разбудил меня голос Эовин, которая безжалостно раздвинула тяжелые створы на окнах: - Все уже готовы к выходу, и тебе следует поторопиться. Я ошеломленно поморгала, осознавая, что уснула в объятиях Леголаса, и залилась стыдливым румянцем. Но, взяв себя в руки, я развела суетливые сборы - наскоро умылась, притянула высохшую походную одежду и кольчугу, обмундировалась и с помощью Эовин крепко заплела волосы. Наскоро перекусив прямо в комнате (Эовин, не успевшая за хлопотами позавтракать, составила мне компанию), мы с новоиспеченной хранительницей Эдораса пошли к выходу из Золотых Палат. Войско было готово к походу. У ворот собралось более тысячи воинов, их копья напоминали густой молодой лес. Они радостными возгласами приветствовали Теодена. Двое воинов подвели королю его коня, Белогривого, и Теоден вскочил в седло. Вскоре я увидела Арагорна и Леголаса, уже сидящих верхом, и Гимли, в нерешительности замершего на земле. Подойдя к ним, я присоединилась к гному, думая, как мне выпутаться из столь интересного положения. - Ты испугала меня вчера, - послышался голос лихолеского царевича. - Я сначала подумал, что ты в обмороке, но оказалось, что мы так измучили тебя, что ты заснула! - тон Леголаса казался доброжелательным, но я все равно смутилась, с трудом заставив себя посмотреть на эльфа. - Прости, - просто сказала я. - Довольно извинений, - внезапно помрачнел Леголас, - тут я должен извиняться, а не ты. Утомлял тебя разговорами, хоть ты и просила оставить тебя. Арагорн и Гимли с интересом вслушивались в разговор, и хоть раньше мне стало бы стыдно, сейчас я им бесконечно доверяла. - Ты очень помог мне, Леголас, и за это я благодарю тебя. И не нужно извиняться. Лицо эльфа посветлело, и я не могла не улыбнуться в ответ на его улыбку. Тут один из всадников подвел ко мне Кайму, и, почтительно поклонившись, удалился. - Смогу ли я удержаться на тебе? - ласково спросила я у коня, потрепав его по загривку. - Сможешь, - сказал Арагорн. - Мы двинемся шагом, будем иногда переходить на рысь. Ты справишься. Благодарно улыбнувшись воину, я залезла в седло и ласково провела рукой по шее скакуна. - Надеюсь на тебя, - сказала я ему. К Гимли тем временем подъехал Эомер и предложил забыть старые распри. После примирения гном согласился ехать с воином, а значит, все было готово. Запели боевые трубы, кони встрепенулись, копья ударили о щиты. Король поднял руку, и всадники сорвались с места. У дверей замка стояла Эовин и смотрела нам вслед.