Барри не помнит прошлой жизни, кем он был. Только знает, кто он есть сейчас и что нужно сделать, чтобы пуля не прошила насквозь. Лишь по этому он ходит на двух, и его не скидывают в яму истекая кровью. А законом является его босс, он хладнокровен, спокоен как удав. Безжалостен. И совершенно чокнутый психопат. И надо подчинятся прямым приказам, чтобы выжить на минном поле. Босс — чудовище, которое жаждет крови. Ему нужен поводок и намордник, чтобы никому не перегрыз глотку. Преграда между ними лишь Энтони Старк. Если бы Барри и мог сказать спасибо, что до сих пор его сердце бьётся, то сказал. Тони — как он понял, контроль для босса. И он слишком ценен. И вроде, можно сказать, что они любят друг друга. Хотя это трудно назвать нормальными отношениями. Но суть одна, Старка никому трогать не дозволено и защищать его нужно ценой жизни. Иначе умрёшь не справедливо на поле боя, а прямо на их базе в одной из камер.
Энтони дружелюбней босса. Жалостливей. И испытывает больше эмоций. Барри любит иногда с ним болтать и потягивать виски в один из будничных дней. Из их разговоров он впитывает нужную информацию, которая может быть пригодной. Знает, что когда-то Старк и босс были хорошими парнями, геройствовали и спасали жалкий мирок от нападений ублюдков. Познакомились в Щ.И.Т. Много грызлись. А потом просто исчезли. Старка он забрал с собой по неизвестным причинам, или просто это Старк его любит, вот и потянулся. Но отношение босса к нему колеблется между ненавистью и… Барри не уверен, что он может испытывать любовь и вообще какие-либо положительные эмоции. Скорее всего привязанность, но любовью это страшно назвать. Может, это выражается в метках на теле Энтони, от красного до сахарного жёлтого. Или в том, что он вообще здесь. И то, что он может назвать босса по настоящему имени. Никто больше не смеет. Либо таких смелых нет, либо в их лбу красуется дырочка, такая маленькая и круглая. Смертельная. Он Капитан. Он главный, он босс. Они для него — рабочая сила, может, даже опора. Навряд ли. Падаль. Гнилое мясо, жалкие людишки. И вся команда не знает, что такое сойти с ума по-настоящему, вкусить вишнёвого варева из человеческого тела.
Барри этого никогда не поймёт. Слишком сложный шифр. Босс знает вкус плоти, вкус крови. И он страшен. Боже упаси того, кто может ему перечить. Разорвет на части, вспорет кишки. Это пугает, заставляет сердце скручиваться в клубок, живот ныть, стягиваться в узел. Старк спокойно подходит к боссу во время того, как тот раздаёт указы на новую вылазку. Обнимает за талию, прижимается к спине чудовища, а оно спокойно, в глазах горит ненормальный огонь красного оттенка. А провалы Тони горят как звезды в бездонном небе. Ей богу. И нельзя представить, что случится, если он исчезнет. Порвутся цепи, намордник не сможет совладать с огромной зубастой пастью. Укрощать безумие с хлыстом, в огромной клетке.
Иногда, очень редко, Энтони и Барри ходят на вылазки в город вместе. Маскируются и выходят в нормальные люди. Тогда Барри уверен на все сто, что Тони нормальный, никакой не убийца, просто полюбил он не того.
Нет. Все же ненормален, наверно, раз обнимает, целует в щеки своего монстра под кроватью. Кошмар. Барри питает тёплые чувства к Старку, хочет, чтобы тот жил нормально, перестал сидеть в когтях. Бесполезно. Любит, преданный, как собачонка.
Они заказывают столик в одной кофейне. Болтают об ерунде, пустяках. И это приятно: хоть немного побыть обычными людьми. Попить горячего кофе, вместо крови.
Тони напряжен, карие глаза бегают из стороны в сторону. Внезапно он резко встаёт. Глаза заполняет страх и злоба.
— Беги! — он шипит, оглядывается в огромное окно. И Барри становится страшно снова. Их поймали. Раскрыли. Тони достаёт из кобуры пистолет и стреляет по машинам, по бакам. Агенты уворачиваются. Старк толкает его быстрее бежать, и он бежит, не оглядывается. Садится в их машину, а того рядом нет. Повязали. В заднем зеркале он борется, машет рукой ему, мол, уезжай быстрее! Адреналин несётся по венам и артериями, босс будет в ярости, а Тони могут убить. Очень плохо. Педаль до упора, мотор рычит.
Кажется, он отбился. От перенапряжения из носа пошла кровь, в ноге саднит свежая царапина от пули. Сердечная мышца покрывается коркой льда. Барри вбегает в базу с дикими глазами, падает на колени и воет о помощи. К нему тянутся другие, поднимают. Босс наверняка услышал. Он выходит чёрным сгустком из тьмы коридора, смотрит и видит насквозь. До мурашек и холодного пота. Капитан стоит, сверлит его взглядом, выжидает момент для нападения. Барри сглатывает, пытается отдышаться и унять дрожь в голосе, от которой будет только хуже.
— Нас засекли, — все равно голос дрожит, а где-то в трахее застрял ком, — Энтони приказал мне бежать, он не успел. Его повязали.
Босс молчит. Тишина оглушает. Барри страшно посмотреть в глаза. Рвётся все внутри на мозаику, и не собрать этот пазл. Монстр может сорваться, порвать всех на куски и купаться в крови. Но стоит молчание, лишь один из их команды тяжело сопит.
— Приказал? — переспрашивает, всего одно слово, за которым наверняка скрывается слишком много ярости. Внутренности вроде бы сползли вниз, к пяткам. В глотке застрял ком, и из-за него труднее дышать. Босс смотрит на него глазами провалами, поглощают как чёрная дыра. Барри немного нервно кивает, смотрит запуганным затравленным взглядом на его лицо. Хищник, а они все дичь. Шкуры.
— Что прикажите делать? — Джеймс рушит тишину как карточный домик. Голова как на шарнирах поворачивается к нему.
— Ничего.
Капитан разворачивается и уходит назад, в чрево тьмы и холода, наверняка сдержал свою злобу, не пустил пулю в голову. Раз ничего, так ничего. Бездействие лучшее, но не сейчас. И, наверно, его не волнует, что Тони наверняка в сосуды колят снотворное, седативы. Скручивают руки смирительной рубашкой. Он шипит, наверняка на них смотри с вызовом и безумно смеётся. До слез в глазах, до крови в связках.
Но босс знает, что делает, это нужно принять. Нужно затаиться, лечь на дно омута, а потом всплыть разложившимся трупом. Так правильней. Сейчас главное знать, как и с кем. Где и когда. Лучшее качество в этой системе — ожидание и терпение. Чем дольше, тем лучше.
Старка повезли либо в Рафт, либо держат на тайной базе Щ.И.Т. Скорее всего на базе. Они знают, что босс не будет сидеть без дела, и только по этому Тони ещё жив, он наживка, на которую ловят белую акулу. Кусок сырого мяса с кровью. И это так противно, словно под ногтевой пластиной застряла игла до корня, и не вытащить.
Но надо ждать. Ждать пока не сдохнешь, пока нервы не полопаются.
Без Старка монстру плохо, нет донора, некого тыкать в ребра, на ком вымещать злобу. Без него холодно. Одиноко.
Старк простой мешок с костями, мышцами и лимфой. Он ничем не отличается от остальных.
Неверно.
Барри знает, что Капитану нужен Тони. Нужен, как кровь по венам, хотя её у него нет, там бежит холодная вода, с разбавленной ядовитой хлоркой. Грязь. Лги себе, что все будет хорошо, продолжай улыбаться пока щеки не заболят. Будь.
Не будь. Бесполезно. Рано или поздно уйдут все, оставят утопать в грязи, затопчут. Он немного вспоминает из тех разговоров отдельные куски и собирает мысленно пазл. У босса есть имя, пусть оно и совсем ненужное, и фамилия, на которую он пустил бордо. Барри вспоминает, как Тони говорил, что босс ненавидит сам себя. А такие люди опасны, ядовиты. Значит Старк уже отравлен, не излечим. В черепной коробке каша. Барри знает, зачем он присоединился к головорезам Гидры, и знает своё будущее, пусть и молодой совсем, а кости ломит. Неженка он. Бифштекс среди волков. И несёт он проблемы. Может, если бы не он, Тони держал рядом чудовище дальше. Целовал в висок, перебирал пшеничные, пропахшие кровью и порохом волосы.
***
Проходит, кажется, месяц, Барри не считает время, прежде чем босс подсаживается к ним за стол с кружкой горячего кофе. И он совершено не пугает. Хотя нет. Пробирает до костного мозга, от того, как нормально он выглядит, словно он и не вкушал сок на губах. Не поглощал безумие пачками. И лёгкие не могут принять воздух, слишком тяжел, с примесями чего-то шоколадного, коньячного… Он пил. И пахнет от него как от Энтони — догадывается Барри.
— Капитан, можно один вопрос? — спрашивает осторожно Джеймс, по голосу слышно волнение, удивление. Тот сухо кивает, подносит кипяток к губам, спокойно делает глоток, не обращает на ожоги внимания. Норма. Человек. — Почему мистер Старк не вызвал броню?
— Специальные блокираторы. А когда его доставили в камеру, чипы из рук вырвали, — на последнем слове, его рука сжимает посуду сильней. — Завтра выдвигаемся. Приготовиться на полную, — добавляет он, допивает и уходит.
Это странно, видеть его нормальным, не безумно улыбающегося, а таким, как гладь воды, пока не упадёт мутная капля мерзкой отравы, не заставит испортиться. Поздно. Он уже испорчен. И все они здесь ожидали хорошей жизни, купаться в золоте, но нет. Не так это совсем. Вместо золота кровь. А жизнь собачья. Сильные выживают, слабые умирают, подыхают. Живут в глубине крысиной норы и борятся. Борятся за право уничтожить этот мерзкий мирок, очистить от лишнего дерьма. Это правильно. Ладно.
Завтра они выцарапают Старка из щели, переубивают всех к чёртовой матери, и это будет того стоить. Никто не смеет трогать то, что принадлежит Кэпу. Это как строка в библии нового завета. И надо соблюдать. Они завет не читали и не сносить теперь им головы. Босс мстительный. Бесчувственный, и иногда за то Барри гордится. Он умеет защищать своё. И каждый из них знает предельные границы, горящие красным цветом. Печать. Да и Старку, верно, не легко. Он почти все на себя перебирает. Ему сосчитали все косточки кулаками. Никто не говорил, что будет легко, верно? Верно. Тони мог же нормально жить, строить свою нормальную жизнь, без синяков и ссадин. Любовь делает человека дураком, пусть и самого умного в мире. Какой-то смешной каламбур. И сейчас ему наверняка перемывают кровь, пытаются расковырять оболочку, разбить скорлупу и вынудить оттуда что-нибудь такое, что поможет разбить Гидру в щепки. Наивные таракашки. Травить надо, а то развелось их очень много. Обрызгать пестицидами. И будут они к верху брюхом падать, дрыгать лапками в конвульсиях, а они всей командой ещё и топтать их в кашу. Чтобы уже действительно подохли.
***
В ушах стоят выстрелы, запах пороха и огня пропитал, наверное, всю базу. Для многих заключённых сейчас можно встретить свободу или встретить шквал пуль. Барри стреляет без разбора. В носу засел запах крови, она течёт со лба к губам, проникает змеей в рот, распространяет железный вкус. В руинах стоит дым, смог от оружия, босс приставляет нож к глотке Фьюри. У него в единственном глазу стоит такое изумление, что можно было бы принять, что, мол, нет здесь Старка и не было. У босса на шлеме кляксы крови, половина на лице. Он — сама серьёзность. Ник задирает голову выше, пытается уйти от прикосновения острия, но змеиное жало слишком близко. Ещё немного, и у него начнётся асфиксия. Барри осматривается, агенты раскиданы по крошеву пола, вся техника превращена в сито. Капитан слишком умен, чтобы не догадаться о маяках.
— Где? — почти не слышно шипит босс в лицо напуганному Фьюри. Их разгромили, превратили в кровавую кашу. Атаковали и выиграли охраняемую базу Щ.И.Т. Звучит так смешно. И кто там говорил, что силы добра всегда побеждают? Сказок нет. Вот так. Мира не существует, деньги им правят. И не переживать. Они верят, что могут усмирить безумие, перестать его убивать, вернуть и сделать нормальным человеком. Не так. Он монстр. И это его выбор. Жить в красках акварели и касаться космоса, а не разбирать вечную макулатуру за столом. Испытывать реальные чувства, а не наркоманское спокойствие. Жить бурей. Взрывами красок. И босс все это им показал. Продемонстрировал.
Ник пытается вжаться в стену, чтобы бетон поглотил его, залил все отверстия в его теле. Молчит сосредоточено, а в чёрном глазе мечется страх.
Куски камня хрустят, принимая чей-то вес. Все напряглись, всматриваются в полумрак коридора. Как кошки на добычу. На свет выходит Старк. Бледный, похожий на призрака, руки в бинтах, с синяками под глазами. Растягивает губы в лёгкой улыбке, они трескаются, выпускают из-под складок кожи кровь. Босс отпускает Фьюри из когтей, тот катится по стене вниз мёртвой тушкой. Его сразу берет на мушку Барри, одним глазом наблюдает за Капитаном. Он идёт осторожно, сгорбившись, словно трупом свалится на камни. Доходит до фантома Старка, долго смотрит ему в глаза. В них пусто, янтарь болезненно блестит. На шее нитью длится глубокая царапина. Белый Тони совершенно не идёт. Это удивительно. Страшно. Монстр получил свою собственность назад, но только она вся пустая. Ни крови, ни ума. Одни кости и мяса-то почти нет. Потрепали его сильно. Хер знает, что вытворяли. Тони что-то полувыдыхает, похожее на… Имя. Имя капитана. Имя монстра в шкафу, кровопийцы.
— Стив… — слишком нежно, устало. Полумертво. Босс вздрагивает, как от испуга. Опускает голову вниз, швыряет шлем в запекшейся крови на крошево пола. Падает на колени. Обнимает Старка за пояс, прижимает так сильно, как может. Тот гладит трясущейся рукой его волосы. Кэп жмет ближе, лицом в живот.
У Барри екает внутри.
У его босса нет сердца, потому что оно в руках у Тони Старка.
