Nothing is impossible.

У Стива перед глазами проносится жизнь словно слайды. Вот он поступает в Армию. Встречает Пегги, влюбляется в неё до одурения, готов за неё пойти на все. Вот он летит прямо в ледяную пучину смерти. И темнота. Стив вздрагивает. Он помнит как знакомится с Мстителями. Как встречает Тони Старка. Тони — совсем не копия Говарда. Более язвительный и саркастичный, напоминает отца лишь своим блестящим умом. Стиву он совсем не нравится, считает его самолюбивым упрямцем, девиантом из команды с непомерным эго. Ему бы растоптать его в грязь. И ссоры их почти постоянны после знакомства, как шторм на океане. И неожиданно Старк чуть не погибает. Так просто жертвует собой, относит ядерную ракету прямо в дыру портала на небесах и пропадает. И Стив неожиданно понимает, что он хотел бы с ним ссориться ещё и ещё. Он смотрит вверх, как портал сужается, теряется в лазури, а Железного Человека так и нет. Роджер помнит, как он падал, и какое счастье испытал. Мстители стали семьей. Настоящей и крепкой. Выстояли против Альтрона одним целым. И тогда, именно в ту войну, он помнит как не может сдержаться, берет непокорного Старка и целует в доме Бартона, пока никого нет. Кишки сжимаются змеей, а тот отвечает, кладёт ладони на плечи, оглаживает грубую ткань формы. У Тони тело гладкое, как дуло пистолета. Он в его небе — как комета. Взлетает вверх. Роджерс толком и не знает, как заниматься любовью, поэтому бурно краснеет, когда Старк сбрасывает рубашку с футболкой на пол и целует его шею. Он тянет горлышко его синей футболки и скидывает ее в сторону. От него так веет страстью, сомнений нет, Стив завис конкретно. Каждый сантиметр тела — комок нервов, и отзывается он на каждое прикосновение стоном и неловким поцелуем. Капитан касается железного круга на груди, сияющим электрическим голубоватым оттенком, прикасается губами к холодному и отчетливо, краем глаза, видит, как Тони вздрагивает. — Если он не будет работать, то шрапнель двинется в мое сердце, — он опускает глаза в сторону, а Стив хватает его за пояс и притягивает, заключая в кольцо объятий. — Я никогда не допущу, чтобы он погас, Тони. Стив помнил, как бил по реактору с Сибири своим же щитом. Выводил из строя. А если бы Тони не сделал операцию? И реактор бы дальше удерживал шрапнель? Он качает головой. Нет, конечно бы не бил в реактор. Никогда. Роджерс встречается с Мстителями снова, спасает Ванду и Вижна, направляется в Ваканду. Дерётся как лев. И проигрывает. Он помнит, как в новостях объявили о пропаже Энтони Говарда Старка. И как застрял ком в глотке от одной мысли, что Старк развеялся по ветру. Страх пробивал его мозг топором, бил по позвонкам, и поэтому он чуть не валится с ног, когда того приносят еле живого из космоса. Тони с бледным лицом, непослушными ногами, поседевшей бородкой разбивает Стиву сердце. Не разбивает. Рвёт в клочья. — Тебя не было там, — шипит он, — я пацана не сберёг. Стив винит себя во всем. В исчезнувшем Питере, в упавшем в обмороке Тони. Если бы он был на Титане, он бы защитил. Уберёг. Спас. Стив хватается за голову. Тони спит, сводит брови во сне, морщится, одеяло сползло на пол. Роджерс подбирает его и замирает с ним в руках. Синяя футболка задралась вверх, и видно шрам. Большой, ровный и путающий. Сколько его помнил, его не было. Стив откладывает одеяло в сторону, разглядывает не отрываясь шрам, на пробу ведёт по нему подушечкой большого пальца. Очень свежий. Он закусывает губу. Внезапно Старк во сне дергается и хватает его за руку. Ладонь холодная и грубая, но сдерживая слёзы, Кэп не может терпеть, остервенело целует сбитые костяшки спящего. Он отомстит. Поэтому тут же собирает команду. Удивление. Все действуют оперативно, они убивают Таноса. Но обратного не воротить. Тони встает на ноги. Тони решается им помогать. И все вроде бы ничего. Кроме того, что они остервенело зажимаются в одной из душевых базы. У Старка по прежнему прекрасное тело со смуглой кожей, которую хочется целовать и кусать. И веет от него одеколоном и страстью, оставляющими тёплую сердечную ноту. Они яростно целуются, сплетаются языками, не сдерживая желаний, рвут друг на друге одежду, оставляют яркие гематомы засосов. Тони виснет на пояснице Рождерса, отдаётся по полной, а тот упивается его рваными вдохами и выдохами. Все получается. Они достают камни, щёлкают пальцем, возвращают всех обратно. Стив все прекрасно помнит. И как Тони свёл среднюю и большую фалангу вместе, тоже. Стив даже толком не понимает, что произошло. Но когда видит, как Тони падает, чуть ли не кричит, надсадно, срывая связки. Глаза противно щиплет. За грудной клеткой что-то упало вниз и разбилось. Ему бы разворотить себя в кровавую кашу, потому что он снова не успел. Опоздал. Тони, побледневший, с кровью на лице, смотрит в пустоту. В некогда карих зрачках сейчас стоит тьма пустого космоса. Стив поджимает губы, чтобы не разрыдаться. Он долго сидит над реактором, который Старк вручил ему, как прилетел из космоса. Молчит и не думает ни о чем. Ничего не хочется. Ни существовать, ни жить. Когда Роджерс делает квантовый скачок, он уже все расписывает, что и как сделает и в какую сторону всё изменит. И поэтому, когда передаёт щит Сэму, улыбается. — Не расскажешь, кто такая счастливая? — спрашивает Уилсон, а тот качает головой, нежно смотря на золотой обод кольца. — Кто такой счастливый, Сэм, счастливый… Он поправляет седые пряди, смотрит на зеркальную гладь озера. Если потребуется, он не раз вернётся в прошлое, чтобы прожить с Тони жизнь. — Подожди меня, Старк, скоро мы снова будем вместе, — Стив поправляет гравировку на металле, коротко выдыхает. Все будет хорошо.