Helpless

Я приехала в нашу квартиру без собаки. Я не могу ее забрать, пока я все еще расстроена, иначе мне придется все рассказать, чего делать нельзя. Я все еще потеряна, я не знаю что мне делать, я не знаю чего я хочу на данный момент. Точнее, я знаю, я хочу уехать. Обратно, в Детройт. С каждым разом мне все больнее, так может, лучше один раз сделать себе больно, чтобы потом было лучше? Один раз сделать себе больно, чтобы потом не страдать с каждым разом все больше? Очень большая вероятность, что я сейчас так говорю потому что я просто вспылила. Точнее я сейчас на грани срыва. Я понимаю, сколько бы я не говорила с Зейном, все приведет к одному — он не бросит бои, он будет их тщательнее скрывать, и после этого будет еще хуже. Это пройденный этап. Возможно мне просто стоит смириться с этим? С тем что он не ночует дома, приходит избитый, или, еще тому хуже, не приходит домой вообще? Нет, с этим невозможно смириться. Но и заставить его бросить все также невозможно. Я лежала на диване и эти мысли не покидали мою голову. Я взяла ноутбук и начала искать авиабилеты до США. Да, я собираюсь домой. Не для того, чтобы расстаться с Зейном, наоборот, чтобы сохранить наши отношения. Мне нужно время, чтобы отойти, я не могу тут находиться. Ближайший рейс был на завтрашний вечер, до Огайо. Я не долго думала, прежде чем купить его. Завтра утром приеду навестить Зейна и поеду домой. Я поужинала, точнее, выпила чай и съела кусок позавчерашнего пирога и пошла спать.

***

*** Я снова не могла заснуть всю ночь, так что в семь утра я уже допивала свой кофе перед выездом к Малику в больницу. Я думала о том, чтобы сразу сказать ему, что еду домой на некоторое время, но потом подумала, что это будет плохой идеей, так что я ничего говорить ему не буду. Да и вообще не особо я горела желанием с ним разговаривать в принципе. Я вошла к нему в палату, и от этого он проснулся, посмотрев в мою сторону. — Ты пришла, — слабо улыбнулся брюнет. Я оставила свой рюкзак возле входа и подошла к его кровати, присев на край. — Ты же знаешь, что как бы я зла на тебя не была, я все равно тебя люблю, — кивнула я, поджав губы. Малик взял мою руку в свою, поглаживая большим пальцем. — Ты еще зла на меня? — я не смотрела в его глаза, но я знала, что он смотрит на меня. — Да, — коротко ответила я, кивнув головой. — Прости, — тихо сказал парень, все так же держа мою руку, — мне иногда кажется, что я умею только причинять боль своим близким людям, а на остальное я и вовсе не способен, — на его лице появилась грустная ухмылка. Я молчала. Я не могла ему сказать, что это не так, потому что я бы соврала. Все так и есть. Абсолютно точно. — Я надеялся, что с переездом сюда я перестану участвовать в боях, перестану делать ставки, но, черт, это все выше меня, как бы я не пытался все бросить, и просто делать тебя счастливой, я вновь возвращаюсь к прежнему и вновь причиняю тебе боль. Я наркоман, Эббигейл, я нуждаюсь в этом, понимаешь? — на моих глазах выступили слезы, когда я все-таки подняла на него взгляд. Он выглядел разбитым, таким же, как и я сейчас. — Даже наркоманы способны избавиться от своей зависимости. — Да, но не бывает бывших наркоманов, есть только те, кто в завязке. И потом они точно так же могут сорваться, как сорвался и я. Я слабак, малышка, — он по прежнему улыбался. — Ты говоришь так, будто ненавидишь себя за это. — Так и есть, — хмыкнул Зейн. — Тогда, что, черт побери, мешает тебе сделать что-то с этим? Идти против своей воли, выходить из зоны комфорта, и просто, блять, стараться не сломаться и не участвовать в боях? Это все твоя сила воли, Зейн, — размахнула руками я, встав с кровати парень и подойдя к окну. — Хреновая у меня сила воли, — коротко ответил брюнет. Я вновь промолчала и налила апельсиновый сок в стакан, протянув его Зейну. — Спасибо, — сказал мне парень, — и спасибо не только за сок. Спасибо за то, что остаешься рядом и не даешь мне сломаться. Я люблю тебя больше всего на свете, Эбби, я, я правда не знаю что бы я делал без тебя, без твоей поддержки, даже, черт возьми, без твоих нравоучений, — я слышала как он усмехнулся и поджала губы, — просто поцелуй меня, малышка, дай мне знать, что я еще хоть что-то стою. Я потянулась к нему за поцелуем и мне совсем не хотелось отстраниться. Знал бы он, что я чувствовала в этот момент, он бы тоже этого не хотел. Хотя, кто знает. — Никогда не говори так, — я отпрянула от Зейна, — никогда не смей терять себе цену в моей жизни. Ты для меня все, — я вновь сказала эти слова. Я и прежде так ему говорила, я просто не хочу, чтобы он об этом забывал. — Что бы ты не думала, ты для меня всегда на первом месте, клянусь, — слабо улыбнулся брюнет и снова взял меня за руку. Мы находились в полной тишине. Я лежала на узкой кровати Зейна, прижавшись к нему. Казалось, что лучше момента и не придумаешь, нам даже не нужно было разговаривать. Я взглянула на часы и перевела взгляд на Малика. — Мне нужно идти, — где-то внутри я терзала себя сомнениями стоит ли ехать обратно, но тем не менее я все равно знала, что сделаю это. Я встала с кровати, поцеловав Малика на прощанье. Я вышла из больницы, где меня уже ждало такси, которое вызвал мне Зейн. На нем я доехала до дома и, взяв с собой вещи, поехала в аэропорт. Вообще, я планирую задержаться в Детройте не больше чем на неделю, потому что как бы я не хотела отдохнуть от Лондона, от мамы и отчима мне нужно отдыхать больше. Ведь с тех пор как мы переехали я еще ни разу не причиняла себе боль. Это делал Зейн за меня.