Волшебства не существует

      Ларс с трудом разомкнул веки и обнаружил, что лежит в болотной жиже недалеко от непроходимой и гибельной топи. Смутно припоминая, как он оказался здесь, русал приподнял неповоротливую голову и взглянул на небо: солнце стояло высоко и успело пригреть ему небольшой участок на хвосте, отчего тот подсох и покрылся сухой коркой.       Постанывая от слабости в теле, Ларс перевернулся на живот и отполз в зеленую воду, чтобы не получить ожога. Погрузившись в густую жидкость, наполненную запахами жизни и разложения, он облегченно вздохнул и закрыл глаза в попытке снова погрузиться в сон. Внезапно мысль о сестре пробудила его, и силы сами по себе вернулись к измученному телу. Ларс рванулся в сторону их пещеры. Сердце его бешено билось, а пальцы дрожали, будто чуяли что-то неладное.       Когда Ларс добрался до родного дома, солнце уже палило нещадно. Спускавшаяся к воде по склону трава бурно зацвела сорняками и летними цветами-однодневками, вокруг царила поистине суматоха запахов и звуков, исходящих от птиц, деревьев и кошек, чьи любовные песни не прекращались ни днем, ни ночью.       В неосязаемой темноте пещеры Ларс заметил хвостовой плавник своей сестры. Он подполз к лежащей ничком девушке и ужаснулся: лицо ее, какое-то вытянутое, украшали два синяка под глазами, губы пересохли и потрескались до крови в нескольких местах, волосы сбились в один сплошной ком и беспорядочно окутали ее тело. Ларс взял за плечо сестру и перевернул ее на спину. Тут ему в нос ударил запах нечистот, и где-то совсем рядом послышался слабый писк. Русал поднял руку Сейры и обнаружил лежащего почти под ней младенца. Лысенький и сморщенный, ребенок едва двигал зажатыми в кулачки руками и только этим подавала признаки жизни. Ларс испугался, что сестра могла задавить его во сне и, подтянув девушку к себе, он затем двумя руками схватил ребенка за подмышки и поднял в воздух. Первое, что бросилось ему в глаза, это две покрытые обычной человеческой кожей ноги с пятью маленькими пальчиками на каждой. От удивления у Ларса отвисла челюсть, но ребенок вдруг задергался и посмотрел ничего не различающими глазами куда-то в его сторону. Русал положил младенца в специально сложенные руки, как обычно носят детей человеческие женщины из города, и подполз к воде, чтобы получше осмотреть новоявленного племянника. Даже своим привыкшим к холоду телом он чувствовал, как дитя дрожит и слабо трясет кулачками. Оказавшись на солнце, ребенок теперь то открывал, то закрывал глаза, смешно щурясь и создавая тем самым на своем лице еще больше морщин. Ларс зачерпнул чистой воды и легонько погладил лысую макушку младенца, отчего тот опять запищал, затем русал спрыгнул с ним в воду, чтоб омыть от кровавых разводов и прочих естественных выделений на коже. Словно безжизненная кукла, дитя не издавало почти ни одного звука и покорно принимало манипуляции Ларса, который купал его и следил, чтобы жидкость не попадала ребенку в рот или нос. Закончив с водными процедурами, русал уселся с младенцем на край скалистой пещеры и стал его рассматривать. Ларс схватил миниатюрный кулачок и, разжав его, обнаружил, что ладонь совершенно обычная, и перепонок на ней нет, как и между пальцами на ногах. Голова гладкая, и ни малейшего намека на сильные волосяные луковицы, как у русалок, что могло бы спасать его от перепадов температуры и давления в воде. На руках, ногах и спине не было следов будущих плавников. Ларс приподнял согнутую ногу ребенка, в очередной раз убедился в его половой принадлежности и в том, что хвост у этого парня не отрастет уже ни при каких обстоятельствах. Это самый обычный человеческий новорожденный мальчик.       Вдруг на ребенка как будто что-то нашло, и он закричал во всю глотку. Ларс от испуга едва не выронил его в воду и стал качать дрожащими руками. Сзади послышалось шевеление - это проснулась Сейра. Она села и стала озираться по сторонам в поисках источника звука. Увидев спину Ларса, она, претерпевая боль, которая словно молнией пронзала ее живот и гениталии при каждом движении, подползла к брату.       — Сейра, он плачет, что делать? — Ларс выпучил глаза от страха и уставился на сестру.       Русалка молча приподнялась, протянула руки, чтобы забрать дитя себе, и приложила его к набухшей груди.       — Он все время кричал. Только когда я кормила его, он молчал. Мне пришлось воспользоваться ядом, чтобы заставить его заткнуться и хоть немного поспать.       — Когда я пришел, ты его почти задавила своим весом! — все еще ошарашенный Ларс смотрел, как ребенок, жадно присосавшись к материнской груди, казалось, выпивает из Сейры все силы и желание жить.       — Я… — она взглянула на сына и погладила его по макушке. — Я не думала, что он будет человеком. Ты как всегда был прав, братец.       — Пока ты спала, я осмотрел его, и, знаешь, у него ни одного нашего признака. Парень не сможет с нами жить.       — И что ты предлагаешь? — Сейра злобно посмотрела на Ларса.       — Ничего, прости, — русал замялся и, увидев, что племянник снова дрожит, продолжил. — Мне кажется, ему холодно, поэтому он кричит. Мы должны попросить помощи у Иды. Если он будет так громко голосить, это рано или поздно привлечет ненужное внимание. Мало того, мы не знаем, сможет ли он питаться рыбой.       — Чем она нам может помочь?       — Уверен, Ида не оставит нас в беде. Я сплаваю к ней и разузнаю все. А ты отдыхай.       — Поймай по пути что-нибудь поесть. Я скоро, как говорит твоя подруга, отдам Богу душу, если не поем.       Ида ждала Ларса на том же месте. На этот раз она принесла побольше съестного, чтобы накормить их троих, но появившийся русал разрушил ее планы. Постоянно перебивая вопросы Иды, Ларс пересказал ей утренние события. Каждый раз извиняясь, он умолял ее принести одеял и еще каких-нибудь необходимых для человеческих младенцев вещей.       — Вы должны отдать его! — крикнула девушка в ответ на очередную просьбу Ларса. — Сейра не знает, как с ним обращаться, ему не место среди воды и сырой рыбы. Я боюсь, что он может заболеть и умереть!       — Я попытался ей это предложить, но она отказывается, ничего и слушать не хочет! Ты бы ее видела: она измучена, сил едва хватает на его кормежку, а что будет дальше, когда он подрастет? Я боюсь за жизнь своей сестры больше, чем за жизнь этого отпрыска, как бы грубо это ни звучало!       — Ларс, я тебя прекрасно понимаю, но попробуй с ней поговорить. Меня она слушать не станет, а ты для нее единственная родня — двумя руками девушка схватила большую ладонь Ларса и прижала к своей шее. Теплота ее тела сразу же разлилась по руке русала. — Я принесу все, что нужно, приходи через час.       Аккуратно держа корзину на поверхности воды, Ларс плыл вместе с ней к пещере. Плетенка была забита небольшим одеяльцем из овечьей шерсти, несколькими пеленками и деревянными погремушками, которые остались у Иды еще с детства и каким-то чудом сохранившимися. За время своего отсутствия русал успел поймать несколько крупных рыб и собирался снова уплыть за фруктами для Сейры. Когда он добрался до пещеры, то услышал уже знакомый крик, который начинал его потихоньку злить. Выбравшись из воды, русалки совместными усилиями замотали ребенка в одеяло. Сейра, еще раз покормив его, наконец, смогла уложить успокоившееся дитя спать. Корзинка Ларса теперь стала люлькой. Сейра благодарно вздохнула и уселась рядом с сыном, чтобы охранять его сон. Вдруг ее нос учуял знакомый запах свежей рыбы, и рот тут же наполнился слюной.       — Дай-ка мне кусочек, — она вырвала у Ларса мертвого скользкого окуня и впилась в рыбью спину. Блаженствуя, она облокотилась на стену и медленно стала пережевывать большой кусок. Выждав немного, она заметила, что рвотного позыва нет, а ее круглый, еще не ушедший после родов живот грустно заурчал, требуя добавки. Брат с сестрой улыбнулись друг другу, съели по рыбе и с приятным ощущением полного желудка легли в свою постель из водорослей. Рядом, в корзине, мирно сопел сын Сейры.       — Ты уверена, что мы сможем его вырастить? — осторожно спросил начавшую было засыпать сестру Ларс.       — Конечно, сможем. Пускай сейчас не видно, но я точно знаю, что как только он подрастет, его русалочья сущность проснется.       — А где ты возьмешь ему женщину? Ведь наша безопасность будет под угрозой, если он влюбится.       — Ты уже влюбился, и ничего, живы пока, — Сейра провалилась в сон, а Ларс стыдливо отвернулся от сестры.