Часть 18
17 сентября 2017 г. в 21:25
Это было похоже на сон. Длинный, тяжелый и больной сон, действие которого проходило где-то в ином мире или другой жизни, среди тех, кого больше нет и кого никогда не было. Ничего не существовало до этого момента: не было ни детства, ни веселых развлечений, ни опасных прогулок по проклятому лесу.
Это все было сном, слишком длинным, чтобы продолжать смотреть его дальше.
Ида в последнее время просыпалась поздно. К тому моменту, когда служанка заходила разбудить ее, муж уже давно уходил в свой кабинет, где занимался одному ему известными делами.
Девушка нехотя вставала, лениво потягиваясь, приводила себя в порядок, затем украдкой заглядывала к мужу, чтобы пожелать ему доброго утра, и уходила в зал, где вокруг нее начинали сновать маленькие прислужницы. Девочки ловко расставляли утренние яства в красивой разрисованной посуде, сделанной знаменитым мастером по заказу богатого клиента.
За едой Йохан ни в коем случае не разрешал жене читать, но Ида, пользуясь его вечным отсутствием, все же брала из шкафа книгу. В попытке раскрасить серые будни, она встречала их, спрятавшись в свои фантазиях. Роман, который она открыла на этот раз, начался с календарных дат и личных переживаний главного героя, оформленных в интимный дневник. Прочитав несколько абзацев, Ида оторвала взгляд от страниц и внезапно вспомнила, что сегодня именно тот самый день. Минуло уже три года с тех пор, как ей пришлось очнуться от горько-сладкого сна.
Ида на мгновение очутилась в прошлом. Она увидела, как прощается с родителями, которые были хоть и рады ее замужеству, но все же плохо скрывали грусть от расставания с дочерью. Невеста в последний раз взглянула на родной дом, на очертания темного, непроходимого леса, и когда карета уже прилично отдалилась от ее родного города, она краем глаза все же захватила блик с поверхности озера, которое в тот день ей показалось особенно красивым. Вдруг Йохан ей что-то сказал, она даже не расслышала что, но ей пришлось повернуться к нему и мило улыбнуться в ответ. Выглянув снова в окно, Ида с ужасом обнаружила, что озеро скрылось в ландшафте, и на смену ему пришли километры одинаковых полей с редкими высокими деревьями.
Громкий звон разбитой посуды вывел девушку из воспоминаний. Она вскочила и подбежала к маленькой служанке, которая не удержала поднос, из-за чего несколько фарфоровых блюдец рухнули на пол. Девочка в белом чепчике расплакалась и, всхлипывая, стала подметать пол. Ида быстро посмотрела по сторонам и принялась ей помогать. Йохан ненавидел, когда рабочие допускают ошибки. Если он недосчитается тарелок и станет подозревать кухонную прислугу, то, скорее всего, бедной девочке придется выплачивать компенсацию из своей и без того скромной зарплаты. Ида сразу подумала, что возьмет вину на себя, уж ей то он простит практически все. Но муж, видимо, ничего не услышал и не влетел в столовую, поэтому девушка вздохнула с облегчением.
Сделав глоток душистого чая, Ида снова погрузилась в воспоминания. Свадьбы как таковой не было. За годы праздного образа жизни Йохан сильно устал от разгульных мероприятий и был рад сделать все по-тихому, не раздувая новость о своем новом браке на весь мир. Он пошел навстречу своей невесте и разрешил устроить церемонию в ее родном городе. Супругов быстро обвенчали в церкви, затем было небольшое застолье в доме ее родителей. Девушка в глубине души надеялась, что родная сестра приедет, даже отец был так рад зятю, что дал на это разрешение, но Леда не явилась - ни в день свадьбы, ни в последующие.
Самое печальное, это что после того, как безымянный палец невесты стало украшать золотое кольцо, она перестала быть предоставленной самой себе. Слуги Йохана не спускали с нее глаз, а когда Ида собиралась пойти в лес, за ней увязывался кучер. Он порывался ее сопровождать, чтобы уберечь от возможной беды. От прощальной встречи с Ларсом пришлось отказаться.
Единственным радостным событием за первые дни замужества было то, что Иде удалось избежать брачной ночи. В день свадьбы Йохан так сильно напился вместе с тестем, что они оба уснули в своих креслах под утро. На следующий вечер супруги уже держали путь к дому мужа.
Господин Моррант действительно не врал о своем финансовом положении. Особняк был поистине огромен, его крыши и балконы украшали помпезные статуи античных богов и монстров, а территория с красивым садом располагалась на километры вокруг, но он был не похож на тот дикий растительный мир, к которому привыкла Ида. Слишком цивилизованный и облагороженный он казался каким-то искусственным. Ближайшая деревня, где жили семьи местной прислуги, находилась недалеко, за посадками, но добираться туда было непросто, да и особо незачем. По приезде все обитатели особняка выстроились в линию, приветствовали доброго господина и его молодую жену. В боязливом поклоне они проводили их и разошлись по своим делам.
Внутри новый дом Иды поражал своими размерами и красотой. Резная мебель, огромные полотна, выполненные знаменитыми художниками, белые мраморные полы и лестницы, позолоченные круглые люстры на разрисованных потолках. Был также целый зал, посвященный родословной семьи Морранта. Йохан пообещал Иде, что однажды там появится и ее портрет.
Комнат и залов было столько, что девушка невольно поражалась тому, зачем одному человеку такой огромный дом. Тем не менее, Йохан заботился об интерьере, и, казалось, был готов часами рассказывать о происхождении очередной вазы или скульптуры. Эта роскошь так не вписывалась в привычный образ жизни Иды, что ей вдруг стало неловко. Все было таким чужим, невнятным, преувеличенным, словно хозяин дома больше ничем не мог похвастаться, кроме как шелковыми занавесками и фарфоровыми сервизами. К Иде приставили молодую служанку, которая была едва старше самой госпожи. Девушка показала новые покои Иды, где в шкафах и тумбах хозяйку ждал целый клад из модных платьев и украшений. Уж на что, а на украшение своих любимых предметов интерьера Йохан не жалел денег. На прикроватном столике Иду ждала заколка в форме стрекозы, как две капли воды похожая на ту, что она потеряла в темных водах озера. Сердце сжалось от болезненных воспоминаний, когда Ида повертела заколку в руках. Изумруды, служившие стрекозе глазами, красиво переливались на солнце, и Ида, не раздумывая, прикрепила украшение на волосы рядом с ухом. Теперь уж она и сама не знает, где находится эта заколка. Йохан сказал, что нужно вырастать из таких «детских» вещичек, даже если они красивые, и отобрал ее у жены.
Вдруг Ида почувствовала теплую ладонь на своем плече. Господин Моррант, одетый в бордовый костюм, наконец, решил выйти из кабинета.
— Я же говорил тебе не читать за едой, милая, — он ласково сощурился, хотя в голосе чувствовалось некоторое раздражение.
— Книга такая интересная, что я не смогла удержаться, прости. Ты уезжаешь?
— Да, возникли дела, нужно встретиться с парой знакомых.
— Можно мне поехать к родителям? Я давно от них ничего не слышала, на последнее мое письмо уже больше двух месяцев нет ответа.
— Опять ты за свое, любимая, — Йохан убрал ладонь с ее плеча и скрестил руки на груди. — Я же тебе говорил, ты одна никуда не поедешь. А у меня слишком много работы, чтобы прерываться на посещение родственников.
— Даже на пару дней? — Ида опечаленно подняла глаза на мужа.
— Даже на пару дней. Пусть приезжают к нам сами.
— Отцу тяжело переносить долгие поездки, у него частые головные боли, а мама не может его оставить.
— Разговор окончен, дорогая, — Йохан сказал это так резко, что Ида вздрогнула. — Я уехал, не скучай.
Когда карета супруга скрылась из виду, девушка позволила себе пустить слезу от обиды и жалости. Ей всегда казалось, что это его «дорогая» в такие моменты звучит, как оскорбление.
Йохан был не плохим человеком, по крайней мере к жене он относился с трепетом и любовью, исполняя малейшие ее прихоти и желания, но если только они выражались в денежном эквиваленте. Сразу после свадьбы супруг и думать забыл об обещании, данном Иде, позволить ей жить с родителями. И теперь получилось так, что с территории особняка ее не выпускали, охрана и прислуга тщательно следили за указаниями хозяина. Сам господин Моррант часто уезжал, даже, бывало, на несколько дней или недель, но никогда не брал с собой супругу. Ида убивала время прогулками по саду, чтением книг и рисованием. Часто она возилась с маленькими служанками, рассказывая им сказки и всякие невероятные истории, от которых они приходили в восторг. Кухарки поражались неприхотливости молодой жены в еде, а ее личная прислуга удивлялась тому, что девушка достаточно равнодушна к модным веяниям и в отсутствие мужа могла ходить в совершенно простой одежде. Иду все очень любили, но нарушить приказ хозяина и дать несчастной съездить в ближайшую деревню или к реке, было нельзя.
Так Ида и жила все это время в «золотой клетке». Невыносимое переживание сдавливало грудь каждый раз, когда она думала о Ларсе, Сейре и ее маленьком сыне. Хотя девушка не видела отпрыска, он представлялся ей маленькой копией Ларса, а не Ганса. Худосочный Ларс с длинными черными волосами часто являлся ей во сне, она чувствовала его влажные пьянящие поцелуи, но как только она протягивала руки, чтобы прижать его голову к своей груди, сон испарялся, и противное утреннее солнце пробивалось сквозь тюль и слепило глаза. Каждый раз Ида просыпалась в слезах и хваталась за сердце. Заметившая это частое явление служанка, быстро приносила ей чашку ромашкового чая, глоток которого немного успокаивал страдающую душу.
Первые два года девушка активно переписывалась с матерью. Ида узнала, что отцу стало легче, а Леда все еще живет у бабушки и изредка отвечает на письма. Мать все время спрашивала, не чувствует ли дочка недомоганий в связи с интересным положением, но порадовать ее положительным ответом Ида никак не могла. Чего нет, того нет.
Она была бы и сама счастлива завести ребенка, и желание это возникло не столько от природных потребностей, а сколько от скуки. Но тут ничего не выходило, несмотря на то, что Йохан регулярно исполнял супружеский долг. Пока порадовать родителей и мужа ей было нечем, кроме как быть хорошей женой, тихой и послушной.
Йохан должен был вернуться вечером, и Ида, решив перед его приездом немного прогуляться по саду в сумерках, оделась в нежно-голубое летнее платье и вышла во двор. Вдруг ее взгляд привлек нечастый гость в их особняке — посыльный. Он протягивал сторожу сверток, требуя, чтобы тот позвал хозяина, но между ними сложилась какая-то перепалка, и сторож начал что-то объяснять посыльному на повышенных тонах. Ида быстро подбежала к главным воротам и с радостью увидела, что печать на свертке принадлежит ее отцу.
— В чем дело? Это мне письмо, — она протянула руку, чтобы забрать сверток у посыльного, но сторож, крепкий молодой мужчина, который был выше девушки на две головы, вдруг больно схватил ее руку и отвел в сторону.
— Я не могу принять письмо в отсутствие господина Морранта, — с каменным лицом произнес он.
— Причем тут Йохан? Это мой отец, слышишь, мой отец мне пишет! Письмо адресовано мне! — она снова потянулась к посыльному, но сторож опять ее схватил, сжав руку Иды еще больней.
Девушка скривилась от боли и со злостью посмотрела на парня.
— Есть правила, которые я обязан соблюдать в отсутствие хозяина. Я не могу вручить вам письмо без ведома господина Морранта.
— Ты что, слепой?! — она перешла на крик. — Здесь написано мое имя! Это письмо адресовано мне! Прочти! Если ты вообще умеешь читать, бездарь! — Ида ударила свободной рукой по плечу сторожа, что не причинило ему никакого вреда, и затем, воспользовавшись замешательством парня, выхватила сверток из рук посыльного и пустилась бежать обратно в дом. Там она сможет запереться в своей комнате, и никто ей не посмеет помешать. Краем уха она услышала, как посыльный засмеялся, а сторож побежал за ней. Но на полпути тот вспомнил, что пост покидать нельзя и вернулся обратно к воротам.
Переведя дух, Ида рухнула в мягкое красное кресло в своей спальне и быстро распечатала письмо. Держа бумагу трясущимися руками, она вчитывалась в причудливый материнский почерк.
«Дорогая доченька, пишу тебе второй раз, ибо все еще надеюсь, что первое письмо по каким-то одному Богу ведомым причинам не дошло до тебя.
Твой отец, мой любимый муж, прекрасный градоначальник, скончался ровно сорок дней назад. В последние дни перед смертью у него была ужасная мигрень, очень болело сердце, он бредил и страдал сильной лихорадкой. В свой последний час он все время звал тебя и Леду, но как я могла воплотить его последнюю волю, если все вы так далеко?
Я проплакала три дня. Ничего не ела и не пила, сильно исхудала. Провожали твоего отца всем городом, очень многие люди хорошо о нем отзывались, мое сердце разрывалось от боли и радости за супруга одновременно. Как жаль, что при жизни никто не говорит нам, какие мы замечательные. Все лучшее в себе открывается только после смерти.
Мы с отцом очень друг друга любили. Он был строгим, но справедливым, оберегал и ценил меня, несмотря на то, что я не подарила ему сына, о котором он так мечтал.
Я очень хочу, чтобы ты приехала попрощаться с папенькой. Леда уже у нас дома, мы с ней поговорили, простили все друг другу и вот уже несколько недель живем душа в душу. Она немного похудела у бабушки, но все такая же добрая и задорная, помогала мне с похоронами и наследственными вопросами.
Даже если ты все еще держишь на сестру обиду, пожалуйста, хотя бы ради ваших покорных родителей, побудьте вместе дома, со мной. Мне очень нужна ваша любовь и поддержка.
С любовью и скорбью, твоя матушка».
Ида перечитала письмо три раза. В голове не укладывалось, что отца, этого крикливого, но заботливого человека, больше нет. Она сжала лист бумаги в руке и прижала к щеке, пытаясь хоть немного уловить из запаха чернил аромат родного дома и ощутить отцовские объятия. Огромным грузом на ее плечи рухнула скорбь и горечь. Взгляд затуманился, голова закружилась, она встала с кресла и подошла к окну. У главных ворот особняка остановилась карета Йохана. Тот ловко выпрыгнул из нее, поздоровался и перекинулся парой слов со сторожем. Он был так весел и непринужден, что в Иде начала закипать злость. Муж наверняка прочитал прошлое письмо и ничего ей не сказал, потому что не хотел, чтобы она уезжала.
Глотая слезы, Ида выбежала в зал, куда Йохан как раз только зашел с улицы. Не успел мужчина поприветствовать жену, как вместо долгожданных объятий получил резкую пощечину. Девушка тяжело дышала и еле сдерживала эмоции. Она вытянула руку и сунула письмо ему в лицо.
— Я уезжаю домой! Сегодня же! — крикнула она и, обойдя мужа, быстро выбежала из дома по направлению к карете, которая еще не успела уехать со двора.
— Ида! — опомнившийся Йохан подбежал к карете и схватился за дверцу, не давая девушке закрыться. На его лице красовался розовый след от пощечины. — Я хотел, как лучше! Я забочусь о тебе! Прошу, подожди пару дней, мы поедем вместе!
— Нет! — Ида вытащила из волос заколку-иглу и замахнулась на мужа. — Ты обманул меня! Убери руку, если не хочешь остаться без глаза! — сотрясаясь от напряжения, девушка сама поразилась собственной смелости.
Испуганный Йохан отпустил дверцу, и Ида, наконец, смогла закрыться. На ее счастье, кучер оказался не местным и не знал о правиле не выпускать Иду Моррант без сопровождения мужа. Поводья щелкнули, и карета, слегка покачиваясь на неровной дороге, быстро двинулась навстречу тьме.