***
У Чживона в комнате всегда какая-то особая атмосфера, которая Ханбину очень нравится. Когда он вошёл, свет там был уже выключен, и освещали комнату только неоновые лампы да гирлянды, развешанные тут и там. Как обычно, всюду валялись его вещи: джинсы, футболки, толстовки, рубашки, даже школьная форма была небрежно брошена на стул у письменного стола. Ханбин как-то спросил Бобби, почему его мама позволяет ему жить в таком бардаке, и Чживон тогда со смехом ответил, что она попросту боится туда заходить. Бобби сидит, что-то ища в ноутбуке, и Ханбин садится с ним рядом на кровать. На небольшом столике перед собой он видит разные снэки в тарелках и бутылку с колой. — Я ещё пиццу заказал, скоро должна быть, — говорит Чживон, не отвлекаясь от ноутбука. Его лицо освещается таинственным голубоватым свечением от экрана. — Дорого же, могли бы сами забрать, — бормочет Ханбин. Чживон фыркает и суёт ему в ладонь горсть чипсов. Ханбин цокает и переползает ближе, устраиваясь за спиной Бобби и заглядывая через его плечо. На экране он видит список фильмов, и Чживон, похоже, напряжённо выбирает сейчас между Стар треком и четвёртым эпизодом Звёздных войн. Ханбин не смотрел ни то, ни другое, о чём и сообщает, за что сразу получает недоумённый взгляд и вопрос «ты на что вообще годы свои тратил?». Ханбин закатывает глаза — «никогда не привлекала перспектива стать помешанным на математике гиком». Для него это уже слишком. Молчаливый Ким Ханбин с замашками хикикомори, любящий математику и рисование и знающий о фразе «Люк, я твой отец» не из мемов в интернете, а из фильмов. Сколько их там уже вышло? В итоге после небольшой войны Бобби включает Гарри Поттера, что гораздо ближе Ханбину. Чживон в общем-то не против, ему тоже нравится, особенно первые два фильма: в них атмосфера какая-то особенная и действительно волшебная, а вот дальше, как он говорит, «франшиза болеет». Они кладут ноутбук на кровать и сами ложатся перед ним на живот, перетаскивая сюда же всю вредную еду. Ханбин уже давно понял, что о нормальном питании он может забыть, равно как и о спокойной жизни. Чуть позже приезжает и пицца, она оказывается гавайской, и Ханбин ещё долго плюётся и ругает ржущего Бобби за такой ужасный выбор. У Чживона вкусы в еде вообще те ещё, но гавайская пицца — это вообще законно? — Ты ведь даже не пробовал, Ханбин-а, — Чживон протягивает ему надкусанный ломтик и пытается засунуть другу в рот, но тот уворачивается и сердито смотрит. — Я пробовал, это ужасное надругательство над едой. — Но ты не пробовал именно эту, — Чживон продолжает пихать несчастный кусок Ханбину в лицо и наконец получает гневный пинок в бедро, из-за чего охает и откатывается в сторону, бормоча что-то про несправедливость и то, какие нынче наглые пошли донсены. Тем временем фильм всё продолжает идти, и оба наконец решают обратить внимание на него. — С детства не знал, как относиться к Дамблдору, — говорит Чживон, когда на экране трогательный седовласый старик произносит речь перед учениками после распределения по факультетам. Ханбин переводит на него непонимающий взгляд, и Бобби, отпив колы, продолжает. — Он милый вроде, но как директор никуда не годится. Будь у меня дети и будь они магами, я бы сто раз подумал, прежде чем отдать их в Хогвартс. — Ты сам разве не мечтал туда попасть в детстве? Получить письмо из лап совы в одиннадцать и всё такое, — Ханбин открывает новый пакет с чипсами и рассыпает пару штук на кровать, из-за чего тихо ругается. — Тогда я больше мечтал стать как Джордан. — По-моему, ничего не поменялось. Бобби хмыкает. — Теперь я хочу стать Ким Чживоном. Чтобы никто не говорил что-то типа «он играет как тот чувак-баскетболист» или «он у нас второй Джордан». Я частенько такое слышу. Жутко бесит. — Это комплимент вроде как, — Ханбин отвлекается от экрана и кидает взгляд на Бобби. Чживон пожимает плечами и смотрит в ответ. — Я помню, ты всегда жаловался, когда тебя с кем-то сравнивали в школе, — говорит он. В пальцах он вертит зажигалку. Ханбин давно заметил за Бобби эту привычку — крутить её в руках. На какое-то время они замолкают и просто смотрят на экран, погружаясь вместе с маленьким Гарри в волшебный мир. Чживон вдруг говорит, что Поттер ему никогда не нравился, ведь «серьёзно, парень попал в совсем другой мир и вместо того, чтобы обо всём узнавать, он знатно тупит, ну прям бесит, тебя нет разве, Ханбин-а?». Ханбин говорит, что ещё одна негативная фраза, и белоснежная футболка Бобби, которую он сегодня надел, пропитается колой. Чживон тихо ворчит и уходит из комнаты, а возвращается с бутылкой в руках и хитрой ухмылкой на лице. В бутылке оказывается вино, и она даже не открывалась ещё. Ханбин в недоумении смотрит на бутылку и переводит этот же взгляд на довольного Чживона, молча спрашивая того, какого чёрта он это притащил. С Бобби Ханбину ещё пить ни разу не удавалось, и он в принципе никогда не пил за пределами дома. Только с родителями иногда по праздникам совсем немного. Порой Ханбин думал, что из него получился какой-то хреновый неправильный подросток, но теперь вернулся Бобби, и вся его скучная, но спокойная жизнь летит к чертям. — Да брось, Ханбин-а, ты ни разу не напивался? — спрашивает Чживон, уже разливая вино по стаканам, в которых до этого успела побывать кола. Искать бокалы им лень, да и зачем вообще эта эстетика? — Да с кем мне напиваться-то, — бурчит Ханбин, забирая до краёв наполненный стакан и всматриваясь в вино внутри. В одном лишь свете от ноутбука там невозможно что-то разглядеть. Ханбин чуть тянет носом воздух, чувствует странный запах и делает пару глотков на пробу. Вино оказывается каким-то терпким, странным, и Ханбин не может сказать, нравится ему этот вкус или нет. Он кидает взгляд на Бобби: тот сразу сделал один смелый глоток, почти что наполовину опустошив стакан. Ханбину стоило удивиться, наверное, но он сразу вспомнил, что Бобби в отличие от него дома не сидел, а ещё дружил с парнями из команды. Вряд ли они в шахматы играли, когда собирались на выходных у кого-нибудь на квартире. Для Ханбина вообще всё происходящее странно. До сих пор ему часто кажется, что он спит, ну ведь как он может забираться на крышу с Бобби и смотреть на закат или лежать на пляже под звёздным небом и целоваться с этим придурком, или сидеть с ним в тёмной комнате, пить вино из стаканов из-под колы и смотреть Гарри Поттера? — Давай, Ханбин-а, смелее, — Чживон тычет Ханбина в плечо, и он мигом возвращается обратно. В руке стакан с недопитым вином, а Бобби тем временем своё уже выпил и наливает ещё. Напиваться Ханбин не планировал, а уносит его от алкоголя быстро. — Чживон, это как-то… — Ханбин замолкает, когда Бобби кидает на него насмешливый взгляд. Ханбин вздыхает и делает ещё один глоток.***
— А ты делал что-то запретное? — тихо спрашивает Бобби, в то время как непослушная троица на экране крадётся мимо уснувшего огромного трёхглавого пса. Бутылка с вином пуста и робко поблёскивает в тусклом свете ноутбука. Ханбин лежит, полностью расслабленный и прижавшийся к Бобби. Самому себе он напоминает растаявшее мороженое; после вина способность шевелиться у него куда-то пропала. — Я с тобой бутылку вина только что выпил, — вяло отвечает он. — Да кто так не делает, — фыркает Чживон. Ханбин чуть ли не первый встретившийся ему подросток, который проводит вечера дома и думает только о том, как бы хорошо написать очередной тест по истории или хорошо выступить с докладом на какой-нибудь никому не нужной конференции. Нет, Чживон, конечно, знает, что таких людей на самом деле много, но он никогда с такими не общался. — Ну извини тогда, — бурчит Ханбин, лениво пиная Чживонову ногу своей. Чживон пинает в ответ, но тоже лениво, и через несколько секунд они уже возятся, пытаясь что-то друг другу доказать, но делают это всё настолько нехотя, что дракой назвать это язык не поворачивается. Чживон случайно мажет губами по шее Ханбина, замирает и касается её опять, уже намеренно. Проводит лёгкую дорожку, а Ханбин лежит, растерянный, и не знает, что ему делать. — Что ты делаешь? — шепчет он. Ему кажется, что говорить громче сейчас неправильно. Чживон не отвечает, вместо этого прикусывает кожу и чересчур сильно сжимает ткань футболки Ханбина снизу, оттягивая её на себя. — Ханбин-а, ты мне так нравишься, — хрипит Чживон и оставляет поцелуй в уголке губ Ханбина. Он звучит как-то вымученно, будто не знает, что с этими всеми чувствами делать. Ни один из них не знает, какие именно у них отношения, они никогда это не обсуждали. Большую часть времени они просто ведут себя как обычные друзья: пинают балду на школьных переменах, гуляют на выходных, играют в приставку, а потом один срывается, и вот они уже целуются в углу класса, оставшись на дежурство после уроков. Ханбин чувствует, как Чживон забирается горячей ладонью ему под футболку и неуверенно ведёт ею выше. Сердце опять стучит как ненормальное, а от прикосновений руки Бобби к коже по телу разбегаются мурашки. Ханбин сглатывает, открывает глаза и видит, что Чживон смотрит на него внимательным взглядом, будто выискивает что-то в его лице. Ханбин смотрит так же в ответ, а спустя пару секунд просто подаётся вперёд и целует сам, обнимая шею и путая пальцы в лохматых волосах на затылке. Рука Чживона под футболкой съезжает на бок, сразу же с силой его сжимая, отчего Ханбин даже прикусывает его за нижнюю губу, но сразу отпускает, как только слышит шумный выдох. Ханбин чуть дрожит, Чживон это чувствует, но и его трясёт тоже. Он оставляет влажные поцелуи на шее, слегка кусает на ней кожу и на какой-то короткий момент замирает, когда слышит слабый стон сверху. Чживон отстраняется и видит, что Ханбин, тяжело дыша, даже голову отвернул от него в сторону и закрыл глаза. Включи они сейчас свет, наверняка Бобби увидел бы его красное от смущения лицо. Чживон мягко улыбается и неуверенно чуть задирает футболку на Ханбине, молча спрашивая спрашивая разрешения. Ханбин поворачивает голову, открывает глаза и помогает ему стянуть её с себя, кидая на пол. Ханбину неловко, когда Чживон проводит рукой по очертаниям его члена под джинсовой тканью. Он сильно закусывает губу и опять отворачивает лицо к стене. Краешком глаза он видит то, что происходит на экране, смотрит на видеоряд, но абсолютно не вникает. Гарри только что обнаружил философский камень у себя в кармане, а Ханбин — руку Чживона у себя в штанах. Бобби забирается пальцами под резинку ханбиновых трусов, трогает влажную головку и тут же обхватывает ствол, слишком медленными движениями водя по нему рукой. Он кидает взгляд на Ханбина. Тот крепко зажмурился, а губу закусил уже так сильно, что Бобби всерьёз думает, что он её вот-вот прокусит до крови. Чживон целует его, водя рукой по члену уже быстрее, нежно и успокаивающе сминает чужие губы и улыбается, когда слышит очень тихий застенчивый стон. Он отстраняется, стягивает бельё и джинсы Ханбина ещё ниже, но не снимает их полностью, и не позволяет ему свести ноги, ладонью удерживая его за бедро. Ханбин приподнимается как раз в тот момент, когда Бобби проводит языком по головке, и он тут же бухается обратно, закрывая лицо руками. — Господи… — бормочет он. Чживон не может сдержать лёгкой улыбки, когда ведёт языком дорожку от основания к верху. — Расслабься, Ханбин-а, — говорит он тихонько и хрипло. — Я расслаблен, просто… ох, чёрт, — договорить Ханбину не дает Чживон, который медленно берёт член в рот, а потом так же не торопясь начинает двигать головой вверх-вниз. Он слышит, как тяжело дышит Ханбин, как беспомощно водит одной рукой по простыни, то сжимая, то разжимая ткань в пальцах. Бобби находит его ладонь своей, берётся за неё и кладёт себе на затылок, и пальцы Ханбина тут же с ощутимой силой сжимаются на волосах. Чживон выпускает член изо рта, потирает головку пальцем, а языком водит по мошонке. Ханбин снова стонет и дёргает ногой, пытаясь выпутать её из спущенных джинсов и белья. Бобби обхватывает головку губами, а Ханбин слушает эти ужасно пошлые причмокивающие звуки и понимает, что долго не протянет. Чживон слышит его немного дрожащий голос. — Чживон… Чживон, я сейчас… Бобби отстраняется, проводит рукой по всей длине члена, и на чуть дрожащий живот Ханбина прыскают белые капли. Чживон наблюдает за этими растекающимися по коже потёками и переводит взгляд на тяжело дышащего, закрывающего глаза рукой Ханбина. Бобби перемещается выше, склоняется к его губам и нежно целует, легонько прихватывая нижнюю губу зубами. Ханбин сначала замирает, но спустя секунду уже кладёт руку, которой до этого закрывал глаза, Чживону на плечо, и так же тягуче ему отвечает. Вторую его руку Бобби, не отрываясь от губ, перемещает себе на пах, и Ханбин сразу его сжимает, выбивая изо рта Чживона несдержанный выдох. Ханбин сразу забирается рукой ему в штаны и быстро водит по члену вверх-вниз, отчего Бобби даже отстраняется от губ и стонет ему в изгиб шеи, иногда кусая там кожу. Ханбин отстранённо думает, что в том месте, наверное, останутся следы. Он чувствует на пальцах липкую влагу и слышит особенно громкий стон Бобби, прямо на ухо, а потом — только постепенно успокаивающееся дыхание. Чживон неловко слезает с Ханбина и валится рядом у стены. Ханбин тянется за салфетками на столике рядом с кроватью, задевает пакет с чипсами, и тот падает на пол, чуть рассыпая содержимое по полу. — Ты где научился… этому? — спрашивает он, комкая грязную бумагу и кидая её куда-то вниз. Возможно, прямо к пачке с рассыпавшимися чипсами. Бобби усмехается и поворачивается на бок, заглядывая Ханбину прямо в лицо и подпирая свою голову рукой. — На ноуте Чжиуна гигабайты порнушки, знаешь ли. — О Боже. Чживон смеётся и приникает к тёплым и мягким губам Ханбина. Ему очень нравится целовать его вот так — медленно и обязательно прикусывая зубами. — Тебе понравилось? — Отстань, Чживон. — Пошли в душ вместе? — Я сказал отстань. — Ну Ханбин-а!