Стивен и его Плащ. Движение навстречу

Кристин Палмер нечасто удавалось высыпаться: регулярные ночные смены в клинике не особо хорошо сказывались на режиме сна, так что она радовалась, когда он вообще был. Но в это утро она проснулась довольная от лёгкого прикосновения к руке. — Поверь, мне совсем не хочется тебя будить, но нам нужно многое успеть до моего выступления в университете. Упоминание о выступлении всё же заставило Кристин открыть глаза. Первым она увидела Стивена — в отглаженной белой рубашке и чёрных брюках, он сидел рядом на краю дивана. Затем опустила взгляд ниже и обнаружила, что до подбородка укрыта знакомой красной материей. — Я уже связался с Ником и отпросил тебя на сегодня. Завтрак ждёт на кухне. Потом заглянем к тебе, чтобы ты переоделась, и оттуда — в Апстейт Медикал. — А сколько сейчас времени? — Без четверти девять. — Что?! — распахнула глаза Кристин. — Стивен, мы же не успеем! Моя квартира на другом конце города, а тебе в десять выступать. — Воспользуемся порталом, — легкомысленно пожал плечами Стивен и, ясно прочитав в глазах Кристин желание запустить чем-то тяжелым, успокаивающе добавил: — Мы точно успеем: без меня они не начнут. А пока я приготовил нам завтрак. Идём. Кристин слезла с дивана на пол, выпрямилась и поёжилась: воздух в квартире показался ей довольно прохладным. Она, не глядя, нащупала за спиной тёплую красную материю, накинула себе на плечи, завернулась в неё и только тогда осознала, что именно сделала. Стивен наблюдал за этим с почти ребяческим любопытством. — Плащ не возражает, — отметил он. Плащ согласно пошевелил кончиками воротника и, обняв Кристин, плавно перенёс её на кухню, где усадил за стол. За те секунды, что понадобились Стивену, чтобы присоединиться, Кристин успела взглянуть на своё отражение в микроволновке и нахмуриться. Со взлохмаченными волосами и слегка смазавшейся тушью возле глаз, да ещё и укутанная от подбородка до кончиков пальцев на ногах, она недовольно покачала головой и попыталась высвободить руки, чтобы хотя бы немного привести себя в порядок, однако Плащ не позволил. — Он явно опасается, что ты замёрзнешь, — прокомментировал это Стивен, бросив оценивающий взгляд, и начал разливать кофе по чашкам. — А ещё ты нравишься ему такой, какая есть. Мне, кстати, тоже. — Ты это несерьёзно, — скептически прищурилась Кристин, но выворачиваться из Плаща временно перестала. — Напротив. Такую тебя я готов видеть здесь каждое утро. Перенеся чашки на стол, Стивен, чуть пританцовывая в такт музыке из радиоприёмника, принялся раскладывать по тарелкам яичницу с беконом и тосты. — Почему? — Контраст. Тебя редко когда увидишь настолько хрупкой и беззащитной. — А, и из-за этого вы оба чувствуете себя большими и сильными. Как по учебнику прямо, — насупленно продолжила его мысль Кристин и тут же почувствовала ласковое прикосновение воротника Плаща к щекам. Это тёплое живое чудо очень старалось поднять ей настроение. Стивен поставил перед ней тарелку с едой, понаблюдал за крайне неудачной попыткой сдержать улыбку и озорно улыбнулся в ответ. — Мы оба тебя любим. Приятного аппетита, Кристин. — Спасибо. Плащ слегка ослабил объятия, позволяя высвободить обе руки, и продолжил согревать Кристин, особенно плотно обхватив её стопы. Стивен перенёс на стол свою тарелку с яичницей, вазочку с пирожными и небольшой радиоприёмник, из которого как раз зазвучала песня Фрэнка Синатры. — О, «Путники в ночи»? — Да, записана в апреле 1966-го, первая строчка в одноимённом альбоме. Взлетела на первое место во многих чартах, продержалась там пятнадцать недель и принесла исполнителю «Грэмми». — При этом сам он эту песню не особо любил, — добавила Кристин. — Или, по крайней мере, говорил это в интервью. — Или. Я вспомнила, когда ты так смотрел на меня в последний раз, — с удовольствием хрустя тостом, сообщила Кристин. — Когда я надела твою рубашку. — Ну, сейчас всё гораздо серьёзнее — на тебе мой Плащ. Древний живой артефакт, который сам выбирает, с кем ему быть. Плащ, подбоченившись, гордо выпрямил воротник. — Артефакты выбирают обычно из магов высокого уровня. Мне это сказали в Камартадже. — Тогда причём здесь я? Стивен стряхнул крошки тоста с пальцев. — Кто поймёт логику артефакта? Спроси у него сама. Кристин покосилась на воротник Плаща — тот выжидающе замер, и вновь посмотрела на Стивена. — Да какая разница? Как прошло твоё совещание, кстати? — Довольно любопытно. Не считая той части, где мне пришлось почувствовать себя нашкодившим котом. Оказывается, нельзя спасать мир без разрешения. — Серьёзно? — А то! Нельзя брать вещи, которыми легко уничтожить вселенную — это я про тот амулет, что был у меня на шее, когда ты зашивала меня. Глаз Агамотто. Мощный артефакт времени, чрезвычайно опасный, а табличку прикрепить не догадались. Пообещал не трогать его больше без их согласия. — И тебе поверили? — крайне недоверчиво спросила Кристин. — Они же не знают меня так, как ты, — широко улыбнулся Стивен. Оба обхватили руками чашки и сделали каждый по глотку кофе. — Хотя Вонг, скорее всего, будет настороже. Это его ты видела вчера в портале. Жутко злопамятный библиотекарь, до сих пор обижается на меня за несколько утащенных книг. — Всего несколько? — Сначала он мне сам их давал, а потом упёрся, — насупился Стивен. — Представляешь, я их все вернул, а он всё равно наябедничал Старейшине. — Тебя отругали, — сочувственно протянула руку Кристин. — Угу, — состроил огорченное лицо Стивен. — По сравнению с их знаниями и опытом, Кристин, я стою на очень низкой ступеньке и мало что умею. Но при этом прежняя Старейшина назначила меня хранителем храма — их всего три на весь мир. Так что можешь себе представить, как на меня смотрят остальные. — Примерно так же, как смотрели в Метро-Дженерал, когда тебя сделали ведущим нейрохирургом? — Примерно, — на мгновение нахмурившись, кивнул Стивен. — Ты сумел тогда убедить всех врачей, что достоин, — подбадривающе улыбнулась Кристин, пожимая руку. — Справишься и с магами. — Думаешь? Кристин встала со стула, подошла к Стивену вплотную и обняла за шею, глядя сверху вниз ему в глаза. — Кому как не мне так думать, Стивен? Кому как не мне? Одним движением Стивен усадил её себе на колени и поцеловал в губы, скользя ладонями по спине. Плащ с готовностью обернулся вокруг обоих. У них практически не осталось времени, но для выражения чувств и обретения хорошего настроения хватило и этих нескольких минут. *** В нью-йоркском медицинском университете Апстейт Медикал ждали сенсацию. Плотно заставленный рядами чёрных стульев зал был забит до отказа. Почётные гости разместились за длинным столом, выставленным на прямоугольную сцену, а проходы вдоль стен заняли студенты-практиканты и журналисты. Доктор Стивен Стрэндж, стоя за кафедрой, но не имея никакого написанного текста, подробно рассказывал залу о направлениях нейрохирургии, в которых использование стволовых клеток потенциально способно привести к значительным результатам. — Ежегодно около восьмисот тысяч жителей США страдают от инсульта. Большинство выживших теряют функциональность конечностей, на восстановление которой врачи надеются в первые шесть месяцев, однако мои исследования показывают, что можно продлить этот срок… Сидя на первом ряду прямо перед Стивеном, Кристин с интересом слушала его, одновременно восхищаясь тем, насколько мастерски он удерживал внимание зала и явно получал от этого удовольствие. В своей стихии, на своём месте, пусть и без скальпеля в руке, но доктор Стивен Стрэндж всё-таки всегда был не только врачом, но и блестящим учёным, известным своими статьями в ведущих медицинских журналах. Недаром его приглашали на всевозможные конференции, форумы и просто деловые ужины, неделями и месяцами добиваясь консультации. И лишь одно отличало его от того Стивена, которого Кристин видела во время предыдущего форума с его участием, — отсутствие жестикуляции и стремление держать руки за спиной. — …Я предлагаю отобрать два десятка пациентов с существенными нарушениями двигательных функций — так будет нагляднее, — переживших инсульт в период от полугода до трех лет назад. Поскольку в их случае врачи уже, в основном, умыли руки, полагаю, они не станут возражать и согласятся на введение мезенхимальных стволовых клеток непосредственно в поврежденную область мозга... Шум в зале, шепотки и обсуждение в полный голос, — к этому Кристин давно привыкла и могла с точностью предсказать, что будет дальше: сначала выскажутся все скептики, распаляясь всё больше и больше, затем их призовёт к порядку председатель и даст возможность Стивену ответить на прозвучавшие вопросы — что он и сделает с блеском, не упустив ни единого. Потом выскажутся те, кто увидели в идее смысл, и в итоге большинство согласится на эксперимент. Поймав взгляд Кристин, Стивен спокойно улыбнулся ей уголками губ и едва заметно кивнул, также прекрасно осознавая, что именно его ждёт. От этого мысли Кристин свернули в другую сторону — туда, где всё только начиналось. Она вспомнила, как стала случайной свидетельницей разговора на повышенных тонах между Стивеном и заместителем руководителя клиники Метро-Дженерал Аланом Свифтом, которому Стивен доказывал, что не сможет закончить своё исследование по новой технике ламинэктомии за две недели. — Стрэндж, вы могли сдать отчёт ещё месяц назад, если бы не отнимали пациентов у других врачей! — бурно размахивая руками, на весь коридор орал Свифт. — Если бы я их не отнимал, они были бы уже мертвы. Радовались бы, что я не дал другим врачам испортить статистику клиники. — И слышать ничего не хочу! Две недели и ни минутой больше. Я всё сказал! …И как раздражённо запустил пальцы себе в волосы Стивен, потом скользнул по ней равнодушным взглядом и выдал ту самую фразу про «я заметил, ты не так глупа» и «так и быть, можешь со мной переспать». Желание послать его куда подальше было практически невыносимым, однако шанс поучаствовать в исследовании, по-настоящему важном исследовании… Кристин слишком долго ждала такой шанс. Из того коридора клиники они сразу отправились в лабораторию, где проработали до половины четвёртого утра. Протекающий как должно эксперимент настроил Стивена на благодушный лад, так что под утро, отмывая руки, он вполне дружелюбно спросил: «Едем ко мне или к тебе?» — на что получил отказ и крайне удивился ему. — Я не мог ошибиться. Твоё поведение до этого, твой язык тела, — всё говорило о том, что ты хочешь… — Мы теряем время, Стивен, — перебила его Кристин на следующий день. — Там привезли пациента с подходящей травмой позвоночника. Если мы не поторопимся, его заберёт Ник. Никакому Нику Стивен, разумеется, отдавать пациента не собирался, а потому вмиг сорвался в операционную. На третий день он — во время паузы в исследовании — положил перед Кристин на стол коробку шоколадных конфет, за что удостоился короткого: «Спасибо», а после заполнения бумаг Кристин с улыбкой пожелала ему спокойной ночи и одна поехала к себе домой. Две недели она не без удовольствия наблюдала за тем, как Стивен всё же пытался отыскать к ней подход. Букет цветов появился на пятый день, билеты в театр на премьеру в конце месяца (после завершения исследования) — на восьмой. Кофе — причём любимый сорт, со сливками, сахаром и миндалём — на девятый. Всё хирургическое отделение ошарашенно следило за тем, как вечно замечающий только себя и пациентов Стивен Стрэндж ухаживает за хирургом из реанимации Кристин Палмер, как таскает ей еду и кофе, подаёт пальто, открывает перед ней двери. В ночь на пятнадцатые сутки, поставив последнюю точку в отчёте, Стивен облегчённо выдохнул; поймав Кристин за запястье, усадил её к себе на колени и неожиданно для неё уткнулся ей лбом в плечо. — Ну, я же не мог ошибиться, правда? — глухо пробормотал он глубоко несчастным голосом, обнимая её за талию. Кристин вздохнула, сдаваясь. — Не мог. Но мы закончили твоё исследование, так что я тебе больше не нужна. — Кто тебе сказал? — поднял голову Стивен. — Мы идём в кино на премьеру в воскресенье, у нас театр через неделю, и я уже купил пару комнатных тапочек специально для тебя. Они стоят у двери в моей квартире. — Тапочек? — переспросила Кристин. — Да. Лохматые. Синего цвета. И я надеюсь, завтра ты составишь мне компанию на торжественном ужине в неврологическом обществе? Я специально попросил у них два приглашения, — Стивен выдержал паузу. — Нет, что-то из этого должно сработать: или приглашение, или тапочки. Кристин моргнула и расхохоталась.