Королева

      По традиции, отец, выдавая дочь замуж, передает ее в другую семью, под защиту мужа. Зимрафель же решила замужества не ждать, самой перепорхнуть. Почувствовав себя королевской невестой, она словно расправила крылья. Она была счастлива, глядя на огромный алмаз в кольце, которое Калион подарил ей на следующий же день после их внезапной помолвки.       Но кое-что омрачало счастье будущей королевы. И даже не поделившееся пополам мнение народа, наплевать, об этом можно подумать чуть позже. Первыми в наших мыслях всегда идут те, кто рядом. Да, сейчас отец был доволен успехами Зимрафель, но ведь у него всегда появляются какие-то новые проблемы... После смерти Тар-Палантира Гимильхад испортил своей дочери не один вечер, вливая новые порции своего недовольства в ее уши. Тогда Зимрафель часто думала о том, что если бы она сама ни мечтала бы получить трон, то она сбежала бы, точно бы сбежала от отца, как хотела, когда ей было двадцать лет, и она была юна, глупа и влюблена. А еще к Зимрафель иногда приходила и вовсе отчаянная мысль, что при дядюшке было не так уж и плохо - пусть тогда брак с Калионом мог бы быть только сумасшедшей мечтой, ведь Тар-Палантир в жизни не допустил бы ничего подобного, но тогда она хотя бы могла делать то, что ее душе угодно без еженедельного отчета. Но такая мысль накатывалась на нее только вместе со страшной усталостью.       Гимильхад думает, что они с дочерью союзники, но при этом никогда не даст ей насладиться ни секундой ее правления - будет и дальше дергать ее за ниточки, не давая ни глотка свежего воздуха, отравляя каждое ее действие. Что ж, теперь Зимрафель почти что под защитой своего мужа, короля (она презрительно хихикнула при мысли об этом), так что нужда в милом папочке у нее отпадает. Теперь она влиятельнее него.       Сначала она сомневалась, думала подождать, но то, что нужно что-то сделать Зимрафель окончательно приняла, когда у отца схлынула первоначальная эйфория от ее помолвки, и он снова завертелся вокруг дочери, как паук со своей паутиной. И Зимрафель поняла, что дальше будет только хуже.       - Тебе нужно будет поскорее родить наследника, чтобы упрочить свое влияние, - говорил дочери Гимильхад.       - Да, да, конечно, - бормотала Зимрафель, рассеянно теребя ногти, а он все говорил и говорил. Кажется, отец, пытаясь упрочить свое влияние, забывал о том, что детей все короли заводили поздно, да и манипулировать новорожденным с первого же дня не получится. А Зимрафель всего сорок один, и у нее чудесная фигура, и ей известны абсолютно все способы, чтобы избежать зачатия. Да и очевидно, что ни она, ни Калион еще не были готовы заводить наследников, они сами еще почти дети, и никто из них не наигрался в правление (а Калион и не поиграет). Зимрафель уже сказала жениху, что хочет подождать, и он покорно согласился. Иногда Зимрафель казалось, что если она прикажет Калиону спрыгнуть с Менельтармы, он и на это ответит согласием. Что ж, может когда-нибудь она и прикажет ему что-нибудь страшное. Она не знает, что их ждет впереди.       Когда-то давно Зимрафель было обидно, что отец видит в ней прежде всего не дочь, а средство для достижения целей. Теперь эти чувства давно умерли, и ее совсем не коробило то, для чего именно Гимильхад хотел бы поскорее обзавестись внуками. Она знала, что когда-то давно отец любил ее мать, но та умерла, и осталась только их маленькая принцесса, с детства предназначенная для короля, и только для короля. Отец любил и Зимрафель, но слишком странной любовью.       - Ты все поняла? - вырвал ее из тяжелых мыслей голос отца.       - А? - рассеянно отозвалась Зимрафель, и увидела, как лицо ее отца помрачнело. Прежде она не позволяла себе его не слушать, но сейчас даже примерно не могла вспомнить, о чем говорил Гимильхад. Слишком погрязла в своих детских обидах, в воспоминаниях об истории, которая, как когда-то ей казалось, разрушила ей жизнь.       - Да что с тобой такое? - взорвался отец. - Я распинаюсь здесь уже полчаса, и все, чего я удостаиваюсь, это твой бестолковый взгляд? У тебя голову от любви к братцу снесло? - съехидничал он. - Привязала к себе короля, и теперь думаешь, что тебе все можно, девчонка?       Из-за внезапной вспышки злости Зимрафель ощутила, как начинает болеть голова.       - А знаешь, да! - воскликнула она, вскочив с кресла. - Теперь мне все можно! Калион - король, но им управляю я, а собой я управлять никому не позволю! - давно пора было прояснить все между ними... Но все же не стоит разбрасываться такими словами в королевском дворце, воскликнул ее разум.       Гимильхад с еще более почерневшим лицом подскочил к дочери и схватил ее за запястья, и Зимрафель испугалась. Отец ударил ее только один раз в жизни, и тогда она действительно сильно перегнула палку. Кажется, все повторяется, отец же живет сейчас в таком напряжении, и разозлить его может любая мелочь... А то, что его верная лошадка впервые за двадцать лет взбрыкнула... Скорее бы стать правящей королевой, и папаша взвоет, увидев на что способна его дочка. Гимильхада никогда не радовал интерес дочери к государственным делам - что ж, зачем королеве советник, который будет не просто мешаться, но и будет пытаться прибрать себе ее власть? Папочке будет очень хорошо где-нибудь на покое в Роменне или где еще подальше. У Тар-Палантира духу не хватило сослать братца, но Калион таких нежных чувств к дяде не питает. Зимрафель с остекленевшим взглядом думала об этих дальних землях, пока отец кричал ей, что она ничего бы не добилась без него, что она просто поражает своей неблагодарностью, что если бы не он, сидеть бы ей где-нибудь в средиземской глуши. Выговорившись, Гимильхад выскочил из покоев дочери и хлопнул дверью. Зимрафель знала, что завтра он отойдет и снова придет к ней со своими грандиозными планами, как ни в чем не бывало, и все будет забыто. Им, но не ей.       Она медленно опустилась в кресло и потерла запястья. Больно. Может, останутся синяки. Цепочка из маленьких рубинов буквально вдавилась в руку, на коже видны небольшие царапины. И до чего обидно... И это самое худшее. Зимрафель глубоко вздохнула, встала с кресла, подошла к зеркалу и, пристально глядя в него, вытерла одинокую слезу, сдерживая остальные, а потом принялась поправлять и без того идеальную прическу, только чтобы отвлечься. Пора рвать их слаженно работающий союз. Став королевой, она должна перестать быть маленькой девочкой, превратиться в хозяйку своей жизни, как она всегда того хотела. В конце концов, все дети вырастают.

***

      В тот вечер Калион застал свою невесту очень расстроенной, однако, сколько он ни добивался, ему не удалось разговорить Мириэль и узнать, что с ней происходит. Она даже попросила его уйти, обвинив в излишней настойчивости, но в ее голосе Калион услышал слезы. На следующий день история повторилась. Юный король очень тревожился, ведь ему так хотелось, чтобы его прекрасная невеста была счастлива! Днем, на людях, она казалась, как всегда, веселой, но, когда они оставались наедине, словно затухала.       Через несколько дней Мириэль наконец согласилась поговорить с Калионом.       - Это все мой отец, - смущенно и грустно сказала она, завернув широкий рукав платья. Калион пораженно охнул. На нежной смуглой ручке его будущей супруги красовался огромный синяк по форме близкий к большой мужской ладони! Король был человеком весьма мирным и спокойным, но тут, чуть ли не впервые в жизни его обуяла ярость.       - Как он посмел! - кричал Калион. - Никто не смеет тебя трогать! - его злость прошла моментально, уступив место сочувствию, когда он увидел слезы Мириэль.       - Прошу, - плакала его невеста. - Он же мой отец, не причиняй ему вреда! Поэтому я и не хотела тебе говорить!       - Что его так разозлило, Мири? - спросил Калион, сев рядом с невестой и взяв ее за руку. Слезы Мириэль напугали короля. Слишком редко он видел, чтобы эта отважная девушка плакала. Сам он плакал куда чаще Мириэль, но прекрасно помнил, как когда-то давно она рыдала на его груди, и в этом тоже был виноват ее отец. Правда теперь, Калион был склонен считать, что то, что Гимильхад разлучил свою дочку с тем бравым моряком, было скорее благом и для него, и для его невесты.       - Наш брак его злит, - всхлипнула Мири. - Он не любит тебя. Считает, что ты будешь плохим королем. Ненавидит тебя, как и всех Верных. Он надеялся, что ты не будешь таким правителем, как дядя, но он ошибся и из-за этого окончательно сошел с ума! Думает, что нам лучше будет уехать, может даже в Средиземье!       Слабенький план, не лучшая в ее жизни ложь, но Зимрафель была уверена, что король из ее ладони и яд съест...       И все же на мгновение Калион удивился. Пусть отцу Мириэль и не нравятся его мысли и образ жизни, но его племянник все же король Нуменора! Дядя Гимильхад что, совсем идиот? Хотя, откуда Калиону об этом знать... Отец считал своего брата злым и недальновидным. В кругу своей семьи такие люди обычно ведут себя в сто раз хуже, чем при посторонних и, особенно, при влиятельных людях, Калиона об этом предупреждали. А Мири еще и пытается защитить такого отца. После того, что ей пришлось пережить... Сам Калион ни за что не поднял бы руку на свою дочь. Скорее бы она у них появилась... но он же не будет заставлять Мириэль...       - Скажи мне, дорогая, - Калион крепче сжал руку невесты, - отец бил тебя?       - Что? - на лице Мириэль отразилось глуповатое замешательство. Она все прекрасно поняла, но не хотела говорить ему правду.       - Гимильхад бил тебя, Мириэль? - абсолютно спокойно повторил Тар-Калион.       Губы его любимой задрожали. Король понял, что его догадки правдивы.       - Не причиняй ему зла, - шепнула Мири.       - Конечно, нет! - потрясенно воскликнул Калион и прижал к себе плачущую невесту. В простом белом платье, с заплаканным лицом и растрепанными волосами, Мири выглядела так прелестно и невинно, что он не способен был убить ее отца или еще как-то ему навредить хотя бы из-за этого, только чтобы не причинить ей еще больше боли. Но был способен сделать так, чтобы Мириэль никогда больше не видела этого человека. Калион сделает все, что в его силах, чтобы его невеста не тревожилась. Он сделал ей предложение, теперь защищает Мириэль от изверга-отца, еще чуть-чуть и будет женат! Калиону очень нравилось, что рядом со своей любимой он становится настоящим мужчиной. И самым счастливым мужчиной тоже. Тар-Калион предвкушал скорый день их бракосочетания, и его невеста казалась ему самим благословением Валар.       Гимильхад был отправлен в Средиземье как наместник одной из нуменорских территорий, где Калион пока что не планировал наводить порядок, где было в меру далеко от Саурона и поэтому безопасно, но экспедиция куда готовилась уже давно (и если бы тесть начал вставлять королю палки в колеса на новом месте, Калиона это не слишком бы обеспокоило). Разумеется, все это он обсудил со своей невестой. После долгих раздумий, она признала, что им с отцом действительно будет лучше пожить вдали друг от друга, и лишь попросила короля не подвергать жизнь ее отца опасности.       За день до отплытия Гимильхад горько жаловался потрясенной дочери на решение короля и сетовал, что не увидит ее свадьбу и своих долгожданных внуков. "И мою коронацию", - со злорадством думала Зимрафель, показывая папочке эскизы роскошного свадебного наряда. Ее бесконечно радовало то, что отец был настолько глуп, что даже на минуту не подумал, что его родная дочь могла поспособствовать его почетной ссылке. Зимрафель же изображала грусть, и, как всегда, поддакивала отцу, когда он говорил, что совсем скоро вернется. "Вперед ногами ты вернешься, - ласково улыбаясь, думала любящая дочь. - Наконец-то я в первый раз в жизни спокойно поживу без тебя".       Всего месяц прошел после их помолвки с Калионом, а уже такое огромное дело позади, изумлялась сама себе Зимрафель, стоя на балконе и глядя куда-то вдаль, словно из Арменелоса могла увидеть уходящий на восток корабль. Она убрала огромное препятствие, и если она справилась с отцом, то справится со всем миром. Будущая королева глубоко вздохнула, прикрыла глаза и улыбнулась. Отец был главой Людей Короля (которые королей вовсе не любили) при нуменорском дворе, но далеко не единственным не Верным. И теперь эти люди ее - главное, протянуть руку и схватить. Она свободна, никем не скована, и определенно еще сильнее выросла в собственных глазах. Может, государство пока еще и принадлежит Калиону, но Зимрафель определенно чувствовала себя королевой собственной судьбы.