* * *
Снова приехал раньше, потому что мне больше нравится ждать в больнице, чем дома под нервирующее тиканье единственных настенных часов. Я поиграл глазами со знакомой медсестрой, отстреливая время. Сходил к автомату, выпил воды и опять заныкался за двумя большими цветками, листая ленту в Инстаграме. М, Робин выставил фотку Джи из кофейни. Такая задумчивая и непривычно серьёзная — вот это он от неё умудрился добиться. На снимке она даже кажется старше. Асфальтового цвета стены и темнота в окне добавляют некой мрачной строгости. Может, это и есть её внутренняя сущность? Сторона, которую она никому не показывает и маскирует по известным только ей причинам (или неизвестным?). Две минуты. Да я прям опаздываю уже. Быстро встал и направился к Нему в палату. Фраза, которой меня встретили, сильно удивила: — Ты чего нашу Принцессу обижаешь? Разве можно так грубо с девушкой разговаривать, м? Непорядок, Аарон, кто тебя воспитывал? — Вы про Джинни, что ли? Да не обижал я её, сказал просто… — возмущённо начал опровергать я. — Она Вам настучала?! — Нет, но у нас есть свой BDSM-чатик в вотсапе, там новости распространяются быстро. — Серьёзно?! — Конечно, нет, тебя сдал Робин, — усмехнулся Он, увидев, что я почти поверил. Понятно, они, похоже, сегодня вместе зависают, и как раз я позвонил ей, настроение испортил. Теперь понятно, от кого она узнала про то, что Шон в больнице. — На колени, молодой человек, — приказал Он будничным тоном. — Вы что, серьёзно? — У меня вырвался нервный смешок. — А если кто-то зайдёт? — машинально обернулся посмотреть на дверь. — Хм, тогда тебе, наверное, будет очень и очень стыдно, — озадаченно пожал плечами Он. Я замешкался, не решаясь. Общественное место, как-никак… Успокаивало только то, что за все предыдущие дни к нам никто в это время не заходил. Лишь утром встречи прерывались медсестрой. — Аарон, на колени, — твёрдо повторил Он, а у меня от страха похолодели пальцы. — Сэр, это полнейший бред, я вообще ничего такого прям ей не сказал, — запинаясь, начал оправдываться я. — Я позвоню, извинюсь перед Джи, обещаю! Вот вообще никак не ожидал, что от одного пустякового звонка будут такие последствия. — Ещё слово, и к нам обязательно кто-нибудь зайдёт. — Хозяин продемонстрировал кнопку вызова медперсонала. — Л-ладно, — всё ещё не веря в действительность происходящего, ответил я и неуверенно опустился на колени. — Что значит «ладно»? — возмущённо одёрнул Он. Мне кажется, или настроение у кого-то сегодня не очень? — Да, сэр, — быстро исправился, хотя от этого выражение лица Хозяина мягче не стало. — Руки на затылок. Вот так. Выдержал паузу, пробегаясь по мне оценивающим взглядом, прежде чем начать свою поучительно-наставительную речь. — Аарон, я приблизительно понимаю, как ты видишь Джинни: сильной, выносливой — вот только количество ударов, которые она может выдержать, никак не относятся к её ранимости. Свои сексистские шуточки и пацанский стёб прибереги лучше для Сэма, договорились? Хм, похоже, я действительно долгое время путал одно с другим. Мне, конечно, хотелось подружиться с парнем-сабом, но, так как с этим что-то не сложилось, Джинни всегда сочетала внутри себя два в одном. У нас было много мелких похожих моментов, правда, обычно Джи недолго дулась и почти сразу прощала меня, зная, что по-настоящему задеть её я ни за что не хотел. Я даже думал, она уже привыкла к этому и перестала дуться. — Хорошо, сэр, я учту это. — Запомни, дам надо уважать, — заключил Он. — Ты когда-нибудь попадал на публичные извинения в клубе? — Отрицательно качаю головой. — Если Джинни тебя не простит, то обязательно попадёшь. — Да понял я! Сэр. Он скривился, по типу «а вот сейчас не понял, это что вообще?!», и я был уверен, что мне укажут пальцем на дверь, но вместо этого я был наказан безразличием. Он даже замечания не сделал, лишь с сожалением растянул уголок губ и разочарованно качнул головой. — Простите… — неуверенно извинился, пытаясь поймать взгляд, который убежал, стоило ему почувствовать намерение. — У тебя есть ко мне вопросы сегодня? — Он победил отстранённый взгляд и посмотрел на меня, будто ничего не случилось. Попытался приветливо улыбнуться. Я потерялся в Его вопросе, всё ещё переживая по поводу недовольства со стороны Хозяина относительно моего поведения. Хотя нет, больше переживал за отсутствие привычной реакции. Что вдруг случилось? Этот взгляд… Блестящие глаза окатили безразличием и небрежностью, а ещё было в них что-то неизвестное, какая-то фраза, которую Он произнёс в своей голове, но озвучил лишь глазами. Вероятно, сделал какой-то вывод лишь для себя. Я не знал этого взгляда и от этого так волновался за него. Я неуверенно начал с вопроса, который задавал себе утром. — А зачем мне было звонить? Я знал, что ты не приедешь. Не у меня одного была беспокойная ночь, не так ли? Причём вчерашние истории — только верхушка айсберга, до самых откровенных и эмоциональных моментов я не добрался. И вряд ли буду готов поделиться ими как минимум без одной сигареты. — О, сэр, это будет очень нескоро! — нетерпеливо проныл я. Как связаны желудок и лёгкие, я слабо представлял, и, в отличие от запрета на алкоголь, с отказом от сигарет примириться было намного сложнее. Вроде токсично, всё такое, организму надо вывести сначала одни, а тут ещё другие… Но всё равно, хоть убей, прямой связи я не видел. Хозяина сейчас ждало то же самое: строгая диета на пару недель, потом постепенный ввод обычных продуктов, и всё это время никаких спиртных напитков и никотина. — Знаю. А ещё очень надеюсь, что ты поймёшь и не будешь на меня обижаться за это. — Конечно, нет, сэр, — постарался звучать как можно убедительнее. — Итан, сейчас я хочу задать вопрос и попросить тебя мне соврать. Только постарайся максимально правдоподобно. Сможешь? — Я постараюсь, сэр, — ответил я, нахмурившись. Странные неожиданные просьбы заставляли насторожиться. — Хорошо. Скажи, ты подумал, как скоро будешь готов со мной поделиться? Очень странно было намеренно создавать ложь в своей голове и врать в ответ на важный для наших отношений вопрос, смотря прямо Шону в глаза. — Да, вчера как раз думал над этим перед сном. Я думаю, совсем скоро, сэр, я почти готов. А ещё более странным было осознавать, что единственный правильный ответ, который Ему надо слышать, на сто процентов букв состоит из лжи. В голове закрутилось куча вопросов и опровержений: «Я почти и не соврал, просто времени нужно чуть больше», «Ну конечно, не соврал! Сразу после вопроса целый ворох „нет-нет-нет“ посыпался в мыслях», «Может, надо сделать всё, чтобы из этого в конце концов получилась правда?», «А хорошо ли решать для себя и не ставить Его в известность? Хорошо ли вечно бегать от этой темы, от Него?»… — Спасибо. — Не понял, подыграл Он улыбкой или она была искренней. — Я не хочу на тебя давить, но мне сложно с тобой откровенничать, когда это невзаимно. Даже не так, мне сложно быть уязвимее партнёра. Это чувство всё ломает, ты понимаешь меня? — Да, сэр. Я буду стараться. — Не думай, будто тот разговор легко мне дался, это не так. Я давно готовился к твоему допросу, проговаривал в голове ответы и после пытался нормально уснуть. Итак, если сегодня у тебя есть какие-то вопросы не касаемо детства — отвечу. Если же нет, порешаешь кейсы, а я посмотрю, как ты мыслишь. — Можно руки за спину убрать, сэр? Пожалуйста. Уже затекают. — Нет, нельзя. Терпи. Ещё и пяти минут не прошло, — недоумённо возмутился он, а в глазах читалось что-то вроде «и тебе не стыдно сейчас это спрашивать?». Теперь — даже очень. Он отвернулся от меня, опустил разочарованный взгляд, а Его губы чуть дрогнули в печали. Он сейчас на эти несколько секунд не только в прямом смысле отвернулся от меня, я почувствовал, как между нами что-то порвалось, и сильно испугался. Извинения автоматически посыпались из меня, я подумать не успел! Но Шон даже мельком не взглянул на меня. Какое-то время смотрел в одну точку, а потом взял ноутбук, и стало ясно, что Он ни слова слушать не будет. Вроде на расстоянии вытянутой руки, но как будто за стеклом — не реагирует на внешний мир. Блин, мне так стыдно признаваться в этом, но я чуть не заплакал… Но сумел успокоиться. Он смотрел в свой ноутбук, я — в окно; и при полной тишине протекало время. Стало тяжело: руки ныли, шея затекла, спина болела — а сдаваться нельзя. Если не сделаю над собой усилий и не соберусь, то… Не знаю, но почему-то вспоминалось, как Он снимал с меня ошейник. Я очень отчётливо помню, как больно терять его… Теперь плакать хотелось уже от бессилия. Непослушные руки уже тряслись, но на окончание страданий даже намёка не было. Да посмотри же ты на меня! Я не могу… Больше… Его взгляд так и не сменился на более приветливый. Брр, аж по затылку мурашки прошли. — На сегодня свободен. — Три слова полетели в меня, будто камни.* * *
Словно извиняясь, я всю ночь просидел над работой, делал пометки на мелких листочках, записывал самое важное, пытался прорепетировать приблизительную речь… Имело ли это смысл, когда у Шона в край испорчено настроение и Он мной недоволен? Завтра придётся с этим к Нему ехать «на ковёр» — разносить будет жёстко. Перед сном снова попытался извиниться по смс, накатал душевное сообщение, в ответ на которое пришло вот это: «Надеюсь, ты сделал презентацию и распечатал все файлы. Пожалуйста, хоть к этому отнесись серьёзно». Я, собственно, не сделал ни того, ни другого. Думал, всё будет как-то по-дружески, что ли?.. Нет, не то слово, хм. Ну вы поняли, да? Встал с постели и пошёл доделывать в ночи свою халтуру. Позвольте процитировать: «В лучших традициях».* * *
«Я не знаю что, но точно сделал это неправильно», — краткая выжимка рассуждений перед сном. Ответа на вопросы не нашёл, но вывод вроде как сделал: пока у нас нет «других» отношений, удержать Его получится, только если быть послушным сабом. Это и попытался сделать на следующий день. Проснулся (на самом деле на два часа можно было и не ложиться) раньше, чтобы собраться так, как бы поехал к Нему в офис: костюм, галстук, все дела. Даже чуть-чуть волосы гелем примазал, чтобы не торчали. Позвонил, спросив, могу ли приехать, потому что шанс, что Он не в настроении, был несказанно велик. А когда у Него нет настроения, я бы, честно говоря, сам добровольно не захотел к Нему ехать. — Доброе утро, сэр, — осторожно начал я, опустив громкость голоса до самого невинного тона в мире. — Доброе. Что-то снова случилось? — насторожился Он. — Нет, сэр, я хотел спросить, можно ли сейчас приехать? — Конечно. В твоё время я весь твой. — Спасибо, сэр. — Тем более, сегодня у нас серьёзный рабочий визит, м? Ты же всё закончил? Сколько раз уже напомнил? По-моему, Он больше меня боится, что я облажаюсь, и хочет помочь избежать этого. Не похоже на Него: обычно даёт возможность самому набить шишки, потому что: «Ты все замечания воспринимаешь в штыки. А смотреть на твоё кислое лицо, когда я пытаюсь что-то дельное объяснить… Мне будет приятней и проще потом просто хорошенько тебя выдрать». — Да, сэр. В лучшем виде. — Отправь мне всё. Пока будешь ехать, я почитаю. — Хорошо, сэр, до свидания. И тут при выходе из дома взгляд мой упал на крышу дома Агнет; я подумал о Сэме, а потом, как вспомнил про «пацанский стёб», осознал, что забыл позвонить Джинни. Бля, если Он спросит, мои обещания вместе со словами обесценятся напрочь. Позвонил по дороге — напрасно, я всё так же заблокирован. Сделал фотку прямо в автобусе с большими жалобными глазами, как у кота из Шрека, написал в редакторе розовым «прости меня» и отправил получившееся творение ей в Инстаграм, дополнив текстом: «Не дуйся, Принцесса, я по тебе скучаю». Хм, насколько я знаю, вроде как ещё надо дописать «я козёл» или что-то в этом духе. Если не прокатит, придётся ехать к ней домой сразу после больницы. По крайней мере, теперь могу без вранья сказать Шону, что пытался помириться. Да сто пудов я просто попал на её хреновое настроение, которое надо было на ком-то выместить. На Доме нельзя, а вот друг очень даже подходит. Удивился столкновению с Софи. Она не должна была здесь быть так рано, всегда же в обед приезжала. Если бы я первым её заметил, быстренько бы слился в любую дверь, но прятаться было поздно: хищник заметил свою жертву. — Здравствуй-здравствуй, а ты чего это здесь делаешь? Врачи сказали тебя не пускать, ты плохо влияешь на самочувствие больного. — Иди куда шла, — прыснул я, проходя мимо. — Он такой расстроенный-расстроенный, глаза, как у брошенного щеночка, — громко прозвучало вслед. Ты бы ещё на всю больницу, блять, заорала. «Ну, давай, дави на больное, провоцируй ссору…» — закатив глаза, подумал я. Больше такое не прокатит, все твои фирменные штучки я уже знаю. Но бля, после её слов всё равно ещё больше расстроился. Когда-нибудь мои руки сомкнутся на этой белой шее. Я тихо постучался, чего за всё время ни разу не делал; приоткрыл дверь, просовывая голову, и спросил, можно ли зайти. По слегка поднятым бровям понял, что Шон удивился такому моему появлению. Я зашёл в палату, положил на стул рюкзак, сам подошёл ближе. — Что случилось? — взволнованно спросил Он, приподнявшись. — Я хотел извиниться, сэр. За вчерашнее. — Фуф, напугал! Итан, ты своё лицо видел? Как будто кто-то умер, — облегчённо выдохнул Шон. Но я решил не отступать от намеченного на сегодня плана. Прощение надо заработать во что бы то ни стало. — Вчера я повёл себя неправильно, невоспитанно, когда начал перебивать Вас. Сэр, мне очень стыдно за своё поведение и проявленное к Вам неуважение. Такого больше не повторится, позвольте мне исправиться. — Что ж, попробуй, — безучастно пожал плечами Он. Чёрт, от твоего взгляда у меня сейчас брови не домиком сложатся, а целой колокольней! Конечно, никто не говорил, что Шон легко прощает, это никогда не было просто. С Его гневом намного быстрее справиться, чем с обидой или разочарованием. Всё же злость — какое-никакое чувство, а вот когда Ему больно, Он тут же замыкается и отключает даже эмоции, становясь похожим на хромированного робота, до сердца которого не достучаться. Безразличия боюсь. Его каменного лица. — И ещё… Я привёз ошейник, вот он. Знаю, Вы бы забрали его вчера, будь он на мне. Я понимаю, что не заслужил, сэр. Можно он побудет у Вас? — Я нежно коснулся Его руки и положил в полураскрытую ладонь свою гордость, которую Он крепко сжал. — На колени, саб. — Да, сэр, — тут же отреагировал я. Бьюсь об заклад, со стороны это смотрелось чертовски красиво, если не сказать идеально. Я почему-то у себя в голове прямо увидел картину от третьего лица: сухой щелчок пальцев, синхронно опускающийся на колени саб — даже волна возбуждения в пах пошла… Вот как должно было быть, я даже сильно пожалел, что вчера так сразу не сделал. Сейчас уже не получить одобрительного взгляда. Вторые попытки в лучшем случае помогают добиться прощения, но никак не похвалы. Только сейчас понимаю, как на самом деле мне её не хватает! Он так давно не хвалил меня. Теперь стоит задуматься, Аарон, а было ли за что? — Руки, — чёрство скомандовал Он. — Да, сэр, — за секунду принял нужную позу. По голосу понял, что сегодня со мной будут строги. Но мечтать о похвале я не перестану. Готов принять её даже без слов. Н-да, рубашка с пиджаком сильнее свободной толстовки пережимают артерии. Не самое лучшее решение было, учитывая то, что Он никак не отметил мой безупречный внешний вид. А я старался, вообще-то. На выпускной, блин, так не собирался. Пару минут Он молча смотрел на меня, что-то обдумывая, потом попросил встать и принести все распечатки. Я чувствовал себя, как на экзамене у самого жёсткого препода: живот скрутило, руки похолодели, голова начала гудеть… Боже, как же меня спасла Его внутренняя граница «работа-дом»! Вообще непредвзятым разговор получился, вопреки моим самым страшным представлениям и ожиданиям. Говорил спокойно, указывал на недостатки, что-то даже объяснял. Я за это время успел покраснеть несколько раз, когда Он делал замечания о глупых противоречиях, которые стали очевидными только после того, как Шон их озвучил. Много спрашивал, докапывался до каждой цифры и просил объяснять. Не валил, конечно, совсем, но шестерёнки шевелиться заставил будь здоров. В итоге я был полностью выжат, а мозг успел закипеть и ещё продержаться какое-то время на медленном огне. Надо признаться, это было справедливо. Я согласился со всеми своими недочётами. Правда, по пресному лицу Шона так и не понял, доволен ли Он мной в общем или это было слабенько. М, ещё момент, из-за которого стало стыдно: Он как-то так незаметно вбросил фразу «опусти руки», что я даже не понял точно, когда это произошло. Казалось, вообще не было такого, потому что отчётливо помню, как перелистывал листочки, показывал пальцем в таблицу и листал презентацию с Его компьютера — активно руками пользовался, в общем. За это я был благодарен Ему и расстроен из-за себя. Но больше всего меня поразило то, что Он ко мне обращался на «вы». Я себя даже важным почувствовал в профессиональном плане. Это было необычно-приятно. — Я не разочаровался, мистер Тафт, было интересно беседовать с Вами, — вежливо улыбнулся Он. — Что ж, думаю, Вы приняты. Осталось только поставить несколько подписей. «У, ролевые», — облизнулся про себя. Это я люблю. — Боюсь, я забыл свою ручку. — Я разыграл сожаление, расстроенно пожимая плечами. — Но могу расписаться языком. По Вашим губам, — ответил я, сохраняя серьёзный тон деловой беседы и намеренно делая ошибку в употреблении слова. — Буду вынужден попросить Вас ускориться, я не хочу опаздывать на встречу, — взволнованно поторопил Он. Я поднялся с колен, опёрся руками на кровать и медленно потянулся к Нему. Остановился в паре сантиметров — как же мне нравится смотреть в эти серьёзные серые глаза… Всё вокруг будто остановилось, мы с Ним застыли вне времени и пространства, любуясь друг другом, чувствуя всем телом сумасшедшее притяжение и в то же время сказочную безмятежность, отрешающую нас двоих от всего мира. Я потянулся было к губам, как вдруг Он остановил меня буквально в сантиметре, начиная игриво шептать: — Что же Вы, даже не прочтёте договор? — обжёг своим развратным взглядом. — Я, пожалуй, рискну, мистер Рэдд, — ответил в Его полураскрытый рот, с вызовом щурясь и хитро скалясь. Я провёл языком по Его верхней губе; Он, не уступая, провёл по нижней моей. Чтобы было удобнее, я опёрся рукой о Его ногу и жадно впился нетерпеливым грязным поцелуем, второй рукой обхватив лицо и большим пальцем рвано поглаживая по щеке. Хотелось глубже, хотелось больше, горячее… Меня буквально начинало трясти от желания. Слишком небрежные движения — всё-таки ударились зубами, но это не остановило ни меня, ни Его. Ничтожно мало. Когда тебя наконец отпустят домой? Я с усилием оторвался от Его солёных губ, по пути растягивая между нами ниточку слюны, которую сам же оборвал языком. Я на секунду замер, чтобы посмотреть в Его глаза. Расширенные зрачки оставляли красивое тонкое кольцо радужки, которое теперь казалось ещё темнее. Влажные губы красиво блестели, словно с журнальной картинки. М-м, я так люблю в тебе всё… — Подождите, мне кажется, Вы ещё не подписали вон там внизу. На втором листе, — Он поднял бровь, непроизвольно закусив губу изнутри. Ты чертовски сексуален, у меня в брюках уже начинается праздник. — Ой, и правда, там, похоже, давно никто не расписывался, — дразняще подколол я, врезаясь в Него хищным взглядом. Но, как говорится, хорошего понемножку, рано или поздно должна была всплыть эта тема… В таком-то месте. — А теперь серьёзно, Итан, раз уж так обстоятельства сложились, запишись на обследования, сделай гастроскопию и что ещё там тебе надо. При одном упоминании горло спазматически сжалось и подступила тошнота. — Да всё в порядке, я здоровый уже, времени-то сколько прошло. — Если не сделаешь, я отведу тебя за ручку, как маленького мальчика, и запишу сам. Надоело уговаривать, правда. До конца жизни собираешься на диете сидеть? Самому не надоело? — Да ладно-ладно, я сам. Запишусь завтра, — смущённо промямлил я, представив, как Он показательно тащит меня за руку через весь коридор. Надо ли делать ремарку и говорить, что я на сто процентов верил Его словам? — Сегодня, — твёрдо кивнул Он, очень толсто намекая, каким должен быть мой ответ. Я тяжело вздохнул. — Хорошо, сэр. Сегодня. — Прямо сейчас, — начал надоедливо-дотошно давить на меня, подобно вчерашнему дню. Я уловил в этом проверку и не сорвался, спокойно ответив «да, сэр», вместо «да понял!». Он одобрительно кивнул, подразумевая «ладно, хорошо», но вслух ничего не произнёс. Записался к гастроэнтерологу на завтра, анализы решил сдать сейчас. Медсестра говорила, что у них здесь суперсовременное оборудование, так что к утру уже вся биохимия будет готова. Чем быстрее, тем лучше, долгое ожидание визита сведёт меня с ума. Я и так особо этого не хочу. Что ж, посмотрим, куда завтра меня отправят со всем.* * *
Возвращаться домой я не стал, пошатался в городе, прежде чем вернуться к Нему вечером. Кажется, сейчас Он был больше настроен на разговор. Значит, у меня получилось хоть немного успокоить Его. Хотя ни ошейника, ни прощения так и не получил. Что-то там глубокое у Него назрело — дело дрянь. Я опустился на колени, ловя себя на мысли о том, что плевать, зайдёт кто или нет, главное для меня сейчас — Его непонятное состояние. — Можешь взять стул, — любезно предложил Он. — Но могу и не брать, сэр? — Нет, возьми. Не могу больше смотреть на то, как ты портишь хорошие туфли. А утром как бы всё нормально было. Вот это аргумент. — Разрешите разуться, сэр? Это уже превратилось в противостояние: я из принципа хотел остаться на коленях рядом с Ним, не дав спихнуть меня на стул. Это моё место. Не прогоняй меня. — Итан, пожалуйста, возьми стул, — бесцветно повторил Он. — Ладно, я понял, — поражённо взмахнул руками я. — Хорошо, сэр. Я поставил стул рядом с Ним, громко стукнув ножками по полу. Этот жест Он обошёл своим вниманием. Стоило мне сесть и подвинуться ближе, как Он попросил наклониться. Я приблизился, чувствуя подвох, оставив наши лица сантиметрах в пятнадцати друг от друга. Его рука резко вынырнула из-под одеяла и вцепилась в шею сзади, от неожиданности я даже рефлекторно потянулся, чтобы попытаться высвободиться от удавки. Остро почувствовал два пальца, которые сдавливали так безжалостно, что проявление синяков не оставляло сомнений. В Его руке была такая яростная мощь, такая бесцеремонная власть — у меня внутри всё содрогнулось, и я испытал секундный сильнейший страх, подобный тому, который можно пережить, только когда тебя кто-то нарочно пугает. Несмотря на то, что дыхательные пути не были перекрыты, я пропустил пару вдохов, оцепенев. — Знаешь, что ещё тебе стоит понять? — Щёлк, и Его взгляд сменился самым жестоким из всех, что мне когда-либо доводилось получать в свой адрес. — Ты стоишь на коленях тогда, когда этого хочу я, а не когда тебе это угодно. — Да, сэр, конечно, сэр, — дрожащим, сломленным голосом вторил я. — Поэтому сейчас ты возьмёшь этот стул, — короткой многозначительной паузой Он обозначил первый пункт, — поставишь на место, — так же неторопливо и твёрдо продолжил Он, — вернёшься ко мне и сделаешь всё, как послушный вежливый мальчик. Теперь кивни. Вот так, молодец, — небрежно бросил Он саркастичное одобрение. Мне же оставалась только болезненная гримаса на пару с умоляющими блестящими глазами. Очень больно. Блять, очень! Пусти, пожалуйста, пожалуйста, отпусти… — Сэр… — еле вымолвил я вместе с первыми слезами. — Лучше молчи и не делай себе хуже. Ты, по-моему, так и не понял, — нахмурился Он, с сомнением покачав головой. И перехватил, стискивая сильнее. — Я хотел извиниться, сэр, — невинно прохрипел я, пытаясь достучаться до Него взглядом. — Тебе сказали молчать, а не оправдываться, — небрежно отпустил. Я тут же прижал холодную ладонь к месту будущего синяка и почему-то начал часто дышать, хотя воздуха хватало. Паника, наверное. Он, блин, реально напугал меня! Одной рукой я взял стул за спинку и поставил на место, после вернулся к Его постели. — Аарон, — громко произнёс Он, — возьми, пожалуйста, стул, — повторил теперь уже с наигранной вежливостью. — Да, сэр, спасибо. — Я даже слегка поклонился. Второй раз стул завис в сантиметре от пола и нежнейше приземлился на пол. Бесшумно. Я посмотрел на Хозяина, пытаясь поймать одобрение. Так? Теперь хорошо, сэр? Боже, пусть всё будет хорошо. — Присядь, — любезно пригласил Он рукой, снова получив от меня в ответ благодарность. — Сейчас мы будем разговаривать, — обозначил Он. — И каждый раз, как только я сочту выражение твоего лица неприемлемым, ты будешь получать пощёчину. Понятно? — Да, сэр, — сглотнув слюну, прошептал я. — Последнее время я слишком часто вижу твои кислые мины — надоело. Подвинься ближе, я так не дотянусь. Я приподнял стул и переставил так, что колени упёрлись в кровать. — Чуть наклонись и развернись немного. Да. — Потянулся, чтобы приложить ладонь к моей щеке и наметить траекторию удара. — Мне кажется, тебе надо немного взбодриться, а то ты частенько забываешься в последнее время. Лимит исчерпан. — Легонько хлопнул меня по щеке, прежде чем убрать руку. В таком положении пришлось застыть, как натурщику. Ни единого движения, потому что если вдруг Он не попадёт, я даже представить боюсь, что со мной будет. Шея болела так, будто Он всё ещё крепко держал. Я понимал, на что делался расчёт. Он думал, я непременно взбешусь и всем видом буду показывать недовольство в ответ на Его действия, но на моём лице так и оставался застывший страх, который не собирался никуда уходить до тех пор, пока разговор не будет окончен. Не особо — мягко говоря — хотелось после такого с Ним разговаривать, но выбора не было. Я стал заложником неизбежной беседы. — Начинай, — дал Он команду. Было страшно дышать, я боялся сместиться. — Расскажете про свои отношения до Темы, сэр? — Так быстро выстрелил вопрос, который я не готовил — страх сыграл свою роль. Он переложил руку, а я сначала ложно испугался, что Он собирается ударить, и для подстраховки даже подвинулся ещё ближе, заранее зажмурившись. — Хороший вопрос. — Он одобрительно сжал губы. — Понимаешь, вся сложность состоит именно в том, что нормальных отношений у меня, по сути, не было. Точнее, не было тех, которые хотелось бы оставить. И за столько лет я слишком привык к полному подчинению партнёра, никогда не бывая с ним на равных. А ведь это вроде как и подразумевают нормальные отношения, да? Есть весьма обоснованные опасения, что первое время у меня не будет получаться. Я не могу сейчас взять и в один момент перестать вести, разделив с тобой власть. Даже представить не могу, что ты ставишь мне какие-то условия. Когда и если это случится, мой мир перевернётся. Без шуток. — Вы тогда тоже встречались с парнями, сэр? — специально задал вопрос, чтобы не спалить себя в том, что я в курсе всех Его бывших, начиная с Кейт. — Нет, только девушки. По крайней мере, до колледжа точно. — Что Вам так не нравилось в обычных отношениях, сэр? — М, даже не знаю, с чего начать. Было очень много опаздывающих девушек… Если открутить время назад, у меня порядочное количество воспоминаний с раздражающим ожиданием: около дома, в кафе, с пустующим стулом напротив; у входа в кинотеатр с билетами на сеанс, который уже начался… Это всё сразу было «нет», первые и последние свидания. Ненавижу, когда моё время тратят попусту. — О, да, сэр, это я знаю. — Ещё сильно мешало то, что я был хорошо воспитан. Часто это принимали за слабость, пытаясь манипулировать. Тоже не очень приятно. Хм, что ещё? Неумение слушать — не менее важный компонент. Мало кто из людей вообще это умеет, в сотни раз сложнее найти такого партнёра. Получалось, что гормоны в голову били, а отношения на одну ночь как-то не особо меня прельщали, поэтому я вечно был в поисках. Да, одно время была девушка, которой нужен был только секс, и мы пересекались лишь в постели. Но всё не то, я чувствовал себя некомфортно много раз подряд. Потом оказалось, что пытался вписаться в принятый формат, который просто-напросто мне не подходил. — Пока вспомнил, хотел спросить про… Ну, тогда, когда Вы заставили меня Вас бить. Мне показалось, такое уже с Вами было… — Язык не поворачивался напрямую задать вопрос или хотя бы вслух произнести догадку. Он посмеялся. — Хочешь спросить, был ли я нижним? Cам-то вообще на коленях меня представить можешь? — Его сильно позабавили мои слова. — А ты смешной, — снова усмехнулся. Щёки, правда, от смущения угадайте, у кого горели. — Нет, сэр, — помотал головой я. — Пытался, но ни в какую не получилось. — Но с этим тоже связана своя история. Так и быть, расскажу… Или нет, — пожал плечом. — Пожалуйста, сэр? — неуверенно спросил я, пытаясь понять, к чему Он клонит. — От тебя это не зависит, — бросил Он и отвернулся, чтобы снова задуматься. — Ладно, давай вот как поступим: если ответишь на мой вопрос, я отвечу на твой. Других вариантов — кроме как выслушать предложение — не было, поэтому оставалось только согласиться, заранее зная, что именно Он собирается из меня вытянуть. — Расскажи, как это всё началось. «Но это не вопрос», — подумал я и чуть было не сказал вслух, но выставленная для удара щека быстро заставила осечься. Ещё промелькнул вариант скосить под дурачка, сделав вид, будто не понимаю, о чём меня спрашивают. Тоже отпало на раз-два. — Отец потерял работу… Долго не мог устроиться и начал выпивать. Мамы не было днями, она пыталась всех нас прокормить. Я с ним оставался один. Иногда сидел, мёрз на крыльце перед домом после школы, потому что боялся зайти… Не хочу это вспоминать! Я стиснул зубы от презрения и ненависти, которые вспыхивали внутри каждый раз, как по щелчку. Боже, как же я его ненавижу! Это нечеловеческая ненависть даже. То, что чувствую я, вспоминая эту пьяную мразь, не сравнимо вообще ни с одним чувством в мире. Каждая клетка просто кипит от злости, кулаки сжимаются, начинает буквально тошнить желчью. Я вскочил, со злостью ударил рукой по спинке, и стул с грохотом упал. Я шумно дышал, раздувая ноздри, понимая, что потерял контроль. Сколько раз представлял себе, как избиваю его… Мне противно в такие моменты осознавать, что я такое же чудовище, во мне столько же зла, которое он во мне воспитал. Нет. Нет! — Итан, мальчик... — Он стал медленно вставать, а я — плакать от взрывного коктейля эмоций. — Я не собираюсь за это извиняться. — Я повернулся, обдавая Его горящим взглядом. — Тебя никто и не просит. Подойди ко мне, успокойся. — Он выкатил капельницу, опираясь на которую, помог себе подняться. — Не надо меня успокаивать! Всё со мной в порядке. — Я говорю, подойди ко мне. Итан! — Я стиснул зубы и неохотно подчинился, издав звук, похожий на рычание. — Посмотри на меня. — Пришлось поднять взгляд, упиравшийся в пол. — Ты мог не отвечать. — Хотел попытаться, — сокрушённо признал я поражение, скатываясь по эмоциям до отчаяния. — Ты молодец, большой молодец, слышишь? Я это ценю и ценю твои попытки. Мы вместе через это пройдём, и, обещаю, после тебя отпустит. Ты достаточно долго был сильным: для сестры, для мамы, — но со мной не бойся выпускать наружу всё, что накопилось. Не держи это в себе, иначе оно будет продолжать тебя съедать. Можешь срываться на мне, если это поможет. Но тебе в любом случае надо начать рассказывать, Итан, и перестать наконец нести этот груз. — Спасибо, — тихо выговорил я, шмыгнув носом и дёрнув губами. — И я всё-таки извинюсь. — Я опустил глаза, потихоньку начиная приходить в себя. — Пойми, пожалуйста, надавить на тебя и всё вызнать просто из личного интереса — вовсе не то, чего я так упорно стремлюсь добиться. Он взял меня за руку (!), вот это вообще нифига себе. У меня брови поднялись «три сантиметра над уровнем глаз», я реально оторопел сначала, не поверив в происходящее так же, как если бы мы оба сейчас вдруг взмыли в воздух, оставляя под ногами волшебную пыль. Как Он оставлял лицо без эмоций, при том что я смотрел на Него, как первобытный человек на зажигалку, не знаю. Но, чёрт, этому жесту я поверил даже больше, чем всем сказанным до и после словам. — Давай согласимся с тем, что я бы уж как-нибудь сумел подавить своё любопытство, если бы лучше было не задавать вопросов, но тебе самому это мешает. Хотя бы это ты признаёшь? — Скорее да, чем нет. — Хорошо, с этим разобрались. Я рад. Похлопав меня по плечу, Он вернулся в постель и сказал, что мы продолжим, как только я полностью успокоюсь. Я начал с того, что поднял стул. Не хотелось больше ничего говорить или как-то комментировать произошедшее, поэтому я решил сразу перейти к Его истории. Шон рассказал достаточно неожиданный факт из начала своего пути, мне даже в голову не пришло, каким может быть ответ на тот провокационный вопрос. Понятно, почему Он не хотел делиться. Достаточно интимные подробности на пути становления — последняя тема, которую хочется обсуждать со своим сабом. Он признался, что прокалывался из-за того, что не мог с уверенностью сказать, действительно ли сабу нестерпимо больно или он всего лишь нагло симулирует, чтобы манипулировать Им. Даже фраза «не больно, не ври», которой до этого момента я не придавал особого значения, как оказалось, вызывала у Него трудность в произношении. «Как я могу сказать, если сам не имею ни малейшего представления об этих ощущениях? Наугад? Да, я со временем начинал чувствовать партнёра, но интуиции для меня мало, а твоё смятение саб улавливает моментально. Как только начинаешь сомневаться — считай, ты тут же потерял контроль». У Хозяина весьма строгое убеждение: «Не утверждай, если не уверен». Именно благодаря этому я никогда не подвергал сомнениям Его слова. Шон уж точно не станет говорить о том, чего не знает. Не, ну всё равно, кто бы мог подумать?! — Мой болевой порог стал лекалом, с которым я мог сравнивать и относительно которого мог почти безошибочно определять интенсивность воздействия на нижнего. Агнет мне помогала, кроме неё я никому бы не доверил это. Приходил к ней и говорил, как ударить, куда ударить и чем. Всем процессом руководил я, Агнет выполняла, так скажем, техническую часть. Мне нужно было всего пару ударов для того, чтобы понять, поэтому не выдумывай себе, — притормозил Он уже начавшиеся в моей голове фантазии. — То есть Вы знаете, насколько больнее получать по бёдрам? — Да, солнышко, — подковыристо улыбнулся Он, — я прекрасно знаю, что делаю. Думаю, на сегодня хватит, поезжай домой. Жаль, а у меня в кои-то веки столько вопросов всплыло… — Завтра меня обещают выписать, в связи с этим одна большая просьба: привези мне костюм. — Без вопросов! Не может быть, наконец-то! — Такси вызову сам, домой поедем вместе. — Я на завтра на приём записался, рано-рано утром, но всё равно Вам, может, даже придётся меня подождать. Хотя в итоге ждать не пришлось, меня быстро приняли, предсказуемо отправили на УЗИ и глотать эндоскоп, после чего я смог услышать заветную фразу, означающую конец всех моих страданий. Окупилось вообще всё! Конечно, сказали, что там сразу резко насиловать пищевой тракт не надо, но это же сколько забытых вкусов я смогу попробовать! Шон достаточно безэмоционально воспринял эту новость, скорее всего потому, что ожидал или это просто было облегчением, ведь больше Ему не придётся постоянно капать мне этим на мозг. В любом случае, я был очень рад вместе с Ним покинуть это место.* * *
Несмотря на Его долгожданное и желанное возвращение домой, а также радостную новость о моём полном восстановлении, настроения совсем не было. Валялось где-то на полу, а я его ещё подпинывал своим тающим взглядом. Я не чувствовал ни тепла, ни каких-то перемен, ни домашней атмосферы — вместо этого внутри было беспокойно, страх с шипением щекотал всё внутри, оставляя послевкусие тоски. За всю дорогу мы не перебросились и словом. — Позвольте Ваше пальто, сэр, — тускло спросил я, за секунды разувшись. Он так быстро обувь никогда не скидывает, всегда садится расшнуровывать. Странное напряжение витало в нескольких квадратных метрах прихожей. Неловкая заминка возникла между нами, и что-то подсказывало мне, что даже Он не знал, как её разрешить. Он отдал пальто, кивнув в знак благодарности, но так и не произнёс ни слова. Я дожидался, когда Он поставит свои ботинки, — чтобы посмотреть в глаза и получить какие-нибудь указания. Самовольством сейчас заниматься — делать себе хуже. Он продолжал молчать, а я — неуверенно переминаться около проёма. — Сэр?.. Что-то не так? Вы чем-то расстроены? Мне уйти к себе? — попытка