* * *
Ходить было неудобно, поэтому я решил вызвать себе такси до этого фитнес-клуба, а на обратном пути высадиться у Джи. Так или иначе нам просто необходимо встретиться и поговорить. Всю дорогу я играл с поясом, что можно объяснить только мазохистскими наклонностями и ничем больше. На боль от рельефной пробки, которую я сдавливал сильнее, без сбоев реагировал член, эрекция увеличивалась, впиваясь в стенки «клетки», и я возбуждался ещё больше, доводя себя до грани терпения. М-м, какую сладкую пытку ты мне оставил… Я впился ногтями в обивку сиденья, вместе с тем пытаясь спрятать своё лицо от водителя, который изредка посматривал в зеркало заднего вида. Вот только это сильно мешало сосредоточиться на мыслительном процессе. Хм, насколько Хозяина взбесит, если я попрошу свободы, несмотря на то, что могу терпеть ещё? Спокойно причём. С бондажом было в сто раз невыносимее. В сравнении этот пояс вообще поощрение просто. «Он мешает мне думать», — рискнул я коротко чиркнуть в сообщении. «Внутренний карман куртки», — пришло, когда таксист остановился рядом с пунктом назначения. Знал же, куда спрятать. Шон часто пользуется внутренними карманами, я же никогда в них ничего не кладу, потому что вечно забываю, когда прячу туда какие-то мелочи. И специально убрал в шкаф остальную мою верхнюю одежду, зная, что я не полезу искать и однозначно надену ту, что висит на видном месте. Перед тем, как расплатиться, я проверил наличие маленького ключа, завёрнутого в лоскуток ткани. — Спасибо, сдачи не надо. Я без резких движений выплыл из машины. Для того, чтобы найти фитнес-клуб, не пришлось даже включать навигатор, вывеска сразу бросалась в глаза. Блин, мне так не хотелось туда идти, я своего тела буду стесняться, находясь рядом со всеми этими качками и фитоняшками. Почему-то был уверен, что на меня будут насмешливо коситься парни моего возраста с кубиками в четыре ряда и бицепсами размером с две моих руки. Я наслышан о том, как они петушатся. Логан встретил меня у стойки ресепшена, поняв по бегающим глазам, что я здесь впервые. Крепко пожал руку, продолжая улыбаться так, как это положено людям с хорошим настроением. — Ну, что, вот моё расписание, «окна» ты видишь, выбирай, что удобно. Предлагаю начать с двух раз в неделю. Шон сказал, у тебя совсем всё плохо, но мы это исправим. Точно тебе говорю, — заверил Логан, с решительной уверенностью посмотрев мне в глаза. — Каким-нибудь спортом занимался? — В баскетбол играл в старшей школе. — Здорово, — из вежливости одобрительно покивал он. — Пусть будет вторник и четверг. Я поставил точки в окошках, выбрав дни, в которые оставалось раннее время, чтобы можно было успеть домой до того, как Шон вернётся с работы. — Хочешь, пройдёмся сейчас, я тебе всё покажу? — Можно, — неуверенно согласился я. Наверное, был смысл посмотреть, какая внутри обстановка, узнать публику и выяснить, как лучше одеться, чтобы от всех сильно не отличаться. Удивительно это говорить, но здесь было приятно, насколько это слово вообще применимо к фитнес-клубу. Наверное, я просто видел самые худшие варианты, поэтому в голове было столько предрассудков по этому поводу. «Это наш малыш Чакки», — сказал Логан, указывая на толстячка в конце зала, у которого было огромное пятно пота на груди и отвратительные разводы по спине. Насколько я понял, он пытался сбросить вес и поправить запущенное здоровье. Исходя из обещаний Логана, видеть его я буду часто. Уже этот факт меня успокаивал. Хуже Чакки я выглядеть точно не буду. В остальном же здесь были девушки, тренировавшиеся у мужчин с красивыми телами, очень занятые кокетством и не обращавшие внимания на происходящее вокруг. Были ещё дамочки, занимавшиеся самостоятельно и очень усердно. Парней я что-то не заметил, наверное, было слишком рано, они после учёбы или работы, скорее всего, приходят. Или это просто элитный клуб, в котором аудитория собирается соответствующая — более взрослая. Хорошо, что я мог для начала позволить себе раннее время, которое буду проводить в компании женщин и Чакки. В конце мини-экскурсии я спросил, где туалет. Логан указал рукой на дверь справа от стойки девушки-администратора. — Ну, всё, тогда до вторника? — вновь улыбнулся он в попытке окрасить мои эмоции хоть в какой-то цвет. — Ага, спасибо. Я выдавил некое подобие приветливой улыбки и, выдохнув, пошёл избавляться от уже успевшего помучить меня пояса. Вытащив пробку, я заменил её пальцами, чтобы погладить натерпевшиеся стенки изнутри после этой болезненно-ребристой штуки. Так, одной бедой меньше. Теперь оставалось попытать удачу и заехать к Джи в надежде застать дома. Если нет, то дорога мне в Экспоцентр. Надеюсь, та выставка ещё идёт. Я вызвал себе «Uber», в ожидании которого предался размышлениям, стоя на краю тротуара у дороги. Ещё одна попытка разобраться в себе, затыкая мир громкостью музыки в наушниках. Задаёшь себе банальные, казалось бы, простые вопросы, а ответы на них словно специально прячутся, путая только больше. Чего я хочу? Наверное, первое слово, которое приходит в голову, — это гармония. Хочется, чтобы всё улеглось и больше не было никаких стрессов, ссор, разочарований… Насколько это реально? Не знаю. Точно могу сказать только одно: терпение у меня закончилось. Я прошёл большую дорогу, длиной практически в год, и всем сердцем хочу, чтобы хоть что-то поменялось. Больше нет сил травить себя надеждами. Мне казалось, я на верном пути: сначала Он позволил после обещанных двух встреч приезжать каждую неделю, потом долго не касался, лишь разговаривал со мной, ещё через некоторое время были первые лёгкие пробы пера, чтобы меня не спугнуть, чуть позже началось подобие полноценных сессий (которые мне казались слишком уж короткими) всё так же раз в неделю, и только в начале лета Шон разрешил появиться вместе с Ним в клубе, мы стали видеться чаще, ещё через пару месяцев Он предложил переехать… Я думал, мы сближаемся, считал себя избранным, не думая о том, что помимо наших встреч Он наверняка играл с другими по выходным, может, кого-то даже водил домой и так же сажал на колени рядом со своим креслом… О сексе даже думать не хочу, потому что понимаю прекрасно, что пока я приезжал на разговоры раз в неделю, всё это время у Него в постели были другие сабы. Может, даже вплоть до самого моего переезда. Пока обживался у Него, был уверен: вскоре наступит следующий этап, на который просто требуется больше времени и доверия. Конечно, я совсем по-другому себя вёл! Думая, что чем лучше моё поведение, тем быстрее мы приблизимся к новому уровню отношений, я стремился доказать свою преданность. А когда понял, что именно это и есть потолок, что большего не получу… Я пытался урвать себе хотя бы иллюзорные кусочки обычных отношений, и неважно, что после таких наглых попыток я оказывался связанным кверху задом. Да, теперь понятен момент, после которого у меня случился внутренний взрыв. Самой большой ошибкой было думать, будто Шон только первое время будет таким настороженным, холодным. На тот момент я просто мало знал, и все Домы, которых довелось видеть, после окончания сессии становились другими, выходили из роли, могли на виду у всех целоваться со своим сабом, позволяли им шутить, давали свободу действий. Но Шон совсем не такой: это не роль для него, не развлечение, не одна из сторон медали, а внутренняя сущность. Первое время я к Теме относился несерьёзно, потому что только-только пробовал, даже не успел ещё втянуться и, честно говоря, сначала не понимал, действительно ли оно мне вообще надо. Может, мне нужен был не BDSM, а Он? И я сначала влюбился в Него, тогда у таксопарка? И просто убедил себя, понимая, что кроме как в Теме, с Ним не увидеться. Стоп, но в таком случае я бы не получал удовольствия, если это было бы не моё, правда же? Не ждал бы каждой сессии с таким предвкушением и стояком в штанах. Хотя при всех раскладах очевидно одно: сам бы я ни за что не ушёл. Почему-то вспомнились слова Агнет: «Прям так им всем плохо, что живут с тобой по полгода». Всё запутывалось ещё больше, наваливалось снежным комом… Что говорить вечером?* * *
Пока ехал к Джи домой, вспомнил, по какому поводу её вообще бомбануло. Ну правда, я считал, что вообще ничего не случилось, просто из мухи слона, серьёзно. Причём раньше с ней ничего похожего не было, потому что она вечно на позитиве такая, с хорошим настроением. Есть подозрение: где-то в отлаженной схеме появился сбой. После нескольких звонков в дверь так никто и не ответил, поэтому я решил к ней на работу всё-таки съездить, несмотря на то, что до сих пор не врубился до конца в её график — то она тусит по клубам все выходные, то в будни дома, а с пятницы по воскресенье на работе. Там как-то всё сложно, я привык созваниваться и выяснять, правда, сейчас этот простой способ, к сожалению, никак не применим. Самый удобный вариант был выцепить её в клубе, но, как всегда в моём случае, все малозатратные пути вычёркиваются самыми первыми. До Экспоцентра ехал уже своим ходом. Шанс найти её, зная настоящее имя и фамилию, увеличивался, но в уверенность не вырастал. Почему-то именно в момент, когда передо мной открылись автоматические стеклянные двери, идея застать Джинни здесь быстро перешла в раздел дурацких. С мыслью «ну не зря же ехал» я обратился к девушке на кассе с вопросом, на который получил не под стать своему везению ответ: «Спросите на втором этаже». Я купил билет и поднялся наверх. Правда, ещё до того, как успел найти глазами очередную стойку или человека в форме, я заметил пышно уложенные блондинистые волосы Джинни. Обернувшись, она встретилась со мной глазами, и на её лице забавно отразилось нечто вроде: «А ты что здесь делаешь?!». Правда, до конца непонятно, доброе это было удивление или всё-таки не предвещающее ничего хорошего. Я побежал к Джи, ловко пробираясь через наслаждающихся выставкой людей, которых вроде бы было не так уж много, но в то же время небольшие группки по залу разбросало таким образом, что между ними было сложно свободно быстро передвигаться. Я боялся не столько даже упустить Джинни из виду, сколько её побега в комнату для персонала, из которой вряд ли уже получится её выманить. — Поймал! — победно-радостно воскликнул я, крепко стискивая её в объятиях, из которых не высвободить руки. — А, волосы! — тихо взвизгнула она, запрокидывая голову. — Прости-прости-прости, — виновато затараторил я, аккуратно опуская руки ближе к пояснице, где заканчивались длинные волны её волос. Не самое хорошее начало — в рекордное время успел выбесить человека. — Ты зачем сюда припёрся? — Да затем, что поговорить нормально хочу! — Может, отпустишь уже? — смущённо-раздражённо прошипела она, бегая глазами по зевакам, остановившимся посмотреть на нас. — Ну уж нет, — покачал головой. — Пока ты блок с меня не снимешь и не пообещаешь встречу. — А не жирно будет? — То есть всё? Больше со мной общаться не хочешь? — Я хочу, чтобы ты отпустил меня! — протестующе затопала ногами. — Да что с тобой такое? Я не узнаю тебя, Джи. Какая муха тебя укусила?! — Я с трудом сдерживал её сопротивление. — Тебе какое дело, пусти же! Насколько мне известно, такие выкрутасы на их языке значат: «Я очень хочу тебе всё рассказать, и на самом деле мне важно, чтобы ты обо мне волновался». Но это не точно. Непонятно, почему не сказать без вот этой мозготрёпки: либо «Мы больше не друзья, видеть тебя не хочу», либо, наоборот, «Давай переговорим, во всём разберёмся и помиримся». За что так сложно-то, а?! — Хорошо, ладно! Сейчас отпущу, но если ты соберёшься уйти, я за тобой уже не побегу. Я осторожно убрал руки, отступил назад и посмотрел Джи в глаза — чуть не плачет. — Мы со Стивом разошлись. И я после этого успела натворить херни… Она отвернулась, прижимая ладонь ребром между верхней губой и носом. — Джи, успокойся, иди сюда… — Не трогай меня! Она отмахнулась руками и куда-то уверенно ушла. Я последовал за ней. — Ладно-ладно, как скажешь. — Теперь единственная верная тактика — поднимать белые флаги. — Но я тебя в таком состоянии не оставлю. Давай сходим куда-нибудь, посидим? Я дождусь обеденного перерыва. Джи? — Когда буду готова говорить об этом, сама тебе позвоню, — последнее, что она сказала, прежде чем скрыться за дверью дамской комнаты. Эх, у неё свои проблемы, явно не до меня, а я так надеялся помириться. Сейчас как никогда нужна была её поддержка, совет или хотя бы просто мнение со стороны… Больше не с кем поговорить о Шоне. Во-первых, нет у меня знакомых, которым можно спокойно рассказать о том, что я состою в отношениях с мужчиной, и во-вторых, объяснить нашу проблему не тематику не то чтобы сложно, я бы даже сказал невозможно, без потери важных для получения цельной картины оттенков. Когда думаю о Джи, всегда вспоминаю её сидящей на коленях напротив меня, звонко смеющейся, с весёлыми искорками в глазах. Я всегда старался сфокусироваться на ней и не обращать внимания на происходящее вокруг. Из-за ярко окрашенных волос казалось, будто она вся светится, отгоняя от нас мрачноватую атмосферу глухо освещённого зала. После разговоров с Джи я всегда уходил с приподнятым настроением, чуть расправив поникшие крылья. Мне казалось, я знаю, что делать дальше. Самостоятельно разобрать бардак в своей голове не получалось; я думал, если бы можно было хоть кому-то рассказать, проговорить всё вслух, то стало бы хоть немного, но легче.* * *
Шон написал, что вернётся где-то к пяти, поэтому я дома был уже в четыре. Спокойно принял душ, весь обмазался гелем с голубикой и даже после того, как смыл его, сладкий запах остался на коже. Посушив волосы полотенцем, я взял гребешок и аккуратно причесал их, чтобы они не торчали, когда окончательно высохнут. Ещё взял себе футболку и шорты, чтобы не бегать за ними после того, как Он разрешит мне встать и пригласит поговорить. Я встал на колени между открытой дверью Его спальни и прихожей. Одежду положил на боковую полку «стенки». Сделал глубокий вдох, в попытке отбросить всю скомканность дня, полного сумбурных размышлений. Я решил не готовить речь, несмотря на рекомендации Шона. Если буду говорить не думая, то это получатся самые искренние и честные ответы. Ведь они же нам и нужны? Как разделять отношения, я так и не придумал. По дням? — тупо. А как ещё? В голову ничего не приходило. Не хотелось составлять никаких расписаний или графиков, потому что это снова планирование и правила, от которых мы вроде как пытаемся уйти. Шон точно уже сформировал для себя какой-то приемлемый вариант, так что лучше сначала выслушать его предложение. По ощущениям, я простоял достаточно долго. Хотя так всегда кажется. Для меня время тянется слишком долго в полном бездействии. Посмотреть на часы? Так ближайшие на кухне, это следующая дверь после Его спальни, только слева. Вот каков шанс, что именно в момент, когда я встану на несколько секунд взглянуть на циферблат, Шон войдёт в дверь? С моей удачей, наверное, все семьдесят на тридцать. Нет, рисковать не буду, Он наверняка ещё сильнее разочаруется во мне, если не выполню эту вежливую просьбу. Я сгорбился, зевнул и тут же выпрямился, услышав, как в замок вставили ключ. Ну, поехали! — Чёрт, прости, пожалуйста! Там авария случилась на съезде, пробка была гигантская, — начал Шон, едва переступив порог. Значит, всё-таки действительно опоздал. — Здравствуйте, Господин, — произнёс я классическое приветствие, надеясь увидеть одобрение, которое не наблюдал на Его лице уже очень давно. Не снимая тёплого пальто, пару минут Он любовался мной, пока я от смущения заливался краской. До мурашек приятно чувствовать, как по тебе бегает такой лестный, удовлетворённый взгляд Хозяина. Хотя немного меня всё же напрягло, когда уловил в Его чуть сведённых бровях то, что это всё будто происходит в последний раз. — Спасибо, — мягко улыбнулся Он с непривычной для такого момента теплотой в глазах. — Но всё-таки кое-что я бы поправил. Он подошёл, чтобы растрепать красиво уложенные расчёской волосы. — Вот так намного привычней, — объяснил Шон, снова сделав шаг назад, чтобы оценивающе посмотреть на меня. — Ну неправда, не настолько, — нахмурился я за несправедливую подколку и принялся приглаживать волосы на затылке. Когда поймал Его ледяной взгляд, на секунду замер, а потом рывком вернул руки обратно за спину. Шон продолжал смотреть с укором. — Нам надо немедленно всё обсудить, — в секунду посерьёзнел он. — Оденься и приходи, — прозвучало строгим приказом. Я потянулся руками к приготовленной одежде, опуская глаза в пол. Быстро впрыгнул в шорты, затем просунул в футболку сначала голову, а на пути к дивану — и руки. — Ты становишься предусмотрительным — это радует. Провинность плюс похвала в сумме дают нейтральность. Хотя бы так. Шон предложил мне сесть в кресло напротив; теперь нас разделял достаточно длинный журнальный столик. Вроде как таким образом Он хотел подчеркнуть равноправие в ещё не начавшемся разговоре. Мы сидели как партнёры, лицом к лицу. — Для начала хочу обозначить, что сегодняшний день в общий учёт не попадает. Все замечания снимаются. Но уже с завтрашнего дня нарушение новых договорённостей тебе минимум поркой обойдётся, будь уверен. — Он выдержал паузу, чтобы оценить реакцию на свои слова. — Итак, что ты надумал за день? — Я хотел сначала выслушать Вас… — Ясно, ничего не надумал — плохо, — сухо отругал Он. — Так не годится. Я не хочу, чтобы ты сейчас послушал моё предложение и просто с ним согласился. У меня тогда не будет полной уверенности в том, что это и твоё желание тоже, а не просто безвольный кивок головы за неимением других вариантов. Почему ты не выполняешь мои просьбы? Мы же договаривались, Итан. — Его тон набирал обороты, которые обещали больно обжигать. — Ваши варианты всегда лучше и намного продуманнее. В Его глазах это жалкие, нерешительные оправдания лени. — Значит, думай сейчас, я пойду пока сварю себе кофе. Жёсткость в голосе меня пристыдила, в то время как взгляд высмеивал за то, что я хотел воспользоваться самым легким путём, сам не прикладывая никаких усилий, будто бы мне всё равно. Не уверен, насколько Он действительно хотел выпить кофе. Скорее, выкинул это как предлог выйти из комнаты, чтобы не начать раздражаться из-за моего продолжительного молчания. Вернувшись, Он поставил передо мной стакан воды, из которого я сразу же отхлебнул, только бы ещё хоть пару секунд ничего не говорить. Сидеть в кресле оказалось неуютно: я не мог решить, к какому подлокотнику прижаться, а посередине почему-то ощущал себя слишком маленьким для такого большого предмета мебели. — Пожалуйста, вот только не надо сейчас строить из себя забитого зверька. Я сказал, что за весь сегодняшний день снимаю с тебя все претензии. Более того, учитывая то, в каком ты сейчас состоянии, я и пальцем тебя тронуть не посмею, и ты это прекрасно знаешь. — А как же «вечер» и «я что, недостаточно тебя запугал»… — Ты сейчас меня очень сильно обижаешь, Аарон, — нахмурился Он. — Делаешь из меня какого-то изверга. Хочешь сказать, что вне зависимости от обстоятельств я наплюю на тебя и всё равно устрою наказание? Хоть раз такое было? Когда ты эмоционально нестабилен и правильно не настроен, ни о какой сессии не может быть и речи. — Я не это имел в виду, простите… — А что ты имел в виду? — спросил Он так, что отвечать не хотелось вовсе. — Я бы не стал возражать, если бы Вы сегодня меня наказали… Я считаю, э, что заслужил… И что виноват… В том, что, ну, «правильно не настроился». Слова сложно выговаривались под давлением стыда. Я начал снова ковырять заусенец на большом пальце. — Ладно, ответ удовлетворительный. — А вот по Его лицу так не скажешь. — Давай всё же приступим к главному. Расскажи мне, какие отношения будут для тебя идеальными. — С последним предложением голос заметно смягчился. — Мы можем как-то по-другому сесть? Мне так некомфортно. Очень, — поёжился я. — Конечно, — с готовностью закивал Шон. — Пойдём на кухню, или мне пересесть на диван, к тебе поближе? — Нет. Я встал, со скрежетом отодвигая журнальный столик к телевизору, подошёл к креслу и принял самую привычную для себя позу: руками обхватил Его икры, голову положил на колени. Вот теперь между нами был контакт. — Это для Вас считается за объятия? — Не думаю, — коротко качнул головой Шон. — Тогда, можно считать, мы нашли первый компромисс, — улыбнулся я, подняв голову, чтобы посмотреть на Него. — Я рад, что ты меня поправляешь. Не могу же я постоянно правильно угадывать. Мне казалось, тебе, наоборот, будет легче вести беседу «на расстоянии», а на самом деле, оказывается, вот как. Он провёл ладонью, словно расчёской, по моим волосам. — Идеально, как мне кажется, будет, если Вы настоящего себя не потеряете, принимая новые отношения, и я себя не потеряю. Но как это реализовать — без понятия, правда. В голову пришло только, если чередовать дни или какие-то выбрать… Но это глупо. — С этим спорить не буду. — Не думайте, будто я хочу выбрать самый простой вариант… Честно, я не могу ничего придумать, но обещаю сказать, если меня что-то не устроит в Вашем предложении. Пожалуйста, Шон, — я взял Его за руку и крепко сжал, — если хоть какой-то кусочек в Вашем плане есть для нас как для любовной пары, я уже согласен, мне нужно только это для полного счастья. — Хорошо, как насчёт поделить не время, а территорию? Мне кажется, визуальная составляющая поможет тебе легче разделять Тему и обычные отношения. Антураж моей спальни очень располагает к подчинению, тебе так не кажется? Вместо ответа я согласно улыбнулся. — За пределами моей комнаты мы друг с другом на «ты» и по имени. Это принимается? Я жутко обрадовался его идее! Потому что сильно переживал из-за того, что у меня в голове всё смешается и запутается, но с таким раскладом точно должно получиться. Разве что надо научиться в остальных комнатах видеть обычную бытовую жизнь, а вот переключаться на саба, переступая порог Его спальни, — для меня самое естественное из того, что только может быть. — Первое время, пока будешь переучиваться, границы останутся немного размытыми, но потом отлаженный режим ни мной, ни тобой, надеюсь, нарушаться не будет. — В смысле — размыты? Можно поточнее? — Вот, например, ляпнешь мне «вы» на кухне, сразу к стене тебя поставлю и отвешу двадцать шлепков. По всему дому будешь получать, пока не привыкнешь. Как тебе такое условие? Сто раз на дню исправлять тебя у меня сил не хватит, а так, я думаю, ты намного быстрее переучишься. И будет повод задуматься, прежде чем начать говорить. Наказание весьма условное, и в то же время, действительно, будет какой-никакой стимул быстрее наконец перебороть себя и начать называть Его на «ты». Если честно, эта путаница в голове мне самому не особо нравилась, хотелось как можно скорее перестроиться. Нас это сблизит. Я уверен. — Здорово, мне нравится такое условие. — Ещё, знаешь, думал наверху комнату переделать под уютную такую спальню, чтобы вокруг никаких атрибутов не висело, потолок не в решётку и полы без отверстий для вкручивания колец. — Он робко усмехнулся. — Это чисто твоя территория будет, там меня учить сможешь. Обставишь, как захочешь. — Он пытливо и в то же время с надеждой всматривался в мои глаза. Было видно, как сильно Ему хотелось услышать от меня неподдельное одобрение и увидеть, что предложенный расклад полностью соответствует тому, о чём я мечтал. — Спасибо. — Губы дрогнули в улыбке (сильно растрогало слышать такое от Него, наша другая комната), и я благодарно кивнул, восхищённый озвученной идеей. — Вы сформулировали всё то, чего я не смог, и даже больше. Это звучит идеально. — Но учти, комнатой будешь заниматься сам, у меня нет на это времени, как нет и ключа от замка. С этим тоже придётся тебе повозиться. — Хорошо, без проблем. Я с радостью этим займусь! — Тогда договорились? Если что, всегда сможем поменять или дополнить наши правила. Вдруг ты что-то всё же надумаешь. — Если надумаю — обязательно скажу. — Так, одной проблемой меньше. Но кое-что всё же остаётся: ещё один день я не продержусь, поэтому съезжу сегодня в клуб. Аарон, пожалуйста, не думай, что это тебе в отместку или в укор. Мне просто необходимо чем-то перебиться. Я долго ждал и больше уже не в силах терпеть. Особенно после вчерашнего. Может, даже и хорошо, что так получилось, смогу немного пожестить без риска переборщить с тобой. — Что?.. Всё оборвалось в секунду. Почему я об этом не подумал, чтобы как-то предотвратить? Сначала командировка, потом больница — слишком долго. Чёрт! — Не надо уезжать! — дрогнувшим голосом выпалил я. — Делайте со мной, что вздумается, я согласен, всё добровольно! Можете играть близко к границам, вообще как душе угодно, сэр. Хотите вязать — пожалуйста, хоть три подряд, от меня и звука не услышите. Я сопровождал всё активными жестами, то раздвигая руками воздух, то прикладывая их в мольбе к груди. — Моё главное желание — не навредить своему сабу. Исключено. Ты не готов сегодня, и это не обсуждается. — Что мне сделать, чтобы Вы не уходили?.. Можно хотя бы поехать вместе с Вами? — Заставить тебя смотреть? Нет, ещё хуже, этого не будет. — Дайте мне шанс, Вы не пожалеете! Никаких шуточек, никаких даже малейших пререканий, обещаю, я буду серьёзным, взрослым, сэр, как Вы всегда хотели. Всё будет по-другому. Если Вы переступите порог, я себе этого не прощу. Сердце билось, опережая слова, будто я находился на грани жизни и смерти. — Ох, с тобой становится сложно, — утомлённо выдохнул Он, потерев лоб. — Хорошо, в виде исключения сегодня поеду в зал. Попытаюсь отвлечься от всего. Напряжение было настолько велико, что я побоялся даже вымолвить слова благодарности. Хотелось как можно быстрее убраться с глаз долой. Шон встал, хлопнув ладонями по ногам, и направился к гардеробу за своей сумкой. Приближение катастрофы я осознал в момент, когда дверь шкафа заскользила по рейкам. Хотя вдруг это настолько Его взбесит, что теперь мне наказания точно уж никак не избежать, и он всё-таки не уедет? Я глубоко в душе так надеялся, что Он останется со мной… Вплоть до того, что готов был умолять наплевать на «безопасность и разумность» хотя бы раз… Я весь задрожал, когда Он повернулся ко мне, держа сумку за одну ручку, чтобы та приоткрылась и было видно, что внутри пусто. Боже, Его взгляд меня словно молнией прошиб. — Почему моя сумка не собрана? — сначала недоумённо вопросил Он. — У тебя меньше обязанностей, что ли, теперь стало?! Можно узнать, в какой момент? Его эмоции сменялись так быстро, что у меня не было шанса понять, стоит ли сейчас извиняться, или бежать собирать всё, или в очередной раз сказать, что я готов к порке… — Если в твоём видении «другие» отношения выглядят вот так, то я на них подписываться не стану. — Последний раз нахмурившись, Он небрежно бросил сумку на пол. — Ну, будем считать, ты сам определил исход сегодняшнего вечера, — разочарованно пожал плечами. — Шон, пожалуйста, всего пару секунд, я всё соберу! Форма поглажена, и воды я купил, я просто… — Нет, теперь уже я сам себе всё соберу, спасибо, — остановил Он властным жестом. Казалось, случай с этой блядской сумкой Его взбесил и обидел даже больше, чем когда я звонил от Робина. Он ещё с полчаса копошился в инвентарной, пока я сидел, еле сдерживая слёзы, сжимаясь в беспомощный комок. Потом как-то собрался и подумал об обуви, которая может нуждаться в чистке и за которую сейчас мне может тоже до кучи влететь. Поплёлся в коридор и, стоя на коленях, прошёлся губкой для кожи по ботинкам, в которых Он пришёл. Они были просто чистыми, а сейчас солидно заблестели. — У меня не стало меньше обязанностей, я делаю всё, как раньше, — бился до последнего я, не поднимаясь с колен. — Перед Вашим приездом продуктов закупил, помыл весь дом… Всё, что было в чемодане, постирал, погладил и развесил, разложил по своим местам, костюмы отвёз и забрал из химчистки… — со скоростью света щебетал я, пытаясь успеть всё сказать до того, как Хозяин встанет с пуфика, наденет пальто и уйдёт. — И форму Вашу тоже подготовил отдельной стопкой, только в сумку забыл положить, я думал, Вы нескоро к тренировкам вернётесь и нет смысла, чтобы она… — У меня закончился воздух, я всё произносил практически на одном дыхании. — Не надо больше ничего говорить, — противопоставленно спокойно оборвал Он. — Ложись спать, не жди меня. Если есть желание, Сэмми сегодня тоже дома, можешь с ним куда-нибудь сходить развлечься.