* * *
Я проснулся на ещё один день ближе к понедельнику и сразу же посчитал, сколько осталось — это уже был каждодневный, если не ежечасный, ритуал, без которого внутри чувствовалось какое-то неспокойствие. Всего лишь три дня, и всё вернётся на круги своя. Ну или почти. Честно говоря, я не совсем уверен, что знаю вопросы, которые, как сказал Шон, у Него ко мне «там» остались. Что Он имел в виду и что меня ждёт? С одной стороны, я ужасно хотел, чтобы всё стало как раньше, а с другой — боялся снова спасовать. Тогда Шон окажется прав и больше вообще не будет прислушиваться ко мне. Очень боюсь и не хочу услышать: «Ну, как я и говорил — слова да и только». У Него рано прозвонил будильник. На этот раз я услышал, потому что вчера так и не отдал браслет. — Ты-то куда так вскочил? Поспи ещё. — У меня тренировка. Можно вместе с тобой поеду? — М, ладно тогда, поехали, конечно. — А разрешишь мне что-нибудь для тебя приготовить? Пожалуйста, очень прошу. — Может, завтра? А то Сэм уже должен скоро прийти. — Хорошо, завтра. Спасибо большое. Уже лучше, чем ничего. Мне б хоть одно плюс-минус привычное утро. — Подождать тебя или можно пойти в душ вместе? — Какие мы вежливые с утра пораньше, — удивлённо улыбнулся Он. — Что это вдруг случилось? — Ничего, Шон, всё как обычно… Я всегда с тобой вежлив. В ответ на это Он скептично и, мне даже показалось, чуть насмешливо хмыкнул. Разве я сказал что-то лишнее или неправильное? Нет же, по-моему. — Вот уж не ожидал, что ты прям так серьёзно настроен добиться понедельника. И, честно говоря, буду крайне удивлён, если это у тебя действительно получится. — Обидно такое слышать, но я и не думал о том, что заслужил в свой адрес что-то другое. Он часто подстёбывал меня на этот счёт, после того как открыто сказал, насколько сильно сомневается в идее вернуться к исходной точке. Было не очень приятно, но, с другой стороны, казалось, Шон таким образом специально пытался спровоцировать обратную реакцию. — Нет, Итан, ты меня не понял, — аккуратно улыбнулся Он, слабо сжав плечо. — Я абсолютно позитивно к тебе настроен и хочу, чтобы все старания себя оправдали, если ты планируешь продолжить в том же духе. Я хотел дать тебе дополнительный стимул, а вовсе не обидеть. — Что ж, в любом случае, надеюсь, у меня всё же получится изменить твоё мнение обо мне как о сабе. В душ Он пустил меня первым, пока сам принялся чистить зубы. Когда я уже начал смывать гель, услышал, как у Него там что-то упало, и отодвинул шторку, чтобы посмотреть. — Это что? Он спросил таким тоном… Сложно было ответить без так напрашивающегося «сэр». А это, кстати, была мазь, которую я буквально вчера после душа втирал в свои ещё не до конца зажившие синяки. Храниться тюбик должен был в холодильнике. — Прости, пожалуйста, забыл вчера убрать. — То есть вчера ты ей пользовался? Понятно было, к чему всё идёт и какая ко мне претензия, поэтому поспешно кинулся в защиту. — Ты же сказал, правил больше нет, я ничего не нарушил… — О чём я и говорил: на словах просишься обратно, а делаешь всё ровно наоборот. Я бы попросил тебя впредь не трогать ничего из аптечки без моего разрешения, это ясно? — Да, Шон, прости ещё раз… — Я хотел, чтобы следы остались именно такими ужасными, хотел, чтобы это долго заживало, и никак не планировал ускорять этот процесс. — Я понял, Шон. Сейчас всё уберу и больше не трону. Не злись на меня, пожалуйста. Ясное дело, по факту злился-то Хозяин, а Шон просто на этот раз, видимо, уже не смог Его сдержать. Тюбик полетел в мусорный бак под сухой комментарий: «Купишь новую». Я на секунду замер под Его ледяным взглядом, действие которого уже успел позабыть. — Конечно, Шон, сегодня же, — ответил, в страхе спрятав глаза. — Повернись. — Молча исполнил. — М, я смотрю, самолечение даёт потрясающий результат. Но учти, ещё минимум неделю, как я изначально и планировал, порка тебе ни в каком виде не грозит, даже если через пару дней всё уже заживёт. Я развернулся, кивнул и потянулся за полотенцем, но Он перехватил мою руку. — Ужас, во что ты руки превратил! — возмутился Шон, пробегаясь взглядом по каждому пальцу. — Сделай маникюр и приведи свои руки в порядок. Я посмотрел на изгрызанные ногти, кровавые заусенцы и не смог с Ним не согласиться. — Сегодня? Мне приходилось задавать сотни уточняющих вопросов, только чтобы точно всё правильно понять и сделать как надо. — Если успеешь. — Понял, — в который раз твёрдо кивнул я. Больше претензий у Него не было, так что у меня наконец получилось взять полотенце и выйти из душа. Он попросил открыть дверь, чтобы услышать, если Сэм вдруг будет звонить, но в итоге нам даже пришлось немного подождать на кухне. Я как раз успел за это время сделать завтрак себе — пожарил омлет со всем, что нашёл в холодильнике, и мы приступили к еде практически одновременно. Смотреть Шону в глаза за столом было одновременно неловко и страшно: во-первых, всё ещё чувствовалась вина за вчерашнее, а во-вторых, мне казалось, что Он не скоро остынет от столь «добро» начавшегося утра. Нехорошо с минетом получилось. А если предложу Ему сегодня, уверен, Он откажется. Это насколько же мы отдалимся, если ещё и сексом заниматься перестанем? Ну нет, надо будет по-любому хотя бы попросить Его сегодня или предложить, даже не знаю. — Кстати, я так и не спросил: как прошла твоя первая тренировка? — Тяжело, — честно выдохнул я. — Тело непривыкшее, у меня до сих пор всё болит. Ну и Логан сам по себе крайне настойчив. — Я имею в виду, тебе с ним комфортно? Просто можно поискать кого-то другого, у меня есть ещё пара знакомых тренеров. — Не надо, Логан пока во всём меня устраивает. Можно вопрос? — Я уже знаю твой вопрос, и ответ на него «да». Хорошо, тогда следующий вопрос: — Он гетеро? — Так, а вот это я уже не понял, — нахмурился Шон. — Просто любопытно, — искренне удивился такой неожиданной вспышке с Его стороны. — Ты правда думаешь, я собираюсь с ним заигрывать, или что?! — По-моему, имеющейся информации тебе более чем достаточно. Доедай, и бегом одеваться. В это утро Лаура пришла неизменно вовремя — предъявить ей было нечего. Естественно, меня взбесило, когда Шон высказал ей лестный комментарий по поводу хорошей работы. Не, ну всё, ещё два дня, и до свидания. Пока ехали в машине, я внимательно рассматривал руки Шона, сравнивая их со своими. Мы не разговаривали, так что за время пути, слава богу, не возникло новой причины для какой-нибудь очередной неприятной беседы. Он высадил меня и коротко попрощался, сказав, чтобы ориентировался на шесть. Только вышел из машины, рука машинально потянулась ко рту — надо было оторвать уже этот заусенец с большого пальца. Чёрт, не могу остановиться! Слишком запустил привычку, не знаю, как теперь буду отучаться. В том же здании, что и фитнес-зал, как раз находился маникюрный салон с широким стеклянным окном, в которое я мельком заглянул, проходя мимо. Там сидят одни девушки! Нет, не то чтобы я сильно удивился, но зайти туда и сидеть одному в окружении женского пола… Этот барьер надо будет каким-то чудом преодолеть. Хм, Агнет же наверняка Сэма заставляет за собой следить, мне кажется, это вполне в её духе. Можно было бы спросить, как он с этим справляется, но вот если вдруг я ошибаюсь, такой вопрос Сэма сильно оскорбит. Уж у кого-кого, а у Сэма такие мероприятия точно к гейским относятся, и так публично позориться он не пошёл бы, даже если бы Агнет заставила. Блин, буду теперь думать, как лучше сделать. Логан снова встретил меня практически у входа, но сказал, что это последний раз, чтобы точно убедиться в том, что я не потеряюсь. Спросил, как я чувствовал себя после первой тренировки и как сейчас, докопался до рациона и касательно этого обещал нажаловаться Шону: — Уверен, он, во-первых, поможет сориентироваться, раз тебе, видимо, лень вникать в мою распечатку, а во-вторых, точно всё проконтролирует. — Не надо, пожалуйста, — сначала испугался. — Я сам себя проконтролирую. Очень не хочу, чтобы Шона со стороны беспокоили замечаниями по поводу меня. Вот особенно сейчас! — Даёшь слово? — Обещаю. — Хорошо. Потому что результат по большей части зависит только от тебя, я здесь лишь даю правильный вектор. Честно говоря, я не особый фанат заставлять, мне по душе работать с людьми, которые этого сами хотят. Вообще люблю наблюдать за трансформацией. — Я тебя услышал, Логан. Так что, «меньше разговоров — больше дела»? — Вот это мне уже нравится! Идём. — Он радушно улыбнулся, похлопав меня по плечу, и кивком пригласил следовать за собой. Когда забитые мышцы хорошенько разогрелись, боль стала уже даже приятной. И вообще Логан в целом был мной доволен намного больше, нежели в первый раз. Не знаю, что повлияло на мою работу в большей степени: его слова о том, как приятно работать с мотивированными людьми, или о том, как он может связаться с Шоном буквально в два счёта, меня при этом в принципе не извещая. Так или иначе внутренний повод стараться был весьма сильным. Логан, судя по всему, как достаточно опытный Дом, не мог не заметить перемен в моём поведении, которые он, похоже, вообще никак не связывал с нашим разговором. — Это ты в прошлый раз был не в духе или, наоборот, сегодня что случилось? — В прошлый раз, — коротко бросил я. — Но Шон с этим разобрался. — Очень заметно. — Он одобрительно покачал головой, будто оценивая работу Шона. — Знаешь, а кротость тебе намного больше идёт. — Знаю, — усмехнулся я, немного смутившись. К тому моменту уже сильно хотелось есть, и я начал думать, смогу ли найти хоть одно подходящее по рациону блюдо в дайнере, потому что только из-за еды менять такое уютное место было бы до ужаса обидно.* * *
Сегодня в «Fanny» было поспокойнее. По крайней мере, не пришлось пробираться к своей капсуле через толпу. Линда поздоровалась со мной одними глазами и указала в сторону диванчиков, излишне приглашая. Сэм быстро заметил и кивнул из зала, говоря, что скоро подойдёт. Пока можно было всё аккуратно разложить, чтобы понять, какой объём работы на сегодня запланирован. Вроде пока не отстаю от графика и двигаюсь достаточно равномерно, а самое главное, действительно эффективно успеваю восстановить знания. Время от времени даже нечто совсем новое узнаю. Кто знает, может, под конец я вообще начну получать удовольствие и это перестанет так сильно грузить мой мозг? Честно говоря, расстраивало то, что Шон сначала так прям серьёзно-серьёзно к этому отнёсся, обещал проверять каждый вечер, а потом вдруг начал откладывать на выходные и в целом как-то отступать, словно Ему уже не важно… Понятное дело, на моей мотивации такое сильно отрицательно сказалось, но я очень старался взять над собой контроль. Саманта, как только вышла готовить для кого-то напитки за баром, первая поздоровалась, и это было очень приятно. Не ожидал такого дружелюбия, тем более она выглядит и разговаривает так, что можно подумать совсем противоположное. Может, потому что я Сэму друг, а может, она действительно не прочь завести новых друзей — не знаю пока, но ответил ей взаимным улыбчивым приветствием. — Привет, — поздоровался Сэм, убирая кудряшку за ухо. — Что тебе принести? — Эм, я даже не знаю… — Неужели вчерашние крылышки тебе не понравились? — Понравились, конечно, но пока мне лучше держаться подальше от фритюра. Есть что-то более здоровое, что ли? — У тебя обострение? — Он обеспокоенно поднял брови. — Агнет говорила, у тебя с этим проблемы. — Вроде того. А ещё я теперь типа спортсмен. Скажи, вот этот салат очень острый? — Нашёл у кого спросить! — посмеялась Саманта. — Ой, слушай, в этом вопросе я полностью доверяю меню — если там стоит три перчика напротив, значит, очень острое. Но если спросишь меня, то я тебе скажу, что у нас вообще даже близко к острому ничего нет. — Есть что-то вроде овощей с мясом? — Это легко вообще, сейчас всё будет. У нас просто потрясающий грибной и перечный соус к мясу. Принесу тебе оба попробовать, окей? — Хорошо, Сэм, спасибо. Ещё я попросил американо с молоком — что-то прям захотелось вспомнить по-настоящему рабочие будни, а то всё чай да чай. Я успел немного поработать, неторопливо опустошая чашку с остывающим кофе. И этот хорошо забытый вкус неожиданно напомнил мне о наших вылазках по кофейням, которые так любила Джи… Может, я правда слишком с ней погорячился? Отматывая назад, мне было сложно узнать себя в тех воспоминаниях, неужели я мог быть настолько холодным? Как же неприятно, когда тебя догоняет чувство стыда, стоит только эмоциям немного отступить. Нет, я не считаю себя виноватым, но, наверное, всё же стоило быть помягче. Хотя вот с другой стороны, было бы у Джи желание всё вернуть, давно бы уже меня нашла, а если до сих пор молчит, значит, оно ей особо и не надо. Единственная загвоздка в том, что нам всё равно придётся пересекаться в клубе как минимум. Это будет страшно неловко с одной стороны, а с другой — я не могу даже предположить, как Шон к такому отнесётся. Если в прошлый раз за одну неуместную фразу Джи по телефону мне от Него влетело, то что может произойти сейчас? Очень надеюсь, она хотя бы не станет пытаться повлиять на меня через Шона. Это будет низко. В самый разгар не особо приятных мыслей на свой перерыв вышел Карл. В этот раз одним взглядом спросил «можно?» и после дружелюбного кивка всё ещё неуверенно сел напротив. Первое, что интересовало — это то, во сколько я уйду сегодня. Ответ его явно обрадовал, и после этого он более спокойно отправился на охоту, зная, что сможет ещё посидеть со мной, перед тем как уехать на учёбу. Появление Карла каждый раз определённым образом бодрит — эта его искренность и невинный, почти детский восторг от встречи передаёт свои положительные энергетические заряды. Не сказал бы, что Карл не умеет скрывать эмоции, нет, скорее он знает, кому стоит их показывать, делая вполне осознанный зрелый выбор. На удивление, народ как-то рассосался после завтрака, а на бизнес-ланч пока мало кто пришёл, в отличие от предыдущих дней. Сэм, оценив ситуацию, решил, что пока остальные справятся без него, и присел на крайний барный стул потрепаться с Самантой. — Ну, что будем с этой субботой делать? — Я пас, — покачал головой Сэм. — Опять эти малолетки, я как-то не в настроении оборону держать, хочу расслабиться. Тем более у меня планы покруче. Его тон заинтриговал, даже я уши навострил. — М-м, ну-ка расскажи. — Сэмми подпёрла голову рукой и с интересом повела пирсингованной бровью. Она заигрывает с ним так, что мне иногда кажется, будто они встречаются. — Короче, такая тусовка раз в году собирается, — с большим воодушевлением начал он. — Почти все мои знакомые припрутся, диджей наш прилетит, бухло будет такое — ты не пробовала! Давай со мной. — Это где всё будет? — А разница? — Это типа клуб или… Я, как ты, по чьим-то домам не особо люблю таскаться. — Да там все свои, ты что, мы как одна большая семья! Тем более я рядом буду, верну тебя в сохранности не позже двух. Оставишь мамочке мой телефон, чтобы не волновалась. — Ха-ха, очень смешно. — Сэмми закатила глаза. — Во сколько начало? Я бы хотела успеть забежать домой переодеться в платье. — Да спокойно успеешь, мы за тобой около десяти заедем. — О, здорово! Вы про субботу? А во сколько меня заберёте? — Из-за левого плеча Сэма неожиданно высунулся довольный Карл. Когда по взгляду стало понятно, что его в их планах не было, он даже покраснел от того, как сильно смутился. — А… Я понял, простите… Ребята тоже, видно было, растерялись и не сразу отошли от такого неожиданного появления мелкого. — Чёрт, ходит как тень! — выругался Сэм, стоило только Карлу убежать за дверь. — Пойду попробую с ним поговорить, — неуверенно вызвалась Саманта, тяжело вздохнув. Уж не знаю, увенчался ли их разговор успехом, но Карл так и не вышел в зал снова, тем самым отказавшись от оставшейся половины своего перерыва. Я пытался сосредоточиться на кейсах, но было совсем лень. Плюс ко всему отвлекали всякие разные мысли о Шоне, о нас… А тут этот Excel со своими графиками и таблицами — скука какая! Кое-как набросав тезисно то, что могло обойтись без дополнительных расчётов, я уже начал потихоньку сворачиваться. К четырём Карл вышел с курткой, рюкзаком и молча сел напротив. — Итан, ты мне поможешь? Пожалуйста, — тихо попросил он, подняв на меня тяжёлый взгляд. — Конечно, что на этот раз? — Да всё то же. Не понимаю я эту финансовую математику. Обычную понимаю, а эту вот нет… Надо было этому дебилу рот открывать. — Что случилось? — Пацан один у нас возмущался, мол, нахрена мне ваши тангенсы, кто научит меня платить налоги? А математичка у нас принципиальная женщина такая, понимаешь, теперь мучает всех этим дерьмом. Банковские мультипликаторы считаем, доходности паёв и акций там всяких… Вообще ни слова не понимаю, у меня со всем, что с экономикой связано, плохо. — Там не сложно, Карл, я быстро тебе объясню. Какая тема? — Сложные и простые проценты. Простые ещё понятно, но когда поквартальные идут или выбирать надо, я путаюсь. — Просто дай мне листок и ручку. В итоге мы выяснили, что Карл совершенно зря в себе сомневается и так пугается множества незнакомых слов, за которыми на самом деле ничего сверхсложного не стоит. Я сам обрадовался, увидев, как он смущённо заулыбался, удивляясь, насколько всё оказалось просто. С домашкой мы управились быстро, время ещё оставалось, поэтому у меня была возможность спросить про неприятную ситуацию у бара. Карл наклонился ближе ко мне и понизил голос, чтобы никто из ребят не услышал. Как оказалось, они уже несколько раз обещают взять его погулять с собой, и Карл безумно этого ждёт, потому что все выходные проводить здесь же, в «Fanny», ему уже надоело… Я, естественно, спросил, почему он пусть и один, но не сходит куда-нибудь. Понятно, что невозможно ещё и все выходные в дайнере торчать, а то это тоже в тюрьму уже какую-то превращается. Тут выяснилось, что Дженкинс Карла без присмотра отпускать боится, потому что улицы, общественный транспорт и торговые центры — считай, его родная среда обитания, в которой с открытыми сумками и торчащими из карманов бумажниками ходят миллионы соблазнов. Когда я опять начал «наезжать» на Дженкинса, Карл поспешил сделать ремарку: — Он сказал, что когда я буду готов подойти к нему и в глаза сказать: «Да, я в себе уверен и я готов», он спокойно начнёт отпускать меня одного. Но проблема в том, что я так и не смог ему этого сказать… Я сам в себе ещё не уверен и очень боюсь сорваться. Мне спокойнее, когда кто-то рядом. А так альтернатив у него немного: либо оставаться дома, где какая-то Меган, живущая с ними, занимает телевизор сериалом «Сплетница», не давая смотреть что-то нормальное, либо оставаться на еженедельной тематической вечеринке в «Fanny». Карл рассказал, как раньше они всегда втроём железно оставались украшать дайнер и готовить всё к вечеринке, но после того, как Сэм выплатил долг, ему дополнительные часы работать уже не было нужды. А Саманта, естественно, без Сэма тоже оставаться не хотела, и они стали уезжать вместе под разными предлогами, оставляя Карла одного. Самой распространённой причиной, естественно, была поездка в клуб, куда несовершеннолетнего Карла попросту не пустят. — На прошлой неделе, например, у них всё сорвалось. Сэм со своей женщиной был, а у Сэмми что-то собаке плохо стало, она вроде как по врачам её возила. Я виду не подал, но про себя подумал, что отмазка прям из серии «мой хомячок рожает, извините, срочно бежать надо». Хотя кто знает, конечно, ситуации всякие бывают. Мне показалось, они оба к Карлу очень по-семейному относятся. Ещё меня жутко улыбнуло то, с каким серьёзным лицом Карл сказал «со своей женщиной». — На позапрошлой неделе у Сэма особо не было настроения и он хотел один побыть. А Сэмми… — Карл остановился. — Ты же не думаешь, что они только мне так говорят, а на самом деле потом вдвоём гуляют? Они бы не стали мне врать, правда? Похоже, когда Карл проговорил всё вслух, у него перед глазами выстроилась примерно такая же общая картина, как и у меня. — Я, конечно, их не так близко, как ты, знаю, но почти уверен, что они бы с тобой так не поступили. — Хотя Саманта может, наверное, — продолжил раскручивать Карл. — Она хочет с Сэмом наедине побыть, а когда я рядом, то мешаю ей, ну, ты понимаешь, «контакт налаживать». Знаешь, вообще даже хорошо, что так получилось. У меня всё равно домашки много намечается и времени особо не будет… Звучал он едва ли убедительно, было видно, как сильно Карлу неловко из-за того, что вся эта сцена произошла при мне и я видел, как ребята его, можно сказать, отшили. Ну вот, опять он покраснел, бедный. — Ладно, я, наверное, пойду. Приятно было поговорить. И спасибо большое за помощь, Итан, ты уже второй раз безумно меня выручаешь! — Да не за что, — улыбнулся я. — А тебе ещё не рано разве? — Да, но я хочу успеть Оскара спросить. Если скажу, что Сэм отказался, он точно согласится. Я уже просто очень давно мечтаю хотя бы на один день куда-нибудь выбраться. Только не думай, я это рассказываю не для того, чтобы ты меня куда-то пригласил, — вдруг спохватившись, объяснил Карл. — Просто делюсь, правда. — Конечно, Карл, я понял. Надеюсь, он смог прочитать по лицу, что мне правда приятно с ним общаться и эмоции мои далеки от фальшивости или снисхождения.* * *
Как только я запрыгнул в автобус, пришло сообщение от Шона: «Скоро выезжаю, будь готов». А Он вовремя. Это ж я даже успею новую мазь заехать купить. И дома постоять какое-то время перед зеркалом попялить на уходящие следы. Неужели сейчас фортуна в кои-то веки за меня, а не против? Как и ожидалось, я приехал раньше, но забыл, что дом оккупирован Лаурой. Не, постою лучше на террасе подожду, она меня с каждым днём, по-моему, всё больше раздражает. Вскоре Шон подъехал к воротам, но заезжать на участок не стал, вместо этого посигналил пару раз. Я отчего-то этому улыбнулся и побежал в машину. — Привет. Он потянулся чмокнуть меня в щёку и тут же продолжил, не дав поздороваться в ответ. — Итан, я весь день думал… Прости меня за утро, как-то по привычке получилось, мне стоило лучше удерживать контроль, чтобы такого себе не позволять. Ты молодец, всё делал правильно, я не имел права ничего подобного предъявлять. — Шон… Тебе не стоило за это извиняться. Я сделал то, чего не должен был, залез на твою территорию и начал там самовольничать, это было вполне заслуженно. — Ты не понимаешь. Я наехал на тебя из-за нарушения правил, которые сам же отменил. Меня утром переклинило немного. Это не оправдание, я просто хотел объясниться перед тобой в своём поведении. Теперь мы друг друга поняли? Ну, тут бесполезно как-то спорить или дальше пытаться что-то опровергнуть. Всё равно к другому результату не придём. — Да, поняли. Извинения приняты. — Спасибо, — удовлетворённо произнёс Шон, стиснув мою ладонь. Боже, как, блин, неловко! Он правда не должен был так передо мной… Однако, не считая этого разговора в машине, наша поездка в целом оказалась окрашена в тёплые тона. Мне безумно понравилось таскать Его по примерочным, имея такой широкий выбор — фантазии было где потанцевать. Эксперимент начался с «новых» цветов, пусть и приглушённых, чтобы Шона сразу не испугать. Хаки, например, безумно клёво на Нём смотрелся! Первый комплект, который я решил взять на пробу, как раз состоял из тёмно-зелёной рубашки свободного кроя с дизайнерскими шнурочками и карманами в компании с чёрными чуть зауженными книзу штанами. Даже Шон оценил, сказав, что, в принципе, может допустить возможность выйти в таком на улицу. А ещё мне безумно понравилось, как на Него села коричневая кожанка. Она подчеркнула всё, что надо, и придала совсем другой брутальности, нежели пресловутые костюмы. Постепенно от наиболее приемлемых для Шона вариантов я перешёл к толстовкам, которые, кстати, тоже классно на Нём смотрелись, как бы сам Шон это ни отрицал, при взгляде на себя в зеркало отпуская всякие забавные комментарии вроде «о, папе снова семнадцать!». После этого Он сам уже в большей степени стебался у зеркала и смешил меня колкими замечаниями. В очередной раз выглянув из примерочной, Шон заметил кепку с надписью «Take a Walk On Your Dark Side», висевшую в соседней, и надел её, опустив козырёк (что уже само по себе было смешно). Потом засунул руки в карманы кожанки, ссутулил плечи, принимая крайне неуверенный вид, и обратился ко мне: — Эй, дядь, закурить не найдётся? Да, конечно, есть восемнадцать, не заставляй меня снимать кепку. — Молодой человек, какой я вам дядя! Это всё из-за моих остроносых ботинок? Это всё из-за них, да? — поддержал я, делая тонкую отсылку к тому случаю, когда назвал Его туфли старческими*. — Ах ты ж паразит, — посмеялся Шон, а затем толкнул меня в кабинку, прижимая к стене. Он наскоро задёрнул штору. Я аккуратно высвободил руку и поднял мешавший нашему поцелую козырёк кепки. Но Шон сорвал её одним движением и тут же впился в мои губы. Это было так случайно и так по-настоящему… Секундно вспыхнувшая искра… Я был настолько счастлив в ту самую секунду, что мне стало физически больно, когда наш поцелуй разорвался и весь вечер подошёл к концу. Шон сегодня показал себя с другой стороны, был таким живым в своих эмоциях, дурацких шутках и спонтанных ласках, что я ещё долго, чувствую, буду мысленно сюда возвращаться. Видел бы нас кто-то в этот вечер — в жизни не смог бы даже предположить, что у нас в отношениях вообще имеет место быть какой-то кризис. Мы выглядели очень счастливыми… На обратном пути я попытался по возможности аккуратно докопаться до Шона своими вопросами: — Шон, я правда очень хочу отблагодарить тебя за сегодняшний вечер. Как это можно сделать? — Если у тебя осталось желание со мной переспать — это было бы более чем чудесно. — Ты же понимаешь, что я имею в виду? Как скоро ты сорвёшься? Я не хочу этого допустить… — Так, Итан… — Может, что-то несерьёзное, какую-то маленькую вещь для тебя, пожалуйста… Не для меня, я обещаю, что не позволю себе получить никакого удовольствия. Просто используй моё тело… — Я звонил Агнет, дал отбой на завтрак, поэтому можешь сделать его завтра для меня, как обычно, — продолжал настаивать Он. — Хочешь сказать, ты в клуб скоро завтракать поедешь? Я чувствую, что время подходит к концу. Прошу тебя, Шон! Мне будет очень больно, если ты снова так уйдёшь! — Если ты правда хочешь что-то сделать для меня, то ты достойно справишься с той болью, которую я тебе оставлю. И опять ничего не добился. Касательно этого вопроса Он не хотел меня слышать и до самого конца был непреклонен. Мне сейчас оставалось только начать морально готовиться к тому, что Шон скоро опять уйдёт. Надеюсь, получится ещё раз «достойно» пройти через это. Вдруг Сэм тоже снова останется и поможет отвлечься, как в тот раз? Даже если нет, то купить бутылку спиртного и распить в одиночестве ничто не мешает. О, кстати, сигареты надо купить, иначе опять их не окажется рядом в самый нужный момент. Завтра же по пути в дайнер забегу. Главное, не забыть, как обычно. Домой мы по пробкам долго добирались. Я утомился, хотя не был за рулём. Было интересно, с каким настроем доехал Шон. Ну, силы у Него остались, так что какой-никакой секс у нас всё-таки состоялся. Физическое удовольствие было, а вот ментального не было… Того самого особенного ощущения после не осталось, и я совсем расстроился. Внутри. Хорошо хоть Шон брал сзади и не видел моего лица, не видел, как я гружусь всякими мыслями вместо того, чтобы расслабиться. Его «спасибо» после душа вообще всё рассыпало. — Ты же так наказываешь меня, да? — Нет, «наказываю» — неправильное слово. Я создаю те условия, при которых ты наконец-то сможешь услышать свой голос. И бонусом получаю возможность поэкспериментировать над собой и попробовать что-то новое. — Я услышал себя, Шон! И понял, что без этого не могу, мне это нужно… — Такой результат в определённой степени радует. Мне было важно увидеть, как ты поведёшь себя, чтобы узнать, может ли у нас получиться что-то дальше. Сейчас я вижу, может, конечно, ошибочно, но всё же, что ты не можешь без Темы, так же как и я. Такую информацию мне было крайне важно получить. И тебе она была нужна, чтобы уничтожить любые сомнения внутри и чтобы ты смог себя полностью принять. Я завис на какое-то время, переваривая Его слова… — Можно ещё спросить? Меня это очень волнует: у тебя успели появиться какие-то претензии ко мне за это время? Я ещё могу рассчитывать на понедельник или уже где-то ошибся? — Пока можешь. Я выдохнул с облегчением! — Спасибо! Теперь мне намного спокойнее. Кстати, я мазь купил и руки завтра приведу в порядок. — Раз так, то и подстригись уже. — Насколько коротко? Я посмотрел на себя в зеркало и задумчиво провёл рукой по сильно отросшим волосам. — Главное, чтобы я не лишился возможности делать вот так. Он показательно медленно пробрался пальцами от шеи к макушке и крепко сжал волосы у корней. Затем повернул мою голову набок и сказал: — Вот виски можно покороче. Понятно? — Ага, так парикмахеру и скажу. Или продемонстрирую, — усмехнулся я в попытке выудить из Него хотя бы полуулыбку, которая смогла бы помочь всё же закончить день на хорошей ноте. Её я таки получил. А засыпая, снова посчитал про себя — осталось три дня.* * *
Вообще, все прошедшие дни с моего последнего наказания были странными. Каждодневные предложения Шона во имя обычных отношений, безусловно, с трудом мной воспринимались, но, с другой стороны, если Его не поддержать, то никак иначе Он в эту среду и не вольётся. Я успокаивал себя мыслями о том, что сейчас всего лишь первые попытки, реакции, поиски… После нескольких десятков проб Шон научится и найдёт для себя то, что в обычных отношениях так или иначе будет Ему нравиться, а не выполняться через силу. Правда, пока что, по-моему, поиски особо не дали прорывных результатов. Самый пик безумства пришёлся на следующее утро, когда Он во время завтрака начал подводить всё ко встрече с родителями. К слову, утро было шикарным — я несколько раз поблагодарил Шона за разрешение приготовить еду, а Он в рамках вчера озвученного сценария уверенно делал вид, будто не понимает, с чем может быть связан такой искренний восторг с моей стороны. Чтобы максимально приблизить это утро к давно забытому, я сварил кашу на нас двоих, правда, в разных кастрюлях. Хотелось сделать Его завтрак лучше своего согласно старым традициям, поэтому Шону варил на молоке, а себе — на воде. Когда закончил, поставил тарелку на барную стойку. Сам встал туда, где раньше стоял мой стол. — Я подумал, его тебе тоже придётся заслужить, — ответил Он на негласный вопрос и жестом пригласил подойти к стойке. После быстрого просмотра ленты новостей и погоды Шон принялся потихоньку втягивать меня в абсолютно обычный отстранённый разговор, который постепенно шёл к безобидному сбросу бомбы: — Итан, послушай, мне сегодня нужно будет к маме вечером заехать, она попросила ей новые шторы повесить. Помощник мне не помешает. Я мог бы тебя попросить? До меня пока доходило, что вообще сейчас происходит, Хозяин бы уже точно успел потерять терпение. — Подожди… — с настороженной озадаченностью протянул я, чуть отпрянув от стола. — Ты приглашаешь меня познакомиться с родителями — это сейчас происходит?! — Да. — Да? — снова в шоке воскликнул я. — Э-э, у меня нет ответа на этот вопрос, я никогда об этом даже не думал… — Так может, до вечера подумаешь? — смягчённо улыбнулся Шон. — В смысле, ты опять скажешь, что мы коллеги по работе и… — Да они и тогда всё поняли, Итан, я уверен. Даже если нет, когда я впервые в жизни приведу кого-то к ним в дом, уже не придётся ничего объяснять. Мы все взрослые люди. Я вообще не знал, что ответить, тупо промолчал, пытаясь хоть как-то осмыслить. — В общем, я буду очень рад, если ты поможешь. Одному мне, конечно, будет тяжеловато. Напиши часов в шесть о своём решении, ладно? Какое бы оно ни было. — Л-ладно. Но почему бы не вызвать рабочих, например? — Потому что это моя принципиальная позиция — до тех пор, пока я здоров и у меня руки-ноги целы, я против того, чтобы моим родителям помогали чужие люди. Вот на этом мы и закончили. Шон подбросил меня до метро и ещё раз напомнил, чтобы я отписался ближе к делу. Дел у меня было много, но первым в списке стояла покупка сигарет. Дальше уже я находился в поисках барбершопа. Зашёл в парочку, но там оказалась слишком плотная запись, а завтра для меня уже было слишком поздно. Искать по сайтам было лень, я хотел просто зайти на чудесным образом свободное место, которых, как мне казалось, должно в такое время быть полно. В итоге уехал подальше от центра и увидел через стекло скучающего мужчину в фирменном фартуке запустелой парикмахерской. Перед входом стоял обшарпанный борд ядовитого цвета со списком проходящих «только сегодня» акций. Ну, была не была, будем надеяться на лучшее. Когда я зашёл внутрь, мужчина даже удивился, но потом сразу же приветливо улыбнулся. — Здравствуйте, чем я могу вам помочь? — Подстричься у вас можно? — Конечно-конечно, вот, пожалуйста, присаживайтесь. — Он развернул для меня кресло. — Что бы вы хотели? Я повторил мужчине все пожелания Шона и дважды сделал акцент на том, что верх сильно снимать ни в коем случае не надо. Он покивал мне и принялся работать под моим пристальным контролирующим взглядом через зеркало. Хм, в этом случае стереотип «дёшево — значит некачественно» не сработал. Парикмахер стриг очень уверенно и сделал всё так, как я просил. Не повод ли это взять визитку? Я раньше как-то всё время в сторону дома уезжал к знакомому мастеру, но сегодня времени на такую поездку не было. — Ой, визитку? У меня её нет… Но, если хотите, я могу написать вам свой телефон и адрес. Подождёте секунду буквально? Я сложил полученный листочек вдвое и убрал его в карман кошелька, предназначенный для различных карт. Что делать с маникюром, кстати, до сих пор не знаю. Поеду попробую пожаловаться Сэму.* * *
Сегодня утром в дайнере народу было довольно мало. В основном все уже преклонного возраста, наверняка постоянные посетители, привыкшие завтракать в сложившейся у них здесь компании, а не дома в одиночестве. По крайней мере, по тому, как они переговаривались через столики, мне показалось, что каждому из них сильно не хватало общения. Более того, в разговор часто вовлекались пока что не сильно загруженные официанты. Внимание Сэма было для них особенно ценным, так что старушки еле отпускали его поприветствовать других вновь вошедших гостей. — Сэм, у меня к тебе очень деликатный вопрос. Уверен, ты меня поймёшь. — Пойдём выйдем. Не здесь. Он провёл меня по другой стороне улицы к чёрному входу, объяснив, что водить туда гостей через кухню им не разрешается. Сэм, видимо, подумал про Тему, поэтому так насторожился, когда я спросил. Значит, в дайнере никто о его нестандартной сексуальной жизни не знает. Я бы, честно говоря, удивился, если бы он хоть кому-то признался в том, что нижний — не про Сэма такая история. Поэтому, как только я рассказал ему о проблеме пойти в женский салон, он заметно расслабился. — Я много раз мимо проходил, но не могу пересилить себя внутрь зайти… Есть идеи? — Слушай, вообще не парься! Сейчас дам телефон девушки, она тебе всё на дому сделает. Чёрт! Вот об этом я даже не подумал! — Тебя Агнет тоже заставляет? — Да не то чтобы заставляет… Я сам боюсь её случайно каким-нибудь там отросшим ногтем изнутри царапнуть. Попробуй представить, что со мной после этого будет. — Ну, я свои пальцы ни в кого не сую… — Блин, вот бы я удивился, если бы ты мне что другое сказал, — ухмыльнулся Сэм. — Прости, иногда вообще забываю, что ты гей. Не похож ты на гея. По-моему, я уже подошёл к той самой черте, когда надоедает поправлять людей и объяснять, что кроме геев и лесбиянок есть другие ориентации. — Ах, чёрт! — манерно ответил я. — Вечно забываю свой гейский шарфик и сумочку дома. Я тако-о-ой забывчивый! Не удержался от того, чтобы не съязвить, вогнав бедного Сэма в краску. — Да ладно тебе, блин! — смущённо отмахнулся он. — Я ж обидеть не хотел, прости. Я имел в виду… В смысле, это здорово, что ты не выставляешь это так, как некоторые это делают. — Ой, да заткнись уже! — не выдержал я, шутливо ударив его в плечо. Сэм вернулся в дайнер через служебный вход, а я остался на улице, чтобы позвонить по номеру. Очень надеялся, что эта девушка найдёт время, иначе придётся всё же идти в салон. Но мне повезло: она сказала, что есть окно через час, и если успею, то могу приехать. Благо оказалось не на другой конец города. В результате я почувствовал ощутимое удовлетворение от последовательного выполнения всех указаний Шона. В таком виде не стыдно будет и к Его родителям поехать. Снова вернулся в дайнер и тут же засел читать, потому что уже начал отставать от своего плана, а если ещё и вечером уехать придётся, то вообще целый день, по сути, вылетает. Не успел войти во вкус, как в зал вышел Карл. Ну вот, уже час, а я только начал! По-хорошему, надо было вот такими полностью свободными днями вдвойне компенсировать время тренировок. Я поздоровался с Карлом и собрался перебраться на барный стул понаблюдать за шоу, потому что знаю, что ему это всегда приятно. Но Карл плюхнулся на диванчик, сказав, что у него сегодня нет настроения. — Ка-арл, — ласково позвала Сэмми. — Слушай, не хочешь завтра ко мне прийти твою любимую часть Трансформеров пересмотреть? — К тебе домой? — Карл так искренне удивился. — Да мне неудобно как-то… Но спасибо большое за приглашение. Видно было, что ему приятно и одновременно до жути неловко от такого неожиданного откровенного предложения. Судя по всему, он ни разу не был у Саманты дома. — Карл, точно всё в порядке? — обратился я. — Да, не беспокойся за меня. Просто устал под конец недели — обычное дело. У меня всё хорошо. С этими словами он лёг на диван, закрыл глаза и попросил толкнуть его где-то через час. Правда, наверное, устал, бедный. Я сделал музыку в наушниках чуть погромче и продолжил читать, делая короткие пометки, которые потом ещё смогут пригодиться. Но разбудить Карла не успел: это сделал Сэм. — Йоу, Карлос, просыпайся, у меня к тебе классное предложение. Карл лишь вопросительно-сонно промычал в ответ, принявшись медленно подниматься и вместе с тем протирать глаза. — Хочешь, съездим с тобой к Найджелу, поиграем чисто мужской компанией, м? — Когда? Карл явно был раздражён из-за того, что он ещё толком ото сна не отошёл, а на него тут же налетели с какими-то вопросами. — Давай завтра, ты ж не учишься. — Э-э, Сэм, я пока не знаю, давай потом. Мне уже пять минут как на рабочем месте быть надо. — Хорошо, потом так потом, — как ни в чём не бывало улыбнулся Сэм. А замес-то у них тут на самом деле был о-очень интересным. Когда Карл вышел во второй раз и сел доделывать уроки, эта сладкая парочка прям бегала и прыгала вокруг него. Сэм сам предложил помочь с испанским, мелкий абсолютно беззлобно сначала поблагодарил, а потом сказал, что он с того раза всё понял. И хоть Карл этого не видел, но Дженкинс достаточно резко остановил Сэма за плечо и кивнул в сторону своего мальчишки. Я не слышал слов, но по жестам было понятно, как Сэм оправдывается, мол, это не я ему отказал в помощи, а сам Карл в ней не нуждался. Поймав момент, когда Саманта ушла в свой кабинет, а всё внимание Сэма всецело захватила новая волна пришедших гостей, Дженкинс осторожно подсел к Карлу и протянул тому белый конверт. — Что такое, сэр? — попытался улыбнуться он. «Открой», — показал старик глазами, и Карл тут же потянулся доставать содержимое… У него сделались такие глаза, будто ему сообщили, что он выиграл миллион в лотерее. — Обалде-е-еть! Вот это да, мистер Дженкинс! Откуда они у вас? Он крепко обнял старика, который расплылся в счастливой улыбке. — Но как я могу их взять? — распереживался Карл, чуть успокоившись. — Мне даже нечем вас отблагодарить. Дженкинс взял билеты и настойчиво приложил Карлу к груди. — Вы пойдёте со мной? — переспросил он, пытаясь протянуть старику второй билет. Он покачал головой и поторопился уйти. — Мне кажется, он хочет, чтобы ты со мной пошёл, Итан. — А что это за концерт? Мне так и не удалось прочитать название, потому что у Карла от радости даже чуть-чуть задрожали руки. — «Битва Роботов»! Блин, ты не представляешь, как я обожаю это шоу! Билеты так быстро расходятся, их достать почти нереально! Билеты были на вечер субботы. Вот тут Карл уже связал одно с другим, и карты пришлось раскрыть. Он в лоб спросил ребят, что за условие им поставил Дженкинс. Оказалось, если Карл не согласится провести с ними выходные, то тогда он поставит обоим по две вечерние смены в других дайнерах на субботу и воскресенье, а это означало, что ни на какую вечеринку Сэм уже пойти не сможет. А чтобы убедиться в том, что Карл точно откажется, Дженкинс вдобавок подкинул ему билеты. И если Саманта уже, в принципе, смирилась, узнав о таком хитром ходе, то Сэм, жутко разозлённый таким «жульничеством» со стороны Дженкинса, отступать не собирался и пытался мелкого продавить. — У тебя такая же «неповторимая» вечеринка будет и на следующей неделе, и ещё через две, готов спорить. А у меня хорошо если вообще раз в месяц появляется возможность хоть одни выходные провести за пределами «Fanny». И я её упускать из-за тебя не собираюсь. Когда все разошлись по своим делам, атмосфера постепенно улеглась, градус снизился, и Карл, перед тем как уйти, задал мне последний очень волнующий его вопрос: — Дженкинс всё равно со мной не пойдёт, поверь, он уже точно всё решил. Пожалуйста, Итан, ты сходишь со мной завтра? Блин, у меня ж сестра должна вечером приехать, что я ей скажу? Но вроде и Карла бросать, подобно ребятам, не хочется… — Буду рад составить тебе компанию. Там как раз всё мне про роботов и расскажешь. — Спасибо, Итан. Правда, большое тебе спасибо. Теперь, когда Карл ушёл, мне оставалась последняя на сегодня миссия — ответить Шону. Решиться было трудно, поэтому я решил действовать по проверенной схеме и, как только на секунду набрался смелости, тут же отправил смс. Вообще я в течение дня думал о том, что, по сути, Он снова решил сделать очередной громаднейший шаг на сближение, и отвергать такое откровение… Шон и так открыто сказал, насколько мои отказы в мелочах Ему неприятны, а тут целое знакомство с родителями! Мне кажется, в любом случае отказ бы Его сильно внутри обидел, даже если бы на этот раз Он вслух этого не сказал. И потом, раз уж сам Шон собрал силы для того, чтобы преодолеть такую, как я считаю, серьёзную ступень, то как я вообще могу позволить себе не поддержать Его в этом? Пройдём через это вместе. Как любая среднестатистическая гетеропара, в конце концов! И будь что будет. Ещё, конечно, подкупало то, что благодаря этой встрече можно будет забросить своего рода якорь к Нему в жизнь. Если я познакомлюсь с родителями, то после этого Он уже так просто за дверь меня не выставит. Наверное… В любом случае это должно связать нас ещё сильнее, чем прежде.* * *
Всякие настораживающие вопросы начались уже в машине, и я потихоньку стал жалеть о том, что вообще втянул себя в подобного рода авантюру. Шон как бы так невзначай спросил — внимание — к какой конфессии я себя отношу! — Извини, раньше не было уместного случая спросить. — Шон, я не знаю… В церкви я никогда не был, если ты об этом. — Никогда?! — Н-нет, а к чему вообще такие вопросы? — У меня очень религиозная мама. Я как только подумал о том, что мы, гей-пара, сейчас поедем представляться «очень религиозной маме»… Надо было просто видеть мои охуевшие глаза в тот момент! Наверное, неплохо было бы перед тем, как соглашаться, всё же поинтересоваться, не гомофобы ли случаем Его родители… — Тогда за ужином мне так не показалось, — нервно сглотнул я, в глубине своей грешной души надеясь на то, что с религиозностью всё на самом деле не так уж и серьёзно. Шон кивнул, соглашаясь, но тут же принялся рассказывать предысторию. Корнелия настаивала на посещении воскресных служб, пока они были детьми, а когда все стали постепенно взрослеть и церковь явно не стояла на первом месте среди прочих развлечений, которые можно было учинить на выходных, все начали придумывать лживые истории о принятии других вер, чтобы мама уже не смогла каждого проконтролировать, ну и, самое главное, была спокойна за их души. Каждый выбрал себе наиболее удобную легенду с религией, и якобы по выходным каждый расходился по своим службам, так как Корнелия была максимально толерантна к выбору детей и принуждать именно к своему не хотела. Шон, естественно, так нагло, как та же Софи, врать бы не смог и оставался единственным ребёнком, который ходил в церковь вместе с Корнелией и Гордоном. Я так понял, не столько из-за сильной веры, сколько из-за Его желания угодить приёмным родителям во всём, в чём только можно. Шон сказал, что дома, когда им удавалось собраться всем вместе на семейном ужине, каждый молился про себя, если того требовала их религия, но при гостях дети жёстко давили Корнелию, прося не смущать их своими ритуалами. Поэтому я тогда ничего не заметил. — Но ты не пугайся, мои родители не фанатики. Более того, они, так скажем, очень современные католики и адекватно воспринимают религию через реалии современного мира. — То есть лучше мне придумать себе конфессию сейчас, чем говорить о том, что я вообще атеист какой-нибудь? — Нет, почему? Если ты сможешь корректно, я подчёркиваю, корректно об этом сказать, то они нормально это воспримут. Не переживай, они у меня не такие страшные, как тебе тогда могло показаться. Просто ситуация была другая и настроение у всех тоже. — А как ваша религия относится к однополым парам, стесняюсь спросить? В ответ на это Шон слегка пригнулся, чтобы разглядеть церковь, к которой мы приближались. — Так, будем считать, это хороший знак, — заключил Шон, кивнув головой на часовню, на верхушке которой развевался закреплённый верёвками радужный флаг. Я тоже чуть опустил голову, чтобы получше рассмотреть. Похоже, это церковь, которую посещают все жители близлежащих домов, в том числе, очевидно, и родители Шона. Когда Он остановил машину напротив внушительных кованых ворот, я чуть рот не открыл от удивления. Нет, я, конечно, подозревал, что с таким количеством детей жилая площадь должна быть явно побольше среднего, но чтобы таких масштабов резиденция — впервые вижу настолько близко самый настоящий фамильный особняк. Шон заметил моё изумление и улыбнулся. — Похоже на замок… — изумился я. — Тоже так подумал, когда меня первый раз сюда привезли. Похоже на сказку, правда? Мне очень долго было здесь неуютно, всё никак не мог привыкнуть. Я поначалу даже думал, что это целый другой приют, а не чей-то дом. После первого звонка ворота открылись. Шон припарковался в гараже, рассчитанном на пять машин, забрал из багажника букет, и мы медленно направились в дом. Я вдруг почувствовал, что Он тоже нервничает, но отступать уже было поздно. Корнелия не выдержала, выскочив на террасу встречать нас. В одну секунду я успел поймать выражение удивления на её лице, которое она тут же перекрыла радушным гостеприимством. Шон ещё раз попытался представить меня, но Корнелия и без Его помощи вспомнила моё имя. — Очень рада снова вас видеть. Я получил почтительный кивок в свою сторону и засмущался не меньше Шона, который неуверенно протянул ей букет. — Спасибо, милый. Корнелия поцеловала Его в щёку и жестом пригласила нас скорее заходить в дом. После ещё одной серии любезностей, в ходе которых Гордон пожал мне руку, нам предстояло определить порядок действий. Шон сказал, что сначала мы сделаем самое главное дело — то, ради чего, собственно, по легенде и приехали, а после Корнелия сможет пригласить нас к столу. Мне даже понравилось быть чем-то вроде Его подмастерья — подай это, подержи здесь, подстрахуй тут. Вдвоём мы управились достаточно быстро и качественно, я считаю. Одному, конечно, так симметрично карнизы повесить оказалось бы затруднительно. Корнелия была в восторге от новых штор и торжественно объявила, что мы с Шоном свой ужин точно заслужили. Вот за столом как раз и всплыл религиозный вопрос. Но даже после того, как я максимально тактично объяснил, что до религии моя заблудшая душа не дошла, меня всё равно спросили, не буду ли я против, если они помолятся. — Шон, можно попросить тебя? Сначала не понял, что она просит, а потом сообразил — молитва. — Да, конечно, — не изменяя своей твёрдой манере, ответил Он, но ситуация, похоже, умудрилась первее взять над всем контроль. Мне показалось, Шон так мило по-детски засмущался тому, что я сейчас услышу совсем что-то для себя новое. Да как можно было вообще хотя бы вообразить себе подобную сцену со своим Домом в главной роли! Он нервно откашлялся, сложил руки и закрыл глаза. Его монотонный глубокий голос, размеренно чеканивший давно заученный текст, ужасно успокоил меня, как бы странно ни было в этом признаться. Я тоже закрыл глаза, чтобы сосредоточиться только на единственном существовавшем тогда голосе. В этом было какое-то волшебство, не знаю… Наверное, дело в том, что я никак не ожидал увидеть Шона таким откровенным, что ли. Он казался чистым. Вот даже слов не могу подобрать — ощущения были сильно новыми, я оказался совсем не готов, происходящее околдовывало меня… Во время трапезы мы крайне душевно поговорили с Его родителями, они были ко мне неожиданно благосклонны, задавали вопросы и вообще, на удивление, проявляли даже, кажется, искренний интерес к моей персоне. Корнелия была более мягкой и весёлой по сравнению с нашим первым знакомством, а Гордон оказался вполне себе разговорчивым. Периодически я проверял взглядом Шона, чтобы удостовериться, что Он доволен моими ответами и тем, как я веду себя с Его родителями. Он вроде улыбался, вроде даже и мне поуютнее стало. — Ну что, переберёмся в гостиную? Поиграешь для нас? — с надеждой спросила Корнелия, расставив на подносе чашки вокруг заварного чайничка. — Для вас — с удовольствием. — А саксофон ты случайно не привёз? — спрашивал уже Гордон. — Нет, пап, не привёз. — Он развёл руками. — Я вообще давно в клубе не был, ребята всё зовут, но пока совсем, к сожалению, времени нет. Я же тебе говорил, мы сейчас большой проект закрываем. — Помню-помню, но, ты же знаешь, я не мог не спросить. На чаепитие мы перебрались в гостиную с большими окнами в пол, правда, видно почти ничего не было: уже стемнело. И только крошечные огоньки, которыми, по всей видимости, был украшен сад, плясали перед окнами, словно стайка светлячков, и отбрасывали блики на окна, создавая впечатление сияющих далёких звёзд. В центре комнаты стоял чёрный рояль, в отполированной крышке которого тоже отразился свет маленьких диодов. Шон сел, открыл крышку и задумчиво провёл пальцами по поверхности клавиш. Разливая заварку, Корнелия упрекнула Шона в том, что Он так поздно сказал про меня, а так бы она успела сегодня испечь чего-нибудь к чаю. — Я разыграюсь пока, ладно? Корнелия понимающе кивнула и пошла доставать из ящика в другом конце зала коробку с огромным количеством нот, в которых собиралась найти нужные. Когда Шон начал играть, полученный звук меня сразу поразил. Наверное, здесь какая-то специально сконструированная магия с акустикой, потому что настолько чистый и громкий звук… Ну это невероятно! Будто сидишь в концертном зале в самых первых рядах. — Понимаешь ли, у нас тут сейчас будет противостояние. Мама любит классическую музыку, а у нас с отцом в почёте больше джаз. Гордон усмехнулся и обратился ко мне с вопросом. — Можно я просто скажу, что мне нравится смотреть за самим процессом и неважно, что Шон при этом играет? — Ну ничего, две сонаты, максимум одна прелюдия, и ты точно перебежишь на нашу сторону. — В общем, испортил он мне мальчика своей «музыкой для бедных», — вздохнула Корнелия, с наигранным упрёком покачав головой в адрес мужа. Тут я обратил внимание на пустые полки в стеклянных шкафах и вспомнил рассказы Шона про то, как он прятался за диваном, потому что боялся попросить отца послушать пластинки вместе. Я тогда ещё подумал, как глупо было прятаться за диваном — это же понятно, что тебя в любом случае найдут! Но гостиная в их доме была настолько огромной, что если прислониться к шкафу и стоять без движения, особо не всматриваясь, тебя можно принять за часть интерьера. А уж в углах, образованных длиннющей софой и креслами по бокам, можно вообще свободно и вдвоём спрятаться. После того, как Шон размял руки, Корнелия просяще протянула Ему ноты. Не знаю, может, это даже было какое-то знаменитое произведение, но мои знания были настолько ничтожны, что догадываться было не из чего. Кто бы и что бы это ни было, звучало очень красиво. Шон был прекрасен, трогателен и очарователен… Я бегал глазами от Его красивых ловких рук к сосредоточенному чувственному взгляду. Музыка словно проходила сквозь Него… Корнелия достала из кармана платок и аккуратно вытерла две выкатившиеся слезинки, стеснённо мне улыбнувшись. А когда Шон остановился, она подошла обнять Его сзади и поцеловала в макушку. — Всегда мечтал овладеть хоть каким-то инструментом, — начал Гордон. — Но пришлось работать практически с самого детства, и у меня никогда не было возможности заниматься чем-то для души… — с горечью поделился он. — Поэтому мы безумно счастливы, что у нас получилось дать Шону такую возможность. — Я не могу… Когда он играет, у меня сердце поёт! — поддержала Корнелия, засмущав и без того обезоруженного сегодня Шона. — Спасибо, — единственное слово, которое Он тихо проговорил в ответ своим родителям. Наш вечер развернулся в неожиданно семейный, я сам уже чуть не плакал от того, насколько тепло они меня к себе приняли. Хотя я ведь совсем им чужой! Чувство семейности настолько забытое и далёкое, казалось, его вообще никогда вокруг меня не было, а тут вдруг всё такое полноценное… После — ладно, признаюсь — немного унылых классических произведений Корнелии настал черёд Гордона выбирать, и тут ноты уже были не нужны. Они на ходу решали с Шоном, какую песню исполнять. Вот здесь началось реальное веселье, потому что сначала тихонечко начал подпевать Гордон, а потом он подошёл и, смеясь, пихнул Шона, призывая составить компанию. Я-то понимал, что Он так зажат, потому что меня стесняется, но Корнелия решила если я тоже буду петь, Ему будет проще. Она пришла на помощь со своими листочками. Поняв, видимо, что я ни одной композиции не узнал, протянула мне напечатанный текст со словами песен, чтобы я смог петь вместе с ними. Теперь хотя бы пару названий для себя почерпну. — Будьте так любезны, маэстро, сыграйте «Cheek to Cheek», и тогда даже я вам подпою. Шон с отцом улыбчиво переглянулись, и заказ был исполнен. Начала мужская половина, ну, кроме меня, естественно: «Heaven, I’m in heaven»… Второй припев полностью исполняла Корнелия, а на третий уже все выжидающе смотрели на меня. Каждый за вечер поборол своё стеснение, так что теперь настала моя очередь. Господи! Никогда в жизни не пел при людях. «Но ладно, — подумал я. — Если тихо, никто не услышит, насколько это ужасно». Хором же не так страшно, правда? После такого сплочения все барьеры уже были полностью разрушены, и мы бодро принялись веселиться под «In the Mood». Было так тепло внутри, я никогда не чувствовал подобного… Мне как будто в самое сердце принялись складывать самые счастливые улыбки… Но тогда ещё плакать не хотелось. А захотелось под завершающую песню импровизированного концерта, когда Шон сказал, что хочет спеть один. Я понял, что это было только для меня — «I’ve Got You Under My Skin». Слова сами по себе до мурашек трогательные, но Его голос… Он стал для меня очередным открытием и неожиданностью! Корнелия снова вытащила свой платок, а Гордон по-отцовски приобнял меня за плечо. Естественно, мы все стоя поблагодарили Шона аплодисментами. Он в шутку нам даже поклонился, как полагается артисту. Я думал, после мы уже начнём потихоньку собираться домой, но Шон тактично извинился и сказал, что хотел бы посоветоваться с Гордоном по работе. Меня оставили наедине с Корнелией, которая решила показать старые альбомы. — Смотри, какой хорошенький, вот, видишь, в первом ряду. У него ангельский голос, просто ангельский детский голосочек! Даже поверить сложно, что Шон уже так вырос и голос изменился, стал таким взрослым, мужественным… — Он пел в церковном хоре?! — Да, у него хорошо получалось. Но он всегда стеснялся петь, как бы я ни просила при гостях или даже в семейном кругу — никогда, только в церкви или для нас с отцом. И группа у них когда была своя в университете, все подходили подпевали в микрофон по строчке хотя бы, но только не Шон. Вот, сейчас долистаю, посмотри. — Корнелия открыла передо мной ещё один разворот. — Видишь? Во-от здесь вот он сидит, всегда неприметно в уголке сцены где-нибудь. Шон повышенного внимания не любит. Я долго не могла к этому привыкнуть… Только через психолога, спустя месяцы трудов и работы, он начал хотя бы понемногу принимать мою заботу, потом любовь. И даже, как видишь, до сих пор Шону ещё есть чему поучиться. Долистав первый альбом, я узнал от Корнелии, что студенческий джаз-бэнд у них сложился на втором курсе университета, а после выпуска они, скинувшись между собой, купили помещение, в котором продолжают вместе играть по сегодняшний день. — Так-так-так, я смотрю, вы тут времени зря не теряете. — У нас тоже здесь свои секретики, правда? — улыбнулась мне Корнелия. Настало время прощаться. Мы все переобнимались и практически до самого порога благодарили друг друга: Корнелия с Гордоном — за шторы и в целом за визит, а я с Шоном — за их гостеприимство и чудесный домашний ужин. Когда мы вернулись домой и уже улеглись в кровать, у меня оставалось ощутимое послевкусие от этой встречи. Я ещё раз прокрутил в голове самые яркие моменты, повспоминал засевшие в голове слова… Но последней мыслью перед тем, как отрубиться, всё же было: «Надеюсь, эти выходные быстро пролетят».