Love me

      Наступило прекрасное утро субботы, когда можно было никуда не спешить и валяться в кровати до тех пор, пока не надоест.       За всю ночь я ни разу не проснулся, хотя был страх увидеть кошмары, которые всегда заставали в самый неподходящий момент. Но в этот раз повезло, мне давно так крепко и спокойно не спалось.       Усталость копилась всю неделю и, как итог, положила в нокаут аж до одиннадцати утра.       Сначала потихоньку зашевелился Шон, потом начал потягиваться я, но вставать никто не торопился.       Хозяин похлопал рядом с собой. Пришлось выбираться из-под тёплого одеяла и ползти по холоду ближе к изголовью. Там меня снова укрыли и сильно прижали рукой в грубом объятии.       Нагретая кровать, узкая полоска света от плохо зашторенного окна; тишина, наполненная лишь нашим дыханием и осторожными шершавыми прикосновениями. Мы провалялись вместе ещё какое-то время — это было ленивое, нежное утро в мягкой постели.       — Сколько времени? — спросил Шон, сладко зевая.       — У меня на руке часов нет, сэр, — так же зевнув, отмахнулся я.       — М, ты уже с утра начинаешь?       Он поднял руку, которой обнимал меня, выше и слегка придушил предплечьем шею. Пока ещё можно было дышать.       Я резко потянулся к ладони, и тогда Шон сжал сильнее, думая, что хочу выбраться. Но моей целью была вторая Его рука — с часами. Я развернул кисть к себе и сдавленно прошептал:       — Одиннадцать двадцать три, сэр.       Несмотря на то что вдохнуть больше не получалось, я чувствовал себя расслабленно и спокойно. Ощущение было странным, но в то же время приятно-возбуждающим.       С усилием поднял голову, чтобы посмотреть на Него, и почувствовал, как в глазах начинает темнеть. Но даже это не заставило проснуться инстинкт самосохранения.       Я упивался Его властью, в которой полностью растворялся, представлял, будто нахожусь под водой и мне просто нужно дождаться момента, когда можно будет вынырнуть. А Он точно не даст утонуть.       Шон отпустил.       Хотел бы сказать, что получил пощёчину, но нет, это был нежный хозяйский хлопок по щеке, чтобы убедиться, что всё в порядке.       Я перекатился на другой бок, лицом к Нему, и продолжал улыбаться.       — Не надо.       Шон строго посмотрел на хитрый игривый огонёк в моих глазах. «Не надо» из Его уст сработало как выключатель.       — Не буду, сэр.       — Хочу напомнить, что мой отъезд не даёт тебе никаких поблажек. Это полностью моя неделя вплоть до самого вечера воскресенья. Все бонусы, которые я готов тебе предоставить, были озвучены вчера. Это всё.       — Да, сэр, конечно, — тяжело выдохнул я.       — Давай, подъём. А то так можно всё время до моего отъезда проваляться.       Я послушно встал и проследовал за Ним в ванную.       Первым делом Шон снял с плеч повязки, после чего жестом указал мне на коврик, а сам залез под душ. Я мельком посмотрел на заживающую кожу, которая начала облезать, — повязки больше не понадобятся.       Особо не рассчитывал на приглашение, поэтому тихонько погрузился в свои мысли и очень скоро сумел поймать состояние полного умиротворения. Насколько же всё по-другому.       Так отчётливо помню протест, который бушевал внутри в прошлый раз. Меня отпустило только в последнюю ночь, и то не полностью. Вместо того чтобы злиться, расстраиваться, надо было наслаждаться моментом.       Шум воды, мягкий ворс ковра под коленями, очертания любимого тела за полупрозрачной шторкой… Я с удовольствием впитывал каждую деталь, которая окружала меня в это прекрасное утро.       Ладно, признаюсь, иногда всякие неприятные мысли пытались пробраться в голову. Невольно вспоминал первые дни у Робина, мерзкую встречу с Максом, как по глупости опоздал к Агнет — за что мне до сих пор жутко стыдно не только перед ней; нашу с Шоном встречу, которая пошла совсем не по плану…       Шторка вдруг приоткрылась, и я почему-то смущённо улыбнулся приглашению. Шон протянул руку, чтобы я мог опереться на неё, переступая бортик ванны.       Когда Хозяин сам мыл меня — это всегда было одной из самых интимных и трогательных вещей, которые Он делал. Или просто наблюдал, как я делаю всё сам, — тоже.       Ванная долго была моим любимым местом во всём доме. В детстве там был самый надёжный замок, за которым можно было спрятаться. Когда перебрался в закусочную Лу, у меня не было своей комнаты, и только крохотная ванная давала возможность побыть одному. Там я всегда мог позволить себе подрочить, скурить косячок в вытяжку, спрятать бутылку виски в бачок унитаза, зная, что никто не додумается туда лезть — короче, ванная всегда была местом сокрытия всех преступлений и одновременно совершения самых интимных дел. Чуть позже там же начали проходить мои подготовки к сессиям.       Поэтому присутствие кого-то рядом в этой комнате уже являлось для меня своеобразным тематическим моментом. Само ощущение взгляда Хозяина на себе: когда Он смотрит за каждым движением моей руки, как я мою свой член, оголяя головку; когда видит, как пытаюсь выдавить гель из полупустого флакона и от нетерпения начинаю так быстро на него нажимать, что выливается слишком много, да ещё с таким смачным звуком.       — Тебе показать, как это делается? — как-то раз по-доброму усмехнулся Шон, засмущав так, что у меня уши загорелись. А тем же вечером, когда я взял с бортика гель, попросил отдать. Он сильно встряхнул один раз, открыл крышку и велел подставить руки, чтобы самому выдавить нужное количество.       «Взрослый мужчина учит меня пользоваться гелем для душа. Просто класс», — подумал я тогда. Шон же был доволен, Ему всегда нравится моё смущение, красные щёки, глаза в пол и вот это неловкое, вполголоса «спасибо, сэр».       Ну разве кто-то кроме меня должен это видеть? Знать, как всё происходит?       Вот и сейчас Он наблюдал за мной, стоя в красивой позе античной статуи какого-нибудь полубога. Я старался не встречаться с Ним глазами, но при этом с удовольствием скользил взглядом по Его мокрому телу.       Когда закончил, опустился на колени, потому что смысл приглашения был очевидным. Тёплая вода била по спине. Я убрал руки за спину и медленно поднял голову.       Шон положил руку мне на затылок и бросил короткую команду: «Давай».       Я плавно начал работать ртом, и Он позволил наслаждаться до тех пор, пока Его член не начал твердеть. Потом схватил за мокрые волосы и стал насаживать так быстро и грубо, что я не успевал даже нормально подавиться.       По спине ударила холодная вода. От неожиданности я дёрнулся и сильно испугался, что мог при этом случайно задеть член зубами.       Шону удобно было дотягиваться до круглого крана, который отвечал за температуру, — он был прикреплён на удобной высоте, в отличие от того, который включал и выключал воду.       Ледяной, конечно, она не была, но такой определённо казалась. Неприятно. Будто холодная дождевая вода затекает с зонтика за шиворот и мерзко ползёт до поясницы. Бр-р! Я предпринял ровно одну попытку увильнуть, чтобы попадало поменьше струек, но грубая рука выпрямила меня и продолжила насаживать на член, не отпуская волосы.       Так как дальше лобка Хозяина мне особо ничего не было видно, я не мог посмотреть, в какой момент Он повернёт кран, чтобы заранее приготовиться.       На пару мгновений Шон дал паузу, не убирая руку с моей головы. Я успел облизнуться и сглотнуть, после чего был притянут обратно. Тут вода вмиг стала горячей.       — М-м! — протяжно проскулил я, сильнее сжав руки за спиной.       Возбуждение накатило на меня вместе с притоком жара. Оно было неожиданно сильным и до боли желанным.       Его контроль застал меня врасплох — спонтанная пытка, в которую я попал, возбуждала до чёртиков. Будто добровольно зашёл в клетку, а дверца вдруг взяла и за мной захлопнулась… Я понял, что уже не выберусь, и сладкий страх растёкся по спине вместе со струями холодной воды.       После ещё одной смены температур меня затрясло. Было невозможно понять от чего: возбуждение, холод, контроль?       Я расставил ноги шире, чувствуя, как тяжёлый стояк раскачивается, как всё начинает стягивать…       Шон сбавил темп, делая толчки более медленными и глубокими, а потом, когда из моих глаз покатились слёзы, снова дал перевести дыхание.       Я поднял на Него глаза, застеленные пеленой, словно взгляд не мой, а откуда-то из глубины, из другого мира, из транса, в который Он погрузил моё тело.       Уже начало казаться, будто струи воды — прикосновения, которые меня гладят. И от этих ощущений я заводился только сильнее. Рука Хозяина потянулась к крану. Медленно. Чтобы я видел. Знал, что сейчас неизбежно произойдёт.       — Смотри в глаза.       И я смотрел. С такой преданностью, таким подчинением, какого сам от себя не ожидал.       Заметил периферийным зрением этот лёгкий поворот руки, после которого по спине тут же градом забарабанил холод.       Он горячо улыбнулся и продолжил использовать мой рот.       — М! М! М! — просигналил я снизу. Сдерживаться уже было болезненно, невозможно. Вода обжигала то холодом, то жаром, и это было похоже на удары. Всё слишком быстро подвело к черте, которой я боялся. Накатывало что-то настолько большое, мощное и сильное, что становилось страшно с ним не справиться.       — Только после меня, — категорично отрезал Он.       У меня снова покатились слёзы — от напряжения, от глубокого минета, от переизбытка ощущений, да от всего сразу…       Член Хозяина был напряжён и вот-вот готов выстрелить, но Он специально сдерживался.       Когда мой язык наконец-то перевязало спермой, я тут же спустил своё напряжение с крючка.       Вроде хотел помочь себе рукой, но дотронуться было страшно, казалось, от напряжения член просто взорвётся на хрен, как реактор какой-нибудь. Я вытащил руку из-за спины, чтобы изо всех сил вцепиться в бортик. Сдавливал его так сильно, что казалось, ещё немного, и кафель посыпется крошками.       Когда Шон отстранился, я рухнул на четвереньки, выставив вперёд другую руку. Перед глазами всё поплыло, а в ушах оставался белый шум. Вода же куда-то исчезла.       — Твою мать! — вырвалось и от боли, и от наслаждения. Боже, это было невероятно…       Он нагнулся приподнять мою голову за подбородок.       — Всё хорошо?       Мне хватило сил только кивнуть, после чего Шон отпустил, давая время прийти в себя.       У Хозяина все ступни были в моей сперме, так что пришлось снова включать душ, правда, теперь уже мне разрешили контролировать процесс.       — На колени.       Он поставил ногу на моё бедро, дал в руки душевую лейку и сказал вымыть. Я всё смыл, потом бережно прошёлся гелем и снова ополоснул водой. То же самое проделал со второй ступнёй, после чего Шон отодвинул шторку и вышел.       Я постарался как можно быстрее к Нему присоединиться.       — Иди сюда.       Господин развернул большое полотенце и закутал меня в него, прижимая к себе. Ноги почему-то всё ещё оставались ватными, поэтому такая поддержка была очень кстати.       Он напоследок чмокнул меня в макушку и выпустил из объятий.       Так вот, заканчивая мысль: Шон показал мне, что контроль начинается с таких маленьких бытовых вещей. Вроде того, какой водой мне мыться. Хотя нет, даже не так, Он показал, как можно находить очарование в этих самых бытовых мелочах.       А ещё тот факт, что Ему нравится смотреть на меня в любом состоянии — когда кричу от боли, когда плачу, когда ем, когда кончаю, громко смеюсь или просто чищу зубы после минета, как сейчас, пока Он стоит, смотрит и ждёт своей очереди, опираясь рукой на стиральную машинку.       Во всех смыслах это делало нас ближе.       Он, конечно, сказал, что до самого вечера воскресенья Его время, но, несмотря на это, давал мне тепло, прикосновения и объятия с запасом, как бы на будущее. Я чувствовал, как наполняюсь с избытком, который смогу приберечь и потом израсходовать, но всё равно, конечно, был уверен, что не хватит.       После того как мы лениво оделись в домашнее (Шон — в свой чёрный халат, я — в треники и огромную старую футболку), настало время «завтрака». Н-да уж, мы, по-моему, никогда ещё так не просыпались, чтобы сесть завтракать в обед.       Я предпринял ещё одну попытку. Встал на колени в том месте, где обычно раньше ел.       — Хочешь вернуть свой стол?       У Шона невольно поднялась одна бровь, мол, это что ещё за дерзость, но голос был доброжелательным. Я запутался, не понимая, какой в итоге будет реакция.       — Пожалуйста, — удивительно легко согласился Он. — Я дам тебе такую возможность. Но перед этим было бы вежливо приготовить своему Мастеру завтрак, не правда ли? Ты же вежливый мальчик?       — Конечно, сэр… Да, простите. Что для Вас сделать?       — Принеси стек. Любой, с двойной хлопушкой.       Я быстро добежал до стендов и посмотрел на выбор, который оставался: ни один стек с двойной хлопушкой мне особо не нравился. Кожа грубая, они вдвойне тяжелее, и прилетает от таких — будь здоров. Схватил тот, что посередине, потому что Шону больше нравятся с деревянными ручками.       — Пожалуйста, сэр.       Протянул Ему, виновато опустил голову, заранее извиняясь, и продолжал стоять в ожидании приказа.       — Завтрак у меня сегодня будет или нет?       — Конечно, сэр, я просто думал, Вы… Что приготовить?       — Давай как в старые добрые: омлет для меня и кашу для себя.       — Хорошо, сэр, я быстро.       — Даже не сомневаюсь.       Я начал в темпе доставать ингредиенты и подумал, что быстрее было бы приготовить одно и то же на двоих. Вдобавок потом меньше посуды мыть. Но побоялся спрашивать, можно ли вместе с Ним поесть омлет.       Поставил разогреваться сковородку, молоко в ковше и при этом не переставал коситься на Него через плечо. Угадайте, блин, почему.       Шон стоял, вальяжно опираясь на столешницу, и задумчиво вертел в руке стек.       Ровно в тот момент, когда я разбивал первое яйцо, прилетел удар по ноге. Рука дёрнулась, я вскрикнул, и кусок чёртовой скорлупы попал в миску. Меня так это выбесило — момент, который Он выбрал для удара, — что я не удержался и посмотрел на Него со злостью. Во взгляде чётко можно было прочитать: «Ты же видел, что я делаю! Какого, блин, чёрта?!».       — Воу! — засмеялся Шон. — Серьёзно? Ничего не перепутал?       Он продолжал улыбаться, пока я мысленно обругал себя с ног до головы. Этот секундный прокол очень дорого сейчас обойдётся.       — Я не…       Хозяин сильно замахнулся, и моё дыхание остановилось. Внутри всё замерло, но я готовился стойко принять летящий удар.       Буквально в паре сантиметров Он резко остановился. Я выдохнул от облегчения так громко, будто удалось избежать попадания пули.       Шон с наигранной досадой покачал головой:       — Кто-то сегодня будет плакать.       Угу, и вряд ли от радости.       Я постарался быстро выловить дурацкую скорлупку и продолжить готовить завтрак.       Периодически больно прилетало по ногам. Треники ситуацию вообще не смягчали.       Как бы ни пытался сконцентрироваться на готовке, удары были слишком болезненными, чтобы на них не отвлекаться. Старался только громко не кричать и как можно проворнее работать руками.       Когда Его омлет оказался на тарелке, у меня в глазах уже практически стояли слёзы, не сколько от боли, сколько от давящего напряжения, которое Хозяин отлично умел создавать.       — Ваш завтрак готов, сэр. Мне очень неловко, я прошу прощения…       Поставил тарелку на барную, быстро разложил приборы и в последнюю очередь отодвинул для Него высокий стул.       Шон вроде выглядел вполне себе удовлетворённым, но я почему-то решил, что уже испортил настроение.       Когда снял с плиты кашу и вывалил в тарелку, Хозяин забрал её в свои руки.       — Встань туда же на колени.       Я выполнил указание, подумав, что Он снова собирается кормить с ложки. Но вместо этого Шон опустился на корточки и вежливо поставил тарелку на пол передо мной.       — Можешь вернуть своё место, а можешь пойти захватить ложку и поесть в столовой.       А тарелка, к слову, больше похожа на маленькую миску, поэтому есть без приборов — верный шанс измазать себе всё лицо. Когда доставал посуду из шкафа, как-то не подумал, что, может, придётся завтракать с пола.       Шон как ни в чём не бывало отправился за свой барный стул и принялся просматривать утренние новости.       Мне понадобилось время на то, чтобы решиться. Такие психологические моменты всегда давались сложнее, чем физические. На боль мне легче согласиться, чем на унижение.       Долго смотрел на Хозяина, пока снова не начал думать о том же — Он любит смотреть на меня разного, принимает меня любого. Мы в комнате вдвоём, никто этого не увидит и не узнает, как я ел с пола из миски подобно собаке.       Нужна была чистая тарелка, иначе это было бы слишком просто, а я знал, что именно Он хотел увидеть.       После того как смирился, процесс пошёл достаточно быстро, но Шон вдруг окликнул.       Пришлось поднять голову от тарелки, чтобы посмотреть в глаза.       Зная, как важна для Хозяина чистота и ухоженность, перед Ним всегда хотелось быть опрятным. А стоя на полу, пока молоко стекало по подбородку, я чувствовал себя грязным, недостойным Его… Вот, наверное, что на самом деле так подействовало. Его любовь к чистоте, манерам и моё свинское обращение с едой сейчас.       Насколько смог, вылизал посуду. И резко поднялся, чтобы не дать капле с подбородка упасть на пол. Пусть лучше течёт по груди.       Заметив, что я закончил, Он оторвался от телефона и сказал:       — Стой так, я сейчас приду.       Пока Его не было, молоко начало застывать, неприятно стягивая кожу.       Шон вернулся и принёс мой стол, который поставил на законное место. Потом взял бумажные полотенца, намочил и сел передо мной на корточки. Двумя пальцами Он собрал остатки еды вокруг губ и заставил облизать свои пальцы. После принялся бережно вытирать лицо.       Когда мой рот, нос и щёки стали чистыми, Шон очень близко наклонился и легко коснулся своими губами моих. Это нельзя было назвать поцелуем — Он подарил одно воздушное прикосновение своих желанных губ, такое невесомое, что стало даже немного щекотно.       — Спасибо, сэр, — смущённо прошептал я.       — Ничего, — было Его снисходительным ответом, который я не понял, к чему относился.       А следом, точно так же как ни в чём не бывало, от Него прозвучала фраза, которая испортила уже мне настроение до конца дня:       — Перед тем как улечу, хотелось бы ответить на все вопросы, связанные с работой. Неси всё сюда, сейчас будем разбираться.       Мне такая идея абсолютно не понравилась. Если как и проводить последние дни, то точно не за работой. Она всегда подождёт и не горит. Я постарался не выдать своего разочарования — чтобы не давать повод лишний раз использовать стек — и послушно притащил целую стопку своих бумажек вместе с ноутбуком.       Голова была немного тяжёлой от избытка сна, поэтому мозг отказывался запускаться. Слишком лень. Эх, вот бы вернуться в постельку с крепкими объятиями…       В общем, мы просидели чуть ли не до вечера, и даже пересказывать тут нечего: скука смертная. Очень быстро накатила усталость и даже раздражение из-за того, что придётся много переделывать.       Шон был в своём образе босса, который строго и сухо давал свою критику. А там столько всего накопилось, что я уже не помнил, где что делал на совесть, а где поверхностно прошёлся с мыслью «доделаю потом».       Когда пошёл уже третий час, с перерывом на кофе, я заелозил на стуле от нетерпения поскорее свалить куда-нибудь с чёртовой кухни. Пытался контролировать себя по возможности, но Шон слишком хорошо различал интонацию каждого вздоха.       — Прекрати свой детский сад, — в один момент пресёк Он. — Это в первую очередь нужно тебе. Я бы попросил с уважением относиться ко времени, которое тебе уделяют.       — Неужели это не терпит до…       — Оно и так долго копилось, сейчас уеду, и когда вернусь, вообще не разгребём. Ты сам видишь, что тебе не хватает опыта, я с тобой делюсь, и хотелось бы видеть отдачу. Соберись, тут немного осталось.       Мы почти доделали, и я, разумеется, поблагодарил Шона, что Он так скрупулёзно со мной провозился. Оставшиеся пару кейсов было решено оставить на завтра, потому что сам Шон уже устал со мной сидеть.       Чтобы немного проветриться, мы собрались съездить пообедать — хотя по сути поужинать — где-то в городе. А то весь день проторчали дома. У меня голова вспухла и отказывалась соображать.       Думал, мы, как обычно, в «Драконе» посидим, но Шон отвёз в новый ресторан, о котором я раньше не слышал. По традиции сам выбрал мне еду, и после заказа над нашим столиком повисла большая пауза.       Я остаточно всё ещё злился, что Он так жёстко загрузил мне мозг и теперь сложно было переключиться. Вместо уютного ужина в приятной обстановке меня занимали разные идеи, которые возникли после Его разноса.       Откуда убытки, когда все отчётности просто идеальные?       Если нельзя трогать производство, за счёт чего тогда снизить срок окупаемости?       Какого чёрта в последнем кейсе я не учёл налоговый щит?       Мысли выстреливали одна за другой, я успевал хвататься лишь за некоторые и потом принимался раскручивать дальше. Сейчас бы не помешал листок с ручкой, надо записать всё, пока не забыл.       В кармане завибрировал телефон.       — Сэр, можно я отвечу?       Он сделал приглашающий жест — «пожалуйста».       А звонила Джинни. Не очень вовремя, конечно, ну да ладно.       — Привет! — Так отвык от её звонкого голоса, что пришлось уменьшить громкость динамика. — Ты так и не перезвонил, я так понимаю, это значит «нет».       — Э-э, да, прости, много дел было… Слушай, давай на следующей неделе. Я буду свободен, там хоть в какой день. Шон просто снова уезжает, и мне бы хотелось провести выходные вместе с Ним.       Я поднял глаза, чтобы с тоской посмотреть в Его.       — Что ж ты сразу не сказал, я бы тогда… Извини… Набери на неделе, когда будет удобно, хорошо?       — Хорошо.       — Обещаешь, что не забудешь?       — Обещаю, Джи. Пока.       Я убрал телефон обратно в карман, после чего Шон кивком спросил, в чём дело.       — Да мы поругались, всё как-то наложилось… В общем, это было глупо, сэр.       — М, я думал, вы всё так же близко общаетесь. Из-за чего ты так с ней?       — А почему не «она со мной», сэр?..       Шон широко улыбнулся.       — Всё, можешь не продолжать.       Нам принесли еду, и стало немного легче: появился повод не разговаривать какое-то время, пауза из неловкой переквалифицировалась в вынужденную.       — У меня к тебе есть ещё один разговор, на самом деле. Удобно поговорить здесь или отложим до дома?       Наш столик стоял в укромном месте, и в то же время в ресторане было достаточно шумно, чтобы спрятать в нём приватный разговор вполголоса. Нам предстояло ещё дождаться основного блюда, так что пусть лучше это ожидание заполнится разговором, чем пустой тишиной.       — Если Вы считаете, что здесь будет уместно, то я не против, сэр.       — Хорошо. — Шон отставил тарелку и придвинулся со стулом ближе. — Думаю, не стоит напоминать о том, как тяжело нам обоим далась прошлая поездка. Мне страшно не хватало Темы, и в этот раз хотелось бы немного сыграть наперёд. Про клуб даже не спрашиваю, не хочу в последний день сделать тебе больно, но хочу спросить, как отнесёшься, если я пойду к Агнет и Сэму сегодня вечером?       — Вы уже обо всём договорились, сэр?       Это было очевидно. И обидно. Создалось впечатление, будто меня спрашивают постфактум, просто для галочки, в то время как всё было решено между ними чуть ли не за неделю.       — Что за манера отвечать вопросом на вопрос? Напомнишь мне наказать тебя за это.       Когда Он так сухо осекал меня, всегда сначала было неприятно, а потом начинало потягивать в низу живота от возбуждения. Строгий, властный голос и обещание наказать в связке работали безотказно.       — Хорошо, сэр, — смутился я, почувствовав, как загораются щёки. Хозяин же спокойно продолжил:       — Мы обговаривали такую возможность, но ещё не договорились. Они сегодня дома, так что сказали, в случае чего могу на них рассчитывать. Мне просто необходимо вдоволь натемачиться перед отъездом.       Я раньше не думал над таким вариантом, но он действительно был самым безболезненным. Как ни крути, ориентация Сэма позволяла спокойнее относиться к взаимодействию Хозяина с ним.       — Сложно сказать… Но эта мысль точно не вызывает у меня такого отторжения, как клуб, сэр.       Перед глазами возникли фотографии из клуба, которые тогда прислала Джинни, и повторения этих воспоминаний мне бы точно не хотелось.       — Можно ещё спросить? — Он устало кивнул. — Могу я тоже пойти? Мне бы очень хотелось провести максимум времени с Вами, сэр.       — Как ты себе это представляешь? Мы втроём темачим, а ты сидишь и смотришь?       Он заметил, как я нахмурился, и наконец-то понял, к чему клоню. Завтра последний день, и надо брать всё, что можно, сейчас.       — Аарон, я правда ценю твои стремления, но не надо на эмоциях переступать через себя. Даже из хороших побуждений.       — Так Вы разрешите мне, сэр? Я искренне Вас прошу.       — Ох, боже, ты решил вообще все вопросы закрыть до моего отъезда? Аарон, я не навсегда уезжаю, успокойся, мы ещё успеем всё попробовать. И в клуб ты сходишь, и с другими парами потемачишь, если захочешь. Обещаю.       — Я буду очень благодарен, если позволите подарить Вам какую-нибудь особенную сессию перед отъездом. Пожалуйста, сэр, чтобы она Вам запомнилась.       Мой голос был в меру настойчивым, граничил с умоляющим и в то же время давал понять, что я готов в любую секунду отступить. В принципе, можно было гордиться собой за сдержанность в эмоциях, требованиях — Шон реагировал совсем по-другому и больше прислушивался.       — Пожалуй, это правда подождёт до дома.       Больше я ничего не говорил, пока Он не обращался, — не переставая надеяться на разрешение по возвращении домой.       Уже в машине они созвонились с Агнет и договорились встретиться примерно через час. После их разговора я включил радио чуть погромче, почему-то казалось, это поможет Шону настроиться на положительное решение.       Мне пришло сообщение от Саманты о том, что надо приехать в дайнер к девяти, чтобы успеть всё украсить до открытия. Я запросто мог забыть, поэтому сразу же поставил будильник на утро.       Когда мы зашли домой, первым делом Он пошёл в игровую собирать сумку для сессии. Я же молча встал рядом с креслом, наблюдал и ждал возможности проявить себя.       — Ну что, у нас есть где-то минут сорок. — Шон вскинул руку, чтобы посмотреть на часы. — Если ты чего-то хочешь — заслужи. Докажешь мне, что действительно сильно этого хочешь, и я возьму тебя с собой.       Я был готов на всё, и Он это видел.       — Отодвинь столик и встань напротив кресла, пожалуйста. Ноги вместе, руки за спину.       Шон вскоре вернулся из подвала с верёвками, а потом сел на пол и принялся завязывать узлы. Меня ждал бондаж Сэма. Ну конечно!       Ещё до того как Он закончил и скомандовал «на колени», меня начал колоть в спину страх. Я уже тогда предчувствовал, как это будет больно…       Хозяин хладнокровно закончил своё дело, после чего победно сел в кресло. Не произнося ни слова, Он скомандовал «вниз» чётким взглядом.       Я нервно сглотнул и медленно начал опускаться на корточки, сильнее натягивая верёвку. Когда оказался внизу, оставался последний шаг — чуть толкнуть себя вперёд, чтобы встать на узлы.       Моё лицо перекосило от боли. Пришлось крепко зажмурить глаза и стиснуть зубы.       — Два шага назад, — сразу бросил Он. — Мне нужно, чтобы твоя голова оказалась вот здесь.       Указал пальцем между своих стоп, расставленных на небольшом расстоянии.       Я сделал два адских шага и по ощущениям будто вбил себе в ноги гвозди.       В тот момент мне показалось, что не смогу. Всё, слишком больно. Слишком… К горлу подступил ком, тогда я начал ещё глубже дышать и сделал попытку принять своё испытание. После наконец смог поклониться Ему в ноги, опускаясь лбом в пол.       Обычно Хозяин брал с собой ноутбук или телефон, когда оставлял меня стоять в наказание или ставил в угол, чтобы самому заняться чем-то полезным. Но сейчас Он смотрел на меня как на кино. С полным погружением в сцену и любопытством к финалу: будет ли плакать, будет ли просить остановить, справится или не справится?       Завязка была короткой — мне совсем недолго удалось стоять спокойно, не выдавая ощущений. Очень скоро всё тело сковало напряжением, и воздух наполнился мучением. Я стоял словно на острых шипах и держал в голове всего два слова: «хочешь — заслужи».       Господин сначала придавил ногой мою шею, унижая, а потом поставил ступню на спину и перенёс вес туда. Я протяжно заскулил, не открывая рта. Этот звук словно был подношением Ему в ноги; моя дань своему прекрасному, любимому Мастеру. Я давно так сильно не хотел чего-то заслужить от Него. Ещё хорошо помогали воспоминания о том, как сильно не хватало Его присутствия, сессий, приказов, взглядов… Как же хорошо, что сейчас они у меня пока есть.       Он прислушивался к моим страданиям и напитывался садистским удовольствием, наслаждался полным преклонением и безукоризненным подчинением своей воле. Я буквально чувствовал запах лакированного дерева, в которое упирался носом, а вскоре Он сдавил щёки большими пальцами ног, и мои горячие слёзы заструились по Его пальцам.       Время становилось бесконечным, оно протекало по всему телу и тащило за собой боль от каждой секунды. Я боролся со своими ощущениями и пытался противостоять всему, что мешало служить моему Хозяину.       Всё тело затрясло от напряжения, которое сковывало мне ноги. Я дрожал от бессилия, но даже думать не мог об остановке — в этом моменте было полное подчинение и самоотверженность.       В голове крутилась только одна мысль, которая казалась немного пугающей: «Господи, как же я люблю тебя». Именно в этот момент. Сильнее и больнее всего на свете.       — Ты можешь встать.       Я даже не сразу расслышал приказ. Это было похоже на… очищение. Никак не мог остановиться, слёзы продолжали катиться по лицу, вместе с ними из меня выходила какая-то другая боль, из прошлого или…       Шон крепко обнял и не отпускал так долго, как это было мне нужно. А потом Он поднял мою голову за подбородок, задрал его так, будто я гордился собой, смотря на всё свысока, и сказал всего два слова:       — Я восхищён.

* * *

      Мы расселись по разным диванам в просторной гостиной. Словно две противоположные стороны: Шон со мной, Агнет — с Сэмом. Принялись обсуждать границы сессии.       Это по-прежнему было каким-то нереальным. Мне казалось, мы сейчас всё это в деталях обговорим, а потом просто разойдёмся по домам. Честно, слабо осознавал, что через пару минут все сказанные слова станут реальными…       У меня будет сессия с другой парой — это как бы «вау». Первый раз в жизни такой опыт, в это не верилось вплоть до последней секунды.       Стоило всё осознать, как тело охватил сладкий мандраж, и я поймал себя на том, что уже нетерпеливо ёрзаю на диванной подушке от подступающего желания.       Разговор занял много времени, намного больше, чем я ожидал. Сэм хотел отвертеться своим «Сэр, вы и так всё знаете», но Шон заставил вновь повторить все допустимые границы. Вот и подтверждение догадок о том, что они с Сэмом не первый раз темачат. Хорошо это или плохо, я, правда, пока для себя не решил.       Единственный действительно неприятный момент был про секс. Шон задал его слишком грубо и резко, заставив смутиться чуть ли не до слёз в глазах.       — А если я трахну тебя на глазах у твоего друга, как ты к этому отнесёшься?       Как? Да мне в этот момент хотелось вместе с диваном сквозь пол провалиться. Уровень смущения настолько зашкаливал, что оно ощущалось буквально физически. Он специально так сделал, я знал, чтобы проверить, насколько далеко готов буду зайти. Ну и чтобы уже заранее поселил у себя в голове мысль о том, что подобное легко может произойти.       Это было важно, но почему-то раньше мне в голову не приходило. Я так привык к тому, что всё происходит между нами за закрытой дверью… В общем, это будет крайне новый опыт.       Если у Сэма к моему Хозяину было много требований, то у меня к Агнет буквально парочка — это удивило Шона настолько, что Ему самому пришлось вклиниваться и делать ремарки, говорить, что Он ей не позволит.       Шон сделал акцент на зажимах, сказав, что мы с этим вроде тогда разобрались. Я кивнул, но добавил про прищепки с протянутой под ними верёвкой. Да, Он прорабатывал это со мной, только всё равно ушло не до конца, а мне бы не хотелось, чтобы во время сессии меня как-то жёстко триггернуло по неудачному первому опыту.       В целом атмосфера нашего разговора была уютной и милой, Сэм с Агнет очень располагали к себе, мне казалось, я сижу в гостях у своих хороших друзей и просто обсуждаю, как идут дела. Расслабиться было важно. Ещё важно было то, что никто не нагнетал обстановку. Сэм вообще выглядел для меня удивительно расслабленным и счастливым, даже искренне сказал между делом, что рад моему решению присоединиться. Стоп-слов внутри их пары не было, но для совместной сессии было решено использовать «светофор».       Шон договорился с Агнет играть где-то на шесть-семь баллов из десяти, аккуратно, потому что для меня это первый раз.       — Аарон, это важно. Если в какой-то момент, любой, ты поймёшь, что тебе не нравится то, что происходит, просто останови. Не думай, что ты нам что-то сорвёшь или испортишь — это не так. Ещё заранее скажу по поводу твоих косяков — да, они будут, возможно, даже очень много, но в этом нет ничего страшного. С первого раза никогда не получится идеально, мы все здесь это понимаем. Просто позволь сцене идти так, как она идёт, с ошибками или без.       Во время речи Шона Сэм заметно заскучал — для него же это далеко не первый раз — сполз на пол, к ногам своей Домины и начал их гладить.       — Ты правда думаешь, что можешь меня не слушать?       Я испугался Его холодного голоса, но ещё больше — взгляда, который полетел в Сэма острыми копьями.       — Повтори, что я сейчас сказал.       А вот я совсем по-другому это себе представлял. Даже не думал, что Шон будет вот так отстаивать мой комфорт и безопасность, станет так сильно переживать, проявляя заботу. Я думал, подобные разговоры проходят быстро и в основном между Домами. Но Хозяин будто выстраивал всю сессию и других двоих людей под меня.       Тем не менее Сэм в общем сумел доказать Шону, что ничего не прослушал.       — Твоё отношение меня сейчас крайне возмущает.       — Сэр, простите, это не то, что Вы могли подумать. Я внимательно Вас слушаю, сэр, просто устал после смены, правда.       Словно в доказательство Сэма одолел зевок, который он виновато прикрыл рукой.       Мне стало полегче, потому что я тоже думал, что он ведёт себя немного надменно, что ли, и с такой лёгкой насмешкой смотрит на меня, которому всё это в новинку. Но на самом деле он всего лишь утомился, а зная его работу, в это нетрудно поверить. Я понимал, что мне тоже на его месте было бы скучно по десятому кругу слушать одно и то же и как попугай повторять все ограничения. Ему не терпелось начать, а из-за меня всё сильно затянулось.       Хотелось бы мне так же легко относиться ко всему, как Сэм. Он будто бы всегда просто готов темачить, неважно как, с кем, где. Единственное, что реально может его напрячь, так это всякие гейские штуки. Естественно, Шона он в этом ограничил, а я поздно понял, что с Агнет можно было поступить так же. Хотя это была бы ложь.       Я к женским прикосновениям отношусь абсолютно нейтрально, да, они по восприятию отличаются от мужских, но если мне делают минет, то тут пол особого значения не имеет — и так и так приятно, если качественно сделать, конечно. Сэм очень сильно этому удивился, потому что считал меня геем, а я не горел желанием вдаваться в подробности и каждый раз всем разъяснять свою ориентацию.       Перед тем как началось самое интересное, Шон взял меня за руку, чтобы ещё раз спросить, точно ли я этого хочу. Достаточно было кивнуть, и после нам тут же прилетел первый приказ от Шона — раздеться — и следующий Сэму от Агнет:       — Принеси две подставки.       Я вспомнил, как она тогда сказала ему: «Бери подставку, я жду тебя в гостиной», но не придал этому значения и не спрашивал, что это значило.       Сэм быстро вернулся, поставил два деревянных бруска на одной линии, где-то в метре друг от друга, и встал на колени перед одним из них. Я быстро последовал его примеру. Тогда мы оба оказались на коленях перед своими Верхами.       Хозяин и Агнет взяли свои сумки, и мы услышали сзади звук разъезжающихся молний.       Я не знал всего, что Шон решил взять с собой, уверен был только во флоггере, потому что его Он при мне снял со стены, и верёвках. А что из самой инвентарной вытащил — неизвестно.       Агнет щёлкнула пальцами, и Сэм ловко запрыгнул коленями на этот брусок. У меня глаза округлились до размера орбиты, потому что я не так представлял их предназначение. Мне хватило гримасы Сэма и собственного воображения, чтобы представить, каково это.       Когда Шон убедился, что я подсмотрел за Сэмом, что нужно делать, Он тоже щёлкнул пальцами.       Так… Как там было: сначала одной ногой наступить, а потом быстро закинуть следом вторую. Это максимально глупо, но в голове держалась иллюзия, что есть способ как-то встать так, чтобы было поменьше боли.       — Долго, — недовольно прикрикнул Шон и ударил по спине флоггером.       Я собрался быстро исправиться, но Хозяин взял за шею и бросил вперёд так, что пришлось выставить руки вперёд, вставая на четвереньки.       Всё время, пока меня пороли, Сэм ждал. В этот момент ко мне с запозданием пришло осознание: любой мой косяк отражается на нём, ровно так же как его — на мне. Из-за моей нерешительности ему пришлось стоять дольше. Я спокойно относился к промахам в том смысле, что в случае чего под раздачу попадёт только моя шкура. А тут двойная ответственность…       Мысленно извинялся перед Сэмом, пока принимал на себя удары флоггера.       — Встань.       Я резко поднялся обратно на колени, тогда Шон снова щёлкнул пальцами; сгорбился от боли, когда удалось со второй попытки встать на подставку. В секунду получил подряд ещё пять ударов по горящей спине за то, что потерял при этом должную осанку.       Агнет с Шоном снова зашли за спину, и на этот раз нас ждали чёрные повязки.       Вот этого я никак не ожидал и даже не думал над тем, что не смогу видеть в и без того напряжённой ситуации полной неизвестности.       Ощущение того, что нас слишком много, было непривычным, комната ощущалась заполненной. С другой стороны, это хорошая подготовка к тому, чтобы начать выступать в клубе.       Весь мир превратился в бесконечное чёрное пространство, в котором меня окружали только звуки — твёрдые, но не громкие шаги Шона и жёсткий стук каблуков Агнет. Я в который раз поймал себя на странных ассоциациях. На этот раз возникли воспоминания из школы: когда учительница выходила из класса и мы могли списывать ровно до того момента, пока стук каблуков не начинал приближаться к двери.       Сейчас внутри просыпался похожий страх, когда я слышал, как этот стук приближается, и счастливое облегчение каждый раз, когда он отдалялся.       Шаги Агнет были резкими, звонкими и заставляли быстро включаться в процесс. Шаги Шона, наоборот, аккуратно выстраивались вокруг меня, осторожно окружали… Они были родными и хорошо знакомыми, это успокаивало.       Несколько секунд в комнате царила идеальная тишина, в которой остро можно было прочувствовать напряжение и нашу общую боль.       — А-а! — Сэм вскрикнул, а я вздрогнул.       То же самое ждёт меня. Но что?       На какие-то секунды даже боль в коленях отступила перед страхом. Очень скоро что-то должно произойти — это может быть что угодно. Я часто задышал и начал глупо крутить головой, будто это поможет увидеть.       Когда вздрагивал, коленям становилось в тысячу раз хуже, так как они вдавливались ещё сильнее. Шон коснулся скулы, и я отпрянул от неожиданности.       — Так страшно? — Он нежно провёл пальцем до моих губ.        — А-а-а!       Я снова дёрнулся. Дыхание перехватило. И возбуждение, естественно, начало давать о себе знать.       — Да, сэр, — пугливо прошептал я.       Сэм стонал просто потрясающе! Не знаю, насколько правильно говорить подобное о своём друге, ему я, понятное дело, никогда не признаюсь, но просто скажите, куда заплатить, чтобы снова и снова слушать эти стоны! Такие красивые, переливчатые, душевные…       Я никогда не смотрел на это со стороны Шона, но теперь, кажется, понял, что именно Ему нравится слышать. Хотя я был уверен, что в моих криках нет ничего особенного, больше того, они казались не очень соблазнительными. Первое время я их стеснялся… Хм, может, в этом тоже проблема? Крики Сэма были такими прекрасными, потому что он ими наслаждался и ни о чём больше не думал? Не стеснялся их, нелепых, слишком громких или хриплых?       Те пару моментов между Агнет и Сэмом, что мне удалось застать, были совсем другими: он, бедный, кричал навзрыд, раздирая горло, сейчас же его возгласы были до жути красивыми. Не знаю, как объяснить, но крики во время обычной сессии, когда всё в удовольствие и в кайф, совсем не похожи на те, что можно услышать во время наказания. В этом и была моя ошибка, мне удалось застать только наказания, но ни разу — обычную сессию между ними. Если так представить, что Сэм увидел бы только мой подвес и ту порку тростью… Не знаю даже, какие выводы бы сделал о Шоне, если бы плохо Его знал.       — Агнет сейчас до тебя дойдёт.       Шон исчез из поля моего осязания, после чего медленно подобрались чужие шаги — надо мной стояла Агнет, и у неё в руках была какая-то беззвучная штука, которая должна заставить кричать.       Я прерывисто задышал, когда она принялась щекотно скользить по моей груди ногтями, и тут же почувствовал тепло от ладони Шона на плече.       Что бы это ни было — просто уже сделай это, пожалуйста.       — Очаровательные оба, — сладко проворковала Агнет Шону.       Кому адресуются слова, я понимал по направлению голоса. Вот сейчас она подняла голову и говорила наверх.       Ладонь Шона исчезла с плеча, и мне показалось, будто до этого Он держал меня за руку над обрывом, а потом вдруг резко отпустил в свободное падение.       Агнет обхватила мой вставший член рукой, полной смазки. Я запрокинул голову от удовольствия, но длилось оно недолго. Справа уже послышались хлёсткие удары флоггера, который мешал вслушиваться в каждое движение Агнет. Это пугало ещё больше.       — С-спасибо, мэм, — вежливо обратился я.       — Не за что, дорогой.       В следующую секунду Агнет сильно сжала яйца и потянула вниз.       — А-а!       Боже, у неё же ещё ногти, а я к такому не привык. Весьма острые ощущения, я вам скажу.       Под размашистые удары флоггера и стоны Сэма Агнет продолжала свои жестокие качели — оттягивала вниз, потом отпускала; грубо мяла, играла в своё удовольствие и в буквальном смысле выкручивала из меня звуки разной тональности.       Потом принялась расцарапывать мне грудь, играть ногтем с сосками.       Как же во время сессии искажается восприятие времени, даже нет, оно просто на фиг стирается! Мне казалось, с Сэмом всё произошло намного быстрее.       Тем временем ноги уже начали затекать на этой чёртовой подставке. Это не тот случай, когда к боли можно со временем адаптироваться и спокойно терпеть, нет, она становилась хуже с каждой, мать её, секундой!       — Жёлтый, — произнесли мы практически одновременно.       Получилось настолько синхронно, что я удивился и в то же время успокоился, раз не я один больше не могу терпеть.       — Можно, — милостиво разрешила Агнет.       Слезть с этой штуки я не торопился точно так же, как не торопился на неё вставать. Потому что надо перенести вес на одну ногу и вдавить её максимально. Одновременно обе никак не снимешь, только если резко поднять корпус и потом стукнуться коленями об пол, что тоже ничего хорошего.       В итоге я сошёл с подставки, как со ступени, и облегчённо выдохнул. Тоже ненадолго, как вы понимаете.       — Садитесь удобно, — сказал Шон и распустил свою верёвку — было слышно, как её конец падает на пол прямо за моей спиной.       — Ну что, кто первый?       — Сэр, — тоже практически вместе начали мы и тут же замолчали из вежливости, чтобы не перебивать друг друга.       — Как Вы пожелаете, сэр, — всё же ответил Сэм. Оно и хорошо, потому что я бы, естественно, ответил, что я, а это неправильный ответ, как оказалось.       — Аарон, попроси меня хорошо.       Шон набросил верёвку мне на шею и притянул к своей ноге. Я не был готов, поэтому потратил весь оставшийся воздух на сдавленный хриплый звук от удушения.       Хозяин чуть ослабил, вернув возможность говорить.       — Пожалуйста, позвольте мне отдать своё тело под Ваши верёвки, сэр. Я с благодарностью приму всё, что Вы пожелаете сделать со мной.       — Давно ты так сладко не пел, — довольно заключил Шон, снова натянув удавку, затрудняя дыхание, но на этот раз пока его не лишая.       Он опустился на пол, не ослабляя натяжение, и плотно прижался грудью к моей спине.       Агнет ушла к Сэму, и тот снова протяжно застонал. Она что-то говорила, но я слышал только голос Шона:       — Даже воздух, который у тебя в лёгких, весь принадлежит мне.       В доказательство своих слов Хозяин свободной рукой сдавил мне грудную клетку.       — Всё принадлежит Вам, сэр.       Верёвка вбирала в себя вибрацию моего с трудом прорывающегося голоса. Приходилось делать маленькие, медленные, осторожные вдохи, чтобы пройти ограничение, которое Он создал.       Несмотря на это, я был расслаблен и полностью погружён в Него. В какой-то степени даже наслаждался связью, которую верёвка создавала между нами, — властной, опасной, возбуждающей.       Шон наконец-то отпустил, и я откашлялся, прежде чем начать свободно дышать полной грудью. В глазах помутнело на время, но это быстро прошло.       — Спасибо, сэр.       Если слова Агнет мне удавалось пропускать мимо ушей, то стоны Сэма в эту категорию не входили. Я сладко облизнулся, когда в очередной раз услышал. М-м, такой горячий, я бы хотел видеть его лицо в этот момент.       Хозяин уверенно приступил к бондажу — сказал мне сцепить кисти за спиной и принялся привязывать руки к корпусу, чтобы больше не было возможности ими пошевелить.       Резко, грубо, не церемонясь Он обездвиживал меня, периодически кусая так, что я взвизгивал. Безнадёжно трепыхался в Его верёвках, как пойманная жертва, и поскуливал от нетерпения. Член продолжал стоять, а разрядки даже не предвиделось.       Вдруг я услышал, как что-то разворачивается. Это было похоже на сумку-чехол для тростей с несколькими узкими карманами. В этот момент Шон ушёл от меня, чтобы связать Сэма.       Следом порвалась упаковка — по звуку чем-то похоже на презерватив, но вроде больше шуршит. Естественно, первым делом в голову пришла мысль о дилдо, вот только Сэм «не из наших», так что этот вариант отпал сразу.       Ну, если рвётся упаковка, следовательно — одноразовое. Иглы? Или электроды? Точно! На них тоже такие пакетики сверху бывают. Вот даже не знаю теперь, какой вариант хуже…       Я испугался, задрожал и хотел, чтобы Он успокоил меня, чуть-чуть приласкал перед готовящимися страхом и болью. Но Шон был далеко, поэтому пришлось включить воображение и думать о том, что Он, по сути, уже обнимает меня своими верёвками.       Сэм издавал сексуальные вздохи, которые переплетались со звуками связывания, и у меня снова начало сладко тянуть в низу живота. О боже, можно перестать так возбуждать меня, пожалуйста? Достаточно было только слышать, и картинка в голове дорисовывалась сама собой. Учитывая, что в просмотре гейского БДСМ-порно я без лишней скромности заслуженный ветеран, рефлексы срабатывали на автомате. Хотелось комфортно откинуться на спину, потянуться рукой к члену и с наслаждением довести себя до пика.       Я начал тихонько постанывать, закусывая нижнюю губу. Бёдра подавались вперёд, но встречали лишь воздух.       — Только посмотри, как ему не терпится, — мило усмехнулся Шон. — Начни с него, а нам тут пока и так весело, правда, Сэмми?       — Да, сэр. М-м!       У него во рту была верёвка или узкий кляп — слова проходили с трудом.       Я удивлялся, как у Хозяина преобразился голос: давно не доводилось слышать такого кайфа в каждом слове. Он действительно воплощал то, о чём давно думал и чего так сильно хотел.       Причём вместо ревности, которой ожидал от себя в первую очередь, я чувствовал сильнейшее удовольствие, понимая, что смог удовлетворить потребность в том, чего Шону со мной всегда не хватало.       Спустя столько времени. Наконец-то.       Прямо как Он тогда сказал: «Я придумал сценарий, в котором не хочу ничего менять». Это чувствовалось совсем по-другому, оно было глубже, сильнее, ну и страшнее, конечно. Его голос был именно таким — чётко давал понять, что он не собирается ни в чём себе отказывать. Полная свобода делала Шона по-настоящему счастливым, и я внутри улыбнулся, когда почувствовал это.       Но не успел нормально порадоваться, как со мной рядом села Агнет. Не знаю, почему мне казалось, что Хозяин должен сейчас меня защищать, но машинально повернул голову в Его сторону. Я думал, Он не заметит из-за того, что сильно увлечён, но Шон жёстко сказал Сэму:       — Замри.       И направился ко мне.       — Что такое?       — Мне страшно, сэр, — честно сказал я, и Хозяин принялся гладить меня по голове. Но это не было сюсюканьем, даже когда мягко перебирал мои волосы, в этих движениях больше слышалось, как мучитель наигранно успокаивает жертву: «Да чего ты боишься, мы всего лишь отрежем тебе палец. Не голову же».       — Вообще, у Агнет рука полегче на такие вещи, — объяснил Он своё решение. — Но если тебе будет спокойнее, то я могу это сделать.       Агнет начала так же мягко поглаживать меня по груди, пытаясь расположить к себе и не желая отпускать из своих сетей.       — П-пожалуйста, сэр… Пожалуйста, лучше Вы.       Пусть будет больнее, но только чтобы это сделали руки, которым я на все сто процентов доверяю. Не в обиду Агнет, но…       Щёку больно обожгла звонкая пощёчина.       — Я такого не терплю. — Её хозяйский голос подёргал меня за все ниточки. — Что значит «лучше», что за неуважение?       Агнет поставила ногу мне на бедро и больно вдавила каблук в кожу.       — А-а!       Я согнулся и поморщился в надежде, что тут же уберёт, но она надавила ещё сильнее.       — Думаю, Мистресс ждёт твоих извинений, — подсказал Шон с расслабленной улыбкой в голосе.       — Возможность извиниться ещё придётся заслужить. Ты ничего здесь не решаешь и не выбираешь, мальчик. — Шон взял за волосы и подставил мою голову под вторую пощёчину. — Когда Дом награждает тебя своим вниманием, за это нужно быть благодарным. Тебе ясно?       — Да, мэм! — быстро выпалил я.       — Я его на порку себе забираю, — по-хозяйски обозначила Агнет и направила свои каблуки в сторону Сэма.       По-хорошему, меня действительно не должны были спрашивать, и я подумал, что подвёл Шона. Это было похоже на управление снизу, когда я решил, чего хочу, и заставил своего Дома сделать как мне угодно. Я прекрасно знал, что Сэм бы себе такого не позволил, и невольно сравнил…       А ещё боялся, что Сэму из-за меня сильнее достанется. Было слышно, как она взялась за него. Не знаю, как и чем, но стоны справа были фантастическими — причём непонятно, от боли или от удовольствия.       Я уже почти не сомневался, что это иголки: они входили бесшумно, а от электродов было бы слышно тихое гудение.       — Всё хорошо, — уверенно проговорил Шон и погладил мою горящую скулу согнутым пальцем.       Я продолжал слушать, как сладко мучается Сэм, и не мог с Ним согласиться.       — …Ты тоже сейчас так поскулишь.       Упаковка снова порвалась, и на головку вылилась смазка. Что-то холодное и металлическое заскользило по самому кончику члена. Только тогда до меня дошло.       — Сэр. — Голос дрожал.       — Уже поздно, мой хороший. Расслабься.       Шон осторожно начал растягивать дырочку наконечником стержня. Аккуратно водил по кругу, медленно играл.       — Ну что, готов?       Я с трудом боязливо кивнул, и стержень вошёл в уретру.       Ещё одно новое ощущение, новая боль, другая… Мне всё представлялось в тысячу раз страшнее, чем оказалось на самом деле. Я сам себя так накрутил, что даже обрадовался тому, что в целом терпимо. С завязанными глазами представлялось, будто входит крохотный нож, тонким лезвием рассекая головку…       Шон потянул наверх, вытащил, а потом вошёл снова. Глубже. И начал двигать по кругу, растягивая дырочку сверху.       Я протестующе зашипел и невольно передёрнул плечами от этого ощущения — мерзкого, тянущего, противного.       — Подожди меня. — Это было Агнет, которая, судя по звуку, ещё что-то достала из сумки.       Хозяин обхватил мой член и начал осторожно дрочить. Я выгнулся, насколько позволяли верёвки, и застонал теперь уже вместе с Сэмом.       То ли приятно от того, что больно, то ли больно от того, как сильно приятно. Меня разрывало от противоречия: я хотел, чтобы он вытащил стержень, так же сильно, как хотел, чтобы Он ни за что сейчас не останавливался.       По лёгкому движению воздуха понял, что Шон потянулся в сторону что-то взять.       Он продолжал плавно двигать рукой по стволу и толкнул стержень ещё дальше. Вот теперь до конца. Я плаксиво промычал.       — Ну-ну, тише. — Он погладил по щеке. — Какой хороший мальчик.       Я думал, это всё, и начал успокаивать дыхание. От Сэма тоже ничего не было слышно, так что на несколько секунд в комнате стало тихо. Буквально можно было услышать, как мы одновременно расслабились.       — У нас для вас ещё кое-что есть, — игриво пропела Агнет.       Зажужжали вибраторы. Мои брови поднялись так, что повязка чуть не съехала.       — О-о-о, нет… — измученно проскулил Сэм.       — Да что ты говоришь? — усмехнулась Агнет и тут же пустила вибратор в дело.       — А! А! С-спасибо, мэ-эм!       — М-м, боже! Сэр… А-а.       Я запрокинул голову и весь задрожал, когда Хозяин принялся водить вокруг головки. Таких ощущений в моей сексуальной жизни ещё не было.       Это похоже на оргазм, который не заканчивается, меня трясло, но сперма просто не могла выстрелить. Мы мучались, стонали, извивались, а они наслаждались мольбами, заполнявшими комнату.       — Пожалуйста, мэм!       — Умоляю, сэр!       Вибрация прекратилась, и мы застонали ещё громче: пытка была невыносимой.       — Ну что, позволим? — соблазнительно спросила Агнет.       Шон начал медленно вытаскивать стержень, и, судя по схожим звукам, Агнет тоже.       — Думаю, да, но вам придётся сделать это одновременно. В противном случае тот, кто кончит первым, не дождавшись второго, получит дополнительное наказание от меня. Сэм, тебе оно особенно не понравится. Поехали.       Шон принялся дрочить, и после всего мне много времени не требовалось, я уже был готов выстрелить.       — М, я близко! — просигналил Сэму, ожидая ответа. Но Агнет, похоже, делала всё значительно медленнее, специально, чтобы нам было сложнее поймать друг друга. А может, вообще даже ничего не делала.       — А-а, я не м-могу… Сэм!       Шон свободной рукой крепко сжал мои яйца и ускорился. Боже, Сэм, пожалуйста! Быстрее…       — Давай!       — А-ах, господи! М-м-м!       Наши возгласы сотрясли комнату. Это был один из самых ярких оргазмов на моей памяти. Какое облегчение наступило в тот момент! Всё тело секундно напряглось, а потом до конца расслабилось, и я будто провалился в мягкую, сладкую нирвану.       Блаженно выдохнул, понимая, что это всё. Тогда Шон схватил мой чувствительный член и передёрнул пару раз, чтобы раньше времени не расслаблялся. Я умоляюще взвыл, вторя Сэму.       Комнату рассёк сухой щелчок, это значит, надо было возвращаться на подставку. Я про себя громко хныкнул и поднял от пола колено, чтобы нащупать брусок.       Пока мы мучались, Агнет с Шоном начали нас в своём темпе развязывать.       — Встать. Руки за спину.       Ноги сильно болели, поэтому приказ дался с трудом.       — Шон, я одна не услышала «спасибо»?       — Хм, — с наигранной задумчивостью протянул Он.       Мы оба сразу же исправились, хотя ситуации это не меняло. Меня настолько поразило испытанное, что было вообще не до этого. Эмоции взяли контроль над телом, они были настолько яркими, сочными, что невозможно было думать о чём-то ещё.       — Аарон, ноги пошире.       За моей спиной встала Агнет, а передо мной всё ещё стоял Хозяин. Я почувствовал себя загнанным в угол — прилететь могло с двух сторон, причём неизвестно, чем и куда.       Мне казалось, достаточно широко расставил, но Агнет своей ногой грубо раздвинула ещё. От неожиданности я пошатнулся и чуть не потерял равновесие.       Шон опустился, оттянул яйца и туго связал. Теперь они казались ещё более уязвимыми и беззащитными. Перед глазами резко выскочили кадры из фемдом-порно, просто хрен знает, зачем когда-то смотрел… Но предчувствовал, что сейчас попаду во вкладку с категорией боллбастинг.       Когда Шон отошёл, я инстинктивно чуть согнул и свёл ноги.       Агнет скрутила ухо и потянула вверх, показывая направление. Я, конечно, выпрямился, но бояться не перестал.       Возглас Сэма оповестил, что Хозяин уже начал с ним заниматься.       — У-у, бедный мальчик, так боится, — с фальшивым сочувствием проговорила Агнет и мягко взяла яички в ладонь. — Я бы хотела быть с тобой нежной, но ты был со мной так груб.       — Мэм, прошу, простите за неуважение, которое я проявил по отношению к Вам.       Уже сейчас готов был заплакать, только бы она не делала того, что собиралась.       Звуки, которые слышались справа, заставляли бояться ещё сильнее.       Хлёсткий удар пришёлся по самому дорогому. Я снова машинально свёл ноги, чтобы защититься.       — А-а!       Это ручная хлопушка, чем-то похожая на мини-флоггер. Когда бьют хвосты, кажется, будто впиваются сотни крошечных иголок.       — Так! — жёстко прикрикнула Агнет. — Ещё раз нарушишь позицию, и я возьму стек.       — Простите, мэм!       Она ударила снова и выдержала паузу, чтобы посмотреть на мою реакцию. Мне казалось, если сдвинуться хоть на миллиметр, Агнет заметит, и тогда всё — яйца будут всмятку.       Страх буквально держал меня за ниточки, как марионетку, не давая шевельнуться, хотя внутри себя я кричал и содрогался от каждого удара.       Протяжный стон Сэма разлетелся по комнате, и после Господин подошёл ко мне. Очень близко, настолько, что каждый крик отправлялся прямо Ему в лицо.       Хозяин неожиданно обхватил моё лицо руками и поцеловал. Я пытался отвечать, но удары стали сыпаться чаще и чаще… Яйца просто горели, а член снова начал твердеть.       Шон ловил губами каждый крик, наслаждался ими, такими громкими и горячими.       Агнет начала бить сильнее, и наш поцелуй стал грубее в такт ударам хлопушки. Боль нарастала вместе со страстью, с которой сплетались наши языки, и, когда дошла до пика — где невозможно уже было устоять на месте, — резко пропала.       Вместе с последним ударом Его сладкие губы исчезли. Я повертел головой в глупой попытке снова найти их в темноте перед собой, но всё закончилось.       Агнет ловко освободила яички от верёвки и начала разминать в руке. Сначала я взвыл, а потом боль перешла в удовольствие, которое уже трудно было сдерживать.       — Сэр, пожалуйста, Вы разрешите? — Сэм тоже был на пределе.       — Нет. С вас обоих на сегодня хватит. В следующий раз точно не забудете поблагодарить.       Агнет медленно обошла меня, её рука потянулась к груди, пальцы поочерёдно растёрли соски, а после настало время зажимов. Кожа тут же загорелась под металлическими лапками, и не успел я вдохнуть, как добавилось по грузику.       Они словно тянули всего меня к полу, поэтому пришлось чуть наклониться вперёд и тут же получить замечание.       — Я что тебе сказала?       Как вспомнил про стек, так и замер…       — Руки за голову, держи спину ровно.       — Да, мэм, простите, пожалуйста.       Она добавила ещё по грузу, проследила за моей позой и вместе с Шоном ушла мучить Сэма.       Я очень ждал, когда они закончат, чтобы избавиться от зажимов и получить возможность опустить руки. Вроде пытался сочувствовать Сэму, но сам мучился от тянущей боли, конца которой видно не было. Я вслушивался в каждый шаг, жест, звук в надежде, что хоть кто-то из них сейчас подойдёт и освободит меня.       Вот, наконец, родные ботинки Хозяина остановились напротив меня. Он начал по очереди снимать грузики, потом освободил от зажимов и тут же начал растирать пульсирующие точки, делая больнее. Вместе со мной закричал Сэм.       — Как думаешь, они готовы к своему наказанию? — спросила Агнет, повышая голос, чтобы его было слышно сквозь наши жалобные стоны.       — Вполне. Давай меняться.       Знакомые шаги отдалились, на смену им пришли каблуки. Мистресс схватила меня за плечо и проводила до дивана. Надо было лечь так, чтобы стопы оказались на подлокотнике, словно на подставке, и были выставлены для трёпки. Агнет нацепила мне резинку на большие пальцы, про которую я в прошлый раз спрашивал, а после ушла за поножами. Зная Агнет, было ожидаемо, что достанется ногам или рукам — она это дело любит.       Я вот не очень, но теперь уж точно никто меня не спрашивал. Шон остался с Сэмом в глубине комнаты, и это казалось слишком далеко.       Теперь каждого из нас ожидало наказание по решению того Дома, с которым мы остались.       — Думаю, двадцати с тебя будет достаточно.       После этих слов я услышал глухой удар о пол и понял, что спине Сэма достанется кнут. Учитывая, что Агнет в прошлый раз сотворила с его задницей, заживёт нескоро, поэтому Шон, без сомнений, будет бить по верху.       Воздух рассёк страшный свист, от одного звука которого меня всего по струнке вытянуло. После выразительного крика Сэма я будто почувствовал, как этот невидимый удар вскрылся алой полосой на моей спине.       Шон на мне кнутов никогда не использовал, поэтому вначале я даже порадовался тому, что всё сложилось именно так. Он наверняка доволен возможностью использовать девайсы, которые не может в наших сессиях.       Меня ненадолго отвлёк строгий голос Агнет:       — Я ожидаю от тебя безукоризненного поведения, Аарон.       — Разумеется, мэм.       — После первых слёз можешь начинать извиняться. А я подумаю, когда мне стоит остановиться. Но сначала погрею тебя немного.       Агнет начала с чего-то кожаного. Широкая полоса приземлялась поочерёдно на середину каждой стопы. Я с трудом стерпел разогрев, но продолжал вести себя достойно.       Что вы думаете? — пока мы «грелись», Шон успел с Сэмом закончить. Да мне плакать хотелось от такой несправедливости! Само ощущение, что я страдал не один, хоть как-то поддерживало бодрость духа, но сейчас…       — Отсчитай мне пятнадцать громко и чётко. С извинениями после каждого.       В качестве основного блюда Агнет припасла трость и положила поперёк стоп, намечая удар.       — Один, мэм. Простите, мэм.       Я вздрогнул и попытался потереть одну стопу другой — просто намерение, ничего больше: с резинкой у меня бы никак не получилось это сделать, но она всё равно холодно решила:       — Не считается.       Вместе с этим я слышал, как Шон ласково утешает Сэма, обрабатывая ему следы от кнута.       Ещё удар — по-прежнему первый. На этот раз Агнет осталась довольна.       Мы медленно дошли до восьми, после чего в чёрном пространстве передо мной появился Шон.       — Молодец, Аарон, ты очень хорошо справляешься.       Я получил свой девятый удар и следом поцелуй от Него. Боже, что же ты делаешь… Это такая стойкая ассоциация, что чуть ли уже не на уровне рефлексов: где-то рядом с болью всегда лежит наслаждение. В этот раз им стали Его губы. Мне казалось, за этот вечер я получил больше поцелуев, чем за всё время с Ним. И хотя бы поэтому сессия уже удалась.       После каждого удара Он целовал меня. И я уже начал ждать этих ударов, чтобы получить от Него поцелуй. Когда покатились слёзы, Шон начал собирать их своим горячим языком. От этого становилось тепло — я чувствовал себя любимым и желанным. А ещё жалел, что этот момент не происходит отдельно от всего, сам по себе…       Удар. Удар. Удар.       Последними Агнет довела меня до состояния Сэма: когда уже плевать, как я звучу, кто меня слышит и насколько жалко всё выглядит — только бы она остановилась, только бы нашла для меня каплю снисхождения.       Была иллюзия, что, когда я на пределе, порка скоро должна закончиться, но Агнет даже близко не давала такой надежды. Я уже сто раз пожалел, что так сказал! Лучше бы она правда это сделала, было бы страшно, но по сравнению с тем, на что я себя подписал, совсем не больно. В следующий раз запомню, что лучше страшно, чем больно, и не всё то больно, что страшно.       Я снова жалостливо запел свои извинения и свободно выдохнул, понимая, что всё закончилось.       Хозяина больше со мной не было. Его внимание всегда уходит вместе с болью.       — Рано расслабляешься, я с тобой не закончила. Это мы только разобрались с вашей забывчивостью, а с твоим неуважением — только предстоит. Выбирай: ещё десять ногам или по тридцать линейкой на запястья.       Я просто представил, что тупо не останется места, которое завтра не будет болеть. Чёрт, стерпеть ещё целых десять на стопы совсем нереально. Но и суммарно шестьдесят на руки… Какой жестокий выбор.       — Сэр…       Мне просто нужно было услышать Его.       — Что такое?       Лёгкий, добродушный голос Хозяина пришёл на помощь откуда-то сзади.       — Можно просьбу, сэр?       — Да, но не обещаю её выполнить.       — Выберите за меня, пожалуйста.       Не оставалось сил даже подумать, а Он всегда принимал решения лучше меня.         — Давай ещё десять, ты сможешь.       Шаги направились ко мне.       — Приподнимись, дай сяду.       Я опёрся на локти и освободил место.       — Ложись. — Он опустил свою ладонь на затылок и мягко надавил, укладывая мою голову к себе на колени.       Агнет спокойно ждала, пока мы обменяемся нежностями и Шон вдоволь нагладит меня по волосам.       В голове навязчиво крутилось «не хочу», мешая создавать настрой. Насколько правда «не могу», только предстояло узнать, и тогда законно можно будет использовать стоп-слово. А я просто не хочу эти десять ударов, я не хочу…       — Мэм, — вежливо пригласил Шон, а я только сильнее вжался Ему в ногу.       Трость резко опустилась, мне пришлось стиснуть кулаки и громко прокричать этот удар.       — Ты бы видел, насколько ты прекрасен.       Его ладонь прошлась по напряжённой спине.       Ещё удар, и я вытянул руки вперёд, чтобы сжать бедро Хозяина, но вместо этого Он разжал мне пальцы и протянул под раздачу руку.       Третий. Я со всей силы сжал Его ладонь и снова заплакал. Мокрая повязка сочилась слезами.       — Мэм, господи, пожалуйста! Простите меня, простите меня!       — Посмотри, какой он трогательный, — умилился Шон, растирая новые слёзы по моим щекам. — Как стойко держится… Неужели ты не найдёшь этому прекрасному мальчику немного снисхождения?       Полный раздрай: наверху меня гладили по голове и очень трепетно успокаивали, а внизу обжигала страшная боль…       — Позвольте встать на колени, извиниться перед Вами, мэм. Я не подумал о своих словах, мне не стоило так говорить. Мэм, прошу вас!       Удар! Удар!       — П-пожалуйста… — совсем растерянно прошептал я.       Агнет сняла резинку и начала расстёгивать поножи, мне показалось, это очередная проверка.       — Это был только пятый, мэм.       — Шон прав, надо дать тебе скидку на наше первое знакомство. Ты правда держался молодцом.       Агнет накрыла меня большим одеялом, а Хозяин развязал глаза и осторожно встал с дивана. Сессия теперь для всех закончилась.       Я посмотрел на Сэма, который смешно замотался в плед и свернулся калачиком на другом диване. Меня тоже покинули все силы, и жутко захотелось спать, в идеале прямо здесь.       — Оставайтесь. В гостевой всё застелено, — опередила нас Агнет.       — Пошли. — Шон нагнулся и тихонько потряс меня.       — Пожалуйста, можно никуда не идти, сэр? — пробурчал, ещё больше закутываясь в одеяло.       Агнет села на подлокотник рядом с Сэмом, немного стянула одеяло и принялась гладить своего саба по истерзанной спине. Я засмотрелся на них, как вдруг неожиданно диван оказался далеко.       Шон взял меня на руки, как ребёнка, и донёс до гостевой комнаты. Когда Он заботливо положил меня на кровать, я про себя довольно промурлыкал. Хорошо, что не пришлось идти самому, не хочу проверять, каково это после трости.       — А зубы чистить кто будет? — спросил Шон, когда понял, что вставать я не собираюсь.       — Ну сэ-э-эр, — протянул я, состроив жалобную детскую мордашку.       — Ребёнок, — укоризненно цокнул Шон напоследок, но, спасибо большое, настаивать не стал. Поэтому, как только Он ушёл, я практически сразу отрубился и не дождался Его из душа. Мой организм на сегодня сказал «хватит».       Жаль, потому что завтра нам с Ним предстояло провести последний день вместе.