Love me

      Я наполнил лёгкие воздухом и снова почувствовал сухость во рту.       Выдох.       Шон молча забрал алкотестер из рук и поднял брови. А я от волнения задержал в лёгких оставшийся воздух, в глазах чуть потемнело.       — Хорошо, — заключил Он, слегка растянув уголок рта в подобии улыбки. — Я правда очень доволен тобой сегодня — от начала и до конца. А теперь пошли спать.       Это подтвердило слова Карла о том, что он «правда совсем чуть-чуть».       Хозяин схватил за ошейник и притянул к себе, чтобы в награду оставить свой поцелуй над бровью. Я расслабленно выдохнул и довольно растаял от этих двух прекрасных жестов в сочетании со словами, которые мечтал услышать целую вечность. Приятное тепло начало согревать изнутри, но обещание давило на совесть, не позволяя заслуженно порадоваться.       — Нехорошо, сэр, — расстроенно выдохнул я, покачав головой от досады.       — Что я тобой доволен? — усмехнулся Он, не придав значения, и тут же кивнул в сторону спальни: — Не знаю, как ты, а я безумно хочу упасть в кровать.       Передо мной словно барьер стоял: ну не мог я войти в Его спальню, не сознавшись. Или как раз не хотелось признаваться именно там?       — Я выпил, сэр.       Мои слова остановили Его в проёме и заставили от удивления вскинуть брови так, что Шон больше не выглядел сонным.       — Знаю, как глупо это сейчас прозвучит… — решил начать до того, как Он разочаруется окончательно. — Подростки тайно подмешали немного спиртного в газировку, а я узнал об этом после того, как уже выпил пару стаканов.       Я следил за эмоциями после каждого слова и к концу пожалел о том, что вообще завёл этот разговор.       — Хорошо, — с интересом кивнул Шон.       — Х-хорошо? — Я шагнул в спальню следом.       — На сегодня мне достаточно того, что ты самостоятельно передвигаешь ногами и связно говоришь. С остальным разберёмся завтра. Время почти три часа ночи, а мне на работу вставать, если что.       Сначала хотел сказать: «Могли бы не ждать меня тогда», но… Было ощущение, что таким образом Шон лишний раз меня наказывает и показывает недоверие.       Ну хорошо, завтра так завтра. Я очень хочу разобрать эту тему так, чтобы вопросов не осталось и мы больше никогда не возвращались к подобным разговорам.       — Не забудь поставить будильник. Завтра утром не собираюсь страдать в одиночку.       Я очень жалобно и недовольно простонал. Про себя.       И полез за телефоном.       После душа Шон лёг в постель и наблюдал за тем, как делаю что должен: закрываю дверь, выключаю основной свет, а потом подхожу к Нему, чтобы дать ослабить ошейник.       Как же приятно, каждый раз, господи, по всей шее и спине мурашки! Словами не передать, насколько сильно я скучал по этим жестам с Его стороны, — всё почти как раньше. От простых привычных ритуалов на душе становилось спокойно.       Пока ехал в такси, было ощущение полностью испорченного вечера, но когда я лежал и смотрел, как тёплый свет ночника красиво разливается по обнажённому телу Шона, а Его тёмные глаза изящно блестят, вечер уже казался совсем даже не паршивым.       Дома, в одной постели с Ним, было слишком хорошо, как давно не было.       — Можно? — с надеждой спросил, приподняв одеяло.       Я очень хотел засыпать у Него в ногах, а теперь ещё и в ошейнике — комбо. Шон сказал, это само собой до отъезда, но раз уж теперь Он никуда не уезжает…       — Пожалуйста, — пригласил рукой. — Ты честно заслужил сегодня.       — Спасибо, сэр, мне приятно.       Я на секунду улыбнулся, но не мог полностью насладиться моментом из-за нарушенного, пусть и по случайности, обещания. И почему тогда мне не было так совестно в момент, когда намеренно соврал, что остаюсь с семьёй? Почему я поступил так, как сам от себя не ожидал? Вот прямо чётко помню: еду в такси к бару, а в телефоне печатаю сообщение: «Прости, не могу. Останусь дома, хочу побыть c сестрой».       В одиночку ответ найти не получалось. Вот бы Шон помог мне своими вопросами лучше разобраться в себе.       По-хорошему, надо было засыпать как можно скорее: времени оставалось немного — но мысли захватили голову раньше.       Что в итоге Агнет сделала с Сэмом? Какой подарок приподнёс Шон? Почему Джи не пришла на вечеринку? Ой, кстати, не забыть бы завтра позвонить ей, я обещал. А о чём говорить? Драма между нами уже себя исчерпала. Кажется, мне снова хочется убежать.       Ещё и с Шоном завтра объясняться, а Он вдобавок будет хмурый, невыспавшийся. Стопы всё ещё саднят, зараза. Я, конечно, привык за день, но приятнее от этого не становится. Вот, маме ещё позвонить, по идее, надо. Интересно, на какой они стадии ремонта? Всё ещё живут у тёти Роуз?       — Аарон, — неожиданно позвал Шон, хотя, я думал, Он уже должен был заснуть.       — Да, сэр?..       — Поднимись ко мне, пожалуйста.       Честно, не особо хотел выбираться из-под нагретого места, но на фоне бессонницы Его приказы были лучшей альтернативой того, на что можно переключить внимание.       Я подполз и лёг на соседнюю подушку.       — Ты очень напряжён, я чувствую.       Его рука потянулась погладить скулу, а потом поднялась к волосам.       — Это из-за меня?       Я не успел даже осознать важность вопроса.       — Нет, сэр. Почему Вы вдруг спросили?       — Мне кажется, мы поймали хорошую волну, я бы не хотел её терять. Ты такой прелестный последние два дня.       — Прелестный, — сокрушённо повторил я шёпотом и грустно усмехнулся.       — Что тебя так беспокоит сейчас? Опусти обращения, давай поговорим.       — Тогда вообще не уснём. — Я нахмурился. — И как Вы завтра на работу поедете? Ну нет, я так не хочу.       — Я хочу, — твёрдо настоял Он. — Начни с простого: что лежит на поверхности?       За ответом на этот вопрос далеко лезть не пришлось.       — Ваше «завтра разберёмся», наверное. Мы только «поймали волну», как Вы сказали, а я опять попал в дурацкую ситуацию со своими нелепыми оправданиями.       — Считаешь? — с недоверием переспросил Шон. — Не самые дурацкие оправдания, я тебе верю.       Он мягко сжал мочку уха, чтобы мило потрепать её между пальцами. А я просто таял и терял слова от каждого прикосновения. Внимание рассеивалось, когда ему надо было собраться, но я всё ещё крепко держался за главную нить разговора.       — И поэтому ждали до трёх утра с алкотестером?       Я мягко положил свою ладонь Ему на грудь, хотя противоречиво чувствовал, как сильно наши прикосновения идут вразрез с произносимыми словами.       — Итан, — как мне показалось, виновато выдохнул Он. — У меня просто было какое-то нехорошее предчувствие, не знаю… Но я рад, что оно не подтвердилось.       Если обычно Шон говорил сухо, уверенно и спокойно, то сейчас я вообще не узнавал Его голос. «Просто», «какое-то», «не знаю» — слишком не Его слова.       — Какое предчувствие?       — Сейчас объясню. Но сначала скажи мне, чем закончилась та история?       — Какая история?       Я чувствовал, что меня загоняют в угол, но пока не понимал в какой.       — В прошлый раз ты оказался с Сэмом в баре из-за отца, так?       — Да. — Я недоверчиво нахмурился в темноте, вообще не понимая, к чему Он клонит и где тут связь.       — Тогда ты сказал, что, если бы не появился отец, ты бы не поехал в бар и остался с семьей, как заверил меня по телефону. Но ты не объяснил, почему он вдруг приехал? Приезжал ли снова? Пытался как-то с тобой связаться? Я за это переживал, Итан. И переживаю.       Я вообще не ожидал, что разговор придёт к такому, и страшно растерялся. Какая же большая пропасть между нами из-за моего молчания! Сколько всего Шону приходится додумывать, боже. Только сейчас, когда Он так чётко озвучил свои вопросы, я понял и испугался, что мы в какой-то момент вообще перестанем понимать друг друга.       — Я боюсь его влияния на тебя, — продолжил Шон, поняв, что ответа не дождётся. — Раз уж он так внезапно появился, подумал, что помешает появиться снова? Это похоже на начало очередного «возвращения». И мне не нравится то, какими способами ты с этим справляешься, а ещё больше не нравится понимать, что я не могу ничем помочь, потому что понятия обо всём не имею.       Я потянулся найти и трепетно сжать Его ладонь в темноте.       — Мне так жаль, Шон. Прости меня, пожалуйста. Я совсем не подумал…       — Ради бога, хватит извинений, — цыкнул Шон. — Они абсолютно ничего мне не дают.       — Знаю, ты устал это слышать, но мы можем поговорить об этом завтра? — Он одёрнул руку. — Я всё расскажу, Шон, обещаю. Поговорим завтра, м?       — Ты прав, Итан, я устал.       Его интонация сработала как разряд электрошока — болезненной жирной точкой в том, что Он сейчас чувствует.       С одной стороны, я всегда был безумно благодарен за терпение и за то, как Шон аккуратно подходил к этому вопросу — никогда не давил, особо не настаивал.       Но в итоге это сыграло против. Я, как не самый ответственный человек, всегда откладывал, откладывал и откладывал, пока сроки реально не сгорели. Раз ничего не случится так и зачем тогда делать то, что не хочется? А теперь уже, пусть и не в очевидной форме, я был уверен — из Его уст прозвучал ультиматум. Мы не сможем двигаться дальше, пока не разберёмся с пропастью между нами.       Шон отвернулся на другой бок. Я виновато закусил губу, сполз обратно на свое место и чувствовал, что теперь точно не смогу заснуть.

***

      Это был самый ужасный будильник в моей жизни: таким разбитым, казалось, никогда ещё не просыпался. Сон был ужасный. Хотя даже не уверен, что он был, я как-то отключался на пару минут, а потом опять просыпался, чтобы снова утонуть в своих мыслях.       Голова категорически отказывалась подниматься с подушки. Я лениво перевернулся на другой бок, чтобы посмотреть на сладко спящего Шона, потом тяжёлые веки сомкнулись, и я решил дать себе полежать пару лишних секунд.       Когда вновь открыл глаза, Шона в постели уже не было. Я вскочил с кровати, как ужаленный, в страхе, что проспал приготовление завтрака.       Я понадеялся застать Хозяина в ванной после утреннего душа. Но под дверью свет не горел, а на кухне, рядом с раковиной, лежали вымытые тарелка, сковородка и кружка. Даже не стал смотреть который час — было просто «слишком поздно».       Я громко выругался и всё равно, как идиот, побежал к входной двери проверить вдруг ещё стоит машина; до конца не хотел верить, что Он уехал и даже не стал будить меня.       Как же стало совестно от того, что Шон мучился один в это утро, хотя виноват во всём был я.       Хотел позвонить лично попросить прощения, но побоялся беспокоить, поэтому отправил сообщение: «Сэр, пожалуйста, простите за утро. Буду очень ждать Вас на ужин».       Я успел приготовить завтрак, покушать, помыть посуду, одеться и ещё больше помучить себя чувством вины, но когда снова заглянул в телефон, сообщение висело непрочитанным. Ох и непростой день сегодня будет, уже предвкушаю настроение, с которым Он приедет.       Ладно, тоже поеду работать, мне там после всех комментариев ещё переделывать и переделывать. Ну, хоть какую-то часть усталости с Ним разделю.       Только взял рюкзак, чтобы собраться в дайнер, как сразу вспомнил: Сэм! Переживания за него тоже внесли свой вклад в мою бессонную ночь.       Было очевидно, что ни на какую смену он сегодня не выйдет, так что я решил будет быстрее проведать его дома, чем дозваниваться. Подумал, если не впустят — ничего страшного, тогда просто пойду в сторону остановки, сделав небольшой крюк.       В окнах кухни горел свет, значит, кто-то из них успел проснуться. Я нажал на звонок и подождал, пока мне откроют.       Растрёпанная Агнет, приоткрыв дверь, выглянула в наскоро запахнутом шёлковом халате. Я, как истинный джентльмен, тут же бросил свой взгляд на очертания правой груди, которая была обнажена сильнее из-за соскользнувшей ткани.       — Аарон, здравствуй, — с удивлением поприветствовала она. — Всё в порядке, дорогой?       Она одёрнула халат, а я от неловкости откашлялся, будто вдруг запершило в горле, и смущённо-виновато посмотрел в глаза.       — Да, мэм. Просто хотел проверить, как там Сэм после вчерашнего. Он ещё спит?       — Нет, заходи, мы сейчас как раз садимся завтракать. Хочешь с нами? Я сегодня напекла яблочных оладьев.       — Если честно, уже успел поесть, но от чашечки кофе не откажусь.       Агнет закрыла за мной дверь, ещё раз поправила халат и вернулась к завтраку, от которого я её отвлёк.       Когда присоединился к столу, первым делом посмотрел на Сэма: жутко опухшее лицо, а ещё ужасное гнездо спутавшихся кудряшек на голове.       Он с восхищёнными возгласами уплетал свой завтрак, поэтому я не мог не посмотреть что такого вкусного у него в тарелке. Там оказались омлет, румяные хрустящие лепешки тортильи и чёрная фасоль, которую лично я ни разу не видел в магазине. Вот белая в томатном соусе — классика, а чёрную либо реально надо искать, либо я просто не обращал внимания.       Сэм радостно поздоровался со мной и отпустил какой-то душевный комплимент Агнет на испанском.       — Ешь на здоровье, — тепло улыбнулась она.       Запищала кофеварка, Агнет любезно поухаживала за мной, потом налила кофе себе и поставила на середину стола большую глубокую тарелку только что испечённых оладьев.       — Точно не хочешь? — спросила она, положив три себе.       Румяные оладушки выглядели слишком соблазнительно, про запах вообще молчу — целый яблоневый сад под носом, так ещё корица.       Я всё же сдался, попросив один попробовать.       Агнет довольно ухмыльнулась, но сказала, что теперь обслужить себя тарелкой с приборами должен буду сам.       — Закончил? Тогда порадуй меня.       По губам Мистресс тут же проскользнула хищная улыбка. В одну руку она взяла кружку, другой — сделала пальцем круг в воздухе, призывая своего саба повернуться.       Сэм ухмыльнулся в ответ, встал со стула и принял красивую позу к нам спиной: руки убраны за голову, ноги расставлены на ширине плеч — всё как положено.       Когда Агнет только попросила, я с ходу не понял зачем нужно было поворачиваться, а потом увидел расписанную красными полосами спину. В голове тут же переливисто заиграли его сладкие крики. М-м, боже…       — Правда, придётся Вам как-то побыстрее наслаждаться, мэм. Я так долго стоять не смогу.       Сонного Сэма, да ещё с бодуна, правда, немного забавно покачивало, и по напряжению мускулов на ногах было видно, что такая стойка давалась не без усилий.       — Пока я не допью свой кофе, меня твои «не смогу» мало волнуют. Приспусти.       Сэмми послушно потянулся к боксерам.       — Какой красивый наказанный мальчик. — Агнет сделала глоток, игриво сузила глаза и закинула ногу на ногу изящно, откровенно. — Но хорошим манерам тебя ещё учить и учить.       Первые пару секунд я ощущал жуткое смущение, так что не мог сделать ни глотка из своей кружки, но потом вроде отпустило. Действительно, с чего бы Агнет отказывать себе в удовольствии и как-то стесняться. Я пришёл на чужую территорию и прекрасно знал на чью.       Не знаю, это хорошо, что до сих пор не привык воспринимать всё это как что-то обыденное, или наоборот?       — Ты как, кстати, выспался? — невозмутимо обратился ко мне стоящий спиной Сэм.       — Ага, — саркастично фыркнул я. — Так выспался, что всё проспал.       Вот, кстати, примерно такую же утреннюю сцену с собой в главной роли я и пропустил. На кухне по утрам меня почти всегда ждало «что-то» с Ним или «что-то» от Него.       Ладно бы ещё Шон меня не просил вставать, но чётко и ясно было сказано: «Поставь будильник, не собираюсь страдать в одиночку». По сути это был приказ, который я нагло не выполнил. И если Шон решил даже не утруждать себя моим воспитанием — это очень плохой знак безразличия, которое страшнее любого Его гнева.       Я хотел всё делать правильно, хотел, чтобы Он всегда был доволен мной, как вчера, «от начала и до конца». А если ошибался, то мне важно чувствовать, что Хозяин всегда рядом для того, чтобы помочь исправиться и стать для Него лучше.       — Ладно, достаточно. Принеси расчёску.       Сэм повернулся, довольно сверкнул глазами и убежал выполнять свой приказ.       — Ну, в общем, я рад, что у вас всё хорошо, — произнёс с лёгкой обидой в голосе, потому что чувствовал себя суперлишним. — Спасибо за кофе, мэм, я, пожалуй…       — Сядь, — быстро пресекла она, а потом сменила тон и мягко добавила: — Немного терпения, Аарон, я сейчас оставлю вас вдвоём.       Сэм быстро вернулся, отдал расчёску и устроился на коленях в ногах своей Домины, пока та осторожно начала с кончиков расчёсывать спутавшиеся волосы.       Я достал телефон, чтобы проверить, вдруг, Шон хотя бы прочитал, но нет, рядом с сообщением по-прежнему висела одна галочка.       — Расскажешь, что Он тебе подарил?       Этот огромный пакет со вчера не давал покоя моей фантазии. Шон, конечно, тогда рассказывал, что на все праздники присылает подарки каждому члену своей огромной семьи, но мне интересно было, что Он выберет для человека, который не безразличен.       Так вышло, что мы с Ним познакомились спустя пару недель после моего дня рождения. А вот у Шона даже не знаю когда, но уверен, что где-то впереди. Мы ещё никаких праздников не отмечали вместе, так что, кажется, первым у нас станет либо Рождество, либо Его день рождения.       — Приставку! — снова загорелся Сэм, а потом вдруг посерьёзнел. — Нам с братом предки как-то подарили одну на двоих, но я потом тайком продал её, чтобы получить немного денег на ставки. — совестливо поделился он. — До сих пор жалею. Эх, если бы мы общались, я бы сейчас отдал свою приставку ему и это было бы таким облегчением.       Агнет как-то резко погрустнела и постаралась тут же уклониться от воспоминаний про болезненную для неё зависимость Сэма.       — Шон мог бы меня сначала спросить, согласна ли буду терпеть твои игры по сети.       Вроде серьёзно, а вроде и нет возмутилась Агнет и дёрнула плечами, но на Сэмми посмотрела с большим сочувствием.       — Я даже подключить её не успел, а ты уже ругаешься.       Сэм запрокинул голову и обиженно высунул язык. А потом пару раз чмокнул губами, прося поцелуй. Агнет наклонилась и любезно подарила один, а я непроизвольно улыбнулся этой милости.       — Спасибо, мэм. — Он довольно провёл рукой по волосам. — Хочешь, тебя тоже расчешу?       — Нет, я сама. Пойду в ванную, а вы пока тут поболтайте. Кое-кому очень не терпится.       Стоило Агнет подняться, Сэм тут же обратился ко мне:       — В общем, если захочешь — приходи, второй джойстик для тебя есть.       — Хорошо, — быстро кивнул я, желая скорее сменить тему. — Сэм, ты знаешь, зачем я пришёл — выкладывай уже.       — Ой, чё вчера было… — игриво протянул он, пересаживаясь с пола на стул. — Если начну рассказывать, боюсь, ты обзавидуешься.       — Так она ничего не узнала? — резко понизив голос, спросил я, наклонившись к нему.       И в ту же секунду пожалел о заданном вопросе, потому что, судя по хитрой ухмылке, Сэм хотел рассказать о чём-то возбуждающе-приятном, а в результате он в секунду помрачнел и грустно поджал губы.       — Она знала, — с некой досадой кивнул Сэм. — Задолго до Карла. Но молчала, потому что хотела посмотреть, соберусь ли я сам ей признаться.       По словам Сэма, после вчерашнего Агнет была в лучшем своём настроении за последние дни и он решил, что это самый удачный момент признаться. Сказать прямо духа не хватило, поэтому просто показал билет.       Агнет оказалась довольна тем, что: «а» — Сэм в итоге сам рассказал о своём проступке и «б» — по факту не нарушил обещания. Да, билет купил, но сдержался: взял только один и за всё время смог так к нему и не притронуться.       Под «оказалась довольна», если что, имелось в виду «не вышвырнула из дома с вещами и дала шанс реабилитироваться». А так от самой ситуации приятного мало, учитывая, что Сэм только-только выплатил долг и Агнет до сих пор не смогла до конца простить ему всё с этим связанное.       — За то, что сразу не признался, конечно, полный пиздец будет. Сейчас даже рад, что на мне живого места нет, она хоть успеет остыть немного.       — Ты всегда об этом так спокойно говоришь, — в который раз удивился я. — Всего лишь убьёт, да? Всего лишь полный пиздец? Мне, блин, по ходу, за тебя больше страшно.       — А зачем мне начинать уже сейчас переживать за наказание, которое будет когда-то там потом? Сейчас-то у нас всё хорошо, ты сам видишь.       Мысленно я с ним согласился, но сильно пожалел о том, что на практике у меня так не получается. Взять даже наш последний с Шоном «серьёзный разговор» об отъезде. Моей главной задачей тогда было просто «не сойти с ума» и не накрутить себя, потому что я всегда так делаю. Чёрт, с детства привык — готовиться надо к худшему.       Пока я провалился в свои размышления, Сэм продолжил делиться своей утренней радостью.       Обычно тема с лудоманией всегда заканчивалась скандалом, но сегодня утром они с Агнет смогли без ругани всё обсудить, Сэм даже не ожидал такого спокойствия.       — Короче, от зависимости избавиться было легче, чем от привычки всё от близких зачем-то скрывать.       Я сочувственно выслушал всё, что было у Сэма на душе, прежде чем задать вопрос, который никак не состыковывался:       — А звонила она вчера тогда зачем?       — Попросить сильно не упиваться и приехать пораньше, — с досады проныл Сэм. — Она такие сюрпризы вчера приготовила, а меня хватило только на первые два. В итоге Агнет сказала, что даже наказывать меня не собирается, потому что я, придурок, сам себя обломал покруче неё.       Мне показалось, сейчас наступил подходящий момент для того, чтобы выйти на волнующую тему: разговор шёл легко, Сэм был достаточно открыто настроен. Шон как раз тогда в больнице учил начинать с безобидного, а потом уже сбрасывать бомбу своего любопытства. Так я и сделал.       — Сэм, а можно один откровенный вопрос?       — Ну попробуй, — улыбнулся он.       — Вы с Шоном когда-нибудь темачили вдвоём? — Сэм ожидаемо резко нахмурился. — Просто пытаюсь понять, какие правила действуют между вами.       Ответка прилетела неожиданная.       — Ревнуешь? — Он улыбнулся и самодовольно поднял бровь.       — Ты, конечно, симпатичненький, но к натуралам не ревную. Вот если решишь сменить ориентацию, тогда, конечно, придётся серьёзно с тобой побеседовать, — сначала отшутился, а потом продолжил более серьёзно. — Прости, можешь не отвечать, просто думал, правильнее спросить сначала у тебя, а не у Шона за твоей спиной.       — Мы никогда не темачили вдвоём, но два раза приходилось оставаться с Шоном один на один. Честно, не люблю вспоминать этот период.       Сэм замолчал и поморщился от воспоминаний. Я думал на этом разговор окончен, но нет, он неожиданно продолжил. Предполагаю, чтобы раз и навсегда закрыть эту тему.       — Я тебе уже рассказывал: пока выплачивал долг, каждые две недели Агнет устраивала мне ад на земле. Так вот, в один из четвергов у Неё была поздняя встреча, и я обрадовался, думая, что всё отложится на завтра, но ровно в семь в дверь позвонил Шон.       Тем самым Агнет хотела чётко донести неизбежность этих четвергов. Сэм сказал, что потом на каждый молился, чтобы только у Мистресс ничего не сорвалось. Однако, второй раз всё-таки состоялся во время недельной командировки Агнет в Китай.       Со слов Сэма, Шон был абсолютно беспристрастным и оба раза действовал чётко по данной Ему инструкции, но именно строгое следование правилам пугало — сам знаю. Если Агнет от тёплых чувств могла в чём-то смягчиться, то от Шона такого ждать не стоило.       Я тут же спросил Сэма про нашу совместную сессию: не совсем понял, почему он с такой неохотой вспоминает о единичных эпизодах с Шоном, а буквально позавчера был вовсе не против бондажа. Хотя, я бы тоже о жестоком наказании, в самый херовый период своей жизни, да ещё и от рук чужого Дома не стал вспоминать с теплотой в глазах.       Во время обговаривания границ Сэм чётко сказал о том, что не потерпит от Него никаких прикосновений ниже пояса и прочих заигрываний с некомфортным подтекстом. По сути всё, что Шон дал ему в тот вечер — боль от соприкосновения с разными девайсами, верёвкой в том числе.       — Так Он связывал меня для Неё! — воодушевлённо воскликнул Сэм. — Это совсем другое.       После его слов в голове что-то щёлкнуло: словно ещё один недостающий кусочек вдруг встал на своё место. Когда и если Шон согласится пойти со мной в клуб, мне всё это пригодится.       — Да будь в комнате хоть десять других Верхних, сессия всё равно всегда только про Неё. Смотри, Агнет обожает следы от кнута, но не любит сама его использовать, поэтому Шон помог мне получить те самые следы, которые не один день будут радовать Её. Вот и всё.       Из его слов я сделал вывод, что произошедшее в голове Сэма выглядит как «я получил следы для Агнет», а не «верхний мужчина меня выпорол». Интересно. Нужно время для того, чтобы уложить этот разговор в голове и переосмыслить некоторые моменты.       Кажется, я только сегодня начал хоть немного понимать их с Агнет отношения. Что же будет, если копнуть ещё глубже? Увидеть больше?       — К тому же это Шон. Я к Нему привык и доверяю на двести процентов. Если бы оказался голым да ещё и с завязанными глазами перед рандомным чуваком из клуба, у меня бы внутри не возникло ничего кроме страха и дикого напряга. К тому же ты видел, как Шон всегда смотрит — я бы скорее поверил в то, что Он мне плетью до костей спину освежует, чем соберётся трахнуть. Надеюсь, ты услышал всё, что хотел, потому что больше я эту тему с тобой обсуждать не буду.       Я твёрдо кивнул и поблагодарил Сэма за разговор, потом зашёл вежливо попрощаться с Агнет и поехал в дайнер.       По пути несколько раз проверил мессенджер, но ничего не поменялось. Уже сидя в автобусе, когда я снова задумался о том, что пора позвонить Джинни, возник вопрос, о котором вчера вообще не думал.       Неужели Джи не пришла на вечеринку из-за меня? Или, что ещё хуже, Сэм мог не пригласить её? Я написал свой вопрос и практически сразу получил в ответ голосовое:       «Почему? Я её позвал, она сказала, что не сможет, но приедет ко мне в коттедж на следующих выходных. А вы что ли так и не помирились? Я просто с вами двумя не поднимаю эту тему, так что вообще не в курсе».       На вопрос Сэма коротко ответил «нет», а вот про себя подумал, что уже правда пора позвонить Джи.

***

      Я приехал как раз под конец «счастливых часов» — идеальное время для заказа бюджетного ланча, — но ещё не успел проголодаться, так что решил взять кофе.       Самым быстрым вариантом было перекинуться через барную стойку, чтобы дотянуться и постучать в стену Саманте, хоть я и не был уверен в том, что у неё сегодня тоже не выходной.       — О, Итан, привет. Что-то хотел?       — Привет. Прости, если отвлёк, могу тебя попросить кофейку?       — Конечно, сейчас.       — Вот спасибо! Ты как вообще, выспалась?       — Да я вот буквально час назад приехала. Вроде вполне хорошо себя чувствую. Ты?       — Ну такое. Как бы выспался, но башка болит и состояние разбитое какое-то.       Сэмми сделала мне капучино с сердечком, как в прошлый раз, поставила на стойку и собралась уйти, как вдруг мелкий неожиданно появился в проёме, чем сильно напугал.       — Ах, господи! — Она схватилась за сердце. — Блять, Карл, ещё раз так сделаешь… Хватит ходить за мной, займись делом! Работы мало? Ещё подкинуть?       — А я буду ходить, — с настойчивой обидой прыснул мелкий. — Всё ещё ничего рассказать не хочешь?       — Нет, не хочу. И ты тоже, поверь, Карл, ничего и никому сейчас говорить не хочешь.       — Предательница! — шикнул мелкий, прежде чем убежать обратно на кухню.       Сэмми бросила короткий взгляд на меня, типа «ты ничего не видел, этого всего не было» и ушла, оставив меня наедине с чашкой кофе и паршивыми догадками. Что ж, когда мелкий выйдет доделывать уроки, надеюсь, будет шанс узнать, чем Саманта успела так его расстроить.       Я потихоньку достал ноутбук и разложил свои задания, хотя понимал, что вряд ли сегодня много сделаю.       Каждые несколько минут отвлекался проверить телефон, в надежде увидеть две синих галочки вместо одной серой. Пару раз даже проскакивала мысль позвонить, на которую так в итоге и не решился. Шон никогда не включал «игнор», даже если злился, всегда хоть что-то, да отвечал. Мог грубо, мог отправить формальную отписку, но устраивать детские игры в молчанку совсем не в Его стиле.       В итоге убедил себя в том, что как только у Него появится возможность, свой ответ я сразу же получу. От этого осознания продуктивнее работа, конечно, не шла, зато стало немного спокойнее внутри. Тоже, правда, ненадолго.       Я вспомнил наш разговор перед сном и снова отложил бумаги, задумавшись. Шон признался в своих опасениях по поводу моего отца, что ж, отчасти можно было согласиться, потому что в самых первых своих мыслях я обвинял именно его.       Если бы этот человек не приехал, у меня не сработал бы триггер и не было бы повода херачить в бар заливать свои старые страхи. Да и вообще, если бы не он, у меня не было бы столько комплексов, закрытости и травм.       А потом я вспомнил слова этого же самого человека, который в своём алкоголизме и отсутствии работы обвинял вокруг всех, кроме себя. Отец никогда не брал ответственность ни за какие свои поступки и сильно ли я лучше?       По сути же, Шон просил именно об этом — перестать постоянно оправдываться, винить других и взять ответственность за себя, потому что на отношения между нами двумя влияем только мы двое. Мне ведь на самом деле ничего не мешало посадить Его перед собой и просто выговориться.       Неожиданно стало стыдно ещё больше — я дотянул всё это до такого состояния. Хорошее заключается в том, что в моих же силах теперь это исправить.       Очень бы хотел сказать себе, что теперь настроился и готов к разговору, но внутренне это было не так. Мне нужен был диалог с другим человеком, так сказать, тренировка перед главным забегом.       Самым идеальным вариантом могла бы стать Корнелия. Я почему-то доверял ей, хотя понимал, что не должен. Спокойствие, холодность, рассудительность, — но в то же время что-то мягкое, женское безумно располагало делиться.       Нет, соврал. «В идеале» — это если бы я мог поговорить обо всём со своей мамой, но сейчас она не готова даже серьёзно воспринять мои отношения, не то что дать толковый совет.       В этот момент неожиданно понял ещё одну вещь — вместе с Джи я потерял её «взгляд со стороны», который давно был так нужен.       Если меня волновала какая-то тема, раньше я мог это с ней обсудить, а после получить совет или сочувствие. Более того, именно она была тем человеком, который крайне настойчиво всё время советовал «поговорить с Ним об этом».       Шон и так говорил, что волнуется за меня, что, вот, «ты замкнутый, никуда не ходишь, ни с кем не общаешься». А когда узнал про Джинни, стал ещё больше переживать, хоть и решил тактично не лезть.       Может, и к Агнет в гости Он вместе со мной так зачастил, чтобы я больше с Сэмом общался? Старался помочь найти друга, с которым можно было бы делиться всем?       Я понимал, что на раз-два вернуть отношения с Джи не получится, но хотя бы попытаться это сделать надо было сейчас, иначе опять, чувствую, буду откладывать неудобные разговоры до тех пор, пока не станет поздно.       Ничего страшного произойти не могло, но как только я зашёл в её контакт — жутко занервничал. Это так глупо… Мы же по сути ничего ужасного друг другу не сделали. И зачем тогда себя так повёл? Если бы я вернулся в то состояние, наверное, поступил бы так же? Или нет?       Вызов пошёл.       Я понятия не имел, что соберусь говорить, поэтому подумал: пусть пойдёт как пойдёт.       Джи поздоровалась непривычно тихим для неё голосом, а я сразу атаковал её своими извинениями, которые были восприняты как отмазка.       — Если не хочешь или не можешь приехать — так и скажи. Я всего лишь предложила.       — Нет, я хочу приехать, просто не могу остаться на ночь. У меня только днём свободное время бывает, по вечерам я обычно с Шоном. Может, ты смогла бы принять меня утром? Я бы тогда остался до вечера, м? Что скажешь?       — Можно и так. У меня завтра выходной будет и в пятницу — выбирай.       В итоге договорились на конец недели, и я надеялся, что ничего к тому времени не сорвётся. Решиться позвонить, чтобы соскочить в последний момент будет ещё сложнее.       После разговора с Джинни, я попытался всё же основательно взяться за работу, но опять толком не успел ничего сделать, как вышел Карл.       Первые пару минут честно пытался сдержаться, вот только в итоге любопытство взяло верх — было слишком интересно узнать, что там у Саманты происходит.       Я немного боялся начинать разговор первым: во-первых, не знал, как можно аккуратно подступиться к очевидно болезненной для мелкого теме, во-вторых, боялся что Саманта сможет вдруг услышать.       — Кстати, Итан, — резко начал Карл. — Ты знаешь, что Сэмми от нас уходит? Предательница всех нас бросает.       Он специально повысил голос и произнёс фразу будто детскую дразнилку. Мелкий хотел, чтобы «предательница» за стеной уж точно услышала претензии в свой адрес.       Возмущённая Сэмми тут же выбежала из стены:       — А ну замолчи! — шикнула она, хлопнув по барной стойке.       — А то что? Что ты мне сделаешь, если ты больше здесь не работаешь?       На последних словах злость Карла отступила, выпустив вместо себя расстроенный детский голосочек.       — Такой ты противный! Скажу Сэму, чтобы без меня тут спуску тебе не давал.       — Он с тобой даже разговаривать не захочет. Как ты могла? Ещё и тайком от нас! Семья так не поступает. Брайан только тебе доверяет, Линда только тебя слушает, Оскара с Мией только ты умеешь разнимать. Без тебя всё развалится, а тебе плевать! Это ты замолчи и уйди.       — Да я уже устала думать здесь обо всех, кроме себя, Карл. И Дженкинс поддержал мой перевод. Ему тоже свои претензии высказал или только со мной смелости хватает так разговаривать?       Пугливый взгляд Сэмми и приближающийся стук каблучков говорили о том, что ребята услышали посыл, который Карл пытался до всех донести.       — А что случилось? — Истощённый голос принадлежал Линде.       — У меня есть для всех новости, в конце смены расскажу. Больше никто не отвлекается, идите.       — Ты правда уходишь или Карл так шутит?       — Идите работать, — в последний раз с нажимом повторила Сэмми.       Мелкий накинул капюшон и постарался сдержать шмыг носом.       Саманта посмотрела на меня, но обратилась сразу к двоим. Она умоляла нас ничего не говорить Сэму.       — Я хочу сама с ним объясниться и очень прошу, особенно тебя, Карл, не отбирать у меня эту возможность. Знаю, ты злишься, знаю, тебе хочется что-то сделать в отместку, но я не хочу портить наши отношения, слышишь? Я буду так же поддерживать тебя и помогать, можешь позвонить мне в любое время. Пожалуйста, не веди себя так, будто я навсегда куда-то уезжаю.       Мелкий так и не поднял головы от своих учебников и либо правда не слушал, либо делал вид, что не слушает. Блин, вот бедняга.       Насколько я понял, Саманта и Сэм — самые близкие для него люди здесь. Наверное, не совсем правильно проводить такую аналогию, но вроде они ему как замена мамы с папой. Сэм чуть пожестче с ним, приучает к пацанским всяким штукам, Саманта помягче, всегда защищает. В любом случае они оба на него влияют и по-своему воспитывают. Я только так могу объяснить, почему мелкий настолько сильно расстроился.       Карл даже не попрощался: сгрёб все тетрадки в рюкзак, ещё сильнее накинул капюшон и ушёл.       После того как я остался за столиком один, смог реально приступить к работе. Времени оставалось немного и я задумался над тем, чтобы всё-таки пару дней в неделю оставаться работать дома ни на что не отвлекаясь.       Последний раз проверил телефон, после чего всё-таки пересилил себя и отложил его в сторону.       В итоге победно досидел до будильника, который говорил о том, что пора собираться, если не хочу опоздать к возвращению Шона.       Думал, Он сегодня постарается побыстрее с делами закончить и приехать пораньше, чтобы сразу лечь спать, — ошибся.       Стоило мне запрыгнуть в автобус, как Шон ответил той фразой, которую я больше всех ненавидел от Него получать: «Вернусь поздно, не жди».

***

      Возвращаться в «Fanny» смысла уже не было, зато был смысл заскочить в магазин за продуктами. Я надеялся на то, что Шон вернётся голодным и будет рад, если на кухне окажется что-то вкусненькое.       «Вернусь поздно» не значит же «не готовь ужин», правда?       Мне почему-то жутко захотелось креветок и было решено сделать с ними пасту. Время готовки специально растягивал, чтобы Его оставалось ждать поменьше.       Когда накрыл себе в большой пустой столовой, поймал неприятное чувство одиночества, которое только сильнее подпортило настроение. Чтобы отвлечься от мыслей, решил лечь почитать на диване, периодически поглядывал на кресло. Чего ждать сегодня?       Я абсолютно точно понимал, что мы не поговорим и не потемачим — значит, день ушёл впустую. Но может оно так и лучше? Хотя, чёрт, кого я обманываю? Мне не терпится уже нормально сесть поговорить, продумать новые правила и начать жить идеальную новую жизнь. Вот если бы только я тогда серьёзно отнёсся к Его просьбе подготовиться! Разве мог представить, сколько в противном случае придётся ждать второго шанса?       Когда посмотрел перед собой, понял, что так и остался на той же странице. Чёрт, не дело. Такими темпами ничего в итоге не успею и разочарую Шона ещё больше. А такое даже представлять не хочется.       Свет фар отразился от окна, и я растерялся. Инстинктивно снял футболку, но «не жди» было равно «не встречай», так что ничего не мешало выйти поздороваться в трениках, не вставая на колени.       Он не успел закрыть за собой дверь, а уже видно — жутко раздражён. От Него пахло усталостью: привычный острый запах одеколона перебивали нотки пота и пригоревшего заправочного кофе. Хозяин устало плюхнулся на пуфик, не выпуская из рук портфель.       Я робко поздоровался и сразу подошёл, чтобы наклониться расшнуровать Ему ботинки. Потом вежливо забрал портфель, который отнёс в кабинет, а когда вернулся, Шон всё так же сидел, даже не расстегнув и пуговицы на пальто. Мне хотелось самому раздеть Его, поухаживать, как раньше частенько делал, — иногда прямо с порога — но чтобы добраться до пуговиц, нужно было убрать сложенные в замок руки Шона.       — Можно я помогу, сэр?       — Просто иди ложись спать. Если найдёшь в себе силы поухаживать за мной завтра утром, буду более чем благодарен.       — Боже, да если я завтра не встану, буду благодарен, если Вы разбудите и выпорете меня. Пожалуйста, сэр. Сегодня весь день места себе не находил. Вы знаете, как я люблю нашу утреннюю рутину.       — Да нет, зачем? Мне намного интереснее наблюдать, как далеко ты сможешь зайти без моего контроля. Где вот этот самый худший вариант? — усталый взгляд неожиданно сменился на до мурашек серьёзный. — Ты бы ни за что не проспал ещё месяц назад, тебе было бы слишком страшно узнать, как я тебя накажу. А сейчас ты может не знаешь, но точно чувствуешь, что ничего страшного не произойдёт. Признаю, моментами у тебя правда всё хорошо получается, но глобально и в мелочах становится хуже. Не знаю, замечаешь ты это или нет.       И в чём эти моменты? Он прав, я скорее их не замечаю.       — Сэр, я…       — Тебе очень жаль и больше такого не повторится, я уже в курсе, Аарон, спасибо. Иди.       Его слова прижгли всякое желание повторить попытки хоть что-то сказать. Самый лучший вариант был молча дождаться завтрашнего дня и принять очевидный факт — сегодня уже ничего не сделать.       Я сходил в душ, выключил свет — оставив ночник с Его стороны — и лёг в постель нетерпеливо дожидаться Шона.       Через открытую дверь на пол разлился свет из противоположной двери кухни. Он всё-таки поужинал и даже поблагодарил меня, когда зашёл в спальню.       После душа Шон устало плюхнулся в кровать.       — Прости меня за вчерашнюю ночь, — неожиданно горько выдохнул Он. — Я хотел поговорить, чтобы тебе стало легче, а в итоге сорвался и сделал только хуже. Мне правда жаль, но чем дольше эта тема растягивается, тем сложнее становится сдерживаться.       Я не был готов отвечать, но на помощь пришла формальная часть:       — Извинения приняты, сэр. Надеюсь, Вы тоже сможете принять мои.       — Посмотрим. Доброй ночи.       — Доброй, сэр, — тоскливо выдохнул я.       Как же не терпелось скорее заснуть и проснуться в «завтра», но чем сильнее я старался заснуть, тем дальше, казалось, убегает сон. На всякий случай ещё раз перепроверил заведенные будильники и снова закрыл глаза.       Боже, как же надеюсь, что мы завтра поговорим.

***

      Утром всё прошло без косяков. Я проснулся первым и даже был рад тому, что смог привычно побыть наедине с собой эти полчаса. Пока готовил завтрак, старался максимально ни о чём не думать, чтобы не испортить настроение.       Шон вошёл на кухню, как раз когда я со всем закончил. Выглядел серьёзным, задумчивым, но переживать вроде поводов не было.       Он занял своё место у барной, а мне оставалось перебраться в столовую, потому что Шон пока не посчитал нужным возвращать стул.       Уже взял тарелку и собрался уйти, как вдруг Его сухое, чёткое «нет» встало на пути. Я повернулся и удивлённо посмотрел, а Он поднял взгляд от телефона лишь когда заметил это.       Прозвучавшее «нет» могло относиться к чему угодно, поэтому я чуть качнул головой и продолжал стоять на месте, ожидая объяснений. Шон слегка приподнял брови и продолжил испытывать своим взглядом, который казался похожим на: «давай, соображай, чего от тебя хочу».       Ну, если в столовую путь закрыт, значит, надо было остаться здесь. Чтобы подтвердить догадку, я сделал пару шагов назад и неуверенно поставил свою тарелку на стол, всё ещё не смея отвести взгляд.       Стоило тарелке коснуться поверхности, как Он тут же вернул внимание обратно к утренним новостям.       В целом я не против поесть на коленях, стоя за столом, он достаточно низкий, так что, можно сказать, даже было удобно. Просто когда видишь стол без стульев, первой мыслью приходит «что ж, найду другое место», а не «о, встану поем на коленях».       Так как Шона от еды отвлекали новости, я закончил первым, убрал за собой и вернулся на колени дожидаться, когда с завтраком закончит Он.       — Спасибо.       По сравнению с твёрдым «нет» эта благодарность слетела с Его губ словно мягкое облачко. Шон подошёл и в привычной грубоватой манере положил руку на затылок, чтобы притянуть поцеловать меня в лоб. А потом отстранился и неожиданно добавил:       — Тебя подвезти?       — Было бы здорово, сэр. Спасибо.       — Тогда одевайся, жду тебя в машине.       Чёрт, наше самое бесчувственное утро. Большую часть времени Хозяин проводил на работе, и всё, что у меня было, — в лучшем случае полчаса утром плюс пара часов вечером с Ним. Ни секунды этого времени не хотелось тратить на пустую тишину.       За завтраком мне нужно было хоть что-то: разговор, игра, какой-то тематический момент, но только не пара скупых фраз. Уж не знаю, это затишье перед бурей или Шон таким образом ограждает меня от своего гнева.       Я решил не надумывать, как раньше, а задать вопрос в лоб, как только сел в машину.       — Сэр, можно узнать, что Вы сейчас чувствуете?       Шон с сомнением поджал губы и взял паузу, чтобы подумать над ответом.       — Знаешь, я, если честно, сам в замешательстве из-за непонятных границ сейчас. Но я по-прежнему хорошо отношусь к тебе и хочу, чтобы у нас всё получилось.       — Простите, если прозвучит грубо, но что-то не похоже, сэр.       — Да, я злюсь и мне обидно, если ты об этом. И меня по-прежнему задевает то, что ты, похоже, до сих пор видишь проблему только во мне.       Шон перехватил руль, сжав крепче. Кожа угрожающее скрипнула под пальцами, а я продолжал смотреть на Его помрачневший профиль в ожидании объяснений.       — Я сделал со своей стороны всё и даже больше: поделился с тобой историями из детства, о котором ненавижу вспоминать, познакомил со всей своей семьёй, да что уж там, официально представил своим родителям, предложил тебе возможность быть на равных, позволил даже переучивать себя, а ты… Продолжаешь молчать и кормить меня завтраками. С недавних пор ты ещё начал врать и плевать на правила, которые важны мне.       — Боже, Шон, один раз! Это было всего раз, и я уже пообещал тебе. Правда понял, как сильно тебя задело. Хочешь познакомиться с моей мамой? Если вопрос в этом…       — Стоп, — резко оборвал Он. — С чего ты решил, что сейчас можешь перейти на «ты»?       Прозвучало таким тоном, что я начал быстро подбирать извинения и готовиться к неизбежному взрыву. Но причину оказалось не так легко найти. Почему вдруг вырвались именно эти слова? Понятия не имел. Просто потому, что начал говорить не подумав? Отвечал сгоряча и сорвался? Других предположений у меня не было.       Но Шон вовсе не ждал объяснений:       — И как я должен на это отреагировать сейчас? Я не знаю правильного ответа. А ты?       — Я… я случайно, простите.       Немного замешкался, запутавшись, и тихо добавил: «Сэр».       — Видишь, как тяжело без системы и чётких правил с договорённостями? Получается хаос. А ты прекрасно знаешь, что я на дух не переношу беспорядок в чём бы то ни было. Меня это напрягает и раздражает. — Шон крепко сжал челюсти, чтобы собраться и не начать незаслуженно повышать голос. — Долго я так не протяну, — будто бы специально тише заключил Он.       — Я теперь ещё больше запутался, сэр. Вы только что говорили, что любите, а теперь — что долго не протянете?       — В целом мне ничто не мешает продолжать любить тебя и хорошо относиться два раза в неделю в клубе по средам и субботам, а если захочешь, то и в «Обществе» по вторникам.       Отрепетированный спокойный тон был похож на голос службы поддержки, в которую я вдруг дозвонился узнать расписание, а ещё похож на то, что Он уже раньше прикидывал подобный вариант развития событий.       Я в страхе отвернулся к окну от этих слов. Принимать их не хотелось.       — Но основная моя мысль не в этом, — ободряюще обратился Шон, будто пытаясь мягким тоном отмотать время на пару фраз назад. — Я хочу донести до тебя то, что единственное решение для нас сейчас — твой, не побоюсь этого слова, первый взрослый поступок. Серьёзный разговор и подписание нового контракта. Я этого хочу, потому что люблю тебя. И потому, что жить с тобой так, как сейчас — перетягивая одеяло туда-сюда — я в долгосрочной перспективе не хочу.       — Я понял Вас, сэр, — едва слышно прохрипел из-за подступившего к горлу кома.       — Чёрт, — досадливо выдохнул Шон. — Вроде прекрасно знаю, что ты абсолютно не умеешь выбирать подходящее время для своих вопросов, но всё равно каждый раз удивляюсь. Я сказал всё это вовсе не для того, чтобы тебя обидеть. Ты спросил, что я чувствую, и я честно с тобой поделился.       Мы неожиданно свернули на парковку магазина, и удивление заставило меня посмотреть вперёд, но всё ещё не на Него.       — Аарон, пожалуйста, повернись ко мне и послушай ещё внимательнее. — Шон остановился, прижавшись к бордюру и дождался моего встречного взгляда, прежде чем продолжить. — Выбрось из головы все мои откровения и думай только о том, что нам просто нужно подписать новый контракт. Не ищи скрытых смыслов в моих словах, не накручивай и не усложняй. Услышал?       Он убрал руки с руля, чтобы подкрепить свои слова уверенными жестами.       — Да, сэр, услышал.       — Я точно знаю, чего хочу, и жду только того, когда уже наконец определишься ты.       — А что делать сейчас, сэр? До того, как мы подпишем новый?       Он неоднозначно усмехнулся:       — Я не знаю. Ты сейчас живёшь по своим каким-то правилам.       Серьёзно?! Вот эти два дня и особенно у Агнет «в гостях» настолько по своим правилам жил, что стопы до сих пор болят. Высказывать вслух своё возмущение не рискнул, но Шону и так было ясно всё, о чём я подумал.       — Не хочу забирать свои слова обратно, я правда благодарен тебе за последние два дня. Повторюсь, ты был прелестным. Но если бы не новость о моём отъезде, были бы эти два дня такими замечательными? Я, честно говоря, сомневаюсь.       Его слова заставили усомниться и меня, а точнее, задать самому себе вопрос: «Прав ли Он?». Как бы повёл себя, если бы не узнал об отъезде? Я правда изо всех сил старался оставить лучшее впечатление, которое Шон смог бы забрать с собой, и мне было безумно важно, чтобы между нами за те два дня не случилось даже незначительных разногласий.       Оставшуюся часть пути мы провели молча, вопрос остался открытым, но… Если бы я был на сто процентов уверен в том, что Шон ошибается, то по-любому бы нашёл чем Ему возразить.       Украдкой бросил на Него взгляд: брови не нахмурены, губы не сжаты в грустную линию, — всё правда выглядело хорошо.       Блин, вроде сам хотел, чтобы Он вот так открыто говорил со мной, но каждый раз оказываюсь к этому не готов. Правда — она как-то обезоруживает.       Шон остановился у клуба и повернулся в ожидании встречного взгляда: не мог отпустить не убедившись в том, что со мной всё в порядке.       Я сидел, задумавшись, закусывая нижнюю губу так, что уже становилось больно. Тогда Он потянулся пальцами к моему подбородку в невесомом касании — даже мурашки по шее пошли — и слегка погладил пальцами, показывая направление, в котором стоит повернуться.       Мы не встретились взглядом, потому что Шон смотрел на мои зажеванные губы и медленно, будто ожидая согласия, приблизился их поцеловать. Я неуверенно ответил и почувствовал теплоту, которая всё это время пряталась за Его словами.       Хозяин осторожно отстранился и слегка мне улыбнулся:       — Угу?       В Его исполнении это значило: «Мы друг друга поняли, да?»       Я не сдержался и кивнул с дурацкой, неуместной улыбкой на лице.       Вышел из машины, продолжая витать в своих каких-то мыслях, как вдруг резко вздрогнул от звука сигнала, хотя Шон старался нажать несильно. В окне я увидел свой рюкзак. Чёрт, кинул на заднее сиденье и забыл. Н-да, было бы неловко просить Его потом возвращаться.       — Спасибо, сэр, до вечера. Надеюсь, Вы сегодня сможете пораньше.       — Да, было бы здорово. Хорошего тебе дня.       Он почтительно кивнул, и эта картинка сохранилась у меня в памяти до вечера.

***

      Всю тренировку я продолжал крутить в голове наш разговор. Логан хорошо почувствовал моё озадаченное настроение и дал больше статичных, простых упражнений, под которые легко думалось. А когда поставил меня на дорожку, я так сильно залип в себе, что не заметил, сколько пробежал.       Чёрт, уже в который раз благодарен Логану за то, что подстраивался: с ним можно весело поговорить, когда есть настроение и вот так здорово помолчать, когда его совсем нет.       После тренировки мой привычный маршрут резко изменился. Вместо того чтобы поехать в «Fanny» — узнать, как Сэм отреагирует на уход Саманты, — я отправился домой, твёрдо решив отложить всю работу до тех пор, пока не справлюсь со своей самой главной миссией — написанием нового контракта.       Мотивация подхлёстывала будь здоров. В прошлый раз я абсолютно не понимал, что стоит на кону этого разговора, а сейчас резко почувствовал, что срок сгорел. Вчера. И за сегодня надо сделать весь тот объём, который должен был давным-давно.       Вроде бы ничего хорошего, но я чувствовал очень большой прогресс, сравнивая два своих состояния.       «Тогда» — просьба поговорить была слишком абстрактной, её надо было выполнить, потому что Шон сказал так надо.       «Сейчас» — я сидел наедине с собой, серьёзно задумывался над каждой фразой и чётко понимал, для чего всё это делаю, почему это важно, какого результата хочу.       Вместе с этим осознанием, правда, становилось страшно. Понимать, что всё в моих руках и наши дальнейшие отношения зависят от меня — было страшно.       Ещё вчера понятия не имел, о чём писать, меня преследовал страх «белого листа», но когда я реально положил перед собой бумагу, текущий контракт и взял ручку, дело потихоньку пошло.       Всё-таки у меня сейчас была небольшая фора. Когда Шон настаивал на разговоре сразу по возвращении из больницы, я ещё не успел так много дней прожить с Ним «на равных». Сейчас же было намного легче формулировать пункты исходя из какого-никакого опыта. Я вспоминал самые светлые моменты и тут же фиксировал их, но при этом не забывал о том, что надо «предложить что-то взамен».       Мои хаотичные мысли расползлись на два листа, с корректировкой которых пришлось провозиться практически до самого вечера, чтобы в итоге уместить сухую конкретику для Него в одной страничке. Когда я начал думать об этом, как о презентации, стало немного легче, вроде не так много ответственности, надо всего лишь представить Ему проект под рабочим названием «долго и счастливо».       Подготовил всё соответствующим образом: поставил на журнальный столик и чай, и кофе, накрыл чашки блюдцами, чтобы не успело остыть, и встречал Шона, как положено, на коленях, сжимая готовые листы в руках за спиной.       Несмотря на весь день работы с перерывом на обед, к Его приезду запал ещё оставался, готовность была боевая. Так сильно я ещё никогда и ни с кем не хотел ничего решать.       Как только Шон захлопнул за собой дверь, в прихожую влетел холод с улицы, смешанный с Его приятным терпким запахом. Вчерашняя усталость сменилась привычной свежестью — значит, после работы успел заскочить в зал.       Лёгким движением руки Шон бросил на полку ключи, которые оглушающе звякнули в тишине, что всегда служило для меня нехорошим звоночком Его плохого настроения, но в тот момент я почему-то не придал значения.       — Я очень Вас ждал, сэр, и всё приготовил.       — Что приготовил? — Он отстранённо отмахнулся, сев снимать ботинки.       Всё ещё в своих мыслях, видимо, работа не отпускала.       — Ну, всё к нашему разговору. — Мне это казалось очевидным. — Я даже выписал себе пункты на листочке, как Вы просили, помните?       Я внимательно ловил каждый жест с ужасом понимая, насколько Ему сейчас не до меня. Давно не видел Шона таким замотанным и от этого немного даже рассеянным.       — Аарон, это, конечно, здорово, но сейчас я хочу просто лечь спать. Ты тоже можешь идти ложиться.       Снова ждать? Ещё день? После этой фразы у меня внутри всё будто загорелось то ли от обиды, то ли от досады.       Вот буквально этим утром Он тыкал мне своими «продолжаешь молчать», «кормишь завтраками», а сам последние два дня делает ведь в точности то же самое! В какую-то секунду мне даже увиделась в этом «ответочка». Шон иногда специально повторял мои поступки, чтобы я мог всё прочувствовать на себе. Хоть сейчас Его усталость выглядела вполне объективной и настоящей, но внутри меня что-то страшно взбунтовалось.       Я относился к этому, как к обычному разговору и не понимал, почему Шон не может просто выслушать? Это не требовало никаких титанических усилий, тем более нужно было нам двоим.       — Ну, надеюсь, хотя бы не к себе, — тихо цыкнул себе под нос.       Господи, это стоило сказать про себя! Я спохватился ровно в ту секунду, когда буквально почувствовал, как последнее лишнее слово слетает с языка.       Я был слишком расстроен для того, чтобы включить голову и никогда ещё так сильно не жалел о своём нетерпении.       Казалось, Он не должен был услышать, тем более я к Нему не обращался, это просто вырвалось с досады. Меня выбесила сама ситуация, но вовсе не Шон: вот почему, когда не был готов, все условия складывались идеально, а стоило мне наконец собраться… В общем, слово не воробей, да?       — Сэр, простите!       Я поднял голову, хотя до безумия боялся Его взгляда.       Чёрт, Шон, как всегда, оказался прав: без чётких границ у меня всё смешалось. В прежде чистой голове, где правила лежали по полочкам, сейчас творился хаос.       — Огрызаешься? Прекрасно. — Вроде интонация вопросительная, но Он как будто не был удивлён. — Теперь всю ночь буду обнимать тебя за это. Давай, живо в постель.       Звучало как чистой воды сарказм, которого я вовсе не ожидал от Него сейчас. Пощёчину вполне ожидал, а вот это вот — нет.       — Ты приказ слышал?       Он сделал резкий шаг, и я тут же вскочил с колен, испугавшись. Чуть было не выронил листы.       Шон положил руку мне на затылок и налетел с ядовитым поцелуем, а я так растерялся, что ужасно нелепо отвечал языком. Когда Хозяин отстранился, было ощущение, будто на губах остался горький привкус раздражения. Мне было жутко стыдно.       — Если не хочешь добавки — исполняй.       Он угрожает нежностями, вы это слышали?       Я был полностью обезоружен такой внезапной тактикой. Мозг пришлось напрячь — тот наотрез отказывался вспоминать всё, что было до поцелуя. Какой там звучал приказ?       Точно, постель! Побоявшись, я чуть ли не с разбега прыгнул на кровать, а помятые листы быстро спрятал в ящик тумбочки.       Шон неторопливо зашёл следом таким немного вальяжным, но твёрдым шагом, будто Князь пришёл осматривать свои новые хоромы и выносить вердикт проделанной работе.       Ещё в очень похожей манере Он заходил в комнату, когда я уже стоял раздетый в нужной позе, а Ему оставалось лишь выбрать орудие для наказания. Первые воспоминания о Хозяине начали возвращаться вместе с этими шагами. И, несмотря на то, что сейчас никакой страшной порки не ожидалось, внутри меня инстинктивно начал потрескивать до жути знакомый страх.       Резким движением Шон снял запонки и наскоро засучил рукава, запустив целую цепочку воспоминаний в моей голове. Сейчас должен быть звук соприкосновения металлических запонок с тумбочкой, потом лёгкий «ветерок» за спиной, окутывающий запахом с Его запястий, а следом — свист от замаха. Я непроизвольно сжался, ярко представив у себя в голове то, что сейчас должно было произойти, но не происходило.       После душа Он, как обещал, лёг в кровать и тут же крепко обнял меня со спины, сдавив грудь. Я побоялся как-то жаловаться, поэтому попытался молча чуть-чуть подвинуться повыше, чтобы было свободнее дышать.       — Что такое?       Вместе с выключенным светом и холодным голосом Господина, меня будто правда унесло далеко-далеко в прошлое.       — Сэр, извините, я бы мог попросить Вас…       — Конечно, мой хороший, сделай так, как тебе удобно.       Хлёсткий голос Шона выбивал всё очарование из милых словечек, однако, Он полностью расслабил руку, которой «обнимал» и позволил мне опустить её чуть ниже, к талии.       — Всё? Так хорошо?       — Да, сэр, спасибо большое. Можно спросить?       — Можно всё, что хочешь.       — У Вас будут какие-либо пожелания на утро, сэр?       — Нет, всё на твоё усмотрение.       — Хорошо, сэр, доброй ночи. Мне правда очень стыдно за свои слова.       Естественно, всякие паршивые мысли отодвинули сон куда подальше, но Его объятия каким-то невероятным образом в итоге спасли меня от бессонницы.

***

      Услышав первые звуки будильника, я вскочил и побежал скорее делать то, что мне утром положено. Чувство вины висело над головой словно дождливое облако и летало за мной по всему дому.       В то утро всё было сделано идеально — вообще не придерёшься, — и Шон, действительно, не сделал ни единого комментария. Он молча позавтракал и уехал.       Я ужасно вчера облажался и понимал: вечером точно либо что-то должно случиться, либо меня продолжат игнорировать. Вот лучше бы на самом деле первое.       Дома я бы сошёл с ума от вида игровой и мыслей о вечере, поэтому решил всё же поехать в «Fanny». Кто же знал, что обстановка там совсем не поможет расслабиться.       Как только вошёл, сразу почувствовал неладное. Обычный дружественный гул сейчас больше походил на возмущённый или напряжённый, а это полностью убивало атмосферу, которая так здесь цепляла.       — Прости, не могу посадить тебя в «капсулу», можешь выбирать только из столиков для двоих — новые правила.       Линда пожала плечами и развела руками, встречая меня у входа.       Пришлось проследовать за маленький круглый столик в центре. Чёрт, теперь вокруг куча людей и больше никакой уютной камерности.       Нормально разложить всё для работы тоже теперь не получалось, оставалось выбирать: либо ноутбук, либо листочки с книгами, — места не хватало, а если ещё закажу еду, нужно будет вообще всё со стола убрать.       Ко мне подлетел нахмуренный Сэм, всучил в руки меню, быстро протараторил что-то на испанском и смылся. А я ужасно хотел пить! Ладно, надеюсь его слова были хотя бы цензурными. И сколько всего я вчера пропустил?       Когда Сэм наконец пришёл принимать заказ, то снова обратился ко мне по-испански.       — Это у тебя теперь новая фишка такая?       Я неловко усмехнулся и попытался перевести всё в шутку, но вредный Сэм был твёрдо настроен говорить только на родном.       — Надеюсь, потом ты объяснишь, какого чёрта происходит. Но я могу хотя бы попросить попить? Пожалуйста? Я сейчас за стакан воды готов тебе душу продать.       Мне пришлось тыкать пальцем на картинки, чтобы объяснить, чего хочу, и тут неожиданно к столику с опозданием подбежал Карл. На мелком был фирменный фартук, а из ушей пропали серёжки.       — Привет. Давай я тебе с ним помогу?       В руках он неуверенно держал крошечный блокнот с ручкой. Я невольно вспомнил себя в первые дни работы у Лу — так волнительно было подходить принимать первые заказы.       — Да, Карл, знаешь, ты сейчас очень можешь помочь и объяснить мне, что, блин, происходит?       — У нас новая управляющая теперь. — Мелкий развёл руками, прямо как Линда у входа. — Сэм, как видишь, уже успел с ней посраться, а меня успели типа перевести в официанты.       Сэм саркастично улыбнулся и ушёл. Надеюсь, за моим лимонадом.       — А он своим перформансом чего добивается?       — Она смотрит! — тихо шикнул Карл. — Подыграй мне.       Мелкий любезно открыл передо мной меню и учтиво наклонился ближе, чтобы якобы лучше расслышать вопросы по блюдам. Да, актёрских способностей ему не занимать, я вот не так быстро смог включиться. И даже когда включился, нелепо чувствовал себя шпионом из какого-нибудь дешёвого блокбастера.       Тем не менее нам удалось кратко переболтать, изображая отношения «клиент — официант». За этот быстрый разговор я успел понять, что Карла заставили работать в зале, хотя он ужасно стесняется и жутко боится напутать что-то в заказах, а Сэм теперь развернул войну, чтобы новая управляющая никак не смогла выполнить месячный план по выручке.       — Вчера ещё как-то нормально было, — с сомнением нахмурился мелкий, вспоминая. — Но после того, как она сказала, что ещё и чаевые теперь все общие, Сэма конкретно взорвало. В общем, как я и говорил: без Саманты всё здесь развалится.       Карл скорбно вздохнул, стащил со столика меню и поплёлся в сторону других недовольных клиентов.       Какое-то время я тупо просидел с озадаченным лицом перед своим маленьким столиком, прежде чем сделать выбор в пользу листочков. На них были записаны все замечания Шона и бóльшую часть дня я решил посвятить работе над ошибками.       Ближе к вечеру позвонила мама, и мы на удивление спокойно поговорили не наговорив друг другу гадостей в конце. Наверное, потому, что я не сильно включился в разговор: больше слушал, почти не говорил.       — Голос у тебя грустный какой-то. Что-то случилось?       Я долго ломался, не зная, сказать правду или как всегда соврать. Только недавно рассуждал о том, как здорово было бы делиться с мамой. Пусть даже сейчас очень хочется, но… Пока не готов.       — Да нет, просто устал.       — Ну, раз не хочешь говорить…       — Да мам, слушай, мне тут уже пора. Если что, ты там звони, ладно?       Она тяжело вздохнула, и динамик печально зашипел.       — Пусть у тебя всё будет хорошо.       Вроде хотела посочувствовать или подбодрить, но такие неожиданные прощальные слова для меня звучали как проводы на эшафот.       Шон прав. После возвращения из больницы, я с каждым днём всё меньше волновался о том, что Он может меня выгнать. Даже сейчас уверен — этого не сделает. Но что тогда сделает?       На спокойную голову я смог ещё несколько раз мысленно прогнать вчерашнюю ситуацию и по итогу понять свою ошибку.       Шон воспринимал «всего лишь разговор» совсем по-другому — серьёзно, и хотел быть в самой лучшей и свежей своей форме для такого важного шага. Ему важно, чтобы это произошло при идеальных условиях, а мне достаточно было, чтобы это как-нибудь уже случилось, причём желательно поскорей. По итогу наши два разных желания столкнулись и вышло то, что вышло. У Шона к моему нетерпению ещё раньше были замечания, а после такого…       Кажется, теперь понял, почему мне так страшно.       Я «включил» Хозяина внутри него обратно.       Шона я, правда, уже не боялся, а вот Хозяина — даже очень, потому что у Него по-прежнему оставались ключи от самого большого моего страха — входной двери на выход.

***

      Если на работе или дороге никакого форс-мажора не случилось, Шон должен был скоро приехать. Я это знал и готовился встречать, но вдруг остановила смс-ка: «Найди кляп с большим красным шариком, надень сейчас и жди меня в коридоре».       Первый раз прилетел приказ из машины. Едва ли это хороший знак.       Я выполнил всё и встал напротив двери — но в паре метров от нее, иначе холодно и не останется место для того, чтобы Шон разделся, — посреди коридора.       Думал, Он вот-вот приедет или уже проезжает шлагбаум, раз так написал, но в итоге пришлось ждать достаточно. Хоть я и затянул кляп не так сильно, всё равно уже становилось дискомфортно.       Когда услышал Шона по ту сторону двери, очень оживился в глупой надежде, что Он зайдёт и первым же делом избавит меня от кляпа. Спойлер: даже близко нет.       Одного оценивающего взгляда меня всё же удостоили, поэтому я успел вежливо кивнуть, поздоровавшись. Шон тут же еле-заметно фыркнул и отвернулся повесить пальто, давая понять, что Он меня приветствовать не собирается.       Вместо того чтобы оставить свой рабочий портфель в прихожей, как обычно, Шон, после того как разделся, взял его с собой в спальню — второй нехороший знак.       Я получил короткий, резкий жест — приглашение войти — и дополз до привычного места рядом с креслом, побоявшись подниматься с колен.       Хозяин удобно расположился, разложил пару бумаг на столе и поставил ноутбук на колени.       — Принеси мне пуфик для ног.       Я громко хлюпнул слюнями, в попытке как-то вобрать их в себя, потому что если так по всему дому ходить, потом заебусь мыть полы. Быстро дошел до гостевой и принёс Ему низкий пуфик, на который можно было удобно закинуть ноги.       — Что-то мне не нравится, — с сомнением прокомментировал Он. — Ко мне спиной на колени.       Шон потянулся к ремешку и грубо затянул сильнее. Кляп впился в уголки рта и я тихонько вскрикнул, давая понять, что боль до меня дошла.       — А теперь встань за диван, да, сюда.       Из-за высокой спинки я с такого положения мог видеть только верхнюю половину Его лица, то есть вообще практически Его не видеть. Диванная спинка превратилась в настоящую Китайскую стену между нами.       — Отвернись.       Я медленно развернулся на коленях, с тоской опустил глаза и снова попытался собрать слюни вместе с мерзким звуком.       Ремешок кляпа с каждым движением всё сильнее натирал уголки рта, а замереть никак не получалось. Каждый раз, как только пытался сглотнуть или поменять положение языка, ремень тёрся о тонкую кожу, будто разрезая её.       — Я решил наказать тебя молчанием. Твой стоп-жест сегодня — три удара коленом по полу. Надеюсь, ты очень хорошо подумаешь над своим поведением и впредь будешь следить за языком. Чтобы саб позволял себе со мной так общаться — никогда.       По-моему, я впервые за всё время умудрился реально разозлить Его. Не было привычного спокойного, твёрдого голоса, его слова словно колючая проволока под высоким напряжением — каждая буква отлетала в меня искрами.       Казалось, Шон был в бешенстве, просто в своём стиле: вещи не бросал, не орал, надрывая горло, но, боже, с Его взглядом этого вовсе не требовалось.       Я чувствовал, будто сейчас Хозяин спихнул меня по лестнице к самому началу дороги, когда между нами стоял тот непробиваемый толстенный барьер. И если бы сейчас кто-то сказал, что я раньше мог позволить себе называть Его хотя бы по имени — я бы сказал, что это просто невозможно.       Даже стоя спиной к Нему, атмосфера в комнате слишком остро чувствовалась. Со стороны могло показаться, что ничего не происходило: всего лишь провинившийся мальчик с кляпом во рту стоял на коленях, тоже мне жестокость, но нет.       Невидимые стены стали давить изнутри, кожа пропиталась страхом и покрылась мурашками, дыхание начало перехватывать. Я очень чётко ощущал присутствие Господина в комнате и ещё чётче ощущал, где моё истинное место.       — Хотя нет, встань.       Его голос неожиданно прошёлся скальпелем по тишине. Я чуть вздрогнул и тут же поднялся.       — Ты самый настоящий хам, Аарон. Слишком щедро позволять тебе стоять на коленях в моём присутствии. Больше я не разрешаю.       Каждое колкое слово летело стрелой в мою голую спину. Хотелось сжаться, сгорбиться, но пришлось стоять красиво.       Он давил каждым предложением, и давил больно. А мне ничего не оставалось, кроме как стоять мишенью посреди комнаты и ловить все те камни, что в меня летели.       — Дело не в самой фразе и даже не в том, что она случайно вырвалась. Если ты хотя бы в мыслях смеешь так отвечать своему Верху, нам вообще с тобой не по пути. Ты стал чувствовать себя слишком свободно, но сегодня я это прекращаю. Хватит, ты со мной доигрался.       Да я даже не смотрел на Него, когда произносил это! Как объяснить, что те слова вообще к Хозяину не относились? Я бы ни за что не посмел намеренно так с Ним огрызнуться. Чёрт, опять звучит как оправдания, да? Блять! Ну зато теперь я это хотя бы замечаю.       Хозяин вернулся. Причём после долгих месяцев «заточения» теперь казался сильнее, чем когда-либо. Я чувствовал, как по одному щелчку потерял всё, к чему шёл так долго. От этого внутри всё болело, скручивалось и ломалось.       С большим опозданием я понял, что на самом деле предпосылки копились давно, а моя последняя выходка стала финальным доказательством Его теоремы, но вовсе не причиной. И тут все части мозаики вдруг соединились в полную картину.       У Него до меня были три точно такие же провальные попытки. Первая девушка, о которой я знаю, — Кейт. Шон тоже позволил ей работать вместе, дал возможность встать на один уровень в обычной жизни, можно сказать, смягчился, но она променяла Его чувства на свою карьеру.       Потом был этот предатель Кайл, с которым Шон, по слухам, начинал так же жёстко, но потом дошёл до того, что рискнул предложить мальчику переехать, предложил тому ключ от комнаты и — символично — от своего сердца, возможно, более свободные отношения; и тоже был предан.       Тут дело дошло до последнего загадочного мальчика со второго этажа, который стал полной противоположностью — взял с Шона обещание никогда не ослаблять контроль и не переходить на личное. В итоге распрощался с мальчиком уже сам Шон.       Выходит, я как раз оказался в золотой середине — вот что Он увидел во мне и за что зацепился! Сначала у нас был только контроль, хотя Шон знал, что мечтаю о большем.       Всё это время Он пытался в третий раз сделать то, что ни разу не получилось: перейти на другой уровень и при этом не потерять любимые отношения. Но я повторил болезненную для Него историю.       Боже, да у меня в голове только что решилась такая головоломка, Он просто обязан был узнать об этом прямо сейчас! Вот только возможности не было.       — Сейчас к тебе вернётся страх и ты снова станешь тем мальчиком, у которого глаза горели при подписании контракта со мной.       Он был чертовски прав. Страх вернулся. Точно такой же, как был раньше. Нет, я не боялся, что он может навредить или сорваться со злости, за это всегда был спокоен. Я боялся Его строгости, но больше всего — панциря, которым Он оброс буквально за один день, который не пропускает никакие нежности, улыбки, шутки. Ты либо делаешь так, как сказали, либо получаешь наказание. Никаких поблажек и компромиссов, никакого игривого мягкого голоса, никаких случайных поцелуев и нежных прикосновений.       И что, теперь всё заново?..       Как только в моей голове появилось это слово, всё внутри дрогнуло от холода.       Заново.       Сначала.       Как много всего было пройдено. А если не смогу второй раз? Если по итогу всё потеряю?       Стоя посреди игровой с распирающим челюсть кляпом, я чувствовал, как дорого обошлись мои ошибки.       Потом понял, что больше не выдержу напора своих мыслей. Они кололи внутри, упрекали, болели, разочаровывали, настало время сказать «стоп» этому кошмару внутри; и снаружи — челюсть уже начало потихоньку сводить.       Но тут появилась проблема. Как можно постучать коленом, пока ты стоишь? Я боялся, что Он накажет меня за то, что посмел встать на колени, в то время как мне чётко сказали «ты сейчас этого не достоин». Но с другой стороны, если постучу пяткой, вдруг влетит за то, что неправильно услышал свой стоп-жест? Блять, как же я не хотел снова лажать! Это добьёт сегодняшний день окончательно, вот прям последний гвоздь мне в гроб.       В итоге выбрал первое. Сказал коленом об пол — я постучал коленом об пол и тут же встал, чтобы не оставаться в рисковом положении.       Следующие несколько мгновений тишины перед Его ответом я не дышал от напряжения, пока наконец не услышал строгое:       — Подойди ко мне. Сейчас сниму кляп, но разговаривать тебе по-прежнему нельзя.       Когда Он вытаскивал шарик, в который плотно впивались зубы, пришлось открыть рот ещё шире и стало так больно, что я прижал ладонь к сомкнувшимся губам.       Это не вызвало в Нём никаких сочувственных эмоций, а у меня в глазах снова заблестели слёзы. Я всматривался в Его глаза и видел: доступ закрыт. Раньше мог заглянуть глубоко-глубоко внутрь к Нему со всей своей теплотой во взгляде, а сейчас острые ресницы стояли кольями и не давали подойти даже к краю серого омута.       — Да, так и должно быть, а как ты хотел? Запомни эту боль и вспомни, когда соберёшься со мной огрызаться.       Я боязливо помотал головой.       Господин показал, что может закрыться в одну секунду и на самом деле никакого прогресса нет, есть только постоянная ежесекундная Его работа над собой, которую Он может прекратить делать, если перестанет видеть в этом смысл.       Я чувствовал жуткую обиду из-за того, что снова очутился в начале.       — А что за слёзы? Я вот абсолютно ничего не сделал, а ты ревёшь так, будто я тебя вторые сутки тут нечеловечески пытаю. Знаешь, меня порядком достало чувствовать себя каким-то монстром.       Я похлопал себя ладонью по груди, не зная, как по-другому объяснить, что я плачу из-за себя, из-за того, что сам всё испортил, а вовсе не потому что Он сейчас как-то жестоко со мной обошёлся.       — Давай-ка вытирай сопли и бери ответственность за свои действия — добро пожаловать во взрослую жизнь, уже пора.       Хозяин дал время. Когда из всего букета эмоций остались только беззвучные слёзы, прозвучал следующий приказ:       — Поставь набираться ванную, скоро приду готовить тебя ко сну.       Я с радостью отправился в другую комнату, мне просто необходима была эта небольшая передышка.       Первым делом открыл кран, а после не удержался и посмотрел в зеркало: уголки рта сильно натёрло, справа совсем красное было — кожа треснула, если попытаться улыбнуться, точно пойдёт кровь.       Я опёрся на стиральную машинку и под звуки медленно набирающейся ванны смог успокоиться.       Как только Хозяин открыл дверь, я инстинктивно чуть-чуть согнул ноги в коленях и собирался опуститься, но вовремя остановил себя.       — Ну, рефлексы правильные. — Самодовольная ухмылка скользнула по губам, обнажая идеально ровные зубы.       Он стоял в белье, держа в одной руке грязную рубашку, в другой — какой-то крошечный тюбик.       — Давай, залезай.       Я сел в центр и обхватил руками согнутые ноги. Господин закинул рубашку в стирку, мазь положил на полку, а сам опустился на одно колено рядом с ванной.       Когда я увидел, как Он тянется к бортику за губкой, то быстро расцепил руки, чтобы подать её вместе с гелем для душа.       — Спасибо.       Я кивнул.       Самый приятный момент сегодняшнего дня наступил в момент, когда Господин коснулся губкой спины и сдавил, чтобы тёплая вода заструилась вниз, укутывая меня теплом. Чёрт, если скажу, что не скучал по этому — нагло совру.       Я довольно прикрыл глаза, изо рта вырвался громкий вздох облегчения, после чего пришлось пугливо покоситься на Него, выражая в глазах все свои извинения. Тут же дёрнул руку закрывая рот ладонью так, будто вылетевший звук можно было вернуть обратно.       — Не думаю, что это можно считать за слово. Всё в порядке.       Я снова облегчённо выдохнул, но теперь, правда, молча.       — Посмотри на меня, — продолжил Он, мягко проходясь по плечам. — Ты можешь согласиться с тем, что стал более беспечно относиться к запретам, которые раньше были для тебя аксиомой? Например, алкоголь и курение. Даже не спрашивал ведь раньше, а сейчас «ой, можно я один бокальчик»? Чуть нервничаешь — сразу «сэр, разрешите сигарету». Я шёл тебе навстречу, делал исключения и в конце концов они превратились в норму.       Я кивнул, с сожалением закусив губу.       — А врать мне? Этого бы не случилось, если бы я жёстко контролировал твои перемещения, как раньше. Ты бы ни за что не оказался тогда в баре, даже нет, ты бы испугался одной мысли, о том, что я могу узнать, что ты был там без моего ведома. А тут так спокойно поехал, соврал по телефону и ничего даже не дрогнуло. Признайся, не дрогнуло же?       Я честно покачал головой, отводя взгляд в сторону, а Он всё не останавливался.       — Потом я разрешил тебе обращаться на «ты», называть по имени. И в итоге мы пришли к тому, что ты, мой саб, стоя на коленях передо мной, смеешь выкидывать обращения и начинать фразу с «ну, надеюсь». Как? Нормально?       Мне было так стыдно, что даже уже не смог просто кивнуть.       Он взял мою руку, расцепил и убрал за спину, я сам поставил назад вторую, открывая доступ к груди. Свои действия Хозяин старался плавно вплести в диалог. Говорил спокойно, в такт своим движениям, а сосредоточенная заботливая складочка между бровей делала Его лицо более доброжелательным, чем ещё пару минут назад.       — Нормально это, я тебя спрашиваю?       Я бы, честно, предпочёл, чтобы Он, произнося эти слова, бил меня, а не гладил мягкой, тёплой губкой. В Его заботливых движениях чётко читалось: «Я тебя люблю. Да, вот это было больно, вот это меня расстроило, но я всё равно здесь, с тобой, тебя люблю». И мне становилось ещё больше совестно за то, что я позволил себе повторить историю, заставил снова почувствовать боль, которой Он всегда боялся.       Я умоляюще всхлипнул и замотал головой, из глаз снова полились слёзы, хотя мне казалось они уже должны были закончиться.       — Таким образом, я вижу в том, к чему мы пришли сейчас больше плохого, чем хорошего. И та ситуация, которая стала последней каплей — её бы тоже не случилось, если бы я доверял тебе. Но я чувствовал, что ослабил контроль и ты стал непредсказуемым. В этом есть моя вина, поэтому ошибку со своей стороны сейчас исправляю. Я посчитал, нечто подобное должно пойти на пользу тебе, а в конечном счёте нам.       Господин задумчиво погладил меня по мокрой щеке.       — А теперь успокаивайся, — снова пресёк Он. — Или после ванной ты действительно отправишься к себе.       Я очень хотел, чтобы Шон закончил как можно скорее и град Его тяжёлых слов остановился. Казалось, ещё одна подобная фраза и после неё успокоиться уже точно не получится.       — У тебя так много сил на то, чтобы каждый раз жалеть себя, но абсолютно, видимо, нет этого для меня. А мне тоже больно, Аарон, — еле слышно произнёс Шон, будто не собирался произносить вслух, но в последний момент передумал. — Настолько больно, что я решил сейчас тебе прямо об этом сказать.       Он вдруг резко остановился, помрачнел и, не доводя жест до конца, бросил губку в воду.       — Вылезай, я с тобой закончил.       Хозяин взял полотенце, грубовато меня растёр, а после укутал в свой махровый чёрный халат. Было жутко неловко получать заботу в такой момент. Я обхватил себя руками и жадно вдохнул запах халата, желая почувствовать объятия.       Настала очередь Господина принять душ. Я подошёл к ванной в попытке без слов попросить тоже дать мне позаботиться о Нём, проявить сочувствие, поддержать хаос из эмоций, который громил всё внутри Него.       — Нет, — жёстко отсёк Он. — Может, завтра у тебя найдётся для меня что-то кроме слёз. Тогда посмотрим.       Я вытер ладонью оставшиеся на щеках дорожки и продолжал в надежде смотреть на Хозяина.       — Чего стоишь? А зубы?       Я взял с полки пасту, на которой был нарисован огромный листик мяты и показал ему, ткнув пальцем сначала на упаковку, а потом на разодранный уголок рта.       — Да, пощиплет. Не вижу в этом проблемы.       Ментоловая паста не просто щиплет, она обжигает, оставляя за собой холод! В итоге я пока зубы чистил в глазах тоже чуть ли не слёзы стояли. Ноющая челюсть, дай бог, завтра к обеду только пройдёт.       Когда Хозяин вышел из душа, я стоял болезненно шипел и крепко прижимал пальцы к уголкам рта, будто это может как-то помочь боли утихнуть.       — Приоткрой.       Он взял с полки тот крохотный тюбик и принялся откручивать колпачок. Я жмурился и терпел, пока Его палец осторожно распределял вязкую мазь.       — Всё-всё, больше не трогаю, — ободряюще сказал Он, стараясь побыстрее закончить. — Идём спать.       Я напоследок ещё раз обнял себя, делая глубокий вдох, а после снял и повесил халат на место.       Хозяин ослабил ошейник и выпустил меня из ванной первым. Я быстро совершил привычный ритуал: закрыл дверь на замок, выключил основной свет, снял и сложил покрывало на спинке дивана. Хозяин включил ночник и что-то просматривал напоследок в телефоне, перед этим поставив его на зарядку.       Когда я неуверенно лёг рядом, Он отложил гаджет в сторону и обезоруживающе посмотрел в глаза:       — Ну что, воспользуешься своим правом трёх слов? Если не хочешь, можешь просто промолчать.       Всё, что мне хотелось сказать, не уместилось бы в такие ограничения. Тем более по факту слов оставалось всего два, ведь без обращения никуда. Я пытался понять, что сейчас будет важнее всего, и остановился на самых простых словах:       — Простите, сэр. Люблю.       Я не отводил взгляд, говорил смотря глаза в глаза, хотя думал, что не смогу с этим справиться. Мне хотелось извиниться и сказать, что мои чувства к Нему оставались прежними. Кто бы мог подумать, что для этого может хватить всего лишь двух слов.       — И я тебя, — также ответил Он тремя словами, разделив со мной ограничение.       После такого ответа я тускло улыбнулся и прижался ближе, напрашиваясь на грубые объятия.

***

      Прошедший вечер оставил неожиданно приятное послевкусие.       Я проснулся с твёрдым ощущением, что всё хорошо, хотя, может, объективно оно так и не было. Мне хотелось вернуться именно в то «обратно», где не было никакой свободы на совершение глупостей.       Когда Шон в непонимании говорил: «Ты пользуешься своими привилегиями и при этом просишься обратно, » — Он не совсем понимал куда именно прошусь, а я не был в состоянии это нормально объяснить.       Чёрт, если бы сразу смог сказать, мы бы не потеряли столько времени на непонятный компромисс, который ни мне, ни Ему по факту был не нужен.       Сейчас я чувствовал дикое облегчение, просто зная, что делать и как не ошибиться. Под ногами будто снова появился прочный фундамент, на котором можно было надёжно построить новый дом.       Пока готовил завтрак, тихо включил музыку под настроение и готов был в любую секунду прерваться.       Когда Хозяин зашёл и посмотрел на меня, недобро подняв брови, я тут же потянулся нажать на паузу.       Но этого, видимо, оказалось недостаточно, потому что Он направился ко мне, а не за барную стойку.       Я поднял боязливый взгляд на Него и замер в ожидании. Боковым зрением заметил, как Его рука начала подниматься, словно в замедленной съемке. Я нервно сглотнул от нетерпения, пока волнение разрасталось по всему телу мурашками.       Мои глаза были прикованы к Его тёмным зрачкам. Рука поднялась выше.       Подушечки пальцев Хозяина на моей шее. Они невесомо скользнули по моим артериям, как по струнам, затем остановились, чтобы слегка надавить.       Я чувствовал свой быстрый пульс под Его пальцами и зачем-то задержал дыхание. Что дальше? Мне казалось сейчас должен быть резкий выпад, который напугает, застанет врасплох, но его не следовало.       Хозяин провел по нижней челюсти большим пальцем, спустился ниже к шее, обвёл кадык по кругу, остановился в центре и начал медленно надавливать.       Я часто задышал и почувствовал, как пульс под его пальцами застучал ещё быстрее.       Господин еле заметно растянул уголок губ в улыбке и остановился. Можно было дышать, но я чувствовал давление и как каждый вдох-выдох проходит под Его пальцем.       Он внимательно наблюдал за мной, ловил каждый вдох и напитывался моим страхом с нескрываемым наслаждением, пожиная плоды своей вчерашней работы.       — Хочешь послушать музыку? — неожиданно произнёс Он непонятным тоном.       Злится? Насмехается? Просто играется? Я успел только подумать о том, кивком в какую сторону лучше ответить, как Господин продолжил:       — Включи то, что люблю я.       Он убрал палец с моего горла и после легко так, невинно мне улыбнулся, типа: «Ой, это я сейчас послал дрожь по всему твоему телу и заставил сердце биться быстрее? Да нет, не может быть, я же просто рядом постоял и вежливо попросил».       Хозяин ушёл за барную, а я потянулся рукой к телефону, чтобы найти какой-нибудь подходящий плейлист, но в итоге решил включить Его любимое радио.       Оставался только один вопрос: как поесть мне? Стула по-прежнему нет, на колени вставать со вчерашнего вечера больше нельзя, другого в голову ничего не приходило. Я встал около своего стола и терпеливо ждал, когда Господин оторвётся от телефона.       — Что такое, Аарон?       Я чётко помнил, что говорить нельзя, поэтому молча продолжал смотреть на Хозяина.       В принципе, могу поесть после того, как провожу Его, всё равно сейчас не особо хочу.       — Ну надо же, нигде ещё не прокололся, я уже забыл, что с тобой такое бывает. Молодец, можешь взять стул из столовой.       Я благодарно кивнул и принёс себе стул, чтобы тоже нормально позавтракать.       Чувства сильно смешались: с одной стороны внутри было дикое облегчение и даже радость от одного вида такого довольного, игривого Хозяина, которого, казалось, я уже вечную вечность не наблюдал, но с другой стороны — боль от осознания того, что буквально в один момент меня выбросило в открытое море, полное неизвестности и на горизонте больше нет даже намека на берег.       Раньше часто думал, вот, мы не так-то сильно и продвинулись, но после того, как я вновь очутился в начале пути, смог понять как много мы на самом деле сделали и сколько добились.       Как Он дурачился со мной в примерочной, предложил сделать общую спальню, позволил секс по моим правилам, первые походы к Агнет, ужин с Его родителями, обращение на «ты», как предлагал погладить мне спинку и вообще на самом деле куча чего ещё.       Больше никакой херни. Я смогу быть терпеливым, я дождусь своей возможности всё исправить и на этот раз сделаю всё правильно.       Ослабленный ошейник болтался на ключицах в ожидании приглашения, которое я получил сразу после того, как убрал за нами посуду.       — Подойди.       Приказ сопровождался коротким грубоватым жестом из согнутых указательного и среднего пальцев.       Приятные мурашки прошли по голой спине, после чего я развернулся и кивнул Хозяину в знак благодарности.       — Сегодня вернусь часам к пяти, если ничего не сорвётся. Имей в виду.       Я снова покивал, наблюдая за тем, как Господин надевает пальто, от которого разлетелся чарующий запах Его вчерашнего парфюма.       — Знаешь, я тут вспомнил, что забыл тебе вчера ещё кое-что сказать. — Шон достал из кармана пальто свежую пачку сигарет. — Помнишь?       Я кивнул, совестливо поджав губы.       — Помнишь, но мне кажется не осознаёшь. Сегодня ты без разрешения берёшь вещи из моего кармана, а завтра что? Я не досчитаюсь купюр в бумажнике? Не знаю, как в твоём мире, но в моём брать чужое без разрешения — недопустимо. Не думал, что когда-либо придётся проговаривать это вслух, но для меня это важно. Да, это была всего лишь сигарета и ты сразу признался, но сам факт остаётся фактом. Знаешь, что бы я не думая сделал, если бы узнал о том, что один из сабов копался в моих вещах и без спроса взял что-то из моей куртки?       Прекрасно знаю.       Я обступил Хозяина, чтобы приоткрыть перед Ним входную дверь.       Он тоже поджал губы и грустно кивнул.       — Да, так бы и сделал.       Господин задумался и тут же помрачнел.       — Так бы и сделал, — растерянно повторил Он.       Я вернулся на своё место и отвёл взгляд.       — Ладно, надеюсь мы друг друга поняли. До вечера, Аарон. Я придумаю как нам немного разрядить обстановку.       Очередной кивок — в принципе, это всё, что нужно знать о нашей коммуникации на ближайшее время. Господин что-то говорил, а я по-всякому изворачивался, чтобы при помощи простого кивка передать нужную эмоцию.       Как только дверь захлопнулась, я какое-то время ещё постоял в прихожей, пытаясь осмыслить все сказанные слова. Если честно, в моей голове эпизод с сигаретой успел практически испариться, я вообще не придавал этому значения, пока Хозяин не сказал, как ситуация выглядит для Него. Ровно также вышло с враньём по телефону: я даже не задумался, а Его это нереально сильно задело. Нет, ну в чужой кошелёк я бы точно ни за что не полез, но молча одолжить сигарету не спросив…       Недопустимо.       Неужели я правда тогда чувствовал себя настолько свободно? Сейчас звучит безумием лезть к Нему в карман, но тогда…       Мне снова стало жутко стыдно за себя.       Боже, что же будет, если Он найдёт вскрытые письма? — за это точно выгонит не думая, у меня нет ни тени сомнения. Всё тело дрогнуло от страха при одной этой мысли. Я побежал наверх проверить на месте ли письма.       Когда мы начнём заново обсуждать контракт, речь сто пудов снова зайдёт о комнате под крышей и Хозяин может туда подняться. Что ж, обратно время не вернуть, что сделано, то сделано. Остаётся только спрятать эти письма у себя. Или лучше выбросить? Боже, что я наделал! Так, ладно, надо успокоиться, ничего не случится. Я просто спрячу письма в своих бумагах и они будут в безопасности. Хозяин, в отличие от меня, по чужим ящикам лазить точно не будет. Или всё же выбросить? Сжечь, может? Блять, после всего у меня рука не поднимется сделать с этими письмами хоть что-то ещё. О да, теперь, после Его слов, они вдруг стали неприкосновенными — зашибись. Ладно, пока просто спрячу с глаз долой, если духу хватит, то сожгу потом. Хотя если Господин каким-то образом узнает о существовании писем, то лучше бы у Него была возможность их прочесть, а не узнать, что я мало того, что вскрыл их, так ещё и поимел наглость уничтожить.       Я спустился к себе и надёжно запрятал оба письма в папке со своими документами, после чего выбрал свитер с высоким воротником, оделся и отправился в «Fanny».

***

      Вчера вроде думал остаться дома, чтобы не отвлекаться на ребят и успеть сделать больше заданий, но во-первых интерес взял верх, во-вторых — хотелось увидеться хоть с кем-то. Сутки торчать дома в одиночестве откровенно ну такое, а в дайнере всегда движуха какая-то есть.       «Н-да, не совсем это я подразумевал под движухой», — сказал про себя, стоило увидеть огромную очередь на вход. Стоять вот это всё ради места за маленьким столиком у меня никакого желания не было.       Но прежде чем уехать ни с чем, я решил попробовать внаглую протиснуться через толпу со словами «у меня бронь».       Как только получилось пробраться внутрь, я принялся искать глазами хоть одно знакомое лицо.       — Привет, можешь проходить за тот же столик, — вдруг обратилась Линда, отвлекаясь от разговора с вновь прибывшими гостями.       — Я же говорил, что он придёт! — обрадовался Карл, увидев меня. — Привет, Итан.       — Ты забронировал мне стол?       — Ну так! Нам же теперь капсулы занимать нельзя, вот я и решил табличку брони на маленькие столы переставить. А ты часто в одно и то же время приходишь, поэтому я понадеялся, что сегодня тоже придёшь.       — Карл, ты чудо! Спасибо большое. Если честно, я не был уверен, что…       — Прости, надо бежать.       Я услышал раздражённый испанский и понял, что Карл снова пошёл исправлять косяки за Сэмом.       К суете внутри всё ещё сложно было привыкнуть. Бедный мелкий! Никому не пожелаю получить такой первый опыт работы официантом, тут опытные ребята могут не справиться с напряжением и наплывом гостей, а каково ребёнку вливаться в такой хаос?       — Позовите менеджера! — послышалось сзади, едва я успел разложить на столе свои вещи.       — Секунду, сейчас она к вам подойдёт.       Чёрт, было бы интересно посмотреть на замену Саманты. Жаль, сижу спиной, а поворачиваться и пялиться как-то стрёмно.       Ладно, я обещал себе не отвлекаться и продуктивно поработать. Меню мне в итоге минут через двадцать принёс тот самый Оскар, заказ прибежал принимать Карл спустя ещё четверть часа.       Я сидел в наушниках и спокойно проработал практически до самого обеда. Когда пришло время воровского перерыва, сделал музыку потише и ждал появления Карла, но мелкого нигде не было видно.       Пришло сообщение от Сэма: «Я в курилке, приходи поболтать».       «На английском, надеюсь?» — не мог не постебать.       В ответ Сэм отправил смайлик со смуглым средним пальцем.       Я предупредил проходящую мимо официантку, что выйду покурить, и попросил не убирать со стола.       Сэм стоял у мусорных баков и курил нервными короткими затяжками.       — В рот я ебал её правила.       — И тебе привет.       — Дженкинс сказал, что придёт сегодня серьёзно со всеми разговаривать. Вот всё и решится.       — Не хочу показаться грубым, но я бы за такие выходки тебя уволил.       — Не хочу отвечать грубостью, но я, блять, делаю этому заведению самую большую кассу и это факт. А тут приходит какая-то рандомная пизда, начинает с нихуя командовать и указывать как мне мою работу работать.       — Правильно, это же она управляющая, а ты подчинённый. В обычном ресторане всё так и работает.       — Ну ты ещё мне, блять, расскажи как это работает. Ты себе даже не представляешь в скольких заведениях я успел поработать и ни в одном из дорогих ресторанов даже недели не протянул, там такая же хуйня: бабочка криво завязана — штраф, не так вилку положил — штраф, не так поздоровался — штраф. Здесь атмосфера другая, здесь семья. Я сюда как домой прихожу. И в своём доме я никому, кроме Саманты командовать не позволю.       Сэм замолчал на секунду, сделал глубокий вдох и продолжил более тихим грустным голосом.       — Я люблю это место, люблю старичков своих, хоть они и достают иногда, Дженкинсу я бесконечно благодарен, мелкий мне как брат… Не хочу уходить из-за этого.       — А почему Саманта ушла, если у вас всё идеально было? Я так и не понял.       — Из-за меня, — сокрушённо выдохнул Сэм. — Она когда сказала сначала, я не поверил.       Как оказалось, у Саманты изначально был такой план: дождаться Дня Рождения Сэма, устроить ему самую крутую вечеринку, преподнести свой подарок и если Сэм не ответит взаимностью — уйти. Она хотела предпринять последнюю попытку, перед тем, как окончательно сдаться.       — Сэмми сказала, что хочет двигаться дальше, хочет уже наконец отношений, а когда я каждый день мельтешу у неё перед носом это сделать сложно. Так что теперь мы в разных концах города. Саманта просила дать время и какое-то время с ней не общаться, но мне тоже тяжело вот так в один момент потерять близкого человека и теперь ещё по ходу любимую работу.       — Сочувствую.       Я положил руку ему на плечо.       — Если бы мог, предложил тебе сходить вместе выпить.       — Спасибо, Ит, правда, за то, что выслушал мой бомбёж. А то Агнет за два дня уже от меня устала.       — Без проблем, обращайся.       Дверь позади нас открылась, и оттуда вышла та самая управляющая вместе с Карлом. Вот она действительно выглядела как настоящая управляющая: сдержанный полуофициальный костюм, строгие туфли на небольшом каблуке, идеально подстриженное каре пшеничных волос и безупречный лёгкий макияж. В руках она с важным видом держала планшет с бумагами.       — Твой перерыв закончился минуту назад.       Она постучала пальцем по циферблату своих часов и подтолкнула Карла вперёд. Мелкий нехотя обратился к Сэму на испанском.       — Ты теперь не только официант, но ещё и её личный карманный переводчик? Я бы попросил двойной оклад, Карл, или послал её в жопу.       — Думаешь, я от этого в восторге? Вы все меня достали уже, если честно. Я хочу к Саманте.       — В зал. Живо, — прошипела она сквозь стиснутые зубы.       На приказной тон управляющей Сэм ответил с насмешливой улыбкой на своём родном языке, а после показательно неторопливо затянулся.       — Что он сказал? — нетерпеливо спросила она, метнув взглядом в краснеющего Карла.       — Не совсем понял, кажется, о том, что он уже бежит и спотыкается.       — Значит, уйдёшь не в шесть, а в шесть пятнадцать. Переводи.       — Да он же вас понимает, боже! — в сердцах воскликнул Карл. — Сэм, ладно ты над ней издеваешься, но я тут при чём?       — Это война, Карлос, а на войне в заложниках всегда женщины и дети, прости.       Мелкий тяжело вздохнул и посмотрел на управляющую, чтобы спросить разрешения уйти. В итоге они вместе вернулись в дайнер, а мы снова остались одни.       Сэм затушил бычок и тепло со мной попрощался.

***

      Я поработал в «Fanny» ещё около двух часов, после чего поспешил домой, «имея в виду» возможное раннее возвращение Хозяина.       Достаточно быстро подготовился к сессии и последним штрихом положил свой телефон в прихожей на случай, если вдруг снова прилетит приказ из машины.       Я по привычке опустился на колени, а потом вспомнил запрет и поднялся. Что ж, видимо, буду встречать стоя.       Как Хозяин решит поступить со мной сегодня? Что Он готовит? Или правильнее спросить к чему мне готовиться? Насколько же точно моё тело помнит это предвкушение, смешанное с боязливым трепетом.       Чёрт, вроде бы в планах было разрядить обстановку. Очень на это надеюсь.       Сверху вниз пошла волна: ключ повернулся в замке — моё сердце начинает биться быстрее, Он заходит домой, впуская в комнату вместе с уличным холодом свой терпкий запах — мурашки скатываются вниз по спине, Господин освобождает руки, снимает пальто и красивым жестом одёргивает манжеты рубашки — низ живота начинает наполняться покалывающим теплом. Наконец, Он приветствует меня своим хозяйским голосом, тональности которого пробираются под загривок и завершает всё то сверкающий властный взгляд — зачатки возбуждения уверенно пробираются в пах.       Я не сразу даже перевёл взгляд на пакет, который Хозяин принёс — из моей любимой лапшичной! Так мило, что Он заехал, значит, мы сможем вместе поужинать и что-то посмотреть, это должно действительно помочь немного разрядить обстановку.       — Откуда запах?       Этот вопрос свалился словно камень с горы, по которой вот-вот должна была прокатиться огромная лавина.       Хозяин с сомнением прищурился, затем подошёл ближе к вешалкам и стал хватать с крючков куртки, принюхиваясь, пока не остановился на моей. Атмосфера вечера резко изменилась. Блять, это последний сценарий из всех, которые я только мог себе сегодня представить.       — Курил?       Я резко замотал головой.       — Ну да, просто рядом стоял, — с издёвкой фыркнул Он.       Я кивнул в надежде, что Хозяин увидит в глазах правду.       — Говори, я разрешаю. Коротко и по делу.       — Я сегодня ездил на работу к Сэму, мы разговаривали в курилке, пока у него был перерыв, сэр. Клянусь, я не курил. Сэр, боже, я Вам клянусь!       — И какие у меня основания тебе поверить?       — Сэр, я же дал Вам обещание, помните? Даже когда алкотестер тогда показал нули, я всё равно сказал Вам правду и сейчас говорю, сэр. Прошу Вас, поверьте мне! Это было бы так глупо с моей стороны!       — Всё, замолчи, — отмахнулся Он. — Перекидывайся через спинку, я сейчас приду.       Я жутко растерялся, опешил, тогда Хозяин с вызовом вскинул брови, давая понять, что если Ему придётся повторить, я об этом страшно пожалею.       Пришлось пойти к дивану.       По-хорошему, надо было настраиваться на наказание, но я всё ещё отказывался верить в происходящее. Он же видит, что не вру или я слишком идеализирую Его способность читать меня? С другой стороны, если исходить из всей херни, которую я уже успел сделать, может, Господин и правда готов поверить в то, что я настолько идиот.       Но всё равно не хотел думать о том, что Хозяин сейчас это сделает. В каком-то смысле даже стало интересно довести ситуацию до края и посмотреть, чем всё закончится, в конце концов, если всё зайдёт слишком далеко, на помощь придёт стоп-слово. Ничего не мешает мне произнести его вместе с первым ударом.       — Снейк или розга — вот в чём вопрос. Как думаешь? Отвечай.       Кажется, закончится моими слезами.       Или мне в глубине души всё же хотелось посмотреть на то, как Он ошибётся? Посмотреть, как чутьё Его подводит? Узнать, что Хозяин тоже ошибается?       — Снейк, сэр.       — Хорошо, теперь назови мне цифру.       — Семьдесят, сэр?       Я, конечно, очень смело сначала цифры с потолка взял, а потом только задумался. Что если Он всё-таки сейчас серьёзно? У меня настроя к первому удару ровно ноль — внутри всё сопротивлялось мешая концентрироваться. Из-за этого даже страха, блин, не чувствовал. Совсем. Хотя надо бы.       — Вполне заслуженно. Если я сочту, что тебе недостаточно, следом получишь сверху ещё дюжину розг. Это раз и навсегда отучит тебя нарушать мои запреты. Готов?       Хозяин встал за спиной и занёс снейк для первого удара. Я жалостливо посмотрел на Него, готовый заплакать от обиды, после чего отвернулся.       — Да, сэр, — чуть ли не шёпотом произнёс я, поникший окончательно.       Никакое количество предстоящих ударов не сможет сделать больнее, чем Его недоверие. Вот только я думал, после моей клятвы всё изменится, думал, это хоть что-то будет для Него значить. По крайней мере, я давал своё обещание совершенно серьёзно.       Удар угрожающе завис в воздухе, но мне было плевать на то, что ждёт впереди, потому что самое страшное уже случилось — Он впервые не поверил моим словам.