Kill la Kill - Огонь, Лед и... Кислота.

POV Рюко …Башка трещит по швам, словно в неё кинули ящик с инструментами. Лёгкие настойчиво требуют вдохнуть побольше воздуха, и я почти бессознательно это проделываю. Снаружи кто-то что-то говорит, кто-то куда-то ходит, но слышится всё это словно через толщу воды. Может, я уже умерла? Да ну, вряд ли — собственная мать разрубила мне тело по талии, и оно срослось — всё на месте, руки на месте, ноги на месте, бёдра тоже, вроде как, — а тут треснулась башкой обо что-то и, видите ли, уже откинула ножки! Не смешите мне Кровавого! Хотя, я совершенно не понимаю, что вокруг меня творится. Мутно, глухо. Пытаюсь продрать глаза, но трудно, они словно слиплись. Так, я не въехала? Кто там мне на грудь навалился?! Кто там улёгся мне на самое мягкое?! Да я этого этого суицидника сейчас же к праотцам отправлю с наибыстрейшим экипажем из ангелочков! Ну или чертят, смотря куда загремит! Рука отчасти непроизвольно, отчасти осознанно, двигается вперёд, сжавшись в кувалду, и достигает этой охреневшей вконец «мишени»! И наконец, вижу Микисуги, завалившегося навзничь и зажавшего ладонью правую сторону лица. — Между прочим, он твоё сердцебиение прослушивал, вот и всё. — сочувственно покачал головой стоящий над моей головой Инумута. Упс, тогда я не хотела! — Ничего, зато теперь мы точно знаем, что она жива… — прокомментировал сэнсей, невзирая на разбитое лицо. Он отходит от меня, не скрывая довольную лыбу. Ах да, он всё тот «обаятельный мерзавец», я забыла! — Как чувствуешь себя, Рюко? Затылок не сильно пострадал? — Мой затылок в состоянии, немногим лучшим, чем твоя скула. Хотя может я поторопилась, надо посмотреть… — сплюнула я, переворачиваясь на живот. С осторожностью ощупываю затылок и замечаю, что волосы немного влажные. Я посмотрела на ладонь в тёмной перчатке, облегавшей её подобно второй коже, и увидела разводы крови, которая тут же быстренько впиталась камуи (как-никак, а он всё ещё попивает мою кровь для синхронизации). Классно же треснулась, аж звенит. Хорошо, живая, не парализованная от какого-нибудь смещения позвонков… Ой, что-то меня подташнивает. Ощущение, словно меня насильно запихнули в бетономешалку и прокрутили там с максимальной скоростью. — Где Рагё? Что с ней произошло? — Эмм… после взрыва… мы видели, как она сбежала к острову Хонно и академии Покаяния. — отозвался неохотно Айкуро. — Она всё выкрикивала проклятия в адрес тебя и Сацуки. Говорила, что вы своих голов лишитесь, что она распорет вас по швам и тому подобное. — Да уж… Родная мамочка! О-ох… — меня опять сдавило изнутри. — Это похоже на последствия сотрясения, тебе нужен покой. — предупредил Инумута. — Нет, такой роскоши я себе не могу сейчас позволить. Простите, но тут не уличная забегаловка, на перерыв уйти с кассы не могу. — отмахнулась я, а саму шатает и раскачивает, как качели. — Никто не заставляет тебя сразу тащиться в бой. У тебя за секунды заживают смертельные для обыкновенного человека раны, но всё же дай себе немного отойти. — кинул свои пять йен Сенкецу. — С твоим сотрясением регенерация работает дольше. Пережди немного… — И ты туда же!.. — заныла я, походя на избалованною девочку, которую уводят с детской площадки. Мой камуи только неодобрительно нахмурил глаз-отросток с моего левого плеча, продолжая наседать: — Голова полностью заживёт, к тому моменту корабль доплывёт до берегов острова Хонно. Успокойся, торопишься так, будто на пожар! — Да, я на пожар собралась! Я в пожарники записалась! — выпалила в горячке первую глупость, стукнувшую в мою разбитую голову. Тем не менее, предпочла остановиться нести всякую чепуху. Раз Кровавый говорит, что скоро заживёт, как только приплывём, то стало быть, так и будет. Он ведь всегда умел оценивать состояние моего организма — от ранений и вплоть до лишних граммов и килограммов, набранных с помощью тефтелей Манкансёку. Тогда я, пока Айкуро отошёл, говоря про себя что-то типа: «Шрамы мужчину украшают, особенно на лице, » — ищу глазами Сацуки, ожидая увидеть её на капитанском мостике «Голого Солнца». Но вместо этого услышала щелчок пальцами позади себя. Сацуки стояла в Чистейшем, чуть ли не светившимся от белизны и сверкавшем золотистыми эполетами. Камуи Кирюин был абсолютно спокоен и полностью контролировался Сацуки — всё-таки в деле подчинения своей воли она была сильна, а после первого контакта с Тканью Жизни в младенчестве (о чём она распространялась в день Вторжения) ещё и имела иммунитет к её воздействию. — Живучая же ты всё-таки… — я её просто не узнавала. Это нужно видеть. Как она улыбалась… тепло, приветливо… как бы по-семейному. Как родная. В глазах нет ни капли той стальной жёсткости, которую я наблюдала в течение нескольких месяцев, сколько знала её. Теряюсь в смутных догадках на мгновение. Неужели, она и впрямь настолько хочет видеть во мне родную сестру? И это несмотря на то, что мы никогда прежде не знали друг друга до встречи в Хоннодзи, а после встречи — были злейшими врагами?! Она даже обращается ко мне как-то лично, интимно, по-родственному. — Я тобой горжусь… — Гордишься тем, что я своей черепушкой сыграла в боулинг с кораблём? — хмыкнула в ответ. Блин, в этот раз мне хотелось ответить ей приветливо, но «большая бука» внутри меня не позволила этого сделать. Эх… — Да ладно тебе… — улыбается она, пряча глаза. Вот тебе точно «да ладно». Смущайся дальше, Кирюин Сацуки, мне всё видно, такая же внимательная как и ты! И тут неудобный вопрос: — И всё же, о чём вы говорили тогда? На том мостике?.. — я отворачиваюсь. Особого желания по этому поводу говорить не было. — Ты же понимаешь, что я видела вас там. А кроме того, не могла не заметить твоего странного поведения. Может, это твоё личное дело. — как можно учтивей выразилась она. — Но ваша тайна может не вовремя всплыть и случайно навредить всем нам. — А стоит ли тебе об этом говорить? — угрюмо сощурилась я и отвернулась. — Рюко, Сацуки права. — уведомил меня Кровавый, при этом его обтягивающий рукав ощутимо дёрнул меня за руку, обращая моё внимание на камуи. — Не скажешь сейчас — неизвестно, во что это потом выльется, тем более что последние часы противостояния с Рагё почти на носу. И если не ты, то я расскажу, что там было… — Ладно, ладно! Но больше не смей так встревать, не то… — Понял, без проблем! Если мы ещё, конечно переживём этот день… — без тени испуга ответил Сенкецу. Он уже привык, что я могу нарычать в такие моменты, поэтому даже не смутился ни капельки. Вот это я понимаю, настоящий парень! С осторожностью поправляет тебя, если ты не права, ненавязчиво указывает на оплошности и прощает твою излишнюю временами грубоватость. Хотя это не означает, что порой он не мог с очень горячей упёртостью со мной спорить. Да, мы во многом похожи… — Этот паразит знал его… Моего… то есть, нашего отца. Он был с ним знаком, когда я была ещё совсем маленькой… В младенчестве. И я там тоже была. — Как?.. — Я не знаю, что может их связывать между собой, но они определённо где-то встречались раньше. И я там тоже была. Мне периодически снится это место в моих снах… — Опиши это место. — потребовала Сацуки. — Это… Какая-то комната. Там трубы и лампочки всякие, а ещё там мрачно-темно. И иллюминаторы какие-то, за которыми звёзды, космос и какая-то планета. — Какая еще планета? — Не знаю… Вроде Юпитер, но в космосе же немало подобных планет открыто! — пожала я плечами. Сацуки вдруг придержала меня за руку, так как я начала валиться от головокружения и тошноты. Которые, кстати говоря, стали понемногу спадать… — Я не эксперт, я не знаю, что это была за планета. Но похожа на Юпитер! Большая такая, рыжая, полосатая… — Ты прям не планету описываешь, а домашнего кота… Этого мало. — налегала Сацуки. — Рассказывай дальше, может, что-нибудь ещё запомнилось. Что-то значимое. Я за тебя ответить не смогу, я там не была и у меня нет таких воспоминаний. — Там, видела я вывеску. Написано было на нашем и английском языках «Севастополь». Что это может значить? — кажется, Айкуро знает, о чём речь… В его зелёных зрачках промелькнуло что-то похожее на догадку. — Вот чёрт… Да чтоб я перестал быть «нудистом»… — паренюга схватился за голову, ошалело принявшись возить по ней руками. — Вот оно как… Озвучь мысль. — «Севастополь» — это станция, находившаяся на орбите планеты KG-348 в созвездии Сетки Дзета 2. Она сошла со своей орбиты и сгорела в атмосфере планеты в конце 2137 года. Туда «Торренс» направлялся за самописцем с пропавшего корабля «Ностромо»… Ну, оттуда, с той станции, фактически, пришёл и наш «приятель». — Айкуро, будь умницей, подумай ещё немного, а то ты перебарщиваешь… Ты же понимаешь, что насиловать логику, здравый смысл и чужой мозг — нехорошо? Я там никак не могла оказаться. — Извини, Рюко, но твой отец ни о чём подобном не рассказывал, поэтому я не берусь утверждать. Просто ты сказала, что в твоих снах была вывеска с таким названием. Кстати, и планета под описание подходит… KG-348 — гигантская планета с газовой оболочкой, коим и Юпитер является. Я бы с радостью тебе рассказал, но, к сожалению, сам хотел бы располагать более обширной информацией. Может, ты её нам как раз дашь, ведь у тебя же что-то осталось… — он развёл руками. А затем постучал пальцем по виску: мол, вся эта «более обширная информация» — в твоей головке. Тошнить почти перестало, поэтому решаю деактивировать Сенкецу в его боевую форму. Снова перед моими глазами мельтешат образы. Холодные помещения с лампочками… и некое пламя. Новый образ? Да, зарево мощных очагов огня. И там — эта тварь. — Рюко, с тобой всё в порядке? — Голова прошла, не переживай, Кровавый. Но кажется, у меня не совсем всё в порядке… — вдруг лёгкая, чуть шероховатая ткань камуи заметно напряглась, я почувствовала это на своей коже. Занервничал ты смотрю, Кровавый! — Да погоди ты, это не то! Это не от травмы, а от другого. Меня мучает странное понимание того, как будто чего-то недостаёт. Какой-то маленькой частицы меня… что-то внутри меня мучительно кричит об этом… Я хочу что-то ВСПОМНИТЬ. Вспомнить очень важную вещь. Это, наверное связано с ним, но я… не могу сказать точнее, что именно. — Попытайся. В конце концов, никто из нас за тебя вспомнить не сможет. Пока мы ещё только подплываем к Хонно, вспоминай. И поскорее, времени нет. Раз Рагё уцелела, её нужно настигнуть прежде, чем она приведёт свой план в исполнение. — уговорила меня Сацки поторапливаться, нахмурив брови. — Даже потеряв главный кокон, она сумеет подать сигнал. И она его подаст. Она и Хариме Нуй не так давно начали разработку Шин-Ра-Кокетсу… — Шин-Ра-Кокетсу? — вылупила я глаза. — А что это? — Это — камуи из Изначальной Ткани Жизни. Сильнейшее её оружие — самый главный камуи из всех. Он создавался лично для Рагё, на «всякий пожарный». Не знаю, сможет ли она завершить как можно быстрее шитьё этой «одежды из одежд» без Хариме Нуй, но наверняка приложит к этому максимум усилий. С ним она сможет начать передачу сигнала Тканям Жизни по всей планете… Это будет конец. Конец всему. Все наши победы, в том числе сегоднешняя — всё будет зря… Но и оставить всё так, как есть, тоже нельзя. Из-за того, что Кояма не согласует свои планы с нашими, мы уже чуть не погибли. Его нужно остановить… — Ясно, ясно… Я постараюсь успеть. Кровавый! — Я слушаю. — отозвался Сенкецу в полной готовности. — Помоги мне. Подключи все свои ресурсы, мне нужно максимально напрячься. Я была младенцем, сама не помню — но воспоминания должны были отложиться в моих Нитях, они во мне оказались почти сразу после рождения. Значит, когда отец встретил его — память запечатлелась в Нитях. Ребёнком я сама не могла это запомнить, но Нити способны на такое. Нужно выудить воспоминания оттуда… — Хорошо, Рюко. — глаз-платок подмигнул в знак согласия, и я начала пытаться представлять себе эти образы. Интерьер той станции (если всё это действительно было там), эту тварь, какие-нибудь мелкие наводящие детали. Как же это всё тяжело даётся! Я не помню ну ровным счётом ничего! Сколько мне ещё придётся играть в криворукого детектива?! Кровавый, кажется, уловил эти провальные нотки в моём настроении через какие-то там изменения в моём сердцебиении, или в давлении, или в привкусе моей крови, которою он потихоньку потягивает порой, чтобы также узнать о моём самочувствии. Уловил то, что мне мешает моё раздражение, и спокойно, весьма рассудительно сказал: — Рюко, перестань напрягаться, это мешает тебе. Лучше расслабься, попытайся с головой уйти в эти образы. Давай, — подбадривал он, — представь себе только, что это всё равно как окунуться в воду. — И твоё тело медленно плывёт по течению… — сорвалось с моего языка. — Ты как стереотипный психолог из глупых фильмов. — Сосредочься, о ерунде не думай. Как я тебе помогу, если ты всё время отвлекаешься?! Мне тоже, кстати, нелегко, погрузить тебя саму в дальние закоулки твоей дырявой памяти! — одёрнул меня камуи моментально и довольно рассержено. И правильно сделал. — Сосредочься именно на снах, на том, что ты видела в них. Будь внимательной, расслабься хорошенько и попытайся себе представить каждую мелочь. Я опустилась на колени и стала пробовать войти в своего рода транс, вместе с Кровавым. При режиме синхронизации его тоже впустит внутрь моей памяти. Жму пальцами виски, стараясь насильно запихнуть себя в такое состояние. — Эхх, не получается! — Расслабься, Рюко! Ещё раз говорю тебе, просто расслабься… И впрямь… Ты гляди, начинаю расслабляться… Я стараюсь выйти из состояния окружающей действительности, зайти в дальние закоулки своей памяти… Вижу яркий свет. Надеюсь, это не свет по ту сторону туннеля, мда уж. Начинают смутно всплывать детали. Образы. Я словно собираю по осколкам красивую расписную вазу, которую только что разбили. Ну или сидишь и ловишь обрывки передачи, сигналы через радио. Это легко… хотя нет, возникают помехи. Так, опять всё идёт чисто. Кровавый помогает мне справиться с очередным подъёмом нервозности, мешающей мне заглянуть туда, где хранится важная часть прошлого… Важный кусочек меня. И возможно, разгадка к столь странному отношению ко мне Чужого. Вот так, потихоньку, по чуть-чуть… Мне важно знать это… Нужно знать всё. POV прерывается *** 14 декабря, станция «Севастополь», нижний этаж медицинской башни Сан-Кристобаль. До отделения модуля «Кей-Джи — 348». Запертый на верхнем этаже Сан-Кристобаля доктор Кульман предложил Аманде Рипли помощь. Они вместе спустятся за медикаментами для раненой Нины Тэйлор, но сначала нужно найти пропуск доктора Морли от лифта. Он остался в госпитале для пациентов с расшатанной психикой, и там где-то должен был быть пропуск. Но пришла тварь, и Аманда вынуждена была в смертельно опасной ситуации добывать нужную вещь. Ей всё-таки удаётся найти пропуск, и она возвращается к Кульману, который в радости от того, что наконец покинет госпиталь, чуть ли не сиял. «Всё. Сейчас вещи соберу и пойдём.» — и он пошёл готовиться. Но в дверях его ждал Чужой, схватившийся доктора за голову скользкими пальцами и утянувший его во тьму… В итоге Аманде самой пришлось искать медикаменты на нижнем этаже медицинской башни, среди длинных, страшных коридоров, по которым в одиночестве патрулировало существо. Но даже когда ей удаётся, необходимо было открыть дверь до необходимого лифта, чтобы уйти оттуда. Пришлось работать и с этим… И вот Аманда ползёт, пригнувшись, по длинному коридору в форме полукруга, протянувшемуся от помещения «Электростанции», где она через генераторы запустила режим эвакуации госпиталя, и до юго-восточной (условно для станции) двери, которая теперь была открыта. Вот она достигает её и бежит сломя голову туда, где должен быть лифт… Тварь спрыгивает ровно перед ней в центральном зале, с потолка, и женщина падает с ног, отползая от вставшего на ноги монстра, который осветился светом прожекторов и скрючил пальцы перед убийством. …Сзади чудовища громыхнул взрыв — рванули окрашенные в жёлтый цвет бочки с горючим, к которым прикрепили взрывчатку с датчиком, — и Аманду контузило, а когда она очнулась, то тварь уже сбежала, а вокруг полыхал пожар. Собравшись с силами, она заскочила на лестницу м полезла вверх. Но взрыв доставил неприятостей не ей одной. В помещении по другую сторону от Аманды пожара заблокировало дверь. *** Организм Рюко наконец-то вошёл в нужное состояние под бдительным контролем камуи Кровавого, с которым Матои вновь вошла в режим синхронизации. Он контролировал всё: сердцебиение, давление в кровяных сосудах, дыхание… Испуская лёгкие, малозаметные электромагнитные импульсы, он помогал прийти в состояние покоя. Под закрытыми веками Рюко понемногу водила глазами, как будто что-то ища — она начала извлекать видения из глубин своего далёкого детства. Несмотря на то, что человек не запоминает младенческие годы, Ткань Жизни в её теле сохранила информацию из этого периода времени. Кроме того, Кровавый в режиме синхронизации может получить доступ к сознанию Рюко и наблюдать вместе с ней за образами. — Я… Это так странно… — забормотала девчонка. — Да у нас на каждом шагу бред, вокруг да около, чему удивляешься? — прыснул Сенкецу. — Я в то время видела его, но… он тогда не был чужаком для меня. Я знала его. Вот уже вижу… Я маленькая в кроватке лежу, болтаю ножками, а он стоит надо мной… Интересно, у меня такое чувство, что оно меня не пугало. Я вроде к нему… привязана. Ещё он там стоит и треплется с папой, о чём, не разберу никак. Аааа, нет, нет, нет, не сейчас… Опять теряюсь… — Тихо, успокойся. Дыши ровнее. Расслабься, уже в который раз. Хреновый, однако, из меня инструктор. — пробурчал камуи, недовольно размышляя о том, как же до этого дошло… *** (Саундрек He'll Have To Go — в исполнении Гарри Дина Стэнтона) Пока Аманда Рипли очухивалась по одну сторону взрыва и принималась залезать по лестнице, по другую сторону в замаскированном убежище профессора Матои Ишшина случились проблемы: взрыв вызвал короткое замыкание в проводке (на которой компания «Сигсон» явно сэкономила) и занялся пожар. Учёный, услышавший возню Ксеноморфа, который преследовал новоприбывшую с «Торренса», выбежал наружу и был оглушён взрывом… Тем временем из-за выше указанного в лаборатории учёного пожара сработала сигнализация, и дверь заблокировало. Учёный не успел вовремя добежать. Он стал слышать крик малолетней дочки и лёгкий треск огня изнутри. Попытки открыть дверь — провалились, а выбить её, сломать как-нибудь и подавно. — Нет! Открывайся давай! Нет!.. Мольбы не помогали. Дверь осталась запертой. Тяжёлый топот возвещает о возвращении Чужого, который при взрыве бросил охоту на Аманду. Тварь заскакивает в вентиляцию, мелькнув хвостом перед носом Матои Ишшина. *** Я устал от игры, я убил суету Я смотрел как рождалась великая ложь Я построил мечту, оказалось не ту Я человек вызывающий дождь Мои капли рисуют на разных холстах Я мешаю слезу и вонючую слизь Впрочем, я никому не желаю вреда Я человек проживающий жизнь Есть тысячи разных лиц, есть тысячи голосов Есть маски, костюмы, все что нужно вам чтобы жила любовь Есть даже своя звезда, что светит не уходя Вот только что нет дождя… («Человек, вызывающий дождь — Алексей Пономарёв) POV Рюко Некоторые образы даже слишком реальными кажутся, настолько, что даже пугают. — Аааах… Нет! Прости, я не могу уже! — Рюко, спокойно! Это всего лишь обрывки сновидений и воспоминаний! — отчётливо проговорил Кровавый каждое слово. — Знаю… но это уже слишком. Эти видения, они смотрятся слишком реальными. Я ничего не понимаю почти и… Я очень боюсь. Кровавый несколько секунд задумчиво помолчал, прислушиваясь к моему состоянию. И вдруг сказал: — Спокойно, Рюко. Помни — я с тобой. С тобой до самого конца. И с тобой всё будет хорошо. И со всеми кого ты любишь. Обещаю, любой ценой так обязательно будет. — камуи доверчиво смотрел мне в глаза, и мне действительно показалось: всё и впрямь окончится хорошо. И продолжить для меня начатое теперь было проще простого… Легче лёгкого… POV прерывается *** Громкий плач оглашал кабинет, сумрачный мрак которого разгонял свет пламени. Рюко надрывала горло, напуганно крича от страшного треска огня, от которого помещение начало наполняться дымом. Противопожарная система не сработала по причине неисправности. Звуки снаружи пугали ребёнка до состояния лихорадки… Но когда девочка собралась «завести пластинку» по новому кругу, её накрыла тень… Открыв глаза, она стала ими сверлить до дырочек нависшую над ней морду Ксеноморфа. Ребёнок моментально замолкает, потянувшись руками к знакомому существу… *** — Мы уже подходим к берегу, всего пара минут. Что у неё? — спрашивает Микисуги, поглядывая на остров Хонно. Вожделенная цель — свержение Ткани Жизни, предназначение организации «Нудистский пляж» и половины жизни профессора Матои, буквально «на блюдечке». Но только по расстоянию. В плане действий — их отделяет лишь высокопроцентный шанс гибели в противостоянии с Рагё. — Я надеюсь, она и Кровавый поторопятся. — Сацки смотрела на белые стены академии высоко на верхушке острова и тревожилась из-за каждой секунды. Кто знает, может, Рагё уже завершила своё любимейшее творение? Хорошо бы, если нет, ведь основной мастер шитья одежды у Рагё — Хариме Нуй, — потеряна. А Рэй Хоомару не владеет надлежащими навыками. Если, конечно, Рагё не выдала ей схему и необходимые ресурсы. И в то же время она не могла себе представить — что может связывать их с Рюко отца и инопланетную гадину? Может, когда Матои разберётся в содержимом своей памяти, то это прольёт свет на многое — зачем он вернулся в академию, почему он вступается за её сестру — а без видимых мотивов в его действиях логики — ноль… *** Тварь ползла по вентиляции, унося с собой завёрнутого в одеяло ребёнка. Чудовище прикрыло девочке личико и развернуло к себе, так как вентиляция стала заполняться дымом. Скрипящий металлический туннель ко всему прочему ещё и нагревался. Но ребёнок есть ребёнок — в присутствии любимого существа она не кричала и только старалась прижаться хлипким тельцем к Ксеноморфу. Из правого поворота полыхнуло пламя. Ксеноморф, взвизгнув, закрылся от ненавистного пламени и пополз налево, унося за собой ребёнка… Невыносимое ожидание наконец сменилось появлением существа из вентиляции. Бережно удерживая свёрток, Чужой передал его профессору. Раскрыв его, Матои Ишшин увидел рассчастливую беззубую улыбку и почувствовал облегчение… Всё-таки самое страшное позади… Чужой стоял, смотря на эту счастливую картину, и бессознательно скалился… Малышка жива… И тут вспомнилась охота на Аманду Рипли. Лучше стоит заняться этим… Вдруг Рюко захныкала на руках, и профессор, не понимая причины, стал осматривать её. И вдруг через одеяльце стала пробиваться тонкая, чуть пухлаватая ручка, с требовательным, неловким движением потянувшаяся в сторону коридора. Профессор понял, куда она тянется. — Стой… Куда ты? — зверь даже не оглянулся. Рюко заплакала в голос. Странное существо уходило, а этого ребёнку совершенно не хотелось. Не хотелось отпускать его… — Стой! — добавил профессор, торопливо зашагавший следом. Но Чужой уже скрылся в вентиляции. Девочка закрыла глаза и принялась плакать громче, протягивая ручонку. Всё её естество словно кричало: «Вернись. Не уходи…» *** Сацуки оглянулась, услышав слова Кровавого, обращённого к Рюко: «Не плачь, Рюко. Не надо…» — и всхлипы. Стало ясно, что не всё пошло, как надо. Матои тряслась, согнувши спину. — Рюко? Рюко!.. Слышишь, не надо… Хватит… — Что ты там увидела? Быстро говори, что там увидела! — решительно встряхнула её за плечи Кирюин. Рюко осторожно повернула к ней немного заплаканное лицо. — Он спас меня… Когда случился тот пожар, он спас меня. Не дал сгинуть в пламени, вынес на руках… А потом передал отцу и просто… ушёл, а мне не хотелось его отпускать. Я тянула к нему руки, а он почему-то взял и убежал. И я была привязана к нему так сильно, что… Я не знаю… — Матои говорила через силу. Она через воспоминания вдруг нашла эту былую детскую привязанность к зверю, что отразилось на неё весьма и весьма болезненно. — Он был другом. Другом семьи. Вернее, моего отца и меня. Он большую часть времени оставался рядом с нами, как это я видела. И всё это осталость со мной. Выходит, он и впрямь меня опекал всё это время, потому что помнит меня. А я даже как следует вникнуть не удосужилась! Но с другой стороны, кто бы знал? Хотя, наш с тобой папа знал. Но он никогда ничего мне не рассказывал. Как с Тканью Жизни, так и тут. Может, он и хотел. Но не успел. Волны мягко шумели за бортом «Голого Солнца», становясь всё тише по мере приближения к берегу. Отчётливо представала во всей красе местность прибрежной части острова Хонно: ветхие трущобные развалюхи с замусоренными улицами и деревянные, наспех сколоченные деревянные причальные мостики. И это-то место являлось вместилещем такого ада, подобного которому никто не видывал. Своими глазами, настолько осязаемо. Настолько живым. Все эти события, все эти схватки, беготня, поиски и прочее. Их следы оставлены повсюду на искуственном острове… — А я всё это время считала, что он тебя защищает только из того, что твоя сила помогает ему продвигаться ближе к своей цели — отобрать академию Хонно. — сглотнула Сацуки, оперевшись спиной об бортовое заграждение. Теперь она задумалась, какого ляда Чужому нужна академия Покаяния, если при этом монстр защищает Рюко не только как инструмент в достижении своих целей. — Я тоже так считала, и не смотри так на меня удивлённо. Тем более, когда мы с ним «беседовали на мостике», то он просто отрезал мне. Я там смогла прикоснуться к нему… и мне уже тогда вспомнился один момент. Он говорил с отцом, перед тем, как мы покинули станцию. И всё о том же — «люди ущербны и опасны, и якшаться с ними нечего», и на том конец беседам. Сацуки ошеломлённо приоткрыла рот, чуть приподняв правую чёрную бровь. — Дело паршиво, если существо смотрит на людей, как на бракованный биоматериал и пищевой паёк. Но почему? Рюко, приложив тыльную сторону ладони к подбородку, поразмышляла секунд десять, прежде чем ответить: — Он боится эмоций. Человеческих. Потому, что негативные проявляются в жестоких, уродливых формах. А хорошие эмоции мешают рассудку. И знаешь, Сацуки, проявляя заботу обо мне, он как будто… тоже заразился эмоциями. И почуяв это, решил отстраниться и не полетел с нами тогда со станции. — протянула Матои задумчиво. — Холодный и бездушный организм, безразличный к чужой жизни. И людей на той пропащей станции он тоже, скорей всего, убивал из-за этого. Чистил станцию от враждебного присутствия и питался… — она замолкла, предоставив сестре времени, чтобы что-нибудь решить и высказать своё мнение касательно всей полученной информации (довольно странной и, мягко говоря, неожиданной. Подслушивавшая в сторонке Мако превратилась в живое воплощение бескрайнего удивления, напоминая лохматого любознательного лисёнка! Впрочем, удивлённая Сацуки немногим мягче неё смотрелась в этом плане). «Голое Солнце» уже почти причалил — последние секунды, отданные им на подготовку, были на исходе. — Сацуки, я не знаю что делать… Если он убьёт Рагё, он потом начнёт убивать её людей. И я его потеряю — ведь он одичает и уйдёт. — Тогда что нужно сделать? — Не знаю. Каким образом остановить его можно, у меня нет идей — он такой же настырный, как и я, и от задуманного так легко не откажется, даже если ему все зубы выбьют. Поговорить с ним предлагаешь? Времени мало, а вернее — нет совсем! — А если мы из-за его ошибки упустим Рагё, мы выпадем из жизни вообще. Ты видела, как сильно пришелец торопится её прикончить — и поставил нас всех под удар. «Голое Солнце» едва не накрыло падающим коконом, который он взорвал. Все мы просто погибнем. И все победы, в том числе эта последняя, окажутся напрасными — Сацки сложила руки за спиной, почти неотрывно следя за побережьем. При этом она одним глазом следила за Матои, на физиономии которой при последних словах вожатой возникла мрачная ухмылка, что наблюдательная Кирюин-младшая тут же подметила. — Иори закончил выпуск Гоку-форм, сейчас их раздают студентам академии Покаяния. Армия будет готова к схватке через полторы минуты, после этого — высадка. Рюко, если у тебя есть возможность оказать на него воздействие — воспользуйся этим шансом. — Я не продую этот шанс… Но тогда следует обезвредить Рагё раньше, или хотя бы её задержать. Иначе мне к нему не подобраться, ведь Рагё — его основная мишень. Убьёт её на глазах людей «Ревокс» — получит статус непобедимого убийцы в их глазах и вся территория безоговорочно будет оставлена ему. — Рюко повела ещё раз рукой по затылку. Не для того, чтобы проверить рану (которая уже зажила). Кровь в волосах уже запеклась, часть её впитал Кровавый, дотянувшись до раны воротником. Корабль неторопливо повернулся бортом, палуба слегка качнулась. Якорь грохнулся вниз, пригвоздив железную тушу «Голого Солнца» на месте. Началась высадка сил сопротивления… *** — Прекрасно, Иори. Как быстро ты воссоздал столько Гоку-Форм? — Сацки осмотрела основные силы студентов, выстроившихся в парадной одежде чёрного цвета и прежних Двухзвёздочных глав Клубов, которых восстановили в должности ради их участия в командовании отдельными отрядами. — Я не просто воссоздал их заново, я усовершенствовал их. — Похвально. — Мы сбили передвижение основной массы Ткани Жизни. Но Кирюин Рагё до сих пор жива и невредима. Главный удар наносим по передатчику, желательно внезапно, чтобы застать Рагё и её помощницу Хоомару в расплох. Тогда распространение Ткани Жизни будет предотвращено. Придётся идти в академию Покаяния. — констатировал Айкуро. Рюко смотрела, как семья Манкансёку в ускоренном темпе отъедается перед грядущими событиями. Обещающими стать последними. Как в случае победы — то есть, тогда с Тканью Жизни будет покончено, — так и в случае поражения, так как тогда они погибнут вместе со всей планетой. — Мако! Эй! Тебе совсем не обязательно идти с нами! Ты… — предупредила она Манкансёку. — Извини, но меня так далеко занесло, что уже поздно тормозить! — перебила её Мако. — Не волнуйтесь! Если с ней что-то случится, я отсужу у семьи Кирюин кучу бабла за физический и моральный ущерб. — поднял указательный палец Барадзо Манкансёку. — Дерись, только саму себя не ударь, смотри! — предупредила её мама. Сацки, смотря на эту радующую глаз семейку, сказала стоявшей рядом Рюко: — Не позволяй всей этой любви пропасть зря… Будь счастлива вопреки нашей проклятой крови. — Да не волнуйся так на этот счёт, Сацуки. В этой семейке всегда счастливый дурдом! — хитро хихикнула Матои. Ведь Сацки даже не представляет, насколько эта семейка подвержена синдрому «хронического счастья». Но пока Барадзо Манкансёку грозился перед Сацуки завалить её исками в случае, если Мако пострадает, Кровавый осведомительно одёрнул Рюко: — Рюко, ты ничего не чувствуешь? Ничего такого подозрительно не СЛЫШИШЬ? — Нет, а что я должна была услышать? — По-внимательней… Тут она спиной стала ощущать, что там кто-то стоит. Тихий, ненавязчивый шелест беспокойно то повышался, то понижался, меняя интонации. Это даже не шелест, скорее шёпот… Матои почему вспомнилась встреча с Чужим после схватки с Санагеямой на пустыре. Удивительно, но тварь, двигаясь в её сторону, издавала похожие звуки, только резче, жёстче и с горловым стрёкотом. В данный же раз это был просто шелест, словно ветер мягко колыхал листья. Но деревьев поблизости не было, да и звук шёл словно издалека, как транслируемый сигнал в мозг — подобно телепатии Чужого. Матои почудилась неведомая опасность, таящаяся в шелесте-шёпоте, и она стала выискивать источник звука. Краем глаза она выловила среди домов, в пятидесяти метрах, две бледные, низкорослые худые фигуры. Существа казались маленькими копиями Ксеноморфа, но без труб на спине (вместо них мягкие тоненькие выросты на плечах) и наружной кремниевой брони, с заострёнными головами. Хвосты волочились по земле верёвкой, как у Ксеноморфа. Внутри их тел что-то слабо светилось красным светом, какие-то тонкие полоски, нити. Щуплые, мягкотелые уродцы приковали к отряду сопротивления всё своё внимание, с непонятной целью рассматривая девушку в школьной тёмно-синей матроске… И через несколько мгновений они молнией скрылись среди домов. — Ты тоже видел неких белых, хвостатых гомункулов, Кровавый?.. — со странным, жутким беспокойством спросила Рюко свой камуи. Она замерла, прислушиваясь к каждому шороху, но звуки более не продолжались. — Да… А что значит «гомункул»? — спросил камуи. Несмотря на то, что живя вместе с Рюко он узнал о многом, он всё ещё о многом не имел и близкого понятия, например, о значении неизвестных ему слов. — Не сейчас… Са… Сацуки? — Да, Матои?.. — отозвалась Кирюин Сацуки. — Ничего не хочешь мне рассказать? — О чём ты? — О бледнокожих мелких корешах нашего монстра, что бродят по улицам города и трущоб. — Вот чёрт… Ты их заметила? — напряглась длинноволосая. — Да. Кто и что это за уроды? — Рагё очень хотелось поставить Ксеноморфа на службу Ткани Жизни. Видимо, она хотела создать идеальных бойцов и телохранителей для себя, её генетики из «Ревокс» соединили ДНК Чужого и Ткани Жизни. Но они сбежали… — Не захотели слушаться хозяйку и побежали гулять? Забавные ребята! — Один из этих «забавных ребят» открутил голову женщине из «Ревокс» прямо на моих глазах. — проконстатировала Сацуки её выражения. Посмотрев на соратницу один раз, Рюко поняла, что та вживую получила весьма точное представление о том, сколь опасны эти твари. — И они умеют мгновенно регенерировать, как и Ткань Жизни. Но они не особенно сильные, особенно судя по тому, что один из них уже валяется мёртвым в подземных катакомбах под академией… — То есть, их было больше? — Да, трое. И они всегда ходят вместе. Стаей. Но Чужой убил одного из них, прокусив голову. — Значит, регенерация у них останавливается похожим образом, как и в случае с Хариме Нуй и Рагё. — заключила Рюко, внимательно выслушав. — Прости, что не сообщила тебе. Айкуро и остальные уже в курсе, я предупредила их ещё до того, как ты подтянулась на наше собрание перед боем с главным коконом Рагё. Теперь они готовят оружие против гибридов, вне зависимости от того, явятся они в сражение с Рагё или их придётся ловить после битвы. По-любому их поимкой и истреблением придётся заняться. Я выяснила что они боятся огня, поэтому Цумугу занялся сборкой самодельных ручных огнемётных устройств. Дело в том, что Ткани Жизни сами по себе огня не боятся, поэтому огнемёты в комплектах оружия партизанской организации предусмотрены не были. — То есть, Ткани Жизни огня не боятся, но эти гибридные тварюги — да? Знаешь, я тут просто подумала… что огня может бояться Чужой. — предположила Рюко. — Ведь они несут в себе некоторые особенности обоих видов, полученных при совмещении ДНК в ходе игр чокнутых генетиков, и раз у Ткани Жизни нет этой слабости, она может оказаться у нашего пришельца. Ну, просто так, подумала я. — она тут же смущённо потупила взгляд в землю. — Возможно, ты права. — кивнула вожатая Сацуки. — Генетически выращенные гибриды часто получаются с непредсказуемыми признаками, особенно те, которые создаются из неисследованных прежде видов. Рагё явно торопилась со своим «сюрпризом», но не доработала его. Раз они сбежали и держатся подальше от той, которая санкционировала их создание, то они явно не подчиняются ей. — В любом случае, несомненно, есть проверенные методы устранения угрозы. — Рюко достала из кармана одну половинку ножниц и показательно щёлкнула ими, увеличив в объёме и размерах, а Кровавый с правого плеча сверкнул янтарным зрачком. Сацуки улыбнулась, довольная таким решительным настроем и думала о том, чтобы против Рагё хватило этого, наряду со всем имевшимся в распоряжении вооружением и опытом предыдущих схваток. Итак, началось. «Голое Солнце» дал несколько залпов по Хоннодзи, пробив в разных местах её стены. Отряды человек, ведомые главами Клубов и находящиеся под общим командованием «Элитной Четвёрки», Айкуро Микисуги и Кирюин Сацуки, выдвигались вперёд, испльзуя формы из Ткани Жизни для максимального ускорения и стремились пройти по любой из открытых брешей в окружающей академию стене… *** Честно говоря, мерзок и ужасен мир. Честно говоря, нам его не разгадать. Порождён борьбою Цветочный сад… Кто стоит за всем? За врагом должна спешить! Хочется мне или нет, В кандалы я заключена! Кто стоит за всем? За врагом должна спешить! Хочется мне или нет, В кандалы я заключена… (Из cower-перевода Blumenkranz — OST Kill la Kill) POV Кирюин Рагё Они!.. Как они посмели!.. Они заплатят!.. Они за всё заплатят!.. Двадцать лет я способствовала распространению Ткани Жизни, как единственно достойной форме живых организмов. Континент за континентом, человек за человеком. С тех самых пор, как я ношу их внутри себя, я слышу их голоса, сигналы, передающиеся мне через Нити в моём теле. Они — это один большой разум из миллионов меньших частичек. Они шепчутся, шепчутся и шепчутся, говорят со мной, о том, что им нужно, подсказывают, что и как нужно сделать. Это самое необъятное, неописуемое и будоражащее чувство из всех, которые можно испытать! Их знания обширны, проходят почти через всю историю человечества, с которым Нити прошли бок о бок… Нет, не так… Человечество пронесло их прямо на себе, это величайшее чудо мироздания — Одежду. Род Кирюин охраняет её уже два поколения с момента её обнаружения… Когда-то, давным-давно, мы были знакомы с Соичиро до того, как я стала одним целым с Тканью Жизни. Он учился на врача, а я… Я была простым человеком. Существом с многочисленными слабостями, подобно тем, кого я теперь презираю. И тогда отношения были другие… Совершенно. Простой человек. Простые чувства. Так уж свела нас жизнь. Так сводит жизнь многих. Но потом я ввязалась в дело с этими Нитями. И в один прекрасный день слилась с ними. В итоге Соичиро остался жить в особняке Кирюин. Из него вышел умелый учёный, который в совершенстве изучил свойства Тканей Жизни. А я смогла войти в контакт с НИМИ… Двадцать лет назад, я впервые услышала их голос… Теперь у них была Я. Я и мой организм, устойчивый к воздействиям живых нитей. Они убедили меня. Постоянно взаимодействовали с моим сознанием, убеждали. Говорили: «То тебе не нужно, это не нужно, и то тоже…» Подтекст был один: весь свет — только для них. Они — средоточие всего сущего, вершина развития всего живого во вселенной И я приняла их… Приняла высшую истину. Отбросила всё лишнее, ненужное, в том числе человеческое… Зачем оно нужно теперь? И теперь я даже удивляюсь — зачем я хотела остаться прежней? Хотела быть никчёмной. Слабой. Не значащей ничего… Я стала сильнее. И главное — узрела Истину. Люди слабы. Смертны. Глупы и никчёмны! А этим существам принадлежит сама вечность. И поскольку только я оказалась достаточно сильна для воспринятия Истины — Нити даровали мне своё видение мира. С тех пор я сразу знала что должна сделать. Изменить мир любой ценой. Отдать его этим прекрасным созданиям. Это — моя мечта и моя судьба. Я сделаю всё, чтобы помочь Нитям поглотить мир, занять своё законное место в нём и самой стать его частью! Частью настоящего Эдема! Мой собственный «цветочный сад», в котором я смогу сорвать цветы для того, что сплести для себя венок… Средочие прекрасного — мир из Ткани Жизни и только для Ткани Жизни. Двадцать лет кропотливой работы, организации всех ресурсов «Ревокс», которую я создала на деньги клана Кирюин. И даже предательство Соичиро, принятого в нашу фамилию, не помешало… Интересно, что кошмарного было для него в моих новых замыслах? Чему он так ужаснулся? Почему уговаривал меня — хотя, нет — требовал. Почему именно требовал прекратить всё это? Я даже дочерей отдала на эксперимент ради высшей цели! Разве это не необходимая жертва? Бракодел… Он предал меня… Но это мне не мешало… До сей поры. Он даже перед смертью успел подготовить всё для того, чтобы остановить меня. Настроил против меня… нет… Против Ткани Жизни и старшую, и младшую дочь, дал им оружие и союзников. Они уже на пороге… Я родила их и хотела дать им лучшее — присоединить их к своему видению мира… Но эти мерзавки воспротивились. Они ответят за своё неповиновение! Они все увидят, кто здесь хозяин… И инопланетный монстр, открывший сезон охоты за моей головой — тоже. Он всё же неспроста расчитывает, что убьёт меня — он не раз был близок к тому, чтобы убить меня. Он считает свой вид сильнейшим. Как я считаю таковыми Ткани Жизни. Но у каждого есть свои слабости. У любого живого существа есть слабости — и действительно идеален только тот, кто умеет их находить. И я их точно найду… POV прерывается *** Я слышу за фанфарами плач, Я вижу за улыбками ужас. И сколько страх свой не прячь, Ты знаешь сам, что чем дальше — тем хуже. Из текста песни «Реквием по мечте» — исполнитель Billy Milligan (ST1M, он же Никита Легостев). Буксировщик класса M «Торренс» со тяжёлым скрипом заходил на посадку к ближайшему свободному месту у самого берега, как раненый зверь. И впрямь, с кораблём дела обстояли не самым благополучным образом. Даже защищённый артефактом Жокеев от любых повреждений, вплоть до мельчайших частиц, программы и механизмы «Торренса» оказались не застрахованы от сбоев, возникших от воздействия взрывной волны и высокой температуры… Коридоры корабля разрывались от технической тревоги, объявленной по всем динамикам. Бортовой компьютер сумасшедше и бесперебойно орал: «…МНОЖЕСТВО КРИТИЧЕСКИХ СБОЕВ В СИСТЕМЕ. ТРЕБУЕТСЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА МНОЖЕСТВА СИСТЕМ. ПОВТОРЯЮ: ТРЕБУЕТСЯ ПЕРЕЗАГРУЗКА МНОЖЕСТВА СИСТЕМ, НАЧИНАЯ С»… — и далее перечислялся ряд механизмов, которые от сотрясения ударной волной и от высокой температуры стали просить о срочной «реанимации». Корабль едва не слетел с небес в грёбаное море, твари вдвоём его выравнивали, и наконец сумели -таки это сделать, и теперь, посадив судно, побежали дёргать включатели-выключатели, крутить винты, перезапускать генераторы и компьютерные терминалы. Пар из паровых труб бил как бешеный во всех коридорах, куда не повернёшь! Чужой абсолютно не понимал — как не накрылся до сих пор двигатель (хотя он тоже требовал срочной помощи), как корабль не потерял равновесия в воздухе и т.д., и т.п. Агрегаты двигателя едва не перегрелись совсем при общих попытках трутня и бегуна выровнять корабль вручную. В общем, тварь ясно соображала, что это было чистое везение! И в равной степени то, что в другой раз вряд ли так повезёт… Существо торопилось отхапать себе академию. Оно чуяло, что потом сможет жить в тишине и безопасности. С запасом человеческих «консервов». Часть Нитей вывалилась на академию при взрыве. Внутри них — люди из «Ревокс», акционеры. Мрази и алчные козлы. Как и каждый второй оттуда. Их можно убивать — ведь они просто никто, даже по меркам своего вида. Самодовольные ублюдки, которые при встрече с реальной силой, с реальным хищником падают от страха на колени. Подвернувшиеся под горячую руку чужаки. А со всякими чужаками любой Чужой поступит надлежаще — съест. И он уверен, что никто об их участи волноваться не станет. Ведь в жизни настоящего «идеального организма» нет ничего важнее выживания. Нет — и не будет. И в этот раз дурацкие человеческие привязанности ему не помешают.