У нее во внутреннем кармане куртки запрятана фотография, с которой она почти не расстается. Ей иногда кажется, что она все еще держится, только благодаря этому снимку. Кейтлин будто оттаивает и начинает заново учиться жить. Ее улыбки, те, что настоящие, слегка неловкие и едва заметные. Девушка постоянно держит руки у рта, прикрывая его при смехе или улыбке. Словно она боится, что кто-то может заметить нечто настоящее в ней. Кейтлин все еще разбитая и израненная, но ей становится немного легче.
На ее телефон приходит сообщение от знакомого абонента. Но она только переворачивает его экраном вниз и принимает из чужих рук латте. Ей непривычен вкус, но Кейтлин знает, что она привыкнет, потому что в напиток уже влюбляется. Когда-то она думала, что ни за что не променяет капучино на что-то другое. Но она совсем не умеет противиться солнечной улыбке и отказывается от своего напитка. Кейтлин даже не вспоминает, что пила этот напиток с другими людьми. Людьми, что были самыми важными в ее жизни. Она впервые не чувствует, что предает их. В конце концов, это они отказались от нее.
Она смеется, прикрывая ладонью свой рот, словно боится чего-то. Ее движения слегка зажатые и неуверенные, но это только из-за того, что она учится. Кейтлин все еще опасается, что может что-то сломать или разбить. Но когда на ее плечи бережно накидывают чужую куртку и притягивают к себе в объятья, в попытке согреть, она понимает нечто другое. Ее переполняет благодарность за такие аккуратные и нежные действия. Кейтлин не может припомнить, обращался ли с ней кто-нибудь также. Боялся ли хоть кто-нибудь, что неосторожные слова или действия могут ранить ее.
Кейтлин пытается жить без сожалений, не позволяя самой себе затуманить рассудок. Она боится много думать или анализировать, ведь ни к чему хорошему это не приводит. Девушка честно признается едва различимым шепотом, что боится. Ее обнимают чуть крепче и шепчут на ухо о том, что это нормально. Кейтлин запрокидывает голову наверх и смотрит на парня своими большими глазами.
— Иногда я боюсь, что если закрою глаза, то ты исчезнешь, — признается она в своем самом большом страхе.
— Я никогда не исчезну, девочка с грустными глазами, — она чувствует себя до безобразия уютно в его объятьях. — Ты ведь будешь скучать по моей улыбке.
Он смеется, и смех у него такой приятный до мурашек. Кейтлин смотрит на него, как на какое-то сокровище. Она не понимает, почему он так беспокоится о ней и заботится, никогда не отказывает во встречах. Кейтлин чувствует его слепую отдачу, ощущает исходящую от него волнами нежность и купается в этих чувствах. Рядом с ним она с легкостью может представить свое будущее.
Джин не спрашивает ее ни о чем. Не интересуется ее прошлым, не расспрашивает о причинах переезда, не задает вопросы о пропущенных звонках и непрочитанных сообщениях. Джин просто принимает ее такой, какая она есть. И Кейтлин ценит это. Она цепляется за него и пытается отдать ему взамен все, что у нее имеется. Ей впервые не страшно отдать всю себя без остатка, только если ему это нужно.
— Почему ты возишься со мной? — спрашивает она, прижимаясь спиной к чужой груди в ожидании заката. — Я ведь разбитая и сломленная. Со мной слишком много мороки.
— Ты прекрасна даже такой, — горячо убеждают ее, касаясь обветренными губами черноволосой макушки. — В тебе есть свет, которого я никогда и ни в ком не видел. И я верю, что твои грустные глаза когда-то умели смеяться. Я хочу сделать тебя счастливой.
У Кейтлин по щекам срываются несколько хрустальных капель. Она не помнит, чтобы ей кто-то подобное говорил. Каждый из тех прошлых людей пытались подчинить или переделать ее. Каждый требовал отдачи и взаимности, но никто не задумывался о том, каково ей было. Кейтлин распирает от всевозможных чувств, но превалирующим является благодарность. Джин невероятно теплый и важный человек. Кейтлин не понимает, за что заслужила его. Такие люди, как Джин, почти не встречаются.
***
У Кейтлин израненные ладони, по которым струится кровь, и нервный смех. У нее слезы по щекам не прекращают литься, и она вытирает их пальцами. Слезы мешаются с кровью и создают поистине ужасающую картину. Кейтлин не чувствует боли из-за порезов. Она смотрит на осколки разбитого зеркала и как-то отстранено замечает о том, что зеркалу в ванной комнате достается постоянно.
Телефон все еще по несколько раз за день разрывается от звонков и сообщений, но девушка продолжает их игнорировать. Ей кажется, что она разваливается на части без шанса на восстановления. Кейтлин пытается понять, почему ей не было больно так в прошлые разы. Откуда она черпала силы раньше, ведь в данный момент Кейтлин даже подняться не может.
Девушка протягивает руку к лежащему рядом фотоснимку и смотрит на него. Из-за слез почти ничего не видно, но она помнит этот снимок. Счастливые и беззаботные лица на этой фотографии въелись ей в память. Это было ее своеобразным ритуалом — доставать фотографию из кармана и смотреть на нее какое-то время. Раньше ее наполняло счастье от этого, а сейчас остается только чувство опустошенности и горечи.
Ее накрывает злость, и она откидывает снимок дальше от себя. Но через несколько секунд Кейтлин накрывает истерика. Девушка тянется к фотографии, не обращая внимания на битое стекло рядом и не чувствуя, как по рукам вновь струится кровь из-за осколков. Кейтлин прижимает окровавленными пальцами фотографию к груди, как самое ценное, что у нее имеется. Ее плач больше похож на скулеж.
Не имеет значение, как далеко мы будем друг от друга, мое сердце навсегда с тобой.
