Чокнутые.

Проходит несколько месяцев, и телефонные звонки прекращаются. Точнее Джейкоб еще пытается не раз набрать заученный наизусть номер, но хладнокровный голос сообщает каждый раз «номер телефона не обслуживается». И он задыхается в этом чертовом городе, сжимая в руках свой мобильник с такой силой, что на экране появляется трещина. Джейкоб ненавидит этот город всей душой, ведь он забрал у него самое ценное. Ему даже смешно сейчас вспоминать свои собственные слова о больших возможностях и светлом будущем. Для кого-то, погребенного под парой метров земли, будущее не наступит вовсе. И в один из дней Джейкоб, возвращаясь из университета, пропускает автобус до их квартиры с Лизой и садится на другой. Он выходит на остановке автовокзала и покупает последний билет до их родного города. Пишет Лизе сообщение, что ему необходимо кое-что сделать и выключает свой телефон. Та просит его быть осторожнее и желает хорошей поездки. И Джейкоб только хмыкает в ответ, закидывая мобильник на дно своего рюкзака. Несколько часов спустя он выходит из автобуса и следует пешком по знакомым улицам с самого детства. Натягивает капюшон своей толстовки сильнее и надеется, что не встретит никого из знакомых. Он боится, что не сможет сдержать своих собственных эмоций. Джейкоб писал ранее несколько сообщений Эллисон, но встретиться лицом к лицу не может. Он не в силах простить сам себя за все неосторожные слова, что изредка были сказаны с целью — сделать больно. Он перебегает улицу в неположенном месте, но автомобилей почти нет. Город странно тих и пуст, но Джейкоб даже радуется этому. Поворачивает направо, срезая путь, и выходит к знакомой детской площадке перед концертным залом. Одинокие качели грязно-желтого цвета и зеленая трава. Ни единого человека в округе, только он наедине с собой. Сделать шаг к этим качелям намного сложнее, чем казалось ему раньше. Но он уже достаточно был трусом, а потому решительно подходит ближе и скидывает рюкзак на траву. Присаживается на качели и слышит скрип, который почти не изменился. Этим качелям много лет, и последний раз он на них был около шести сезонов назад. Беззаботная весенняя ночь, когда они глупо делились мечтами и надеждами о будущем. Говорили о будущем, которое никогда уже не наступит. Парень отталкивается от земли и раскачивается на качелях. Вспоминает, как смеялись раньше вдвоем и представляли, что можно оттолкнуться так сильно, что получится взлететь. Им так хотелось обрести крылья, чтобы вырваться на свободу. Отправиться в другие города и страны, встречать рассветы и закаты, позволить себе забыть об обязанностях и обязательствах и хотя бы на какое-то время побыть счастливыми. Они говорили об этом так много, тратя часы на обсуждение планов, которые никогда не воплотятся в жизнь. Окончить учебу и переехать в другой город — было их общей мечтой, но Джейкоб поторопился и сбил все намеченное. Он не перестает винить себя за то, что потянул ее следом за собой, вырвав из привычного окружения. Дал надежду на то, что они смогут начать вместе новую жизнь, поддерживая друг друга как и всегда, а после оставил в одиночестве. Поставил всё, даже глупые мелочи, важнее дружбы и связи с человеком, вытаскивавшим его из любой неприятности с детства. Джейкоб упирается белоснежными кедами в зеленую траву в надежде, что на них останется грязь. Ему хочется хоть что-то испортить в своем вечно идеальном, не смотря на явную небрежность, облике. А еще его всего распирает от желания повернуть голову в сторону и встретиться с чужими зелено-голубыми глазами и сказать, что черно-красный ей к лицу. Рассказать о том, что она всегда была важна, а ее проблемы имели для него значение. Просто она всегда казалось такой далекой и трудно достижимой, а еще неизменно сильной и уверенной. Джейкоб всегда верил в то, что нет такой проблемы, с которой она бы не справилась. Забывая, что и сильным людям необходима поддержка. А еще ему хочется расспросить про ее жизнь в Нью-Йорке. И узнать, что случилось в ее жизни после последнего сообщения, которое она ему отправила в первый день октября. А после только поздравление с рождеством и днем рождения. И ни одного сообщения с обвинениями в предательстве или требованиями объяснить его молчание. Только пожелание счастья и теплые слова о том, что она верит в него. Три сообщения, после которых Джейкоб не мог заставить себя ответить. Ведь не достоин был такого человека в своей жизни. Но когда он поворачивается, то не видит ничего, кроме огней вдалеке. На этой площадке он в полном одиночестве на грязно-желтых качелях. Никто больше не придет сюда, да и на звонки его больше не ответят. Она говорила, что однажды он захочет написать или позвонить, чтобы поговорить, но будет слишком поздно. Джейкоб тогда только отмахнулся от ее слов и отправился вновь завоевывать Лизу, переругиваясь с ее старшим братом, скорее по привычке, чем из чувства злобы. Вот только сейчас они с Уильямом даже посмотреть друг на друга не могут. Джейкоб старается избегать встреч с ним по максимуму, и Лиза не настаивает, терпеливо ожидая, когда все наладится. Но парень даже примерную дату ей сказать не может. Разве эта пустота внутри него однажды сможет исчезнуть? Он знал этого человека годами. И даже в самые тяжелые моменты отчаянного и глухого молчания верил, что они не исчезнут по-настоящему из жизни друг друга. Что ж, Джейкоб забыл спросить ее мнение по этому вопросу. — Это когда-нибудь вообще сможет пройти? — шепотом в тишину без надежды на ответ. Ему не впервые говорить с тишиной. Надеяться на ответ он перестал после седьмого оставленного сообщения на автоответчике. Верить он разучился еще в тот день, когда чужое будущее было похоронено под несколькими метрами земли. Мечтать стало сложнее, когда наткнулся на совместные фотографии в забитой памяти своего мобильника. Но осмелиться удалить фотографии, видео и переписки Джейкоб не сможет. Он продолжит наказывать сам себя еще долгое время за игнорирование, за боль и равнодушие, проявленное к единственному человеку, бывшему на его стороне всегда. Когда он включает свой мобильник, то до отправления последнего автобуса до Нью-Йорка минут сорок. Джейкоб встает с качелей грязно-желтого цвета и проводит по ним с нежностью и тоской ладонью. Подхватывает рюкзак и уходит обратно к автовокзалу знакомой дорогой, не оборачиваясь назад ни разу. Он знает, что вернется сюда еще не раз и не два. Возможно, что пройдут десятилетия, но Джейкоб все равно будет возвращаться к этим качелям. Он покупает билет в заднюю часть автобуса и отправляется на остановку. До отправления минут десять, и помимо него еще три человека. Незнакомая ему парочка с рюкзаками за спинами и обменивающимися улыбками на счастливых лицах. И при виде третьего человека его сердце останавливает свой ход на несколько невероятно долгих секунд. Но он подходит и садится рядом на скамейку, вытягивая длинные ноги во все еще идеально белоснежных кедах. — Лиза звонила, да? — спрашивает он, откидываясь назад и глядя на ночное небо. — Беспокоится за тебя, — отвечает ему размеренный и дико уставший голос. — Да и ожидаемо тебя было увидеть здесь в это время года. Джейкоб скашивает взгляд в сторону и смотрит на Эллисон сбоку. Все еще красивая с этими каштановыми вьющимися волосами, курносым носиком и пухлыми губами. Идеальная фигура, не испорченная даже после родов, в рваных джинсах и фиолетовом свитере. Но усталость и утрата видится в каждом ее жесте и вздохе. И он знает, что она тоже себя винит ежедневно. Не досмотрела, не увидела, не помогла, не спасла. Оказалась отвратительной старшей сестрой, даже если никогда такой и не была. Но продолжающаяся сражаться изо дня в день, ведь не может опустить руки. Эллисон пытается жить не только за себя. — Приезжай в гости как-нибудь, — говорит девушка, откидывая отросшие волосы назад. — Мы все тебе будем рады, как и всегда. В конце концов, мы давно стали одной семьей. И Джейкобу от этих слов больнее только. Эллисон не винит его ни в чем, только себя. Хотя именно Джейкоб был тем человеком, что стал катализатором во всем. Ведь это он предложил ей уехать, и он же бросил ее в большом городе в одиночестве. Автобус подъезжает к остановке, и парочка, отправляющаяся вместе с ним, начала садиться. Он тоже поднимается со своего места, все еще избегая смотреть на Эллисон прямо. Джейкоб вообще не уверен, что когда-то сможет посмотреть в ее глаза снова. — Джейк, — Эллисон останавливает его, потянув за рукав толстовки, и заставляет смотреть на себя. — Прекрати себя винить и наказывать. Парень кусает губы и смотрит на лицо девушки, отмечая тени под глазами и острые скулы. Смотреть в голубые глаза все еще слишком сложно для него. Джейкоб качает головой и бормочет, что по-другому не может. Водитель поторапливает его, чтобы не задерживал рейс. — Знаешь, что не имеет никакого значения больше? — голос Эллисон звучит горько, но твердо. И Джейкоб знает, что дальнейшие слова сделают ему очень больно. — Твои сожаления не имеют больше значения. Эллисон его отпускает, и Джейкоб заходит внутрь, показывая свой билет. Он пробирается в самый конец автобуса, усаживаясь около окошка, чтобы увидеть машущую ему Эллисон. Автобус начинает свое движение, отъезжая от остановки, когда Джейкоб чувствует что-то влажное на своих щеках. Он касается рукой своего лица, а потом таращится на пальцы в слабом свете огней. До Джейкоба не сразу доходит, что влажность на его щеках — это слезы из его глаз.

Эта пустота внутри него никуда не исчезнет. Кейтлин Холидей за всю причиненную им боль придумала самое изощренное наказание для него. Он никогда не сможет попросить прощение и услышать из ее уст, что сожалеть больше не стоит. И качели грязно-желтого цвета всегда будут его ждать.