Щенок

Лидии раздумья не выключить. Смятая пустая пачка вишнёвых Vogue летит в мусорку — вторая за сегодня; терпко-сладким дымом пропитывается каждый миллиметр тела, каждый сантиметр комнаты. Лидия считает по пальцам с нежно-розовым маникюром — прошло с небольшим две недели с того момента, как она холодно поблагодарила за гостеприимство и покинула дом Лейхи. Лидия всё ещё помнит фигуру парня, прислонившегося к стене и провожавшего её глазами. Лидию эти глаза преследуют повсюду — дома, в школе. Во снах. Лидия предпочитает не видеть широкоплечую фигуру в безвкусном сером джемпере. Лидия видит в коридоре знакомые очертания с чуть кудрявой шевелюрой и поворачивает в противоположном направлении — пожалуй, эту перемену она переждёт в женском туалете. — Это было эпично! Нет, ты видел? Он же пролетел через половину поля! Голос Стайлза выводит Лидию из оцепенения. Вот-вот начнётся пара истории, Малия уже привычно располагается за партой позади Лидии, на соседнем ряду возникает Эрика в неприлично короткой юбке и с полным отсутствием учебников в небольшой сумочке. Стайлз плюхается впереди Лидии и удивлено усмехается. — Земля вызывает Лидию, — смеётся он, щёлкая пальцами у неё перед лицом. Мартин раздражённо отмахивается и напрягается. Скотт и Стайлз уже на паре, значит, тренировка по лакроссу закончена. Это значит только одно — наступают единственные полтора часа в неделю, в которые ей не избежать Айзека. Если повезёт, он сядет впереди, в двух партах от неё — всё ещё катастрофично близко, кажется. — Кто пролетел? — живо интересуется Малия из-за спины Лидии. — Айзек, — отвечает Эллисон, не расцепляя рук с МакКоллом. — На тренировке парни немного… разыгрались. Вряд ли он придёт на пару. — Он даже кроссовки порвал, — сообщает Стайлз, покачав головой. — Я видел, как он выкинул их в мусорку. Лидия должна испытывать облегчение — преподаватель закрывает за собой дверь, значит, никто не сможет заявиться в класс. Лидия должна чувствовать себя легче — надпись на ключице (психосоматика) пульсирует, будто чья-то невидимая рука вывела её по новой раскалённым прутом. Лидия должна радоваться — грустные щенячьи глаза с расширенными зрачками сегодня её не потревожат. Лидию подташнивает, она не запоминает ни слова, произнесённого учителем, только считает пульс и эпилептические подёргивания стрелки на циферблате часов. — Эрика. Мартин отстаёт, зная, что Рейес покидает классы вальяжной поступью, проверяя, что случилось в социальных сетях за её «долгое» отсутствие. — Что? — Блондинка не отвлекается от телефона, чтобы удостоить одноклассницу своим взглядом. — Ты… не писала Айзеку? Он в порядке? Лидия поджимает губы и чувствует себя по-идиотски. Школьные сплетницы давно распыляли в воздухе слухи, что между Рейес и Лейхи что-то было, поэтому в первое мгновение Лидии это кажется хорошей идеей. В следующий момент она понимает, что совершила чудовищную ошибку. У Рейес на обнажённой ключице клеймо судьбы «шлюха», которое она носит с гордостью и вызовом, на губах помада цвета жвачки и суетно бегающие по экрану тонкие пальцы. Рейес подозрительно щурится на Лидию, набирает что-то не глядя на экране и, наконец, спрашивает: — Твоё какое дело? Лидия совершенно точно понимает, что никакое, что никакого дела у неё нет и не может быть до Лейхи. Телефон в руке призывно вибрирует, но девушка старается придумать способ достойно выйти из ситуации. Но Эрика внезапно теряет всякий интерес к однокласснице, снова обращает внимание на светящуюся игрушку в руках и вдруг советует: — Проверь сообщения, нехорошо заставлять людей ждать. Мартин провожает девушку взглядом и только потом поднимает телефон к глазам. Среди уведомлений, обновлений и прочей ерунды, которой была набита эта механическая коробка, затерялось нужное «я в порядке». Лидия вчитывается снова и снова — строчка от этого расплывается, становится сюрреалистично-выдуманной, но всё ещё парадоксально настоящей. Лидия понимает две вещи: первая — Эрика не так проста, как кажется, вторая — если Айзек в порядке, то, кажется, и её жизнь приходит в равновесие. *** Айзек не ждёт ответа. Эрика — помешанная на социальных сетях и сексе — Рейес иногда строчит крайне важные сообщения. Айзек убеждается в этом, когда получает от неё «Мартин волнуется о тебе». Айзек не уверен, что всё именно так, одна мысль об этом будоражит его так, будто и нет этих растворённых веществ в крови, притупляющих его реакцию. Айзек засыпает только под утро, чувствуя, как зудит приговор на ключице, как мысли жужжащим роем вьются вокруг Лидии Мартин с прокрашенными прядями и такими идеальными губами, которые хочется целовать. Мечтать никто не запрещает — Лидия не может знать, что засыпает в чужой постели каждый вечер; Лейхи на фантазию не жалуется. Впрочем, уже следующим субботним днём его будит вовсе не смс от Мартин, а настойчивый, даже хамоватый звонок в дверь. Доставщику плевать, что подросток засыпает только к шести утра, суёт бумагу на подпись и оставляет безликую картонную коробку на пороге. На открытке отпечатано: «Надеюсь, эти прослужат подольше». В коробке — новенькие фирменные кроссовки с едко-зелёной подошвой. В запахе резины и ткани Айзеку чудится нотка вишнёвых сигарет — всего лишь чудится, наверное.