***
Дик смотрел на капитана осуждающе. Да, Оливер сбежал. Подло, как самый последний трус, испугавшись того, что только начинало зарождаться. Омега не спорил, что Ройон начинал ему нравиться. Причем настолько, что юный Шнайдер допустил его до своего тела, и это было впервые за столько лет. Раньше омегу выворачивало только от одной мысли, что кто-то будет его касаться… так. Сразу же вспоминались неудавшийся супруг и те несколько дней, наполненных болью и унижениями. Но эти дни… пожалуй, Ройону удалось то, чего не мог сделать в одиночку сам Оливер. То, что произошло между ними, буквально перечеркнуло прошлое, поставив жирную точку. И сейчас омега планировал перевернуть страницу, чтобы начать новую главу своей жизни. Команда к грехопадению капитана отнеслась с пониманием, присущим всем альфам. Подкалывали, конечно же. Мол, кэп выглядит потрясающе, и загульные выходные однозначно пошли ему на пользу. Оливер ругался, швырял бумаги по всей рубке, отчего команда начинала совсем уж обидно ржать, но до черты в этом конфликте не доходил никто. Впрочем, Дик не терял времени даром, и за отсутствие капитана, нашел много чего интересного на одну личность, которая давно уже была не только их целью. Сенатор отметился не только в вопросах насилия, но даже в космической политике, и воспользоваться этим моментом Оливер хотел с лихвой. Одним ударом отомстить за себя и другие искалеченные жизни. Мразь должна знать своё место. И это место ей собирались не только показать, но и даже любезно отправить туда первым же рейсом. «Уголёк» без каких бы то ни было проблем покинул космопорт в середине дня, сразу взяв курс в соседнюю галактику, и, спустя пару часов, совершил прыжок, окончательно ускользая из рук Адмирала, который тщетно пытался поймать ускользнувшую из рук добычу, как песок сквозь пальцы. Словно и не было ничего, что стоило бы вспоминать. Всего лишь ещё одна точка, которую безумно хотелось превратить если не в многоточие, то хотя бы в запятую. Между тем, космический корабль держал курс к скоплению астероидов, бывших некогда планетой земного типа, пострадавшей во время стычек двух цивилизаций. Место было заброшенное и глухое, которое облюбовали адекватные «пираты», которых, в отличие от их агрессивных коллег, называли «корсарами». А колонизированные астероиды, служившие домом тем, кто пошёл против законов, звались «Баратарскими островами». Это было место, где можно было найти всё что угодно, за достойную плату, естественно. Здесь привечали почти всех, и только откровенных сорвиголов расстреливали на подлете. На «островах» был свой закон и свои правила. И, к слову, Оливер Шнайдер, сын легендарного лётчика-штурмовика Вольфгера Шнайдера, являлся тут не последним человеком. С его словом и мнением считались и уважали, а это дорогого стоило в мире, где омег считали существами второго сорта. В этот раз на «острова» омега летел с вполне понятной целью и собирался идти до конца, не сомневаясь, что ему в этом пути составят компанию достойные личности, которых «кое-кто» тоже давно уже раздражал. Встреча была назначена в баре «Тортуга» — в юморе корсарам было не отказать. Они тщательно берегли историю, умело вплетая её в реалии современности. Это и нравилось в этом месте Оливеру, которого Вольфгер почти сразу ввёл в курс дел, сразу показав другим, что этого мальчишку лучше не трогать — целее все будут. На «Баратарских островах» уже давно существовали целые поселения, где жили семьи тех, кто охотился на тех же пиратов или откровенных идиотов. Конечно, место было не для «белых и пушистых». Оно являлось будто бы другим миром, и другого такого было не сыскать. Лишь жалкие подобия, гордо именующиеся «Галактическими союзами». И именно здесь вершилась истинная справедливость, какой бы грязной она не была.5.
11 марта 2017 г. в 13:34
Оливер Шнайдер, капитан космического грузовика «Уголёк» решительно не понимал себя, в следствие чего позорно трусил. Чтобы он и согласился уехать на ночь глядя с типом, который периодически выводил его из состояния душевного равновесия своими шуточками? Да ни в жизнь! Но факт оставался фактом: сейчас омега походя рассматривал квартиру, куда его привез Ройон.
Добротная жилплощадь, расположенная на последнем этаже высотки, имеющая выход к личному флаеру. Все просто кричало об успешности и статусе Роя. Но Оливеру было глубоко плевать на всю эту ерунду. Омега никогда не гнался за не обделёнными властью любовниками и «папиками», он всего добивался сам, и был доволен тем, что имел. Свой корабль, верная команда, уважение коллег… что ещё было нужно ему для счастья? Да ничего.
Ройон нагнал своего гостя в гостиной, где тот задумчиво изучал вид из панорамного окна, а именно огни только проснувшегося города, готового к ночной жизни. Простой рабочий люд засыпал, просыпалась молодежь и любители кутежа. Но ни к тем, ни к другим Оливер себя не относил. Хозяин квартиры пришел не с пустыми руками: где-то прихватил бокалы, да бутылку неплохого белого вина.
— «Снежная лоза», — продемонстрировав свою ношу, сказал альфа. — Довольно необычный вкус. Его делают из винограда, который снимают уже после первых холодов. Лёгкая сладость наравне с привычной горечью. Тебя напоминает. Ну что, за встречу?
На эту реплику омега только возвёл очи потолку и неопределённо хмыкнул. Вот любил этот тип указывать на необычность своего позднего гостя, прямо как котёнка мордой тыкал в только что наделанную им лужу. Всё-то юный Шнайдер был не такой как все, необычен. До зубного скрежета просто.
Однако вино действительно оказалось весьма неплохим. И вправду дикая смесь сладости и горечи. Прямо как сама жизнь юного омеги, хлебнувшего горя сполна уже с самого совершеннолетия. Ройон что, экстрасенс? Оливер ещё немного пригубил вина и скосил глаза на альфу рядом. От бутылки мужчина уже избавился, поставив её на столик неподалёку, и теперь пожирал глазами потенциальную добычу, так опрометчиво сунувшую свой нос в нору хищника.
К слову, допить вино в бокале омеге дали. И то, что творилось потом, слабо походило даже на разврат, скорее это можно было охарактеризовать одним словом — безумие.
До кровати они добрались не сразу, так что Оливер очень даже оценил мягкие ковры, покрывавшие полы по всей квартире. Ройон урчал как довольный кот, зарываясь лицом в волосы омеги, попутно тиская его как мягкую игрушку. Воистину, с возрастом «игрушки» альф лишь видоизменялись: сами мужчины оставались детьми в большей степени, чем себя позиционировали.
Один вечер «безумия» растянулся на все выходные. Из кровати омегу выпускали с явной неохотой, предпочитая вовсе таскать его на руках то в ванную, то на кухню. Честно признаться, Оливер даже себя ребенком почувствовал с таким вот отношением к себе. Помнится, в раннем детстве он часто сидел на руках у обоих родителей, да и вообще любил, когда его гладили по голове. Папочка тогда ещё не показал свою подлую натуру и улыбался настолько искренне и с такой любовью, что ещё Эрик безоговорочно ему верил. И надеялся на лучшее. Дурак малолетний.
По коммуникатору закопавшуюся в муки страсти парочку никто не дёргал. Видимо, Ройон подсуетился, благоразумно предупредив Дика о том, что он утаскивает капитана «Уголька» на пару дней вместо одного единственного вечера. Удивительным было и то, что альфу со службы также никто не дёргал. В кои-то веки адмирал не был нужен никому, и этим обстоятельством альфа пользовался в полной мере.
Шнайдер же просто решил отбросить на эти два с половиной дня все свои заботы, отмахнуться от прошлого, которое ядовито скалилось там, в космопорту рядом с кофе-автоматом. И у него это прекрасно получилось. В свою очередь альфа был нежен до безумия как в постели, так и вне её. Носил по квартире, практически не давая передвигаться самостоятельно, кормил только из своих рук, как редкую зверушку, даже не вспомнив про столовые приборы, и всё время норовил то под махровый халат омеги залезть, то прикоснуться как бы невзначай, будь то невинный поцелуй в висок или щёку, или же откровенные заигрывания. Кажется, что они оба сошли с ума на каких-то два с половиной дня. И было во всём этом что-то неуловимо прекрасное.
Но всё имеет свойство заканчиваться, потому что утром первого рабочего дня новой недели оба были разбужены мерзкой трелью коммуникатора Ройона. Альфа, тихо матерясь сквозь зубы, вылез из постели, нехотя выпустив из рук свою такую желанную добычу, и ответил на вызов. Оливер сонно завозился и изящно потянулся, поглядывая на двухдневного любовника. Тот выглядел раздражённым, но взял себя в руки и, рыкнув в ответ, что скоро будет, обратил внимание на омегу. Шнайдер задумчиво смотрел на Ройона, подперев рукой голову. Водопад золотистых волос спадал по плечам на белые, скомканные ночными игрищами простыни.
— Отдыхай, я приду вечером… но постараюсь быстрее… дела, — с трудом сглотнув, альфа позорно отступил в сторону ванной. Омега только хмыкнул в ответ. Ну да, безумство этих дней кончилось, начиналась привычная жизнь, и в ней не было места розовым соплям и глупым мечтам. Просто секс и ничего лишнего. Сказка кончилась.
Перед тем как уйти, Ройон подошёл к постели, на прощание утянув разомлевшего любовника в глубокий поцелуй, и, проведя по острой скуле пальцем, нехотя выпустил Оливера из рук. Сначала эта чертова работа. Но вечером…
Вот только тем самым долгожданным вечером альфа, по пути домой заехавший в ювелирный магазин, вернулся в свою привычную холостяцкую квартиру, где о произошедшем напоминали только два бокала на раковине в кухне. Чистые.