Начало всего

Ртуть остановился у отполированной деревянной двери и небрежно постучал об ее поверхность костяшками пальцев, нацепив на лицо скучающее выражение. - Войдите, - послышалось из недр кабинета, и спидстер нехотя нажал на резную, богато украшенную орнаментом дверную ручку. - Хей, Проф! - Максимофф хоть и испытывал стыд за свое недавнее поведение, но изменять своим привычкам не стал, да и Ксавье бы явно хватил удар, если бы он поздоровался с ним тоном примерного мальчика типа "Здравствуйте, Профессор". - Доброе утро, Питер, - улыбнулся Чарльз, поднимая голову от множества бумаг, которые были разбросаны практически по всей столешнице. - Присядь пока на диван, я освобожусь через секунду. Парень пожал плечами и с размаху плюхнулся на уютный и мягкий диван, который стоял возле витражного окна. Пружины издали неодобрительный звук, но выдержали подобное хамское обращение, так что Ртуть устроился поудобнее, положив затылок на мягкий изгиб спинки, а правую руку на подлокотник. Послышался шорох бумаг, а затем шелест колес инвалидного кресла, касающихся мягкого ковра. Профессор ловко объехал письменный стол, стулья для посетителей, низкий журнальный столик и, наконец, остановился напротив Питера. Сейчас Чарльз выглядел куда более свежим и энергичным, чем несколько часов назад, хотя темные круги под глазами никуда не исчезли. На нем был светло-бежевый пуловер с V-образным вырезом, темно-синие брюки и пиджак им в тон. Рукава пиджака были чуть вздернуты к локтям, открывая руки Профессора и запястья, а также новые изящные часы. От телепата веяло спокойствием, уютом и безопасностью. Питер не раз подмечал, насколько он и Эрик могут быть кардинально противоположны друг другу. Рядом с Леншерром невозможно было расслабиться: не оттого, что находиться в его обществе было элементарно страшновато, а потому что от него шла какая-то очень неспокойная, мощная энергия и сила. Даже когда Магнето изображал из себя бесчувственную статую, казалось, он сейчас щелкнет пальцами, и все придет в движение, в бег, в хаос... - Во-первых, спасибо, что зашел, Питер, - Ксавье сложил руки на подлокотниках кресла и улыбнулся ему одними глазами. - Во-вторых, хочешь чай или кофе? - Неа, спасибо, но я только с завтрака, - покачал головой Ртуть. - Ах, тогда ладно. - Вы сами-то завтракали? - бесхитростно поинтересовался спидстер, уже зная ответ на свой вопрос. - Ммм... - Чарльз замялся, но не стал лгать: - Нет, пока нет. Но не беспокойся, я обязательно позавтракаю чуть позже. Давай лучше поговорим о тебе. Я уверен, ты не очень хочешь задерживаться здесь. Телепат тепло усмехнулся, глядя на абсолютно нечитаемое лицо спидстера. Он иногда умел надевать вот такую непроницаемую маску, отчего каким-то фантастическим образом приобретал некое физическое сходство с Эриком. Видимо, правду гласит пословица: "С кем поведешься..." - Ага, - Максимофф слегка поерзал на месте. - Я типа хочу извиниться перед вами. Ну, понимаете, я такой возвращаюсь от своей девушки, а в моей комнате горит свет, и стоит полиция нравов... Вы такой сердитый босс, Эрик тусуется возле моих гранат, а Хэнк с этим яйцом ну так вообще был последней каплей! Короче, я очень разволновался, ну и погорячился слегка. Но мы теперь друзья? Друзья, да? - Конечно, - поспешил заверить его Чарльз. - Я все понимаю. И так уж вышло, что я тоже должен извиниться перед тобой за свою несдержанность. Обычно я не допускаю подобных конфликтов с учениками, так что, прости меня, Питер. Ксавье протянул правую руку в знак примирения, и спидстер тут же с важным видом пожал ее. Но когда он хотел разорвать контакт, Профессор не дал ему этого сделать. Его ладонь, неожиданно сильная и крепкая зажала руку Ртути, как в стальные тиски. Тот пискнул от удивления и непонимающе перевел взгляд на Чарльза. Он по-прежнему легко улыбался, в его ярко-голубых глазах плескалось привычное дружелюбие, но в то же время в них было нечто такое, что заставило Питера поежиться и пустить глаза. - Я извиняюсь перед тобой, - пояснил Ксавье, - потому что я сознаю, что был неправ. Но если ты еще раз украдешь оружие, взрывчатку, наркотики или нечто похожее, поверь мне, ты не захочешь увидеть меня в гневе. Так что я убедительно прошу тебя не принимать мою снисходительность за слабость. Я ясно выразился? - Вполне, - быстро ответил Максимофф, отчаянно не желая признаваться самому себе, что ему стало слегка жутковато. Он никогда не думал, что Чарльз может рассердиться... Реально рассердиться и наказать. Ведь это же Чарльз! С его мягкой улыбкой и ласковым сияющим взглядом! Но, видимо, Ртуть просто очень плохо его знал. - Отлично, - Профессор отпустил ладонь спидстера и снова откинулся в кресле, скрещивая пальцы в замок и опираясь одним локтем на подлокотник. - Теперь, что касается драгоценностей и предметов искусства... У тебя же было не одно яйцо Фаберже, верно? Вернее, не только оно? Питер крякнул и снова поерзал на месте. Уютный диванчик казался ему все менее и менее удобным: - Нет, не только. Но я брал их не потому, что хотел продать их или получить денег... ну, вы понимаете? Мне просто понравились эти вещи, вот и все. - Что ж, вынужден признать, у тебя отменный вкус, - хмыкнул телепат. - Но, тем не менее, эти шедевры принадлежат всему человечеству, как всемирное наследие. Они должны быть возвращены в музеи, чтобы каждый имел возможность насладиться их красотой, ты так не считаешь? - Но ведь они все равно были утеряны, - Ртуть пожал плечами и положил одну ногу на другую. - Знали бы вы что тот китаец Фаберже хотел сделать с этим яйцом! Он пытался зашить его в труп солдата, чтобы так провести его через таможню в Египет. - Это все очень трагично, Питер. Именно поэтому одному человеку нельзя становится обладателем такого сокровища: он неизменно начинает поддаваться искушению и жадности. Давай сделаем так: поразмысли немного. И если ты почувствуешь, что готов поделиться своим добром с другими, то приноси все ко мне. Мы с Хэнком подумаем, как вернуть это в музеи так, чтобы не наделать много шума и не привлечь внимания к школе. Оно нам сейчас ни к чему. Договорились? Максимофф закусил щеку изнутри. Вообще-то он не очень хотел отдавать то, что добыл честным трудом. Ему нравилось это там, где оно было сейчас - в его комнате. Вот некоторые люди же покупают там всякие статуэтки, вазочки, салфеточки, коврики, рюшечки... Вся эта дребедень нужна для создания уюта, черт побери! А он чем хуже? Ну да, у него на стене висел Рембрандт вместе с наклейками от шоколадных батончиков за доллар и три цента. И что? Хотя нет, пока не висел. Питер забыл его повесить, когда переезжал в свою новую комнату. И теперь был очень рад этому факту. - Ладно, - пробурчал Ртуть. - Я подумаю. Чарльз просиял и хлопнул его по руке: - Отлично. Я знал, что несмотря на свою клептоманию, ты очень добрый и честный парень, Питер. Мне это очень нравится в тебе. - Ага, - с легкостью согласился Максимофф. - Я - просто чудо… Можно я теперь пойду? - Вообще-то есть еще кое-что, - Ксавье посерьезнел и опять сложил руки в замок. На его лице появилось то самое неуловимое беззащитное и слегка неуверенное выражение, когда ему приходилось говорить об Эрике. Как если бы Чарльз испытывал страшную боль и какое-то тихое удовольствие, думая о нем, произнося его имя. Это выражение нельзя было спутать ни с каким другим выражением лица телепата. За два месяца спидстер уже научился безошибочно узнавать его. Ртуть вздохнул: все-таки хорошо, что отец не знал о маминой беременности. Если бы они вдруг стали семьей, то в ту секунду, когда Эрик встретил бы Чарльза, их семейному счастью пришел бы безоговорочный конец. И если честно, Максимофф не испытывал никакой злости или обиды при этой мысли. Во-первых, глупо было ревновать того, кто фактически никогда не был частью его семьи, во-вторых, таких отношений, какие были у Профессора и Магнето, Питер не пожелал бы и врагу. Чарльз кашлянул, прочищая горло, и осторожно продолжил: - Я знаю, что вы с Эриком в последнее время очень сдружились... Спидстер мысленно поморщился: врядли слово "сдружились" подходило к их ситуации. Скорее, Леншерр по известной только ему одному причине просто терпел его до поры до времени. - И честно говоря, это меня очень радует, - мягко улыбнулся телепат. - Эрик ни с кем особо не общался после возвращения из Каира, даже со мной. И то, что он делает для тебя такое исключение, дорогого стоит. - Это точно, - хмыкнул Ртуть, вспоминая то утро, когда стоял перед ледяным пронзительным взглядом отца и не мог пошевелиться ни на миллиметр. Если Ксавье и почувствовал иронию, то предпочел не заметить ее. - Но я думаю, что тебе пора перестать бегать по его поручениям, Питер. От неожиданности Максимофф не сразу понял, о чем вообще говорит Профессор. - Простите? Чарльз вздохнул, между его бровями залегли морщинки, а глаза слегка потухли, словно он вдруг в какой-то момент перестал поддерживать счастливую маску, а позволил настоящему себе проступить на первый план: усталому и печальному. - Питер, это нормально. Я прекрасно понимаю, что Эрику нужно наладить старые связи, добраться до своих запасов, чтобы исчезнуть на какой-нибудь из своих тайных штаб-квартир. Конечно, меня не приводит в восторг, что он использует для этого тебя, но... - Подождите! - Максимофф почувствовал, что у него разом онемели язык, горло и грудная клетка. Парень резко сел на диване прямо, вцепившись левой рукой в дорогую обивку, заглядывая в слегка растерянное лицо телепата. - Он уходит?! - Эм... да, - Профессор довольно быстро справился с собственным удивлением, хотя такая искренняя и болезненная реакция спидстера сбила его с толку: - Ты не знал? Эрик уйдет сразу же, как достроит Церебро. То есть через два-три дня. Ртуть почувствовал страшную моральную и физическую усталость, словно из него высосали всю энергию и живость, а к ногам привязали тяжелые валуны. Онемение в грудной клетке перетекло в невыносимую тяжесть. Парню хотелось лечь ничком вниз, и никого не видеть. Он даже не сказал... Он просто... Черт!.. Его отец бы снова свалил в неизвестном направлении, а он бы даже не знал. - Ох, Питер, - Чарльз подъехал ближе, практически вплотную к нему, насколько позволяло кресло, и положил ладонь на спину Ртути, успокаивающе поглаживая его между лопаток. - Мне так жаль... Я думал, что ты в курсе, и что... - Он сделал паузу, его левая ладонь легла на запястье спидстера. - Мне казалось, что ты пропадал эти несколько дней, выполняя его просьбы. Максимофф отрицательно покачал головой, ощущая, как начинают предательски гореть глазницы. - Прости, - сочувственный и теплый голос Профессора, наверное, мог бы его утешить в любой другой ситуации, но не сейчас. - В этом весь Эрик. Он… хм… ужасный друг. Это прозвучало слегка насмешливо, но Ртуть знал, что за этой насмешкой кроется океан боли, и что он чувствует себя преданным лишь в какой... наверное, во второй раз в своей жизни, когда Чарльзу приходиться мириться с поступками Магнето уже двадцать с лишним лет. По-моему, спидстеру надо начать брать у Ксавье уроки "Как выжить с Эриком", или "Что делать, если Эрик вас наебал в очередной раз". - Он мне не друг, - отстранено заявил Максимофф. - "Он мой отец, черт побери! И я никогда в жизни не смогу ему это сказать". Чарльз цокнул языком и улыбнулся: - Не глупи. И не принимай близко к сердцу... - Чарльз? - Хэнк без стука ворвался в кабинет, придерживая дверь. Его взгляд метнулся к Профессору и Ртути, мгновенно становясь тревожным. - О... что-то случилось? - Нет, все в порядке, - телепат выпрямился в кресле, убирая руку со спины спидстера. - Мы просто разговариваем... ..."об Эрике". Разумеется, Профессор не произнес этого окончания вслух, но Зверь и так понял, о ком они говорили, судя по выражению лица старого друга. Он кашлянул и, смутившись, поправил очки: - Профессор, приехала Мойра. У нее что-то безумно срочное. "Наконец-то, - кисло подумал Максимофф, - не прошло и восьми часов". - Да, конечно, пригласи ее, - Чарльз медленно отъехал подальше от дивана и развернулся к проходу. - Питер, я прошу меня извинить... Давай, мы поговорим с тобой после обеда, хорошо? Спидстер поднялся на ноги, одергивая рукава кожаной куртки, заставляя многочисленные металлические цепочки, нашитые на ткань, тихо звякнуть. - Тут не о чем говорить, Проф. Легкий порыв ветра - это единственное, что почувствовал Ксавье, когда мальчишка просто исчез в мгновении ока. Разум Мойры казался ярким и трепещущим огоньком свечи. Чарльзу захотелось обхватить его своими мыслями, как ладонями, и успокоить, прочесть, что послужило причиной такой внезапности и праведному гневу. Но он не решился коснуться сознания агента еще ближе, потому что знал, что она, хотя и простила ему те украденные воспоминания, но все же где-то глубоко внутри боялась его. Боялась, что Профессор Икс в любую минуту посчитает ее знания избыточными и снова выбросит из своей жизни. Сотрет, как стирают с доски меловые рисунки. Этот страх сидел в ее подкорке, горел в блеске ее глаз, когда Мойра смотрела на него. Липкие и дрожащие комочки инстинктивного ужаса отражались в сознании самого Ксавье, и к его горлу неизменно подступала тошнота. Меньше всего на свете он хотел этого для Мойры. - Чарльз? – агент появилась на пороге его кабинета именно такой, какой он ее представлял: взволнованной, рассерженной и запыхавшейся. Она выдохнула и виновато приложила узкую ладонь к груди. – Доброе утро… Ох… Я прошу прощения, но мне срочно нужно было с тобой увидеться. - Доброе утро, Мойра, - Ксавье улыбнулся, как ни в чем, ни бывало, и кивнул на мягкий диван. – Ничего страшного. Здесь тебе всегда рады. Пожалуйста, присядь и отдышись. Хэнк? У меня будет к тебе просьба: раздобудь агенту МакТаггерт чашечку чая. Зверь кивнул и скрылся за дверью. - О, не стоило, - женщина присела на предложенное место и поправила выбившуюся прядь волос. На ней сегодня были серые брюки в тонкую темно-зеленую клетку, светлая кружевная рубашка и теплый жакет, в тон брюкам. Тем не менее, во всем ее облике сквозила какая-то небрежность, словно ей приказали срочно одеться за три секунды, а она уложилась за полторы, успев при этом расчесаться и нанести помаду. - Стоило, - твердо возразил Профессор, подъезжая ближе. – Ты, наверняка, даже не завтракала. Мойра слабо улыбнулась, нервно обхватив ладонями коленные чашечки: - Да, ты прав. Просто у нас случилось нечто… очень серьезное. - Я весь внимание, - Чарльз почувствовал, как в желудке образовался тугой узел холодного и неприятного предчувствия. Агент МакТаггерт прочистила горло и разгладила тонкими пальцами клетчатую ткань своих брюк: - Видишь ли… Сегодня ночью было взломаны хранилища ЦРУ и Пентагона. Профессор нахмурился и закусил щеку изнутри: честно говоря, он не ожидал этого. Какие-нибудь агрессивные демонстрации, нападения, очередные выступления Кейла или новый бесчеловечный проект Страйкера… Но взлом супер секретных хранилищ? То, что это дело рук мутанта или мутантов, не приходилось сомневаться, хотя бы потому что иначе Мойра не пришла к нему. - Расскажи, пожалуйста, поподробнее, - тихо попросил Ксавье. Женщина вздохнула и встретилась с ним взглядом. Поверхность ее сознания, обычно кристально-чистая, шла рябью от волнения и каких-то спутанных эмоций, которых телепат не разрешал себе касаться. - Я думаю, - она сглотнула, - будет лучше, если ты посмотришь сам… загляни в мой разум. Чарльз грустно улыбнулся. Он немного недооценил ее ум и наблюдательность. Мойра тоже чувствовала эту неловкость между ними и теперь хотела перешагнуть ее. Это был очень смелый поступок с ее стороны, принимая во внимание все произошедшее между ними. - Ты уверена? – как можно корректнее произнес телепат. Естественно, она не была уверена, но, поджав губы, утвердительно кивнула. Ее сердце вздрогнуло и забилось быстрее. - Хорошо, - мягко согласился Ксавье. Он нажал на рычаг кресла, подъезжая почти вплотную к ней, так что его давно мертвые колени почти соприкоснулись с ее острым коленом, немного выставленным вперед. Мойра чуть приоткрыла губы, чтобы успокоить свое дыхание, ее зрачки расширились, а спина под плотной тканью жакета слегка напряглась. Чарльз не хотел видеть ее такой. Напряженной, похожей на хрупкую бабочку, пойманную в липкую паутину страха. Он осторожно протянул ладонь и коснулся ее бледной, горячей щеки. Одновременно с этим его собственный разум теплым дыханием окутал сферу чужих мыслей: боязнь, неуверенность, обида, тоска, симпатия, привязанность, желание… «Не надо бояться меня. - Ментальная просьба рассыпалась внутри ее сознания на маленькие огоньки, принося спокойствие и умиротворенность. – Я никогда не сделаю ничего плохого». «Хорошо», - нечетко откликнулись ее мысли. Профессор почувствовал, как она расслабилась, как исчезла тревога из ее солнечного сплетения, и чуть увлажнились глаза. Мойра замерла, оперевшись одной ладонью на сидение дивана, позволив приятной неге, зародившейся внутри где-то под сводом черепа плавно перетечь в шею, грудь и плечи. «Тише, тише, - Чарльз улыбнулся ей, когда страх и неуверенность полностью ушли из ее сознания, не оставив ни следа. – Ты веришь мне?» Разум МакТаггерт выдал плавное и легкое, как дыхание ветра: «Да». «Хорошо, - мягкий кокон его телепатической силы сжался вокруг ее разума еще плотнее, почти касаясь невесомой грани. – Тогда я посмотрю, что случилось этой ночью, да?» Образ согласия так и не сформировался в четкую мысль, но Ксавье и так был способен распознать его. Ему было важно, чтобы Мойра не чувствовала себя беззащитной или уязвленной рядом с ним, особенно, когда он уже внушил ей это ощущение спокойствия и безопасности. Сила Профессора мягко продавила границы чужого разума, вторгаясь внутрь и тут же сталкиваясь с миллионным роем мыслей, воспоминаний и голосов. Но Чарльз, используя многолетний опыт, просто абстрагировался от них всех, сделав их бесцветным фоном, и призвал только то, что ему было нужно. Пять утра… звонок… голос начальника Бюро… он в ярости… Хранилище… спешка… штаб-квартира… коллеги, агенты… страх, гнев, непонимание… лицо шефа… Дверь… взломанные дверцы сейфов… дела!.. Что за вонь?.. дела!.. Что пропало?! Улики… странное месиво на полу… громкое «блядь!» за спиной… Кто?! Блядь!блядь!блядь! Вызвать дежурных… мутанты?! Камеры?! Ничего не зафиксировало?.. дежурные?.. опять ничего… Шеф перевернул стол… бумаги на полу… что пропало? Что?! Кейл… Кейл? Что этот мудак… Надо связаться с Чарльзом… Стоп… сообщение из Пентагона… срочно…Взлом хранилища… тот же почерк… Чарльз… Чарльз… Телепат нахмурился. Проклятие… Какому идиоту могло взбрести в голову обворовать сразу два самых секретных хранилища в стране? Именно «обворовать» - в этом Чарльз не сомневался. Для простого акта вандализма это было бы слишком глупо. Плюс, умный, но весьма стандартный ход с кислотой нужен был только для того, чтобы агенты не смогли выяснить, что конкретно было изъято. Между двумя ограблениями прошло максимум полчаса. Даже если предположить, что злоумышленников было двое, вскрыть тысячи сейфов за несколько часов это нереально. Нереально для того, кто двигается с обычной человеческой скоростью. Питер… Что с тобой не так, бедовый ты мальчишка?! Ксавье усилием воли подавил собственные раздражение с нарастающим гневом, чтобы ни в коем случае не причинить Мойре боль. Ему надо срочно успокоиться и решить, что делать теперь. Чарльз осторожно потянул лучики своей силы, чтобы выйти из ее сознания, так как он увидел все, что ему нужно было. Но вдруг он почувствовал даже не четкий образ, а лишь тонкий отголосок: «Эрик». Эрик? Возле этого имени кружились сомнения, боль и надежда. Телепат закусил губу, ощущая, как его сердце на мгновение замерло. Мойра не заметит, если он посмотрит… нет, но будет ли это честным по отношению к ней? Это касается Эрика, а значит – он должен знать, не так ли? Во имя их всех, видит Бог… Чарльз вздохнул, переживая прилив отвращения к самому себя, а потом потянулся к этому образу, дрожащему и прячущемуся, словно женщина стыдилась его. Телепат усилил захват, заставив Мойру думать, что он всего лишь вслушивается в слова ее начальника на срочном совещании. Ранее утро… кухня… запах кофе. Профиль Эрика… он строг и отстранен… бледен. Тонкие пальцы моют чашку над раковиной… - Истинную причину? - Мойра, ты точно агент ЦРУ? Ты, правда, хочешь, чтобы я сказал это вслух? Растерянность… надежда… волнение… Шум крови отдает в ушах. Глаза Леншерра напротив слишком светлые… - Разве вы… - Нет никакого «мы». Солнце сквозь большое витражное окно играет на его темно-рыжих волосах… Раньше их цвет был теплым. Теперь – обожженным. - Чарльз ограничен… он не… Правда ли?.. Хочется верить… Чарльз… разрез голубых глаз… рельеф губ… запах одеколона… Ксавье покинул чужой разум, изо всех сил стараясь сохранить лицо. - Мойра? - Ммм? – женщина приоткрыла глаза, возвращаясь в реальность. Видимо, он слегка перестарался, когда убаюкивал ее сознание, чтобы освободить его от страха. Несмотря на то, что воспоминания, которые телепат извлек, были далеко не приятными, чувство расслабленности и неги так и не покинуло ее пока. - Я все видел, - его большой палец мягко скользнул по ее щеке, стирая мокрый след от слезы. - Да…ох, - она смутилась и кашлянула, аккуратно проведя кончиками пальцев под нижним веком. – Прости, я… Чарльз отъехал чуть назад: - Ничего страшного, так бывает. Не бери в голову. Мойра слабо улыбнулась и моргнула, поудобнее усаживаясь на диване, явно не зная, как начать разговор, потому что, дав ему возможность заглянуть в ее память, она пошла ва-банк, чтобы окончательно выяснить, стоит ли доверять ему, и одновременно дать ему понять о своих страхах. Вот только она определенно выдала чуть больше, чем хотела. - Мойра, - спокойно начал Профессор. – Мы не говорили об этом, но ты имеешь полное право злиться и обижаться на меня за то, что я стер твою память тогда. Это было… очень подло с моей стороны. Ее глаза блеснули, а подбородок вздернулся: - Нет! – она поспешно возразила ему и дотянулась до его руки, лежащей на подлокотнике кресла, чтобы крепко сжать ее. – Я понимаю. Ты не должен извиняться, правда. Ксавье улыбнулся и покачал головой: - Ты слишком добра ко мне. Ко всем нам. Поверь мне, я очень ценю это. - Ох, Чарльз, - Мойра выдохнула и закусила губу. – Ты знаешь, я всегда… Ты всегда был мне очень дорог. И я скучала по тебе все эти годы… хотя, я понятия не имела, по кому именно я скучала, так как не помнила тебя. Но это действительно было так. Профессор почувствовал, как хватка ее тонких пальцев стала сильнее. Ему хотелось обнять ее и… заставить забыть обо всем. Внушив больше никогда не скучать по нему. Потому что так было бы лучше, чем давать ей глупую несбыточную надежду. Чертов Эрик! Он сделал это специально. - Я тоже очень скучал по тебе, Мойра, - Чарльз покачал головой и мягко накрыл ее ладонь своей. – Тогда я не видел другого выхода, но сейчас… Сейчас я понял, что никогда нельзя отталкивать дорогих людей, даже ради их же блага. МакТаггерт улыбнулась, ее подбородок дрогнул, но она сдержалась и только сглотнула: - Что ж… Эм… Я думаю, теперь, когда мы все выяснили между нами, мы могли бы… - О, да, конечно. - Прости, у меня просто совсем немного времени, - Мойра всплеснула руками и выпрямилась на диване, складывая руки на коленях. – У нас такой переполох… собственно, ты сам все видел. - Не волнуйся, - Профессор потер переносицу. – Мы сейчас же поедем в ЦРУ и я сделаю все, что в моих силах, чтобы как-то уладить эту ситуацию. - Ты уверен? - Да, абсолютно. Ты ведь здесь с официальным разрешением, я правильно понял? - Да, - Мойра поморщилась, вспоминая брюзжащего слюной и охрипшего от крика начальника. – Я еле уговорила Фергюсона дать согласие на привлечение тебя, в качестве эксперта. - Отлично… Хэнк, можешь не стучаться. Дверь тут же открылась, и в нее протиснулся Зверь, держа в обеих руках посеребренный поднос с завтраком. - Извините, - Маккой улыбнулся, как всегда робко и вежливо. – После завтрака сложно найти что-нибудь съедобное. - Это так мило, Хэнк, - МакТаггерт с благодарностью приняла у него поднос и положила его на журнальный столик, который был слева от нее. – Большое спасибо. У меня с утра во рту и маковой крошки не было. Она с явным удовольствием оглядела чашку чая и вазочки с тостами и печеньем, которые каким-то чудом сохранились после наплыва оголодавших юных мутантов. - Что ж, тогда наслаждайся завтраком не спеша, - Чарльз привычно расположил пальцы на рычаге инвалидного кресла. – А мне нужно уладить кое-какие дела… Хэнк, прошу, составь Мойре кампанию. Я быстро. - Эм… тебе точно не нужна…- Начал было Маккой, но под ироничным и красноречивым взглядом Профессора стушевался и сдался. – Да, конечно. - Благодарю. Мойра, - Ксавье повернулся к агенту ЦРУ. – Как только я вернусь, мы отправимся в Нью-Йорк, и все подробности обсудим по пути. Хорошо? - Да, отлично, - она уже поднесла к губам чашку с ароматным чаем и с явным удовольствием сделала глоток. Чарльз выехал из своего кабинета и направился к лифту. Большинство учеников сейчас были на втором и третьем этажах, помогая с расстановкой мебели и наведением порядка, так что ему по пути никто не встретился. Что было к лучшему. Телепат едва сдерживался, чтобы сохранять нейтральный вид, несмотря на весь свой опыт. У него в груди словно образовалась крохотная дыра, которая потихоньку все расширялась и расширялась, отщипывая от него все новые кусочки плоти. Он пытался взять себя в руки и забыть об этом. Хотя бы на время. Сейчас неважны его чувства или его обида. У них есть более насущные проблемы. Например, людские недовольства, агрессивная позиция многих политиков, митинги, обезумевший Кейл и скоростной мальчишка с шилом в одном месте. Профессор спустился на самый нижний подземный этаж и выехал в просторный пустой коридор с холодным голубоватым освещением. Металлические гладкие блоки были аккуратно выстроены и уложены так, как раньше, разве что сам коридор стал немного шире, и от него справа и слева ответвлялось несколько огромных тренировочных помещений. Чарльз направился прямо и, повернув через несколько десятков метров, увидел полукруглый пустой проем. Справа от него стояло несколько толстых металлических плит, которые должны будут стать неприступными дверями для тех, кто решит проникнуть в Церебро. Будущий Церебро. Сейчас в огромном идеально-сферическом помещении был выстроен только широкий помост, на котором стоял Эрик, задрав голову вверх и расставив руки. Вокруг него кружили металлические пластины, болты, гайки и множество других предметов, предназначения коих Чарльз не знал. Иногда, по мановению пальцев Леншерра что-либо из этих заготовок поднималось и крепилось на потолке, завершая целостность конструкции. Профессор остановился перед проемом, положив руки на подлокотники кресла. Он уже успел более или менее справиться с эмоциями, подавив свою злость на Эрика, отчасти потому что сейчас это было неуместно, отчасти потому что злиться на него все равно было бесполезно. - Чарльз? – Магнето повернулся через плечо, отвлекшись от своей работы. - Доброе утро, Эрик, - спокойно произнес Ксавье. – Ты не мог бы уделить мне минутку, пожалуйста? Леншерр молча опустил руки, при этом ни одна из деталей не шевельнулась, зависнув в воздухе. Он развернулся и неспеша подошел к выходу, вставая напротив телепата, высокий и жилистый, разве что чуть более худощавый, чем обычно. Это было особенно заметно сейчас, когда на нем были надеты темно-синие джинсы и черный мягкий пуловер. Его бледное слегка осунувшееся лицо было гладко выбрито, а под глазами залегли небольшие тени. Чарльз невольно прищурился, глядя в их серо-зеленую ясность и бесстыжесть. Знает ли он про Питера? Вдруг, Магнето прикрыл его вчера также, как прикрывал все это время, будучи в курсе о взрывчатых веществах и огнестрельном оружии в комнате спидстера? Профессор устал лавировать между догадками и ответами этих двух безусловно стоящих друг друга мутантов. Однако, если Ртуть он не мог прочесть в силу его иммунитета, то сохранность разума Эрика держалась только на нежелании Чарльза оттолкнуть от себя старого друга. Но, видит Бог, как же ему хотелось, наконец, проникнуть в разум Леншерра, чтобы избавить себя от сомнений и, возможно, предотвратить что-нибудь более страшное, чем взлом хранилищ Пентагона и ЦРУ. На одной чаше весов были отношения с Эриком, на другой – безопасность школы и его самого. И, увы, первая чаша имела сильный перевес в свою пользу. - Ты что-то хотел? – Магнето вопросительно поднял левую бровь, причем остальное выражение его лица осталось абсолютно недвижимым. - Да, - Ксавье прочистил горло. – Скажи, пожалуйста, когда ты вчера «просматривал» рюкзак Питера, что ты там обнаружил? Эрик слегка нахмурился и скрестил руки на груди. Чарльзу показалось, что друг сейчас язвительно отшутится или уклонится, но нет: металлокинетик спокойно ответил: - Ничего особенного. Какая-то мелочь и что-то вроде папок. - Папок? – Профессору пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не выдать своих эмоций. - Да. Кажется, обычные папки на металлических пружинах, которыми скрепляют дела или бумаги. А что случилось? Чарльз закусил щеку изнутри: было не похоже, чтобы Леншерр лгал. Да, и что бы ему понадобилось в хранилищах улик? Собственные дела? Маловероятно. Значит, Максимофф все-таки действовал по собственной инициативе. Хорошо ли это или плохо? Телепат не знал. - Питер. Питер случился, - выдал вместо ответа Ксавье, как само собой разумеющееся, и сделал небольшую паузу, выбив нервную дробь по подлокотнику своего кресла. – Этой ночью он ограбил хранилища ЦРУ и Пентагона, уничтожив большую часть их содержимого. Эрик присвистнул. Но в целом, его безразличное выражение лица почти не поменялось, только в глазах появилось что-то вроде вялой досады. - Откуда ты знаешь, что это он? - Больше просто некому, - пожал плечами Чарльз. – Ко мне только что приехала Мойра, я заглянул в ее память, и, судя по тому, что я увидел, только Ртуть мог натворить такое и остаться абсолютно незамеченным. - Но что ему там было надо? – немного помолчав, спросил Леншерр. - Это вопрос не ко мне. Я надеялся, ты сможешь мне помочь. - Мы с Питером не настолько близки, - усмехнулся металлокинетик. – И этих папок я больше не чувствую на территории поместья или где-то рядом. - Он избавился от них, - угрюмо заключил Ксавье. – Маленький гаденыш. - Ух, не думал, что ты позволяешь себе такие выражения в адрес своих учеников. – Похоже, вся ситуация несколько забавляла Магнето. Что было неудивительно. - Эрик, - с легким нажимом произнес Чарльз, глядя на него снизу вверх. – Мы с ним разговаривали час назад, и он якобы раскаялся. Питер просто бесстыже лгал, глядя мне в глаза. Я понимаю, что в твоем понимании он чуть ли не герой, но я сейчас поеду вместе с Мойрой, чтобы предстать перед сотней другой разъяренных агентов и министров. А также, перед чокнутым Кейлом, который у них уже считается ведущим экспертом по вопросу мутантов и который, кстати говоря, утверждает, что это твоих рук дело. Ты представляешь, через что мне придется пройти, чтобы отговорить их начать проверки в моей школе или организовать преследования мутантов? И при всем при этом я буду вынужден прикрывать реального преступника-клептомана и бессовестного лжеца с тайными никому не известными мотивами! Леншерр нахмурился и устало потер веки кончиками пальцев. - Остынь, Чарльз. Можно подумать, тебе станет легче, если ты узнаешь, ради чего Питер это сделал. К тому же, если бы не был таким правильным, ты бы применил немного своего дара, чтобы сгладить ситуацию. - Сгладить ситуацию? – едко переспросил Профессор. – Об этом инциденте уже знает все Правительство, включая Президента. И ты предлагаешь мне стереть им всем память? Один мутант обокрал хранилище, другой – заставил их об этом забыть. Как я буду выглядеть? - Вот в чем твоя проблема, - поморщился Леншерр, - ты боишься, как ты будешь выглядеть в глазах людей. Ты хочешь усидеть на двух стульях, угождая им и защищая мутантов. Так не получится, друг мой. Это все – лишь твоя идеализированная мечта, которая имеет право на существование лишь в твоей голове. Чарльз вспыхнул: - О, спасибо большое, что ты так любезно смирился с ее существованием в моей голове! Это большой прогресс. - Ты совершенно зря ерничаешь, - неожиданно спокойно возразил Магнето. – Мы оба знаем, что тебе придется использовать телепатию, чтобы спасти положение, и поэтому ты злишься. Как насчет такого плана: ты разберешься с ЦРУ, а потом я помогу тебе поймать этого засранца и вытрясти из него всю его проветренную душонку? Ксавье несколько секунд молча смотрел на Эрика. Тот выглядел слишком невозмутимым: то ли он, правда, недооценивал катастрофичность ситуации, то ли ему было искренне наплевать. Но в одном он был совершенно прав: у Чарльза не было другого выбора, кроме как попытаться успокоить ЦРУ и Правительство, при этом, не выдавая им Питера, а значит – автоматически свалить вину на кого-то еще. Слава всем богам, никто пока не афишировал то, что произошло, и рядовые граждане США оставались в счастливом неведении. Это пока. Телепат почувствовал легкую тошноту и отвел глаза. - Что ж… Мне все равно рано или поздно пришлось бы встретиться с ними и сделать несколько заявлений, - Ксавье вздохнул, мысленно пытаясь успокоиться и сосредоточиться на их проблеме. Жаль, что не мог стереть память самому себе. Стереть и не слышать где-то далеко-далеко в глубинах своего сознания родной безжизненный голос «Чарльз… ограничен» и «Нет никакого мы». - Чарльз! – Хэнк выбежал из разъехавшихся дверей лифта и быстрой рысцой направился к ним, зажимая в руке трубку беспроводного телефона. Профессор развернулся, внутренне напрягаясь и боясь, услышать еще что-нибудь сенсационное и далеко не приятное, но едва заглянув в мысли Зверя, он немного расслабился. - Это мистер Нортон, - торопливо пояснил Маккой, протягивая ему трубку. - Я знаю, - кивнул Ксавье. – Мистер Нортон? Доброе утро… Хэнк поправил очки и встал рядом, положив руки на бедра. Однако, от Магнето не укрылся его хмурый и колючий взгляд. - Да-да, - с чем-то согласился Чарльз. – Благодарю. Я рад слышать, что хоть кто-то не верит в этот абсурд… Конечно. – Долгая пауза. – Ох… Это было бы замечательно… Нет, не стоит… Еще раз спасибо вам, Джереми… До встречи. Профессор вздохнул, словно разговор отнял у него много сил, и нажал на отбой, задумчиво сжав в руках белый пластик трубки. - Чарльз? – кашлянул Хэнк. – Все в порядке. Разумеется, нет. Все далеко не в порядке. - Да. Мистер Нортон, похоже, на нашей стороне. Он предложил свою помощь и поддержку. - Так, это же здорово? – Маккой нервно скрестил руки на груди. – Разве нет? - Наверное, - телепат облизал пересохшие губы. – Хэнк, судя по всему, нам придется задержаться в Нью Йорке на какое-то время. Будь добр, собери мои вещи и забронируй номер в отеле. - Да, хорошо… на сколько? - Пока на двое суток, - решил Чарльз, отбив барабанную дробь по подлокотнику кресла, а потом дотянулся до пульта управления и развернулся к Леншерру, застывшему у незаконченной стены. – Эрик, боюсь, тебе придется остаться за главного здесь, пока меня не будет. - Какая честь, - усмехнулся Магнето. Но усмешка коснулась только его губ, а не глаз. Ксавье прекрасно видел, насколько пусто было за кристальной чистотой радужек. - Пожалуйста, предупреди еще раз детей, чтобы они не выходили за территорию поместья, не допускай конфликтов и… - Профессор вздохнул: - И Бога ради, Эрик, проследи за этим клептоманом!

***

Номер отеля встретил Чарльза прохладной чистотой и полумраком. Настенные бра на светло-бежевом фоне казались яркими горящими пятнышками. Они отбрасывали теплые блики на белоснежный ковер и до стерильности чистый диван, который манящим полумесяцем царственно расположился посередине огромной комнаты. Возле дивана стояли два кресла в таком же стиле и журнальный столик. Из мебели здесь также присутствовали изящные полки и буфеты с богатым ассортиментом алкоголя и удобными вытянутыми стульями напротив. Одна из стен была полностью застекленной, и оттуда внутрь заглядывал разноцветный шумный ночной Нью Йорк. Ксавье не стал включать верхний свет. Как только дверь захлопнулась за ним, и щелкнул замок, он вздохнул, позволяя себе безвольно откинуться на спинку инвалидного кресла. Усталость и напряжение стальными проволоками пронизывали его всего, от глазных сосудов до тех участков бедер, которых он еще мог чувствовать. Разговор с Правительством и ЦРУ, как ожидалось, был фееричным. Испуганные, озлобленные и униженные власть имущие вцепились в него, как охотничьи псы в затравленную дичь. Все их разумы и эмоции жгли его изнутри, словно кислотой, и Чарльзу приходилось тратить уйму сил просто на то, чтобы не захлебнуться в этом самому, не говоря уже о том, чтобы успокоить людей и найти какой-нибудь компромисс. В конечном итоге, после шести часов переговоров, увещеваний и убеждений, ему удалось добиться лишь одного: отмены проверки школы. Люди тоже были далеко не дураками: они сразу сообразили, что никто, кроме мутантов не мог такое провернуть. К счастью, они не знали о конкретном неугомонном сверхскоростном мутанте по имени Питер Максимофф, иначе, он бы уже давно возглавил рейтинг самых опасных преступников сразу после Магнето. Но недостаток информации можно было восполнить. Рано или поздно спецслужбы выйдут на Ртуть. В конце концов, он не был пай-мальчиком, о его способностях были многие наслышаны, в том числе и полицейские, у которых вошло в традицию навещать дом миссис Максимофф после очередной выходки ее сыночка. Чарльз с трудом поднял руку, чтобы расстегнуть несколько пуговиц на рубашке и заметил, как мелко дрожали кончики пальцев. Он мог бы заставить этих людей забыть – в этом Эрик прав. Конечно, не сразу. Просто сначала заставить их разумы успокоиться, расслабиться, сбросить тревогу, ярость и страх… Потом уже легче. Потом, можно коснуться их мыслей и слегка растворить ясность воспоминаний, словно взлом случился не прошлой ночью, а лет пятьдесят назад. Полностью стереть память нельзя, да и невозможно. Слишком громкое событие, слишком много людей, а Профессор Икс не всеведущ. Кто знает, какие средства хранения информации использует ЦРУ? Ниточка его разума плавно скользнула к соседнему номеру, выхватывая сознание Хэнка, а потом мгновенно переместилось за несколько миль, без труда находя Мойру, которая вместе с подчиненным ехала сейчас по Брайт авеню. Она была уставшей. Чарльз ощущал ноющую боль в ее веках и висках. Тонкие пальцы нервно сжимались на руле так, что белели костяшки. Мойра почти не обращала внимания на сидящего рядом мужчину, темного брюнета в тонких очках и темном деловом костюме. Телепат выхватил имя "Артур". Артур был хорошим агентом и другом. Может быть даже слишком хорошим агентом... МакТаггерт мысленно пролистывала в памяти отчет, который Артур положил ей на стол семь лет назад. Пригород Вашингтона, необычный сверхскоростной парень, серебристые волосы и загребущие руки... У ЦРУ не было особых формальных причин, чтобы завести дело на парнишку, потому что никто ничего не мог доказать. К тому же Мойре было уже тогда понятно, что это мутант. Да, она не помнила о Чарльзе, не помнила о Кубе, но она не боялась мутантов, не считала их врагами. И потому МакТаггерт велела Артуру оставить это дело и заняться более важными делами. И сейчас Мойра ломала голову над тем, что ей делать. Артур настоял на заведении дела, он откопал старый отчет, предложил начать расследование. Самой женщине не надо было ничего расследовать: она видела Питера в действии, и для нее не стоял вопрос: кто причастен к взлому хранилищ. Агент спрашивала себе: как она должна поступить? Мойра уговорила Артура не говорить ничего о его версии начальству. Тихо ненавидя саму себя, она сказала, что у них недостаточно доказательств, версию надо проверить и тому подобное. Подчиненный согласился, но тут же изъявил желание занятья этим по собственной инициативе. И МакТаггерт не нашла более менее объяснимых причин, чтобы запретить ему. Бедная Мойра. Чарльз потер виски. Он ощущал ее преданность, ее тревогу и смятение. Она была возмущена выходкой Питера, но выдать его ЦРУ и другим спецслужбам она тоже не могла. Профессор Икс никогда не хотел этого для Мойры. Вот почему двадцать лет назад он стер ей память. Отчасти, чтобы защитить школу, отчасти, чтобы защитить ее саму. Ксавье вздохнул и направил инвалидное кресло в ванную, чтобы умыться. В этом отеле предусматривались номера для инвалидов, поэтому раковина и зеркало висели на удобной для него высоте, а душевая кабина была оборудована специальными приспособлениями, так что Чарльз мог позаботиться о себе сам, не прибегая к помощи Хэнка. Хэнк... Телепат уже и забыл, когда последний раз вынужден был просить друга помочь ему, если не считать те несколько месяцев проживания в гостинице, пока отстраивалась школа. Для Чарльза всегда было страшно унизительно, когда Зверь носил его на руках, мыл или одевал, но деваться было некуда. Такова была его жизнь. Он смирился с ней, привык, научился абстрагироваться от сожалений, чувства унижения и жалостливых мыслей, которые как пчелы роились в головах большинства людей, которых Ксавье встречал. Потеря ног не отразилась на его даре и на его возможности помогать людям, мутантам, учить детей и заботиться о них. Профессор искренне считал себя полноценным... Пока не вспоминал об Эрике. Между ними всегда была глубокая внутренняя связь. Ее не могли подорвать ни время, ни расстояние, ни убеждения. Моральная и физическая жажда друг друга никуда не исчезла. Иногда Чарльз ощущал в холодном разуме друга теплые искры, что то мимолетное и горьковатое - болезненное желание близости. И тут же стыд, тоска... Будь у Профессора здоровые ноги, он был бы настойчивее, откровеннее, смелее. Он бы навязался. Он бы заставил Эрика обнимать во сне себя, а не мертвый медальон. Но теперь, когда он прикован к креслу, Леншерр оттолкнет его прежде всего из-за его инвалидности, а телепат был не уверен, что сможет это так просто пережить. Хотя, возможно, это просто эгоизм и ностальгия по прошлому. Может быть, он уже не нужен Эрику, как любовник. Или даже, как друг. Чарльз с трудом умылся, почистил зубы и принял душ. Конечно, все это давалось ему куда медленнее, чем здоровому человеку, но тем не менее, он справился и сам переоделся в пижаму, потратив последние силы. Когда Профессор добрался до прохладной постели, она показалась ему благословлением, пусть от нее и не веяло домашним комфортом. Чарльз уложил безвольные ноги, накрыл их одеялом и аккуратно откинулся на подушку. Утомленный мозг пульсировал, то и дело выхватывая отдаленные мысли людей, но они звучали далеким тихим эхом, которое телепат уже почти не замечал по привычке. Шея и спина ныли от тупой боли, которая особенно сильно впивалась в тот старый шрам на пояснице...

***

Медальон холодил кожу. Сколько бы он не согревал его теплом своего тела, все было бесполезно. Это уже не согреть, не оживить, не исправить. Но у него все еще есть шанс уйти. Рукоятка пистолета привычно лежала в его ладони. Эрик ощущал каждую деталь, спрятанную под металлическим корпусом: пружины, пазы, крючок предохранителя, пулю... Он мог бы сделать ее смертоносной даже без пистолета, но почему-то, по старинке было привычнее. Магнето снял оружие с предохранителя плавным нажатием пальца, поднес дуло к виску и, выбрав паузу между двумя ударами сердца, спустил курок.