Дивная история 2. Слезы Эрраш

Глава 6

      — Гранан заходит слишком далеко.       Эти слова, сказанные в полный голос, без единой попытки смягчить их — хотя бы из уважения к стенам, разнеслись по Серому чертогу гулким тревожным эхом.       Несколько пятидневий назад пришедшие сюда стояли у стола, тесно сгрудившись, сейчас их число увеличилось и они сидели по обе стороны пустующего кресла во главе. Градоначальники трех городов, стоящих на землях Старограда, которым только на бумаге не было дела до лерства и его проблем, старосты деревень и местная знать. Суровые немолодые лица, самому младшему из собравшихся было не меньше 40 лет отроду, излучали мрачную решимость и сдерживаемое недовольство.       — Он переходит границы. Сколько еще мы станем терпеть неопределенность? — повторил Бесмир Карна, обводя остальных тяжелым взглядом серо-голубых, цвета зимнего неба, глаз.       Близкий друг и верный сторонник покойного лера Майата, занимавший должность военачальника, Бесмир уже давно разменял шестой десяток, но глядя на него, не у всякого повернулся бы язык назвать его стариком. Крепкий, словно высеченный из привозимого с дальнего юга железного дерева, с обветренным лицом человека куда больше привычного к седлу и оружию, чем к мирной жизни за стенами замка, он даже в глубоком кресле сидел так, словно готов был в любой миг вскочить и ринуться в гущу битвы. Полутораручный меч, слишком массивный, чтобы носить его на поясе, стоял в ножнах подле владельца, прислоненный к столу. Поговаривали, будто с этим клинком он не расстается даже ночью.       — Брать власть он не желает. Вы думаете, мы добьемся от него ответа сегодня? Зря, если так. Он снова увильнет!       — А хотим ли мы этого ответа? — подал голос сидящий по левую руку Бесмира неприметный худощавый мужчина.       Высушенный, словно после долгой болезни, нездорово-бледный, на фоне широкоплечих крепких северян он терялся, не выделяясь даже голосом. И все же, стоило ему открыть рот, как гомон, поднявшийся в ответ на слова Бесмира, мигом стих. Илию, градоначальника Старого Торга, собравшиеся знали и уважали не первый год.       — Хотим ли мы все, чтобы лером Старограда стал Гранан? — глаза-буравчики обежали всех, на каждом задержавшись на долю мгновения, так что каждому показалось, что обращались к нему и только к нему. — Подумайте сами — что мы получим, если он даже примет титул?       — Да не примет он титул, — громыхнул Бесмир. — Сдалось ему ответственность на себя брать? Сами посудите — у него сейчас все привилегии, а случись что — с кого спрашивать? С пропавшего мальчишки, от которого, поди, давно и костей не осталось? Удобная отговорка, ничего не скажешь!       — И это тоже, — Илия кивнул и откинулся на высокую резную спину кресла. Бледные длиннопалые руки, лежащие на краю стола, беспокойно шевельнулись. — Но я повторюсь — хотим ли мы Гранана лером? Что хорошего он даст землям, на которых стоит и мой город?       — Ну положим, налоги-то он снизил! — отозвался с дальнего конца стола староста Широполья, самой богатой деревни Старограда.       Дворяне, во многом с этих налогов и кормившиеся при Майате, наградили старика уничижительными взглядами, так что тот смешался и опустил голову.       — Вы, господа, не думайте, я не против вас выступаю. Я так, для порядка…       — Мы вас услышали, почтеннейший, — мягко заверил Илия. — А теперь посудите сами, господа — налоги Гранан снизил, а титул принять не пожелал. Того и гляди, кто-нибудь из соседей решит, что лерство без лера — лакомый кусочек. А на какие деньги мы снарядим войска, чтобы дать отпор, если налоги снижены, а казна полупуста?       — Гранан и сам-то меч держать не умеет! — самый молодой из собравшихся, сорокалетний Деян отличался нравом горячим до безрассудства, о чем свидетельствовали и многочисленные шрамы, и поврежденная в битве, да так и не вылеченная левая нога. Хромота, однако, его пыл не поумерила нисколько. — Виданное ли дело, чтобы лером стал не воин? Лер Майат, тот был всем воинам воин. Да даже сын его хоть и калека, а кое-что да умел. А Гранан что? Да он не то, что меч — нож не удержит! Разве что, травы какие-нибудь крошить.       Он презрительно сморщился и с видимым усилием сдержался, чтобы не сплюнуть на пол — все же главный чертог замка хоть немного, да обязывал держать себя в руках.       — Вот именно, — Илия незаметно перехватил нить разговора. — Вот именно, господа. Гранан ученый, лекарь, но не воин. А можете вы мне сказать, кого он лечит?       Приглушенный недовольный ропот пронесся по залу. В народе Гранана любили, не в последнюю очередь за то, что не чурался сам возиться с больными, невзирая на род и достаток. Но поползшие слухи, будто Гранан знается с Дивами, мигом отвернули от него большую часть тех, кто прежде готов был встать за него горой.       — А вот у него и спросим, — Бесмир воинственно сдвинул брови.       Мало кто из собравшихся помнил, что у Бесмира подрастал младший сын, рожденный в законном браке от троюродной сестры покойного Майата. Еще меньше народу задумывалось о том, каковы у этого ребенка права на титул, если предположить, что другой кровной родни у предыдущего лера не отыщется.       — И спросим! — Деян грохнул кулаком по столу. — И пусть попробует юлить!       — Кстати, господину Гранану пора бы уже и почтить нас своим присутствием, — словно бы невзначай заметил Илия. — Это уже открытое неуважение — заставлять нас всех столько ждать…       Дверь в дальнем торце зала, за спинкой пустующего кресла, отворилась. Гранан вошел и остановился у стола, как обычно, в сопровождении бесшумно скользящего следом Лесной Тишины.       В противоположном конце стола деревенские старейшины поднялись, отвесили неловкие поклоны — словно так и не решили, как им себя вести. Прочие остались сидеть, сохраняя тяжелое молчание.       Гранан ответил вставшим благодарным кивком. Обежал собрание уставшим взглядом и тяжело вздохнул.       — Вы зря тратите ваше время, господа. Я сказал однажды и от своего слова не отступлю. Пока тело моего племянника не найдено…       — А может, довольно прикрываться поисками юного Астора и отсылать людей впустую? — прервал его Деян. — Видят боги, все сроки давно истекли. Был бы парень жив — сто раз уже нашли бы, не его самого, так его следы!       — Вот именно, — поддержал Бесмир. — Людей только гонять без пользы.       — Вот видите, Гранан, — Илия даже не прибавил положенного «господин», хотя в другое время мог бы за подобное схлопотать самое малое — обвинение в оскорблении. Хоть и при том же Майате. — Слишком много скопилось вопросов, на которые все хотят получить ответы, и помимо поисков бедного мальчика, да примут Боги его душу. А вы ускользаете от ответов.       — Я делаю то, что в моих силах, — отрезал Гранан. — И буду делать в дальнейшем, до тех пор, пока не отыщу племянника. Со смерти брата я делаю все, что должно ради благополучия Старограда.       — Со смерти брата, говоришь… — Бесмир поднялся, и в этом жесте не было ни толики уважения. — А скажи-ка мне, Гранан, Майат ведь просто однажды не проснулся, так? Странная смерть, как для человека его лет. Наш лер плохим здоровьем не отличался. Или начнешь говорить, будто твой брат был чем-то болен? А, Гранан?       Взгляд нынешнего владельца замка потяжелел. Лесная Тишина, тенью стоявший за его спиной, качнулся вперед, рука легла на пояс рядом с рукоятью весури.       — На что Вы намекаете, господин Бесмир? — в обычно мягком голосе ученого зазвенел металл.       — А на то, что ты лекарь, а значит — в травах разбираешься и яды знаешь!       — Майат умер не от яда, — Гранан твердо посмотрел военачальнику в глаза. — Его убила старая рана, о которой вы все прекрасно знаете. И я множество раз предлагал брату помощь в лечении, но с его упрямством… — ученый досадливо махнул рукой.       — Не будем горячиться, господа, — остановил готового возразить Бесмира Илия. — Обвинения такого рода слишком серьезны, чтобы бросать их вот так, голословно. Пусть лучше наш милостивый господин лекарь ответит, где он был пятидневье назад? Не в доме ли суконщика, не по просьбе ли его новой жены?       — В доме суконщика, — ледяным тоном отрезал Гранан.       — И что же вы там делали, господин мой? — тихий голос, казалось, лился прямо из кресла, почти целиком скрывавшего сидящего в нем, отчего у многих присутствующих мурашки бежали по коже.       — Лечил его падчерицу, если вам угодно это знать. Хотя я и не обязан давать вам отчет в своих поступках, почтенный, — Гранан резко пожал плечами, локтем словно невзначай коснувшись подавшегося вперед Лесной Тишины.       — Лечил Диво! — выплюнул прежде молчавший деревенский староста. — От народа не скроешь, сколько ни крути! И раньше-то слухи ходили, что в поселке при замке девчонка-Диво живет, да доказать не могли. Но уж коли человек своими глазами видел — так стал быть, правда это! Мы в Лесном уделе людской молве верим!       — Девочка не Диво, — Гранан повысил голос, пытаясь перекрыть поднявшийся шум. Тщетно.       — Не Диво? А мать ее просто так от людских глаз прячет? — выкрикнул кто-то.       — Или это единственный случай? — отозвался другой. — А то никто не знает, сколько Майат бился, чтобы дурь эту из головы тебе вытрясти? Диво-де — не проклятье Богов, а болезнь, ее лечить надо! Скажешь, и этого не было?!       — Или кое-чего другого, о чем по углам шепчутся? — подхватил Деян. — Может, заодно расскажешь нам, когда ты в последний раз женщину знал? Отвечай, Гранан!       Гранан шагнул было вперед, но легшая на плечо рука Лесной Тишины остановила его. Воин мягко, словно огромный кот, выдвинулся еще сильнее вперед, прикрывая его плечом.       Для собрания, и без того растревоженного пересудами, это стало последней каплей.       — Мужеложец! — первым бросил Бесмир, стискивая рукоять клинка. — Брата в могилу свел, так может, и племянника ты сам с дороги убрал? -       То-то его до сих пор отыскать не могут, — выкрикнул, вскакивая с места, Деян.       — Не бывать ему над нами! — пронеслось по залу.       Гранан шарахнулся прочь от того, что мгновение назад было советом, а сейчас обернулось ощерившейся клинками толпой, Лесная Тишина с глухим рычанием шатнулся вперед, молниеносным движением выхватив свое оружие.       В распахнувшуюся парадную дверь как по сигналу ворвалась стража, но к ужасу Гранана, успевшего поверить в благополучный исход, вместо того, чтобы нацелиться на бунтовщиков, острия мечей как по команде развернулись против него. Это уже был не просто всплеск негодования градоначальников и старост. Гранан почти услышал, как с лязгом захлопнулась дверца умело расставленной ловушки.       — Беги, — глухо бросил Лесная Тишина. — Вниз!       — Взять их! — Бесмир первым двинулся вперед. — Чужеземец один, нас много. Казнить Дивознатца!       — На виселицу! — выкрикнул кто-то сбоку.       Клич подхватили два десятка голосов, многорукое, вооруженное чудище двинулось и покатилось навстречу Леесной Тишине, набирая скорость.       Несколько долгих секунд Гранан стоял, не веря своим ушам и глазам. Его люди, многих из которых он знал с первых дней своей жизни, сейчас слаженно наступали на него, грозя убить. В голове не укладывалось. Потом, словно очнувшись от сна, отступил на шаг к двери у себя за спиной. Шаг, другой, третий — и он побежал, повинуясь новому окрику Лесной Тишины.       Весури охотника со свистом рассекал воздух перед ним. И хотя первым лезть под смертоносный стальной вихрь никому не хотелось, преследователи не дрогнули, не замедлили шага, словно все это было продумано и спланировано заранее. Кто-то метнул нож. Лезвие просвистело в воздухе, лишь оцарапав Лесной Тишине бок, но этого оказалось достаточно. Еще больше осмелевшие, поверившие в уязвимость противника стражники навалились всей массой.       Гранан успел скрыться в узком проходе за миг до этого. Охотник, не обращая внимания на текущую из пореза кровь, отступил следом. В нешироком коридоре он мог сдерживать нападающих достаточно долго, тогда как в просторном зале им ничего бы не стоило окружить их, не подходя достаточно близко, чтобы попасть под удар весури.       Напор нападавших не спадал. В коридор, куда их вскоре оттеснили, влились еще две небольшие группы. Не мешая друг другу, они наступали и наступали, подогреваемые командами Бесмира, туда, где со спины наверняка должны были ударить другие. В том, что они ударят, уже можно было не сомневаться.       Тогда Лесная Тишина свернул в узкий проход, которым пользовались слуги и в котором массе преследователей было сложно развернуться, и побежал, на ходу перехватив за локоть Гранана и собой закрывая его от преследователей. Вниз по лестнице, через пустующий холл и внутренний двор, к воротам. По единственному возможному пути. Останься они в замке — рано или поздно их загнали бы в угол.       Впоследствии Гранан не мог вспомнить подробностей того бегства. Помнил только, что с холма Лесная Тишина свернул сразу к лесу, минуя поселок. Помнил, как горели легкие от долгого бега, и как под конец верный охотник почти нес его под прикрытие ветвей. Раненый зверь из далеких земель, почуяв опасность, забирался в чащу хоть и чужого, но все же леса.       Там, в самом лесном сердце, воздух дышал прохладой и казался разгоряченным легким целительным бальзамом. Обессиленный, Гранан тяжело привалился плечом к замшелому стволу. Пот градом катился со лба, дублет вымок от него и лип к спине, сковывая движения.       — Идем, — Лесная Тишина указал головой куда-то вперед. — Нужно идти.       Ученый с трудом оторвался от ствола. Кивнул, бросив через плечо короткий взгляд в сторону замка и возможной погони.       — Ты прав. Они найдут нас, если не уйти достаточно далеко.       Ни слова не говоря, охотник двинулся вперед, раздвигая ветки на пути. Там, где он проходил, не оставляя заметных следов, за Грананом тянулась бы широкая просека, вздумай он пройти там один. За спиной ученого ветки смыкались, надежно скрывая их след от погони. Лесная Тишина умел не только выслеживать добычу, но и скрываться.       — Теперь не найдут, — коротко бросил охотник получасом позже, когда они сидели на каменистом берегу ручья. — Если не пойдем назад.       Гранан поднял на него блестящее от воды лицо, горько усмехнулся и снова отвел глаза.       — Не пойдем… Боги, как это могло случиться? Почему?..             Растерянный, словно человек, вдруг оказавшийся в мире, вставшем с ног на голову, Гранан снова с болью посмотрел назад, туда, где, как ему думалось, остался родной замок. Лесная Тишина так петлял, что запутал даже его.       — Сначала мой брат умер, потом пропал Астора, теперь бунт… Боги, за что? Что я сделал не так? Как умудрился так настроить людей против себя?..       Лесная Тишина ответил молчанием. Если бы Гранан все еще смотрел на возлюбленного, он бы наверняка заметил, как закаменело от упоминаия Астора лицо Лесной Тишины. Но взгляд ученого уже терялся в лесной дали. Крушение мира крушением мира, а в первую очередь нужно было подумать, что делать дальше.       — Нужно идти, — Гранан поднялся, ладонью стряхнул с лица капли. — Как только я перевяжу твою рану.       Лесная Тишина коротко качнул головой.       — Царапина. Не надо.       В другой раз Гранан бы непременно поспорил, сейчас только тяжело вздохнул и покачал головой, осматривая уже успевшую схватиться коркой подсохшей крови царапину вдоль ребер. Пройди нож немного ниже — была бы задета печень, и тогда могучий воин едва ли мог бы с ним пререкаться.       — Заживет, — заверил его Лесная Тишина, поправляя весури у пояса. — Идем.       Он помолчал и прибавил позже, глядя на Гранана с теплом.       — Мы в лесу.       — Ты не дашь мне пропасть, пока мы в лесу, — несмотря на горечь, улыбнулся Гранан, шагая за ним следом. — Я верю, си-таи. Верю.