Испытание Властью

      — Что значит, ты меня не пускаешь? С какой это стати мне вообще нужно спрашивать твоего одобрения? — Татцуки не на шутку разозлилась, когда я сказал, что не позволю ей одной выйти из убежища.         — А ты сама подумай, что ты будешь делать, если меня не будет рядом, когда ты привлечешь внимание шинигами, а ты его обязательно привлечешь, с таким-то уровнем реацу и контролем.       — Я сама могу постоять за себя! — зашипела на меня девушка.         — Ну, ну, силы-то тебе не занимать, вот только что дальше? Приведёшь всех сюда или будешь драться до последнего?       Татцуки ещё сильнее нахмурилась, и я уже ожидал услышать очередное обвинение в свой адрес, когда она внезапно отвернулась и, скрестив руки на груди, бросила:       — Замечательно, и что теперь? Мне сидеть тут вместе с тобой и этой кошкой всё оставшееся время? — в голосе уже не было той злости, но девушка явно всё ещё обижена на меня, — Э… а где Йоруичи? — пока мы спорили Шихоин и правда по-тихому улизнула, может, решила приглядеть за ребятами, а может, и по своим делам ушла.         — Как что? Тренироваться, конечно! Сейчас только барьеры поставлю, а то ещё кто-нибудь заметит, — Татцуки покосилась на меня, но ничего не сказала, только скинула молча стандартную накидку шинигами, оставшись в форме, вроде той, что носят ребята из Второго Отряда.       На самом деле ставить экранирующие Кидо с нуля не было необходимости, да и не под силу мне такое, зато я мог обновить и закачать реацу в те, что были установлены ещё Урахарой.       Оставив меч возле невысокого сухонького деревца, чем заработал недовольный взгляд девушки, я вышел напротив Арисавы, демонстративно разминая плечи.         — Ну давай, покажи, чему вы там с Йоруичи учились, — Татцуки не особо-то была рада тому, что я не использую Зампакто, но не стала ничего говорить, — не сдерживайся.         — И не думала, — фыркнула девушка, выпуская свою силу из-под контроля.       Теперь она уже не спешила бросаться в бой столь же безрассудно, как и раньше, встав в стойку, Арисава сверлила меня сосредоточенным взглядом. Одобрительно хмыкнув, я сам сделал первый шаг навстречу.       На плечи вдруг навалилось огромное давление, я даже сбился с шага, не ожидал такого, между нами ведь ещё больше двадцати метров, и нет никаких признаков, что над этим пространством довлеет повышенная гравитация. Но обдумать, когда же так успели измениться её возможности, Арисава мне не дала.       Одним стремительным рывком девушка сократила дистанцию, сбитый с толку внезапным давлением я не успевал ни увернуться, ни блокировать. Острое колено врезалось мне в живот, и тут же в вдогонку прямой в челюсть. Дерьмо! Такими ударами можно стены крушить. Чтобы остановить полёт пришлось использовать свет подчинения и тут же изворачиваться, избегая повторной встречи со стальными кулаками.       На меня обрушился нескончаемый шквал чертовски быстрых и не менее сильных атак, какие-то я успевал блокировать, от некоторых уворачивался, но немало ударов достигали своей цели, доказывая, что зря я недооценил прогресс подруги.       С каждой секундой давление всё увеличивалось, отдаваясь в костях и мышцах тугой ноющей болью, а сама девушка словно и не замечает ничего, она явно вошла в раж. Всю свою реацу я направлял на противодействие и защиту, лишь благодаря этому до сих пор ничего себе не сломал, но даже так, не знай я заранее, с какой именно силой придётся столкнуться…       Я пытался поймать противницу в захвате, отчего страдала в первую очередь её одежда. Несчастная ткань, и без того испытавшая на себе прелести многократной перегрузки, во многих местах изорвалась. Хоть я доподлинно знал, что Татцуки способна выдержать даже удары, нанесённые мной в полную силу, тем не менее не хотел этого делать. Прекрасно всё понимавшая Арисава оттого бесилась ещё больше и всё усиливала натиск.       Наконец мне удалось подловить слишком сильно вложившуюся в удар девушку. Таким ударам в карате нет места, Татцки-чан. Схватив тонкую ручку, я потянул Арисаву на себя, выворачивая конечность и заставляя её упасть. Мы сцепились в жестком захвате и вместе обрушились, по-другому и не скажешь, на многострадальную землю.       Это всё больше и больше напоминало не тренировку, а схватку диких животных. Прижав её руки к земле, я навис над девушкой, теперь её же собственная сила, мешала ей сбросить меня с себя.         — Ты не слишком ли увлеклась?         — Это только начало, — прорычала она, смахнув с лица лезущие в глаза мокрые растрёпанные волосы.       Отпихнув меня ногами, Арисава тут же вскочила и попыталась пнуть меня в лицо. Ну это уже и вовсе ни в какие ворота не лезет! Приняв удар на скрещенные руки, я оттолкнул девушку от себя, но она вновь не растерялась и, крутанувшись на одной ноге, вытянулась в красивом махе, пытаясь достать меня на развороте.       Красивый, но слишком открытый приём, поднырнув под бьющую ногу, я сблизился с девушкой и попытался зафиксировать её самым простейшим захватом, которым инстинктивно владеет любой мужчина.         — Вот ты и попалась, — шепнул я ей на ухо.         — Как бы не так, — Татцуки рванулась вперед и вниз, кувырком выворачиваясь из захвата, тоже простейший приём, которого я от неё и ожидал.       Отпрянув чуть в сторону, чтобы не получить по челюсти пяткой, я вновь сблизился с, едва успевшей развернуться, Арисавой. Вновь схватив её за руки, прижал девушку спиной к удачно подвернувшемуся дереву. Она пыталась вырываться, но силы для этого уже не хватало. Несчастное растение начало трещать и словно бы стонать, попав под раздачу способностей Татцуки.         — Если не отпустишь меня прямо сейчас, я тебе всё хозяйство отобью! — я лишь ещё ближе прижался к девушке, — что ты…       Не дав закончить фразу, я накрыл, тонкие губы поцелуем. Солоноватый привкус чужого пота будоражил нервы, Татцуки напряглась, замерев, но вырываться не стала. Так и не дождавшись ответа, я чуть отстранился, разрывая поцелуй.         — И как это понимать? — она внимательно смотрела мне в глаза, словно пытаясь что-то там одной ей ведомое разглядеть.         — А что это может значить? — я вновь прикоснулся к её губам, на этот раз совсем легонько, ожидая реакции. Наконец Татцуки открылась и ответила на мой поцелуй.       Я осторожно начал ласкать тело девушки, от этих легких касаний она вздрагивала, словно бы в нерешительности. Я и сам отчего-то ощущал некоторую неловкость, так необычно было чувствовать под своими пальцами не напряженные как струна мышцы, но податливое упругое тело.       Под разорванной одеждой обнаружилась ткань вроде бинтов, за которой Татцуки прятала свою грудь. Мои руки заскользили по ней, ища способ избавиться от препятствия.         — Постой, — Арисава вдруг отстранилась, — мы не можем.       Она попыталась отвернуться, избегая моего взгляда.         — Это ещё почему?         — Не строй из себя дурачка, ты же знаешь, как Орихиме тебя любит, — в голосе Татцуки послышались грустные нотки, — и тебе она тоже нравится, я же вижу.         — Я тоже кое-что вижу, и мне это совершенно не нравится. Твоя игра в самопожертвование никому не нужна, — Арисава стиснула зубы и угрожающе на меня посмотрела.         — Да с чего это ты взял? Может я тебя просто ненавижу?         — Ну так докажи, что ты меня ненавидишь, иначе я не остановлюсь и возьму тебя прямо здесь и сейчас, — я вновь требовательно впился в её губы, Татцуки какое-то время ещё сверлила меня недовольным взглядом, но вскоре закрыла глаза и окончательно потеряла волю к сопротивлению.       Узкая ладошка уперлась мне в грудь, она словно была не уверена, что ей делать, оттолкнуть меня или схватить и не отпускать. Я сам прижал её к себе, обхватив рукой за талию, чувствуя всем телом её тепло. Наконец она решилась и начала стягивать с меня накидку, позволив ей это сделать, я подхватил девушку на руки и уложил на столь удачно брошенную одежду.       Развязав бинты, я наконец дал своим рукам волю и принялся ласкать её грудь, Татцуки запрокинула голову шумно вдыхая ртом воздух, восприняв это, как знак одобрения, я начал покрывать нежными поцелуями её холмики, слизывать с них капельки жаркого пота.         — Пообещай мне… — тихо прошептала она.       Подцепив край её штанов пальцем, я стянул с девушки последнее препятствие на пути к цели.         — Что? — глядя ей прямо в глаза, я проник пальцами во влажное лоно, — Не слышу…         — Ах, — она поймала мой взгляд, — пообещай, что, если мы это сделаем, не бросишь Орихиме! — неожиданно твердо потребовала Арисава.         — Ты опять? — Татцуки всё так же требовательно смотрела на меня, — хорошо, я обещаю.       Я ласкал её, вырывая из горла девушки томные стоны. Зарывшись пальцами в мои волосы, она сама вдруг прижала меня к своей груди. Арисава стонала и извивалась в моих руках, и каждый её вздох вызывал во мне всё большее вожделение.       Я почувствовал, как острые зубки прикусили моё ухо, а это больно, видимо, я зря опасался, что она будет зажатой, что будет бояться, вновь недооценил Арисаву.       Оттянув в сторону её белые трусики, я вошёл в неё, плавно не останавливаясь до самого конца. Чёрт, как туго. Девушка дернулась и застонала, но явно не от боли, хоть это и был её первый раз.       Я замер, наслаждаясь этой теснотой, чтобы немного отвлечься я спросил:         — Тебе больно?         — Нет… мне… хорошо, — тихо прошептала она. Этот тихий голос так несвойственен той Татцуки, которую я знал всю свою жизнь.       Я начал двигаться, медленно, чтобы растянуть удовольствие, почти полностью вытаскивая его каждый раз. Она шумно вдыхала воздух в такт моим движениям, только сейчас, глядя на её возбуждённое лицо, я понял, как же давно хотел это сделать.         — Ичиго… быстрее… не дразни меня! — да, такой тон нравится мне куда больше.         — Для девственницы ты жутко требовательна, — помогая себе руками, я начал усиливать толчки, задерживаясь в конце.         — Ах, я не думала, что это будет так… хорошо, — а она весьма чувствительная, мне это нравится.       Из горла Татцуки вырвался очередной то ли стон, то ли писк, острые ногти впились в мои плечи и спину, и тут же я почувствовал, как на меня наваливается тяжесть и вовсе не оттого, что я сам подошел к пику или устал.         — Эм… Татцуки… — бесполезно, она уже ничего не слышит, вовсю отдавшись наслаждению.       Давление всё усиливалось, чёрт, это совсем не то, что мне хотелось бы чувствовать во время секса. Татцуки вновь заскулила, ей вторил треск ломающегося под собственной тяжестью дерева, с меня обильно лился пот, чувствую себя вьючным мулом, это просто издевательство какое-то. Арисава изогнулась дугой на пике наслаждения, она что-то бессвязно хрипела, но я не мог разобрать слов. Дерево наконец-то не выдержало и, сломавшись у основания, завалилось на землю, благо хоть не прямо на нас. Это совсем не то, что мне хотелось бы получить в свой первый раз в этом мире. По крайней мере, благодаря моей жертве никто не пострадал.       Татцуки тяжело дышала и смотрела куда-то сквозь меня, ну хоть кому-то из нас хорошо. Я отстранился и сел на песок, рядом с ней.         — Вижу, тебе понравилось.         — А, — она посмотрела на меня затуманенным взглядом, — что?         — Знаешь, вообще-то это парням полагается терять контроль в первый раз, — Арисава оглядела оставленные буйством её силы разрушения: покорёженное деревце, вмятину от наших тел в ставшем как камень песке, погибшую бесславной смертью одежду. Она села, попыталась прикрыться, обняв руками колени.         — Это всё я? Прости, — кажется, Татцуки действительно обескуражена, я ещё ни разу в жизни не слышал, чтобы она извинялась, да сегодня многое произошло впервые, — а ты…         — Хм?         — Тебе, наверное, не понравилось, да?         — Ну… к такому я не был готов.         — Если хочешь, я могу… — о, мне определённо нравится направление твоих мыслей.       Девушка подползла ко мне вплотную, протянула ручку к моему члену, робко и несколько неловко его обхватила.         — Как-то так это делается? — она начала поглаживать его, подключив к делу обе руки.       Я взял её за подбородок и вновь поцеловал.         — Ну как, это приятно? — ты же не думаешь, что я буду стонать, как ты сама несколько минут назад?         — Если хочешь сделать мне приятно, — тихо прошептал я, — сделай это своим ртом.         — Это… — Татцуки опустила глаза, кажется, она смущена, я вновь прижался губами к её губам.         — Я не заставляю, если не хочешь…         — Нет… я сделаю…       Она явно не имела совершенно никакого представления о том, как это делается, но отчего-то этот неумелый минет доставлял мне огромное удовольствие. Я очень быстро завёлся, запустив руки в темные волосы девушки, я нежно поглаживал её голову, с трудом сдерживая свою страсть.       Татцуки чуть отстранилась, лизнула языком самый кончик члена, ох, это было совсем неплохо.         — Ну как? — она лукаво посмотрела мне в глаза.         — Продолжай, — мой предательски сиплый голос был лучшим ответом на этот вопрос.       Арисава довольно улыбнулась и вернулась к прерванному занятию. Своим острым язычком она быстро подвела меня к самому краю, в последний момент я подумал было, что надо бы её предупредить, но уже не успел.         — Никогда бы не подумала, что ты можешь так мило стонать, — вот уж кто бы говорил.       Пока я приходил в себя, Арисава успела более-менее привести себя в порядок и сейчас задумчиво рассматривала то, что осталось от её кофточки.         — Не забудь про своё обещание, — бросила она, поворачиваясь ко мне спиной. Что-то мне не нравится её тон, да и жест этот, словно бы она пытается поставить между нами точку. Я взял её за руку и притянул к себе, прижав её грудь к своему оголённому торсу.         — Что ты… — в который уже раз, я оборвал её фразу поцелуем, — ты же обещал.         — И я от своих слов не отказываюсь.         — Тогда…         — Но я не говорил, что отпущу тебя, — на этот раз я готов к последствиям твоей безудержной страсти.