Fleur.Бабочка

*За окном медленно сгущались сумерки. Алый закат сменялся темно-синим покрывалом с узором из маленьких звездочек. В эту ночь Деймону было бесконечно одиноко. Он знал, что должен делать, но не мог… Мари смотрела в глаза Сальваторе, ожидая пока тот наберется храбрости. Она видела, как противоречия боролись в Деймоне, как он выбирал между «правильно» и «нужно». Мари понимала, что то, что ей придется сейчас услышать, станет, возможно, самой душераздирающей правдой, за которую она заплатит жизнью. Но это тоже будет правильно…* - Не думаю, что это правильно, Деймон, - задумчиво сказал Стефан, хлопнув пассажирской дверцей. - А у меня есть выбор? – спросил Деймон, поправляя воротник белоснежной рубашки. - Нет. Точнее, был бы, но вариант «она умрет, так и не узнав, кто ее предал» ты исключил. Так что да, у тебя нет выбора, – ответил младший Сальваторе и мрачно посмотрел на огромный графитовый особняк, окруженный кустами сирени. – Странно, сирень еще цветет. На дворе декабрь, а тут сирень цветет… Братья обменялись удивленными взглядами, и пошли к массивным дубовым дверям, у которых ожидали девушки-лакеи и девушки-дворецкие. Сальваторе нисколько не удивило то, что вся прислуга была женского пола. Они лишь синхронно вздохнули и с опаской перешагнули порог особняка Тринити. В доме, если это роскошное жилище вообще можно было назвать домом, не было прихожей или коридора ведущего к главному залу. Торжество началось уже за порогом. Огромное помещение, лишь отдаленно напоминавшее гостиную, по размеру было, как два дома Майклсона. Стефан, конечно, слышал раньше, что Тринити живут с размахом, но что бы так… Пол устилали квадраты белого и черного мрамора. Стефану на секунду показалось, что они с братом оказались на огромной шахматной доске, где судьба каждой фигуры предопределена. Гости, коими являлись лишь вампиры, все были одеты так, будто это последнее Рождество в их жизни. В каждом пришедшем было что-то, что отделяло их от прочих. Будь то сверкающее колье из изумрудов или просто сияющие кроваво-красным отблеском глаза. Каждый почетный гость, а приглашены были, безусловно, только самые уважаемые и почитаемые вампиры, лицемерно улыбался собеседнику, в ожидании момента, когда можно будет рассказать о своих приключениях. - Стремно здесь. Слишком много «важных шишек». - Деймон поморщился и, схватив с подноса официантки бокал, доверху наполненный шампанским, начал высматривать в толпе Марианну. Сальваторе рассчитывал, что гостей будет не так много и разглядеть в гуще чопорных Древних павлинов и их свиты Марианну будет легко. Но судьба и тут подкинула ему крученый мяч. Никто из присутствующих дам даже близко не был похож на Марианну. Зато статных гибридов было немного. Всего один, но лучше бы и того не было. Клаус, как бы ни отрицали братья, был великолепен и тем великолепием опасен. То, как гордо он держал спину и то, как тактично, но холодно общался с представителями других кланов, пробуждало в Сальваторе желание развернуться и уехать обратно на другой континент. Но братья упорно боролись с этим желанием, отодвигая его на задний план своих проблем. Вот только Майклсону было все равно, какие эмоции испытывали Деймон и Стефан. Он уже почувствовал на себе их взгляды и направился навстречу. - Добрый вечер. Могу я спросить, что вы здесь забыли? – вежливо спросил Клаус, смерив братьев взглядом полным презрения. - Можешь, но мы не скажем, – ответил Деймон и попытался обойти Древнего. Никлаус тут же схватил его за воротник и припер к стене. Деймон ожидал удивленных возгласов толпы, просьбы разобраться на улице, да что угодно, но не безразличия. Никто, кроме Стефана, не обратил внимания на жест Майклсона. - Мне тут одна птичка шепнула, что ты убил моего друга… - сказал Клаус, продолжая давить на шею Деймона. - Хейли не была твоим другом! – возразил Стефан и тут же оказался на полу со сломанным ребром. - Может и так. Но она была бы прекрасным дополнением к моей семье, а вы ее убили, – любезно поправил Сальваторе Ник. - Я просто убрал ее с дороги. Видишь ли, мне не нравится, что ты ищешь дневник, – сиплым, от недостатка кислорода, голосом ответил Деймон. - О, это уже твоя проблема. Лично меня все устраивает, – прошептал Клаус, обнажая клыки. - Да ладно?! Тогда ты не будешь против, если я поделюсь с Мари своими проблемами, – сказал Деймон, все еще надеясь, что Марианна где-то в толпе и уже спешит к ним. - Я – нет. Но Мари будет против. Видишь ли, Деймон, если ты хоть слово скажешь ей о моих планах, я испорчу праздник, убив Дерека! – едким, словно серная кислота, голосом ответил Древний. - Ты блефуешь! Тебе не выгодно убивать ее отца, тем более на балу, где каждый гость - твой потенциальный враг! – прохрипел Стефан, за что получил по печени. Его тело снова содрогнулось от боли. - А вы попробуйте проверить! – предложил Клаус и скрылся среди гостей. Деймон сполз вниз по стене на пол и, оказавшись рядом с братом, сказал: - У нас ведь нет плана «Б», да Стефан? *** - Терпеть не могу торжественные речи! Мари, почему их всегда говорю я? – спросил Дерек, пока дочь поправляла ему галстук. - Пап, я люблю поговорить, но произносить речь на Рождественском балу - все равно что нырять в бассейн с акулами! – ответила Марианна, заглянув в пронзительные серые глаза отца. Ох, как же часто она завидовала его глазам. Этот взгляд мог прожечь сталь и заморозить лаву. Не то что ее вечно теплые шоколадные глазки! - А родного отца, значит, можно отправлять туда! Девятьсот лет, из года в год я говорю, как рад их видеть… Мари, вот придет однажды время, и ты скажешь эти слова вместо меня! – улыбнулся Дерек и прижал к себе дочь. - Не дай Бог, пап, не дай Бог… - усмехнулась девушка, чувствуя щекой щетину отца. Они еще постояли так, обнявшись, минут с пять, а потом в комнату заглянула Кларисса и объявила: - Мистер Тринити у вас есть минута, чтобы спуститься вниз! Если вы не воспользуетесь этой минутой - гости съедят меня! Дерек рассмеялся и, ощутив, как дочь взяла его под руку, двинулся к выходу из комнаты. *** Марианна собиралась занять место рядом с импровизированной сценой, где ей и полагается быть во время выступления отца, но кто-то окликнул ее и девушка остановилась шагах в десяти от помоста. Этого расстояния бы хватило, чтобы успеть подняться на сцену и ощутить близость Клауса, но никогда не хватит, чтобы его остановить. - Мари! – облегченно воскликнул Деймон, найдя наконец девушку. - Деймон? Как ты здесь оказался? – озадаченно спросила Мари, то и дело оглядываясь на сцену. Она ждала выхода отца. - Неважно! Важно то, что я должен тебе сказать… - ответил Сальваторе и только сейчас ощутил всю трагичность ситуации. Только сейчас он понял, что сказав Мари о дневнике - он разрушит ее семью, но, не сказав - убьет ее. – Клаус…черт, он все продумал… - прошептал Деймон. За окном медленно сгущались сумерки. Алый закат сменялся темно-синим покрывалом с узором из маленьких звездочек. В эту ночь Деймону было бесконечно одиноко. Так одиноко бывает, когда знаешь, что должен разрушить чью-то жизнь. Чью-то возможно незначительную для тебя, но самую важную для кого-то жизнь. Он знал, что должен делать, но не мог… Мари смотрела в глаза Сальваторе, ожидая пока тот наберется храбрости. Она видела, как противоречия боролись в Деймоне, как он выбирал между «правильно» и «нужно». Девушка чувствовала, что то, что Деймон хочет сказать жизненно важно как для него, так и для нее самой. Мари понимала, что, то, что ей придется сейчас услышать, станет, возможно, самой душераздирающей правдой, за которую она заплатит жизнью. Но это тоже будет правильно… - Дорогие гости! Вампиры и гибриды, родственники и друзья! Я и моя дочь бесконечно рады видеть вас на нашем скромном празднике жизни!... Сегодня я не хочу врать вам. Не хочу говорить, как важно собираться в нашем доме каждый год, слушать мою речь и напиваться. Я просто хочу сказать, как счастлив, что у меня всегда будет тот человек, который вовремя возьмет за руку и скажет: «Папа, ты должен произнести речь». Моя речь – это традиция, закон, который никто никогда не нарушит… Марианна оглянулась на отца и ободряюще ему улыбнулась. Мысленно она уже попрощалась с возможность быть рядом с ним. Сейчас, в эту самую минуту. - Мари… Клаус врет тебе! Он все еще ищет дневник! Он все еще хочет убить тебя! – кричал Деймон. - Мари! Клаус хочет убить тебя! Но Марианна его не слушала. Она пристально смотрела на сцену… Она видела, как Клаус медленно поднялся по небольшой лесенке и направился к Дереку. Мари видела каждую секунду происходящую там. Видела, как Майклсон пробил ребра Дерека и медленно, наслаждаясь каждым моментом долгожданной мести, вытягивал сердце наружу. На долю секунды в глазах Дерека мелькнула прощальная искра. Искра, которою видела только Мари. Только дочь знала, что значит этот взгляд. Он говорил: «Я всегда буду любить тебя. Аминь» . Затем девушка рванула на помост, что есть сил. Но не успела… Клаус бережно вложил сердце Дерека в руки Марианны и прошептал: - Все кончено Мари. Больше никто не защитит тебя.