Fleur.Бабочка

Деймон открыл глаза, когда первые лучи солнца показались за горизонтом. Он надеялся увидеть вход в райские сады или врата в Преисподнюю, но перед ним все еще была та небольшая поляна в Милфордском лесу. Под ногами все еще чувствовалась твердая, заснеженная земля, а от коры дерева, к которой он прислонялся, пахло свежей кровью. Сморщившись от едкого запаха ржавчины, заставлявшего сосуды вампира иссушаться и тереться друг об друга, словно наждачная бумага, Деймон протер глаза и осмотрел поляну. Рядом с ним, разделенная всего полуметром снега лежала Марианна, но почему-то майка ее была порвана, а на месте шрама осталась лишь еле заметная розовая полоска. На лице девушки читалась сильная усталость: глаза ее, с темными кругами на веках и потеками туши, были плотно сжаты. Казалось, она боролась с назойливым светом, отвоевывая последние секунды драгоценного сна. От рук Мари шло тепло, нет, даже скорее жар, сравнимый только с адским пламенем, пожирающим души. На миг Деймону даже показалось, что Марианна там, в Аду испытывает мучения переносимые на ее тело на земле. Но слабое дыхание и сбивчивый сердечный ритм подсказывали, что девушка каким-то немыслимым образом выбралась с Той Стороны. И, похоже, выбралась не одна. Тело Клауса исчезло. Только на окровавленном снегу виднелись следы, уходящие к обрыву. Вытащить себя и всю кровную линию Клауса… Это было не постижимо для разума Деймона. Не было не одного разумного объяснения тому, почему он остался жив и, почему вырванное Клаусом сердце вновь билось в груди спящей девушки. Как не было объяснения и тому, почему дневник Элисон все еще лежит у ног Деймона, а не покоится в кармане Клауса. Да, одним словом «магия» Мари точно не отделается. Ей придется многое рассказать Деймону. Но главное, что сейчас она здесь, живая и невредимая. Ну не то чтобы совсем невредимая. Разве что несколько ссадин, перелом ребер и еще пара часов спячки на морозе, и наступит гипотермия… Деймон, поднявшись с земли, подобрал Мари и по старой, проверенной дороге унес ее домой. Тело девушки, казавшиеся таким громоздким и поломанным там, на земле, на руках ощущается совсем по-другому. Легкая словно пушинка, она почти не чувствуется на руках. Лишь длинные волосы, цепляющиеся за все ветки на пути, напоминают Деймону, что он несет не игрушечного котенка, не призрака, а вполне реальную, живую девушку. От злости Сальваторе, вспыхнувшей у колодца, не осталось и следа. Теперь приоритетной целью было доставить Мари в тепло и сделать все, чтобы дарованный ею шанс на новую жизнь оказался не напрасным. Сделать все, чтобы воспоминания об этой ночи стерлись из ее памяти, как ластик стирает неумелые детские рисунки, как вода смывает кровь, как снег тает под натиском солнечных лучей. *** Когда ночь сменила день трижды, когда три четверти дневника Марианны было прочитано, когда литр крови Деймона казался в организме девушки, - она проснулась. Она проснулась и, сделав первый по-настоящему глубокий и спокойный вдох, ощутила, что все испытания позади. Смахнув с лица непослушные волосы, Марианна первым делом осмотрела свое некогда израненное тело. На замену разорванной майке пришла теплая, синяя рубашка, от которой веяло Деймоном. Вместо темных, залитых кровью, джинсов были клетчатые шорты. На ногах, заботливо одетые Сальваторе, носочки с совами. Вся кровь и следы от грязного снега, промерзшей земли и сосновых иголок были смыты, а волосы небрежно заплетены в пучок. Представляя, как Деймон проворачивает все эти процедуры из серии «заботливый нянь», Марианна улыбнулась и оглядела комнату в поисках того самого няньки. Деймон сидел на полу и прикроватной тумбочки и, прислонив голову к матрасу, дремал. Одна его рука лежала рядом с ладонью Мари, изредка проверяя ее пульс, когда Деймон просыпался в холодном поту, с ощущением того, что раны, полученные от Клауса, не затянулись и девушка умирает. Когда же страшный сон развеивался, и приходило осознание того, что любимой ничто не угрожает, Сальваторе снова закрывал глаза, надеясь, что в этот раз в его сне никто не умрет. Марианна осторожно, стараясь не разбудить вампира, коснулась рукой его волос. Медленно провела пальцами линию от макушки до щеки. Чувствуя прикосновения прохладных пальцев на своем лице, Деймон поморщился и отвернул голову к окну. Вновь и вновь очерчивая лицо Сальваторе кончиками пальцев, девушка старалась запомнить это спокойное, умиротворенное выражение, которое вскоре сменится яростным, обиженным. Деймон проснулся, когда указательный палец вампирши в последний раз коснулся его щеки. Сальваторе разбудил даже не звонок в дверь, а реакция Марианны на этот звук. В момент, когда гость понял, что простым стуком тут не отделаешься, и придется воспользоваться звонком, рука Мари дернулась, и острый ноготь оставил на лице Деймона еле заметную, но вполне ощутимую красную полосу. - Какого черта? – сонным голосом спросил Деймон. Около трех секунд понадобилось Марианне и Деймону, чтобы понять, кто стал их гостем и молниеносно спуститься на первый этаж. - Клаус, - одновременно прошептали они. Когда рука Мари уже потянулась к замку, чтобы открыть дверь Деймон сделал предупреждающее движение, мол: «Не смей!» - Он уже был приглашен, - ответила девушка одними губами. Открывая дверь, Мари ждала неприятностей в лице Клауса, а получила проблему еще большую. На пороге стояла девушка, которую Деймон видел в лесу. Девушка, о которой он читал в дневнике Марианны. Девушка, из-за которой она сбежала из дома. - Мари! Рада, что ты жива-здорова! – воскликнула гостья. Затем, не дожидаясь приглашения, отодвинула Марианну и проследовала в кухню, оставив после себя шлейф фиалковых духов смешанных с вербеной. – Надеюсь, я не оторвала вас от чего-нибудь важного… Или интимного, – беззаботно прощебетала Кадэнс, окинув подозрительным взглядом Марианну, одетую в рубашку Деймона. - Это тебя я видел в лесу, так ведь? – спросил Сальваторе, закрывая дверь. - Ты видел Кадэнс в лесу и не сказал мне? – процедила Мари, присаживаясь за стол, не сводя при этом глаз с блондинки. - О, прости, что не сказал, ведь в этот момент я спасал твою жизнь! – воскликнул Деймон, став за спиной Марианны. - И, видимо, плохо спасал, раз ей пришлось применить темную магию… - задумчиво произнесла Кади, жестом приглашая Деймона присесть рядом. – Садись, нам предстоит долгий разговор о семейных ценностях. - О чем ты говоришь? – снова спросил Сальваторе, на этот раз сев не напротив, а рядом с Мари. - Как? Неужели моя дорогая Мари еще не рассказала тебе душераздирающую историю о семье Тринити? – саркастически усмехнулась Кадэнс, заправляя за ухо прядь выбившихся их тугой косы волос и наливая в оставленную на столе чашку остывший кофе. - Мари! – требовательно произнес Деймон. Теперь за движениями Марианны следило две пары глаз. Каждый из рядом сидящих ожидал, пока девушка соберется с силами и начнет рассказ. Сцепив пальцы в замок, чтобы ненароком не кинуть лежащий неподалеку нож в гостью, Мари подняла глаза и поведала Деймону историю, не описанную ни в одном дневнике Лэстрейндж. - Я уже говорила, что в попытке забеременеть моя мать обратилась к темной магии. К магии новолуния. И так случилось, что в ночь, когда было произнесено заклинание оплодотворения, мой отец переспал не только с Элисон, но и с еще одной женщиной из соседней деревни. Ее, вроде как, звали Лорен... - Не «вроде», а точно! – вставила свое слово Кадэнс, размешивая сахар в чашке так, что при каждом соприкосновении фарфора с медью раздавался неприятный звук, режущий чуткий вампирский слух. - Замолчи! Раз уж вытянула из меня эту историю, имей совесть слушать ее так, как я ее помню! И спустя девять месяцев на свет появились две девочки дампиры: я и Кадэнс. Отец не стал скрывать свою измену, ибо, как тут скроешь подрастающее поколение кровососов! Это и положило начало, как бы абсурдно это не звучало, концу отношений Элисон и Дерека. Хотя потом мама все же смогла простить отца… Но уже после того, как вышла замуж за Колина, - Марианна вздохнула и приготовилась столкнуться с осуждающим взглядом прожигавшим ее кожу. - Выходит у тебя есть еще и сестра. Одного только понять не могу: почему ты бежала от нее? – сказал Деймон, перебегая взглядом с Мари на Кади и обратно. - Понимаешь, красавчик, я, вроде как, позор семьи. Мало того, что рождена от другой женщины, так еще и обратилась на три года раньше срока. Хотя, тут спорная ситуация! Ведь если вспомнить Мари, которая обратилась на пару месяцев раньше «указанного часа»… - ответила Кадэнс, озарив Деймона широкой белозубой улыбкой волчицы, заманивающей оленя в свою ловушку. - Вообще-то, меня скинули с обрыва, а ты повесилась, - как бы между делом сказала Мари, дернув Сальваторе за рукав, стараясь отвлечь его от сестры. – И да, забыла, ты позор семьи даже не потому, что повесилась, а потому, что приняла обращение из зависти. Видишь ли, Деймон, Кади всегда хотела быть самой первой, самой любимой и прочие бредни обделенного вниманием подростка… Кто ж виноват, что это не на твои плечи легло проклятие флер! С радостью бы поделилась своей судьбой с тобой, сестра! Кадэнс на это лишь хмыкнула. Она привыкла слышать один и тот же упрек от сестры. Веками в каждой ссоре именно разговор о «проклятье флер» и обращении был ключевым аргументом. Но не будь это правдой девушка даже бровью бы не повела. И какое счастье, что за эти годы Кади научилась прятать ярость, разгорающуюся в груди каждый раз, как они, затронут опасную тему. - Знаешь, эти разговоры о прошлом, твой коронный упрек, они меня так утомляют. Я, пожалуй, выберу себе спальню наверху и отдохну, - сказала Кадэнс, когда опасная тема родства вроде как осталась позади. – Кстати, красавчик, не хочешь составить мне компанию? Деймон, которому откровенно льстило подобное внимание, расплылся в улыбке, предвкушая всю сладость отказа, еще не слетевшего с его губ. - Нет, Кадэнс, Деймон не присоединится к тебе, - прорычала Марианна, возвращая сестру с небес на землю. – Тебя здесь не ждали и тебе здесь не рады, Кадэнс. Будет лучше, если ты отдохнешь в гостинице! Кади, накручивая на палец прядь волос, подошла к Марианне и, наклонившись к уху, прошептала: - Но так уж вышло, что меня пригласили. Так что будь добрее сестренка, я здесь надолго. - Клянусь, я заколю ее во сне! – прошипела Мари, метнув нож в спинку стула, на котором недавно сидела Кадэнс. - Если она не сделает этого раньше, – улыбнулся «красавчик» и тут же схлопотал подзатыльник. За окном все больше сгущались сумерки. Деймон посмотрел на метель, бушевавшую за стеклом, и подумал о том, что в этом доме скоро разгорится не шуточная борьба за власть и внимание. И будет лучше покинуть этот Титаник сейчас, чем столкнуться с разрушительными последствиями, принесенными белокурой гривой в их и без того нестабильную жизнь. Но Сальваторе к трудностям не привыкать. Так что придется засучить рукава и запастись терпением.