Резонанс.

« — Как я тебя узнаю? — Я там буду самый грустный».

      Вообще, внезапное пробуждение — очень неприятно. Тебя или обливают ведром холодной воды, или кричат какую-то глупость на ухо, или сталкивают с кровати; и ты мгновенно распахиваешь глаза и…       М-да. Эссу никто никогда не предупреждал, что, открыв глаза, можно увидеть не «пошутивших» родителей и не болвана-друга, а огромную серую маску из металла и бордово-красные огни столь же больших глаз. Девушка не сразу поняла, где она находится и почему, а когда вспомнила — было уже слишком поздно. Она безропотно повисла в крепкой хватке «железного великана», убедившись в бесплодности своих попыток хоть как-то навредить ему, и бессильно опустила голову: ей определённо не везёт. Сперва одно чудовище превратило в металлолом машину, в которой она ехала, и убило водителя; теперь его сотоварищ расправится с ней. При воспоминании о рыжеволосом мужчине на девушку накатило сдавленное чувство вины — она даже не подумала о нём, кидаясь прочь из салона автомобиля. Хотя, задержись она на секунду, была бы уже мертва. Как же всё сложно! Она ведь потому и не хотела быть полевым агентом: слишком часто приходится делать выбор между собственными принципами и выживанием. Но, видимо, судьба решила добиться своего; не одним, так другим путём.       Говоря о судьбе, Эсса решила, что неплохо было бы узнать о своей. Она уже минут пять висела в воздухе, пока две — очевидно, она не заметила прихода второго робота за своими нелепыми надеждами выбраться — гигантские машины обсуждали что-то на… английском? Девушка на всякий случай помотала головой из стороны в сторону и даже ущипнула себя, прекрасно осознавая абсурдность данной процедуры, — несмотря на невероятность происходящего, оно казалось вполне реальным. Пришельцы, говорящие на английском: шикарно. Просто один в один с дешёвой фантастикой. Дожили.       Впрочем, Эсса решила не жаловаться на подброшенную фортуной подачку и прислушалась к странному диалогу. Металлические «парни» активно обсуждали поход к кому-то третьему, очевидно их боссу. Вернее, тот, кто держал её, предлагал идти, а второй активно сопротивлялся этой идее. Полностью солидарная с ним в этом вопросе, девушка изо всех сил замолотила руками и ногами по синему металлу — вряд ли она нанесла бы своему пленителю хоть какой-то вред, но так она хотя бы попыталась донести до него свое глубочайшее несогласие. Бессердечный компьютер не впечатлился всей полнотой чувств Эссы и сокомандника и, развернувшись, бодро пошагал по коридору в сторону, откуда некоторое время назад пришла девушка.       Осознав, что её мнения здесь спрашивать не спешат, Эсса печально вздохнула и обратила своё мнение на второго робота. По сравнению с её захватчиком, он казался фигурой более эмоциональной, и, раз уж её смерть откладывалась на неопределённый срок, а способа выбраться не обнаруживалось, можно было посветить имеющееся время его изучению. Впервые с момента «первого контакта» девушка смогла хорошенько разглядеть пришельца: высокий, раскрашенный в яркие красно-бело-синие цвета изящный корпус, самолётные крылья за спиной… Кого-то он ей безумно напоминал, но вот кого?.. Внезапно, голова робота резко повернулась в её сторону, полыхнув ярко-красными огнями глаз: — Чего уставилась, насекомое? — Кого-то потеряла, насекомое?       Эссу словно обдало холодом, а потом кинуло в жар. Она смотрела на пришельца широко открытыми глазами, запнувшись о невысказанные слова. Этого не может быть — всего лишь глупые шутки покалеченного разума. Но что, если ей не померещилось и он действительно тот самый, из её кошмаров?..       Эсса не могла сказать с уверенностью — слишком много в её памяти было белых пятен и перемешанных, разрозненных кусков. Знать правду хотелось нестерпимо, но, в самом деле, не спрашивать же об этом у самого пришельца?!       Между тем, робот довольно оскалился, очевидно принимая её реакцию за испуг, и отвернулся, переключая внимание на открывшуюся перед ними ещё одну — последнюю — дверь.       Войдя, они очутились в просторном, заполненном компьютерами зале с такими же сине-фиолетовыми стенами, как и во всех коридорах. Помещение казалось таким большим, что здесь, пожалуй, можно было устраивать оперные концерты для нескольких тысяч людей. Посреди всего этого мрачного великолепия стоял огромный трон, напоминающий королевские престолы из детских сказок о могущественных правителях и отважных рыцарях, на котором величественно восседал погружённый в думы несомненный «король» этого места — мощный серебристый робот с испещрённым царапинами и шрамами корпусом. Когда он повернул голову, Эсса невольно съёжилась: в глубине глаз «тёмного властелина» словно плескалось кипучее море крови, а взгляд прожигал насквозь. Когда он заговорил, его глубокий низкий голос с лёгкой хрипотцой отразился от стен, создавая впечатление, что говорят сразу двое. Обманчиво спокойный полушёпот внезапно перерос в угрожающее рычание и резко вздрогнувшая девушка понимающе отнеслась к сходной реакции своих спутников. Пожалуй, теперь она ещё больше уверилась в правоте своего знакомого (?) робота. Не стоило им идти сюда, ох, не стоило…       Закрыв глаза, Эсса молилась только об одном: пусть у него будет хорошее настроение, и она не исчезнет из истории прямо здесь, без всякого смысла и пользы. Об осторожности при загадывании желаний она вспомнила лишь в тот момент, когда её приписали в качестве подопытной крысы к «роботу-в-маске». Мучаясь размышлениями о том, что хуже: быть объектом эксперимента или умереть, — девушка краем глаза заметила пытающегося по-тихому смыться «робота-с-крыльями» и усмехнулась: неужели он настолько боится своего начальника, что готов проломить стену в попытке уйти отсюда побыстрее? Впрочем, её веселье затухло, когда из помещения раздался крик: — Старскрим! Останься. Хочу сказать тебе пару слов о работе с подчинёнными.       Это прозвучало жутко. Эссе в голову закралось нехорошее предчувствие о содержании этого «разговора», и она ужаснулась, прочитав в скользнувших по ней на секунду глазах крылатого робота ответ на свой незаданный вопрос. Прежде, чем она успела хотя бы открыть рот, двери отсека закрылись, отрезая девушку и пришельца друг от друга. Крепко зажмурившись, девушка попыталась отрешиться от прозвучавшего за дверью спора на повышенных тонах и последовавшего за ним вскрика. Вот уже второй, кто за последнее время страдает по её вине. Она определённо ходячий источник неприятностей.       Чтобы отвлечься, Эсса переключила внимание на своего пленителя. Тот спокойно шагал вперёд с бесстрастным лицом; казалось, его ничуть не заботит разворачивающаяся за его спиной чудовищная сцена. Девушке даже захотелось прямо так, без обиняков, глядя в сокрытые за непрозрачным визором глаза, спросить, что он чувствует и чувствует ли вообще. Судя по поведению двух других пришельцев, их виду не были чужды эмоции как таковые, но этот отдельный представитель своего рода явно предпочитал им трезвую логику и субординацию. И ещё он единственный из троих скрывал своё лицо за маской. В чём же дело? Кто он?       Пытаясь отыскать ответ на эти вопросы, Эсса почти пропустила тот момент, когда они свернули из общего коридора и зашли в небольшую, скромно обустроенную комнату. В отличие от основной тематики базы, она была на пару тонов светлее: вместо давящих тёмно-синих, стены здесь были практически голубыми, и девушка пометила себе подробнее разузнать об эстетических предпочтениях хозяина — похоже, она не единственная, кого успела довести мрачность этого места. Оглядевшись, Эсса отметила аскетичность кварты: ничего лишнего — только платформа, что-то вроде стола в углу и… стереосистема? В который раз за день девушка поняла, что ничего не понимает в этой жизни. Всё, что она успела уже узнать о своём «владельце», обрисовывало ей образ рассудительного и немногословного учёного. Но музыка? Эсса всегда гордилась своим умением понимать людей, но, похоже, на гигантских боевых машинах её внутренний компас закоротило.       Это было даже не обидно, а, скорее, интригующе. Странный бессердечный музыкант — чем не объект для исследования? Девушка даже на минуту забыла, что объектом изучения здесь была именно она. Да, впрочем, она уже и не была уверена в сути научных изысканий своего захватчика. Что же он, в самом деле, собирается с ней делать?       Загадочный пришелец явно не спешил дать ей ответ на этот вопрос. Поставив её на «вроде-стол-но-не-совсем» в дальнем конце своей комнаты, он пощелкал кнопками на близлежащей панели, и Эссу окружило нежно-серебристое силовое поле. Сперва она думала потыкать в него пальцем, но в несомненности печального исхода данного действия её убедил голубоватый электрический заряд, пробежавший по кромке поля прямо у неё над головой. Нет, пожалуй, становиться «белковой на гриле в собственном соку» ей не особо хотелось, так что она просто уселась, поджав под себя ноги и вопросительно посмотрела на робота. — Хм, ну и что дальше? — от долгого молчания голос прозвучал несколько хрипло. — Может быть, для начала, познакомимся? Тебя ведь как-нибудь зовут? — Эсса понимала, что её заносит и не стоило бы вот так заводить светскую беседу с тем, кто, предположительно, имеет на твою жизнь не самые радужные планы, но ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось хоть как-то заявить о том, что она не тварь бессловесная и разумом не обделена. К тому же, если она не собиралась сдаваться и позволить превратить себя в подопытного кролика — а она не собиралась — то стоило наладить контакт со своим пленителем. Ну, в крайнем случае, хотя бы попытаться.       Вряд ли пришелец был того же мнения. Не обратив внимания на улетевший в пустоту вопрос, робот дотронулся до стекловидной панели у себя на груди, и, к невероятному удивлению девушки, оттуда вылетело нечто непонятной формы, менее чем за секунду принявшее очертания механической птицы. — Лазербик: операция — слежение, — изящная голова с острым загнутым клювом неуловимо кивнула, и сине-красный металлический беркут, стремительно вспорхнув с плеча своего хозяина, быстрым движением пересёк кварту, приземлившись в паре сантиметров от защитной сетки.       Решив, судя по всему, что на этом участие в её дальнейшей судьбе не обязательно, «робот-в-маске» отошёл к противоположному углу комнаты и устроился за небольшим терминалом. Эсса фыркнула и в знак протеста посвятила своё внимание новому знакомому. — Значит, ты Лазербик? А я — Эсса. Приятно познакомиться. — Девушка довольно улыбнулась, когда механическая птица взмахнула крыльями и что-то проклекотала на непонятном языке. — Как я погляжу, ты более общителен, чем твой хозяин. Как ты ещё уживаешься с этим букой?       То, что эту тему затрагивать не стоило, она поняла лишь после того, как птица издала громкий, бьющий по ушам звук и демонстративно повернулась к ней задом. Терять единственного собеседника девушке не хотелось, поэтому Эсса громко выдохнула и, приняв виноватый вид, обратилась к обиженному роботу: — Ну прости. Я не хотела тебя оскорблять. Твой эээ…друг очень хороший, просто я кххм…ещё не до конца прочувствовала. Понимаешь ли, у нас, людей всё зависит от первой встречи, а с ним она получилась не особо удачной. Мягко говоря. Но я надеюсь, что у нас с ним получится изменить мнение друг о друге. Вот увидишь…       Сидя за терминалом, Саундвейв внимательно прислушивался к разворачивающемуся диалогу. Вернее, монологу: белковая явно любила поговорить. Сначала он особо не обращал внимания на её болтовню; ничего нового: как всегда, много слов — мало толку. Но потом что-то странное появилось в её эмоциональном фоне. Прикрыв оптосенсоры, он заглянул в её мысли и был приятно удивлён. Вместо ожидаемого страха и лицемерной попытки выкрутиться он ощутил нарастающее любопытство, интерес и…восхищение? Чудная органическая придумала себе что-то невероятное и теперь в красках расписывала Лазербику его, Саундвейва, качества. Связист не был в особом восторге от разложения собственного характера по полочкам, но всё же позволил человеку продолжать свою попытку анализа. В конце концов, никто ещё не упоминал о нём столько положительного в одном предложении. И пусть такие характеристики, как «милосердный» и, о ужас, «милый» были не только далеки от истины, но и невероятно оскорбительны, но меркли на фоне «честности», «трудолюбивости» и «сдержанности». Невероятнее, чем выводы белковой, были только источники её умозаключений. То, что он её не убил, было не более, чем проявление заинтересованности в когнитивном устройстве их расы, и уж никак не великодушием. Правда, Саундвейву было трудно признать, что с музыкальными колонками она почти угадала: они остались здесь ещё с давних времён; непозволительный, но необоримый признак слабости, своеобразная дань прошлому. Но не чувства!       Что ж, в любом случае, человеку удалось его удивить. Нелёгкая задача, но она с ней справилась. Стоит обдумать возможность поощрения…       Мысли связиста были прерваны раздавшимся из коридора грохотом. Проанализировав все его возможные источники, кассетник с мысленным вздохом поднялся и вышел за дверь кварты, где его взору предстала неутешительная картина. Командир ВВС, покрытый царапинами и энергоподтёками, стоял, привалившись к стене, и из последних сил делал вид, что его следующий шаг не приведёт к неминуемому падению. Его левое крыло торчало под неестественным углом, и Саундвейв отметил, что гордый авиатор наверняка опять пытался оказать сопротивление меху, в два раза большему, чем он. Старскрим выглядел явно не способным продолжить путь до своей кварты и уж тем более произвести хоть какой-то ремонт, поэтому связист принял единственное на данный момент возможное решение. Приблизившись к сикеру, он перекинул через своё плечо его манипулятор и оттащил вяло сопротивлявшегося коммандера внутрь кварты.       Не обращая внимания на сыплющиеся из уст летуна оскорбления, кассетник примостил Старскрима на платформе и достал из субкармана все имевшиеся у него медицинские средства. — Оказание сопротивления бессмысленно. Старскрим: нуждается в ремонте. — Иди ты к Юникрону со своим ремонтом! Сперва подставляешь, а потом делаешь вид, что хочешь помочь! Без тебя справлюсь! Прочь с дороги! — авиакоммандер попытался слезть с платформы, но на первом же шагу согнулся пополам от боли и едва не рухнул, подхваченный молчаливым связистом. — В просьбе отказано. Повреждения нейросети: требуют немедленного вмешательства. — Саундвейв ожидающе посмотрел на сикера, затем перевёл взгляд на его крыло. Осознав суть просьбы, Старскрим сверкнул оптикой и рассерженно зашипел. — Никогда в жизни! Ты. Не. Тронешь. Мои. Крылья. — Выбор: отсутствует. Саундвейв — единственный квалифицированный медик. — Видя на лицевой летуна ещё не развеявшееся сомнение, связист понимающе прибавил, — вред не будет причинён. Необходимость осторожности осознана.       С глубоким выдохом сикер взглянул на кассетника со спарковской доверчивостью: — Обещаешь? — и, дождавшись кивка, прикрыл оптосенсоры. — Тогда я согласен. Валяй.       Уже готовый к предсказуемому согласию, Саундвейв подошёл к авиатору со спины, помедлил, выбирая идеальную точку захвата для крыла, и чётко выверенным движением рванул его в сторону. Старскрим заорал на ультразвуке, так, что Лазербик недовольно поморщился, а белковая с страдальческим видом зажала аудиосенсоры. К счастью, повреждённые сегменты встали на своё место, и связисту осталось лишь смазать их регенирирующим гелем. — Шлак! Мог бы и предупредить, — пришедший в себя после шоковой терапии авиатор смотрел на кассетника с неприкрытой враждебностью и, судя по его виду, не выл в голос только из-за пресловутой гордости.       Которая, впрочем, не помешала ему позволить Саундвейву продолжить ремонт.       Когда через полчаса с «зализыванием ран» было покончено, кассетник поднялся с платформы и внимательно посмотрел на Старскрима, что-то обдумывая. Затем, наконец, решившись, он собрал все инструменты и обратился к сикеру. — Требуется присутствие связиста на главной консоли. Восстановление: не окончено. Необходим покой. Старскрим: останется здесь. — Не интересуясь реакцией летуна на вышесказанное, Саундвейв направился к выходу из кварты под удивлённые взгляды авиатора и белковой и уже в дверях уловил нечёткое, но уверенное: — Спасибо.       Замерев на секунду, кассетник, не оборачиваясь, кивнул и продолжил свой путь под звук захлопывающейся двери. В кварте повисло многозначительное молчание. Старскрим и Эсса ещё несколько секунд неподвижно смотрели на проход, за которым скрылся связист, а потом девушка широко улыбнулась и победно взглянула на Лазербика: — Что я говорила? И вовсе он не злой!