Резонанс.

«— Ну же. Попробуй вспомнить. — Это так необходимо, чтобы я вспомнила? — Нет, ты должна стереть эти воспоминания. — Так зачем вы настаиваете, хоть я ничего не помню? — Это нечестно… что я тут единственный, кто это помнит. — Тогда тоже забудьте. — Неплохо иметь возможность просто так забыть что-то. Но я не робот. Как я могу забыть что-то, что четко впечаталось в мою память? — Время. Человеческие воспоминания исчезают со временем. — Кажется, ты не понимаешь. Иногда человеческие воспоминания не исчезают со временем. Место или песня… могут пробудить воспоминания». Я не робот! (Roboti Aniya)

      Приход в сознание вновь порадовал оригинальностью — не успела Эсса открыть глаза, как пристальный взгляд алого визора в паре сантиметров от её собственного лица заставил девушку резко отшатнуться. Проморгавшись, Эсса обнаружила себя внимательно осматриваемой знакомым десептиконом. Саундвейв — всплыло в голове имя пришельца — слегка наклонил свой шлем влево и произнес ровным, лишённым малейшего намёка на эмоции тоном: — Запрос: функциональность человека? — если бы не слабо заметное мерцание визора, у девушки сложилось бы впечатление, что робота на самом деле и не интересует её состояние. — Спасибо, что поинтересовался, — Эсса не была уверена, приняты ли у пришельцев схожие с людскими правила вежливости, но традиционная фраза вылетела сама собой, по привычке. — Руки, ноги, голова вроде на месте. Последняя, конечно, болит жутко, но ничего, не смертельно.       Девушка вымученно улыбнулась — голова и правда гудела, как колокол, мешая как следует сосредоточиться, что сейчас было весьма не кстати. Эсса прикрыла глаза и помассировала пальцами веки. Сейчас бы смоченного водой куска ткани… Она мысленно представила себе охватившее её бы при этом чувство облегчения, — пока не осознала, что уже пару секунд стоит с открытыми глазами, а ощущение лёгкости никуда не исчезло. Взгляд невольно метнулся к застывшему в той же позе Саундвейву. — Функциональность человека — повторный запрос.       Эссе понадобилась всего пара секунд, чтобы сложить два и два. По словам крылатого десептикона, её хозяин — телепат, так? Ну что ж… похоже, ей представился уникальный шанс проверить это на собственном опыте. — Да, теперь всё вообще супер… То есть, функционирую удовлетворительно! — вынырнув из своих мыслей, по-быстрому исправилась девушка. — Спасибо за помощь. Выходит, ты и правда можешь, ну, читать мысли? — Утвердительно. — Саундвейв подтверждающе кивнул, наблюдая за реакцией белковой. Человеческая фем была весьма интересным экземпляром. Все его предыдущие попытки изучить разум этих существ оканчивались неудачей. Взрослые представители вида оказались существами крайне пугливыми и несговорчивыми: на запросы не отвечали, отказывались пополнять энергию и тряслись от ужаса при одном его появлении. Биоритмы одного из исследуемых подскочили так, что он даже деактивировался.       С тех пор прошло немало астроциклов, и связист почти готов был заключить в своём исследовании, что аборигены-органики — неразумные существа, пока не появилась эта белковая. Очевидно, Саундвейв не ошибся, давая этому виду последний шанс в её лице. Фем оказалась значительно моложе предыдущих образцов и её поведенческие паттерны во многом напомнили автоботских питомцев. Реакция белковой на Старскрима, которую ему позже продемонстрировал Лазербик, показалась кассетнику занимательной, и позже он позволил себе покопаться в её процессоре. Причина выяснилась не сразу, и связист был поражён тем беспорядком, что он застал у человека в голове. Создавалось впечатление, что на разум когда-то была наложена тщательная защита, которую попытался взломать неумелый телепат. Вместо чёткой структуры воспоминаний, разум был поделен на нечёткие куски, половина из которых была повреждена или заблокирована остатками защиты. Впрочем, ему удалось восстановить несколько самых сильных воспоминаний, дающих ответ на его вопрос.       Здесь — владей Саундвейв эмоциями — он порадовался бы до неожиданности удачному приобретению. Словно сама судьба вновь свела вместе девочку и десептиконов. Практической пользы это не несло, но вот сравнить реакцию белковой — тогда и сейчас — представлялось занятной возможностью.       Впрочем, для этого ещё требовалось привести варварски растерзанный разум в порядок. Столь грубое и неэффективное вмешательство вызывало у Саундвейва отвращение и презрение: как смеют ничтожные органики вмешиваться в процессы, что не понимают, и так бездарно использовать данную им великую силу! Его собственные вмешательства всегда были аккуратными, как работа мнемохирурга, точными, как Телетраан-Альфа, и, главное, незаметными. До тех пор, пока он сам не пожелает обратного.       До прихода белковой в сознание, телепату удалось восстановить почти все воспоминания, лежавшие на поверхности. Остальное требовало более длительного и глубокого вмешательства. Возможно, он продолжит эту работу позже. Интересно, как скоро человек догадается о вмешательстве? Ради этого эксперимента Саундвейв даже не стал затирать следы и дал белковой подсказку, убрав остаточный фон его действий из её процессора — до чего же эти органики беспомощные.       Впрочем, фем его не разочаровала и достаточно быстро нащупала нужную ниточку. Что же, ему не составит труда ответить ей тем же. От белковой требуется лишь задать верные вопросы…       Эсса испытывала смешанное ощущение благодарности (мигрени как не бывало) и беспокойства. У неё были свои секреты, и то, что пришелец мог читать её, как открытую книгу, создавало определённые неудобства. Если следить за тем, что говоришь, было ещё сколько-нибудь реально, то «заткнуть» мысли не представлялось возможным. Оставалось лишь надеяться, что она случайно не подумает чего-нибудь «не того» и ненароком не рассердит десептикона. Что ж, придётся быть осторожной. И предельно честной.       И всё-таки это круто — лечить силой мысли и знать, что у окружающих на уме! Эсса даже почти позавидовала пришельцу — уж ей-то точно не помешало бы разобраться, что творится в головах у её новых знакомых (или, раз уж они машины, следует звать мозг процессором?). Как бы то ни было, инопланетяне явно не горели желанием общаться, зато сами информацию умели добывать превосходно. Как же добыть ответ на интересующие вопросы? Спрашивай, и я отвечу       Прозвучавший в голове голос до чёртиков напугал девушку, и она не сразу поняла, в чём дело, но уже спустя пару секунд вздёрнула голову вверх, безошибочно определяя адресанта послания. — Эт-то ведь ты, да? Офигеть, ты ещё и так умеешь! Прости, я не мастер мысленных разговоров, так что можно вслух? — дождавшись сдержанного подтверждения, девушка задала особо волновавший её вопрос. — С какой целью я здесь? В смысле, ты сказал, что хочешь меня изучить… но я жива-то хоть после этого останусь? Что ты собрался со мной делать? Изучение безвредно для испытуемого. Объект исследования: мыслительные процессы. — Значит, ты хочешь изучить мой мозг. Ты делаешь это из любопытства или у десептиконов имеются определённые планы на человечество? Исследование не несёт подтверждённой практической пользы. Является продуктом личной инициативы. Является ли запрошенная информация достаточной? — Ну-у-у… не то что бы… Но ты правда ответишь? На все вопросы, без ограничений? — дождавшись скупого подтверждения в виде едва заметного наклона шлема, девушка позволила себе выдохнуть и немного расслабить плечи: что же, ей хотя бы дают шанс, глупо было бы упустить подобную возможность. — Раз уж меня не намерены убивать — по крайней мере пока — я хотела бы больше узнать о вас. А то знаешь, твой друг оказался крайне грубым типом. Не то чтобы я в принципе рассчитывала на вежливость с его стороны, но… Скажи… пожалуйста… — Эсса неловко споткнулась о собственные слова. Вот она сейчас так мило беседует с захватившим её в плен пришельцем, вежлива, как на светском приёме… Это же почти что сотрудничество с террористами. Для агента — вещь неприемлемая.        Девушка поморщилась от противного осознания того, что вновь служебный долг идет вразрез с подходящими к ситуации рамками поведения. Наверное, не следовало ей вообще пытаться вступить в Щ.И.Т.. Впрочем, какая разница! Здесь и сейчас все эти благородные закидоны бесполезны, если они не помогут выжить. Уже более уверенно Эсса продолжила: — Откуда вы, я уже знаю, хотя ещё не вполне понимаю. Но зачем вы прилетели на Землю? Что вам нужно от людей? — Саундвейв уже почти позволил волне лёгкого недовольства просочиться в разум белковой по установленной им связи, когда девушка забавно всплеснула руками, будто пытаясь отмахнуться от чего-то невидимого, и затем поднесла их к своей голове, скрывая в ладонях нижнюю половину лица. — Нет, стой, не надо, не отвечай. Я знаю. Дело не в нас, так? Прости за глупый вопрос, просто, видимо, я привыкла, что если кто-то супер-крутой и сильный приходит к нам «в гости», то ему непременно нужно нас всех захватить и подчинить своей воле. Издержки общечеловеческого эгоцентризма.       Эсса непринуждённо улыбнулась и пожала плечами, словно чувствовала небольшую неловкость. Связист счёл это довольно забавным: человеческий детёныш оправдывается за стереотипы своей расы. И перед кем? Саундвейв даже почувствовал укол жалости из-за того, что не может рассмеяться вслух. Однако ничто не препятствовало ему сделать это в мыслях. Вид ещё более смутившейся от его мысленной выходки белковой приятным отпечатком засел в искру. Определённо, этот момент заслуживает того, чтобы сохранить его в блоках памяти и пересмотреть позже. Исключительно в научных целях, конечно же.       Однако непохоже было, что человек сдастся так быстро. — Это какие-то ценные ресурсы? Или стратегически выгодное расположение? Я угадала? Предположение: не лишено смысла — уклончиво отозвался связист. Стратегия десептиконов — явно не та вещь, которую следовало бы обсуждать с белковым. Тем более таким болтливым.       Кажется, Эсса уже и сама поняла, что вышла за рамки дозволенного: — Понимаю. Зашла слишком далеко, да? На самом деле, это не так уж важно. Это просто всё моё любопытство. Всё равно мне уже некому будет передать эту информацию — я же вроде как останусь здесь… навечно…       Девушка поджала губы, сдерживая нахлынувшие эмоции. Какого чёрта?! Она никогда не сдавалась так быстро, а теперь собирается просто смириться с мыслью, что останется подопытной крысой для огромных инопланетных чудовищ? Возможно, человечество и не является их первичной целью, но не то что бы жестяные банки испытывали хоть какое-то уважение к людским жизням — вспомнить хотя бы беднягу-водителя. Прямая или нет, но они — угроза. Щ.И.Т. должен об этом знать! Фьюри должен!..       Эсса вздрогнула, когда один из её сжатых в гневе кулаков наткнулся на по-прежнему торчавший в кармане брюк предмет. Медленно выудив на свет фиолетовый значок, она повертела его в руках, наблюдая за тем, как искусственный свет играет на его гранях. Внезапное воспоминание остудило её пыл как ушат холодной воды. Огромный шлем в ангаре. Огромный шлем с таким знакомым выражением лица на нём. Выражением, которое она видела буквально… два? три?.. часа назад у одного из своих похитителей.       Осознание не принесло ничего, кроме ощущения горечи и какой-то странной опустошённости. — Они всё знали, да? — обратилась она в пустоту. Саундвейв не дал подтверждения, но, кажется, его уже и не требовалось. Мысли в голове завертелись с бешеной скоростью, даря ужасное осознание. — Вы уже были здесь раньше. — Утверждение, не вопрос. — И мои детские кошмары — не кошмары. И «психологическая травма» — на самом деле воспоминание. И семья — фикция. Ещё бы! Какое удивительное совпадение! Молодая семья усыновляет осиротевшего в результате теракта ребёнка и — вот же совпадение — новые папа и мама — оба спецагенты! Кто бы мог подумать! Все последние годы — ложь. А я — дура. Просто доверчивая наивная идиотка.       Эсса всё ещё чувствовала чужое присутствие в своём разуме, теперь оно ощущалось иначе: тёмной неприступной бездной — холодной и неподвижной. Возможно, это сейчас было к лучшему: ей сейчас с лихвой хватало собственных сумбурных эмоций. Никогда ещё она не чувствовала такой ясности и в то же время запутанности. Сделав пару глубоких вдохов, она попыталась вновь вернуться к излюбленному методу мысли.       У неё покопались в голове (судя по всему, далеко не впервые за её недолгую жизнь) и «помогли» вспомнить и разобраться — это раз. Всё… ну хорошо! большая часть того, что ей говорили, было продумано и подстроено — это два. Она совершенно не чувствует благодарности к тому, кто «наставил её на путь истинный» — это три. Ну разве что совсем чуть-чуть — это четыре. Дать по морде заботливому директору помешает расстояние, а пришельцу — параметры роста. Это пять. Но хочется вот прям очень! Это шесть.       Последнюю мысль она подумала с особой тщательностью, чтобы дошло до адресата наверняка. Нечего ей сеанс обработки устраивать: мол, они хорошие, Щ.И.Т. — плохие… Все хороши! Горечь и раздражение смешались в её голове в какой-то странный коктейль, готовый выплеснуться на первого попавшегося из списка виновных. — Даже не надейся — я не собираюсь устраивать здесь бурных сцен. — Глядя на вздёрнувшийся надлинзовый щиток, она поправилась. — Больше не собираюсь. Не знаю, уж чего ты хотел добиться этой информацией, но если повиновения — не сработает. Они мне, очевидно, не друзья, но и вы не перестали быть врагами.       Задумавшись на секунду, Эсса закусила губу и вскинула голову вверх, встречаясь взглядом с десептиконом. — У меня ещё один вопрос. Последний. Я знаю, что уже достаточно здесь наговорила, но я должна знать. Для меня это решает всё. Ты видел в моих воспоминаниях, как я здесь оказалась. Скажи… моё попадание к вам… оно… — слова давались с трудом, и девушке пришлось стиснуть за спиной дрожащие руки, чтобы найти в себе силы продолжить, — …оно могло быть… каким-то образом… подстроено? — Эсса задержала дыхание и поборола желание зажмуриться в ожидании приговора. Нет       Облегчённый выдох против воли вырвался из её груди, и она едва удержала готовые сорваться солёные капли в уголках глаз. Ситуация: непредсказуема. Вероятность спасения от эрадиконов: одиннадцать процентов. Вероятность проникновения на корабль: четыре процента. Совокупная вероятность событий: менее одной сотой процента. Вывод: планирование невозможно. — Спасибо. — С оттенком неудовольствия Эсса отметила, что её последний выдох скорее напоминал всхлип, но она быстро отмахнулась от этого, направляя по мысленному каналу тёплое чувство признательности за ответ и попытку утешить. — Это, знаешь… как камень с души просто. — Смирившись, девушка быстрым движением размазала вокруг глаз зарождающиеся слёзы. Надо прекращать: она же обещала — без сцен.       В ответ на неловкую попытку белковой выразить свои чувства, Саундвейв отправил ей образ, подсмотренный у неё же в голове: высокий темноволосый человек-мужчина прикладывает кончик своего пальца к обонятельному рецептору зарёванного человека-детёныша и издаёт звук, имитируя сигнал, издаваемый клаксоном человеческого автомобиля, чтобы его успокоить.       Реакция вышла занятной: шумно вентилировавшая до этого белковая запнулась и издала невнятный писк, а цвет покрова её лицевой приобрёл красный оттенок.       Сделав себе пометку разобраться с данным явлением позднее (времени у них было более чем достаточно), Саундвейв поднялся с платформы и направился к выходу из кварты. У него было ещё достаточно обязанностей на мостике, которыми следовало заняться, и он, к своему неудовольствию, всё ещё не разобрался с ошибкой, ставшей причиной появления человека на корабле.       Уже находясь в дверях, он услышал в голове слова белковой: Знаешь, ты не так уж плох… Думаю, мы вполне могли бы стать друзьями, Саундвейв.