Меч-лилия и кольцо Морганы

Пэгги тасовала карты в такт мерному стуку колес. Перед ней было расстелено золотое покрывало с бахромой по краям, а сбоку стояла резная шкатулка. Сейчас она была распахнута, и Айрис видела красный бархат её нутра. Карты в руках Пэгги были крупнее обычных, а на их рубашке на густо-фиолетовом фоне сиял золотистый месяц. — Так что, какое твое тайное второе имя? — вдруг спросила Пэгги, не отрываясь от карт. — Готова поспорить, оно просто ужасно. — У меня нет второго имени, — улыбнулась Айрис. — Да ну, не может быть. Уверена, это что-то вроде Блу или Скай, или Скай Блу. Айрис скривилась, показывая всё, что думает о подобных именах. А Пэгги начала выкладывать карты причудливым узором, похожим на розу. Она открыла карту в самом центре «розы» и удивленно охнула. — Что? Что это? — Айрис вытянула шею, чтобы лучше разглядеть карту. Там уличный шут в дурацком колпаке танцевал, жонглируя двумя знаменами — алым и зеленым. Ответила Пэгги неохотно, поджав губы: — Ещё рано, нельзя судить обо всем раскладе по одной карте. Не мешай пока. Она принялась открывать карты, но чем дальше, тем больше хмурилась. А Айрис оставалось молча наблюдать. В купе повисла гнетущая тишина. Наконец Пэгги спрятала лицо в ладони и шумно выдохнула. — Это будет непросто. — Говори уже, не томи, — поторопила её Айрис. — Он очень странный человек, твой Король. Мне кажется, я что-то упускаю. Вот, взгляни сюда, — Пэгги ткнула в одну из карт, и Айрис пришлось встать со своего места, чтобы увидеть ее. На карте три старинных меча были воткнуты в расселину, образованную ручьем. Вода в нем была бурая то ли от ржавчины, то ли от крови. И лес вокруг казался таким диким, а клинки — такими заброшенными, что у Айрис защипало в глазах. — Это его мысли. В них скорбь и тоска по навсегда ушедшему. И особенно по его близким. Айрис знала это и так. Только взглянув на карту, она ощутила её смысл каким-то внутренним чутьем. — Но теперь взгляни сюда, — продолжила Пэгги, ткнув в карту на другом краю «розы», — он сам от всего отказался. Ушел в одиночестве, бросив всё и всех. Ещё эта карта может означать учителя. Но я не вижу рядом с ним учеников, ни одного. На карте человек в дорожном плаще взмахнул магическим жезлом, и на его конце засияло пламя. — А вот она не может быть его ученицей? — Айрис ткнула в нижнюю карту — одну из трех во всем раскладе, где изображалась девушка. Босоногая, она сидела на ветвях дерева, держа в одной руке магический жезл, а в другой букет цветов. А у её ног разлегся лев. — Нет, вряд ли, — с сомнением ответила Пэгги, — это его самая большая тайна. Не думаю, что кто-то стал бы скрывать ученицу, скорее уж… Договорить ей не дали, двери купе распахнулись. На пороге стоял Гидеон. Он хищно оглядел купе и вцепился в Айрис взглядом. — Я нашел тебя. Ты, между прочим, ушла посреди разговора. Это было грубо. — Да неужели, — поскучнела Айрис. Сириус просил её постараться обзавестись друзьями, а не врагами, но искушение было велико, — а вот интересно, ты заглядывал во все купе всех вагонов, чтобы найти меня? На секунду мальчишка замялся. — Эээ… Н-нет. Почему-то Айрис казалось, что это то самое «нет», которое «да». Словно в подтверждение, Пэгги хихикнула в кулак. И она не слишком старательно это скрывала. Гидеон покраснел. — В общем, очень мило, что ты зашел, но мы заняты, — мягко, по крайней мере, она на это надеялась, сказала Айрис. Гидеон бросил быстрый взгляд на Пэгги и расклад перед ней. — Не страшно, я подожду, — и он прошел и уселся на свободное место. В купе повисла звенящая тишина. Сложив руки на груди, Пэгги прорычала: — Прошу прощения! Гидеон слегка рассеянно взглянул на нее, словно не совсем понимал, что прощения должен просить он. И срочно. Желательно на коленях. — Да? — невинно спросил он. — Я, знаешь ли, творю сложную и опасную магию и должна на ней сосредоточиться. А твое присутствие меня отвлекает. Так что будь любезен, выметайся. — Но ты же гадаешь на картах, — все тем же невинным тоном уточнил Гидеон. — Да, — Пэгги сказала это так ласково, что Айрис мысленно содрогнулась. Но назойливого мальчишку этим было не пронять. — Ну, тогда какая же это магия, — заявил он, — сплошное шарлатанство. Пэгги вскочила на ноги, и Айрис едва успела за ней, чтобы перехватить ее руку. Но не язык. — Ещё хоть слово и… и ближайшую неделю будешь ходить с фингалом на самом видном месте. Гидеона это, похоже, повеселило. — Это ведь не сделает тебя нешарлатанкой, верно? — Хватит. Прекратите, вы оба, — Айрис одарила их гневными взглядами. Потом не слишком бережно (и ей не было жаль) схватила Гидеона за воротник и встряхнула, — хочешь поговорить? Идём. Она почти силком вытолкала его в коридор. Не то, чтобы Гидеон сопротивлялся, просто не успевал за ней. Захлопнув дверь, Айрис в упор посмотрела на него. — Ну, так что? — Знаешь, тебе не стоит общаться с такими, как она, — заметил Гидеон, — все эти карты, предсказания и прочие суеверия мозги разжижают только так. Айрис открыла и закрыла рот. Она не позволит втянуть себя в спор, пообещала она сама себе. — Я подумаю над этим, а теперь, пожалуйста, — последнее слово Айрис выделила интонацией, — скажи, зачем ты пришел? — Что?.. — слегка рассеянно переспросил Гидеон, но быстро спохватился. — А, это. Знаешь, мои родители, кажется, подружились с твоим опекуном. Это звучало как начало очень длинного рассказа. Из тех, что похожи на раковину улитки. Они начинаются очень издалека и медленно, концентрическими кругами приближаются к сути истории. И к середине ты уже сам догадываешься, о чем тебя хотели спросить, а если и нет, то просто изнываешь от скуки. Часто такие истории рассказывают одинокие старики или люди, которые боятся спросить прямо. Беда в том, что, если ты попробуешь подтолкнуть такого рассказчика, он уйдет от сути ещё дальше. Но Гидеон не выглядел ни запуганным, ни старым, потому Айрис рискнула его ускорить. — А можно побыстрее? — Я и стараюсь побыстрее, — огрызнулся он, — в общем, мои родители — они хорошие, но они магглы. И многого не понимают. — И? — Они наверняка будут общаться с мистером Блэком. И ты же тоже будешь ему писать. Последнее было почти вопросом. — Да, уж не сомневайся. — Вот я и подумал, хорошо бы в твоих письмах не было ничего, что могло бы огорчить моих родителей. — И как я должна угадать, что может их огорчить? — с нажимом спросила Айрис. Гидеон пожал плечами, и стало понятно, что вот она суть. — Ты — никак. Просто дай мне их почитать, и я вычеркну все лишнее. — Нет! — ответ пришел сам, Айрис даже не успела осмыслить вопрос и возмутиться. Она развернулась к двери, — Если это всё, я пошла. — Стой, почему нет? Айрис взглянула на него через плечо. — Ну, дай подумать, это моя личная жизнь и моя личная переписка. И. Она. Тебя. Не. Касается. Айрис распахнула дверь, зашла в купе и с треском ее захлопнула. — Удачно поболтали? — съязвила Пэгги. Она валялась на скамейке и таращилась в потолок. — Очень, — у Айрис не находилось слов от гнева. Сейчас, когда Гидеон оказался с той стороны, вся невысказанная злость накатила на нее кроваво-красной волной. — Он хотел читать мои письма. И вычеркивать лишнее. Да как он посмел?! Пэгги тихонько присвистнула. — Кто он вообще такой? Вел он себя так, словно вы старые знакомые. Это было так нелепо, что Айрис нервно и зло рассмеялась. — Мы познакомились на вокзале. Он не знал, как попасть на платформу. Пэгги приподнялась на локтях. Казалось, ее настроение резко улучшилось. — Любопытно. — Что именно? — уточнила Айрис. — Любопытно, понимает ли он, на кого нарвался. Хорошее настроение Пэгги передалось и Айрис. Она хищно улыбнулась. — Не думаю. Они обменялись многозначительными взглядами и улыбками. Потом, будто опомнившись, Пэгги всплеснула руками и заявила, что у нее с собой лучшие в мире сэндвичи с ветчиной и Айрис просто обязана их попробовать. Без возражений. Это и правда оказались очень вкусные сэндвичи. С мягким хлебом, хрустящим листом салата и капелькой соуса. Злость постепенно отступала. В окно светило солнце, окрашивая позолотой пролетавшие мимо поля. Айрис была на полпути от Хогвартса, а значит, остальное не важно. А потом Пэгги вернулась к раскладу и что-то долго рассказывала. Делала она это очень весело, с яркими примерами и пояснениями. Но Айрис мало что запомнила. Ей только врезались в память яркие картинки. Особенно одна у основания «розы»: на ней мужчина смотрелся в зеркало, но с той стороны отражался совсем не он, а молодая девушка. Айрис знала такие зеркала. Они назывались сквозными, и в них ты видел не себя, а собеседника, хотя это было куда больше обычного, в половину человеческого роста. Должно быть, зачаровать такое было не просто. И Айрис гадала, с кем же Король через него говорит. Когда она спросила об этом Пэгги, та лишь отмахнулась. — Не надо воспринимать все так прямолинейно. Это метафора. Может и нет у него никакого зеркала. — Может и нет, — кивнула Айрис, но в душе не согласилась.