***
Наконец собрав остатки разума в кучку, мне удалось осознать плачевность ситуации, которая с каждым днем меньше походила на сон, да и на реальность не больно-то смахивала. За несколько дней моего пребывания в выдуманном Йашкой КрипиХаусе даже частично удалось свыкнуться со сью-штамповым поведением канонично жестоких и безжалостных безумцев. Который раз утро начиналось с приближающегося топота и счастливого крика эльфа, вламывающегося в каждую комнату: — Проснись и пой! — от звонкого голоса я поначалу вздрагивал. Затем недовольные жильцы вспоминали все известные им нецензурные выражения и абсурдные фразочки, типа: — Заткнись и спи! — сначала за стенкой раздавалось едва разборчивое ворчание Вудса. — Да чтоб тебя зеленый еж в туман и об коленку! — чуть поодаль откликалась какая-то дама. Но эти заскоки Йуняши оказалось несложно игнорировать. Куда проблематичнее оказалось попасть в ванную, а после — мало-мальски перекусить. В уборную выстраивались сонные подростки, возмущенные не перестающим журчанием воды, сопровождаемым беззаботным пением. же опустошался за пятнадцать минут, также мгновенно иссякали чайные пакетики, растворимый кофе и даже пятикилограммовый мешок сахарного песка. Но быстро раскусив систему, я сначала спокойно вкушал чашечку крепкого кофе, а после, взбодрившийся и довольный, шел умывать слегка помятую физиономию. Что странно, никто еще не просек эту тактику. Затем, набив (бездонные, как мне казалось) животы, ребята растекались по всему дому: возвращались в комнаты, шли в гостиную и утраивали баталии за пульт от телевизора и пребывали в знатном удивлении, когда каналы переключались сами собой (какой-то умник прикупил точно такой же пульт и умело орудовал им)… Некоторые же после недолгого отдыха направлялись пакостить собратьям по несчастью, дабы скрасить нелегкую жизнь. Вот тут-то и начиналось веселье. — Какого хрена моя толстовка стала розовой?! — видимо в прошлую стирку, поддавшись порыву лени, никто не решился отделить цветное от светлого. — Куда делся этот чертов нож?! — на этой фразе я по привычке перевел взгляд на раскачивающуюся люстру, где кружили Олдер с плюшевым медведем и Эльф с чьим-то колюще-режущим. На это ребята заговорчески подмигивали. Как эти двое до сих пор не навернулись… Если суммировать массу внушительных размеров люстры, призрака, ножа, еще одного призрака и плюшевого медведя, то по-моему она давно должна была рухнуть. — Где… Кто снова спер мои вафли, презренные? — какая-то неизвестная мне особа наспех закидывала потерю Роджерса в рот и умудрялась подавиться, вскоре откашляться и попасть кусочком не дожеванной вафли в глаз полуголому безликому, который в свою очередь странно усмехался и удалялся с жертвой на верхний этаж. — Дже-ефф…Твое адское отродье псины снова сжевало мою биту! — в дверях, угрожающе сложив руки на груди, возвышался Худи, а уродливое животное довольно виляло облезшим костлявым хвостом. — Почему мои записки стали радужными? — после возникал силуэт Слендермена, в лице которого пакостники смогли найти альбом, и теперь безликий не выглядел так угрожающе. Это забавно, когда он пытался выглядеть строгим дядечкой, но его голос — вернее, мысли — срывался на визг. — Хэй, Маски! — успокоившись, Тоби вскоре решал достать напарника. Затем Вечная наперегонки с Убийцей начинали преследовать Вудса по всему дому. Вся эта прелюдия сопровождалась криками, матами, рычанием, сбитым дыханием, вздохами… И прочим в этом духе. Пожалуй, игнорировать не так уж и просто.***
Забросив просмотр ежедневно повторяющихся, будто под копирку, событий, поднялся на второй этаж, не без труда отыскивая выделенную комнату. Она оказалась на втором этаже, в третьем коридоре, который находился по правой стороне от лестницы, ведущей на чердак. А дверь была шестой на левой стороне этого коридора. Да, черт возьми, первое время я заходил в каждую комнату, пока не выучил странный путь. Дальше — хуже. Открыл дверь и узрел полураздетую особу, кружевное белье на которой выглядело вполне неплохо. Но, сориентировавшись, я прикрыл лицо ладонью. Следом последовали душераздирающий визг и летящая подушка. От неожиданности зажмурив глаза, поймал на лету подушку и вышел, прикрыв дверь. Наверное, комнатой ошибся, такое бывает. Еще раз вымерив все до шага, вернулся к той же двери и аккуратно приоткрыл. Зашел, снова закрыл и, убрав от лица подушку, вперил взгляд в эту же даму, но уже одетую. Молча сел на выбранную кровать и, пытаясь привлечь внимание, негромко кашлянул. — О, привет! — сделав вид, будто я только появился, девушка постаралась дружелюбно улыбнуться. — Я теперь с тобой живу. Я Руби, — тут она подошла и протянула руку. — Приятно познакомиться. Молча вложив в ладонь странной особы подушку, перевел взгляд на противоположную стену: она была без пробелов заклеена плакатами. — Извини, так неловко вышло, — она снова улыбнулась, села рядом и, будто подумав, что я не догоняю, добавила: — ну, с подушкой… Как, кстати… — она замерла: наконец-то я удостоил сожительницу взглядом, — какое твое имя? Как тебя зовут? — Зови, как хочешь, — и я продолжил рассматривать. — Точно! — я окинул ее прожигающим взглядом. Рубикон? Да, черт возьми, это ты… Ну держись! — Что-то не так? — девчушка неприятно поежилась под моим пытливым взглядом и нервно усмехнулась. — Извини, если ты не хотел иметь соседку по комнате, я… — тут незнакомка стала боязливо озираться по сторонам. — Что?! Да что, черт возьми, с тобой не так?! Перестань так смотреть на меня! Э-эй, космос, прием! — и она странно начала размахивать руками, будто это не возмущение, а призыв о помощи. — Челове-ек! От этого желания молча испепелять взглядом юную особу не убавилось, и я гордо нес на себе нелегкий груз. Тут началось самое интересное: страх медленно окутывал собеседницу, а истерика, я думал, вот-вот захлестнет ее с головой. Решив, что делу это не помешает, я начал беззастенчиво рассматривать скромно перебирающую подол юбки маленькую авторшу. Она и не подозревала, какой прелестный вид на ее безупречное черное нижнее белье мне предоставила. Скоро заскучав, я скользил взглядом выше. Должно быть, я плохой советчик в дамских премудростях, но ядовитого цвета свитшот с короткой джинсовой юбченкой — по моему мнению — не самое удачное сочетание… но куда уж мне! Удержавшись от колкого замечания, я улыбнулся самой доброй и лучезарной улыбкой, какой может улыбаться человек, насильно прозябающий в лесной глуши без средств коммуникации и вынашивающий план отмщения недалекому авторенку. — Милая, а не с твоей ли легкой руки каждое мое утро начинается с визга эльфа и криков возмущенной до глубины души кучки пришибленных подростков? Дамочка смотрела на меня честным-честным взглядом ярко-голубых глаз. Тогда я понял: девочка, что называется, косит под дурочку. — Ах, нет! Прошу прощения, солнышко, — я театрально подбежал и поцеловал даме белую тоненькую ручку, но отпускать был ее не намерен, — я, должно быть, обознался. — Что ты творишь? Что происходит? — хитрая особа начала странно хлопать глазками, пытаясь вырвать драгоценную ручку. — Отпусти меня, сумасшедший! — Нет! Я вовсе не сумасшедший, а пугать Вас и в мыслях не было, дражайшая Рубикон, — имя авторенка я проговорил с особой желчью, растягивая каждый звук. Ее передернуло. — Ты по-прежнему не понимаешь, что происходит? — на этих словах я резко сократил расстояние до неприличного, отчего дыхание собеседницы участилось. Во имя Фикбука, не доведи до НЦ! — Что ты намерен сделать? — кажется, в эту глупую головку закрались грязные мыслишки. — Убьешь меня? Изнасилуешь? Я не мог больше этого терпеть и, резко отстранившись, рассмеялся. За кого она меня принимает, и каков уровень ее самомнения? Но, с другой стороны, я рад, что дамочка прозрела. Резко выдохнув, я постарался сделать самый серьезный вид: шутить я не намерен. Меня нехило вымотали здешние условия, и я требую вернуть меня, откуда взяли. — Маленький автор обиделся на отзыв, а теперь доказывает мне, как мстя его будет страшна? — Ах ты! — губы предательски задрожали, и обида понесла ее прямиком на выход. — Ты ничего не знаешь! Нервишки у нас шаля-ят. Хлопнув дверью, собеседница удалилась, будто желая оставить меня наедине с мыслями. Наверняка, она уверена, что я буду корить себя за совершенную ошибку. Да кто я такой, чтоб обижать столь милую леди? Благо, что мои безупречные манеры не позволяют поднимать руку на слабый пол. Да что там, голос повышать! Черт бы побрал этот слабый пол со всеми вытекающими! Рыкнув, я вернулся на свою кровать. Удобно лег, заложив руки за голову и вперив взгляд в потолок. Бежать за авторенком смысла не видел, ведь все ее вещи уже распакованы, а плакаты — расклеены. Желает она того или нет, вернуться придется. Однако, как вновь начать диалог, дабы не обижать бедняжку, придется подумать. Не пытать же ее, в самом деле? Хотя…