Перо Света и Крылья Тьмы

В тот вечер Астрид так и не дождалась Иккинга. Её окутывало чувство смутной тревоги и едва ощутимого страха, волна которых накрывала её каждый раз, стоило Иккингу отойти от неё. Благо, Ночная Фурия парня была рядом с ней, и едва до её ушей доносился блаженный рокот Беззубика, которого она гладила, её сразу становилась спокойней. В тот вечер она уснула мгновенно, так и не дождавшись Иккинга. Чувство тревоги вскоре вернулось к ней, и силясь его одолеть, она закрыла глаза и постепенно погрузилась в сказочный мир грез. Ей снилось что-то непонятное. Она запомнила размытые очертания Крыла Дракона, но город почему-то был охвачен огнем, и белые, как снег волосы женщины. Почему-то этот сон для неё стал особо важным, из-за него она проснулась утром в очень задумчивом состоянии. Но так как ей непременно нужно было поправляться, чтобы в понедельник приступить к тренировкам, она решила отложить этот сон в одну из своих ячеек, чтобы потом ещё поразмыслить о нем. Вообще с самого утра её раздражало отношение Иккинга к ней. Он больше не шутил над ней, не посмеивался и не пробовал заговорить с ней, лишь невнятно мыча на её попытки с ним поговорить. А ещё ей казалось, будто Хэддок думает, что она, черт возьми сделана из хрусталя! Он молча таскался за ней хвостиком. И стоило ей в силу своей неуклюжести обо что-нибудь удариться, он тут же кидался звать Готти под возмущенные крики блондинки, или если что-то или кто-то могло в неё врезаться, упасть на неё или подвернуться под ноги, Иккинг тут же предотвращал опасность. Хофферсон была словно в вакууме. Разве что в вакууме с воздухом. А вакуум этот полностью состоял из Иккинга. Небо, Хэддок точно чокнулся! Стоило Астрид начать едва слышно разговаривать с Корном, то шатен тут же подбегал к перепуганному брюнету, хватал его за ворот рубашки и начинал допрашивать. Короче говоря, Астрид весь день находилась рядом с Иккингом, который ни на шаг от неё не отходил. Ладно если бы они в шутку спорили между собой, но нет же! Они сидели в абсолютном молчании. Хэддок никак не реагировал на её просьбу поговорить с ним. Он что-то невнятно мычал, а потом вновь опускал взгляд на свои ладони со скрепленными в замок пальцами. Блондинка не знала, что ей делать. Весь день она провалялась в кровати. Иногда читала книгу, принесенную Хэддоком по её просьбе, иногда что-то калякала карандашом на пергаменте, иногда ела горячие супы и отвары, которые должны помочь ей поправиться, а иногда забывалась тревожным сном. Хотя это сном нельзя было назвать. Просто находилась между реальностью и отключкой. В тот момент, когда она попыталась осторожно выйти из комнаты и пройтись по дому, её тут же настиг Иккинг. Она ожидала услышать кучу проклятий и ругательств в свою сторону, но шатен сказал что-то вроде: «Астрид, ты не должна здесь находиться», и насильно волочил сопротивляющуюся девушку в комнату. Хофферсон дулась, дулась, но не могла найти в себе силы долго злиться на парня, ведь он все делает ради её безопасности. Дело уже близилось к вечеру. Астрид лежала на кровати и упиралась абсолютно безразличным взглядом в потолок. Сидевший рядом с ней на стуле Иккинг упирался взглядом в блестящий деревянный пол. Царившую в комнате гробовую тишину нарушало лишь тиканье часов. Это тиканье стало настолько монотонным, что Хофферсон показалось, будто она сейчас свихнется. Это настолько ей осторчетело, что ей попросту захотелось вот взять и прицепиться к шатену без причины. — Иккинг! — настойчиво позвала его девушка, резко поднявшись с кровати. Хэддок перевел на неё задумчивый взгляд зеленых глаз. — М? — все так же невнятно промычал он. — Мне уже лучше. — она резко смягчила тон. — Хорошо. Тогда до завтрашнего дня будешь отдыхать. Ну нет! Она не этого хотела! Ей нужно было срочно выйти на свободу! Ей ужасно надоело торчать в этом доме. Она уже не может выносить этой гнетущей тишины. — Иккинг… — она устало откинулась на подушку. — Пожалуйста, дай мне выйти на улицу… — Нет. — его ответ был настолько резким и настолько неожиданным, что Астрид некоторое время просто пораженно молчала. — П-почему? — она запнулась и некоторое время просто молча ждала ответа. После вчерашнего вечера Иккинг изменился настолько, что она едва его узнавала. Что произошло тогда? Стоик же вроде вызывал его куда-то, но что же там было? Она изнывала от желания узнать, что тогда происходило, но у Иккинга спрашивать бессмысленно, он бы все равно не сказал бы ей правду. — Сейчас на улицах опасно и на тебя могут покушаться. Если тебя убьют, то нам не победить в войне. — шатен вроде и сказал это так спокойно, но почему-то Астрид стало от этого больно. Неужели его волнует лишь победа, а не сама она? Но может он неправильно выразился? Все же когда её сбросили с обрыва, они переживали за неё так же сильно, не зная, что она Покровитель. Скорее всего он просто не так сказал. Да вообще, о чем она, черт возьми думает?! Они знакомы совсем недолго! С каких пор её волнует то, кем она может быть для него? Астрид почувствовала, что отвратительное настроение катится в Тартарары, портясь окончательно. Хофферсон внимательно посмотрела ему в глаза, которые смотрели куда-то сквозь стены, и попыталась сфокусировать все свои мысли на одной фразе. «То есть моя смерть будет лишь проигрышем Матери Смерти?» Иккинг резко дернулся и посмотрел на неё. В его глазах читалось неподдельное изумление, смешанное с недоумением. — Что?.. — выдохнул он. А Астрид продолжала. Она бы не нашла в себе сил сказать все это вслух. Поэтому — говорит мыслями, которые шатен слышит. «Если я умру, ты будешь огорчен лишь потому, что демоны проиграют?» С каждой мыслью его глаза становились все больше и больше, а рот пораженно открывался. — Постой… «То есть моя жизнь так много значит для других демонов, только потому, что я обязана их защитить?» — Астрид… «А если бы на месте покровителя…» — Остановись… «…Оказалась бы другая девчонка?» — Эй… «Если бы я оставалась так же твоей невестой, но не Покровителем…» — Успокойся, Астрид. Что ты говоришь? «Ты бы переживал за меня точно так же, или я бы уже ничего бы не значила?» Хофферсон не могла остановиться. Мысли шли одна за другой, с такой умопомрачительной скоростью, что она не могла их контролировать, да и не хотела. — Немедленно замолчи! — голос Иккинга вдруг стал неимоверно разозленным. — Что ты несешь? От твоей жизни зависит наша победа, это так. Но… Если ты умрешь, я бы не простил себе даже не потому, что ты должна победить нашего врага, а потому что ты за это время породнилась всем! Хватит уже, если выйдешь на улицу, на тебя могут напасть, это доставит демонам много проблем. Тут Астрид была не в силах смолчать. — То есть я ещё и проблемы демонам приношу?! А ты не думал, что я не по своей воле оказывалась в центре подобных событий?! Что мне, мать твою, было дико страшно, когда меня сбросили с обрыва! Что я хныкала, как ребенок, когда ты за мной прилетел! Это ужасно страшно, и… зверски больно! Знать, что тебя хотят убить, но ты не можешь сделать ровным счетом ничего, и это приносит другим массу проблем! Иккинг смотрел на неё пораженно. Казалось, что Астрид готова была заплакать, но он бы ни за что не хотел бы видеть подобного зрелища. Он бы не вынес… — Я даже не хотела бы быть Покровителем, если бы не могла спасти хоть чью-то жизнь… Хоть твою! — голос Астрид дрогнул, и она резко замолкла, тяжело дыша. В этот момент она казалась ему поразительно слабой. Маленький человек с тонкими руками, но сколько в ней воли. И все же, какой она выглядит по сравнению рядом с ним. Раньше у Хэддока этот факт вызывал лишь смех, но почему-то именно сейчас, после того, как Оракул сказала о её смерти, Иккинг был готов её защитить хоть собой. Этот человек должен жить. В ней так много света, что Хэддоку кажется, будто он растворяется в её жизни. Астрид посмотрела ему в глаза, и в этот момент Иккингу захотелось сгореть заживо. В её глазах были слезы. Но даже не этот факт его так задел. В них было столько обиды и огорчения, что хотелось рвать самого себя. Не было ни злости, ни агрессии. Лишь боль, но это было ещё сильнее гнева. Иккинг резко сжал волосы пальцами и склонил голову. Он весь напрягся, и она даже почувствовала, как потяжелел воздух в комнате. — Эй… — начала она, но её резко оборвали. — Не смотри на меня… так. Мне очень… больно… Я будто умираю. Ей стало ужасно стыдно. Черт, её ведь всего лишь хотят защитить, а она ещё и жалуется! Она причинила ему достаточно боли. И ещё проблем. Хэддок её всегда защищал, и почему-то она хотела, чтобы он её защищал, пусть она и отрицает этого. Где-то в глубине души, ей хочется побыть рядом с ним слабой, но это желание исчезает так же быстро, как и появляется, стоит ей лишь взглянуть на Перо и понять, что на ней лежит такая ответственность, что быть слабой попросту нельзя. Ей нельзя плакать перед ним, заставляя его усомниться в её возможностях. Она хотела быть сильной, но в то же время чувствовала себя неимоверно слабой, когда Иккинг вставал рядом с ней. Он высокий и теплый. У него большие крылья и широкие плечи. И он сильный. Очень. Астрид сдавливает грудь, когда она смотрит на пейзажи и на природу во время его полета. И почему-то Хофферсон признавала, что хочет быть его невестой. Так как ни один другой демон, или человек не сможет так быстро пробудить в ней столько эмоций. Она ни с кем так не веселилась и никто так отчаянно, спустя всего лишь пару дней со знакомства, её не защищал. Никто не мог её заставить её тренироваться, никто о ней так не заботился и ни с кем у неё не было таких веселых перепалок. — Прости. Иккинг резко выпрямился и посмотрел на неё. Астрид смотрела на него с мольбой. Будто ужасно стыдилась своей речи, только что произнесенной. И ему от этого становится легче, пусть и ей хуже. Он очень сильно хотел, чтобы она рядом с ним чувствовала себя защищенной. Чтобы не боялась его. И чтобы она не погибла. — Не переживай, это я немного вспылил… — она в удивлении расширила глаза, когда увидела на лице Иккинга улыбку. Широкую, искреннюю. Пусть и немного печальною. Она настолько хотела её увидеть, что уголки губ сами собой поползли вверх, улыбаясь демону в ответ, а слезы исчезли сами по себе. — Хочешь на ярмарку? — вдруг спросил Иккинг. — Честно. Я тебя отведу, если захочешь. Но только со мной, и от меня — ни на шаг. Хофферсон посмотрела на него, но улыбка ни на секунду не сползала с лица. В этот момент она чувствовала в себе столько нежности, что удивлялась, как в её теле она умещается в таких количествах. — Конечно хочу.

***

На ярмарке в центре Крыла Дракона было очень оживленно. — Смотри! Видишь вот эту статуэтку? Это Бьёрн Ржавый. Один из величайших воинов. Он сражался с Матерью Смерти семь тысяч лет назад, и почти её победил, но трагически погиб. — шатен указал ей на статуэтку с высоким и статным мужчиной. Вся его сущность говорила о его мощи. А в руках у него было Перо Света. — Постой… Он тоже был Покровителем? — Астрид пораженно уставилась на статуэтку, не в силах отвести взгляда. — Да. — согласно кивнул демон. — Он был Покровителем, и к тому же очень и очень сильным. Астрид казалось, что статуэтка будто бы живая. Она была настолько яркой и выделяющейся среди всех, что казалось, будто она действительно светится. — А какая у него была магия? — спросила Хофферсон, волнительно потирая пальцами. — Он был очень силен. — Хэддок говорил это с такой гордостью, будто бы признавая свою слабость перед ним. — Его магия позволяла ему создавать одним взмахом руки кинжалы из каменной стены, он проноситься сквозь землю, как рыба, создавать гигантские ураганы и разрушать страны. В этом и была его магия. Способная поставить на колени само Время. Подчинение всего живого. Астрид почувствовала себя песчинкой рядом с магией Бьёрна. Если верить словам Иккинга, значит его мощь была способна поставить на колени само Время. — Значит и я так же…? — начала блондинка, но парень её перебил. — Нет. У всех Покровителей магия разная. Но при этом все они были невероятно могущественны. Их магия не была похожа на чью-либо. Это могло быть управлением стихиями, пространственное перемещение, подчинение всего живого. Эта магия была способна победить кого угодно, но только не Мать Смерти. Но все Покровители сражались с ней в одиночку, поэтому были повержены. И сейчас, когда у нас есть тысячи могущественных демонов, Мать Смерти обязательно будет повержена… — последние слова Иккинг закончил с абсолютно стальным взглядом, в котором полыхала такая решимость, что Астрид немного стушевалась. — Что ж… А как тренировали Бьерна, раз уж он достиг такой мощи? — спросила блондинка, вновь переводя взгляд на статуэтку. — Его тренировали жестче всех. Так как времени у него было мало, он учился осваивать стихии на ходу. Он обучился магии за десять дней. Его заставляли босыми ногами ходить по раскаленным камням, часами заставляли плавать под водой, заставляли перебирать песчинки, разделяя на светлые и темные. Хофферсон почувствовала бездонный ужас. Если бы у неё были такие тренировки, она бы не продержалась бы и дня, и скорее всего погибла бы на месте. Иккинг заметил, как с лица Астрид исчезла восхищение, которое было заменено безграничной печалью. Кто-то расположился в центре ярмарки и завлекал покупателей товаром. Шатен оглянулся на одного торговца, после чего перевел взгляд на блондинку. — Эй, хочешь яблок в карамели? — спросил у неё Хэддок. Астрид обожала яблоки в карамели. Но она не ела их так давно, что забыла их вкус. В последний раз, она ела их тогда, когда с родителями была на празднике. И почему-то безумно соскучилась по их вкусу. — Хочу, очень. — блондинка резко посмотрела на него глазами, полными восторга. Хэддок улыбнулся. — Хорошо, я скоро, подожди меня! — он, взглянув напоследок на неё, поспешил к ларьку с лакомством. Астрид ещё некоторое время стояла, глядя ему вслед, после чего развернулась, продолжая внимательно рассматривать статуэтка и необычные камни на столах. — Здравствуй. Хофферсон резко обернулась и её испуганный взгляд встретился с красными, как кровь глазами. На неё смотрела, дружелюбно улыбаясь, самая обыкновенная женщина, судя по всему — владелица ларька. Правда Хофферсон напрягало то, что она была прикрыта капюшоном и её волос не было видно. — Не пугайся… — женщина рассмеялась, взяв её за руку. В этот момент Астрид почувствовала слабость. Испуганно одернув руку, она продолжала смотреть на женщину, что немного удивленно смотрела на неё. — Все хорошо? Ты как-то побледнела… — с беспокойством заметила женщина. — Д-да… Я в норме, просто голова закружилась… — блондинка чувствовала себя так, будто не спала десять лет. — Вот… Держи… А то как-то плохо ты выглядишь. — женщина дала ей настойку, и Хофферсон, долго не думая, выпила её залпом. Прохладный ягодный сок ударил в голову, и блондинка резко взбодрилась. — Вух… Большое спасибо… Вы меня очень выручили… — Астрид приветливо улыбнулась своей спасительнице, после чего увидела приближающегося Иккинга, в чьих руках были зажаты яблоки в карамели. — Ладно, мне пора! Досвидания! — блондинка поспешила подойти к демону и взять у него яблоко в карамели, после чего они скрылись в толпе. Женщина долгое время глядела ей вслед. Убедившись в том, что она ушла, женщина развернулась. В углу небольшого помещения, совмещенного с ларьком, лежал настоящий хозяин магазинчика. Оглядев его презрительным взглядом, женщина фыркнула. «Слабак» Заклинание усыпления должно было иссякнуть уже через минуту. Проснувшись, он не будет помнить ни нападения, ни удара. Лишь весь день будет посещать чувство, что он что-то забыл, но на следующий день оно исчезнет. Перешагнув через владельца ларька, она сняла капюшон, и короткие волосы цвета снега рассыпались по плечам, после чего женщина растворилась в облаке пыли.