Перо Света и Крылья Тьмы

В пораженном состоянии Астрид пребывала где-то минут пятнадцать. Все это время маленькие Иккинг и Хедер увлеченно о чем-то беседовали с родителями, в тот момент, когда она, будто бы приклеенная к полу, стояла чуть поодаль от них, не в силах отвести от детей пораженного взгляда. «Так, хорошо, успокойся, Астрид…» Вдохнуть она смогла с трудом, потому что изумление было настолько сильным, что казалось, будто бы парализовало даже внутренние органы. Она лихорадочно пыталась осознать то, что она действительно находятся в прошлом, что это не сон и не плод её воображения. А потом пришло время дивиться самой себе. С каких вообще пор она поражается тому, что у неё получилось? А как иначе? Она хотела переместиться в прошлое, у неё это и получилось. Зачем было ждать другого? Тогда и все изменения в доме были вполне себе объяснимы. В таком случае ей оставалось лишь ждать, когда придет тот, из-за кого она и нанесла визит в прошлое Иккинга. Астрид думала, что Блудвист явится немедленно, ведь это именно тот день, когда Иккинг его встретил, но походу Драго не особо спешил в поместье Хэддоков, а потому ждать этого момента было довольно-таки мучительно. Даже и не в том смысле, что было утомительно наблюдать за маленькими детьми и их родителями, напротив, это было даже занятно, а в том, что она точно знала, что встреча с Блудвистом никакой хороший отпечаток на Иккинге не оставила, так что приятной она явно не будет. Какое-то предвкушение вкупе со страхом застыли в груди, и она боялась начала этой встречи. Не хотела видеть того, что возможно произойдет. На руку играло только время. Она успела бы достаточно подготовиться, чтобы увидеть Блудвиста с прямо поднятой головой и сжатыми кулаками. Часы пробили половину шестого вечера. Небо уже потихоньку розовело, предвещая закат и конец дня. На заднем дворе поместья, который напоминал чем-то красивый сад, находилась вся семья Хэддоков. Астрид никогда не видела их настолько сплоченными и дружными, никогда не находилась в этом месте. Все казалось очень необычным, новым и интересным. Хедер и Иккинг соревновались в стрельбе из лука, стреляя в импровизированную мишень, Стоик и Валка подгоняли их, подсчитывая очки, иногда о чем-то переговариваясь. Никем незамеченная и невидимая Астрид сидела на траве в позе лотоса, подперев руку щекой, и, иногда не сдерживаясь, громко ругаться и комментировать споры Иккинга и Хедер. Астрид поражалась тому, что маленький Иккинг, какого она наблюдала, является очень общительным и милым ребенком, правда обидчивым, впрочем, такие качества и взрослому присущи. Он любил ябедничать маме на Хедер, если та посмеивалась над ним. Легко заводился из-за поддразниваний со стороны сестры и так же легко остывал, когда его успокаивали. Впоследствии Астрид пришла к выводу, что Иккинг стал более сдержанным, но основные качества в нем не поменялись, а значит встреча с Драго не была столь ужасна для детской психики. Хотя кто знает. Но ожидание перестало быть таким мучительным и страшным. Хедер ничуть не изменила своему веселому нраву. Её крылья были больше, чем у Иккинга, она была выше, возможно сильнее, чем он сам. Маленького Иккинга превосходство сестры явно задевало, и он изо всех сил старался казаться сильнее, чем она, поэтому он соревновался с ней во всем, в чем только можно соревноваться. Взрослый же Иккинг в настоящем уже превосходил Хедер и в росте, и в силе, но кажется только сейчас Астрид поняла насмешки Хэддок-младшей в сторону брата. Для неё Иккинг остается таким же маленьким и слабоватым. Стоик и Валка, к удивлению Астрид, вели себя ещё более спокойно и свободно, чем их дети. Смущенная Валка могла легко отвесить подзатыльник Стоику, который дразнил её, громко хохоча. Да что там, Астрид сама смеялась не менее громче со всех них. Искренне. Это были чистые и добрые эмоции. Это все казалось ей новым и приятным открытием. В эти замечательные эмоции хотелось завернуться как в старый и теплый плед и мирно засопеть. Когда стрела Иккинга попала чуть ближе к центру мишени, желудок Астрид сжался и из груди вырвался беспокойный выдох. Когда часы пробили ровно шесть вечера, Астрид поняла, что что-то не так. Шестое чувство подсказывало, что это все. Теперь больше не будет стрельбы и лука, не будет споров и веселья, не будет радостного смеха и вкусных булочек днем. Веселью пришел конец. Это чувство было настолько сильным и пульсирующим, что Астрид едва не упала на траву вновь, когда вскочила на ноги. Её взгляд, становясь паническим, бегал по двору, она круто разворачивалась, смотря в окна дома, а потом в голове раздался оглушительные сигнал. Сверху. Её взгляд резко взметнулся к нему, и беспокойное сердце пропустило удар, а сама она застыла. К ним летел демон. Она едва успела подавить испуганное восклицание, как поняла, что это не он. Это не Драго Блудвист, совершенно не он. Демон был гораздо тоньше и меньше. Крылья его были слабее и уже. Он летел не прямо, а будто бы пошатываясь в воздухе. Размах крыльев был ничтожно слаб, словно он не спал сутками, а его тело каждую секунду пробивала дрожь. Хофферсон начала лихорадочно мыслить, и в голове появилось момнение, что это сторонник Матери Смерти, но оно исчезло, когда демон, летящий к ним, завопил во всю глотку, и до Астрид донеслось панически-истерическое: — Стоик! Валка.! С-стоик! Судя по всему, этот демон был знаком с семьей Хэддоков. Это был малец лет тринадцати-четырнадцати. Возможно он был даже их близким другом, раз называет родителей Иккинга по имени. Астрид приметила, что он не владел дорогим состоянием. Одежда летящего была простая. Догадка Хофферсон подтвердилась, когда Хэддок-младший подбежал практически к Астрид, устремив веселый взгляд к небу. — Мама, папа, Джим пришел! — радостно воскликнул мальчик, щурясь, словно стараясь разглядеть летевшего получше. Валка мягко улыбнулась, в тот момент, как Стоик, усмехнувшись краешком губ, сузив глаза, смотрел в небо немигающим взглядом. Его глаза постепенно становились все шире и шире, а улыбка исчезала с лица. Выражение абсолютной растерянности и шока появилось на лице Валки, когда Иккинг пронзительно закричал от ужаса. Астрид, чувствуя рвотные позывы, прижала ладонь к губам, смотря на демона в небе безумным взглядом, наполненным животным страхом. Джим, крылья которого уже отказали, с высоты трех метров с размаху упал на траву, перекатившись пару раз, не сумев сдержать болезненного стона. Его грудь поднималась и опускалась с такой частотой, что Астрид подумала, что он задыхается. Руки паренька, изрезанные и исцарапанные, дрожали, а пальцы так отчаянно впивались в траву, что рвали её с корнем. — Помогите! Помогите мне! Помогите, Валка, Стоик! Помогите! Он. Он… — паренек зарыдал, в истерике корчась на земле. — Он напал… Помогите! — он хлюпал носом и плакал навзрыд. Хедер, подлетевшая к ним пару секунд назад, в ужасе отшатнулась от Джима, схватив Иккинга за руку, но мальчик не желал отходить. Девочка дрожала, намертво вцепившись в брата. Стоик и Валка застыли в ступоре, словно не в силах даже помочь мальцу, в тот момент когда Астрид, продолжая прижимать ладонь к губам, задыхалась от ужаса. Глаза Иккинга стремительно наполнялись слезами, блистая в свете закатных лучей. — Джим… Что с тобой сделали? Джим… — слезы скользнули по его щекам. — Как так получилось?.. Почему-му… Ты. Почему ты такой?! — его голос дребезжал. Джим вцепился в свои волосы, словно желая вырвать их, и — Астрид была готова поклясться — посмотрел прямо на неё своим слезящимся голубым глазом. Осознание, пришедшее неожиданно, всколыхнуло все внутри Астрид, словно внушая ей это. Словно внушая ей ту мысль, которую она так сильно отказывалась принять. Принять то, что это произошло с пареньком, что это видят маленькие дети, Стоик, Валка, а так же она сама. Эта мысль была настолько пугающей, что Астрид не смогла сдерживаться. Джиму вырвали правый глаз. В правой части лица мальчика зияла пустая глазница. Уцелевшие капилляры свисали на его щеку, иногда дергаясь и пульсируя. Это зрелище было настолько безумным. Настолько оно казалось пугающим, отвратительным. Оно настолько пробирало до костей, что организм Астрид попросту не выдержал. Пока её пальцы, вцепившись в траву, как пальцы Джима, сжимались, она исторгала содержимое собственного желудка на траву, стоя на коленях. Её рвало и выворачивало на изнанку секунд десять. Слюна стекала по подбородку, а слезы не переставали течь по её щекам, капая на землю. Вот она, жестокость. Вот то, что произошло с обычным пареньком из простой семьи. Его лицо обезображено, его глаз вырван, нос разбит, а из уголков рта стекает кровь. Вот то, что наблюдают Иккинг и Хедер, в тот момент когда первый ревет в три ручья. Её взгляд не может сфокусироваться, все мечется перед глазами, превращаясь в одну мутную кашу. Её мутит, ей плохо и страшно. Джим бьется в истерике, крича проклятия и пытаясь одновременно объяснить, что произошло. Хедер тянет Иккинга за собой, отходя все дальше, хотя сама не может сдержать слез. — Он убил их… Он их убил!!! — рычит он, не переставая бить землю кулаком. — Он вырвал мой глаз… Он убил мою мать… Это он сделал… Помогите отцу! Пожалуйста, помогите отцу! Помогите, помогите, помогите!!! — паренька накрывает новая волна боли, и он снова заходится в рыданиях. — Он убьет отца, он…!!! Джим не смог договорить, его лицо исказилось в выражении истинного ужаса и боли. Магический заряд рассек его левое крыло и прошел сквозь тело. Прямо сквозь сердце. Астрид плохо помнила себя. Она даже не поняла, что произошло. Она увидела лишь луч света, что прошел сквозь закричавшего от боли Джима. Она почувствовала лишь то, что её правая щека покрылась брызгами крови. Она запомнила лишь звук падающего тела и громкий вопль Иккинга, зазвеневший в её ушах, в тот момент когда она, закричав не менее громче, вытянула вперед правую руку, словно хотев уберечь Джима от постигшей его участи. Демон упал на землю с широко раскрытыми глазами, а от его тела медленно стала расползаться лужа крови. Иккинг что-то невнятно прокричал, стараясь подбежать к Джиму, на Хедер, заревев ещё громче, дернула его на себя, прижав к груди. Стоик и Валка с изумлением и шоком посмотрели вперед. Астрид просто не смогла отвести взгляда в другую сторону. Она намертво вцепилась взглядом в лежащего Джима, которые, судя по хрипам, ещё не умер. Она не могла и не хотела переводить взгляд вперед, потому что знала, что её ждет. Она знала, что увидит там, впереди. — Вот что происходит с теми, кто переступает мне дорогу, — хрипло произнес его голос. — Глупый, глупый Джимми. И твоя бедная семья. Ах, если бы они не стали мешать мне прийти к вам, ничего бы не было. И этого бы тоже не произошло. Вначале Астрид не поняла, о чем он говорит, пока не услышала звук падения перед собой. Хофферсон пожалела, что не отвела взгляд. Прямо перед её глазами лежала, устремив мутный взгляд в небо, голова. Настоящая, с голубыми глазами и светлыми волосами, голова демона. Взгляд умирающего Джима прошелся по голове, которую Блудвист швырнул с таким презрением. И едва он понял, чья голова перед ним, его глаза заслезились от боли и от горечи. Астрид не нужно было лишних слов, чтобы понять, что голова, лежащая перед ней, голова родителя Джима. Сын плакал об отце. Как так можно? Как можно так жестоко убивать тех, кто защищал других? Как можно так спокойно рубить голову тем, у кого есть семья? Как можно потешаться над горем других? Мразь… Иккинг зарыдал пуще прежнего, прижимаясь к Хедер, в тот момент, когда Стоик с ужасом смотрел на голову одного из его лучших соратников. Валка подбежала к своим детям, прижав их к себе, словно в попытке защитить. Глаза женщины были на мокром месте. Будучи воительницей, она тоже много видела, но жестокость Драго Блудвиста её поражала. — Мама… Мама… — Хедер, прижавшись к груди Валки, тихо всхлипывала, прижимая к себе перепуганного и плачущего не менее сильно Иккинга, у которого был явно шок. Хэддок-младший смотрел немигающим взглядом на своего отца, вцепившись в свою мать. Лицо Стоика было искажено ледяной яростью. Астрид никогда не видела такой злости и презрения в глазах Хэддока-старшего. Кулаки его сжались так сильно, что костяшки побелели, а на его руках проступили вены. Стоик размахнулся рукой, и Астрид увидела, как в Драго летит заряд магии, который должен был рассечь того на части. Блудвист выставил перед собой руку, и когда заряд врезался в неё, Астрид увидела, как облако пыли, описывает небольшой купол, образованный вокруг чернокрылого демона. Драго создал невидимую защиту. Но очевидно заряд был настолько силен, что даже защита не смогла его защитить полностью. На руке Драго появился громадный порез. Но вместо ожидаемого рева боли, Драго лишь криво ухмыльнулся. — Слабовато, Стоик. Лицо Хэддока-старшего, хмурое и злое, исказилось в гримасе отвращения, словно он наступил на мусор. — Пошел вон, — прошипел Стоик. — Убирайся прочь из моих земель. Оскал Драго стал шире. — Ты знаешь, что я пришел сюда не драться. Это предупреждение. Я клянусь вам всем, Стоик, она вернется. — Убирайся прочь! — прогремел Стоик самым яростным своим криком. — Убирайся, или я разорву тебя на части! Драго хмыкнул, и, развернувшись, сделал мощный взмах крыльев, взлетев в небо. А потом растворился в сизом тумане, который вскоре исчез. Хэддок-старший вновь стал для Астрид тем же Стоиком. Мудрым и уставшим. Он потер переносицу, даже не сумев ещё раз взглянуть на голову его соратника и тело Джима, валявшееся в неестественной позе. Хэддок-старший подошел к своей жене, которая даже не смогла ничего произнести. Она даже не могла вымолвить и звука, так как шок был слишком сильный. Стоик покачал головой. — Он сюда не явится. Не явится… — повторил он, словно в подтверждение собственных слов. — Мы ему не позволим. Он не потревожит наш покой. Иккинг взглянул на него своими опухшими от слез глазами, а Хедер прижалась к отцу, громко плача. Когда взгляд мальчика вновь прошелся по Джиму и его отцу, то Хэддок не выдержал. Астрид выбросило из прошлого ровно в тот момент, когда Иккинг потерял сознание. Только переход из прошлого в будущее немного отличался от перехода из будущего в прошлое. Было такое ощущение, что идет обратная перемотка, только с такой сильной скоростью, что ничего не возможно было уловить. Астрид могла лишь видеть, как перемещается из двора обратно в лазарет. А через две секунды она распахнула глаза, сделав судорожный вздох. За окном начало потихоньку светать и было видно розовеющее небо. Она находилась там же, в лазарете. Ничего не поменялось. На её лице не было больше крови, остались лишь застывшие дорожки слез. Хофферсон отшатнулась, прижав ладонь к виску. Сердце, пропуская удары, медленно билось в груди. Её лоб был покрыт испариной, а кожа приняла тошнотворно-бледный оттенок. Схема Возрождения исчезла в воздухе, но Астрид даже не обратила на это внимания. Иккингу, Хедер было не более семи лет, когда он пережил этот ужас. Семь лет. Маленький ребенок. На глазах которого происходила такая жестокость. В уголках глаз собрались слезы, соскользнув по щекам. Они оба пережили этот кошмар. Оба смогли подняться на ноги после такого сильного потрясения. Смогли перебороть психологическую травму, смогли начать улыбаться. Из-за стычки с Драго Блудвистом, она боится его до дрожи в коленках, а они смогли не только перебороть свой страх, но и найти в себе силы стоять твердо. Они готовы принять бой. Готовы отстоять честь Покровителя на войне с Матерью Смерти. Они улыбались. Астрид почувствовала себя круглой дурой. Такой ужас пережили маленькие дети, а она не может, ленится, даже не пытается ничего сделать, чтобы внушить уверенность. Она никакой не Покровитель. Дрожащей рукой Хофферсон открыла дверь, ведущую к выходу из лазарета, и, стремительно выбравшись, побежала в свою комнату.