Перо Света и Крылья Тьмы

Как ни странно, свое обещание устроить настоящий суд судья по какой-то причине не сдержал. На следующее утро никто не разбудил Астрид плеском воды, и громкими гавкающими словами, что её уже ожидают на страшном суде. Зато разбудил настойчивым пинком демон-щепка, высоким голосом приказав ей подниматься. Спросонок Астрид даже не узнала его, но вспомнив последний день, жуткие удары током и крики ужаса маленькой Мэй Лэндон, на секунду замерла, а потом сознание тут же вспыхнуло огнем озарения. Она немедля взметнула взгляд на собственные руки и ноги, проверяя на повреждения. Удары током оставили кошмарные, жгучие и ноющие ожоги на руках. Штаны в нескольких местах были продырявлены, обугленные останки ткани свисали вниз, а дыры открывали вид на кожу, чуть обожженную и покрытую царапинами, неизвестно откуда взявшимися. Хофферсон хотелось хныкать и плакать. Хотелось домой. В поместье Хэддоков. Сердцем она чувствовала себя побитой собачонкой, желающей снисхождения и жалости. Эта мысль подлила масла в огонь бешенства, полыхающий в голове. Хотелось придушить каждого. Лично. Чтобы увидеть их смерть и самой улыбаться так же противно, как улыбались они, когда её пронзало электрическим зарядом. Чтобы они вопили, как вопила она. Чтобы было больно. — Ты слышишь?! — с более уловимыми нотками боязливой злости произнес демон-щепка, ещё раз пихнув её своей ногой, в которой резко захотелось переломать каждую косточку. — Просыпайся, Покровитель! — в последнем слове послышалась куча сочившегося из голоса яда и сарказма. — Вставай давай! К тебе пришли! — с каждой секундой его голос звучал все четче, а от того все более раздражительнее. После мысленного приказа успокоиться, она перевела вопросительный взгляд к двери, из проема которой шел яркий свет. В проеме стояла женщина. Что-то в её образе показалось Астрид знакомым, но почему-то радости этого не принесло. Хотя бы учитывая то, что она заодно с демонами Эклипсима. Её ару была очень яркой, но оттого и опасной. Словно вот-вот пригвоздит к стене, выбивая последние остатки жизни из твоего слабого человеческого тела. Она стояла, одетая в строгую одежду сдержанных цветов. На ней было черное платье с белым воротником, чуть выше колен, а ноги обнимали высокие сапоги на шнуровке. На ней был коричневый плащ, скрепленный чуть ниже шеи тускло сверкнувшим в свете дня орденом с символом, похожим на кадуцей. Астрид хорошо знала этот символ из Истории Ада. Этот кадуцей — знак Эклипсима. Поэтому женщина сразу же вызвала отторжение. На неё был накинут капюшон. Ткань скрывал её глаза и волосы, зато нижнюю часть лица озаряла улыбка. Причем явно не искренняя. Скорее, ликующая. И… Многообещающая. От этой улыбки её бросило в неприятную дрожь, и по спине пробежал липкий холодок. Астрид моментально выпрямилась, поднявшись на ноги, и от этого движения улыбка женщины стала чуть ли не насмешливой, словно ребенок говорит всякие глупые вещи, а взрослый улыбается и качает головой. Эта улыбка пробудила в Астрид вспышку гнева. Она поборола желание грубо окликнуть женщину и спросить о её происхождении. Вместо этого она повернулась к щепке и каркающим голосом спросила: — Что с Мэй? Демон издал странный булькающий звук, словно он поперхнулся от наглости и мельком опасливо взглянул на женщину, словно со страхом ожидая её гнева, а потом покосился на Астрид со злостью, будто бы желая воскликнуть «Заткнись!». Он это, видимо, и хотел сделать, но не успел. Помешал громкий и заливистый смех женщины, которая по прежнему стояла на том же месте, чуть согнувшись, словно она не в силах сопротивляться своему собственному и никому не понятному веселью. Её смех был резким и заставляющим растеряться, как удар под дых. Он вонзался в сознание, и Хофферсон, как бы банально это не звучало, чувствовала себя испуганной жертвой в лапах настоящей хищницы. Астрид сжала руки в кулаки, точно ожидая нападения, но женщина, отошедшая от приступа смеха, выпрямилась, и, наконец, заговорила: — А я ожидала, что ты спросишь кто я… — она вновь засмеялась на несколько секунд. — Но спросила ты о нашей пленнице… Это так благородно и мило, Мисс Хофферсон. Она говорила не слишком громко, но тем не менее её голос был звонкий и четкий, отдаваясь во всем помещении. Он был властный, влекущий и чарующе-мягкий. Он заманивал в пучину темноты так ласково, что совершенно не хотелось трепыхаться. Но это было лишь секундным наваждением, как только в голове вновь появился образ напуганной до потери сознания Мэй. — Что с ней? — вновь повторила вопрос Хофферсон, но почувствовала себя куда слабее. Словно она уже обречена. — Не переживайте, — женщина с улыбкой начала приближаться. — Мисс Лэндон сейчас находится в темнице, ей не причинили вреда. Она явно боится любой тени, сидит тихо, за её покорность её даже стали кормить нормальной едой, — она покачала головой. — И судя по всему, Мисс Хофферсон, может она и пребывает в шоке, но у неё множество вопросов к Вам. Скорее всего, она с нетерпением ждет начало суда. Астрид жадно внимала каждому слову, даже не прерывая словесный поток странной женщины. Она успокоилась, узнав, что с Мэй пока все хорошо, но расслабление было частичным. Все равно острая неудовлетворенность от ответа ощущалась четко, а остальную часть сознания укололо виной. Мэй сейчас, наверное, очень страшно. Беспощадные крылатые создания, именуемые демонами, убили её отца, притащили в это поместье и всему виной девушка, с которой Лэндон раньше хорошо и тепло общалась. Скорее всего, Лэндон во всем произошедшем считает виноватой именно её. Стало противно. Женщина заметила на лице Хофферсон целую палитру эмоций: выражение лица от расслабленного сменилось на недовольное, словно девушке было недостаточно этого ответа, потом настороженность и много-много скорби и сожаления. Это заставило её хмыкнуть и обратиться к демону-щепке: — Ты можешь идти, Филлен. Мы с Мисс Хофферсон все обсудим, — она призывно кивнула головой в сторону дверного проема. Демон кивнул, и во взоре его мелькнуло что-то похожее на благоговение, а потом поспешил удалиться. Звонкий хлопок двери оставил после себя гнетущую тишину. В помещение через несколько небольших окон проходили лучи света, но все равно разглядеть лицо женщины не удавалось. Хофферсон заметила стоящий неподалеку круглый стол с двумя стульями, и в груди зашевелилось беспокойство. Взор её стал настороженным. Что-то не так. Эта женщина… С ней что-то не так. Сознание буквально кричало об этом, а в груди все разрасталось чувство того, что грядет что-то. Нехорошее. — Кто вы? — более вкрадчиво и опасливо спросила Хофферсон, устремив на женщину недоверчивый взгляд. Не так… Что-то не так, почему их оставили одних? Неужели демоны Эклипсима нашли Перо и Хофферсон решили убить? Эта мысль пронзила все сознание жутким, могильным холодом, но Хофферсон не показала своего беспокойства в реальности. Нет. Все же, если бы её захотели бы убить, то сделали бы это публично, словно насмехаясь над Игнисом, чтобы все демоны Эклипсима увидели это. Сейчас, эта женщина стоит перед ней явно не для того, чтобы убить. — А кто ты? — вкрадчиво спросила женщина, улыбаясь хитро, словно она тянула резину как могла, и решила сбить её с толку своей игривой манерой речи. — Не играйте со мной! — слишком резко вскрикнула Хофферсон, чувствуя подступающий трепет. — Вы прекрасно знаете, кто я! Женщина на секунду замерла, словно такой ответ ей ужасно не понравился. Астрид на секунду почувствовала, как сердце подскакивает к горлу, едва в сознании мелькнула мысль, что её сейчас ударят. Её руки вновь завязаны, она ничего не сможет сделать. Но женщина оборвала её панику, вновь усмехнувшись, а после подошла к Астрид почти вплотную, чуть возвышаясь над ней из-за разницы в росте. — Ты права, — её голос стал значительно спокойней, но своего веселья, непонятного и неприятного окружающим, не утратил. — Я многое о тебе знаю. Очень многое. Но кто ты? Кто ты в своем сознании? Пустое место или ключевая фигура? Кто ты для себя? Этот вопрос обескуражил. Вроде как женщина и задавала вопросы и том, кем Астрид себя считает, выдвигала варианты, но выглядит это так, словно она пытается вбить её самооценку и представление о самое себе в землю, словно доказывает ей то, что она — никто. Хофферсон почувствовала это, и новая волна уверенности придала ей сил. Она посмотрела туда, где, по её мнению, были глаза её странной собеседницы и произнесла как можно более спокойней, словно это так же очевидно, как-то, что небо голубое: — Покровитель. Женщина засмеялась. Это её веселье уже начинало и пугать, и раздражать одновременно. Хотелось заставить её прекратить и влить разговор в более деловое русло: — Ну и ну, как уверенно сказано! — она вновь хихикнула. — Хороший из тебя Покровитель, раз уж ты оказалась тут. Эта фраза задела. Неприятно. Обидно. Но надо было быть спокойней. Астрид вновь придала своему голосу как можно более равнодушный и небрежный тон: — Может, Вы уже представитесь? Женщина скрепила пальца в замок, выпрямив руки и опустив их вниз, на удивление, покорно кивнув: — Конечно! — она начала поднимать одну руку вверх, и древний инстинкт затрепыхался внутри Астрид, принуждая её подорваться с места, так как она может нанести удар, но Хофферсон удалось, пусть и с трудом, но все же твердо стоять на земле. Вместо того, чтобы ударить её, женщина поднесла руку к лицу и сорвала с себя капюшон. Вначале Хофферсон не поняла в чем дело и вглядывалась в её лицо, но потом по телу снизу вверх пробежали стаи мурашек, а сердце сковал холод. Могильный холод. Оно замедлило свой ритм, гулко стуча в груди. Кончики пальцев стали мелко подрагивать. Глаза лихорадочно стали вновь и вновь изучать её лицо, волосы и все то, что открыл её взоры до этого скрывавший все капюшон. Она осматривала, не веря. Сердце, отойдя от шока, учащенно забилось. В голове возникли картинки из своих снов, которые она видела. Город Крыло Дракона, объятый огнем. Женщина, стоящая перед ним. И её волосы белоснежного оттенка. Ярмарка в Крыле Дракона. Фигурка Бьерна Ржавого. Прикосновение к рукам. Жуткая слабость. Склянка с отваром. Облегчение и бодрость. И взгляд. Взгляд глаз. Насыщенного, алого оттенка. — Вы… — словно задыхаясь, пробормотала Хофферсон. Улыбка женщины становилась все шире и шире, словно она ликовала. — Это же Вы… Женщина захохотала. Безумно, страшно. Этот смех проникал в сознание, в самую суть. Терзал сердце, терзал разум. Хотелось схватиться за голову. Получается, что женщина с ярмарки, которая так искренне улыбаясь, в лицо, протягивала ей склянку с отваром. Которая, ни колеблясь, касалась Покровителя. Которая слишком спокойно разговаривала с ней. Слишком спокойно разговаривала с Покровителем. Смотрела, не стесняясь в глаза, и точно совершенно не стыдилась собственной принадлежности к Эклипсиму, миру алчных и жестоких демонов. К которой Астрид рискнула повернуться спиной. Это был, как удар в живот. Дыхание перекрывает. Больно и… Мерзко. Неприятно. Страшно. Тошно. Предатель может быть в любой месте. Его кровожадный оскал может таиться в любой, даже самой дружелюбной улыбке. Он может спокойно смотреть тебе в глаза и разговаривать с тобой, словно вы закадычные друзья, но в мыслях у него совершенно иные мотивы. Становилось все страшнее. Казалось, что верить уже никому нельзя. Что мир соткан из лживых улыбок и взглядов, что предатель может в любую секунду выбежать из тени и кинуться на тебя в тот момент, когда ты расслаблен и вонзить тебе нож в спину. Ноги подогнулись, захотелось упасть. Даже и не верилось. Получается, что за дружелюбной улыбкой и доброжелательным тоном скрывался… Шпион. Враг. Кажется, что сердце Астрид начало покрываться льдом. Она познала вкус… Обмана и лжи. Он был горький, неприятный. Хотелось сплюнуть на землю и поморщиться от отвращения. Она провела время, те жалкие две минуты… С врагом. Она касалась его, разговаривала с ним. С врагом. Она пила жидкость неизвестного происхождения, приняв его от абсолютно чуждой и незнакомой женщины. С шокированного выражение лица Астрид сменилось на презрительное. Заметив это, женщина вновь зашлась в приступе неудержимого хохота. Ей смешно. А Астрид страшно. И холодно. И мерзко. — Вы отвратительны, — Хофферсон произнесла это дрожащим голосом. Ей стало жутко. Получается, что в Крыле Дракона может найтись сотня таких предателей. А ещё страшнее становилось от осознания того, как доверчиво и беззастенчиво она выпила тот отвар. — Что было в том отваре? Яд? — Твое выражение лица того стоило… — женщина, отсмеявшись, взглянула на Астрид своими красными глазами, отчего у той сердце сжалось. — Нечего дрожать. Когда я коснулась тебя, то проверила наличие магии в тебе. Неудивительно, что ты почувствовала слабость от моих прикосновений, ведь я фактически проникла в твое тело, — Хофферсон и слова вымолвить не могла, лишь с подступающим ужасом слушать речь этой женщины. — Ты чудовищно слаба, как и ожидалась. Защитный механизм в тебе плотно запечатан. Твой же источник магических сил очень мал. Ты практически не обладаешь магическими навыками. Тогда и представилась выгодная возможность устроить пожар в поместье Хэддоков. Пока ты слаба, тебя легко победить. Астрид почувствовала, как сердце сорвалось вниз — Так это Вы устроили пожар в имении?.. Вы спланировали мое… похищение? И похитили меня тоже Вы? — её голос дрожал так, словно Астрид трясло с неимоверной силой. Осознание становилось все сильнее и сильнее. Воспоминания приобретали новые детали. Она вновь вспомнила свой сон. Как город был в огне, а эта страшная женщина стояла перед ним, и её белоснежные волосы чуть развевались на ветру. Неужели её сны отчасти вещие? А ведь ей снился ещё один сон… Там была такая же ситуация. Пожар в городе и нападение. Запах паленой плоти… Неужели все это было внутри горящего Крыла Дракона? Может быть, сейчас от города остались одни лишь обгоревшие руины?.. — Да, это я спланировала пожар и твое похищение. Но не я его устроила, — в груди Астрид разлилось отчаяние. Предатель не она одна. Их несколько. И они желают зла. — Крыло Драконов слишком надеялось на свой хваленый барьер. Магические чары Эклипсима могут в один момент сделать в нем разлом. Хофферсон трясло так, словно она сумасшедшая. Получается, Крыло Дракона практически ничем не защищено. Опытно маскируя свою принадлежность, предатели могут облапошить любого. В данном случае, они побили рекорд. Один из них. Вернее, одна. Настолько искусный маскировщик, что она смогла запудрить мозги Покровителю. Совершенно бесполезному Покровителю. — Все предполагали, что Перо Света будет при тебе, и мы не ошиблись. Но почему-то теперь его нет, — в голосе женщины прорезались рычащие нотки, а глаза на секунду точно вспыхнули в темноте малиновым огнем. Она повернулась к Хофферсон боком, и та ахнула, не веря в это. У женщины не было крыльев. Она. Не демон. Сознание начало лихорадочно биться, точно в агонии. — Вы ещё и человек! — пораженно выдохнула Астрид. — Вы человек… И Вы заодно с демонами? Вы… Хотите, чтобы Мать Смерти обрела могущество? Чтобы у неё было Перо Света?! — на секунду на лице женщины промелькнуло удивление, а затем легкое смятение, словно она забыла, о том, что она человек. И это взбесило Астрид ещё больше. — Вы хотите п-предать людей?! Хотите конца света?! Да знаете что!.. Мне противно только оттого, что я делю с Вами одну расу! Вы предатель! Вы хуже любого животного! — она и не заметила, как громко вопила. И что она плачет. От отвращения и страха. Лежа в своей уютной кроватке и кушая вкусную еду, она и не подозревала о том, что творится там, за безопасным барьером Крыла Дракона. Захотелось выдрать волосы и содрать собственную кожу. — Даже если я человек, это не делает меня ещё большим предателем. Демоны, люди… Они отличаются лишь внешними признаками, чувства и суть вещей — одни и те же. Сейчас весь Игнис взбудоражен. Крыло Дракона впало в хаос. Покровитель похищен, а вместе с ним и Перо Света, — Хофферсон испытала секундное облегчение, город пока что цел, возможно, обошлось без жертв. — А Эклипсим зол… Впервые за тысячи лет со смерти Бьерна Ржавого, впервые Эклипсим подобрался настолько близко, чтобы подмять Игнис под себя. Но получилось так же, как и тогда, когда Мать Смерти убила Бьерна. Перо Света исчезло. Затерялось. Но нашлось оно в руках у сына Ржавого. Ни Игнис, ни Эклипсим практически ничего не знают об этом артефакте, но если сопоставить факты, то Покровитель может защитить артефакт, заставить его исчезнуть и появиться в определенный момент. Ты, конечно, не погибла, но вполне могла что-то такое совершить. — Я ничего… Ничего не приказывала… Я не приказывала появиться ему или исчезнуть… Я ведь ничего не помню… — Хофферсон стало не по себе. Могло ли быть так, что Перо света не потеряно? — В любом случае, мы не можем дать тебе умереть… Так как ты способна призвать его, — женщина обхватила подбородок Астрид двумя пальцами, вглядываясь ей в глаза. — А Мать Смерти с нетерпением ждет момента, когда сожмет артефакт в своей руке. Хофферсон вновь пронзило волной отвращения, и она поспешила сделать шаг назад, желая держать самую большую дистанцию с этой женщиной. Она опасна. И неприятна ей. Женщина, заметив это, усмехнулась и сделала шаг вперед, вновь сократив расстояние между ними. Нависая над Астрид опасной тенью, она, смотря ей прямо в глаза, ехидно прошелестела, пропуская между указательным и средним пальцем одну из золотистых прядей, обрамляющих лицо Астрид: — Пусть нам и нельзя допустить того, чтобы ты погибла, но это не значит, что тебе не причинят физического вреда. Внутри Астрид что-то взорвалось. В районе лодыжки правой ноги. Словно кто-то подорвал ей ногу. Закричав от боли, она схватилась за поврежденное место, согнувшись в три погибели. Не было ни крови, ни синяка, кожа оставалась не поврежденной. — Например вот этот прием достаточно болезненный. Но не достаточно опасный, чтобы лишить тебя жизни. Максимум, что может с тобой произойти — обморок от болевого шока. Но и этого я постараюсь не допустить, — её лицо озарила ехидная усмешка, и она взглянула сверху вниз в напуганные голубые глаза Астрид своими пугающими, насыщенно-красными. Схватив Хофферсон за руку, она быстрыми шагами, буквально волоча девушку за собой, прошествовала к стоящему неподалеку столу. Насильно усадив Астрид на стул, она села напротив. Хофферсон попыталась встать, но почувствовала, что её словно пригвоздили к одному месту. Что-то между ней и деревянной поверхностью шаткого стула затянулось очень туго, мешая ей соскочить. — Что это такое? — настороженно спросила она, тщетно пытаясь подняться со стула. Её нелепые попытки вызвали лишь улыбку у женщины, которая вновь покачала головой: — Это заклятие притяжения. До того момента, как я его сниму, ты не сможешь подняться с этого стула, — встретившись с удивленным взглядом Астрид она изогнула губы в кривой ухмылке, — Я, может быть, и человек, но достаточно сильный маг. Демоны Эклипсима, к которым ты питаешь такое сильное отвращение, обучили меня магии, — её лицо стало насмехающимся, словно ей самой не верилось в такой абсурд. — Все то время, что ты просидишь за этим столом, я буду задавать тебе вопросы. Если ты откажешься отвечать, то я применю силу, — её лицо стало серьёзным, озлобленным. Хофферсон покорно застыла, тем самым дав немое подтверждение того, что она согласна отвечать честно. Все же лучше не навлекать на себя проблемы. — Итак, — женщина переплела свои пальцы в замок, положив руки на стол и деловито закинув ногу на ногу, словно они сейчас обсуждают важный договор. — Что было последним, что ты запомнила, прежде чем потерять сознание в день пожара? Астрид на секунду замерла. Она ожидала, что женщина сразу же начнет расспрашивать её о местонахождении Пера света. Поэтому Хофферсон изрядно удивилась. Хотя изумление было недолгим. Оно позже сменилось на настороженную задумчивость, словно Астрид действительно старалась вспомнить, но при этом держала ухо востро, чтобы не терять хватку и оставаться здесь, за столом, сидя напротив этой женщины, а не исчезать в воспоминаниях. — Я точно помню, что когда был пожар, и я хотела убежать на улицу, футляр с Пером был в моих руках. Я хотела завернуть за угол, но меня поймали. Прижали к моему носу тряпку с какой-то дрянью и приложили ко лбу палец. Я точно помню, как похититель говорил «Засыпай». После этого он раскрыл телепорт, и… Все… Больше ничего не помню. Потом я потеряла сознание. Астрид говорила четко, но при этом стараясь не посвящать женщину в детали, поэтому старалась описывать все как можно более поверхностно. Женщина кивнула, на секунду призадумавшись. А потом вновь посмотрела на Астрид взглядом красных глаз: — Мы не можем отрицать то, что ты лжешь. Ты, скорее всего, предпочтешь скрыть правду, ведь предателем быть не хочется, не так ли? — она насмешливо изогнула бровь, словно слова «Я не жалкий предатель», сказанные день назад на допросе были ужасно нелепы. Это заставило Астрид вновь стиснуть зубы и исподлобья смотреть на неё, — Ну, ну, к чему такой пристальный взгляд? Прошу, не пугай меня, — она засмеялась, а после вновь продолжила, — Ты, конечно, может и не лжешь, но все же допрос провести надо. Хофферсон стиснула руки в кулаки, устремив потерянный взгляд на собственные дрожащие пальцы. «Бесполезно… — кричало её сознание, — Она и демоны ни за что не поверят мне… Они и не собирались вести честные переговоры. Они успокоятся и оставят меня только тогда, когда я им Перо преподнесу… Но мне бы самой узнать, где оно! Пока я не скажу, меня снова и снова будут допрашивать и пытать.» — Какой тогда смысл вообще проводить допрос, если Вы мне все равно не верите? — вполголоса произнесла она, стараясь говорить как можно более тише, чтобы её и выслушали, но не начинали злиться. — Лучший способ заставить врага говорить — лишить его надежды. Выбить почву из-под ног, — произнесла женщина вдруг совершенно спокойно, словно они ведут разговор за чашечкой чая. Но звучало это угрожающе. Сразу стало не по себе, — Когда враг теряется, он уже и не знает, что правильно, а что нет. Он начинает говорить, говорить, захлебываясь в собственных речах. Он делает не потому, что хочет кому-то рассказать, а просто потому, что не знает, что уже сделать, чтобы его оставили в покое, — Хофферсон вдруг со злостью осознала, что эта женщина говорит непосредственно о ней. И что она всерьёз надеется её подобным запугать. — Вы ничего не добьетесь, — злобно произнесла она, сгорбившись, словно кошка, шерсть которой встает дыбом, — Я уже объяснила Вам, что не знаю ничего о том, где находится Перо Света. У Вас уже ничего не получится. Как можно заставить говорить того, кто уже сказал все, что знает. Женщина улыбнулась. Хотелось ударить её по лицу и стереть гнусную улыбку. Она была неприятна ей и заставляла заблуждаться. Астрид словно шла в темноте и не знала, что идет впереди, а женщина знала, и от того, как девушка запутывается, ей становилось все более смешно. — Да, — она кивнула, — Нельзя заставить говорить того, кто уже все рассказал, но можно заставить сделать, — на последних словах её голос стал шипящий, словно змеиный. — Условие таково, Астрид Хофферсон, — девушка вздрогнула, услышав свое полное имя в исполнении этой шпионки, — До суда у тебя есть семь дней. Если за то время ты не сможешь призвать Перо Света, — женщина поднялась с насиженного места, вновь накинув на себя капюшон, скрыв свое лицо и часть волос. — То мы проведем тот самый страшный суд, которого ты так боишься. А там-то мы уж заставим призвать тебя Перо Света. В конце концов, у нас тоже есть козырь в рукаве, — она со смешком взглянула на неё. — Что ж, мне уже пора идти. Очень жаль конечно, что я не смогу присутствовать на суде, ведь я бы с удовольствием посмотрела на твое наполненное отчаянием лицо, но, к сожалению, мне придется уйти, ведь я не могу надолго задерживаться тут, — она дошла до двери и открыла её, озарив помещение, наполненное полумраком, лучами света, — Уж постарайся, Астрид, ты ведь не хочешь смертей? — она взглянула на Хофферсон через плечо и с удовольствием отметила, как вздрогнуло тело Покровителя. И явно не от холода. — Я на тебя надеюсь, а иначе Мисс Лэндон умрет. Дверь с резким хлопком закрылась, оставив Астрид в гнетущей тишине.