Перо Света и Крылья Тьмы

Астрид задышала тяжело и медленно. Сердцебиение постепенно замедлялось от внезапной догадки. Хофферсон посмотрела на собственные, чуть подрагивающие руки. Должно сработать. Иначе никак. Это абсолютно точный и верный вариант. Нет сомнений. «Эрден… — мысленно воззвала Хофферсон, — Эрден, ты меня слышишь?..» «Я здесь, — раздался в голове уверенный голос Рестрейнд, — В чем дело?» «Я нашла…» «Что ты нашла?» Хофферсон чуть сглотнула, а потом мысленно произнесла чуть тише, чем хотелось. «Способ победить Мать Смерти.» В голове на секунду воцарилось молчание, после чего Рестрейнд заговорила чуть растерянно: «Ты уверена в его правильности?» На секунду Астрид растерялась. Ей показалось: а правильно ли? Точный ли это метод? А получится ли сделать все без всяких преград? Справится ли вообще сама Астрид? Хофферсон словно оказалась на краю пропасти бездонного ужаса, страха и сомнений. Но потом резко полыхнула успокаивающая мысль, что другого варианта просто не существует. Никаким образом больше не получится. «Абсолютно, — ответила Астрид, — Вариант один.» «Что тебе нужно для осуществления?» — не расспрашивая о самом плане, сразу перешла к делу Эрден. «Дайте Матери Смерти выбраться, — тут же ответила Астрид, — Чтобы купол, в котором, она, пусть и заточена, не смог защитить её.» «Отчего?» — ошарашенно спросила Эрден, явно возмущенная тем, что от такой хитроумной ловушки надо избавиться. «Сейчас не до этого! — рявкнула Астрид, — А затем требуется, чтобы они перестали мешать нам…» Корн, Дагур и Смутьян являлись явной помехой для осуществления плана Астрид. — Мы даем Вам время на раздумья, мисс Хофферсон. После чего Вы делаете свой выбор, — произнес Смутьян, — Смирение или смерть. «Спасибо, что посвятили меня в свой разговор», — с сарказмом произнес голос Хедер в голове Астрид, и Хофферсон едва не подскочила от такой резкой реплики, благо, легкий испуг неожиданности в глазах Астрид оказался незамеченным. Смутьян и Корн терпеливо ждали. Но вот Дагур, похоже, стал не на шутку заводиться. — Прикончим их сейчас! — рыкнул он, зажигая в руке заряд, но бы остановлен сильной рукой Смутьяна. — Притормози. — А толку-то давать им время на рассуждения, если они все равно не поменяют своего решения? В этом Хофферсон не могла с ним не согласиться. «Эй, — раздался у неё в голове голос Хедер, — Послушайте…» — Смирись, Дагур, — со скучающим видом произнес Корн, смотря куда-то за плечо Астрид. «…Сейчас обе будьте готовы…» — говорила Хедер. «Ты издеваешься?! — мысленно взвыла Астрид, — К чему?!» «Хедер, — обратилась к Хэддок-младшей Рестрейнд, — В чем дело?» «Доверьтесь мне, ладно? Я никогда не врала вам.» «Ты соврала ещё при нашем знакомстве, заявив, что любишь есть людей.» — с сарказмом произнесла Астрид. «Сейчас не тот случай, — возмущенно фыркнула Хедер, — Доверьтесь мне, пожалуйста.» «Так к чему нам быть готовыми?» — полюбопытствовала Эрден. «Мне необходимо, — начала Хедер, — Чтобы убить Смутьян собрался одну из вас.» «Что?!» — мысленно воскликнула Астрид, лишь потом поняв, что её вскрик слился с точно таким же восклицанием Эрден. «Хэддок, что ты задумала?» — обратилась к ней Рестрейнд. «Сейчас не время, мне просто нужно, чтобы Смутьян выбрал одну из вас. Если он выберет меня, то тогда Эрден должна будет следовать моим указаниям.» «А почему именно Эрден?» — фыркнула Астрид. «Потому что для этого нужен один демон, и Эрден умеет держать лицо каменным.» «Мне счесть это за комплимент?» — хмыкнула Рестрейнд. «Твоя воля, — съехидничала Хедер, — Так, будьте готовы в любой момент.» Астрид глубоко вздохнула и чуть дернула плечами. Она на секунду прикрыла глаза. На тот случай, если у Хедер есть какая-то идея, то Хофферсон готова довериться полностью и без остатка. Но как же странно то, что даже Эрден не знает об этом плане. Хотя обычно, Рестрейнд посвящали в такие подробности. Что Хедер задумала? Астрид на секунду задумалась: каким же образом можно заставить Смутьяна убить либо её, либо Эрден, не беря Хедер в расчет? Что ей сделать? Может, взбесить его? Но это провальный вариант. Однажды, Мать Смерти сказала, что Астрид готова отдать целый мир просто ради того, чтобы защитить тех, кто ей дорог. И об этой слабости известно, скорее всего, всему Эклипсиму. Поэтому этот вариант был отметен в сторону, ведь вместо того, чтобы проучить Астрид за хамство, отыграются на Хедер или Эрден. Такого исхода Хофферсон хотелось меньше всего. Может, начать пронзительно смотреть на него? Но и этот вариант отпадает, он может подумать, что Астрид пытается либо заколдовать его, либо прожечь взглядом, и это так же может его взбесить. Лучше придумать что-то лучше… На секунду в душе Астрид зародилась паника, что у неё ничего не получится, но эту панику развеяла Эрден. — Пожалуйста, не убивайте её! — надрывно крикнула Рестрейнд, — Она же просто человек! — вдруг синий глаз Эрден заблестел, и Хофферсон вдруг подумала. Она что, притворяется? Эрден изображала отчаяние так натурально, что Астрид вдруг почувствовала, как душу захлестнул дикий страх за собственную жизнь. А потом едва ли не фыркнула, удержавшись от того, чтобы не начать аплодировать прямо здесь. Так же, нельзя забывать. Что у неё тоже есть своя актерская роль. Астрид, как и Хедер, посмотрела на Рестрейнд с ужасом на лице. Она пыталась судорожно распахнуть рот, словно в истеричных попытках что-то сказать. И она смогла выдавить из себя жалкое «Прекрати, Эрден…». Этот тихий возглас был настолько жалким, настолько задушенным, затравленным, что Хофферсон невольно восхитилась самой себе. Если сейчас они смогут привести план Хедер в действие, то у них появится шанс на то, чтобы навсегда избавиться от Матери Смерти. — Можете убить меня, — продолжила Рестрейнд срывающимся голосом, — Но она никогда не собиралась быть Покровителем. Это лишь воля судьбы, вины Астрид в этом нет! Сотрите ей память и отправьте куда-нибудь далеко, если боитесь, что в случае пощады она попытается призвать к себе Перо. Но не убивайте её! — голос Рестрейнд стал чертовски пронзительным. — Эрден… — потрясенно прохрипела Хедер, едва ли не задыхаясь, — Ты… — Что ты такое говоришь?.. — прошептала Астрид. Либо Эрден была прирожденной актрисой, либо в свою игру вкладывала и настоящее отчаяние, потому что на притворство это не походило абсолютно. Такое ощущение, будто бы Рестрейнд и в самом деле страдает. Смутьян, хоть и был на вид безразличен, в его глазах вспыхивали искорки удовольствия. Он получал истинное наслаждение от страданий Рестрейнд. Хофферсон стало мерзко. Черт возьми, кажется, она никогда не привыкнет к тому, что демоны Эклипсима напрочь лишены сострадания. «Большинство лишены», — поправила мысленно Эрден. Смутьян долго смотрел на загнанно дышащую Эрден, долго вглядывался в её лицо, старясь разглядеть там намеки на ложь, но, видимо, не сумев сделать этого, медленно заговорил, вызывая стайку ледяных мурашек: — Ария, — Хофферсон буквально почувствовала, как исказилось лицо Эрден от своего настоящего имени, — Ты была дочерью моего друга и напарника. Я не знал тебя много, но могу сказать, что ты достойный демон. У тебя превосходные боевые навыки, острый ум и прекрасные аналитические способности. Я веду к тому, что у Игниса нет шансов. Сегодня его судный день. Но для тебя я готов сделать исключение… Астрид сглотнула, понимая, на что намекает Смутьян. — Сама Мать Смерти, — продолжил демон, — Готова дать тебе шанс. Ария… Эрден, — он даже соизволил назвать Рестрейнд угодным ей именем, — Переходи в ряды Эклипсима. Может быть не все демоны смогут принять тебя, но я, Мать Смерти, Корн и Дагур готовы взять над тобой Покровительство. Ты станешь солдатом Матери Смерти, самого могущественного существа. Перед тобой откроются все двери… Хофферсон слушала и не могла поверить. После всего того, что произошло, Эрден предлагают вновь перейти туда, откуда она ушла. В Эклипсим, о котором Рестрейнд ненавидела даже думать. Ей предлагают стать тем же, кем был её отец. Его копией, подражанием. Плюнуть на гордость и забыть о своем характере, став лишь тенью своего сумасшедшего папаши. -…Твой потенциал должен пропасть в пыли Игниса. Ты просто хоронишь себя и свой талант к войне. Я же предлагаю тебе новые возможности. Ты станешь великим солдатом. Астрид периферическим зрением увидела, как лицо Эрден будто закаменело. Рестрейнд просто смотрела прямо в глаза Смутьяну, ничего не говоря. Казалось, что весь мир сузился вокруг них. «Даже не смей соглашаться!» — рявкнула мысленно Хедер. Рестрейнд молчала, и Хофферсон чувствовала накаляющееся, острое напряжение. Астрид почувствовала, как все внутренности скрутило тугим узлом, когда Эрден сухо произнесла: — Лучше съесть слизня. «Хэддок, — рыкнула Рестрейнд мысленно, — Для того, чтобы отказываться от таких идиотских предложений, мне не нужна твоя инструкция.» «Ну не знаю, — протянула Хедер, — Вдруг ты стала злой.» «Я итак злая.» Смутьян безразлично пожал плечами: — Я лишь предложил, а не умолял. Эрден так же холодно посмотрела на него: — Спасибо за предложение. Смутьян хмыкнул, а позади него Корн недовольно свел брови к переносице, Дагур же молчал, безразлично косясь на небо. — Итак, раз уж ты отчаянно умоляла не убивать Астрид, а я не прочь посмотреть на твое отчаяние вновь, то убью тебя последней, — оскалился Смутьян, — Хедер Хэддок, ты пойдешь первой. «Проклятье! — в сердцах выругалась Хедер, а после буркнула — Молодец, Эрден!» «Ну хоть кто-то попытается убить тебя, кроме меня», — в тон ей ответила Рестрейнд. Хедер осталась стоять на месте, и в душе Астрид на секунду воцарил страх. Для Хедер все же удобней было, чтобы первыми пошли или Эрден, или Астрид, что же делать теперь? Вдруг это приведет к каким-то затруднениям? У них ведь сейчас нет времени, чтобы со всем этим разбираться. — Хедер Хэддок, — с нажимом произнес Смутьян, — Немедленно иди сюда. Хэддок начала буравить Смутьяна злым взглядом. — Если ты пытаешься тянуть время, то нет смысла, тебе придется сюда подойти ко мне, чтобы я убил тебя безболезненно, а не отрывал по конечности, — рыкнул демон. Хэддок резко выдохнула. — Не надо… — вполголоса просипела Астрид, — Прекратите это… Хедер поднялась на ноги и с трудом прошествовала к Смутьяну. В её глазах было отчаяние, которое, как надеялась Астрид, было притворным. «Какие указания, шеф?» — мысленно бросила Эрден. «По моему сигналу, — сказала Хедер, — Ты должна будешь выстрелить в меня зарядом.» Эрден замолчала, как и Астрид. «Что? — изумилась Рестрейнд, — Для чего?» «Может хоть раз повинуешься без вопросов? — возмутилась Хедер, на это Эрден лишь фыркнула, — В нужный момент ты должна будешь пустить два, желательно очень сильных разряда. Один в меня, другой в Корна. Поняла?» «Поняла, — голос Эрден сделался уравновешенным, словно Рестрейнд взяла себя в руки и, наконец, стала собой: невозмутимой, спокойной и хладнокровной, — Жду сигнала.» Астрид почувствовала щекочущее ощущение в груди. Каким же странным оно было! Вновь такое чувство, что сейчас произойдет что-то, до чего Астрид явно бы не додумалась, перепробовав даже всевозможные догадки. Чем же все обернется? Хофферсон сделала максимально отчаянное лицо, лишь бы не выдать своего нетерпения и перестала моргать, чтобы вызвать слезы. — Х-хедер… — произнесла она сквозь зубы. — Прости, Астрид, — Хедер печально улыбнулась, — Мы не смогли защитить тебя. — Я… Мне жаль… — у Хофферсон вдруг по-настоящему задрожал голос. Хоть это, по словам Хедер, была часть плана, Астрид все равно рвало на куски, словно ты читаешь чертовски грустную книгу. — Хватит с нас грустных сцен, — закатил глаза Смутьян и вознес над закрывшей глаза Хедер руку. «Так… — протянула мысленно Хедер, — Эрден…» «Готова», — тут же ответила Рестрейнд. «Три…» — произнесла Хедер, и в её голосе точно слышалось разрастающееся, точно пламя, предвкушение. В руке Смутьяна полыхнул заряд. «Два…» Демон внимательно оглядел всех, задержав взгляд на Эрден, но та лишь отчаянно смотрела в глаза Хедер, выглядя максимально беспомощной, как и Астрид, которая опустила голову вниз и старательно изображала мелкую дрожь истерики. «Один…» Смутьян, убедившись, что никто не мешает, запрокинул руку как можно выше, чтобы обрушить заряд на Хэддок-младшую и расколоть ей череп. «Стреляй!» — заорала Хедер. И резко опустилась вниз. Эрден с рыком метнула белоснежный заряд в Смутьяна одной рукой, а другой мгновенно припечатала дернувшегося было Корна. Олсен, вероятнее всего, подобное предвидел, поэтому уклонился от заряда Эрден. Однако ещё одного он не ждал, поэтому резко отлетел в сторону. В отличие от Смутьяна, Олсен находился в более безопасном положении, в тот момент как огромный демон оказался беззащитен, запрокинув руку и оставив грудь открытой. Заряд Эрден прилетел точно Смутьяну в сердце, отчего демон сдавленно захрипел. И повалился от второго заряда, прилетевшего ему в голову. Заряда Дагура. Брат Хедер, которого Астрид считала сумасшедшим и могущественным солдатом Эклипсима, синхронно вместе с Эрден пустил заряд в Смутьяна и Корна, тем самым одного лишив жизни, а другого — сбив с толку. Дагур сделал это не потому, что сошел с ума. А потому что он следовал плану Хедер. Дагур стоял в боевой позе, на его лице играла веселая ухмылка, которую Астрид видела у Хедер, а в его глазах загорелся огонь. Настоящий огонь, который пылал в глазах каждого, кто был предан. Предан Игнису. — Че-е-ерт возьми! — завопил он, запрокинув голову к небу, — Это было потрясающе Хедер! Я ждал этого момента практически пять лет! Астрид изумленно смотрела на Дагура, а потом перевела взгляд на Эрден, в надежды хоть у неё понять, какого черта тут творится. Но судя по выражению полного непонимания на лице, Рестрейнд тоже понятия и не имела о творящейся в тот момент вакханалии. И посмотрела на Астрид точно таким же взглядом, как у Хофферсон. Заметив замешательство на лицах обоих девушек, Хедер вздохнула: — Чтобы избежать дальнейших вопросов, заявляю сразу, — она подошла к Дагуру и положила ему ладонь на плечо, — Дагур — не предатель. Он, как и Корн, тоже шпион, только Игниса. И ему удалось влиться в Эклипсим настолько, что он стал солдатом Матери Смерти, — говорила Хэддок, — Он уже почти пять лет был в Эклипсиме, выясняя информацию о Матери Смерти и ресурсах нашего врага. И сообщал особо важные данные нам. Дагур не опасен. Он — союзник Игниса. Это прозвучало мелодично, красиво и эпически, однако Дагура речь сестры, видимо, не слишком впечатлила, так как он закатил глаза: — Прекрати расписывать меня, как героя. — А ты наслаждайся этими мгновениями, потому что я быстро забуду о твоих заслугах, и ты для меня снова станешь противным братом, — буркнула Хедер. — Старшим братом, смею напомнить, — припечатал Дагур, — Поэтому остерегайся домашнего ареста. — Черт возьми! — Эрден издала нервный смешок, — Поверить не могу, что Остервенелый не является нашим врагом. И самое главное, что я пропустила такую новость… Черт, — повторно выругалась она и вымученно рассмеялась, — Хэддок, ты хоть представляешь, как тебе удалось меня удивить? — Именно поэтому я молчала до последнего, — Хедер ухмыльнулась хулигански, и Астрид, проследив это движение, не могла не подчеркнуть схожесть этого выражения лица с Дагуром. — Ха-ха-ха! — Астрид едва ли не истерически засмеялась, — Эрден, не одну тебя удивили… Хофферсон поднялась на едва гнущихся ногах, поняв, какой страх только что пережила. На секунду она действительно до смерти испугалась, что их всех поочередно просто убьют. — Ангелы, — обратилась она к духам, — Большое вам спасибо за помощь, — тепло произнесла она, заметив на их лицах такие же искренние эмоции. — Это наша обязанность, госпожа, — улыбнулся один из них, — Но… Вам точно не потребуется наша помощь? — Сомневаюсь, — задумчиво произнесла Хофферсон, — Вы итак сильно нам помогли, но если что-то случится — будьте готовы, — Астрид кивнула им. Ангелы вежливо поклонились и исчезли в затянувшемся разломе. Астрид бросила презрительный взгляд на оглушенного Корна, который ошалело пялился в небо, не в силах пошевелиться. Судя по всему, Дагур запустил в него именно парализующий заряд. Хитро. — Что делать с ним? — спросила Хедер, так же взметнув взгляд к Олсену. Астрид вдруг ощутила горькое сожаление. Меньше всего она ждала предательства от Корна, и разочарование в ней по прежнему оставалось очень сильным. Кто же знал, что за веселым парнем скрывается враг. Наверное, именно в этом огромный минус войны. В предательстве тех, от кого ты ждешь меньше всего. И отчаяние от того, что ты не знаешь, кто теперь окажется предателем? — С ним мы разберемся, — сказала Эрден и посмотрела на Астрид, — Что ты будешь делать с Матерью Смерти? Учти, мы не трогали барьер. Он может разломаться в любой момент. Астрид смотрела на женщину, которая практически восстановилась, и её красные глаза кроваво-темным цветом хищно поблескивали на её лице. Хофферсон глубоко вздохнула. В ноги подкралась мелкая дрожь. Верно, ей было страшно. Она не знала, что её ждет. Иккинг лежал неподалеку, на заботливо собранном ангелами укрытии. Его бледное лицо было одновременно прекрасным и ужасным, точно застывшая маска, и Астрид было действительно больно смотреть на такого уязвимого Иккинга. И с другой стороны, теперь она гораздо острее ощутила потребность его защитить. И Астрид защитит. Не только его. Всех. Корн резко поднялся с земли. В его глазах отразился такой гнев, словно помешали чему-то невероятно важному. Чему-то, что он ждал с терпением охотника. И не дают ему, наконец, забрать то, чего он хотел. — Вы… — пророкотал парень, а его черные волосы начали шевелиться, точно от сильной магии. Олсен не просто был готов к сражению. Он хотел сражаться. — Мы готовы к драке, — кинула Эрден Астрид через плечо, — Делай то, что нужно. Астрид на секунду захотела заплакать. Было ощущение, словно она видит Рестрейнд в последний раз. — Спасибо, — как можно более искренне сказала она, и побежала к барьеру с Матерью Смерти, который мог разломаться в любую секунду. В ту же секунду она увидела тень от дракона и тень очень крупного демона и ещё одного поменьше. — Помощь не нужна?! — по-сумасшедши весело крикнула девушка, за этой репликой последовал какой-то шипящий звук, затем треск, и Хофферсон услышала позади себя взрыв. Круто развернувшись, она увидела дракона, который летел близко к земле, а на двух его головах разместились отчаянные и отважные подмастерья Готти. Забияка и Задирака. Рядом с ними летел Рыбьеног и Сморкала. Кузен Иккинга с беспокойством оглядел Хэддока, который все ещё лежал в импровизированном укрытии, а потом легко улыбнулся Забияке, которая обернулась к нему. Ингерман выглядел очень серьезным и, приземлившись рядом с Эрден, посмотрел на Корна и едва не выплюнул: — Как же противно чувствовать себя преданным тобой, Олсен. Астрид могла бы удивиться обилию презрения в голосе Рыбьенога, обычно доброго и очень вежливого демона, но сейчас она крайне спешила. Судя по тому, что Корн продолжил стоять в боевой стойке, он был твердо намерен сражаться? Ради чего? Эгоистичная натура демона Эклипсима должна была пересилить его, и он должен был попросту сбежать. Зачем он продолжает до посинения барахтаться в трясине, в которой все равно рано или поздно утонет? Оставив этот вопрос без ответа, Астрид побежала к барьеру. И как раз в этот момент Мать Смерти вскинула голову, сжала ладони в кулаки, и барьер треснул на осколки. Женщина сожгла свои путы и, на секунду рухнув землю, подняла на Астрид взгляд, охочий до крови. Хофферсон казалось, что женщина стала ещё безумней, чем до этого. Такое пугало. Астрид сглотнула. Сзади — битва, впереди — разъяренная, крайне разъяренная она. Хофферсон попыталась максимально сконцентрироваться. — Думаешь, теперь я дам тебе шанс? — низким, очень опасным голосом спросила женщина тихо, точно это было затишье перед бурей. — Даже не надеялась, — прохрипела Астрид, сделав глубокий вздох. Она потихоньку начинала чувствовать на себе вселенскую тяжесть, что говорило об одном — у неё получается концентрироваться, чтобы собраться с силами. — Госпожа! — тут за спиной раздался отчаянный вскрик, и Астрид сквозь пелену магии с трудом сообразила, что это голос Корна, — Госпожа, прошу вас! — Что? — безразлично спросила женщина, бросив на Олсена крайне раздраженный взгляд, — Чего ты хочешь от меня, мальчишка? Корн выглядел таким растерянным, на его лице на секунду появился дикий испуг. — Я… — он запнулся, — Я пришел за платой, что Вы обещали мне… На секунду на лице Матери Смерти отразилось чистой воды непонимание, а потом её губы изогнулись в тонкой, жесткой улыбке: — А чего ты хочешь? Корн вдруг побледнел и сделался совершенно несчастным: — Я… Вы ведь… Вы обещали… — Предположим что я забыла, — пожала плечами Мать Смерти, — Чего такого я пообещала тебе, что ты пришел сюда? — Вы… — глаза Олсена заблестели, — Моя мать… — говорил он с трудом, — Погибла при осаде Крыла Дракона… Вы… Пообещали мне, что вернете её. К жизни. Это было как выстрел. В душе Астрид образовалась пустота. Ей показалось, что все вытащили. Речь Корна, дрожащая, несчастная и отчаянная, достигла её сердца и заставило его болезненно сжаться. Хоть Корн и был предатель, все это… Ради матери? Воцарилось молчание. Каждый анализировал ситуацию и полученную информацию. Каждый воспринимал её по своему. Каждый точно сформировал свое отношение к Корну. И у Астрид это отношение можно было описать одним словом. Жалость. Жалость к ещё наивному мальчишке, кто пожал руку женщине, издевавшейся над смертью. Кто бескорыстно исполнял её прихоти, купался в крови. А все — желание вернуть близкого к жизни. Пустота внутри расширялась, а потом этот пузырь точно лопнул, когда Мать Смерти хохотнула один раз, потом другой, и расхохоталась так сильно, что наверняка разодрала себе все горло. Астрид тупо уставилась на неё, как баран. Совершенно изумляясь. Почему она смеется? Она нашла что-то забавное в речи Корна? — До чего ты глуп! — сквозь смех выдавила она, — Видишь ли, мальчик… Мать Смерти соизволила взметнуть взгляд на Корна. Острый, насмехающийся. Без толики какой-либо жалости. Взгляд эгоистичного взрослого, направленного к наивному ребенку. — Я крошила куски собственной души на крошки, и по каждой крошке вставляла демонов, на минуту, делая их живыми, а не возвращая к жизни. Корн прерывисто вздохнул, и Астрид заметила, как дрогнули его колени. — Но Вы… — вполголоса говорил Олсен, — Вы сами сказали… — он сглотнул, — Что возродите её… Мать Смерти раздраженно фыркнула: — А видел ли ты, мальчик, чтобы я хоть кого-то погибшего возвращала к жизни? Нет? Ну так к чему эти страдания? — Потому что Вы пообещали мне, что возродите мою мать! — взорвался Корн, — К чему тогда это все было?! Вы солгали мне, чтобы использовать?! — В правильном направлении мыслишь, — кивнула женщина. Её спокойный вид, в котором не чувствовалось ни толики вины за свою ложь, заставлял ярость скрести сердце Астрид. Как можно вообще вертеть кем-то, как хочешь, играясь на его чувствах к родному? — Вы… — Корн мелко дрожал, и непонятно от чего, от ярости, или от отчаяния. Все, к чему Олсен стремился, было обманом. И Корн был сломлен. — Скажу тебе лишь раз, — медленно говорила Мать Смерти, — Я могу многое. Я могущественное существо. Я могу создать жизнь из частичек своей души. Могу поставить на колени богов. Но никогда, мальчишка, никогда, в моих силах не будет заставить встать на колени саму смерть. Она независима ни от кого. Смерть — это закон, которому нельзя перечить. . Корн едва ли не задыхался от отчаяния. — Все, что я делал… Было просто ради Ваших целей… — бормотал он, — С самого начала… Это было бессмысленным! Мать Смерти криво ухмыльнулась. — Да. Корн взметнул на неё взгляд потерянного ребенка. — Все с самого начала было бессмысленным, мальчишка. И, надеясь на такое чудо, подсознательно ты тоже это понимал. Бессмысленность своих поступков. Корн молчал, а потом накрыл ладонью свое лицо. И зарыдал. Никогда, за всю свою жизнь, Астрид не видела столько боли в сгорбленном силуэте демона. Никогда она не видела столько отчаяния в надрывных всхлипах и мелкой дрожи рук. Она никогда не видела столько бессилия и безнадежности в лице Корна, которое было искажено в мучительной гримасе. Олсен плакал из-за времени, что он посвятил поступкам, не имеющим никакого основания. Олсен плакал из-за того, сколько сил он потратил, чтобы воплотить план безумной женщины, которая никогда не выполнит данного ей обещания. Олсен плакал из-за того, что бесчисленные дни жил в обмане, лживых улыбках, видя искренность лишь в собственном желании возродить мать. И самое главное… Олсен плакал из-за того, что его надежда, единственное, что его толкало вперед, рассыпалась, разбилась, как ваза. Хофферсон посмотрела на Мать Смерти, которой были абсолютно безразличны эмоции Корна, и не смогла сдержаться. С размаху она нанесла настолько сильный удар, что это отразилось и на самой Астрид. Кулак взорвался болью, но она перекрылась удовлетворением, как только женщина задохнулась от удара в солнечное сплетение. — Черт возьми… — бормотала Астрид, подходя к отлетевшей женщине, — Черт возьми, как же ты отвратительна… Мне никогда не было так мерзко ощущать хоть чье-то присутствие. Но ты… Ты убога. Ни твоя история, ни твои мотивы никогда не оправдают тебя… — Астрид вдруг почувствовала, что глаза начинают слезиться, — Ты грязь. Ты ошибка. Мать Смерти резко поднялась. В её глазах отразилось абсолютное бешенство.  — Закрой свой дрянной рот! — заорала женщина, зажигая в руке разряды, — Мне хватит одного движения, чтобы расколоть твой череп, поэтому лучше заткнись! Она набросилась на Хофферсон, не давая ей опомниться. Астрид уже точно знала, что у неё сломаны пару ребер, и, возможно вывихнута кисть и лодыжка. Но внутри неё так пылала ярость, что она не могла не встать после очередного удара. Теперь уничтожение Мать Смерти стало просто жизненно необходимой вещью. Хотя Астрид и несколько поторопилась. Ей было необходимо, чтобы ловушка женщины разломалась именно в тот момент, когда сама Хофферсон будет достаточно сконцентрирована и готова. Но женщина освободилась ещё раньше. Поэтому сейчас она не могла дать Астрид даже создать заряд, не то, что сконцентрироваться. Удар в затылок заставил Хофферсон беспомощно повалиться на землю. Она лежала спиной на земле, смотря в серое небо. В глазах все плыло, сознание разваливалось на фрагменты, а потом снова возвращалось. Звон в ушах отдавал в виски, заставляя их напряженно пульсировать. Астрид была на грани потери сознания. Мать Смерти склонилась над ней, и зажгла в руке огонь. Фиолетовый. Если верить Тому Великих, то таким огнем демоны Эклипсима сжигали своих врагов, делая их побежденными. Женщина резко замахнулась. И Астрид зажмурилась. Резкий вскрик заставил Хофферсон распахнуть глаза. Мать Смерти схватилась за обоженную руку, и тут же второй разряд, прилетевший ей в висок заставил её рухнуть. Астрид нашла в себе силы подняться. По дымчатому следу можно было отследить, откуда прилетел заряд. И, проследив направление по следу, Астрид наткнулась на выставленную ладонь Корна. Олсен был зол, но весь его гнев был обращен на Мать Смерти, что лежала на земле. Он пустил ещё один заряд магии. Сгусток энергии прочертил по дуге свой путь и влетел прямо в грудную клетку женщины. Тело Матери Смерти дернулось. Корн тяжело дышал. Никто не вмешивался в битву Матери Смерти и Астрид, никто не тронул Корна с момента раскрытия правды о том, для чего он стал предателем. Все застыли. Эрден смотрела на Корна таким же стеклянным взглядом, что и Астрид. Хедер накрыла рот ладонью, и её щеки блестели. Дагур молча стоял в стороне, глядя на сутулую фигуру Олсена. Рыбьеног и близнецы так же безмолвно стояли неподалеку, и если Ингерман пораженно смотрел на тело матери Смерти, которое подбил Корн, то близнецы просто смотрели в землю. Сморкала осторожно положил ладонь на плечо огорченной Забияки. — Пожалуйста… — пробормотал Корн, сделав ещё один вдох, — Пожалуйста… Убей её… — умоляюще произнес он, вытирая рукой свое лицо, однако покрасневшие глаза выдавали его состояние. Астрид не знала, что сказать. Жалость и недоверие к Корну объединились, вызывая смешанные и непонятные эмоции. Хофферсон смогла лишь с трудом кивнуть, поднявшись с земли. Затылок прошило острой болью, отчего девушка поморщилась. Чуть пошатнувшись, Хофферсон встала над телом женщины, которое лежало у неё под ногами. Астрид раскинула руки в стороны, оставив Перо парить перед собой, и закрыла глаза. Она вновь максимально сосредоточилась, почувствовав, как тяжелеют ноги, прирастая к земле. И ощутила максимальный контроль над пространством. Над материей. Она максимально глубоко попыталась проникнуть в самую суть своей магии. Ей подвластна сама материя. И Хофферсон собралась воспользоваться этой возможностью. Астрид попыталась стать практически полностью единой со своим орудием. Она попыталась достучаться до того мира, который сейчас ей был нужен. И услышала отголоски тьмы, что ждала её там. Хофферсон сделала резкий вдох, и в уши влился звук трещащего по швам пространства. Вот и все. Получается. У неё, наконец, получается. Из этого разлома не шло никаких звуков. Ни завываний и гогота, ни музыки и чистого смеха. Оттуда звучала лишь ужасающая пустота. Мать Смерти, восстановившись, огляделась по сторонам, и её глаза наполнились ужасом. Прежде, чем она попыталась подняться, со стороны Астрид раздалось восьмикратное: — Обуздание. Хофферсон, обернувшись, увидела их. Всех их. Эрден, Рыбьенога, Хедер, Дагура, Забияку, Задираку, Сморкалу, Корна. И все, все они, вытянув вперед ладони с выставленными вперед указательным и средним пальцем, всем своим напором сдерживали Мать Смерти. Астрид не смогла сдержать рвущейся наружу теплоты, и, криво улыбнувшись, благодарно кивнула им. Она благодарила всех. Каждого. Потому что настал момент. Воплощения плана Астрид. О котором не знал никто, кроме неё самой. — Что вы делаете?! — заорала женщина, истерически брыкаясь в жалких попытках освободиться. Но восьмикратно усиленное заклинание сильных демонов делало свое дело. Из такого захвата не могла освободиться даже женщина. — Астрид, скорее! — крикнула Эрден, и её голос звучал чуть глухо сквозь потоки холодного ветра из разлома, — Долго держать её мы не сможем! Хофферсон вновь кивнула. — Что ты делаешь?! — завопила женщина, безуспешно пытаясь выбраться из ловушки. — Слышала ли ты, — хрипло начала Астрид, медленно поднимая руки вверх, тем самым расширяя разлом, — О мире, в который верили древние греки? У людей это довольно известно… Людей вообще много, как и того, во что они верят… Так вот… Хофферсон посмотрела на Мать Смерти своими голубыми глазами, которые ярко светились под действием внутреннего источника Астрид и Защитного Механизма, работающего вместе. — Астрид?.. — недоверчиво начал Рыбьеног, изумленно переглянувшись с Эрден. Хофферсон не слушала их. — Ты слышала что-нибудь о Тартаре? Мать Смерти застыла. Дагур недоуменно вздернул бровь, пока Хедер закричала: — Астрид, что ты собираешься сделать?! — Не надо! — завыл Задирака, — Ты не знаешь последствий! Астрид, ты не знаешь, что будет!.. «Ошибаешься, Задирака… Я все знаю.» Но Хофферсон продолжала говорить чуть ли не загробным голосом: — Это глубочайшая впадина, из которой никто и никогда не мог выбраться. Она возникла сразу же после Хаоса… В ней обитают ужасные и мерзкие чудовища… Её охраняют сторукие гиганты… В разы сильнее тебя. — Эй, даже не думай! Астрид, не смей! — заорала Забияка, а её перебил Сморкала: — Черт возьми, что ты творишь?! Прекрати! Астрид резко сомкнула ладони, и раздался оглушительный хлопок, от которого все вздрогнули, а тело Матери Смерти резко взмыло вверх. — Дура! — вдруг закричала Эрден, и Астрид услышала зарождающиеся рыдания в её голосе, — Что же ты делаешь?! Ты умрешь, Астрид! «Я знаю, Эрден. Но я не остановлюсь.» В кроваво-красных глазах женщины плескался глубокий, первобытный ужас. — Нет… — сухими губами прошептала она. Хофферсон резко притянула её к себе и прошептала на ухо: — Ты натворила много страшных мерзостей. Ты обманывала, убивала и ломала чужие жизни. Поэтому такая как ты… — Астрид вздохнула, — Должна проводить остатки своих дней рядом с такими же тварями, как ты! — закричала она и с этими словами резко размахнулась и нанесла по женщине удар ногой, — Счастливой дороги в ад! Мать Смерти с ужасным, отвратительном вопле скрылась в разломе. Хофферсон пронзила дрожь от одной мысли, что ожидает её там, в этой тьме. Скорее. Нужно закрыть разлом. Как только Хофферсон попыталась это сделать, её пронзила острая боль. — Астрид? Услышав собственное имя, произнесенное самым родным на свете голосом, Астрид резко обернулась, превозмогая жуткие спазмы. В нескольких метрах, прямо перед ней стоял Иккинг. — Что ты делаешь?! — крикнула Хедер, обращаясь непонятно уже к кому — к Астрид, или к Иккингу, — Тебя серьезно ранили! — все же она говорила со своим братом. Но Хэддок не слушал и смотрел Астрид прямо в глаза. Слишком пронзителен был этот контакт, и Хофферсон отвернулась. — Иккинг, уходи отсюда, — начала девушка, поражаясь тому, насколько слабым стал её голос. — Астрид, что ты наделала? — в голосе Иккинга было столько ужаса, что Хофферсон самой стало очень, очень плохо, — Ты хоть понимаешь, на что себя обрекла? — Другого выхода не было, — сказала Астрид, не в силах понять, кого она успокаивает — его или себя, — Поэтому я и сделала такой выбор… — Зачем?! — резко перебил её Иккинг, а его глаза вдруг наполнились злобой, — Ради чего?! Мы бы нашли другой способ, мы бы её одолели! — кричал он, — А ты… Ты просто обрекла себя на гибель! Астрид опустила глаза. Да. Она это знала. Она знала, чем это все должно было закончиться. Астрид потратила слишком много энергии. Открыла слишком много разломов, каждый из которых берет на себя крайне много сил. И когда заканчивается источник магических сил… Начинают исчерпываться жизненные силы. Хофферсон было больно, страшно и адски трудно. Разлом в Тартар был огромен, но если она не закроет его сейчас, в мир хлынут ужасные твари. — Иккинг, прости… — дрожащим голосом выговорила она, чувствуя жжение в глазах, — Простите меня все… Но я в самом деле очень… Очень хотела вас защитить… Почему ты меня за это осуждаешь, Иккинг?.. Почему? Почему? Тут Хэддок едва ли не рыкнул, и, преодолев разделяющее их с Астрид расстояние заключил её в объятия: — Потому что меньше всего я хотел твоей смерти… Астрид, тебе нельзя умирать… Как же так? Как ты можешь оставить нас? Меня? Хофферсон с трудом сдерживала подступающие к горлу слезы от отчаяния в дрожащем голосе Иккинга. Ответив на его объятия, она прижалась к нему. — Пожалуйста, прости, — шепнула Астрид, — Но я ничего не могу сделать… И я знала, чем это закончится… У меня не было выбора. — Какой же я… Слабак. Я никак не смог тебя защитить, — отчаянно простонал Иккинг, стискивая в объятиях Хофферсон все сильнее, — Пожалуйста, не делай этого. — Если я не сделаю, все станет в разы хуже… — Астрид хотелось в голос кричать от собственного бессилия. И как назло в голове начали проноситься все воспоминания. Все, что Астрид пережила после дня смерти родителей. Холодный, оценивающий взгляд Иккинга, встреча с Хедер, то, как она прошла Возрождение, знакомство с Забиякой и Задиракой, день, когда Драго сбросил её в пропасть, встреча со Сморкалой и Рыбьеногом, Стоик и Валка, радушно встретившие её, становление Покровителем, дни, проведенные в тренировках, плен у Эклипсима, появление Эрден, Карнлагс, смерть Мэй, усердные занятия Астрид, первый открытый разлом, побег из Игниса и возвращение в него. И всегда, практически в каждом моменте неизменно присутствовал Иккинг, каждый раз он был рядом и незримо успокаивал её своим присутствием. Её Иккинг. Её личный демон, в чьих черных, как тьма крыльях, она могла укрыться от опасностей мира. — Я люблю тебя, — сорвалось с губ как-то неожиданно и резко, но Астрид вложила в это признание все, что чувствовала к нему. Объятия Иккинга стали сильнее. — Я тебя тоже, — глухо произнес он, слепо утыкаясь носом в висок Астрид, — С самого первого дня, как увидел. Астрид на несколько секунд позволила себя расслабиться в объятиях Иккинга, в которых хотелось навсегда остаться, но нашла в себе силы отстраниться и с трудом проговорить: — Я. Я закрою разлом. Иккинг молчал, и его глаза блестели. Он тяжело вздохнул и нашел в себе силы кивнуть, слабо, криво, избито улыбнувшись. Слезы все-таки потекли по её щекам: — Я не боюсь умирать. «Я хочу жить!» Астрид посмотрела на остальных, что стояли за её спиной. Она долго смотрела в глаза каждому, незримо с ним прощаясь. Она ласково смотрела на Хедер, что стала ей как сестра, искренне улыбнулась доброму и умному Рыбьеногу, что был ей учителем, нашла в себе силы кивнуть Сморкале, который был для неё, как веселый старший брат, благодарно посмотрела на Забияку и Задираку, что нередко помогали ей и лечили ей травмы, уважительно кивнула Дагуру, что был замечательным солдатом, долго смотрела на Корна и доверчиво ему улыбнулась, простив Олсена, и посмотрела на Эрден, у которой на щеке блестела слеза и коротко произнесла: — Спасибо. Разлом закрывать было больно. Просто адски. И внешних повреждений не было. Но Астрид чувствовала. Как магия сжигала её душу, которая теперь, наверное, была похожа на решето. Страшно. Как же ей было страшно. Хофферсон чувствовала, как стремительно теряет сознание. Вот и подошел к концу срок, когда она была Покровителем. И Астрид, несмотря на страх и боль, гордилась собой. Перед тем, как тьма заволокла зрение и смерть сомкнула свои холодные ладони на её глазах, Астрид услышала приглушенные рыдания Иккинга.