В течение следующих нескольких дней Камукура-кун рассказывал ей о состоянии мира и о том, как он сам стал таким. Уже несколько месяцев мир неуклонно погружался в войну, говорил он, с угнетённым и слабым восстанием, дабы убить талантливых и сильных. Академия «Пик Надежды» была в центре событий из-за того, что организатором Трагедии был её студент — девушка по имени Эношима Джунко.
При упоминании этого имени голова Нанами заскрежетала, в памяти вспыхнули светлые волосы и голубые глаза, а также тошнотворно-сладкий голос, провозглашающий
«потому что я хотела встретиться с тобой, глупенький!», а затем, с шипящим звуком, всё растворилось в дыму.
Но этого было достаточно, чтобы разбудить её подозрения, и она нерешительно поинтересовалась:
— ...Эта Эношима, она... Одна из тех, кто пытался убить меня, да?
— Да.
Почему? почти спросила она.
Почему, почему, почему? Что я ей такого сделала?
За что убили сестру Кузурю-куна? В чём виноваты другие девушки с Резервного курса? У Эношимы не было причин. И самые худшие люди, которые могли бы ввергнуть мир в отчаяние, не нуждались в причине для убийств.
На смену страху пришёл гнев. Чиаки выпалила:
— Неужели они не проверяли её?!
— Я не знаю. Однако, вполне вероятно, что, если бы они это сделали, Руководящий комитет не заботился бы о её расцветающих социопатических чертах и всё равно допустил бы её участие, во имя изучения её таланта.
Изучение таланта... это всё, что
действительно заботило академию? Достаточно, чтобы позволить убийце гулять на свободе?
Что за глупый вопрос. Конечно да. Она видела, что они сделали с Хинатой-куном и Камукурой-куном; почему это должно было удивить её?
Чем больше Чиаки узнавала о том, что действительно происходит в школе, тем меньше ей это нравилось. Раньше она гордилась тем, что посещала «Пик Надежды», гордилась, что она «талантливая» (даже считая, что её талант не был таким же полезным, как у большинства других). Она была горда и счастлива, потому что встретила там Хинату-куна, Юкизоме-сенсея и всех своих друзей. Но сейчас... как она могла с гордостью считать себя студентом этого места?
На следующий день, пока они работали над растяжкой, она спросила, насколько силён хаос.
— По-разному. Самые большие сражения происходят в больших городах и странах. В густонаселённых районах больше места как для беспорядков и инакомыслия, так и для тех, кто хочет распространять подобные вещи. Относительно изолированные районы смогли сохранить нечто похожее на нормальную жизнь, но это пока они готовы терпеть возросшие цены, уровень преступности и загрязнение.
— Как место, в котором мы находимся? — Поинтересовалась она.
— Как место, в котором мы находимся, — подтвердил он. — У близлежащего поселения всё ещё есть работоспособная экономика; я бы легко мог выращивать необходимую мне пищу, но удобнее пользоваться такими ресурсами, пока они существуют. Там я и купил тебе одежду, игры и лекарства.
Чиаки автоматически взглянула на то, что на ней было. Белая рубашка и клетчатая юбка, ничего особенного. Однако было приятно снова носить одежду, а не только халаты. Это заставило её почувствовать себя настоящим человеком. Ей всё ещё нужна была помощь Камукуры-куна, чтобы застегнуть рубашку и юбку, но она уже начала привыкать к тому, что он видел её обнажённой, даже если помощь была не нужна.
Когда он впервые принёс ей одежду, она хотела спросить, как он узнал её размеры. Затем она вспомнила, что он заботился о ней в течение нескольких месяцев, и это наверняка дало ему массу возможностей ознакомиться с её параметрами. Поэтому она просто поблагодарила его и взяла одежду, слегка покраснев.
Также Чиаки начала возвращаться к нормальному весу, который она потеряла во время восьмимесячного сна, и теперь она не выглядела так, что сильный ветер смог бы легко сбить её с ног. Естественный цвет вернулся на её щеки, и на волосах снова появился блеск. Камукура-кун был достаточно любезен и держал её волосы на предпочтительной для неё длине, обрезая каждый раз, когда они подрастали ниже плеч. Так Чиаки чувствовала себя немного больше похожей на себя, и это помогло ей настроиться.
То, что она помнила лучше всего, — это день, когда она узнала, что на самом деле случилось с её друзьями.
Всё началось достаточно безобидно; она просто спросила, когда уже можно выйти на улицу, во время обеда (рис карри, курица-гриль и удон — это было так же вкусно, как и в первый раз. У неё было скрытое подозрение, что она никогда не сможет вернуться к обычной еде после этого). Не то чтобы Чиаки сходила с ума — она весело проводила дни в своей спальне, просто играя в игры, как и раньше, — но ей стало не хватать свежего воздуха.
— Подожди ещё месяц, — пояснил он. — Ты была в полностью изолированном районе в течение чуть больше девяти месяцев; твоя иммунная система сильно ослабла за этот период. Я могу дать тебе возможность подкрепить его, но ты всё равно должна подождать полных тридцать один день, прежде чем попытаться выйти на улицу.
Кроме того, последователи Эношимы использовали тяжелые химикаты, чтобы загрязнить воздух. Это еще одна причина повременить: мне нужно синтезировать вакцины прежде, чем ты выйдешь наружу и начнёшь контактировать с внешним миром.
— Кто её последователи? — Спросила Чиаки, задаваясь вопросом, как именно девочка-подросток смогла ввергнуть мир в такое состояние.
— Много людей, — ответил Камукура-кун после паузы. — Она называет их «Абсолютным Отчаянием». Это люди, с которыми она контактировала, и... которых убеждала технологией «промывания мозгов». Многие из них — выпускники Академии, талантливые люди, с сильными убеждениями...
Казалось, Камукура-кун что-то взвешивает, а затем он добавил, внимательно наблюдая за ней:
— Твои одноклассники среди них.
На мгновение Чиаки подумала, что она ослышалась. Потом она решила, что он пошутил. Но это был Камукура-кун; он никогда не шутит. Сердце провалилось в пятки.
— Ч-что?! — Пробормотала она. — Мои одноклассники? Как? —
Предательство? — Ты же сказал, что они инсценировали свои смерти!
— И я не солгал. Они действительно подделали массовый суицид, но не чтобы скрыться, а чтобы помочь Эношиме в её планах. Я просто скрывал от тебя причину, пока не вычислил, когда ты будешь в подходящем эмоциональном состоянии, чтобы получать такие известия. Небрежно, он попытался преподнести ей следующую горькую правду, но она покачала головой.
— Они не могли сделать этого, — настаивала розоволосая девочка. — Они бы никогда...
— У них не было выбора. Она промыла им мозги, чтобы заставить их подчиниться ей.
Должно быть, это похоже на Селес[1], подумала Чиаки, оцепенев,
узнать не только про апокалипсис, который случился, пока ты спала, но и про то, что все, кого ты знаешь и любишь, тоже исчезли. Потому что они были, не так ли? Если её друзьям промыли мозги... потеряли волю... они действительно были не в сознании, так ведь? Они были...
— Мы должны помочь им, — пробормотала она безмолвно. Чиаки попыталась встать из своего инвалидного кресла. Она инстинктивно приготовилась к боли в коленях, стучащих по паркетному полу; но вместо этого почувствовала, как Камукура-кун поймал её до того, как она вылезла. Он предугадал её реакцию и каким-то образом обошел вокруг стола за несколько секунд.
Его руки были нежными, когда он помогал ей вернуться в кресло, но голос оставался очень твёрдым.
— Нет.
— Я не отказываюсь от тех людей, которых люблю! — огрызнулась она, глядя на него со всей возможной силой.
— А я не позволю тебе убежать навстречу своей смерти, — возразил он. — Ты не в состоянии помочь кому-либо, к тому же уже есть способ спасти их.
Надежда вспыхнула в ней, поглотив страх, грусть и гнев.
— Правда? Какой?
— Программа Нового Мира — виртуальная реальность, которая теоретически может обратить вспять «промывание мозгов». Его разработка в настоящее время финансируется Базой Будущего; однако они столкнулись с немалыми финансовыми трудностями. Поскольку я заинтересован программой, я посылаю им средства, которые заработал благодаря своим талантам, чтобы поддерживать производство.
Её озарило.
— Этим ты занимался в своём ноутбуке всё время?
— Верно, — кивнул он. — Я наблюдаю. Смотрю за тем, что происходит снаружи, — его глаза сузились. — Нет гарантии, что программа будет работать, но твои друзья в любом случае получат шанс спастись. Однако сейчас ты не можешь ничего для них сделать.
Чиаки выдохнула, упав в кресло. Аппетит полностью исчез; страдание переполняло её. Он был прав, она знала; она не могла ничего сделать. Не могла принять реальность, в которой её друзей принудили к злу.
Я такая бесполезная...
— Я... я рада, что ты рассказал мне. А сейчас я хочу побыть одна, — пробормотала она.
Камукура-кун изучил её, а затем склонил голову. Вместо того, чтобы поднять её, он просто ушёл в свою комнату, оставив её на кухне. Чиаки села в инвалидную коляску и уставилась на недоеденную пищу, пока слёзы не размыли её очертания.
***
В последующие дни её настроение было довольно мрачным. Камукура-кун не пытался поговорить с ней — просто наблюдал, как и всегда. Но когда прошло два дня, Чиаки решила, больше всего на свете, что ей
нужно поправляться. Она была обязана своим друзьям. Возможно, сейчас она ничего не может сделать, только ждать, когда будет готова программа, но, вставая на ноги, она, по крайней мере, сможет почувствовать себя лучше. И, возможно, это откроет для неё новые возможности, кто знает?
Безусловно, в её состоянии это было не так просто.
— Хорошо... Давай попробуем снова.
Лицо Камукуры-куна было пустым, когда он ответил: «Когда будешь готова».
Чиаки вздохнула.
Словно оторвать пластырь, напомнила она себе, прежде чем вытащила себя из коляски.
Мышцы вскрикнули в знак протеста. Комната начала качаться под ногами. Чиаки не ошиблась, вытянув руки, чтобы переориентировать центр тяжести — в последний раз она попыталась поднять их
и сосредоточиться, из-за чего она рухнула на пол. Поэтому ей потребовалась вся её концентрация, чтобы сохранить равновесие.
Держись... держись...
Несмотря на все усилия, она почувствовала, что начинает падать назад, и её рука тут же вытянулась и схватила Камукура-куна за руку. Он был устойчивым, твёрдым и сильным, и как только она вцепилась в него, то почувствовала, как вернулось равновесие. Но суть этого упражнения состояла не в том, чтобы не упасть, а в том, чтобы сохранить стабильность как можно дольше, не держась ни за что; она не знала, как долго ей это удавалось, но у неё было подозрение, что не так долго, как хотелось бы.
Опираясь на руки Абсолютной Надежды, Чиаки снова опустилась в инвалидную коляску, чувствуя, как дрожат её ноги.
— Ах... как долго это было?
— 5 секунд, — проинформировал Камукура-кун, и она поморщилась.
Она солгала бы, если бы сказала, что не была немного раздражена. Несмотря на все занятия и упражнения, которые она делала, единственным улучшением, которого она добилась за три недели с тех пор, как узнала, что случилось с её друзьями, была возможность кататься в инвалидном кресле по всему дому и брать предметы. Хоть она и была счастлива, что может снова держать свои драгоценные игровые приставки, ей хотелось перестать быть такой слабой. Она
могла стоять, если бы у нее была опора — обычно это был Камукура-кун. Но она всё ещё не могла сама встать, ходить, и всё так же полагалась на его помощь во многих вещах.
Тем не менее, прогресс был, и если раньше она тратила весь день на сражение против Био-кракена[2], чтобы получить 1/128-ю шанса на биту Кейси[3] без крика, сейчас это занимало столько же времени, сколько на освоение ходьбы. Ей просто нужно было оставаться позитивной — ведь её девиз: «Ты можешь сделать всё, только попробуй», не так ли?
Правильно... сейчас это разочаровывает, но я уверена, что смогу вовремя всему переучиться. Это просто отработка моих навыков — если я буду терпеливой и постараюсь изо всех сил, я смогу всего добиться.
Я должна. Ради своих друзей.
***
— Ах... Я снова проиграла, да? — Чиаки откинулась назад, положив приставку на колени. С тех пор прошло несколько дней, и она медленно добавляла по несколько секунд к её рекорду. На экране телевизора слова
КЕН ВЫИГРАЛ![4] были выделены жирными красными буквами. Рю лежал в бесцеремонной позе на земле, а ухмыляющийся Кен сверкал знаком «V» в честь своей победы. Его реакция была прямо противоположной игроку, который был так же безразличен, как и всегда.
— Что и следовало ожидать, — произнёс Камукура-кун. — Как предсказуемо.
Чиаки взглянула на него, покусывая губу.
Как только она снова научилась держать вещи, она уговорила Камукуру-куна поиграть с ней в видеоигры. Ему пришлось бегать за второй консолью и приставкой в соседний город.
Когда утренний сеанс и обед заканчивались, эти двое садились играть. Беспокоясь о своих одноклассниках, Чиаки не собиралась пренебрегать Камукурой-куном; она пообещала, что будет его другом, и именно это она и имела в виду. Не важно, что она выбирала, — РПГ, стрелялки, стратегии, головоломки — Камукура-кун всегда побеждал её. Она не возражала — попытка победить его или побить его рекорд стала её целью — но она переживала, что когда-нибудь ему это надоест. Она внезапно почувствовала то, что чувствовал Хината-кун, когда играл с ней, и она снова и снова жалела, что не смогла поддержать его раньше. Поэтому она прыгала с игры на игру, стараясь быть настолько сложной соперницей, насколько возможно, чтобы Камукура-кун смог получить хоть капельку удовольствия от этого. И, возможно, однажды она сможет победить его. Разве это не удивляет его?
Хотя иногда дела шли иначе. Вместо того, чтобы играть, он расспрашивал её об их совместном прошлом: они садились, и она проводила день, рассказывая ему истории о времени, проведённом с Хинатой-куном. Чиаки надеялась, что, может быть, она пробудит его память, но его лицо всегда оставалось бесстрастным. Иначе ему было бы интереснее спрашивать о
ее прошлом, нежели о его. Почему она поступила именно так, почему ответила именно так? Иногда ей казалось, что он просто хочет проанализировать её, особенно если понаблюдать, как внимательно он смотрел ей в глаза. Взгляд Хинаты-куна иногда был таким же резким.
Отбросив внезапный приступ тоски, Чиаки обернулась и улыбнулась.
— Это был хороший матч, Камукура-кун! Я была так близка; на самом деле я подумала, что на этот раз всё-таки побью тебя! Если бы ты не использовал это комбо в конце...
Он решил не отвечать, отложив джойстик и встав. Чиаки повернулась в своей коляске, наблюдая, как он направляется к кухне, чтобы начать готовить обед, нисколько не обеспокоившись его молчанием.
— Итак, тебе понравилось? — Этот вопрос она задавала после каждой игры, и его ответ всегда был один и тот же:
— Нет.
— Ну, мы опробуем другую игру завтра, — она попыталась разговорить его, последовав за ним и оставив телевизор включённым. — Ты
много чего попробовал. Я уверена, мы найдем ту, которая в итоге понравится тебе.
— Сомневаюсь. Они мне все надоели.
— Но это лишь те, которые у нас пока есть, — настаивала она. — Наверняка должно быть что-то, что понравится тебе. И я не остановлюсь, пока мы не найдем это!
Он слегка повернулся, его глаза сузились.
— Почему тебя это так волнует?
Уголки её рта печально потянулись вниз.
— Потому что ты мой друг, и нельзя, чтобы только я наслаждалась нашим времяпровождением. Тебе это тоже нужно.
— Это невозможно. Мне всё надоедает. — Последовала пауза, нарушаемая лишь звуком резки овощей. — ...Однако не так скучно играть с тобой. Твоя компания... интересна. Это делает скучные вещи более сносными.
Она просветлела.
— Правда?
Он пристально посмотрел на неё, явно показывая, что не видит смысла в повторении очевидного.
— Ну, тогда я сделаю всё возможное, чтобы всё было интересным для тебя. И я не сдамся в поисках того, что тебе понравится.
***
К концу июля Камукура-кун решил, что она может стоять достаточно хорошо, чтобы снова учиться ходить. Первые двадцать минут она ковыляла по комнате, обнимая его за плечи, почти полностью опираясь на него, чтобы удерживать свой вес. Затем он отступил её и позволил ей попробовать сделать всё то же самое самостоятельно.
Ходьба занимает гораздо больше сил, чем вы думаете. Мышцы одной ноги должны сжиматься, чтобы она поднялась. Затем ногу нужно вытащить вперёд и вниз. В этот момент ваша вторая нога должна удерживать вес всего тела. Чтобы сделать это, вы должны сохранять равновесие — задача, которая окажется очень трудной, если ваши мышцы так же слабы, как и её, и вам нечем себя поддержать.
Она смогла самостоятельно простоять почти несколько минут, но сразу сжалась, как только попыталась сделать шаг. Камукура-кун бросился к ней и легко поймал её до того, как она упала на землю. Он помог ей сесть в коляску, и его руки на долю секунды задержались на её талии, прежде чем отступить. Чиаки моргнула от смущения, не поднимая головы, чтобы он не заметил.
Конечно, он заметил.
— Почему ты плачешь?
— Я не могу
ходить, — всхлипнула она. — Мы работали над этим столько недель, но я не могу ходить. Я просто...
— Ты будешь, — произнёс он, и любой другой попытался бы успокоить её, но его интонация не отличалась от обычной. Звучит иронично, но, на самом деле, это заставило Чиаки почувствовать себя немного лучше — ему показалось, что он просто констатирует факт, а не пытается умиротворить её. Вытирая слёзы, она кивнула и приготовилась попробовать ещё раз.
К концу занятия она не смогла сделать больше одного самостоятельного шага. Но для Чиаки, которая недавно не могла даже стоять, этот шажок стал надеждой.
__________
[1] возможно, персонаж из игры Final Fantazy
[2] персонаж-враг из игры EarthBound
[3] оружие из той же EarthBound
[4] персонаж вселенной Street Fighter
