Tempus

К началу следующей недели жизнь Гарри закрутилась в водовороте повседневных дел: занятия, домашние задания, завтраки, обеды и ужины в Большом зале… В общем, все то же самое, чем он мог бы заниматься в 1997 году, если бы не постоянная угроза в лице Волдеморта. Время от времени он ловил себя на мысли, что думает о том, как там поживали Рон с Гермионой. Скучали ли они по нему? Что сейчас происходило с Орденом и Пожирателями Смерти? Но затем Гарри вспоминал, что находится в прошлом. Значит, если получится вернуть его обратно примерно в тот момент, когда он исчез, то никто даже и не обратит внимания, что он куда-то пропадал. С другой стороны, нельзя было исключать и той возможности, что его не смогут отправить назад. В таком случае его исчезновение заметят. А это означает, что данным вопросом займется кто-то вроде Гермионы и найдет способ вернуть его… если не считать того, что он и так вернулся… в прошлое… От одних только мыслей обо всем этом у Гарри начинала болеть голова. В конце концов, он решил, что гораздо проще будет думать о происходящем, как о неком невероятно реалистичном сне. Сне, в котором он ходил на занятия со слизеринцами и был одним из них. Гарри не удивился, оказавшись лучшим на занятиях по защитной магии (которая еще не была переименована в защиту от темных искусств), а, также узнав, что школьная программа по трансфигурации почти полностью совпадала с учебным планом в его времени. История магии даже здесь была все такой же скучной, а на занятиях профессора Галлвинг продолжалось изучение всевозможных афродизиаков. У нее был абсолютно иной подход к зельям, нежели тот, к которому привык Гарри. И он понял, что знания, которые она дает, и, вправду, усваиваются гораздо лучше, чем он мог бы ожидать. А еще были вечера, которые он проводил со слизеринцами в общей гостиной. Малфой больше не предлагал сыграть в «Правду или Вызов», но, по-видимому, представители змеиного факультета были прямо-таки ненасытны до действ, в которых можно было бы пощекотать нервы, унизить друг друга или выиграть деньги. После того, первого вечера Гарри, похоже, перестал быть всеобщей целью, но юноша все равно предпочитал наблюдать за событиями со стороны. На первых порах он недоумевал, ради чего затеваются подобные игры, но вскоре понял, что это не лишено смысла. Компания была довольно сплоченной, все друг друга хорошо знали, и оскорбления в рамках допустимого только укрепляли чувство принадлежности к факультету. Единственным, кто казался обособленный от окружающих, был Малфой. Принц, как подумалось брюнету. Отдельно от всех. Как и сам Гарри по ассоциации. Интересно, что случилось бы, общайся он с остальными больше? Означало ли бы это отдаление от Драко? На самом деле, не об этом Гарри размышлял вечером в гостиной, когда Крэбб уговаривал его попробовать свои силы в новой игре. – Давай, Поттер, – подначивал парень. – Ты неплох на чарах, значит, должен быть хорош и в этом. В центре гостиной, находящимся в углублении, располагался круглый столик. На нем стоял золотой кубок, вокруг которого была разбросана примерно дюжина галеонов. – Ну же, – продолжал давить Крэбб. – Положи на стол галеон – и можешь играть. Ты же знаешь, мы не можем начать без тринадцатого игрока. По правде говоря, Гарри понятия не имел, почему игроков должно быть именно столько, но у него в карманах действительно обнаружилось несколько галеонов. Хотя брюнет тут же сообразил, что здесь, в 1926 году, он не располагал особо большими средствами – ведь теперь между ним и его банковской ячейкой в Гринготтсе пролегло семь десятилетий. Но юноша уже согласился принять участие в игре, поэтому положил на стол монету. Малфой занял свое обычное место; в его взгляде вспыхнул интерес. Гарри быстро понял, что в игре участвуют одновременно только по двое. Цель состояла в том, чтобы забросить в кубок как можно больше монеток с помощью чар. На это отводилось около двадцати секунд. Сам кубок был заколдован таким образом, чтобы отсчитывать время и вспыхивать красным пламенем всякий раз, когда оно истекало. Начать игру решились две пятнадцатилетние девушки. Им приходилось быстро перемещаться вокруг стола и часто взмахивать палочками, потому что галеоны тоже были зачарованы: они безостановочно вращались вокруг кубка. Обе слизеринки хихикали и то и дело сталкивались друг с другом. Они подбрасывали монеты слишком высоко, и те падали мимо чаши, задевая лишь ее края. Но иногда девушкам все же улыбалась удача, и галеоны со звоном приземлялись в кубок. – Время вышло! – заявил Крэбб, когда кубок вспыхнул красным. – Анисэтт*, ты проиграла. Девушка, помедлив, переступила с ноги на ногу, но затем наклонилась, сложила руки на краю стола и уткнулась в них головой. Ее соперница подошла сзади и наотмашь ударила проигравшую пять раз по каждой ягодице. Гарри едва не разинул рот при виде такого зрелища. Когда с этим было закончено, Анисэтт резво отпрыгнула от стола и вернулась к своему месту, хихикая по пути. Вперед вышел следующий участник - долговязый шестикурсник по имени Тимоти Фрост. Гарри вдруг понял, что того, кто далее вступит в игру, каким-то образом определяли сами галеоны (по одному на каждого участника). Интересно, что бы подумал профессор Флитвик обо всех тех сложных чарах, благодаря которым работала эта игра? Одним из самых первых заклинаний, которым научился Гарри, было «Вингардиум Левиоза». Но мог ли он применить его к зачарованным монетам, чтобы забросить их в цель? Возможность выяснить это на практике Гарри получил довольно скоро. Когда подошла его очередь, он встал напротив Крэбба, который только что выпорол четверых соперников подряд. Гарри был, мягко говоря, не в восторге от перспективы оказаться отшлепанным Крэббом, а его дух соперничества – от проигрыша. Кубок дал сигнал к старту, вспыхнув зеленым, и Гарри направил свою палочку на ближайший от него галеон. Монета взлетела, вращаясь, и очертив в воздухе четкую дугу, попала прямо в чашу. Дзынь! Но буквально через мгновение Крэбб сравнял счет. Они не бегали вокруг стола, как это делали девушки до них, а делали осторожные и выверенные шаги, взмахивая палочками всякий раз, как только монеты подпрыгивали. Дзынь! Дзынь! Дзынь! Галеоны падали в кубок один за другим. Наблюдающие за игрой студенты выкрикивали что-то подбадривающее. И не веря собственным глазам, Гарри наблюдал, как количество монет с невероятной скоростью убывает. Последний галеон вилял беспорядочными зигзагами, и траектория его движения становилась все запутаннее. Игроки пытались попасть по нему заклинаниями, но безуспешно, поскольку монетка хаотично металась по всему столу. Гарри не мог сказать наверняка, хотя подозревал, что, возможно, с течением времени галеоны увеличивали скорость. Зато не подлежало сомнению то, что до конца раунда оставалось всего несколько секунд… Гарри крутанул запястьем, и – щелк! – монета подскочила в воздух. Юноша применил невербальное заклинание левитации, подхватив ее чарами, когда галеон уже падал обратно, и аккуратно опустил в кубок. – Черт возьми! – ругнулся Крэбб. Но, опираясь руками на стол, он все же улыбался. – Я тоже уже почти поймал его! Гарри подступил к Крэббу, понимая, что должен сейчас нанести тому несколько ударов. Он был правшой, поэтому вопросов, связанных с выбором руки, у него не возникло. Но куда девать левую? Он засунул палочку в задний карман, положил вторую руку Крэббу на поясницу и замахнулся для первого шлепка. Ладонь угодила прямо по правой ягодице Крэбба, и Гарри озадачился сразу двумя вещами. Во-первых, тем, насколько громко прозвучал шлепок, несмотря на плотную ткань брюк Крэбба. А во-вторых, какой резкой болью отозвалась его рука. – Ауч! – не сдержавшись, вскрикнул Гарри. – Стальная задница! – со смехом выкрикнул кто-то из толпы. Гарри шлепнул его по другой стороне и поморщился от нового приступа боли. Хотя, после парочки ударов он все же начал думать как слизеринец. Последние четыре он нанес не рукой, а своей волшебной палочкой. Крэбб взвыл от неожиданности и, выпрямившись, стал потирать ушибленное место. – Уф, Поттер! Умно! Гарри невинно пожал плечами. За время трех последующих раундов Гарри больше не пришлось прибегать к помощи палочки – хотя все его соперники и проиграли, никто из них не был таким же толстокожим, как Крэбб. И в итоге никому так и не удалось отлупить Гарри. – Молодец, дружище, – похвалил Крэбб, вручая ему тринадцать выигранных галеонов. – Кто-нибудь еще хочет бросить вызов нашему новому чемпиону по шлепкам? Как насчет тебя, Фрост? Второй раунд? Тимоти замахал руками: – С меня достаточно. – Я попробую. – Взгляды всех присутствующих обратились в направлении камина, где в кресле, перекинув ноги через подлокотник, вальяжно сидел Малфой. Он лениво поднялся, достал из внутреннего кармана мантии свою палочку, и лишь затем скинул с себя верхнюю одежду, оставшись только в рубашке и брюках. Пока блондин перевязывал лентой волосы, в них играли блики от огня. Закончив, Малфой подошел к столу и положил на него галеон. Гарри тоже было полез в карман, но Крэбб остановил его. – Достаточно одного. Взмахнув палочкой, он заставил монету вращаться, а после следующего движения галеон с тихим жужжанием покатился по столу, петляя и изредка подпрыгивая. – Начали! Гарри быстро расправился с монетой, отправив ее в кубок со звонким «дзинь». Малфой вскинул руки в насмешливом театральном жесте. – Лучше два из трех! – крикнул он, бросая на стол вторую монету. Крэбб пригрозил ему пальцем. – Поттер, конечно, может принять твой вызов, но ты в любом случае обязан получить свое за этот раунд. Малфой вздохнул и наклонился, опираясь руками о край стола. Волосы свесились ему через плечо. – Покажи, на что способен, Поттер, – со смехом сказал блондин. – Как тебе это? – Гарри максимально завел руку назад и со всего размаху ударил. Малфой лишь негромко что-то пробормотал. Хотя Гарри и наносил удары со всей силой, блондин лишь зевал в притворной скуке, пока брюнет не закончил. – Переигровка, – заявил Малфой, вращая в руке свою волшебную палочку. Крэбб отправил галеон на изготовку, и двое молодых волшебников замерли в ожидании сигнала, не спуская с монеты глаз. Вспыхнул зеленый свет, и их палочки взмыли в воздух. Но монета словно знала, когда было время делать «зиг», а когда «заг». Внезапно галеон направился прямо к Гарри, и тот резко взмахнул палочкой, заставляя его подскочить вверх. Монета взлетала все выше и выше, пока не замерла на уровне глаз брюнета. Гарри направил палочку на кубок, но галеон не подчинился ему - его уже успел перехватить Малфой. Началось магическое «перетягивание каната». Гарри пришлось взяться за палочку второй рукой, но Малфой связал монету слишком сильными чарами. Брюнет потерял контроль над галеоном, и тот, вращаясь в воздухе, подлетел к лицу второго юноши. Выражение злого торжества в его глазах напомнило Гарри кое-кого – «О, ну, еще бы не напомнило!» Малфой, словно закручивая палочкой невидимую спираль, забросил монету в чашу и посмотрел на брюнета. Гарри показалось, будто этот взгляд прожег его насквозь. Довольный своей победой, Малфой смотрел на него хищными, голодными глазами. Гарри уже собирался положить руки на край стола, когда Малфой внезапно перехватил его запястье и дернул на диван. Брюнет не удержался и упал поперек коленей Драко, и прежде, чем он успел принять нормальное положение, последовал первый шлепок. Качнувшись вперед, Гарри понял, что удар был не особенно сильным, но из-за него он вжался пахом в бедро Драко. Теперь с каждым новым толчком брюнет чувствовал, как все больше возбуждается. Но все закончилось слишком неожиданно, чтобы Гарри успел осознать, что продолжает лежать у блондина на коленях, тяжело дыша, а Малфой терпеливо ждет, пока он поднимется. Гарри встал на ноги, слегка пошатываясь. – Как насчет решающего раунда? – спросил он. – Кто из нас внесет монету? Вместо ответа Малфой вытащил из кармана еще один галеон и подбросил его. Монетка сделала несколько оборотов, замерла на миг в воздухе, и затем блондин поймал ее. Он положил ее на стол, и она сразу же пришла в движение. Гарри был практически уверен в том, что этот галеон окажется специально заколдован таким образом, чтобы поймать его мог только Малфой. Но, возможно, так поступил бы тот, другой Драко. На сей раз, к гарриному удивлению, ему всего со второй попытки удалось завладеть монетой и поднять ее в воздух. Тем не менее, блондин не собирался ему так просто уступать, и они снова принялись перетягивать монету каждый в свою сторону. Во время этой напряженной борьбы Гарри заметил, как на лбу Малфоя проступили капельки пота. Затем монета вдруг полетела в сторону брюнета, он поймал ее ладонью и прямо так закинул в кубок. – Я повержен, – сказал Малфой и, копируя манеру морского капитана, отдающего шпагу победителю, опустился на одно колено и протянул Гарри свою палочку. Его взгляд словно подталкивал Гарри принять ее. – Наклонись, – сказал Гарри Малфою, взяв в правую руку его палочку. Она была такой же бледной, как кожа Драко. Наверняка, осина или ива. Гибкая и хлесткая, она со свистом рассекала воздух. Драко занял место перед столом, и Гарри приступил к делу. После первого удара брюнет услышал, как Малфой с шумом втянул в себя воздух, но не вскрикнул и не застонал. Хотя его дыхание стало быстрее и рванее. Однако как бы сильно Гарри ни замахивался, слизеринец не издавал ни звука. Когда Малфой выпрямился, по его щекам разлился румянец, а глаза горели. – Гарри Поттер, отныне я провозглашаю тебя чемпионом по шлепкам, – произнес Малфой негромким, но властным голосом. Он поднял руку Гарри вверх. – Отличная работа, Гарри. – Спасибо. – А теперь, как смотришь на то, чтобы взяться за сочинение по трансфигурации? – Малфой зевнул, обнажая зубы. – Его надо сдавать только в четверг, – ответил Гарри. – Но, может, и правда, лучше не откладывать все на последний день. – Остальные слизеринцы окружили стол в ожидании следующего раунда, и оба парня отошли, чтобы не мешать. – Слушай, а где Хизер? – спросил Гарри, вдруг заметив отсутствие девушки. – Отработка, – пояснил Малфой. – С Лестранджем! Говорю тебе, она взяла нумерологию, только чтобы подлизаться к нему. Он же наш декан и все такое. И посмотри, что это дало. Они вошли в свою комнату и заперли дверь. Гарри вытащил несколько листов пергамента и перо и сел за стол, намереваясь приняться за написание сочинения. Он удивился, когда Драко сгорбился на стуле напротив него, не достав ничего из письменных принадлежностей. Гарри уже собирался спросить: «Ты же вроде хотел заняться сочинением?», но хитрый голосок в его голове, о котором Гарри привык думать, как о своем внутреннем слизеринце, прошептал: «Разве не ясно, что это был всего лишь предлог?» Поэтому вместо этого он задал другой вопрос: – Драко? С тобой все в порядке? – Знаешь, я скучаю по Реджу. – Он пробежал рукой по своим светлым волосам, и стягивающая их лента упала на пол. – Он был твоим лучшим другом, – понимающим тоном произнес Гарри. – Естественно, ты по нему скучаешь. – А по кому скучаешь ты? – Из моего времени? – Гарри попытался ответить, но почувствовал, как наложенный на него запрет сжал горло, не позволяя дышать. – Ничего себе! – воскликнул он, бросив попытки ответить на вопрос. – Это был запрет? – Драко пересел на стул с краю от Гарри. – Как он действует? – Он как будто душит меня, – попробовал описать Гарри. – Словно весь воздух вокруг меня вдруг исчезает, и я не могу открыть рот, чтобы вдохнуть. Драко нахмурился. – Звучит неприятно. Они, должно быть, настроены серьезно, раз наложили на тебя нечто подобное. Интересно, а что ты все-таки в состоянии рассказать? Скажем, ты можешь отвечать просто «да» или «нет»? Давай попробуем. Тебе не хватает твоих друзей? Гарри почувствовал, что может утвердительно кивнуть безо всяких неприятных последствий. – А что насчет твоей подружки? Нет. – Ты не скучаешь по ней? Более энергичное мотание головой. – У тебя ее даже нет? Да. – Гарри, не могу в это поверить! Да здешние девчонки уже падают в обмороки от восхищения при твоем появлении. Только и болтают о том, какие у тебя изумительные изумрудные глаза и как ты хорош в защите. «Акцио, сливочное пиво». – Он протянул бутылку Гарри, а затем откупорил свою. – Невероятно, что они не выстраивались у твоих дверей очередями. – У меня были несколько другие приоритеты, – уклончиво ответил Гарри. По-видимому, запрет был удовлетворен таким обобщением, поскольку Гарри удалось договорить без малейшего намека на удушье. У него не было абсолютно никакой возможности сказать о Волдеморте напрямую. Внезапно он почувствовал сильное беспокойство. Что там сейчас происходило? Разгорелась ли война всерьез? Нет, постойте, этот момент еще даже не настал… пока что… Он задвинул эти мысли на задний план. – У меня не такой уж и большой опыт в личной жизни, если честно. – Ну, тогда скажи, кого бы ты здесь выбрал? – Он сделал долгий глоток пива, не сводя с Гарри глаз. – Хизер для тебя, наверное, ведет себя слишком напористо? А что скажешь об Анисэтт? Она довольно симпатичная. Гарри против воли залился краской. Они обсуждали девушек, словно модели метел или еще что-то в этом роде. – Не думаю, что… То есть, не знаю. Не думаю, что кто-либо из них мне подходит. – А кто тогда подходит? – Ну, я точно не знаю. Хотя, думаю, что пойму это, когда увижу. – Гарри пожал плечами и решил, что, возможно, это удачный момент, чтобы в ответ на свою откровенность спросить Драко о том, что его уже давно действительно занимало: – Кстати, а что там между тобой и Хизер? – О, ничего такого, если ты об этом. – Просто это немного смахивает на ревность. Я подумал, может, ты бросил ее или что-то в этом духе, и она тяжело это перенесла. – Как я уже сказал, дело не в этом. – Драко поднялся и начал мерить комнату шагами, рассеянно водя горлышком бутылки по нижней губе. – На самом деле, она положила глаз на Реджа. – И она обвиняет тебя в том, что его исключили из школы? Драко не подтвердил, но и не опроверг эту догадку. – Я не знаю, почему она так себя ведет. – Он сделал глоток и отнял бутылку ото рта с тихим чпоканьем. – Тем не менее, я уверен, что ты ей нравишься. – Гм… – И, черт побери, ты уже целовался с ней. – Да. – Вот только поцелуй, который Гарри то и дело прокручивал в голове, был вовсе не с Хизер Уиттингтон, а с Драко Малфоем. Он подавил дрожь, возникшую при воспоминании еще и о недавней порке. Это было дико, но вместе с тем Гарри не забывал учитывать и то, что здесь действовали совсем другие правила, нежели те, к которым он привык. – Никогда бы не подумал, что слизеринцы могут быть такими… хм… чувственными, – сказал Гарри, подобрав, наконец, нужное слово. – Я уже говорил тебе, что слизеринцы – лучшие любовники. – На секунду в комнате повисло молчание, но Драко допил свое сливочное пиво, заставил бутылку исчезнуть и продолжил: – О, кстати, я видел, что ты заработал сегодня немного деньжат. Брюнет удивился резкой смене темы. Глотнув из собственной бутылки, он поставил ее на стол. – Да, неплохо. Особенно учитывая, что их у меня не так уж и много. Малфой подошел ближе и оперся руками на стол. – Даже думать не смей мне их за что-либо предлагать. Ты ничего мне не должен. – Я как раз подумал… – Нет. Я не приму их. – Он выпрямился в полный рост. – Сверх того - я буду глубоко оскорблен, если ты попытаешь мне за что-то отплатить. Но знаешь, что ты можешь сделать? Скопи их, чтобы купить метлу. – Метлу? – Разве Хизер не говорила тебе за обедом? В субботу состоится отбор в команду по квиддичу. Когда ты рассказывал, что был ловцом, ты ведь ее не разыгрывал? Ты же говорил серьезно? – Время невеселых размышлений о Регулусе Блэке, как заметил Гарри, прошло, и лицо блондина посветлело, снова оживая. – Серьезно, – успел ответить Гарри, прежде чем запрет опять начал душить его. – Лучше я просто покажу тебе, на что способен. – Ну что ж, у тебя уже почти достаточно средств, чтобы позволить себе неплохую метлу, благодаря сегодняшнему выигрышу. – Ты издеваешься? – Гарри постарался вспомнить последние цены на метлы. – У меня, наверное, нет и десятой доли необходимой суммы. Малфой рассмеялся. – Что смешного? – Прошлым летом отец устроил меня работать в Гринготтс, чтобы я узнал кое-что о деньгах. Ты когда-нибудь слышал об инфляции? – Блондин поднялся со своего места и, обогнув угол стола, встал рядом с Гарри. – О. – Гарри улыбнулся. – Ты хочешь сказать, что сейчас галеоны оцениваются дороже, чем в моем времени? Малфой кивнул. – Слизеринцы играют только по-крупному, – произнес он, стоя у Гарри прямо за спиной. – Могу я спросить тебя кое о чем? – Конечно. Валяй, – ответил Гарри, развернувшись лицом к Малфою. В этот момент раздался стук в дверь. Блондин быстро подошел к ней и резко дернул за ручку. За дверью оказалась Хизер с книгами в руках. – Тебя хочет видеть Лестрандж. – Сейчас? Так поздно? Она кивнула. – Он просил передать тебе это как можно скорее. Он сейчас в своем кабинете, – с этими словами она развернулась на каблуках и удалилась. Малфой обернулся к Гарри. – Должно быть, какой-то очередной официальный вызов… Придется мне отложить сочинение до завтра. Увидимся. – Он закрыл за собой дверь, оставляя Гарри в одиночестве. Несколько часов спустя брюнет закончил вступление в сочинении и прочитал весь заданный материал, но светловолосый слизеринец так и не вернулся. Ближе к полуночи Гарри забрался в кровать, гадая, чем Малфой мог заниматься столько времени. Он уснул, так и не получив ответа. [В четвертой главе: Малфой продолжает делать непонятные намеки, Гарри противостоит директору Блэку, и дело принимает совсем другой оборот.] * (п/п): Anisette - сладкий ликер, который вырабатывается из масел семян аниса и горького миндаля, растворенных в крепких спиртных напитках.