Правила ограбления: метод Майлза

— Мы прибыли, — возвестил Дезмонд, когда все трое ступили на крышу довольно высокого здания, на пару этажей возвышавшегося над обступившими его многоквартирными домами. — Теперь спускаемся. Альтаир передернул плечами в непривычной одежде, подошёл к самому краю и взглянул на расположившийся у подножия город. — Здесь даже сена нет. Ты хочешь, чтобы мы разбились? Как ты предлагаешь спускаться? Дезмонд удержался, чтобы не засмеяться. — Как все нормальные люди, — он спиной вперёд ступил на самый край крыши, сделал шаг в пустоту и скрылся наполовину, — по пожарной лестнице. Эцио безразлично пожал плечами и пошёл за Майлзом. Альтаир нехотя пустился следом. Спуск на землю занял немного времени, но даже тут иностранцы умудрились обогнать Дезмонда. Альтаир, видимо, презирая легкие пути, лестницей не воспользовался. Он прыгнул на парапет, ограждавший первую площадку, а потом начал резво спускаться, то свободно падая, то цепляясь руками за внешние перила. Эцио, в начале шедший за Дезмондом, решил, что ни в чем не должен уступать сирийцу. Он перепрыгнув через перила, оттолкнулся от них и уцепился за трубу на стене противоположного здания. По ней он быстро съехал, и в одно время с Альтаиром оказался на земле. Дезмонд обреченно закатил глаза и спустился с пожарной лестницы. — А без всего этого пафоса спуститься нельзя было? — Не понимаю, о чем ты говоришь, — невозмутимо ответил Альтаир, отворачиваясь от спутников. Эцио ничего не ответил. Он просто стоял и улыбался, бесконечно довольный самим собой. — Ладно, давайте за мной, — Майлз поманил двух ассасинов и нырнул в очередную подворотню. В плохо освещаемом тусклым солнцем углу темнела дверь черного хода. Дезмонд подошёл к ней, снял с шеи ключ, вставил в замочную скважину и, задержав дыхание, повернул. Со скрипом провернулся механизм, и дверь поддалась под напором Майлза. Молодой человек удивленно выдохнул и прошёл внутрь тёмного помещения. Раздался знакомый запах подсобки, разбавленный ароматом орехов и ноткой сырости. Дезмонд ностальгически улыбнулся и вошёл внутрь, включая свет. «Они даже замки не поменяли за столько лет. Удивительно». За Альтаиром закрылась дверь. Ассасины недоверчиво осматривали маленькое помещение, заставленное коробками и ящиками разных форм и размеров. Дезмонд, не обращая внимания ни на что вокруг, подошёл к противоположной двери и открыл её. Даже в кромешной темноте Майлз разглядел знакомые очертания внутреннего убранства. Он резво прошёл внутрь. Приятные воспоминания переполняли его: он не шёл, почти летел. Тьма не была помехой, ведь он десятки раз проходил этой дорогой до своей родной барной стойки. До Эцио и Альтаира, так и не решившихся последовать за Дезмондом, донёсся оглушающий шум, совместивший в себе звук бьющегося стекла, падения чего-то тяжёлого, и характерных отборных ругательств. — Дезмонд! — крикнул в темноту Эцио. — Ты в порядке? — Лучше не бывает, черт возьми! — услышали иностранцы в ответ. — Какой идиот додумался поставить здесь столики, да ещё и стеклянные?! Дезмонд наощупь, чуть припадая на пострадавшую ногу, добрался-таки до барной стойки и включил свет. Зажглись лампы, выхватывая из темноты прозрачные полки с поражающим разнообразием выпивки, саму барную стойку и пару стульев, сиротливо примостившихся рядом с ней. Майлз по-хозяйски огляделся и махнул рукой спутникам. — И чего вы встали, как вкопанные? Мира и покоя вам, братья, — со смешком сказал он. — Будьте как дома в моем личном бюро. *** Шон ненавидел, когда ему мешали работать, точно также Шон ненавидел, когда ему приходилось куда-то бежать, но больше всего Шон ненавидел людей, воображающих о себе слишком много. Видимо, вселенная решила объединить сегодня всё это, чтобы продемонстрировать Шону, на что способна его безграничная ненависть. А чтобы было совсем смешно, вселенная обозвала это все «Дезмонд Майлз». Гастингс перевёл дыхание. Все наличные деньги он потратил, поэтому теперь приходилось бежать за свихнувшимся барменом на своих двоих. Он не мог воспользоваться кредиткой, это было слишком опасно, а за его прекрасные глаза таксисты возить его не согласились бы. Лично Шон считал, что очень даже зря. Он вновь сверлился с навигатором и заметил, что точка, обозначавшая сегодня сосредоточение всех его неприятностей, остановилась и засела в каком-то здании. «Ну, и что же ты выдумал на этот раз?» — вопрошал Шон, совсем не ожидая ответа. Дыхание пришло в норму. Гастингс убрал телефон и побежал снова, остановившись уже на следующем перекрёстке. — Черт бы тебя побрал, Дезмонд! — задыхаясь, прорычал англичанин. *** — Именно так выглядят современные бюро? — с ноткой удивления в голосе спросил сириец. — Они стали определенно просторнее. Хотя бы стол остался на месте, — Альтаир легким движением смахнул пылинки с барной стойки. — Ну, я, конечно, немного приукрасил, назвав это бюро, но сюда тоже часто заходят, чтобы спрятаться. — От тамплиеров? — приподнял бровь араб. — И от других насущных проблем, — кивнул бармен. Эцио не обращал никакого внимания на беседу, он заворожённо изучал взглядом всё многообразие бутылок, казавшихся ещё многочисленнее из-за зеркальной поверхности. — А вино здесь есть? — спросил он, не отводя взгляда от выпивки. — Конечно, — самодовольно усмехнулся Дезмонд. Он повернулся и стал осматривать бутылки с не меньшим вниманием, чем итальянец. Здесь мало что изменилось с тех пор, как Майлз покинул это место. Точнее, его вынудили покинуть бар, даже не удосужившись спросить его же мнения на этот счёт. Тамплиеры, хоть в двенадцатом веке, хоть в двадцать первом, большой галантностью не отличались. Он бросил взгляд на нижние стеллажи, чаще всего скрытые от посетителей. Там мирно покоилась закрытая бутылка. Дезмонд легким движением схватил ее, а другой рукой поставил перед Эцио бокал. Бармен в который раз убедился, что талант не пропьёшь при всём желании, и несколько раз провернув штопор, вскрыл бутылку. Раздался прекрасный аромат, а через секунду в стеклянный сосуд полилась темная рубиновая жидкость. Итальянец удовлетворенно хмыкнул и поднёс к себе бокал. — Grazie, — поблагодарил он и сделал небольшой глоток. — Не за что, -ответил Майлз, убирая прикрытую бутылку на место, и уже потянувшись за виски. Обернувшись к стойке, он заметил внимательный взгляд, каким Альтаир провожал довольно быстро исчезающую из бокала жидкость. — Тоже хочешь? — спросил Майлз, кивая в сторону итальянца. — Если он не остановится, тут ни одной бутылки не останется, — ответил ассасин. — Но я не пью плодов виноградной лозы. — Окна закрыты, Аллах не видит, — очень кстати выражение пришло на ум. — Что ты сказал? — Альтаир резко обернулся, спуская взгляд с итальянца и пытаясь прожечь им Дезмонда до самого основания. — Прости, плохая шутка, — Майлз поспешно отвернулся за бокалом, мимоходом переводя дух. С сирийцем нужно быть осторожнее. Неровен час, он и убить может. Ассасин, как никак. Дезмонд поставил перед собой бокал и плеснул туда виски, с облегчением увидев, что Альтаир вернулся к созерцанию потягивающего вино итальянца. Порой бармену казалось, что араб смотрит на Эцио с неестественным интересом, а иногда — что он полностью игнорирует его существование. Вот как сейчас. Итальянец, наконец, заметил пристальное к себе внимание и, встретившись взглядом с сирийцем, улыбнулся ему, жестом предлагая присоединиться к распитию вина. Альтаир лишь вскинул бровь и, как ни в чем не бывало, повернулся к Дезмонду. Аудиторе игриво показал язык сирийцу и повернулся к бокалу. Самому Майлзу было неловко пить под наблюдением мастера, он сразу начинал чувствовать себя в чем-то виноватым, а от запаха алкоголя к горлу начинала подступать тошнота. Чтобы справиться с такими неприятными ощущениями, он решительно опрокинул в себя содержимое бокала, поморщившись от обжигающей горечи напитка. Кажется, за все время своего невольно трезвого образа жизни, он успел окончательно отвыкнуть от любимого алкоголя. — Неблагоразумно пить по утрам, — коротко бросил Альтаир. — Пить вообще неблагоразумно, мастер. Но мне сейчас без этого не обойтись, — криво улыбнулся бармен. — Дезмонд, ты, кажется, собирался нам все объяснить, — напомнил Эцио, вновь привлекая к себе внимание, и с волнением осматривая пустой бокал, — Заодно налей мне ещё. Вино такое крепкое. — Ещё бы, — согласился Майлз, — наполняя бокал. — Его ведь не разбавляют. Он выдохнул и ещё раз взглянул на своих предков, пытаясь придумать, с чего начать. — Вы уже умерли, — он не нашёл ничего лучше. — Значит, так выглядит загробная жизнь? — весело рассмеялся Аудиторе. — Знал бы — уже давно бы с какой-нибудь крыши мимо сена прыгнул. — Ты хочешь сказать, меня убили во сне?! — воскликнул Альтаир. — Тамплиерам не пробраться в бюро, а Малик на это не способен. Ты лжёшь, Дезмонд Майлз. Спокойствие сирийца сменилось взволнованным возмущением. — Нет, нет, нет, — поспешил успокоить его Майлз. — Для этого века вы уже давно умерли. Но… Черт, ну как же это сложно! Пожалуй, расскажу вам немного про современную расстановку сил. С ваших времен прошло уже несколько столетий, но тамплиеры и ассасины воюют до сих пор. Я сам — ассасин. Два иностранца серьёзно переглянулись. Эцио не выдержал первым. Его заливистый смех, казалось, был слышен даже на улице. Альтаир тихо посмеивался, прикрывая ладонью рот. Дезмонд возмущённо таращился на предков. — И что же в этом такого смешного? — Дезмонд, — широко улыбаясь и стирая выступившие на глазах слезы, сказал Аудиторе. — Ты без нашей помощи даже на крышу залезть не можешь, какой из тебя ассасин? — Нет, Дезмонд, ты либо плохой лжец, либо непревзойденный шутник, — высказался в свою очередь сириец, улыбаясь. Майлзу показалось, что он впервые в жизни увидел улыбку на лице Альтаира, хоть и прожил вместе с ним почти всю его жизнь в Анимусе. — Смейтесь сколько хотите, но это правда. За несколько веков поменялось очень многое. Вы даже при всём желании не узнаете в толпе ни тамплиера, ни ассасина. Бармен подождал, пока оба иностранцы успокоятся, и продолжил. — Современные тамплиеры редко афишируют свою деятельность. Они прячутся за лицом корпорации под названием Абстерго и, как и раньше, преследуют свою небольшую цель — получить контроль над миром. Если честно, то и средства у них изменились мало, они продолжают поиски частиц Эдема. Теперь Майлз заметил, какими резко серьезными стали лица его спутников. — Частицы Эдема сейчас спрятаны по всему миру. Ясно, что о том, где именно, не знает никто. Об этом знали вы, но вернусь к своей первоначальной мысли: вы уже давно умерли. Эцио поднял руки вверх. — Стой, стой, стой, я уже запутался. Допустим, я знаю, о какой частице Эдема ты говоришь, но я понятия не имею, где она может находиться. — В скором времени ты с ней столкнёшься, Эцио. Альтаир кашлянул, привлекая к себе внимание. — Ах, да. Эцио сказал, что запутался и не знает, где может быть яблоко Эдема. — Конечно, не знает. Ведь яблоко Эдема находится у меня, в Масиафе, откуда ему об этом знать? — У него будет другое яблоко. Частиц Эдема много, очень много. — Дезмонд, — оторвал его от разговора итальянец. — Я ещё не успел выучить арабский, если ты забыл. — Как же с вами тяжело, — пожаловался Дезмонд. — окей, говорю сразу обоим. Не перебивайте, запоминайте вопросы — зададите потом. Так вот, тамплиеры выяснили, подняв немыслимое число исторических архивов, кто и когда сталкивался или обладал частицами Эдема. Узнав об этом, Абстерго, нашли потомков тех людей. Я являюсь одной из таких находок. Благодаря современным технологиям, и какой-то полубожественной помощи, они создали устройство под названием Анимус. Работает оно на таком принципе: у каждого человека где-то на уровне генетического кода сохраняются воспоминания его предков. Анимус позволяет извлечь эти воспоминания, но довольно варварским способом. Подопытному приходится пережить почти всю жизнь одного из своих предков. Сотрудники Абстерго, наблюдая за этим, получают информацию о месторасположении частиц Эдема. Все произошло буквально за секунду. Альтаир резко поднялся со своего места, перегнулся через стойку и ухватил Дезмонда за горло. Опасная близость скрытого клинка и крепкий захват в один миг разогнали дурман от виски, легкой дымкой окутавший сознание бармена. Он встретился с лихорадочно блеснувшими глазами сирийца. — Я встречал предателей ордена, но ещё ни один из них так нагло не рассказывал о своей связи с тамплиерами. Эцио ринулся к мастеру. Левой рукой Альтаир продолжал сжимать шею Майлза, а правой — рукоять метательного ножа, направленного точно в горло итальянца. Аудиторе выдохнул, замирая у самого острия лезвия. — Не двигайся, юнец. Я могу убить тебя даже с закрытыми глазами. — Альтаир, — прохрипел бармен. — Альтаир, отпусти… Дослушай меня, черт возьми. — Говори, но учти, что любое неверное слово — и клинок покажется с противоположной стороны твоей шеи. — Абстерго похитили меня. Я не собирался на них работать, — сириец чуть ослабил хватку, и говорить стало легче. — Тогда под их наблюдением я прожил твою жизнь, я знаю о тебе всё. Но частицу Эдема Абстерго не успели обнаружить. Я сбежал. Мне помогли. Ассасины выкрали меня, чтобы с моей помощью остановить тамплиеров. В убежище, где вы сегодня оказались, я начал проживать жизнь Эцио, — Альтаир бросил быстрый взгляд на итальянца. — Мы должны были первыми обнаружить яблоко. Сириец еще раз смерил подозрительным взглядом американца и разжал пальцы. Дезмонд судорожно вздохнул, потирая шею. Итальянец отступил, но на стул так и не сел. — Эцио, — обратился к нему Дезмонд, — ты все слышал? Аудиторе угрюмо кивнул. — Отлично. Вы оба — мои предки, в моих генах хранится ваша память. О том, что уже случилось и о том, что должно с вами случиться. Ассасины молчали. В начале Дезмонд подумал, что так хорошо все объяснил, что у них не осталось вопросов, но тут же понял, что вопросов у его предков настолько много, что они даже не знают, с какого начать. Первым решился Эцио. — А… Что такое гены? Майлз устало вздохнул.