***
POV Зейн
The Vamps — Boy Without A Car Уже минут пятнадцать я бреду по дороге в сторону города, солнце сегодня, на удивление обжигающее, хотя, может, мне так только кажется, вчера я видимо все-таки переборщил с выпивкой. Поэтому сейчас солнце будто прожигает в моей голове огромную дыру, как через увеличительное стекло, еще не просто прожигает, а выжигает надпись: «полный кретин». Я до сих пор не могу выкинуть из головы вчерашнюю гонку и этого новичка, который с такой легкостью сделал меня. Надо признать, что учителя у него были хорошие, так маневрировать на поворотах, безусловно, не каждому под силу, а у этого парня есть талант и мастерство. Нужно все-таки узнать кто это? Вряд ли мы станем друзьями, но хотя бы я буду знать главных соперников в лицо. Сейчас я уже немного подуспокоился и мне не хочется снести ему голову, как в первые минуты после гонки, но злость пока окончательно не прошла. Мимо мелькают редкие автомобили, не понятно, откуда взявшиеся, можно было поймать попутку, но что-то не хочется вступать в контакт с родом человеческим. Вот и иду, как придурок, пешком, на мотоцикле я тоже не рискнул ехать, вдруг меня тормознут, а у меня еще не выветрился вчерашний грех. Давненько в наши края не заглядывал дождь, отчего трава по пути моего следования кажется вымученной и жухлой, сливаясь с красноватой марсианской землей. Вообще, чаще у нас зеленые лужайки и живописные пейзажи, просто давно, как я сказал, не было живительной влаги. Натягиваю черно-белую кепку на уши, опуская козырек, в попытке укрыться от палящего солнца, что на самом деле бесполезно, хоть я этого и не понимаю. Стаскиваю с себя клетчатую рубашку и повязываю ее на поясе, потирая правой рукой свою шею. Мой взгляд натыкается на какого-то маленького зверька, перебирающего что-то в своих крохотных лапках. Зверек похож на сурка, только немного поменьше, и, либо у меня начались галлюцинации, либо этот тип насмехается надо мной и показывает мне язык. Все, надо сказать Гленну, чтобы больше мне не наливал, а то так до чертиков можно допиться. Замечаю на обочине сельской дороги джип с открытым верхом, возле которого трутся два растерянных парня. — Привет, ребята, — окликаю я их, поравнявшись и пытаясь проявить по отношению к ним участливость. — Может вам помочь чем-нибудь? — Если ты, конечно, не такой профан в этом, как мы, — фыркает один из них, отбрасывая в сторону гаечный ключ и проводя рукой по лицу, отчего на нем остается черная полоса. — А как вы тогда ездите, если ничего не смыслите? — удивленно поднимаю я брови, хихикая про себя с этих чудаков. — У вас права то хотя бы есть? — Вот в этом и проблема, — обреченно вздыхает второй паренек, садясь на подножку авто темно-оливкового цвета и опираясь на свои колени. — Я только вчера права получил, родители сделали подарок на восемнадцатилетие в виде этой крутой машины, а я особо и не разбираюсь в ней. Мы хотели прокатиться, а когда возвращались в город, она сломалась. Качаю головой, удивляясь, как в наше время все просто для богатеньких детей, хотя наверно всегда для них все было просто. Если у тебя богатые родители, значит, у тебя есть проходной билет в любое заведение города, а то и мира, от учебных заведений, до увеселительных и административных. Вот если бы эти два олуха кого-нибудь сбили, я уверен, что богатый папочка моментально бы отмазал их обоих. Слава Богу, до этого пока не дошло. Забираю у них инструменты, склоняясь над механизмом автомобиля, но ничего, что могло бы испортить спокойное продвижение авто, не нахожу. — Вы уверены, что машина сломана? — скептически поворачиваюсь я в их сторону, облокотившись на капот авто и вытирая запачканные руки белоснежной тряпкой. — Я что-то ничего не нашел. — Да… — тянет парень повыше со светло-русыми волосами, ошарашено переглядываясь со вторым, который кажется, вообще ничего не понимает, как будто он с Марса. — Мы ехали, потом вдруг прозвучал громкий хлопок, и машина резко остановилась. — Господи… — взвываю я от их тупости, сейчас реально, ничего кроме, как закатить глаза, в голову не приходит, что я и делаю, видя искреннее недоумение на лицах этих тупиц. — Вы серьезно?! — даже вскрикиваю, потому что такого еще не встречал. Отхожу на пару шагов и осматриваю новенький джип, краска которого, ослепляюще поблескивает на ярком летнем солнце. Долго не могу найти ни единого изъяна в этом шедевре мирового искусства, пока не замечаю, что одно из задних колес слегка спущено. Поднимаю на них взгляд, с упреком осматривая их лица, на которых до сих пор стоит жирный след от удивления и непонимания. — Я вижу, вы совсем ни черта не соображаете в этом деле, — хмыкаю я, криво усмехаясь и делая снова шаг в их сторону. — Как вы не заметили, что колесо прокололось? — Простите, да, вы правы, мы полные лузеры, — пожимает плечами и разводит руки в стороны второй паренек с каштановыми волосами, которые слегка вьются. — Ладно, не будь так самокритичен, — смягчаюсь я, наклоняясь к колесу и пытаясь открутить его. — Я помогу вам. Запаска то у вас есть? — Запаска? — Запасное колесо, — спокойно отвечаю я, потому что удивляться сил уже нет. Они даже термины не знают, это полный финиш. Паренек со светлыми волосами с трудом извлекает запаску и подает мне, нервно заламывая тонкие пальцы с бледной кожей. В очередной раз закатываю глаза и, наконец, прикручиваю колесо, поднимаясь на ноги с победным видом. На лицах мальчишек появляется намек на улыбки, которые больше похожи на то, когда ты съешь огромный кусок лимона. Но в итоге они выдыхают с облегчением, а то, наверно думали, что придется ночевать в безлюдном месте, боясь быть съеденными каким-нибудь хищником. Хотя, какие хищники могут быть вблизи города? — Спасибо, — блондин протягивает мне руку, пихая в плечо дружка, который точно не с этой планеты. — Вы нам действительно помогли, мы думали, придется ночевать здесь, — подтверждает мои мысли парнишка. — А откуда вы все знаете? — подает голос кудрявый, протягивая мне руку вслед за другом. — Я мотогонщик, немного увлекаюсь мотоциклами и разбираюсь в этом, — строю я из себя профи, пусть хоть эти мальчишки думают, что я крутой, может, для них я буду кумиром. — Круто! — вижу я неподдельный огонек интереса в их глазах, возможно, я не ошибаюсь. — А можно, мы будем звонить вам, в случае чего? — спрашивает блондин, снова подталкивая заторможенного дружка, который отпихивает камешки из-под ног. — Я Алан, а этого парня зовут Марвин. Мы тоже можем пригодиться вам. — Зейн, — киваю я им, таких никудышных ребят я точно не встречал, чем вы мне можете пригодиться, смешные такие, мальчишки. Хотя я не намного старше, на лет пять-шесть, наверно. — Можно на ты. — Тебе куда? — интересуется шатен, запрыгивая на пассажирское сидение рядом с водительским. — Впрочем, неважно, мы в любом случае довезем тебя, считай это платой за помощь. — Оʼкей, — радостно и без промедления соглашаюсь я, потому что пешком я сегодня точно не дойду, к тому же я еще и опаздываю. Запрыгиваю на заднее сидение, наблюдая, как блондин поворачивает ключ и трогается с места, надо будет преподать им пару уроков в свободное от гонок и работы время, а то точно собьют кого-нибудь или сами разобьются. Хмыкаю и откидываюсь на спинку сидения, положив руки за голову и позволив ветру взъерошить мои волосы, которые я вроде расчесывал с утра, а может, и нет, уже не помню. Через минут восемь мы оказываемся на месте, я жму парням руки и выпрыгиваю из автомобиля, с грустью и сожалением прощаясь с ним. Мне бы такую тачку, я бы был, наверно, самым счастливым на свете. — Пока, Зейн, увидимся, — кричит мне Алан, срываясь с места, как будто ему и его машине дали невиданную суперсилу. Charlie Puth — See you again Машу им и заскакиваю в магазин, потому что давно хочу пить, а с собой ничего не взял, как назло. Хватаю первое, что попадается мне под руку и выскакиваю пулей из магазина, перебегая дорогу в сторону трехэтажного здания с синими стенами и красной крышей. Здесь я работаю, даже смешно, но я учу детишек основам рисования. В школе я постоянно что-то рисовал, мне нравилось выводить корявые линии, из которых получались довольно приличные картинки. Тогда я не придавал этому большого значения, но точно знал, что одно из моих увлечений станет смыслом жизни. В итоге я не представляю себя без рисования и мотоциклов, в этом весь я. На работе не знают, что я участвую в гонках, иначе бы мне не разрешили здесь работать, они считают, что это ничему хорошему не научит детей. А я думаю иначе, мне кажется, драйв своего рода источник вдохновения и он привносит в жизнь совершенно иные краски. Когда я впервые сел на старый отцовский байк и поехал на нем, ощущая, как дыхание перехватывает и хочется кричать, так, что невозможно совладать с тем, что рвется наружу, я чувствовал себя другим, не похожим на остальных. В тот день я познал настоящую свободу и эйфорию, а потом написал картину и назвал ее — «Ветер». Это похоже на кайф от алкоголя и наркотиков, только намного круче, это природный естественный кайф. Да, я пробовал в жизни многое, в подростковом возрасте я был не особо примерным мальчиком, но именно любовь к мотоциклам и искусству пересилила все остальное. Я повзрослел и взялся за ум, правда, иногда позволяю себе выпить, просто у меня неудачный период в жизни. А еще я не хочу огорчать отца, он тоже был гонщиком, я помню, как он мечтал вслух о моем успехе в гонках и представлял заставленные наградами полки. Папа думал, что я буду номером один и куплю родителям огромный дом с бассейном, вытащив их из нищеты. Карьера отца не сложилась, он попал в аварию в одну из гонок, когда мне было пять лет, и повредил позвоночник, его собирали по кускам. Чудом врачи смогли поставить его на ноги, но с гонками пришлось завязать навсегда. Я помню, как он печально разглядывал фото и немногочисленные награды, хранящиеся в маленькой комнатке, которую он считал своим кабинетом. Отец тайком заходил туда, озираясь по сторонам, чтобы ни я, ни мама, не увидели его там. Папа был сильным человеком, никогда не показывал своей боли и страха, ни то, что я. Я заливаю свои неудачи алкоголем, а он просто шел дальше, направляя меня и двух моих младших сестер. Только я знал, как на самом деле ему плохо, тихо выглядывая из-за угла. Я четко понимал с детства, что не подведу его и стану таким, как он мечтает. Первую награду я посвятил ему, мне было шестнадцать, и я выиграл первую в своей жизни значимую гонку. Я поднимал над головой кубок, одновременно поднимая глаза к небу. Отца и мамы на тот момент с нами не было, по иронии судьбы они попали в автомобильную аварию. Сестры были не очень смышлеными и довольно быстро оправились от этой потери, а вот я почти не разговаривал целый год, после их смерти я стал очень замкнутым, таким остаюсь и сейчас. Мы перебрались из Остина в Денвер, к сестре отца, когда мне было тринадцать лет, эта женщина растила нас, как своих детей, мы вообще не чувствовали, что находимся не на своем месте. А еще она переживала и не спала по ночам, пока я справлялся с потерей родителей. Сейчас я частенько забегаю к тете, но в восемнадцать я ушел и решил жить сам по себе, чтобы не быть для нее обузой. Мне стыдно перед родителями и тетей, которая вырастила меня, что я не могу справиться с депрессией, я должен быть номером один и точка. Распахиваю тяжелую деревянную дверь с массивными ручками из латуни, придающими зданию немного солидности. Вообще-то у нас одна из лучших школ города, а то и всего штата, все кто хочет, чтобы его чадо стало великим художником, отдают его в наше учебное заведение. Я был счастлив, когда меня взяли сюда на работу, теперь, главное не облажаться, мне нужна эта работа и деньги. Несусь по коридору, открывая на ходу банку пепси и слыша приятное шипение пузырьков. Подношу ко рту прохладную жидкость, холод которой я ощущаю сквозь стальные стенки, чувствуя покалывание в пальцах, и чуть не захлебываюсь. Директриса мисс Петерсон стоит у дверей кабинета рисования и лихорадочно постукивает носком правой ноги по кафельному полу с геометрическими беспорядочными фигурами. Сейчас, похоже, начнется извержение словесного вулкана, потому что эта стерва не упустит случая наорать на кого-нибудь. — Мистер Малик, — шипит женщина, как ядовитая гадюка, брызжа мне в лицо своим ядом, — вы снова опоздали. Вы считаете это нормальным? — Простите, мисс Петерсон, — мямлю я, опуская смиренно глаза, на самом деле мне давно хочется ее придушить, еще та падла, но она мой босс, деваться некуда. — Мне пришлось идти пешком, а по дороге у одних ребят сломалась машина, нужно было помочь им. — Мне плевать, что у вас случилось! — орет женщина во весь голос, поправляя рыжие тонкие волосы, собранные в маленький пучок. Затем наверно, осознав, что перегнула, сбавляет немного тон, одернув приталенный пиджак. — Вы должны быть на рабочем месте вовремя, без оправданий, иначе… Мисс Петерсон бросает на меня едкий презрительный взгляд и, дернув надменно головой, уходит дальше по коридору. Змея, лучшего названия для нее не придумаешь. Еще носит такие облегающие юбки, что наверно видно все ее торчащие кости, старуха, а все туда же, соблазняет молоденьких преподавателей. По крайней мере, думает так, на самом деле, всех в заведении от нее тошнит, или ее просто боятся. Выдыхаю и натягиваю улыбку, отворяя дверь в класс, детям незачем видеть мое плохое настроение. — Привет, ребята, — осматриваю я оживившихся ребятишек, ставя на стол сумку с принадлежностями для работы и снимая кепку. — Простите, что немного опоздал. — Ничего, мистер Малик, мы вас бы все равно дождались, — выкрикивает темноволосый мальчик, кстати, один из моих лучших учеников — Вилли. Замечаю, как остальные одобрительно поддакивают, поэтому расслабляюсь, дети меня любят. — Хорошо, — потираю я руки в предвкушении очередного захватывающего занятия, подмигивая Вилли. — Сегодня будем учиться рисовать цветы, — слышу недовольные перешептывания со стороны мужского пола и пытаюсь успокоить класс. — Не возмущайтесь, вы должны уметь рисовать все, а цветы выражение чувственной стороны личности. — Я железный человек, — бурчит мальчик за первой партой, которого зовут Денни. — Мне не нужны цветы. — Цветы нужны всем, поэтому… — меня прерывает тихий стук в дверь, если это мисс Петерсон, я ее убью, прям здесь. — Войдите. В двери появляется маленькая щель, сквозь которую просовывается голова светловолосой молодой девушки, ростом чуть ниже меня, она смущенно улыбается мне и виновато пытается оправдаться. — Простите, мы немного опоздали, хотя нет, много, — тараторит блондинка, как провинившийся ребенок, который хочет, чтобы ему поверили, — просто мы впервые в этом районе, а родители не смогли нас отвезти. Это моя сестра — Изабелла, она будет у вас учиться. Я немного подвисаю на ее зеленых глазах, которые почему-то меня завораживают, хотя у меня такое не часто случается. Я вообще после последних отношений недоверчиво отношусь к девушкам, но в этой есть какая-то природная естественность. — Так, нам можно войти, мистер, ммм… — окликает меня блондинка, нервно теребя плетеный ремешок на лимонном платье почти до колен. — Малик, мистер Малик, — судорожно киваю я, показывая рукой на свободные места на последних рядах. — Простите, проходите, конечно. — Спасибо, мистер Малик, — пухлые губы девушки трогает легкая улыбка, провожаю взглядом ее и маленькую девочку лет шести, заглядываясь, отчего не сразу могу продолжить, в горле, как будто ком встал. Все занятие я поглядываю на милую девушку с зелеными глазами, которые меня околдовали, но мне нужно работать, поэтому приходится отвлекаться от нее. Но каждый раз, когда мой взгляд находит ее глаза, блондинка робко улыбается мне и отводит их в сторону, не давая мне возможности, полностью насладится ими. Я решаю заговорить с ней, когда занятие закончится, наконец, ребятишки начинают собирать свои кисти, карандаши и бумагу. Я нетерпеливо провожаю их всех до двери, ожидая, что сейчас начну мямлить, как осел. В этот момент Вилли взбрело в голову задать «важный» вопрос. Пока я объяснял ему, как правильно ставить руку, когда рисуешь лепесток, прекрасная незнакомка с зелеными глазами выскользнула из кабинета, а я даже не успел спросить у нее имя. Кретин. Надеюсь, у меня еще будет шанс.***
Эту неделю можно было записать в список прожитых зря, если бы я не встретил несколько дней назад зеленоглазую блондинку, поэтому я сейчас нахожусь на подъеме. И готов свернуть горы, ну, или хотя бы выиграть очередную гонку. Натягиваю черные перчатки с серебристыми вставками, замечая длинноногую брюнетку, в таком коротком платье, словно она пришла в одной майке. Девушка изо всех сил позирует перед любопытными репортерами, забавно вытягивая губы в трубочку. Она что, серьезно думает, что это красиво? Девушка прекращает свои бесполезные кривляния и направляется в мою сторону. Только этого мне не хватало, опять буду на страницах всех газет с заголовками: «Малик и Холл снова вместе». Мы уже никогда не будем вместе, я давно принял такое решение, мы слишком разные. Кларисса — модель, довольно успешная и жадная до денег и славы, а я простой парень, для меня это все не имеет значения, я ценю другое. Мы познакомились, когда я стал одним из знаменитых гонщиков города, тогда мне просто была нужна крутая подружка, сейчас я изменился. Не понимаю, зачем Кларисса ходит на все гонки, просто без меня она блекнет, я нужен ей для лоска и блеска. — Привет, Зейн, — брюнетка проводит своими длиннющими коготками по моей груди и чмокает в щеку, отчего я, скривившись, отпихиваю ее от себя. Папарацци тут как тут, сразу со всех сторон вспышки фотокамер. — Мог бы побриться, — не обращает девушка внимания на мое недовольство, продолжая петь сладеньким голоском. — Могла бы одеться поприличнее, — ехидно парирую я, отпихивая ее окончательно и вытирая след от красной помады на щеке. — И вообще, прекрати бегать за мной, Кларисса. — Потом поговорим, после гонки, — Холл с широкой улыбкой продолжает махать фоторепортерам и уходит в сторону vip-трибун. Вымученно закатываю глаза и натягиваю шлем, сегодня, я обязан выиграть. Давлю на сцепление и выкатываю на трассу, вставая в один ряд с другими гонщиками. Огни гаснут. Понеслась.***
Muse — Survival — Вторая гонка сезона, а Малик снова телепается вторым номером! — орет из колонок раздражающий голос, не для такого позора меня отец готовил всю свою жизнь, но я ничего не могу пока сделать с этим новичком. — Последние метры, трасса сегодня буквально полыхает под колесами Малика и Дейса, жаль, что Джонас преждевременно сошел с дистанции, было бы еще интереснее! Да, хвала небесам, что Ник сегодня сошел раньше времени, одним соперником меньше, однако от этого легче не становится, я опять проигрываю. Выжимаю все, на что способен мой малыш, но догнать не могу. Мать его, этого Дейса, чтоб ему пусто было. Четвертый номер пересекает финишную черту, видя первым клетчатый флаг, а я вижу лишь его спину. Комментатор снова сходит с ума, вереща на весь стадион, а я не знаю, что мне сегодня поможет справиться с горечью внутри. Торможу, стараясь сохранять самообладание, но чувствуя внутри взрывы снарядов. А ведь в прошлый раз этот Дейс не присутствовал на награждении. Неужели и в этот раз сбежит? Какой-то мутный тип, этот загадочный гонщик. Понимаю, что парень все-таки в очередной раз решил сбежать, так как не нахожу его среди остальных. Иду дальше, сняв шлем и вытирая вспотевшее лицо, в попытке избавиться от грусти и напряжения. Замечаю силуэт гонщика, в котором узнаю новичка, парень хочет незаметно ускользнуть. Только не сегодня. — Слышишь ты! — хватаю я парнишку за шиворот и прижимаю к стене одного из боксов, злобно сжимая в кулаках ткань его куртки. — Снимай шлем! Может, пора показать свое лицо, а то вторую гонку скрываешься! Парнишка начинает брыкаться в бесполезных попытках выбраться из моей железной хватки, только извивается он как-то странно, как девчонка. Намереваюсь хорошенько тряхнуть его в надежде вытряхнуть то, что мне нужно, поэтому прижимаю его сильнее и тянусь к шлему с рисунком из лаймовых ромбиков. Сейчас я узнаю кто это.