***
POV Харли
Уже десять минут я пытаюсь отобрать у Малика нож, чтобы нарезать сыр и овощи для пиццы, но этот жмот сказал, что сам все приготовит, а я его гость, поэтому не должна ничего делать. Мне уже откровенно надоело бездельничать, мне, конечно, приятна такая забота Зейна, но я хочу быть полезной, хочу чувствовать, что мы одно целое с ним. Брюнет вторгается в мои мысли, приподнимая пальцами мой подбородок и оставляя на губах ласковый поцелуй. В этот момент я прощаю ему все, потому что не могу злиться на этого обормота. От его пальцев пахнет табаком, я ощущаю это еще острее, когда он легонько касается моей щеки. Я закрываю от наслаждения глаза, в попытке вобрать в легкие как можно больше этого аромата, который крепко задержался на пальцах и губах Малика. Не думала, что когда-то буду кайфовать от терпкого табачного запаха, но именно это со мной и происходит сейчас. Я чувствую себя настолько комфортно в этом маленьком домике в горах, что, кажется, будто я жила здесь всю жизнь, хотя я себя так же чувствовала в трейлере. Дело не в месте, а в том, что рядом самый лучший мужчина на свете. Я совсем потеряла голову, мне даже не хочется возвращаться домой, а хочется остаться здесь навсегда. Впервые я чувствую себя, как дома, ведь даже в стенах фамильного особняка частенько ощущала себя чужой. Впервые я не думаю о том, какой будет реакция отца, мне просто наплевать, потому что теперь у меня есть Зейн. Впервые я полностью погружена в настоящее, не оглядываясь в прошлое и не смотря в будущее. Мне хорошо здесь и сейчас, а горячее дыхание парня на моих губах лишь подтверждение моих слов. Вчера я позволила себе оставить страхи позади и отдаться эмоциям, которые я испытываю к этому темноволосому парню с глубокими карими глазами. Я ни о чем не жалею, я теперь не боюсь быть раскрытой, гонки отошли на второй план, теперь для меня самое важное — наши отношения с Зейном. Остался только один страх, самый большой и убивающий изнутри: больше всего я боюсь потерять его. Что будет, когда брюнет узнает, что я скрыла правду о гонках? — Эй, что с лицом? Что за слезы появились в этих красивых глазах? — Зейн обеспокоенно изучает мое лицо, сев на корточки рядом со мной, а я понимаю, что мое погружение в мысли образовало выплеск эмоций в виде соленых слез. — Ты грустишь по дому? Или я тебя обидел чем-то? — Нет, что ты, дело не в тебе, малыш, — спешно вытираю глаза и как можно правдоподобнее улыбаюсь парню, обхватывая ладошками его худое лицо с острыми скулами. — Просто что-то взгрустнулось немного, а домой я точно не хочу, если бы могла, осталась здесь, с тобой, навсегда. — Я думаю это не проблема, ты только скажи, — брюнет оставляет поцелуй на моем запястье, его щетина приятно покалывает кожу, а я все больше привыкаю к его губам, щетине и запаху табака. — Мы можем ездить в ближайший населенный пункт за продуктами, только нужно будет купить еще один шлем, а то кто-то уронил один в пропасть. — Ну, прости меня, — встаю вслед за Маликом, который, показав язык, начинает раскатывать тесто. Мне удается схватить со стола нож и отрезать пару кусочков сыра, Зейн улыбается уголками губ, но не поворачивается ко мне. — Вообще-то я испугалась больше тебя, уже начала прощаться с жизнью. — Я знаю, ангел, поэтому ни в чем тебя не виню, — брюнет оставляет заготовку и становится передо мной, не давая мне зазора для побега. Его длинные черные ресницы трепещут, пока парень скользит взглядом по моей шее, скулам и губам. Мое дыхание учащается, когда я ощущаю его горячие ладони на моем животе, Зейн наклоняется ближе, а я уже чувствую, как мне не хватает воздуха. Но я не подаю вида, надеясь лишь на то, что приливающая к щекам кровь не выдаст меня с поличным. Перед глазами всплывают картинки прошедшей ночи: обжигающие пальцы Малика, мое бешеное сердцебиение и его иссушенные частым курением губы. Мне еще никогда не приходилось быть с таким противоречивым парнем, но это мне и нравится в Зейне. Он может быть задумчивым и в тоже время очень эмоциональным, отрешенным, но одновременно вспыльчивым и заводящим. Не выдерживаю игры затеянной кареглазым и сама увлекаю его в долгий поцелуй, от которого искрит в крови. — Если ты хочешь сегодня вернуться домой, нам нужно уже выезжать, — брюнет отходит от меня, делая вид, что хочет закончить приготовление пищи, но я вижу, как он тяжело сглатывает, чтобы утихомирить возникшую волну страсти. Но зачем он это скрывает и останавливает? Ведь мне хорошо с ним, и я не против вновь почувствовать то, что чувствовала ночью. — Можно мы задержимся здесь еще на чуть-чуть? — заглядываю в вязкие карамельные глаза парня, облизывая губы. Зейн шумно выдыхает, отводя взгляд, но я знаю, что делает он это с трудом. Стягиваю его футболку, а следом свою и, прижавшись всем телом, прикасаюсь губами к шее Малика. — Тогда поедем рано утром, — брюнет скользит руками в сторону моих ягодиц, его голос очень хриплый от жгучего желания ко мне, а я радуюсь, что не надела с утра бюстгальтер.***
— Я уже замерзла без тебя, красавчик, — Зейн вздрагивает от моего неожиданного появления, в момент, когда мои руки обвивают его талию, а я прижимаюсь к его спине. — В домике вроде должно быть теплее, чем здесь, — Малик пытается изобразить безразличие, но я уверена, что на его губах появилась легкая улыбка. Я очень сильно нравлюсь этому парню, поэтому совсем не жалею, что это взаимно. — Мне теплее рядом с тобой, Зейн, — натягиваю рукава его бомбера на костяшки и обхожу кареглазого, чтобы видеть лицо. Ed Sheeran — I see fire Брюнет смотрит на меня, слегка склонив голову, в его глазах отражаются звезды, которые кажутся еще более яркими и очень близкими из-за чистого горного воздуха. Малик снова начинает свою смелую игру, его манера курить сводит меня с ума, я наблюдаю за ним, пока красная точка на конце сигареты не становится совсем бледной. Он докуривает сигарету почти до основания и, выпустив в воздух внушительное облако дыма, выбрасывает окурок в траву. Я тянусь к его губам, чтобы успеть насладиться этим дурманом, пока окружающий воздух не развеял его. Мы стоим в окутывающей дымовой завесе, в этот момент я чувствую себя самой счастливой на свете, а Зейн улыбается сквозь поцелуй и заключает меня в крепкое кольцо из своих рук. — Я думал, что ты не любишь, когда курят, — ухмыляется парень, исследуя суховатыми губами мою шею. Я чуть не захлебываюсь слюной, когда его пальцы находят мой живот, а холодный нос утыкается в место около уха. — Твой отец курит? — Только иногда достает из маленького ящичка в столе коробку сигар, и то, чтобы показать всю свою пафосность перед партнерами и инвесторами, — хмурю брови и немного отстраняюсь, потому что все разговоры о моем отце вводят меня в уныние. — Прости, я забыл, как тебе неприятна тема отца, — Зейн виновато садится на ступеньки, обхватывая мои колени. — Нам еще столько нужно узнать друг о друге, познать привычки друг друга и болевые точки. — Мой отец — эгоист, он думает только о себе, так всегда было, а мне трудно мириться с его характером, — делаю глубокий вдох и сажусь рядом с брюнетом, положив голову ему на плечо. Замечаю, как Малик поджигает еще одну сигарету. — Моя мама в отличие от меня всегда молчит и заглядывает папе буквально в рот, я вообще не припомню случая, когда она говорила что-то против. Наверно, только я иногда совершаю поступки, которые папа не одобряет, но я живой человек, я хочу жить своей жизнью, — Зейн втягивает щеки, и через секунду мой нос внутри обжигается табачным дымом, а его губы прикасаются к моему виску. — Знаешь, я не люблю, когда курят, но мне нравится, когда куришь ты, — в награду парень расплывается в улыбке, но именно он сейчас является моей болевой точкой.***
— Просыпайся, ангел, — нежное дыхание Зейна щекочет кожу моей шеи, пока он пытается осторожно разбудить меня. — Малыш, еще немножечко, — парень хихикает с моего сонного состояния, а я утыкаюсь носом ему в подмышку, пытаясь натянуть на голову одеяло. — Я тоже хочу остаться, но меня тогда уволят с работы, — Малик чмокает меня в губы и, надев штаны, уходит на улицу. Я сладко потягиваюсь и встаю с кровати, на ходу одеваясь и спускаясь вниз, чтобы не задерживать парня. Не хочу, чтобы у Зейна были проблемы из-за меня, хоть у меня и нет никакого желания возвращаться в реальность. За эти пару дней я привязалась к нему так сильно, что уже не представляю, как буду без него. У меня даже возникает желание совсем переехать к Малику, но это пока только мысли, еще рано принимать такое решение. За окном еще темно, я смотрю на часы, убеждаясь в причине моего тяжелого подъема. Предрассветный час пока не предвещает ничего хорошего, но я верю, что моя дорога жизни теперь вьется параллельной линией с дорогой Малика. Умываюсь и захожу на кухню, где меня уже ждет брюнет, он подает мне кружку с кофе, а потом, не выдержав, притягивает меня к себе. — Ты сделал себе кофе с молоком? — мои брови от удивления взлетают вверх, когда я заглядываю в кружку к кареглазому. — Да, это ты меня заразила этим извращением, — хохочет Малик и, отхлебнув из красной кружки, целует меня в губы. Вкус только что выкуренной сигареты смешивается с мягким вкусом кофейно-молочного напитка. Что делает со мной этот парень? Все просто: он планомерно сводит меня с ума.***
— Увидимся вечером? — Зейн сжимает мою руку и с надеждой заглядывает в заспанные глаза. Я всю дорогу пыталась не уснуть, чтобы не свалиться с мотоцикла в пропасть, вслед за шлемом. — Я уже скучаю, Харли. — Конечно, я позвоню тебе, когда освобожусь, Зейн, — перехватываю его губы и крепко обнимаю, ведь мне так не хочется расставаться с ним. Дожидаюсь, когда парень скроется из вида и, вздохнув с досадой, устремляюсь ко входу в здание университета. Оживленные голоса студентов, заполонивших широкий коридор, окончательно возвращают меня в этот бренный мир. Я проталкиваюсь к нужной аудитории и на пару часов погружаюсь в атмосферу французского языка. Я почти не слушаю лекцию, постоянно отвлекаясь на часы, мне хочется быстрее встретиться с подругой, с которой я не говорила наверно целую вечность. Наконец занятие заканчивается, и я пулей выбегаю из аудитории на поиски рыжеволосой, от бесчисленного множества студентов, встречающихся на моем пути, уже рябит в глазах. Но Беверли нет, ни в столовой, ни в коридоре, ни на улице. Я вспоминаю, что ее излюбленное место находится за пределами моего комфорта, поэтому толкаю полированную деревянную дверь, оказываясь в гробовой тишине. Здесь только слышно шуршание листов, а в нос ударяет запах старых книг. — Почему я даже не удивлена? — присаживаюсь напротив девушки, которая увлеченно что-то читает, не замечая ничего вокруг. — Харли, я так рада тебя видеть, — мое появление заставляет Беверли оторваться от занятного чтения и поднять на меня свои чистые зеленые глаза, похожие на малахит. — Ты где пропадала? Я так соскучилась по тебе. — Все по порядку, Хейз, — нервно хихикаю я, представляя, как много всего мне нужно рассказать подруге, и, как тяжело мне это делать. — Но сначала я хочу извиниться за то, что часто бываю ужасной подругой. Как твои дела? — Все хорошо, сдала сессию, пока можно немного расслабиться, — Хейз смущенно улыбается, заправляя рыжие волосы за левое ухо. — Но у меня нет ничего интересного, а твое лицо выдает стойкое волнение и растерянность. Рассказывай, Дейс. Я закусываю губу, собираясь с мыслями, Беверли хорошая скромная девушка, она моя лучшая подруга, но рыжеволосая так много не знает обо мне. Так много у меня от нее тайн, что я не знаю с чего начать, лишь гребаное чувство вины пожирает мою душу, толкая на решительные действия. В школе Хейз была чем-то вроде моей бледной тени, страшненькой подругой, а я на ее фоне пользовалась большой популярностью. Бев почти не замечали другие девочки и учителя, а уж о мальчиках я вообще молчу, только я знала, какая она на самом деле. А сейчас передо мной сидит привлекательная молодая девушка, ее облегающее темное платье с белыми беспорядочными пятнами прекрасно подчеркивает стройную фигуру, очерчивая изгибы. Классические лодочки сидят на ее ножках, как влитые, а волосы элегантно уложены в простую прическу. Я разглядела в гадком утенке прекрасного лебедя с чистой душой, и я так люблю ее. — Я участвую в гонках под видом парня, — решаю, что сразу нужно начать с шокирующей новости. — Я догадывалась об этом уже давно, — Беверли даже бровью не ведет на мое заявление, словно это в порядке вещей и словно я не сказала ничего необычного. — Когда ты появлялась у меня в каких-то штанах или с пятнами масла, я понимала, что это не просто так. — Но ты никогда не задавала лишних вопросов, — удивляюсь почему-то я, утыкаясь в лежащую на столе книгу и пытаясь скрыть неловкость. — Ты всегда так спокойна, ты моя полная противоположность. Прости, что я не часто искренна с тобой. — Ты моя подруга, Харли, к чему лишние вопросы, если бы захотела, сама рассказала, — подруга участливо придвигается ко мне, закрывая книгу и сжимая мою руку. — Вот, этот момент и настал. Ты даже сейчас в странной одежде. — Это вторая тайна, я начала встречаться с одним из гонщиков, — осматриваю себя, вспоминая прошедшие два дня, проведенные с Маликом, отчего на губах появляется мечтательная улыбка. — Его зовут Зейн, он необыкновенный, а это его одежда. Последние два дня мы провели вместе, только вдвоем. — Ого! Да ты влюбилась! — Хейз подскакивает на месте, хлопая в ладоши, отчего, сидящие рядом книголюбы начинают шикать на нас, теперь ее очередь удивляться. — Расскажи мне о нем. — Я лучше познакомлю вас, — усаживаю девушку на место и зажимаю ей рот, чтобы нас не выгнали. — Хотя первое время я боялась с ним общаться, он мог раскрыть меня. Но после того как я узнала Зейна ближе, знаешь, я изменила свое мнение. Теперь я хочу быть с ним. — Тогда ничего не бойся, если этот парень действительно такой хороший, он поймет все и простит, — Беверли встает с места, собирая в сумку книги и ручки, лежащие на маленьком круглом столике. — Я рада, что мы поговорили, потому что вдобавок ко всему я поругалась с Зиком, — Хейз сочувствующе похлопывает меня по плечу и семенит к выходу, окликаю ее у двери: — Бев, спасибо. Сможешь сходить после занятий ко мне домой? Чувствую, папа не в духе, может, не станет устраивать скандал при тебе, — рыжеволосая кивает и берет меня под руку, я в ней не ошиблась.***
Беверли читает какую-то книгу, пока мы едем в автобусе в сторону моего дома, а я бесцельно смотрю в окно и откровенно зеваю. Ранний подъем дает о себе знать с каждой секундой все больше, но я тру кулаками глаза, потому что понимаю безнадежность моих мечтаний о сне сейчас. Подруга рядом шелестит страничками, этот шелест похож на шум ветра в горах рядом с домиком Зейна. А ведь я уже безумно соскучилась по нему, хоть и прошло всего несколько часов. Надеюсь, выяснение отношений с отцом пройдет довольно быстро, и я смогу вновь увидеть Малика, чтобы прикоснуться к его «табачным» губам. Объявляют нашу остановку, я толкаю локтем Хейз, которая слишком погрузилась в вымышленный мир на страничках потрепанной книжки, но она всегда такая, поэтому я не удивляюсь. Девушка оторопело хлопает пушистыми ресничками, но в итоге встает вслед за мной. Наш дом находится довольно далеко от автобусного маршрута, поэтому я позволяю себе подставить лицо теплым лучикам и оставить позади все опасения. Беверли семенит рядом и, уткнувшись в книгу, еле поспевает за моими широкими шагами. Через пятнадцать минут мы оказываемся у дверей моего дома, я на мгновение замираю в нерешительности, но рыжеволосая ободряюще берет меня за руку и невесомо кивает. Я открываю дверь, потому что оттягивать этот момент уже нет смысла, пусть все решится сейчас. — Да неужели! Ущипните меня. Может это сон, дочь?! — слышу холодный язвительный тон отца, от которого по позвоночнику пробегается мерзкий холодок. — Где ты шлялась почти трое суток? — Я уже давно взрослая, поэтому не обязана отчитываться перед тобой, — огрызаюсь в ответ, а у самой коленки трясутся, я всегда боялась отца, даже если иногда не показываю этого. — Я была со своим молодым человеком. — Это теперь так называется? — папа делает акцент на каждом слове, в попытке совладать со своим гневом, но я по горькому опыту знаю, что это только начало. — Ник — твой молодой человек, но что-то я не наблюдаю его рядом с тобой. Ты была с этим оборванцем? С этим гонщиком-неудачником, который даже гонку не может выиграть? — Откуда ты все это знаешь? — возмущенно удивляюсь я, разворачиваясь к отцу. Беверли сжимается в комок у двери, я знаю, что ее это все пугает, потому что в их семье такого нет. — Что за странная информация? Зейн — пятикратный чемпион, поэтому не тебе судить его, папа! А Ник… Мне плевать на Джонаса! — Ничего, скоро ты изменишь свое отношение ко мне, — я резко поворачиваю голову в сторону лестницы, по которой спускается этот нахальный и самовлюбленный «павлин». — А он что здесь делает? — мое негодование уже выплескивается через края, я дергаюсь в сторону парня, но Хейз вцепляется в мою руку, оказавшись рядом. — Теперь понятно, откуда ветер дует. За что ты так ненавидишь Зейна, Джонас?! — Ник — твой жених, прием по случаю вашей помолвки состоится в ближайшее время, — папа перебивает брюнета, готового парировать мои едкие замечания. — Сделка завершена, поэтому, будь добра, приведи себя в порядок и натяни улыбку. — Ты готов меня подложить под этого кретина из-за какой-то дурацкой сделки?! — я чуть не теряю сознание, осознавая, что я для отца лишь выгодный договор. Я пошатываюсь, но Беверли вовремя подхватывает меня. — Я не выйду за него в угоду твоей прихоти! Я не вещь, папа, я живой человек, поэтому… Пошли вы все! — Не смей так со мной разговаривать, Харли Джоан Дейс! — взвизгивает мужчина, дергаясь в мою сторону, отчего подруга прячется за спину, ее пальчики оставляют на моем предплечье маленькие синяки. — Ты сделаешь все так, как я скажу, а своего гонщика можешь забыть, я не позволю, чтобы моя дочь, которую я так усердно растил, водилась со всякой там рванью! Отец замахивается на меня, раньше он не позволял себе такого, да, папа всегда был строг, иногда даже мог жестко пресечь все попытки бунтарства, но он никогда не поднимал на меня руку. Ситуация настолько вышла из-под контроля, что уже не известно, чего ждать дальше. Отец не в силах справляться с нервами и яростью, выплескивая все на меня. Джонас останавливает мужчину, а я пользуюсь моментом и бегу в сторону лестницы, вытирая на ходу предательские слезы. Не хочу, чтобы они думали, что победили меня, мне нужно скорее увидеть Зейна, только он сможет успокоить меня. Хейз бежит за мной следом, но когда я почти выдыхаю у двери своей комнаты, меня кто-то грубо дергает за локоть, разворачивая на сто восемьдесят градусов. — Мне кажется, кое-что мы еще не обсудили, — произносит Джонас с язвительной ухмылкой на губах, потом осматривает испуганную Хейз и надменно добавляет: — Погуляй, крошка, нам нужно поговорить наедине. — Чего тебе, придурок? — решительно складываю руки на груди в оборонительной стойке, кивая подруге на дверь комнаты. Если что, я врежу этому уроду! — Как бы ты сейчас не сопротивлялась, Харли, у тебя нет выбора, — Ник проводит пальцами по моей щеке, спускаясь все ниже и ниже, я с отвращением отпихиваю его руку. — Теперь ты — моя невеста, а вот к Зейну тебе лучше не приближаться, иначе твой драгоценный мальчик узнает всю правду о «загадочном» гонщике. — Откуда ты… — я мгновенно теряю дар речи, оказывается угроза исходила все это время не от Зейна, а от подлого Джонаса. — Я начал подозревать, когда увидел гонщика с парнем, у которого эти забавные дреды на голове, — Ник вызывающе облизывает губы и вздергивает бровь, очерчивая рукой силуэт моего позвоночника. — Мне показалось это подозрительным, не знаю почему, но потом я вспомнил, что видел его возле тебя, тогда все сложилось в единую картинку, — парень тянется к моему лицу, обдавая кожу ментоловым дыханием, что заставляет меня скривиться. — Мне пришлось изрядно покопаться в твоих вещах, чтобы найти подтверждение, но теперь у меня есть доказательства. Как же мне хочется увидеть искаженное поражением лицо Малика, когда он потерпит очередное фиаско. — Какой же ты ублюдок, Джонас! — брюнет трясет перед носом телефоном, на экране которого красуется моя куртка рядом со стоящей на тумбочке фотографией в рамке. Только я вроде забывала ее у Зика. Неужели этот дурень принес такую опасную улику ко мне домой? — Я ненавижу тебя! — Ммм, бедняжка Харли, тебе придется любить меня, иначе о твоей тайне узнает не только Малик, но и все остальные, включая мистера Дейса, — брюнет настойчиво пытается притянуть меня к себе. Рьяно отпихиваю парня от себя и вбегаю в комнату, хлопая дверью перед его паршивым носом. Беверли перепугано наблюдает за мной, пока я мельтешу из стороны в сторону, запустив пальцы в волосы. Я не могу поверить, что все это происходит со мной. Все, как в тумане, только в висках шумит бегущая по венам кровь. Я так боялась все потерять, что не замечала важных мелочей, а теперь я теряю самое дорогое — Зейна. Так или иначе, он не простит меня за сокрытие правды, поэтому мне ничего не остается, как прервать все контакты с ним. Но, как жить с тем, что я больше никогда не смогу прикоснуться к нему? И больше никогда не почувствую на губах вкус терпкого вяжущего табака. Сажусь на кровать, сдавливая руками пульсирующие виски, боль нарастает очень стремительно, я ощущаю, как она разливается по всему телу. — Что он сказал? — Хейз придвигается ко мне и обнимает за плечи, приготовившись внимательно слушать. Ее глаза округлены от всех происходящих событий, но она пытается не показывать мне своего ужаса. — Этот парень угрожал тебе? — Да, он обещал рассказать всем о гонках, если я не брошу Зейна, — прячу лицо в ладонях, потому что не могу сдерживать эмоции, а мои подрагивающие плечи усиливают эффект. — Мне придется выполнить его условие. — Вот он… Гад! — я чуть ли не впервые слышу, как рыжеволосая выругивается, это что-то новенькое. — Может, тебе самой рассказать Зейну обо всем? Тогда вопрос отпадет сам собой. — Он не простит меня, Бев, — беру зеркало с тумбочки, чтобы убрать некрасивые подтеки туши, делающие меня подобием зомби, — а я ведь так привязалась к нему за эти несколько дней. Что делать? — Мы что-нибудь придумаем, — с твердой непоколебимостью изрекает подруга, подскакивая на ноги и утягивая меня за собой. — Ты главное — не раскисай! — Спасибо, — тяну я, надежды почти нет, но энтузиазм Хейз действует на меня вдохновляюще.***
Противный мерзкий хруст раздается за моей спиной, я закатываю глаза и поворачиваюсь лицом к подруге, нахмурив брови. Беверли виновато пожимает плечами, а я, качнув головой, продолжаю свою вылазку за мотоциклом в гараж Зика. Выглянув из кустов, осматриваю прилегающий к дому газон, чтобы выяснить, нет ли никого, кто может меня засечь за этим занятием. Убедившись в чистоте горизонта, выныриваю на мягкую траву и пробираюсь к цели маленькими перебежками. Я заставила Хейз надеть сегодня штаны с кроссовками, хоть она их и не любит, поэтому девушка постоянно чертыхается себе под нос, пока мы не оказываемся на месте. — Харли? — черт! Почему у меня все через одно место?! — Не сейчас, Зик, у меня нет времени, зато есть проблемы! — кидаю рассерженный взгляд на ошарашенного парня, готовящегося что-то сказать. — Я могу помочь? — осторожно уточняет брюнет, подходя к нам ближе и прикасаясь к моему плечу. Рыжеволосая недовольно фыркает. — Ты уже достаточно помог, Бейлор! — отталкиваю его от себя и вывожу мотоцикл на улицу, стремясь к огромным железным воротам. Зик смотрит нам вслед, в его глазах пустота, уверена, он просто не знает, что делать дальше, но я пока тоже не знаю.***
Осторожно замедляю ход и заглушаю мотор, замечая спешащую быстрым шагом подругу. В измождении запрокидываю назад голову, в попытке унять чувство вины, боли и обреченности, но ничего не помогает. Сегодня я сошла с дистанции раньше времени, потому что не смогла собраться, я ничтожество. Джонас выиграл гонку, а Зейн снова уступил ему, но я уверена, все это из-за меня и из-за того, что я третий день не беру трубку и не отвечаю на сообщения. Неужели выхода нет? Складываю в пакет все снаряжение и поворачиваюсь к Хейз, она исследует мое лицо, а потом, молча, берет меня за руку. Мы выходим к месту дислокации гонщиков, Джонас заметно оживляется и щелкает пальцами. Тварь! — Что так долго? — ехидно интересуется сквозь зубы парень, обнажая свою белоснежную улыбку для фотокамер. — Носик пудрила, милый, — ворчу я, отпихивая его руки, мне противно, что он прикасается ко мне. — Она всегда будет таскаться за тобой? — пренебрежительно бросает Ник в сторону Беверли, которая моментально реагирует сердитым взглядом. — Я сама решу с кем мне быть, козел! — отталкиваю его окончательно и складываю руки на груди. Этот урод что, серьезно думает, что теперь все можно? — Полегче, дорогуша, — раздраженно шипит мне в лицо Джонас, хватая за запястье и больно сдавливая его, улыбки на его лице будто не бывало, — не забывайся, а то знаешь, какие будут последствия! А сейчас, улыбайся. Брюнет снова прижимает меня к себе, я закрываю глаза, но все-таки натягиваю улыбку для репортеров, теперь я в ловушке, которую создала сама. Хейз вдруг дергает меня за рукав коричневой куртки, что-то возбужденно нашептывая, я поворачиваю голову и теряюсь, потому что Зейн сверлит меня суровым взглядом, облокотившись на свой мотоцикл. Я не в силах отвести взгляд, я люблю, но одновременно гибну в его глазах, в которых столько: разочарования, ненависти, злости и безнадежности. Печаль тенью скользит по лицу с легкой щетиной, лицу, которое так завораживает меня. Я причиняю Малику нестерпимую боль… И за это ненавижу себя! — Ничего не хочешь мне сказать? — хрипит Зейн, прекращая игру в гляделки и подходя к нам, его скулы заметно напрягаются. — Тебе не кажется, что картина повторяется? Чем я заслужил такое? — Как много вопросов, Малик, просто смирись с тем, что ты лузер, — Джонас расплывается в блаженной улыбке, а мне хочется блевануть от одного его вида. — Заткнись, Джонас! — брюнет рвется в его сторону, но я предотвращаю большой скандал, остановив Зейна и упершись руками в грудную клетку парня. — Скажи, что все это просто розыгрыш, — с надрывом шепчет Малик, сжимая мои руки в своих до побеления костяшек. — Скажи, что мне все кажется, ты обещала не подпускать его к себе, Харли… И, что будет с нами? — Зейн, я… — Ник не дает мне договорить, перебивая бесцеремонно. По его довольному лицу я понимаю, что он что-то затевает, но не успеваю среагировать. — Вы такие милые, ребята, — Джонас хлопает по плечу брюнета, за что сразу получает звериный оскал. — Признаться, сначала у меня был другой план, но мне стало скучно, вы слишком предсказуемы. Поэтому я придумал новую игру, она вам понравится, — мы с Зейном переглядываемся, а я чувствую, как слизистая моей глотки медленно пересыхает от напряжения. Что задумал этот идиот? — Малик, помнишь, ты так отчаянно хотел узнать, кто тот загадочный гонщик? Я могу тебе помочь, потому что знаю, кто это, да и ты знаешь, я только легонько подтолкну тебя, — я хватаю парня за шиворот, стягивая удавкой воротник куртки у него на шее. Я не могу позволить ему все рассказать. — Он совсем близко, он всегда был у тебя под носом. Правда, Дейс? Я зажмуриваю глаза, боясь увидеть взгляд Зейна, я уверена, теперь там абсолютно точно отражается ненависть ко мне. Это свершилось, а мой прежний мир рухнул буквально за долю секунды. Я приоткрываю один глаз и вижу искаженное паникой лицо Беверли, девушка зажимает рот дрожащей рукой. Глубоко вздыхаю и поворачиваюсь к Малику, меня пробивает волной ярости и негодования, которые исходят от него. Неужели все кончено? — Зейн… — Это правда? — я лишь несмело киваю головой, смысла отнекиваться уже нет, а перед смертью не надышишься. — Конечно, как я не догадался сразу, когда ты избегала меня и отталкивала, я думал, что дело в другом. И фамилия Изабеллы не натолкнула меня на сомнения, я верил тебе больше, чем себе. Ты могла хотя бы сказать об этом, а не скрывать. — Прости, Зейн, я… Виновата, но я хочу исправить ситуацию, — я пытаюсь сделать шаг к брюнету, но он останавливает меня твердым жестом, теперь его губы сжаты, а глаза не выражают ничего, кроме пустоты. — Все кончено, Харли, — Малик качает головой и заводит мотоцикл, а я чувствую подступающую к горлу тошноту, мне становится трудно дышать. — Боже, мне определенно нравится эта игра! — нарушает гробовую тишину ликующий голос Джонаса, я смотрю на него сквозь пелену слез, а потом на то, как мой, теперь бывший, молодой человек сплевывает и дергается с места. Я не могу опустить руки, я никогда не сдаюсь, поэтому я буду бороться за свои чувства. Я верну доверие Зейна, чего бы мне это не стоило. Оставляю позади ничего не понимающих Беверли и Ника, нужно забрать свой мотоцикл. Мне удается довольно быстро натянуть на себя все шмотки и выехать на дорогу. На секунду я теряюсь, но одна мысль озаряет мою черепную коробку, поэтому я устремляюсь по уже знакомой дороге, где несколько дней назад я ехала, прижимаясь к Малику. Вскоре я замечаю вдалеке его силуэт, наращиваю темп, а мое сердце отбивает барабанную дробь, как перед казнью. Выжимаю из «малыша» все возможное, мой мотоцикл мощнее, чем у брюнета, это позволяет мне быстро нагнать его. Парень замечает меня в зеркало заднего вида и дергает на себя руль, в порыве злости. Но ему не уйти от меня. Я давлю на газ и, поравнявшись, показываю кивком, чтобы он остановился, но брюнет даже не думает подчиняться мне. А я считала его адекватным парнем, но Малик ведет себя, как истеричка. Гневно поворачиваю руль вправо, подрезая своего оппонента, такое ощущение, что мы все еще на гоночной трассе и продолжаем выяснение отношений, как соперники. Наши игры друг с другом продолжаются еще раза три, то я подрезаю Малика, то он меня, только уступать никто не хочет. Мы не замечаем, как оказываемся в месте, где я уронила в пропасть шлем, я немного теряю управление, подрезая в очередной раз парня. Мой мотоцикл валится на бок, я понимаю, что возможно пришел конец не только гонкам и отношениям, но и мне самой. Я цепляюсь за каменистую землю курткой, руками и ногами. Каким-то чудом мне удается замедлить движение и остановиться в полуметре от пропасти. Я лежу и боюсь открыть глаза, сердце выпрыгивает, а мысли путаются, мне почему-то кажется, что я все же свалилась вниз. Внизу темно и страшно, но у меня есть надежда на луч света под названием — Зейн Малик. — Тебе что, жить надоело? — сильные руки поднимают меня на ноги жестким рывком, я ошарашено открываю глаза и смотрю на сердитое лицо Малика, только для меня оно самое родное, а в глазах я вижу тревогу, тревогу за меня. — Без тебя я все равно уже не смогу жить нормально, — фыркаю я, отпихивая от себя парня и осматривая разорванную куртку. — Чокнутая! — Зейн скептично качает головой и, отвернувшись, делает вид, что рассматривает мой мотоцикл. — Ты думаешь, что после всего я буду с тобой? Все кончено, Дейс. — Но, Зейн… — Зачем ты так со мной? — брюнет резко встает на ноги и сокращает между нами расстояние, проникая через глаза в мою душу. — Для тебя это была всего лишь игра?! Все, что было между нами?! Но, Харли, это не игры, это наша жизнь! — Не входило в мои планы привязываться к тебе, да так вышло! — выпаливаю я, толкая Малика в грудь, что заставляет его отойти назад. Мне хочется, наконец, выплеснуть все напряжение, накопившееся за последнее время. — И теперь я не знаю, что делать, потому что очень сильно привязалась к тебе. Я влюбилась, как ненормальная! Что прикажешь делать с этим? — Ты и есть ненормальная! Ты вообще представляешь, как я испугался за тебя сейчас? — Зейн в порыве нежности прижимает меня к своей груди, которая тяжело вздымается от вдохов и выдохов. — Я бы умер, если бы с тобой что-то случилось. — Но я жива, поэтому не будем об этом, — очерчиваю пальцами скулы Малика, его небритые щеки и шероховатые губы. — Почему ты не рассказала мне все? — выдыхает парень, прикасаясь губами к моему виску, его объятия такие родные, я так скучала по ним. — Я просто боялась, — наполняю легкие воздухом и утыкаюсь лицом в грудь Малика, начиная свою исповедь. — Сначала боялась, что ты раскроешь меня, ведь гонки — это мое все. А, когда осознала, что ты мне нравишься, боялась тебя потерять, но все произошло так, как произошло. Это было неизбежно. Только знай, Зейн, ты теперь для меня значишь много, как и гонки. — Идиотка! Ты заставила меня влюбиться и потерять голову, а потом разбила мне сердце. Это нормально, по-твоему? — парень трясет меня за плечи, а глаза выдают его чувства ко мне и теплоту. Но он хочет казаться мужиком, я не буду ломать его образ, хочу подыграть ему. — Ты ненормальная идиотка, Харли! Sia — Fire meet gasoline На последних словах брюнет дерзко притягивает меня к себе и впивается в губы, его жадный поцелуй немного болезненный, но мне это нравится. Зейн подсаживает меня вверх, сжимая в руках мои ягодицы, через секунду я оказываюсь на его мотоцикле спиной к рулю. Я двигаюсь к нему навстречу, чтобы парню было удобнее, обхватываю его торс своими ногами, в этот момент он стягивает с меня куртку и футболку, покрывая поцелуями мою шею. Его правая рука придерживает меня, чтобы я не свалилась с мотоцикла, а левая легонько сжимает мое горло, надеюсь, Малик не задушит меня в пылу страсти. Я цепляюсь руками за кожаное сидение и пластиковую обшивку мотоцикла, мне не совсем удобно, а то, что мы делаем — неприлично и запрещёно, но это заводит еще больше. Его жаркие прикосновения плавят мою кожу, жар разливается по всему телу, скапливаясь внизу живота. Запускаю пальчики под футболку Зейна, каждая частица кожи пульсирует, я срываю с него одежду, позволяя легкому ветру остудить огонь его тела. Зейн целует внутреннюю поверхность бедра, заставляя кровь в венах течь в разы быстрее. Я в нетерпении нахожу его губы, такое ощущение, что в наших телах пламя ада: бурлящее, огненное, смертельное. Его язык дотрагивается до моего, я лихорадочно всхлипываю от недостатка воздуха. Мои пальцы зарываются в его темных волосах, а зубы кареглазого в этот момент находятся на моих чувствительных точках. Невозможно, напряженно, страстно. Возбуждение достигает пика, когда Малик вновь исследует губами мои бедра, я подаюсь вперед, ощущая через минуту горячую кожу его таза. Брюнет скользит руками по изгибам моего тела, а я выгибаюсь в спине, томно выдыхая и хватаясь руками за скользкий пластик. Главное не свалиться и не опозориться. — Тебе удобно? — уточняет Малик, поднимая меня и раздвигая бедра, которые я непроизвольно свела от сладостной судороги. Я с трудом киваю ему, потому что очень тяжело справляться с внутренним безумием из-за близкого нахождения Зейна. — Ты великолепна, Дейс, особенно в те моменты, когда ты более естественна. — Не отвлекайся, — напряженно произношу я, а парень самовлюбленно ухмыляется, оставляя на моих плечах влажные поцелуи. Это не передать словами, но ради такого блаженства, стоило так сильно поссориться. — Боже… Ты бесподобен… Сейчас все чувствуется острее, горячее, желаннее, от этого эмоции и опьяняющие события предстают в невероятном свете. Темп нарастает, мы издаем стон практически одновременно, я обмякаю на плече Малика. Зейн мягко целует меня в плечо, а следом касается моих губ: волнительно, долго, жарко. Брюнет натягивает штаны, я прижимаюсь к нему, в момент, когда он накидывает мне на плечи свою куртку. Я безнадежно влюбилась в этого парня, но я ни о чем не жалею. А Беверли была права…