А хочешь ...?

      Прошло еще 2 недели. В отличии от Юры, Отабек осознал свои чувства и думал, что это неправильно, что он ненормальный.       Ему было не так страшно за себя, как за Юру. Как воспримет их общество? Каждый день в интернете появлялось все больше статей, которые рассказывали о жестоких расправах с геями. Отабек очень боялся за Юру, ведь он, молодой фигурист, которого даже можно было назвать гением, и он подумать не мог, что из-за своих чувств, может разрушить все мечты парня. Все, чего он достиг.       К концу второй недели Алтын не придумал ничего лучше, как избегать Плисецкого. Он постоянно говорил, что занят, когда же, всё-таки, Юра заставал его врасплох, они говорили, но Отабек не смотрел Юрию в глаза. Плисецкий не был идиотом и знал, что ему с этим надо что-то делать, но что?       Отабек, как всегда, в 10 раз откатывал программу. Все восхищались его выносливостью и четкостью движений, но прямо сейчас он просто отвлекал себя от раздумий, ведь они уже так надоели… Выдохнувшись, на 16 разе, он просто лег на лёд, который казался мягче, теплее всего на свете.       — Мдаам, как все запущено, — протянул кто-то в стороне. — Ты что, настолько разленился? Как только ты смог победить на недавних соревнованиях, казах? — раздалось уже ближе, Отабек открыл глаза, а перед ним светились ярко-зелёные глаза и блондинистого цвета волосы.       — Юра? — Алтын вскочил, протирая глаза и думая, что это — галлюцинация.       — Ждал кого-то другого? — щелкнул по носу.       — Я вообще никого не ждал, — удивлению брюнета не было предела. — Как ты приехал?       — У тебя 47 хромосом? Ну, сначала приехал в аэропорт, потом сел на самолет, а дааальше… — загибая пальцы, тараторил Плисецкий.       — Не надо мне тут ля-ля! Ты сам понимаешь, о чем я тебя спрашиваю! — насупив брови, сказал Алтын.       — Захотел прилететь в Алтымане…       — Алматы, — подправил казах.       — Поесть твоего… семейного диклофага… — покраснел.       — … То есть? Такое слово, вообще, существует? Может, бешбармак?       — Не суть! Я приехал с туристическими намерениями! А ты будешь моим гидом! — заявил блондин.       — Э? А тренировки?       — Яков сказал, что это уже не его заботы и за этим будешь следить ты! — прет Отабека сзади. — Вставай! Я устал и хочу есть!       — Да? А меня ты сразу на каток потянул, помнишь? — поднимаясь, посмотрел на того.       — Это было давно, и неправда! — Юре стало немого неловко, ведь, он тогда и не думал совсем, что казах устал.       — Я думал, ты попросишь прощения, — вышел с катка.       — Еще чего! Только бы прощения! — вышел за тем.       Парни зашли в раздевалку.       — Слушай, а ты далеко отсюда живе. — Юра запнулся, увидев, что Отабек раздевается. — ААААА!!! НОУП! ТЫ ЧТО ДЕЛАЕШЬ!!! — раскрасневшись, прикрыл лицо руками.       — ААаххахаххахах, — казах начал орать в голосину, крякать, как степная утка, визжать как Боря*, и т.д., и т.п.       — Ты чего орешь? Интересно надо мной издеваться, да? — кинул в того кедом, который стоял под лавочкой.       — Да ладно тебе! Ай! Харэ бросаться! — Юра кидает в Отабека сумку, из которой вываливаются презервативы и падают на голову Алтыну.       — Ой. Неловко-то как… — залился краской. — Я, наверное, действительно уйду.       — Я буду тебя бить, беги быстрее, Юра, — казах начал в приступе злости доставать, и разрывать презервативы.       Но тут в дверном проеме появились парни, с которыми Отабек был на вечеринке.       — М-мои презики! — завопил один, подскочив к Отабеку. — Что они тебе сделали? Ты знаешь, какие они дорогие?       — Нет, и знать не собираюсь, — рыкнул Отабек.       — МОИ ПРЕЗИКИ!