Сборник

В двух расположенных рядом танцевальных залах Главкино было на редкость тихо. Стрелки на часах лениво ползли к отметке в одиннадцать вечера, но выгнать последние репетирующие пары участников обоим наставникам удалось лишь несколько минут назад. Как оказалось, желание выспаться у первых было напрочь подавленно стремлением к совершенствованию очередных сложных номеров. – Мне кажется, что мы набрали совершенно безбашенных, – восторженно заявил Мигель спустя еще несколько минут, когда в конец уставший Егор опустился на фиолетовые подушки в чужом зале. Это на камеру нужно было отстаивать свое превосходство во всем, но за пределами экрана обычно побеждал комфорт и наибольшее количество пуфов на квадратные метры. Именно из-за этого приоритетным местом общения считался зал именно Мигеля, который в другое время второй наставник обходил стороной. – Мы несколько сезонов подряд пропагандировали постоянные репетиции и высокую планку. Конечно, к нам теперь только безбашенные и приходят. А мы их пропускаем, – в своей манере кивнул Дружинин и откинулся на спину, подгребая под себя еще несколько подушек и закрывая глаза. – Но согласись, они же все потрясающие танцоры, сложно не взять, – засмеялся кубинец, довольно улыбаясь своим мыслям. Работа участников с каждым сезоном действительно выходила на новый уровень и поднимала профессионализм ребят на пару пунктов. А еще вставляла палки в колеса наставникам, которые проводили в павильонах и на сцене в два раза больше времени, чем представители команд, стараясь за неделю охватить каждый новый танец и дать советы танцовщикам. Рабочий день начинался рано утром и заканчивался ровно в тот момент, когда неугомонных участников удавалось выставить за двери залов. С каждой неделей получалось это все позже. Мигель вынырнул из собственной задумчивости и скользнул взглядом по лицу Егора. На этой неделе Дружинин взялся за постановку номера и открывашки, репетиции которых под конец дня делали из наставника нечто настолько мятое и усталое, что в нем уже не узнавался порой жестокий и самый серьезный член жюри. – Устал? – Не больше обычного. – Врешь, – фыркнул Мигель, подсаживаясь ближе, чтобы касаться бока размякшего Егора. – Обычно я с командой весь день провожу, но в этом сезоне все рекорды бьешь ты. Хотя бы несколько раз в неделю высыпаешься? – Ммм, – донеслось подобие утвердительного ответа снизу. Полулежащий с закрытыми глазами Дружинин, приобняв подушку, медленно сползал в объятия Морфея. Мигель с тихим вздохом ткнул коллегу в бок костяшками пальцев. Для большего эффекта – дважды и под ребра. Егор распахнул глаза, апатично поднимая негодующий «егоровский» взгляд на виновника пробуждения. – Сам говорил, что спать в зале – верх глупости и край комфорта. – Сегодня я не согласен со своим утверждением, – безэмоционально зевнул Дружинин. – Как и всю прошлую неделю? Я знаю, что в среду и пятницу ты даже не уезжал. – Не начинай. – Поехали домой, а? Ко мне, – предложил Мигель, которого тоже тянуло завалиться рядом с Егором, но где-то в голове щелкнуло, переводя стрелки с «желания поспать» на «желание довезти Егора до дома, чтобы завтра он не создавал впечатление еще более усталого человека». В конце концов, именно Мигелю приходилось пару раз в месяц заботиться о том, чтобы все больше устающий и не признающий этого наставник спал в кровати, а не оставался на неудобных пуфах или диванах Главкино. Легко поднявшись на ноги, Мигель развернулся к Егору и галантно протянул ладонь, с усмешкой глядя на мужчину напротив. Тот отзеркалил эмоции в карих глазах, самостоятельно возвращаясь в вертикальное положение. – Ведешь ты, – несколько минут спустя произнес наставник, накидывая на плечи куртку, и кинул через комнату ключи от своей машины Мигелю. Тот поймал налету и кивком головы выразил согласие, открывая дверь в морозную свежесть улицы. Когда оба хореографа после пятиминутной прогулки по парковке оказались в теплом салоне, Егора в очередной раз за последние полчаса начало клонить в сон. Мигель уловил это уже после выезда с территории, когда уютную тишину прорезало резкое движение справа: сидящий на соседнем сиденье наставник дернулся, стараясь скинуть с себя накатившую сонливость. Мигель незаметно улыбнулся, догадываясь, что оставшееся время поездки Егор проведет во сне. Такие моменты Мигель мысленно называл ламповыми. Уютными, спокойными, без постоянно сопровождавших хореографов споров и рабочих заминок. Когда все вокруг казалось сентиментально-замечательным. Дремлющий на соседнем кресле Егор был сегодня именно ламповым, с его расслабленным лицом и сброшенным накопившемся за несколько дней напряжением. Если бы не необходимость вести машину и смотреть на дорогу, Мигель бы не отрывал взгляда от расслабленной фигуры Дружинина до самого дома, пользуясь случаем вблизи рассмотреть каждую черту чужого лица. – Спокойной ночи, – тихо хмыкнул кубинец в сторону, переводя глаза на дорогу и мягко вжимая педаль газа.