Сборник

В первые же эфиры Татьяна опьяняет всю рабочую команду собственной харизмой. Невероятно хрупкая внешне, она мощно светит собственным стержнем характера и расписывается под брошенной к ее ногам фразой об «элитарном стиле», статно держит спину и расправляет плечи, контролирует лицо и ненавязчиво флиртует с публикой. Ее по-девичьи приоткрытые губы и распахнутые глаза притягивают взгляды и в первые секунды выглядят наивнее лиц остального жюри. Но Таня режет словами не хуже скальпеля опытного хирурга, взвешивая похвалы и упреки в одной ей ведомых, но с легкостью принимаемых пропорциях. Съемки текут медленно, лица сменяются лицами, тела и движения накладываются, наслаиваются в памяти друг на друга, решения принимаются, участники вылетают с кастинга, а на их место становятся новые. Рубить с плеча — плохая примета для судьи, поэтому на своем первом эфире в качестве постоянного наставника Татьяна остается холодной и неприступной, лишь изредка разбавляя собственный притягательный лед полуулыбками и сдержанными поощрениями. Танцоры по ту сторону сцены впервые занимают две различные позиции: восхищение к судье и неприкрытые усмешки на тему ее образа и стиля. Действия последних горят неуверенностью и опасением перед неизвестностью наступившего сезона. Время течет сквозь пальцы, а Татьяна продолжает купаться в созданной атмосфере по одну сторону судейского стола. Даже пышущие юмором подколки Светлого ей удается обратить в выгоду своему вышколенному и выверенному образу. Татьяна отдает лучшими винами многолетней выдержки, эстетикой и царственностью, но, честно говоря, Мигеля начинает подташнивать еще на первом десятке выступлений. Нет, дело не в самой наставнице или ее выборе танцоров. К Татьяне Мигель питает чувства глубокого уважения и нескрываемого удовольствия от работы в одном-двух старых проектах. Отторжение идет совершенно с другой стороны, отдается именем Егора если уж не в сердце, то в привычках и понятии правильности и стабильности. Привычки перерастают в привязанности, а те часто оборачиваются не лучшим завершением, если рядом с именем одного из участников привязанности стоит пометка «медийная личность». Мигелю с этим чертовски не везет, потому что приписка принадлежит и ему самому, и Егору, а между ними обоими уже много лет стоит не знак связи, а, наоборот, неравенство — в возрасте, в стиле, в статусе, в противостоянии наставников и личностей. Мигель привязывается не по правилам, а вопреки им, а затем неудовлетворенно ведет плечами на эфирах, слыша вместо привычного серьезного тона Егора сталь Татьяны, вместо лысой макушки получая пышную копну каштановых волос, а взамен глубоким карим глазам — пронизывающие льдисто-серые. И если раньше ему думалось, что лед и пламень — это команда Мечты и КЕДы Дружинина, то сейчас кажется, что холод Егора был лишь весенней слякотью перед потрясающе сильной Денисовой. И когда на съемках Мигель смеется гиеной, наблюдая за растущими от кастинга к кастингу талантами, то в глубине души он ждет возвращения в столицу, потому что слякоть впервые выглядит прочнее самого крепкого льда.