Глава 10
Корни
Лёжа в кровати, Клео наконец-то закрыла глаза и погрузилась в раздумья. И так можно была огородить себя от гневных восклицаний отца. Сейчас всё магическое сообщество будет считать её преступницей, подельницей Хранителя. К тому же она не нашла пророчество, а только что пробудившийся Данталиан понятия не имеет о нём. Клео понимала, что кто-то обманул её и очень сильно. Возможно, это была Уна Максвелл. Но она уважаемая провидица, и подставлять Богиню ей не имеет смысла. Эйдон Максвелл? Вполне вероятно, что это он похитил пророчество Уны, чтобы обезопасить свою семью. Но это мог быть так же и Рич Картер. Они не были честны друг с другом, значит и ему есть, что скрывать от неё. Какие цели преследует он? Или за этим стоит его мать – Вероника? Логично, ведь это у неё зуб на Маклейнов. Но в мотиве всех их что-то не вяжется. Что же мог дать им Данталиан, кроме безопасности? Был ли замешан в этом кто-то другой? Тот, кто играл в многоходовую игру, как когда-то сама Клео. Ответ пришёл сам. К тому же она была уверена, что совпадений быть не может в этом случае. Ей просто нужно встретиться с этим человеком и всё выяснить самой. Знает ли он о ней, как знает Хранитель? Знал ли её так же хорошо и в прошлой жизни… Прошлая жизнь… Это выражение стало для Клео нечто вроде бремени. Всё так же лёжа на спине, Маклейн смотрела на ладони раскрытые перед собой. В её жилах течёт кровь фейри… Открытие! В каждом шотландце и ирландце, по их скромному утверждению, есть кровь фейри. Но в ней она действительно была. Кровь вил-чаровниц, которых давным-давно истребили. Кто и мог ей помочь в этом плане, то только один. Алмаз алмазом режется. В понедельник после школы, Клео поделилась с Мариной своими идеями. Чем подвергла в шок. Особенно, когда поняла, куда младшая кузина ведёт её. Тёмный лес. Они шли довольно долго, но Клео не собиралась поворачивать назад. Наконец-то вышли на поляну полную синих цветов. Колокольчики. Это был знак. Клео шепнула едва слышно слово. Перед ними появился молодой брюнет в мокрой одежде. Фейри-оборотень – водяная лошадка. Келпи. И звали его Кинебил. — Я сделал, что ты просила, — сказал он, — оставил тёмного в сумрачных пустынях. Однако спешу огорчить: он нашёл оттуда выход, и от фейри это не зависит. Правда. — Всё равно спасибо, Кинебил, — произнесла Клео. — Ты получил мясо? — Да, нашёл его у калитки твоего дома. Спасибо, — ответил фейри. — У меня к тебе вопрос, — начала Клео: —мы можем быть в какой-то степени фейри? Кинебил нахмурился, сощурил глаза, потом сделал шаг навстречу, ещё один, и вот фейри уже медленно обходит их, словно хищник, словно акула, кружащая возле добычи. Потом внезапно схватил за волосы Марину и вдохнул аромат. То же самое провернули и с Клео. — Что это было? — прошептала изумлённая Марина. — В твоей кузине почти не осталось крови фейри, — спокойно ответил Кинебил, отпуская волосы Клео. — В ней есть кое-то другое. —Что именно? — Клео старается говорить твёрдым голосом. Кинебил кивнул на Марину. — В ней я уловил запах ундины. Водные девы – большая редкость в наши дни, — об этом Клео и так знала, но взгляд Кинебила ей не понравился. — А вот ты пахнешь той, кого я однажды спас. Её звали Тайн, она была самой молодой и последней из вил. Я спас её. Никогда бы не подумал, что встречусь с её смертным потомком, который вдобавок ещё и Богиня! Настроение Марины скокнуло. Именно так охарактеризовала её быстрые смены эмоций Клео. Одно Клео понимала, что в борьбе с Тёмным у неё есть козырь, вот только как им пользоваться она не имела ни малейшего понятия. Для того, кто совсем недавно открыл в себе сразу три силы, родство с Богинями, наличие прошлой жизни и злейшего врага, подобное – явно перебор. Клео ещё не научилась пользоваться своими основными силами, а тут такое. — Но ведь в этом нет ничего сложного? — с надеждой произнесла Марина. — Ошибаетесь, — заметил посторонний голос. Из чащи вышел молодой человек в костюме. Он был хорош собой и слажен, но Клео видела его раньше и точно знала, кто это. Ещё один из фейри – Ласковый Любовник Ганконер. Она видела его по проезду сюда, и это он дал расплывчатое предостережение, а Клео едва не сдала его местным, потому что приняла его за орудующего в округе маньяка. — Обучиться мастерству обольщения – одно, а вот обучиться тому, чему обучали в первом веке нашей эры – другое, — важно заметил Ганконер. — То есть? — удивился Кинебил. — Быть вилой – одно, а вот освоить древнее мастерство Каммингов, то, чему учили с рождения… — снова туманно заговорил Ласковый Любовник.— Тогда я возжелал жрицу местного племени, за что поплатился: стал бессмертным и проклятым. Но её мастерство… Больше он ничего не сказал. Поднёс курительную трубку ко рту и сделал долгую затяжку, а затем выдохнул. Сизый душистый дым окружил их, в нём Клео смогла уловить фигуры. Когда дым рассеялся, Клео поняла, что здесь задействована магия фейри, поскольку появился туман. Мимо них через поляну пробежали девушки в длинных туниках с косами в роскошных волосах, но их голоса звучали едва слышно. Внезапно всё снова переменилось. Они очутились на открытой местности неподалеку от горящего костра в центре селения. Только три строения выделялись из общей массы: два дома и одна высокая смотровая вышка из связанных между собой брёвен. Дома, скорее двухэтажные шалаши из шкур были чем-то вроде обителей для шаманов и вече. Зазвучали барабаны. Странно, что римские легионеры и представители местного племен находились у костра и смотрели на девушек. На девушках была одинаковая одежда: длинные юбки с разрезами по бокам и кожаными поясами, лифчики с редкой бахромой. Так же волосы у каждой были распущены, а глаза разукрашены. На руках – браслеты. Они танцевали какую-то смесь из восточного танца живота и телодвижений туземцев амазонии. Но двигались они гармонично, словно часами репетировали, в них была синхронность. Мужчины смотрели на них, затаив дыхание. Оголённые руки, плечи, ключицы, животы, бёдра, просматривающиеся в разрезах юбок – всё это ворожило. Их было всего где-то семь, особо выделялась черноволосая, поскольку стоило ей резко остановится, двигаться прекращали все. Она же первая приняла тяжелые кельтские мечи – спаты. Девушки стали танцевать с мечами и весьма искусно, для них это было так естественно управляться с тяжеленными мечами, как дышать. В момент они разбились на пары и стали биться. Кроме одной, той, темноволосой. Они продолжала танцевать с оружием. Вдруг на неё напали её соплеменницы, но девушка орудовала сразу двумя руками. Барабаны продолжали греметь, а когда последний ритм был отбит, девушки резко приняли одинаковую позу, сложив мечи и вскинув правую руку перед собой. В момент среагировал вождь племени и поставил свой толстый посох в горизонтальное положение. Очень вовремя, поскольку девушки швырнули в гостей кинжалы. Римские солдаты тут же схватились за свои мечи – гладиусы, но восторженные крики соплеменников, заставил их пыл утихнуть, поняв, что это только представление. Когда туман развеялся, всё исчезло. Они снова стояли на поляне. — Что это было? — тихо спросила Клео. — Он показал нам прошлое, — ответила очень тихо Марина. — Племя, жившее здесь, приветствовало женщин-воителей, амазонок. Это было частью их культуры, как видно. — Что стало с ними? — Клео в любом случае нужна правда. —Полностью истреблено римлянами после продолжительных сражений, — ответила кузина. — Нет, — возразил Леофвайн, — тут вы ошибаетесь. Они выжили, не все, конечно, но кто ещё, по-вашему, мог построить некое подобие теперешней деревушки. Вот культура – утеряна. — Но благодаря тебе, мы можем научиться, — продолжила его мысли Марина. — Ты не сможешь овладеть в совершенстве этим искусством в совершенстве, — оборвал её Кинебил и ответил на её не прозвучавший вопрос: — Дело в том, что ты не воин. Только воины способны обучиться, но не созидатели. Клео может. Она – Богиня, это заложено у неё в природе. Но не ты. Клео видела негодование кузины. Марина всегда была лучше всех. Никогда не останавливалась на достигнутом, шла вперёд, а теперь ей говорят, что она не подходит… — Обучи нас, — твёрдо произнесла Клео, посмотрев в упор на фейри. Их первый урок начался на следующий день, на том же самом месте, где Клео раньше тренировалась. Возле водоёма. Марина дрожала от холода, поскольку требовалось заниматься танцами без куртки и сковывающего движения пиджака. Клео не чувствовала холода, она его видела о Марине, слышала, как кузина стучала зубами. Леофвайн, так звали Ласкового Любовника, снова показал тот обрывок из своей памяти. Они повторяли движения танца, но Клео в это виделось нечто иное. Она смотрела на Кинебила и понимала, что истинная сила чаровниц, заключённая в них, появляется совершенно иначе. Так же её терзал вопрос: сумеет ли она и в этот раз сохранить об этом секрет и не облажатся. Удивительно, но фейри оказались хорошими учителями. За неделю Клео и Марина выучили все основы танца, чем заслужили уважения Ганконера. Но Кинебил оставался мрачным, словно туча, и Клео прекрасно понимала, что чего-то недоставало в танце, какого-то ничтожного элемента. В воспоминаниях фейри он был, но разглядеть его невозможно. Дома Клео упросила Говарда поднять материал о племенах, живших на территории графства, но… Чего-то не хватало. Говорилось о поселениях, о катувеллаунах*, о вторжениях римлян на местные земли, о громком восстании Боудикки, и ничего более. Клео пришлось идти за ответами к фейри. Она это сделала после занятий в пятницу. У неё на субботу намечалась встреча с Ричем и Корнелием, о которой они заранее договорились по телефону. Сейчас Клео стояла посреди поляны Ганконера в ожидании. Фейри не заставили себя долго ждать. — Что на этот раз? — спросил Леофвайн. — И почему одна? — Потому что есть разговор, — строго ответила Клео. —Вы можете рассказать мне о племени, в котором жили те танцовщицы. Повисло молчание. Любовник не хотел отвечать, а оборотень будто бы не мог. — Кинебил? — насторожено спросила она. —Кинебила тогда ещё не существовало, — ответил Леофвайн. — Он стал фейри только где-то в четырнадцатом веке. Он слишком молод. Тогда я был свидетелем тех событий. То, что вы видели – это мои воспоминания. Тогда я слыл сильнейшим воином и желанным мужчиной. Я был под покровительством нашего вождя – Рэйнарда. Знал историю его встречи с женой. Он тысячу раз рассказывал её мне, мне одному. О том, как блуждал по бескрайним просторам, пока не встретил прекрасную воительницу, которая не могла отойти от священного места. Тогда он решил её забрать оттуда силой, но у Бернас навыки оказались выше, чем у него. Тогда Рэйнард перенёс свое поседение на священную землю, а Бернас сделал своей женой и жрицей. Спустя несколько лет она умерла при родах. Вопреки всему Рэйнард не женился повторно, он стал растить единственную дочь, Рхозин, как воина, наследника, жрица и защитника святых земель. Прошло достаточно много лет. Римляне вторглись на наши земли. Рхозин тогда было где-то семнадцать лет. Римлян её отец принял тепло. То, что вы видели, — Ганконер снова сделал глубокую затяжку и выдохнул дым, который снова всё окутал и создал тот образ костра, шума, людей, — это было так сказать «застолье». И там же выступала Рхозин. Клео заметила, что образы стали более чёткими. В основном танцовщиц. Стала различима та темноволосая девушка. Естественно ночью при свете костра многие детали оставались скрыты во мраке, но кое-что Клео сумела отметить. Эту девушку она уже видела раньше. — Она была обещана в жёны самому сильному и уважаемому воину Гесиму, — продолжал Леофвайн, — но девушка отказывала ему снова и снова. Римляне так и не дождались соглашения на «варварскую» сделку с Рэйнардом и отравили его. Он умер перед сражением. Казалось бы, конец неизбежен, но Рхозин отбила атаку и стала новым лидером, пока противники залечивали раны… — Разве римляне не самые сильные бойцы? — прервала его Клео. — То была… разведка, их было мало, — ответил Леофвайн. — Тогда Рхозин запретила себе всякие чувства, отказала всем женихам. Она оплакивала смерть отца дольше, чему нужно, пока не встретила одного римлянина. Ганконер снова выдохнул дым, и картинка изменилась. Теперь в тёмном лесу были только две фигуры – мужчины и девушки. Мужчина поднял оброненный платок и резко подбросил вверх. Ветер подхватил его и аккуратно накрыл голову девушки. Она бросилась бежать в чащу, а мужчина остался стоять. — Он приехал начать переговоры, чтобы стороны не несли потери, но всё оказалось тщетно. Чувства взяли верх сразу с двух сторон. Они не шли на уступки, не поддавались. Снова клубы дыма, и снова новая картина. Две фигуры. Их голоса звучали приглушенно, почти не различимо, но Клео могла услышать. — Этот цветок мы зовём "роза",— сказал мужской голос. — Я знаю его, —оборвал женский голос.— Этот цветок моя семья хранит в Священном доле. Меня назвали в его честь… — То есть тебя зовут Роза?! —Рхозин. Так будет правильнее. — Я никогда не предам тебя… —Эразмус…— неуверенно прозвучал женский голос. — Твое имя означает «тайна». На другом языке «дух», а мое означает «достойный любви»… — Так храбрая дева ТеррвинРхиэн оказалась в плену, потому что не смогла убить ни любимого, ни его отца, — и Леофвайн зажал трубку зубами. — Её схватили, выживших соплеменников убили, её привезли в Рим и бросили на съедение львам. — А что стало с её возлюбленным? — спросила Клео. — Нашел другую, более цивилизованную? — Ошибаешься, — ответил Леофвайн. — Он погиб в попытках спасти её. Это уже не первая их история… Мир вокруг снова изменился. Не по желанию Ганконера, а скорее по воспоминаниям самой Клео. Она осторожно ступала по земле, её ладони щекотали высокие травы, а кожа чувствовала солнечные лучи, грудь наполнялась свободой. Перед ней не было бескрайнего тёмного леса, только луга, исчезающие за горизонтом. Где-то за холмами звучала песня. Такая древняя и родная, словно была с Клео всю жизнь. Клео ступала осторожно, вслушивалась в слова и в голос, льющийся, словно хрустальный перезвон. Клео шла, впервые отбросив всякие сомнения и опасения насчёт ловушек. Она старалась вспомнить, но тщетно. Только голос звенел в ушах:Месяц светит за окном, Погружая город в сон. Свет прекрасных, ясных звёзд, Манит в страны светлых грёз. Тихим голосом в ночи: «Тихо, ветер, помолчи! Не буди ты малыша, Лучше спой, и не спеша: Как гулял ты средь морей, Как играл среди ветвей, И как облако гонял, И как снегом заметал. Но не вздумай петь о тех, Чей мы ночью слышим смех. Это демон так зовёт, Он к себе в ловушку ждёт. Но придёт Дитя Добра – В мире будет вновь заря!
Где-то в голове крутилось нечто похожее. Но… Клео не могла копнуть глубже. Ей словно что-то мешало. Или спасало. Девушка никак не могла определить. Голос не переставал звенеть, петь новые песни:В сумрачных земляхпри луне Мы танцуемдлядураков, «Кольцо вокруг роз»**, прыгаем на Луну И поём в её свете…
Клео что-то держало. Она посмотрела под ноги. Стоя на краю крутого обрыва, она готовилась шагнуть вниз, если бы её не держала рука Кинебила. Вот чего не хватало в танце. Почему девушки молчали. Если бы они запели, то точно бы убили врагов, толкнули их на смерть. Клео осознала это слишком поздно. Или это была цена за кусочки прошлого? *Катувеллауны — одно из сильнейших кельтских племён в Британии. Название, вероятно, означает «смелые воины» или «командиры битвы». Жили к северу от Темзы на территории современных Эссекса и Миддлсекса. Ещё до римских завоеваний катувеллауны контактировали с римским миром, широко использовали латинские легенды, классическое искусство, а также чеканили монеты. **«Кольцо вокруг роз» или «Кольцо вокруг Рози» - детский стишок или народная песня, детская игровая песенка, считалочка. Впервые появилась в печати в 1881 году, но сообщалось, что её пели и знали с 1790 года и подобные стихи известны по всей Европе. В песне скорее всего имеется ввиду «водим хороводы» .