Верни меня в апрель

      Слова медсестры пошатнули мою психическую уравновешенность. Меня кто-то очень сильно любит, а я, возможно, люблю этого кого-то взамен. До сегодняшнего дня я была точно уверена, что не создана для любви. Все мои отношения, висевшие на соплях, рано или поздно заканчивались взаимными оскорблениями и моим разбитым сердцем. Плюс длительные депрессии, истерики, многочисленные попытки оправдать себя… и … фу.. Как вспомню, так вздрогну. Еще в 21 я приняла верное решение отказаться от этой мучительной пытки. Любовь не для меня. И сейчас какое-то недоразумение возвращает меня вновь в этот «промокший» миг юности, когда я разучилась видеть прекрасной влюбленность. Том.. Красивое имя. Значит, этот паренек влюблен в меня. И, судя по словам Джилиан, я тоже души в нем не чаю. Блин, ну и ситуация. Не припомню такого каламбура в своей жизни. Прости, парень, я даже не представляю, как ты выглядишь. О какой любви может идти речь?! За водоворотом собственных рассуждений я не заметила, как скрипнула уже надоевшая дверь, и тонкой тенью человек скользнул в ванную. Несколько секунд из другой комнаты доносилось едва различимое шебуршание, звук слабого напора воды и еле слышное покашливание мужского голоса. Господи, это он! Что ему сказать? Как мне теперь вести себя с ним. Он наверняка ждет от меня каких-то слов, движений, красноречивых взглядов. Взглядов любимого человека, а не холодной незнакомки с ошметками вместо памяти. Звук воды стих, и из-за угла появился тот, кем были заняты мои мысли. Вот это да! Ни хрена себе.. Это точно мой парень? А не Селены Гомез или Эмилии Кларк. Борец сумо сразу отменяется. ТО, что вышло сейчас ко мне с вазой свежих, моих любимых желтых лилий, ни разу не похож на обычного мужчину с улицы. Высокий, статный мужчина лет 28-30 устремился взглядом в мою сторону. Большие, карие глаза с углями расширенных зрачков, беззастенчиво любовно разглядывали меня. Упрямый, острый нос с нервно трепыхающимися крыльями переносицы. Замершая на по-женски пухлых губах полуулыбка. Осунувшееся от перенапряжения лицо выдавало модельные скулы. А сильный, мужской подбородок дополнял будто бы картину австрийского художника. На голове вместо обычной короткой стрижки, элегантно смотрелись каштаново-матовые косички, туго заплетенные далеко не в дешевом салоне. Если на любом другом эта прическа смотрелась бы вычурно-смешным, то ему именно она придавала львиную долю сексуальности. Словно касаясь пальцами всего этого великолепия, я продолжала свой пытливый путь по его телу. В меру длинная, сильная шея. Слегка выпирающие ключицы, уходящие под мягкую ткань черной футболки, насмешливо скрывали от моего взгляда широкие плечи. Загорелые руки крепко сомкнулись на фарфоровом теле вазы, и я с восторгом оценила его длинные, аккуратные пальцы. Теперь я поняла, почему толстовка была такого чудовищно большого размера. Вся его одежда была выдержана в таком стиле. Что футболка, что темные джинсы, свисавшие мотней до колена. Странно и притягательно. Единственное, что не вязалось с его образом, так это чересчур очевидная бледность. Белое лицо резко контрастировало с его смуглыми руками, отчего он казался очень уставшим. Под глазами пролегли едва заметные синяки. Однако эти незначительные мелочи ничуть не перекрыли его потрясающую слаженность. Том был очень красив. Хотелось бы мне сейчас взглянуть на себя. Какое чудо предстало перед ним. Около минуты он стоял неподвижно, а я молча скользила по нему изучающим взглядом. Мне нравилось то, что я видела, и с каждым таким взглядом я ощущала жуткую беспомощность. В уголках моей памяти ни одна ниточка не шевельнулась, ни один колокольчик не звякнул, ни одна сирена не оповестила меня о знакомых чертах. Я абсолютна его.. не знала. Выражение моего лица, по-видимому, изменилось, так как Том дернулся и несмелым шагом направился к тумбочке, чтобы наконец определить несчастную вазу. Я повернула голову в его сторону и, бесстыдно разглядывая, тормошила свою память. Милая, ну постарайся. Вспомни хоть что-нибудь. Я не могла забыть такого человека. Мне казалось в этот самый момент, что этот парень, по-взрослому красив и по-детски напуган, не может быть забыт. Никогда. Том резко повернулся в мою сторону, и меня обдало кипятком от его испытующего взгляда. Он ждал. Я не знала, какие слова были бы сейчас правильными. Я откровенно боялась. Боялась задеть это доброе сердце. А то, что за этим прозрачным, любящим взглядом скрывается именно доброе сердце, - я не сомневалась. Он нарушил молчание первым. Опустившись на край моей кровати, Том воздушно потрогал мое одеяло. Взять мою руку он пока не решался, а я мысленно благодарила Бога за его нерешительность. - Дани? – почему он меня так называет, какой голос.. странно – приятный. Притягательный. Чужой, но кажущийся таким знакомым. Я, кажется, припоминаю его. Точно. Это он. Он уже был здесь. Я помню этот тягучий баритон. Именно этот голос я слышала, прежде чем упасть в пустоту. – Ты меня не узнаешь? Это я, Том! Я старалась через его бездонный взгляд добраться до самых глубин его спрятанной души. Найти ключик, разгадку. Ответ на все мои вопросы. Найти в нем помощника в этой трудной ситуации. Но тщетно. Чем больше я смотрела на него, тем сильнее тонула в сожалении и злости к самой себе. - Том.. – его имя звучит как-то по-особенному уютно, - ты меня прости заранее, пожалуйста. Я пыталась разбередить свою память, заставить мозг работать на себя, но мои попытки не увенчались.. - Том, послушай, - я не успела договорить, как увидела его лицо, перекошенное неверием и такой горькой досадой, что ком встал в горле, и стало больно дышать. - Не надо, Дани, - прервал он меня чересчур спокойно, словно ждал именно этих слов, - не вини себя в этом, главное, что ты пришла в себя. Ты не представляешь, как ты меня напугала, - его серьезный тон и пальцы, комкающие угол одеяла, убедили меня, что Джилиан ни капельки не преувеличила. Он действительно любит меня. Но как давно мы вместе? Я же даже не представляю, как далеко все это зашло. - Том, ты можешь мне ответить на один вопрос? - Конечно, милая, все, что хочешь, - на этом предложении Том улыбнулся так нежно, а в глазах так видно затеплилась надежда, что я не смогла не почувствовать колкие нотки в уголках своих глаз. Неужели кто-то может так меня любить.. - Как долго мы вместе? - В этом апреле отметили два года. Значит, на сегодняшний день два года и четыре месяца, - не без улыбки ответил Том. О Боже! Почти 2,5 года. Это же целая маленькая жизнь. Этого времени хватит, чтобы познакомиться, выйти замуж, родить ребенка, разочароваться в семейной жизни и разойтись как в море корабли. А мы все это время вместе, и судя по ласковому голосу Тома, мы до сих пор любим друг друга. Ну он.. точно любит. В апреле значит. Стойте. Апреле? Два года. А два года назад был 2014-й год. Апрель 2014-го года – это последнее, что я помню. - Тоом, - чересчур возбужденно для больной вскрикнула я, - последнее, что я помню, происходило в апреле 2014-го. Я помню четверг, я собиралась в приют за собакой. Я говорила по телефону с консультантом. Он был очень мил и согласился мне помочь. Мы должны были встретиться вечером. И все. Дальше – провал. Это – последнее, что сохранила моя память. Взглянув на Тома, я увидела, как в уголках его глаз собрались морщинки, а сам он как-то фанатично-преданно улыбался. - Ты говорила со мной, Дани.. Я опешила. Я говорила с ним. Значит, хоть малая частичка его присутствия в моей жизни сохранилась в моих воспоминаниях. Это был Том. И его невероятный голос. Я заерзала на кровати в предвкушении. - А что было дальше? Том, расскажи, пожалуйста, мне не терпится узнать, - парень засмеялся так заливисто, что я присоединилась к нему. Было трудно поверить, но, разговаривая с ним, я чувствовала себя на своем месте. С ним было невероятно уютно, как дома. Если бы я не знала, что мы вместе 2,5 года, я бы поразилась нашей совместимости. - Ахах, хорошо. Узнаю свою девочку. Любопытную непоседу. Садись поудобней, Дани-детка, это очень смешная история. – начал Том, а я, взяв в оборот всю свою силу, поднялась выше на подушку. - Все, - довольно улыбнувшись, сказала я, - я готова слушать. - В тот вечер я был волонтером в собачьем приюте. Отвечал на звонки, встречал желающих обзавестись животинкой, выбирал вместе с ними, описывал характер и привычки наших маленьких друзей. Я до сих пор помню, как разговаривал с тобой. Ты была так заведена. Так безумно тараторила в трубку. Мне показалось это очень забавным. Я сквозь пространство слышал твое бешеное желание завести собаку. А когда ты пришла, и я увидел тебя вживую, то понял: таких девушек я еще не встречал. Ты с ног до головы была в грязи. - Что? Ахахах, - прервала я его монолог, засмеявшись. Ну, дела. – Как так произошло? - Ты, стыдливо опустив глаза, пыталась оправдаться передо мной. Я не понял тогда, зачем, но происходило это весьма занятно. Ты сказала, что, когда переходила дорогу к приюту, мимо проезжавшая машина окатила тебя из грязной лужи. Возвращаться уже было глупо, и ты бы не успела до закрытия. Поэтому пришлось идти в таком виде. Смеялся я долго, и долго еще потом напоминал тебе о нашей первой встрече. Наверное, такие смешные моменты и запоминаются ярче всего. - А что с собакой? – нетерпеливо вклинилась я в его монолог, ведь собаку я хочу столько времени, сколько себя помню. - Мы выбрали тебе потрясающего мопсика. Ты назвала ее Морщинкой. Над этим я тоже долго смеялся. И вообще, Дани, у тебя потрясающим образом получалось меня рассмешить. Своими словами, жестами, умением находить приключения на свою пятую точку, позитивом. Именно за это я тебя полюбил. – на этих словах он коснулся моих волос и улыбнулся, смущая меня своим открытым, уверенным взглядом. - Так, так, так, молодежь, развлекаемся? – раздался бодрый голос моего врача за спиной Тома. Последний медленно встал с постели, и отпустил мои волосы, лишая такого незнакомого, но приятного тепла. Моему взору открылся доктор Шеффер. Наконец-то я его увидела. Именно таким я его и представляла. Невысокий, симпатичный мужчина плотного телосложения. Блондинистые волосы слегка отросли и требовали внимания парикмахера, а почти черные глаза скрывались под толстым стеклом очков. А его лучезарная улыбка располагала к себе. - Даниелла, ну что, как твое самочувствие? Готова к мощному прыжку в жизнь? – посмеивался доктор, снимая с шеи стетоскоп. Закончив положенное обследование, мужчина сказал, что нам нужно поговорить. Я пожелала, чтобы Том остался. Все-таки я ему не чужая, и он переживает за меня, а я со временем вспомню его. В этом я уверена. Ну не может быть по-другому. Не может. - Даниелла, я провел парочку обследований и результаты теста уже готовы. Они показали, в чем дело. И я поставил точный диагноз. – Доктор замолчал, межуясь, а меня бросило в мелкую дрожь. Я взглянула на Тома и встретила растерянный взгляд, скрывающий страх. Страх, идентичный моему. Он, правда, как открытая книга? Или только я умело его читаю? - Говорите, доктор Шеффер, не мучайте меня. - У тебя Корсаковский амнестический психоз, - что это? Господи, состояние, близкое к шоку, подкрадывалось незаметно и готово было вырваться в любой момент, - проще говоря, амнезия Корсакова. При остановке сердца и ударе головой об асфальт, в отделах твоего головного мозга произошли кое-какие изменения. Это привело к потере фрагментов долгосрочной памяти, а точнее потере памяти о последних двух годах с лишним. На самом деле амнезия Корсакова чаще распознается у людей зависимых, таких как алкоголики, курильщики, наркоманы. Но в твоем случае данный диагноз выявился из-за нестандартной ситуации. Удар током, шок, остановка сердца и плюс ко всему прочему неслабый удар головой о твердую поверхность. Даниелла, данный вид амнезии в большинстве случаях является обратимым. Пациенты выходили из него через неделю, месяц, год, иногда пару лет. Но были случаи и необратимые. Когда пациент окончательно терял забытый период жизни. Нам остается только ждать и верить, что ты выкарабкаешься из этого собственными силами. Ведь ты еще так молода, а организм твой борется с большим успехом. Оставив меня наедине с потрясением, доктор покинул палату. Тошнота мгновенно подкатила к горлу. Голова закружилась. В глазах появились странные, светящиеся круги всех оттенков радуги. Я почувствовала такую удушающую боль, что меня хватило только на то, чтобы закричать. Со всем отчаянием, которое скопилось у меня за эти дни. Господи. Это не со мной! Это все НЕ СО МНОЙ! Я не верю. Я почти готова вскочить и бежать обратно. Туда, где нет запаха больничных стен. Туда, где не заходят медсестры с очередной порцией сочувственных взглядов. Туда, где мама. Домой.. Горячие слезы обжигали мне лицо. Мое тело извивалось на кровати от тупой боли, которая была способна разорвать меня на части. Боль человека, которому сообщили неизбежное. То, что он не в силах изменить. Сильные руки хватали меня словно утопающую. Чужой голос, который я должна любить, только бередил кровоточащие раны. Объятия казались жгучей крапивой, а ядовитый запах отравлял и так маленькое пространство. - Уйди.. уйди, - кричала я словно в бреду, - уйдииите.. мамочка, спаси меня. - Сестра, помогите!!! - истошный вопль. - Уйди, чужой.. не знаю.. не помню.. чужой, - слова пулеметом выстреливали из меня. Отгородиться. Спрятаться. Исчезнуть. Голова кружилась детской каруселью, а я словно испуганным зверьком искала сородичей. - Мамочка, мамааа, уйдиии, чужооой… не хочу.. никого не хочу.. а-а-аа, - рыдания мощным потоком вырывались из меня, и я не в силах была их остановить. Я почти не чувствовала, как ворвавшиеся медсестры больничными «лапами» сдерживали мое исступленное, дергающееся тело, а доктор вводил прозрачное спасение в вену. Я почти не видела, как люди оттолкнули такого сломленного мужчину, из-за всех сил пытающегося не заскулить от боли, которую причинила ему я. И почти не верила, что мое размытое сознание когда-нибудь согласится открыть мне тайну последних двух лет. Такая тонкая ниточка веры в случайное недоразумение порвалась, а я молилась. Только бы не сойти с ума.