Добро с отягчающими

—…И девку себе завел! И ведь все ходит и ходит к нему, профурсетка… Чуть не ночует там у него! А еще приличный вроде человек, военный! Стас замер перед дверью подъезда, решив повременить с выходом на улицу. — Да какая ж это профурсетка? Это Васьки, внука моего, учителка. И пусть себе ходит — может, они и жениться уже надумали. А что? Человек вроде приличный, военный… — Надумал — так и женился бы, чего девке мозги пудрить зазря? А то что она бегает, как неприкаянная, туда-суда, туда-суда! Приличный же человек, военный — деньги-то есть небось. — Петровна, так я и не поняла ж: жениться-то они когда будут? Стас тихо застонал, испытывая острое желание побиться головой об стену. Взяв себя в руки, он нервно одернул майку и бодрой трусцой выбежал из подъезда, усиленно игнорируя любопытные взгляды и перешептывания старушек на лавочке. На этот раз во время утренней пробежки Станислав был предельно осторожен. Он специально выбирал наименее предсказуемый маршрут, то и дело произвольно меняя направление и скорость движения, путая следы и усиленно избегая тех мест, где его могли видеть в предыдущие разы. К счастью, величина парка это вполне позволяла. Безлюдные полузаброшенные дорожки, заросшие по бокам густым нестриженым кустарником, казалось, сами донельзя удивлялись в кои веки ступившей на них ноге человека. Стас бежал сквозь хлещущие по телу длинные ветки, время от времени оглядываясь и бормоча на выдохе что-то вроде: «Врешь… не возьмешь!» Подтягиваться и отжиматься старшина решил не на находящейся на относительно открытой местности и хорошо известной противнику спортивной площадке, а на поляне, со всех сторон скрытой какими-то кустами, буйно цветущими пушистыми розовыми метелками. Ветка растущего посреди поляны дерева, которую Стас назначил и.о. турника, опасно трещала и гнулась, но бравого космодесантника это не смутило. Напоследок еще раз внимательно прислушавшись и оглядевшись, он приступил к подтягиваниям. Если бы тут был Вениамин, то он наверняка бы в очень осторожном ключе намекнул другу насчет прогрессирующей паранойи. Но его здесь не было, а сам Стас искренне полагал свое поведение образцом разумной предосторожности. В конце концов ветка все-таки с сухим хрустом сломалась, не выдержав ветеранского веса в сочетании с динамической нагрузкой. Станислав удачно приземлился на ноги, но решил, что на сегодня, пожалуй, хватит. Сперва он, высунув голову из кустов, убедился, что все чисто, и только после этого потрусил обратно. Слегка подустав и частично потеряв бдительность, он внезапно обнаружил себя на берегу пруда с утками, причем в пугающей близости (расстояние порядка ста пятидесяти метров, направление на северо-северо-восток) от обладательницы истошно-розовых кроссовок и мятного спортивного костюма. Она неспешно прогуливалась по берегу в том самом месте, где настигла Стаса в прошлый раз, и то и дело оглядывалась по сторонам, словно ожидая кого-то. Время от времени учительница принимала какую-нибудь особо неестественно изогнутую (что, по ее мнению, видимо, означало «соблазнительную и спортивную») позу и пару раз даже попыталась поделать наклоны вперед. Похоже, носки собственных кроссовок так и оставались для нее личным полюсом недоступности. Стас тихо чертыхнулся и одним плавным, отточенным годами боевого опыта движением залег в ближайших кустах. Отрезавшая космодесантнику путь к дому классная и не думала прекращать своих странных занятий, временами опасно поглядывая в сторону Стасова укрытия. Лежать на холодной земле без бронескафандра или хотя бы термокомбеза было неуютно. Станислав осторожно сместился левее, сползая животом с некстати оказавшегося под ним камня. Противник на берегу еще немного поозирался по сторонам (при взгляде в свою сторону Стас замер и постарался как можно плотнее вжаться в землю) и, похоже, окончательно разочаровавшись, засобирался домой. Старшина с облегчением выдохнул и уже приподнялся было на локтях, намереваясь тихо и скрытно уползти, как сзади раздалось: — Ой, Станислав Федотович! А что это вы тут прямо на земле лежите? Тут же холодно и собачек выгуливают! Станислав застонал, увидев знакомую худенькую девочку — на этот раз в ярко-зеленой футболке с надписью поперек «Тимуровец — друг птиц!». Он попытался было утихомирить пышущее нездоровым энтузиазмом дитя: — Все в порядке. Иди, иди отсюда. Я просто отдыхаю. Из ближайших кустов с треском появились оба верных вассала, толстый чернявый и лопоухий белобрысый, нагруженные инфракрасными биноклями, большими пакетами корма для уток (судя по яркому логотипу, одобренного местным обществом Живых) и очередной адской брошюрой с крупным заголовком «Сбережем родную природу». — Станислав Федотович, а вам что, плохо? — с затаенной надеждой в голосе продолжала юная бандитка. Ее звонкий, пронзительный голосок разносился над водой на полпарка. Разумишкина на берегу вздрогнула и обернулась. Стас понял, что дальше скрываться бесполезно, и сел, обхватив голову руками. — Ой, а давайте мы вам первую помощь окажем! У нас и аптечка есть! — Тут пара вьючных тимуровцев дружно зашуршала многочисленными пакетами, видимо, в поисках пресловутой аптечки. Единственный реально достигнутый ими результат заключался в том, что теперь все в радиусе трех метров, включая самого Стаса, оказалось густо посыпано сертифицированным птичьим кормом. — А Анна Алексеевна, она у нас вообще искусственное дыхание умеет делать. Ой, а вот же она! Анна Алексеевна! — Фонтанирующая энергией десятка термоядерных электростанций девочка запрыгала и замахала руками. — Анна Алексеевна! Анна Алексеевна, тут у нас Станислав Федотович в кустах! Ему тут плохо! Увидев, как с тяжелым топотом и одышкой в его сторону несется неопознанный округлый объект мятного цвета, старшина не выдержал. — Мне тут хорошо! Было! Пока вы не пришли! — взревел он и предпринял экстренное стратегическое отступление, вынужденно форсировав ближайшую водную преграду. Распуганные внезапным вторжением в их стихию утки вскоре успокоились, обнаружив покачивающиеся на воде гранулы корма, которые нападали туда с волос поспешно покидающего поле боя Станислава.