Аноним 2. Жажда крови

гиф к главе: https://vk.com/doc-122474552_456406652 ОТ ЛИЦА ДЖАСТИНА: Я всегда верил, что я сильный человек. Я имею в виду в психологическом смысле, а физическая сила пришла гораздо позже. Мне удалось пройти через все дерьмо, которое произошло в моей жизни. Чтобы быть в состоянии дальше жить, думаю, надо быть просто офигительно сильным человеком. Я был в таком молодом возрасте, присматривал за матерью-одиночкой и за братом с сестренкой, работал, чтобы удерживать нас на плаву финансово. Нет, это была не "идеальная" работа. Она была вовлечена в торговлю наркотиками и бандформированием из настолько молодых людей. Черт возьми, я зарабатывал деньги так. Я переживал опасные ситуации, ситуации, которые могли бы положить конец моей жизни, но моим мотиватором на все была моя семья. Я не говорю, что я был совершенным ребенком - я был полностью противоположен идеальному ребёнку. Однако это не означает, что я заслужил ту жизнь, которую мне дали. Я не пожелаю свою жизнь даже злейшему врагу. Я был свидетелем того, что не должно было быть увидено ребёнком четырнадцати лет. Моя "мама", не могла справиться с тремя детьми. Чего уж там: она едва могла присматривать за собой. Все, что говорю не значит того, что она не старалась. Ее задница работала для нас. Она была уборщицей днем, проституткой ночью. Меня тошнило от того, что она продавала себя слабоумным мужчинам, я ждал ее по ночам. Рабочее время становилось все дольше и дольше. Но, стало ещё хуже, когда она встретилась...с ним...все пошло по хреновому пути. Однажды я пришёл с работы и увидел этого подонка, который ставил ей огромные синяки. Я помню его угрозы, как будто это случилось вчера. Не более 8 лет назад. Хуже всего было то, что он был женат и имел детей, но ему это не мешало бывать в нашем доме почти каждый день. Он трахался с ней, точнее с её горлом. Каждый день я думал о том, чтобы последовать за ним, выследить его семью и рассказать им, каким чудовищем их отец и муж был на самом деле. Оказывается, у меня никогда не было достаточной смелости, чтобы это сделать. Я не хотел портить его детям жизнь и заставлять их расти без отца. Не хотел, чтобы они выросли такими, как я. Это полный отстой жить только с одним родителем. Конечно, моя мама тоже угрожала ему раскрыть грязный маленький секрет и рассказать жене, какая он сволочь. И... это ему это не понравилось. Как бы я ни презирал маму в то время за пренебрежение Джаззи и Джексоном, за то, что она оставляла их на попечение 14-летнего брата, чтобы держать все в относительном порядке, я все еще защищал ее. Да, я - засранец, когда речь идёт о женщинах, но я никогда не стал бы бить женщину. У меня еще есть шрам, в доказательство того, что он сделал со мной. На моей ноге есть яркий след места, где нож впился в мою кожу. Из всех шрамов и ран, которые я заработал на своем теле за эти годы, этот был худшим из всех. Я никогда не рассказывал о них Ребекке. Боже, больно даже думать о ней прямо сейчас. Она заметила их однажды, когда мы были в постели. Ребекка внимательно осматривала его с беспокойством на лице: эмоция каждый раз на ней, когда она находит новые и новые отметины на моем теле. Я только что успокоил ее, придумал какую-то хрень про злостного неплательщика-клиента-наркомана. Как я мог продолжать причинять ей боль правдой об ее отце? Она узнала его настоящего только наполовину, и я видел, как это разрывало ее на части. Однако, даже тогда она знала только всего лишь первый слой. Единственная вещь, за которую я был благодарен, это то, что он никогда не калечил её. Ну, насколько я знаю. Я уверен, что она сказала бы мне, если бы он это сделал. Я бы согласился на тысячу ударов от этого засранца только для того, чтобы знать, что она цела и никогда не была побита им. Как так получилось, что подобный монстр мог внести свой вклад в рождение такого совершенного человека, как Ребекка? Черт, это больно. Я планировал это долго, но подходящий момент так и не появлялся. Должно быть максимально правдоподобно, иначе это не сработает. Я должен был сделать все настолько убедительно не только для того, чтобы Ребекка поверила, но чтобы и Аноним поверил. Мне нужно было знать, кто такой Аноним, чтобы покончить со всем этим. Игры, пытки, постоянная тревога - все это должно кончиться. Я собираюсь убить этого сукина сына. Меня тошнит от страданий и мучений, которые он или она причиняет. Я перестал заботиться о себе давным-давно, так что это не тот чувак, который хочет убить именно меня. Нет, он не из-за меня все это делает. Это факт, ведь они угрожают и преследуют ее, и я не могу ничего сделать, чтобы остановить это. Ненавижу чувство боли, которое Аноним причиняет. Больше всего на свете. Я пришел к выводу, что я в еще более слабом состоянии, чтобы бороться против SA, пока я с ней. Это было слишком личное, и я позволял страсти и любви, которую я чувствовал, полностью подавить меня. Для того, чтобы получить более ясный ум, я должен был быть вдали от нее. Это был не тот случай, чтобы рассказать ей про мой план и держать умное расстояние обоим, потому что это было бы просто невозможно для нас. Это был единственный способ воплотить план. Но, было одно препятствие. Как я мог убедить любовь всей своей жизни в том, что ненавижу ее, когда было так очевидно, что я необратимо, необратимо влюблен в нее? Когда идея покончить с этим впервые пришла мне в голову, я случайно выстрелил прямо на асфальт, находясь на работе. Было слишком даже думать об этом. Могу с уверенностью сказать, что мои бездумные действия получили шокированные реакции от остальных участников банды. Я просто направил дуло пистолета на них и потребовал отвернуться, иначе следующая пуля у кого-то в черепе обоснуется. Вот почему, когда я пришёл и увидел маму, сидящую за столом в квартире Джексона, я понял, что должен думать и действовать быстро. Я реально хотел просто сесть с ними, обговорить все спокойно, свыкнуться с тем, что она в городе. Да, я ненавидел ее за то, что она сделала, но ведь она моя МАМА. Черт, было много работы, и потребовалось много время, чтобы зауважать ее снова. Не поймите меня неправильно, но я не жаждал ничего так больше, чем вернуть ее в свою жизнь. Хоть я и не хотел признавать этого, но я всегда задавался, где она сейчас? Удалось ли ей найти кого-то, кто смог бы присматривать за ней и обращаться с ней так, как ей было нужно? Она обратилась за помощью? Я всегда знал, что она была алкоголичкой и страдала от маниакальной депрессии, и это забеспокоило меня еще больше, когда я вычеркнул ее из моей жизни. Я не мог избавиться от образов ее тельца где-нибудь в канаве, с мертвенно-бледной кожей, в луже блевотины, но с Джеком Дэниэлзом в руках. Это было полпричины, почему я хорошо не спал, когда был маленьким ребенком, и даже сейчас, если подумать, у меня все еще кошмары. Опять же, это была еще одна вещь, о которой я не хотел говорить с Ребеккой. У нее было итак много своих проблем, да ещё и я не хотел казаться слабым в таком сильном теле. Я - защитник моей Ребекки. Тот, кто защищает, должен быть сильным. Ради неё. У меня хреновая жизнь. Знаю. Я действовал настолько спонтанно и неожиданно. Я сделал все настолько правдоподобно, что даже начал верить в эту хрень, льющуюся из моего рта. Это было, укуси меня собака, так мучительно смотреть на Ребекка, которая просто стояла там в оцепенении от моего поведения, видеть мерцание разочарования и страха в ее глазах. Я вижу тот ее взгляд каждый раз, когда закрываю глаза, и это ещё больнее. Я выпустил каждую унцию гнева, которую я так много лет держал под замком, на свою любимую девочку. Невероятно, даже после того, что я сказал, она все еще следила за мной из окон квартиры. Она умоляла меня поговорить с ней, уйти с ней в доброе будущее. Я должен был сделать то, что сделал ради нее. Я так хотел просто обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Тем не менее, я знаю, что это будет одна единственная возможность воплотить хренов план в жизнь, как бы мне не было больно, я сделаю это. Мой мозг орал на меня, велел вылететь из лифта и забрать грёбаные три слова, что кинул тогда. Я должен был ударить себя и сдержать руку от нажатия кнопки, чтобы вернуться и увидеть ее. Удар любимой был нанесен. Теперь хренов Аноним просто должен был в это поверить. И это ведь сработало... по крайней мере на неделю. Конечно, жизнь не так легка и не всегда все идет как ты хочешь. Поэтому, когда я услышал ее голос и увидел ее в месте, где я скрывался, можно было с уверенностью сказать, что я был ошеломлен. Почему она такая упрямая? Сначала я подумал, что это одна из моих галлюцинаций. Всю неделю я видел ее лицо везде, где только мог, слышал ее мягкий голос, успокаивающий меня, говорящий, что все это скоро закончится, и даже ловил аромат ее парфюма время от времени, будто она была в комнате. Вот почему я взял пистолет, чтобы действием вытеснить галлюцинацию из моего мозга. Я уже достаточно намучился. Когда я понял, что это на самом деле моя Ребекка передо мной, я не смог удержать пистолет в руке, указывая на нее. Это был еще один тест на верность и, возможно, величайший из всех. Благодаря мудаку Киану, она точно знала, где меня найти. Это был последний раз, когда я поведал ему о себе. Он даже дал ей свою карту, чтобы получить доступ. Какую часть из: "Держи Ребекку в безопасности и как можно дальше от меня", - он не понял? Окей, поговорю с ним позже. Ребекка - упрямый человек, которого я люблю, не поверила мне. Я могу сказать все, что захочу, и она просто примет это. Она все еще умоляла меня, стоя так близко к моему лицу. Ее сладкие губы были так близко. Она мне нужна. Я скучал по ней больше, чем когда-либо. Все же я знал, что есть только один способ убедить ее, что это все реально. Я сделал вещь, которая убила меня самого. Я ударил ее. Ее хрупкое тело упало на пол. Я быстро отобрал у нее карту и вынужден был отвернуться почти сразу. Выражение ее ужаса и боли врезалось в мой мозг навсегда. Я не мог снова с ней встретиться. Точно не после того, что только что сделал. Я желал, чтобы все вышло другим образом. Но, блин, видеть ее в руках Анонима, видеть то, как он или она убивают ее... Она может ненавидеть меня всю оставшуюся жизнь, но только, если это все будет означать то, что она будет дышать и будет в безопасности от Анонима - я сделаю все возможное, чтобы это произошло. Мне просто нужно, чтобы она была в безопасности. Мне было все равно, умру ли я. «Я просто хочу, чтобы ты знал еще одну вещь. Я тоже ненавижу себя. Я презираю себя за то, что так безумно влюблена в тебя, что даже не могу защитить свою собственную личность. Я ненавижу тот факт, что когда я уйду, это будет легко для тебя, но для меня это не закончится. Я не думаю, что когда-нибудь перестану любить тебя, потому что это просто невозможно для меня перестать любить тебя. Я никогда не смогу тебя возненавидеть». Я не мог смотреть на нее. Моя грудь затягивалась, и я почувствовал слезы, колющиеся в моих глазах. Мое сердце физически болело, я хотел подойти к ней и обнять. Сказать ей, почему я должен был все это сделать, довериться ей и рассказать ей, что все, что я сказал сегодня вечером и неделю назад, было неправдой. "До свидания, Джастин." План сработал, но он разорвал меня на тысячу частей. Как только дверь захлопнулась, я закричал от разочарования и агрессивно бил своими кулаками голову. Если кто-нибудь зайдет ко мне, он подумает, что меня надо одеть в прямую рубашку и отвезти в ближайшую психиатрическую больницу. Черт, вот куда мне нужно пойти сегодня вечером. Но я не могу сдаться, не сейчас, когда я ушёл так далеко. Она ушла, и это агония охватила меня. Но я должен работать через боль и понимать, почему я ставлю себя в такие рамки. Это все для нее. Я вытер слезы рукавом и вытащил бутылку виски из шкафчика, прежде чем упасть в кресло перед рабочим столом. Экран застрекотал, когда я неуверенно написал мой код-пароль.

Пришло время узнать, что за сука этот Аноним.