города рушатся

тсукишима уверен, что с пространством вокруг замка всё не так просто: дворец не такой уж и высокий, но они забрались на крышу, и небо подозрительно близко. и ойкава выглядит самодовольным: верный признак, что он использовал свои фокусы. — звёзды отсюда так хорошо видно, и они очень красивые, — шепчет ямагучи, и кей решает не говорить, что всё ещё считает эту затею глупой. — ага, — только и говорит он, потому что ох ну кого будут интересовать светящиеся точки в миллионах световых лет отсюда, если рядом есть тадаши. — а знаешь, кто ещё красивый? — ямагучи кладёт подбородок на плечо тсукишимы. — кто? — тсукки сохраняет невозмутимость. — ива-чан! — вопит ойкава. парни оборачиваются, а иваизуми делает несколько шагов от края крыши. — ну чего ты кричишь? — недовольно смотрит он на тоору. — не смей стоять так близко к краю, это очень опасно, а ты неуклюжий и свалишься. — да скорее ты свалишься на своих длиннющих ногах, — ворчит ива-чан. ойкава пытается что-то возразить, но слышится едва уловимый шелест, как будто где-то высоко проползла змея. чудно и жутко. — снимай очки, — почему-то шёпотом говорит ойкава тсукишиме. — ты единственный, кто может его видеть. тсукки мог бы поспорить или что-то съязвить, да даже просто соврать, но, заметив, с какой надеждой на него смотрит ямагучи, послушно отдаёт очки ойкаве. тот мигом надевает их на себя. — ива-чан, мне идёт? — тебе бы пошло грохнуться с этой крыши, — честно говорит иваизуми, потому что да, ойкаве идёт, и он неприлично красив под этими неправильно близкими звёздами. — так это так мы мир спасаем? — бормочет тсукишима, и ямагучи усмехается. кей смотрит в небо. дракон — одно из прекраснейших созданий, которых он видел. он будто соткан из северного сияния и света самых загадочных звёзд, грациозный, величественный. его никто не видел, и тсукки быстро понял, что говорить о нём не нужно, делился только с ямагучи, потому что тот не смеялся и не называл его лжецом. кею очень хочется, чтобы тадаши тоже увидел эту красоту, но он бессилен, поэтому хорошо было и самому его не видеть и притворяться, что небо неживое. впервые за эти годы дракон смотрит на тсукишиму в ответ. — уговори его показаться нам, — требует ойкава. — он ведь не услышит, — возражает кей, которому не очень хочется общаться с пустым — для остальных — небом и выглядеть глупо. — открой ему свою душу, — пропел тоору, за что получил щелбан от ива-чана. тсукишима закатывает глаза. тяжеловато открыть то, чего нет; может, он, сам не заметив, продал её, чтобы быть кое с кем рядом. “покажись им, — думает кей, смотря прямо в звёздные глаза дракона, и добавляет, — пожалуйста”. тсукки только собирается сказать, что нет, ничего не получится, и дело тут не в усердии, как небо озаряется яркой вспышкой. ямагучи охает, ойкава хлопает в ладоши, а хаджиме заворожено улыбается. дракон отзывается слишком быстро, и тсукишима вдруг понимает, насколько зверь одинок. — со мной давно никто не говорил на человеческом, — звучит его голос в их головах. ямагучи хватает тсукишиму за руку, не то чтобы ему страшно, просто чуть кружится голова от красоты и от того, что у кея всё получается. дракон медленно поворачивается в их сторону, а потом, будто что-то высмотрев, резко и слишком быстро приближается. иваизуми едва успевает сообразить, куда он нацелился, и отталкивает ойкаву в сторону. дракон пролетает прямо над тоору. — он пытался меня съесть? — изумлённо спрашивает ойкава. — всегда было интересно, каковы на вкус чёрные дыры, — дракон разворачивается и замирает близко к крыше. — я не чёрная дыра, — обиженно возражает тоору. — да ну? — усмехается дракон. — очень уж похож. тоору хочет что-то возразить, но зверь вдруг снова приближается, только гораздо медленнее и как будто с почтением, а не с намерением кого-то съесть. его голова замирает рядом с хаджиме. — я видел много комет, звёзд и солнц, но твой огонь самый удивительный. мы, может быть, из одного племени. ива-чан не возражает. быть связанным с драконами не так уж и плохо. он вытягивает руку вперёд, и дракон касается своей мордой его ладони. хаджиме чувствует космос под пальцами. — почему ты уничтожаешь звёзды? — шёпотом спрашивает он. — это был крик о помощи, — честно признаётся дракон. — мне хотелось поговорить. иваизуми кивает, а потом хватает тоору и кладёт его руку на голову дракона, будто дарит весь этот космос одному человеку. ойкава завороженно смотрит на северные сияния под пальцами. — а если мы будем с тобой говорить, ты прекратишь? — осторожно спрашивает иваизуми, пока ямагучи куда менее осторожно гладит хвост дракона, а тсукишима предпочитает держаться на расстоянии. — да, — после некоторой паузы отвечает дракон, — мне больше не нужно звать на помощь. хаджиме улыбается. дракон замечает первые лучи солнца и спешит скрыться в туманности, обещая вернуться. — ива-чан, твой домашний питомец — чёртов небесный дракон, — одновременно возмущается и восхищается тоору. хаджиме пожимает плечами, а потом, заметив, что ойкаве явно не нравится, что ива-чана ещё кто-то любит, обнимает тоору так крепко, как может — “никто, кроме тебя, не нужен”. рассвет напоминает, что пора возвращаться домой.