***
Я пришёл к выводу что мне не очень нравится зима. Это холодное время, когда деревья, трава, даже небо — теряют свои цвета. Пасмурные дни зимой случаются чаще, трава и деревья становятся оттенками серого да бурого. Сложно куда-то выходить без тёплой одежды, а с ней на себе ты почти не чувствуешь ни солнечных лучей, ни касания ветра. Разве что некоторые деревья на территории Тэнабэяси оставались зелёными, вроде тех странных конусоподобных, которые украшают на рождество и в новый год электрическими огнями да блестящими лентами. Но такие деревья были редкостью, почти не вносившей изменений в общую серость. Растений, что полноценно жили зимой, вообще было мало, в это время всё словно было на шаг ближе к смерти. Это я видел… ощущал. Мне нравились яркие цвета. Хотя нет, не так… Мне нравилось смотреть на яркие цвета. Так, наверное, правильнее. Те ободряли, напоминали, что в мире вокруг есть множество потрясающих вещей, на которые хочется смотреть. Яркие цвета, громкие и необычные звуки, интересные запахи… они также помогали отстраниться от линий, когда я был один. На них можно было сконцентрировать внимание, что почти неизбежно соскальзывало на красные нарывы в любом другом случае. Осенью и зимой с этим было сложнее. Когда всё вокруг это оттенки серого и коричневого, глаза сами тянутся к нарывам невозможного, алого цвета, что пульсируют и дышат словно в такт невидимого для меня сердца. Вот и сейчас я сидел на скамейке неподалёку от кампуса, наблюдая за несколькими ещё зелёными деревьями, просто потому что иначе взгляд… скользил. Даже интересно, почему они не опадают осенью. Телефон оттягивал руку, и словно сеял в сердце нерешительность, над природой которой я ломаю голову уже не первую неделю. Я точно хотел позвонить Доктору, потому что он многое для меня сделал. Но даже не считая этого… с ним было приятно говорить. Даже на расстоянии, слыша лишь правдоподобную, но всё равно близкую имитацию его голоса. Проблема была в том, что я должен был… нет, пожалуй, всё же хотел поговорить ещё с одним человеком. Подругой, от которой я просто сбежал. Я хотел ей позвонить, правда. Даже если мне было некомфортно с ней говорить — она всё равно была мне дорога, Хаи сделала для меня очень много. Да и не считая этого, она была одной из тех редких людей, что мне просто нравились. Она казалась правильной, тёплой, открытой, несмотря на всю свою манерность и деланную серьёзность. Даже мои одноклассницы не понимали так легко, что именно я чувствую. Хаи словно жила в моей голове. Даже она не понимала, почему я что-то ощущаю, почему мне так странно было находиться с ней в больнице. Но вот сам дискомфорт — она чувствовала отчётливо, словно ощущая само моё сердце. И мне кажется… я так же понимал, что чувствовала она. Не почему — но что именно, словно я тоже знал её как саму себя. Возможно — это осталось со мной от Шики. В любом случае, Хаи была другом, немного непонятным, но тем, кто обо мне заботился. И поэтому я хотел ответить ей тем же. Хотя бы позвонить, сказать, что всё хорошо, и услышать, как дела у неё! Я правда хотел этого. Так почему я не решаюсь сделать звонок? Потому как я почти уверен, что она будет зла на меня за резкий побег, когда я не сказал ей и слова о том, что планировал. Она будет зла… и это пугало меня? … Я невольно нахмурился. Как же странно. Почему меня пугает чья-то злость, когда я чётко понимаю, что Хаи ничего плохого не может, да и не захочет мне делать? Это… чем-то напоминало те чувства, когда я не хотел спрашивать доктора о прошлом Шики, давным-давно в той палате. Но тогда я знал, чего боялся — думал, что всё может измениться, что человек, с которым мне было интересно и который помогал уйдёт или отдалиться. Страх был странным и как я сейчас понимаю глупым — но я хотя бы видел причину. А сейчас? Что именно меня пугает сейчас? … Даже прокрутив в голове возможный сценарий так да эдак, я не смог прийти к какому-либо выводу. Мне просто было страшно услышать обиду и… боль в голосе Хаи, наверное. Да, пожалуй, именно второе пугало. Мне… не хотелось, чтобы она чувствовала себя преданной? Не хотелось, чтобы ей было больно? От этого странного осознания я моргнул. В груди поднялся каскад самых разных, противоречивых эмоций. Я поступил так, как поступил, потому что не хотел, чтобы Хаи волновалась, узнав о том, что я планировал. Или нет? Или я сделал всё в тайне от неё, потому что не доверял ей? Боялся, что она помешает, или сможет переубедить? Боялся, что она разобьёт ту хрупкую надежду на лучшую жизнь, что у меня была?.. Я часто гнал от себя мысли о Хаи, когда всё же задумывался о том времени. Просто возникало чувство сосущей тревоги, когда я вспоминал нашу последнюю встречу, и потому пытался отвлечься, когда мог. Но ведь тогда, в больнице, никому ничего не говорить было правильным решением! По крайней мере стоило мне задуматься о уходе в Академ-сити и… все остальные тревоги просто отступали. Становились незначительными и далёкими, когда перед глазами намечалась чёткая цель. Но если так подумать, почему я так не хотел говорить Доктору и Хаи о своих планах? Я беспокоился о том, что они могут переубедить меня или помешать. Не доверял им, наверное?.. Но даже это кажется не совсем правильным ответом. Скорее, тогда я боялся всё того же. Что им… не понравится, что я делаю, и они начнут беспокоиться? Как же сложно. Ничего не понимаю. Упрямо помотав головой, я поднял перед собой телефон, удерживая тот двумя руками. Странный прибор, со светящимся экраном, которым ты управлял прикосновением пальцев. Интересная диковинка, но, кроме её функций в общих чертах, я ничего толком о нём не знал. Почти привычным движением я открыл список контактов, и набрал первый номер… номер Доктора, что я давно уже помнил наизусть. Я смотрел на экран несколько секунд. Затем нажал на иконку направленной влево стрелочки, наблюдая как цифры исчезают одна за одной. Доктору позвонить просто. Но зная его, он спросит о Хаи. Как в прошлый раз. И я не смогу ему сказать что-то осмысленное, и он снова будет звучать капельку разочарованным, пусть и будет пытаться это скрыть. Нет, сначала нужно звонить именно ей. Несколько секунд я методично вбивал другую комбинацию запомнившихся цифр, одна за другой, чтобы не ошибиться. Пусть листочек с номерами из больницы лежал где-то глубоко в ящике рабочего стола, и я не трогал его уже несколько месяцев, я всё равно прекрасно помнил те два номера, что были на нём. Я вообще помнил всё, что видел или слышал. Как мне сказали — не самая необычная черта для эсперов. Закрыв глаза, я нажал на зелёную кнопку, приложив прибор к уху. Какое-то время раздавались гудки. Довольно долго. От странной, почти незнакомой смеси, волнения, неуверенности и нетерпения нога сама собой постукивала по земле… — Алло? — наконец раздался с той стороны знакомый голос. Дыхание спёрло в груди, и на секунду я растерялся… — Здравствуйте? Кто это? — Хаи звучала почти как полгода назад. Никакой разницы, тот же тон и интонации… — Привет, Хаи! — наконец выдавил я, пытаясь придумать, что говорить дальше. Как вести разговор, что именно говорить… все эти вещи всегда такие сложные! По крайней мере когда свою роль играют эмоции. Если отстраниться от них, то… нет! Нет. Неужели я правда даже не могу поговорить со своей первой подругой самостоятельно? — Э-это… Шики, это ты?! — Сначала девушка звучала неуверенно, с капелькой робкой надежды в голосе. Но потом в нём появилась какая-то уверенность… — Да! Привет… — Осознав, что я только что повторился, мне стало неловко. Хорошо, что я один в этой части окружающего академию парка сейчас… — Это правда ты? Ками, с тобой всё в порядке?! Ты так внезапно пропала, я… я… — Я моргнул, сначала не до конца, понимая почему слышу в голосе подруги радость, сменившуюся странными звуками. Только услышав слабый всхлип, я почувствовал, как внутренности леденеют. Смутно знакомый звук. Как в первый раз, когда Хаи села рядом с моей кроватью и мы поговорили. Тогда она плакала за меня, узнав, что я потерял память. Вернее, что Шики потеряла память, и перед ней теперь кто-то другой. Правда она так и не приняла это. Всё ещё считала, что я всё та же девочка, которую она знала, просто забывшая так многое из того, что они разделили вместе. Тогда это было просто капельку неловко. Сейчас… это разрывало что-то внутри. Мне стало дурно. — Со мной всё в порядке!.. Я… — Слова снова нерешительно застыли в груди. Но закусив губу, я всё же продолжил. — Прости, что я так внезапно ушёл! Прости, что не звонил всё это время! Мне… Мне было очень страшно, почему-то и поэтому… поэтому… — С той стороны послышался ещё один всхлип, и в груди больно закололо. Не реальное ощущения, просто чувства, которые я… даже не знаю толком к чему соотносить. Особенно сейчас, когда осмыслить то, что я ощущал не было времени. — Я… прости пожалуйста. Только не плачь! Я… — Почему-то даже в голове мысли оформить не получалось, а сам я того не заметив оказался на ногах, делая шаги взад-вперёд, толком этого не замечая. — Шики… с тобой всё в порядке, боги, с тобой всё в порядке… — Я моргнул, когда понял, что несмотря на всхлипы слышу в голосе Хаи… радость? Это сбивало с толку хотя бы потому, что сейчас казалось неуместным совсем! — Ты так внезапно пропала, в один день мне просто запретили тебя посещать! Они не отвечали, что с тобой, просто сказав, что моего присутствия больше не требуется и я… и я думала… как же я рада, что ты в порядке! — Я моргнул. Я же вроде… просил доктора позвонить ей и объяснить всё? А Хаи говорит так, словно не слышала обо мне ничего-ничего! — Хаи, разве тебе не звонил, ну… Доктор? — Я мысленно поморщился, вспомнив что люди не всегда понимают о ком я говорю, когда я использую прозвища. По крайней мере с девочками было так. — Ну, мой врач, может, ты его помнишь! Я дал ему твой номер и попросил сказать, что со мной всё в порядке… — Что? Я… — Хаи звучала озадаченно. — Я не уверена, — ответила она тише. — Это не совсем мой телефон, это домашний номер нашего поместья. Возможно… его выслушал кто-то другой, но не передал мне? — Я слышал, как моя первая подруга успокаивается, задумываясь. — Но что с тобой случилось? Ты не знаешь, почему мне так резко запретили навещать тебя? — А, ну… — Мне стало очень неловко. Я правда надеялся, что Доктор расскажет ей об этой части без меня. Поэтому и ждал злости! — Шики… — ожидающе протянул голос с той стороны. Мне вспомнились все те разы, когда Хаи говорила тем же тоном, когда думала, что я что-то скрываю! — Ну… там долгая история. Очень долгая. — Я вздохнул. — Я не знаю с чего начать. Я не знаю… как сказать так, чтобы ты не злилась. Какое-то время с той стороны трубки не слышалось ничего. — Ох, Шики, — усталый голос… — Думаю, сейчас я не смогу на тебя злиться, что бы ты ни сказала. — Обещаешь? — невольно уточнил я, с капелькой надежды. — Обещаю, — серьёзно ответила мне Хаи. — Хорошо, — я снова замолчал, обдумывая с чего начать. — Наверное, я должен рассказать, с чего начинал. Хаи, понимаешь, когда я проснулся, я не просто потерял память…***
Я лежу под одним из ещё зелёных деревьев, глядя сквозь его ветви на лучи солнца, что оставляли очень забавные блики. На душе наконец было спокойно. Не было больше тянущего беспокойства и чувства, будто я просто так трачу время. Наверное, я был удовлетворён даже. Словно после долгой тренировки. Опять же, наконец я мог думать о Докторе и Хаи спокойно, не ощущая странного страха, что подгонял думать о чём-то ещё. Лишь бы отстраниться от беспокойства. Это… помогало, сильнее, чем я думал. Нет, правда! Даже дышалось как-то проще. Или может это был этот странный сладковатый, мятный запах этих странных иголок, что насыпались под дерево? Я поёжился, всё-таки лежать на почти голой земле зимой не слишком приятно. Аризу бы меня отругала, сказала, что я простужусь. Доктор, наверное, тоже, но он не сильно бы настаивал. Юко бы ничего не сказала, она слишком вежливая для этого. Может, только рядом села бы. Анни и Аризу, наверное, легли бы рядом! Правда я не очень уверен насчёт блондинки, она всегда очень бережно относится к своим вещам, боясь испачкаться. Капелька пролитого молока — и она бежит в ванную оттирать пятна. Хаи бы… даже не знаю. Как-то не доводилось мне с ней встречаться вне палаты. Но, наверное, тоже отругала бы. С неё станется. Я невольно хихикнул, подавив глупую улыбку. С ней действительно было приятно поговорить. Она понимала меня почти с полуслова, и слушала очень внимательно. Искренне радовалась, узнав о моих подругах, пусть и была очень подозрительной. Искренне сердилась на меня за мою «беспечность», но радовалась моим «успехам в учёбе», или вроде того? Странно, вроде и были в нашем разговоре моменты, когда мы плохо понимали друг друга, но всё равно такое ощущение свободы, словно лучшая подруга Шики прямо рядом со мной. Может, это даже будет так. Слишком настойчиво Хаи спрашивала о Академ-Сити и способах поступления сюда, ведь я в своё время много о них узнал. Может я плохо понимал людей, но мне хотелось верить, что дело в неопытности. Мне часто просто сложно представить ситуации, что возникают в жизнях тех или иных людей, и что заставляют их поступать тем или иным образом. Но ненавязчивое любопытство Хаи, её интерес о жизни и быте здесь казались мне знакомыми. Ведь я и сам был таким когда-то. Но… Я вздохнул. Даже после почти полугода жизни в Академ-Сити, я так и не приблизился к ответу. Что-то отделяло меня от других людей. И чем больше я осознавал, как живут люди и какими разными они могут быть, тем меньше я понимал, что это за невидимая граница. У меня получалось от этого отстраняться, получалось жить как почти нормальный человек. Но я всё равно ощущал дистанцию, фальшь. Какое-то недопонимание между мной и всем остальным миром. Может, это пройдёт. Мне правда хочется в это верить. Потому что даже пытаясь объяснить Хаи о том, что я вижу, мне кажется, она тоже ничего не смогла понять. У меня не получалось передать словами то, что я ощущал. Не выходило передать глубину, да и если откровенно, пусть самой Хаи и было интересно… пожалуй, я очень не хотел, чтобы она действительно смогла понять, что я вижу. Ведь даже меня это пугает. Возможно, поэтому она звучала такой неуверенной, не понимающей до конца, что чувствовать или говорить, когда я говорил, как меня раздражает здешняя культура погони за силой эспера. За её «развитием». Глупо отрицать — мне слишком повезло с подругами, которые, похоже, видели эту неприязнь, и принимали её. Хотя, может, и не видели, а просто чувствовали. Теперь уже у Хаи есть мой номер — она обещала звонить. Возможно, она даже признается мне на днях, что хочет попробовать поступить сюда. Было бы смешно! Впервые я буду знать что-то, чего не знает она, ага! Губ снова коснулась лёгкая улыбка. Был ещё Доктор. Звонок ему прошёл тихо, мне кажется, я отвлекал его от чего-то, если судить по гаму и детским возгласам. Потому я просто заверил его, что всё в порядке, и высказал неловкие пожелание, получив несколько тёплых слов в ответ. Пожалуй, мне и не нужно большего. Я прикрыл глаза. Может, я всё же понимаю, что именно это за чувство одолевает меня при мыслях о девочках, Хаи или Докторе. Мне одиноко, чуть-чуть. И поэтому тоскливо. Думаю, когда они вернутся, я уже не смогу так небрежно относиться к тому времени, что мы проводим вместе. Как никогда не смогу относиться как к данности этой новой жизни, что я получил вопреки всему. Пусть до нового года и оставалось ещё много часов — мне казалось, что я изменился. Повзрослел немного, наверное. Я даже не почувствовал, как меня клонит в сон. Всё случилось как-то само собой. Следующее утро я встретил с первой простудой в этой новой жизни.