Зараженный космос

Лори думала, что хуже, чем в «Джорджии», быть не может. Или хуже, чем на шоссе. Могло. И было. Когда они приблизились к «Аризоне», Лори сразу заметила треснувший и погасший нижний купол, что могло значить только одно: кислорода в городе немного. Если он там, конечно, еще остался. Андреа коротко велела надеть кислородную маску, и Лори не стала спорить. Они проехали разрушенный блокпост и оказались в городе. Пустом, молчаливом городе, наводненном ходячими, которые тут же потянулись к ним со всех сторон. — Почему они идут за нами? — спросила Лори. Ее голос звучал приглушенно из-за маски. Андреа старательно рулила, не особенно отвлекаясь. — Почему? — повторила Лори, не дождавшись ответа. — Они ведь не слышат, не видят, не нюхают. Почему же тогда они точно знают, куда поворачивать? Это всегда волновало ее. Но она не спрашивала ни у Рика, ни у Шейна. — Улавливают вибрации, — глухо отозвалась Андреа. — И тепло. Она резко затормозила, когда за очередным поворотом появилась целая толпа ходячих, и Лори вытянула руку, упираясь ею в бардачок. Второй рукой она придерживала сумку, беспокоясь за сохранность «Зет». Черт, в «Оклахоме» стоило бы пополнить запас лекарства, но где тут найдешь врачей? — Так было и в первый раз, когда вы тут проезжали? — Лори смотрела на дома с пустыми глазницами окон: стекла были на месте, но за ними никто не двигался, никто не включал свет. Если в городе и остались люди, то они хорошо спрятались. — Да, — сквозь зубы бросила Андреа и внезапно выжала полный газ. Машина взревела и ринулась вперед, в последний момент ускользая от ходячих, уже протянувших к ней свои мертвые руки. Лори вжало в сиденье, перехватило на мгновение дыхание. Они мчались и мчались, то и дело закладывая крутые повороты: Андреа, казалось, знала, где могут обнаружиться ходячие, и избегала, как поняла Лори, больших улиц и проспектов. Света не было нигде, только тусклые, находящиеся на пределе возможностей прожектора немного освещали дорогу. Из темноты Лори успевала выхватывать кривые деревья с облетевшей листвой, брошенные машины, среди которых было несколько автолетов, и трупы, валяющиеся то там, то здесь. Их собственная машина проносилась мимо слишком быстро, чтобы Лори смогла хоть раз разглядеть все в подробностях. Но ей и не надо было. Она все еще видела транспортник и людей, вываливающихся из него. И Мишонн. Лори не успела привязаться к ней настолько, чтобы как следует оплакать. Может быть, было неправильно отпустить ее в последний путь вот так, но Лори просто не смогла выжать из себя больше слез. Андреа не плакала вовсе, и это показалось Лори диким. Но она молчала, не желая нагнетать и без того напряженную обстановку. «Аризона» оказалась меньше, чем Лори себе представляла, и вскоре они выехали на очередное шоссе, где остановились, чтобы поменять лопнувшую шину. Лори дремала, накрывшись курткой: до «Вашингтона» осталось еще приличное количество миль, а ей хотелось приехать туда отдохнувшей, чтобы обнять Шейна и Карла. Она не заметила, как Андреа вернулась, не заметила, как они снова поехали, не заметила, как приблизились к «Вашингтону» — она продолжала спать и видеть что-то тревожное во сне. Ей чудилось, что она на Земле, бежит по лесу, спасаясь от ходячих, которые вот-вот ее настигнут. В момент, когда холодные пальцы коснулись плеча, Лори очнулась. — Где мы? — обрывисто спросила она, тщательно моргая: глазам было больно, словно в них песку насыпали. Андреа не ответила, и Лори настойчиво повторила вопрос, почему-то начиная волноваться. А потом посмотрела вперед. «Вашингтон» был там. Это точно был он, потому что ничего, кроме него, там быть не могло. И он не светился. Не было ни прожекторов на куполе, ни прожекторов у блокпоста, до которого осталось совсем немного. Да и самого блокпоста не было: были обугленные куски чего-то. Или… кого-то. А купол… — Что это? — прошептала Лори, отказываясь верить. — Что это? Она, не глядя, схватила Андреа за руку. Стиснула ее что было сил. — Что это?! — Это купол, — почему-то виновато отозвалась Андреа. — Просто… его закрасили. Чтобы издалека было видно, что… Она не договорила. Но Лори и без того поняла. Сердце застыло в груди. Холодные пальцы из сна все же сжались — но не на плече, а вокруг горла. Лори открыла рот, понимая, что не может выдавить ни звука. «Вашингтон» зачистили. Город, который должен был исчезнуть последним, сожгли первым. Если они сейчас войдут в него, то увидят обугленные останки деревьев, домов и людей. В голове вдруг взорвалось: Карл! И Шейн! Они ведь должны были ждать здесь! Здесь, где все было хорошо! Лори так и не поняла, как пришла к выводу, что Карл мертв. Она зачем-то представила себе озверевших солдат, которые идут с огнеметами по улицам города и сжигают все, до чего дотянется огонь. А представив, отстегнула ремень и открыла дверь, не дожидаясь, пока машина остановится. Кажется, Андреа что-то крикнула ей, но Лори не услышала — или не захотела услышать. На ватных ногах она поковыляла к границе города. Перед взглядом все расплывалось, в висках стучало, хотелось упасть на землю и взвыть, как раненый зверь. Лори так и сделала, не добежав до города пару шагов. — Не-е-е-ет! Боже мой, нет! Нет-нет-не-е-е-ет! Это невозможно. Так не бывает. Ведь она только что ехала к Карлу. Ехала к Карлу! — Нет-нет-нет-нет-нет! Лори кричала и кричала, согнувшись в три погибели, а где-то в животе у нее вертелся, наращивая скорость, огненный шар. Слезы катились по щекам, забивались в рот, оказываясь невозможно солеными. Лори давилась ими и продолжала кричать снова. В какой-то момент Андреа подбежала к ней и обхватила руками, заставив опуститься на землю. Лори рыдала, вцепившись зубами в горький и пыльный рукав потрепанной куртки, а Андреа гладила ее по волосам и бормотала что-то. Может быть, не стоило так убиваться. Может быть, надо было подумать о том, что живых наверняка забрали. Может быть… Может быть, но Лори не думала ни о чем. Она знала только, что ехала к сыну, которого нет здесь. И она не знала, есть ли он теперь где-нибудь еще или… Она закричала снова, зажмурившись, чтобы ничего этого не видеть, мечтая, чтобы оказаться там, в позапрошлом дне, где никто еще за ней не приехал, где она говорила по телефону с Шейном и Карлом, где Мишонн была жива. Лори охрипла от криков и слез и замолчала, содрогаясь всем телом. А потом вдруг услышала: — Они живы, Лори? Ты слышишь? Ты слышишь меня? Голос Андреа звучал очень взволнованно. Она продолжала обнимать Лори, сидя с ней на асфальте, и ее руки касались волос и иногда лица. — Что? — переспросила Лори, хотя прекрасно расслышала. — Что ты сказала? Она подняла голову и мутными от слез глазами всмотрелась в Андреа. Та криво улыбалась. — С Шейном и Карлом все в порядке, Лори. Город зачистили после того, как забрали людей. Лори затихла, только где-то в горле у нее продолжало что-то дергаться: последнее рыдание, должно быть. Что Андреа только что сказала? Все в порядке? — Они в порядке? — недоверчиво повторила Лори, приподнимаясь, отстраняясь от Андреа и утирая лицо ладонями. Андреа кивнула: — Да. — Откуда ты знаешь? — пробормотала Лори, сверля ее взглядом. — Откуда ты знаешь? У нас не было раций. Тревога волной плеснула в сердце: еще не до конца осознанная, смутная, как и взгляд из-под слез. Андреа протянула руку, намереваясь коснуться Лори, но та отодвинулась. — Не трогай меня, — она встала и отошла на несколько шагов. — Что происходит? Она поняла, что Карл жив, да. И что Шейн жив. Чего она пока не могла понять, так это почему они ехали сюда, если город должен был быть уничтожен, и откуда Андреа об этом знает. Она знала это еще до того, как приехала за Лори? И ничего не сказала? Андреа не двигалась с места. Короткие волосы ее стояли дыбом, на лице виднелась ссадина, которую до этого Лори не замечала. — Говори! — едва ли не взвизгнула Лори, нервы ее были на пределе: слишком много всего случилось в последнее время. Она хотела просто добраться до «Вашингтона» и обнять сына. Неужели это так много?! Андреа молчала, набычившись. Выражение лица ее было одновременно упрямым и виноватым. Лори сглотнула. — Говори, — прошептала она угрожающе, зная, что все равно ничего не сможет сделать, даже если захочет. Но она должна знать, должна! Андреа посмотрела на нее. — Шейн знал, что не успевает забрать тебя до того, как «Вашингтон» снесут. Кроме того, никто не выпускал его. И он не мог оставить твоего сына. — Поэтому он послал тебя? — Лори напряженно глядела на Андреа, сжимая кулаки. Внутри медленно все успокаивалось. Карл жив. И Шейн жив. Это хорошо. За это можно даже простить Андреа ее вранье. Они ведь живы? — Они живы? Андреа кивнула. Лори на мгновение прикрыла глаза, затем потребовала: — Дальше. Они стояли перед въездом в обугленный город, и не боялись, что кто-то помешает им. «Вашингтон» был мертвее самого мертвого из своих жителей. Андреа переступила с ноги на ногу. Дернула шеей. Провела ладонью по волосам, будто пытаясь их пригладить. — Я была в «Мэне» в этот момент. Шейн попросил меня, я сразу выехала… — она замолчала, словно собираясь с мыслями. Лори нетерпеливо велела: — Дальше, дальше! Она хотела знать все. Абсолютно. Раз уж раньше ей этого не рассказали. — Шейн не хотел тебя волновать. Надеялся, что ему все же удастся забрать Карла и выбраться, и тогда они бы встретили нас в «Мэне» или в «Аризоне». Но, видимо, не удалось. Лори выдохнула. Шейн молодец. Какой же Шейн молодец! — А что теперь? — заволновалась она снова, когда поняла, что Андреа больше ничего не хочет говорить. — Что мы будем делать теперь? Возвращаться в «Мэн»? Зачем вообще мы сюда приехали? Как мы выберемся? Сердце вновь забилось чаще. Андреа все же сделала шаг вперед, и Лори позволила ей это. — В конце декабря сюда прилетит последний транспортник, чтобы осмотреть город напоследок и забрать тех, кто здесь окажется. Мы сядем на него. Лори покачала головой. — Ты сошла с ума, — она нервно почесала нос. — А лекарство? А еда? Мы умрем здесь! Андреа вдруг засмеялась, запрокинув голову. Лори удивленно смотрела на нее. — Мы уже мертвы, — сказала Андреа, когда перестала смеяться, — и просто ждем, когда нас сожгут. Лори передернулась. Она знала это, конечно, но вслух это прозвучало отвратительно. — Я серьезно. — Я тоже, — парировала Андреа. Лицо ее почему-то ожесточилось вместе с взглядом. — Шейн оставил припасы и «Зет» — на тот случай, если мы все же разминемся. — Но… как?.. — ошарашенно начала Лори, и Андреа перебила ее: — Неважно. Ни тебя, ни меня это не должно волновать. Лори помотала головой. Она все еще кое-что не понимала. — Но ты ведь работаешь на Шейна, так? — Работала, — нехотя поправила Андреа. — Месяц назад меня перевели в другое отделение, в «Мэне». Лори кивнула. Что-то не сходилось. Что-то совершенно точно не сходилось. В голове крутились обрывки каких-то мыслей, и Лори не могла ухватиться за них. Так ли это важно? Важнее всего, что она только что узнала? На душе снова стало спокойно. Теперь, зная, что Карл и Шейн живы, что все будет в порядке, Лори вновь могла дышать полной грудью. Осталось лишь чувство легкого недоверия к Андреа, но… но она ведь тоже осталась здесь, в мертвом «Вашингтоне». И потеряла Мишонн. Зачем ей было все это? Может быть, она что-то сильно задолжала Шейну? Они вернулись к машине и въехали в город. Там пришлось включить фары, потому что освещения не было. Лори зажгла галогеновую свечу, чтобы быть готовой к тому моменту, как придется выходить. Андреа миновала пару больших улиц, засыпанных пеплом и вымазанных гарью, и свернула куда-то под знак «въезд запрещен», на довольно узкую улочку, где с трудом смогли бы разминуться два небольших автомобиля. Там вышла, подождала, пока выйдет Лори, и пошла вперед, явно стремясь к единственной двери, серым пятном выделяющейся на каким-то чудом не обожженной стене. Лори шла следом и все никак не могла отделаться от ощущения, что должна спросить что-то еще. Здание в свете галогена выглядело нереальным, Лори поежилась, когда случайно задела рукой холодную стену. А потом вдруг поняла. — Перстень. Откуда у тебя перстень Шейна? Она остановилась, боясь идти дальше. Андреа сказала, что выехала сразу. Значит, она не могла встретиться с Шейном. Откуда у нее?.. Подозрения зашевелились в сердце. Лори приподняла свечу чуть повыше, будто надеялась не услышать, а увидеть ответ. Андреа выглядела усталой. Она стояла возле двери, засунув руки в карманы куртки, и молчала. Молчала и Лори, понимая, что нож у нее в сумке. Пока она до него доберется… — Ты спала с ним, — сказала она наугад и закусила губу, когда Андреа нехотя кивнула. Было ли Лори больно? Наверное. Немного. Не так, как было бы с Риком или… с той, другой. Совсем не так. — Ты должна была сказать, — Лори отвела взгляд в сторону, ощущая опустошение. — Почему ты не сказала? Андреа молчала. Тогда Лори, набравшись смелости, шагнула к ней и встала на расстоянии выдоха. — Кто ты такая, Андреа? — она разглядывала ее лицо очень внимательно, смотрела в глаза. — Что еще я о тебе не знаю? Чего я не знаю о Шейне? Андреа была ниже, и Лори смотрела на нее сверху вниз. В общем-то, не было никакой разницы. Лори не любила Шейна. Она просто хотела, чтобы у нее и Карла была защита. Шейн мог спать с кем угодно, и Лори не возмутилась бы. Тогда почему она возмущена сейчас? Из-за Андреа? Но почему? Андреа ей никто. Совершенно никто. Светлые глаза Андреа чуть сощурились. Она глубоко вдохнула. И сказала: — Я Энн, Лори. Помнишь меня? Лори хотела пожать плечами. Энн? Кто это? А потом ее будто толкнуло в грудь со всей силы, и сердце едва не разорвалось. Энн. Та самая Энн. Та. Самая. Энн. Лори даже не задумалась, как так получилось. Она не задумалась, а стоит ли поверить. Она ни о чем не задумалась. Она ударила ее с размаху, выронив свечу. Не пощечину дала — ударила кулаком. Андреа не успела уклониться, и Лори услышала, как хрустнул ее нос. Коротко вскрикнув и схватившись за лицо, Андреа склонилась, садясь на корточки, а Лори ощутила режущую боль в отбитых костяшках. — Сука, — сказала она сквозь зубы. — Ты обманывала меня всю дорогу. Ты заманила меня сюда. И ни слова не сказала. И спала с Шейном. Сердце отбивало бешеный ритм. Хотелось ударить снова. Она заманила ее. Просто заманила. Решила поиздеваться. Подумала, что мало того, что было. Лори было все равно, что это слишком надуманно, что Шейн предупреждал, что за ней приедут, что просто могло совпасть так, как совпало. Правда жгла ее каленым железом, оставляла отметки. — Ты бы не поехала со мной, — простонала Андреа, все еще сидя на корточках. — Ты бы ни за что не поехала! — Конечно, нет! — выкрикнула Лори агрессивно. — Ты предала меня! Ты бросила меня! Я ничего не знала о тебе! У меня есть Рик… Шейн! У меня есть Шейн, а ты зачем-то появилась и думаешь, что я буду с тобой! Пока сама спала с Шейном! Лори говорила первое, что приходило в голову, а приходило очень много, и все это щедро замешивалось на соусе из ненависти, злости и обиды. — Я ничего не думаю, — огрызнулась Андреа, вставая. Помедлила чуть, а потом со стоном вправила себе нос. На глаза у нее немедленно навернулись слезы. Лори сглотнула, на мгновение ей стало стыдно. И она спросила: — Почему «Андреа»? — Что? — хмуро посмотрела на нее Андреа. Потом поняла: — Мне никогда не нравилось мое имя. Это ничего не объясняло. Но Лори кивнула. Они еще долго стояли друг напротив друг, то сталкиваясь взглядами, то смотря в разные стороны. Лори понятия не имела, о чем думала Андреа, но в ее собственной голове крутилось множество всякого. И ничего из того, что могло бы понравиться. Энн — да, так звали ее, девчонку-предательницу с мягкими губами и лживым языком. Она говорила, что любит, она говорила, что будет рядом, она говорила… Она много чего говорила, Лори не хотела сейчас об этом вспоминать. И все же вспоминала. Смотрела на короткие светлые волосы и вспоминала их длинными и золотистыми, смотрела в голубые глаза и помнила их за стеклами очков, смотрела на губы и… — И как давно ты знаешь? — Лори хотела бы, чтобы тон ее оказался равнодушным, но, кажется, голос все же дрогнул. Андреа осторожно потрогала распухший нос: в свете валяющейся на земле галогеновой свечи цвет крови, вытекшей из него, был синим. — Когда увидела тебя в «Джорджии». Лори удивленно хмыкнула. — Что, хочешь сказать, что я не изменилась? Она, конечно, никогда в такое не поверит. — Ни капли, — спокойно отозвалась Андреа и, отвернувшись, открыла дверь. Лори ничего не оставалось, кроме как, подхватив свечу и сумку, пойти следом. Помещение оказалось маленьким и грязным. Там стоял стол, два стула, диван и покосившийся шкаф, в котором обнаружилось несколько коробок с «Зет» и консервы. В углу виднелась маленькая раковина; из плохо завинченного крана капала вода. — Нам не хватит, — заявила Лори, оглядываясь. Свечу она поставила на стол. Андреа достала из шкафа рваное полотенце и принялась вытирать нос. — Чего не хватит? — Да всего! — разозлилась Лори, всплеснув руками. — Ни еды, ни спальных мест! Она нервничала. Все шло наперекосяк. Она готова была ждать отлета вместе с Андреа, но не вместе с Энн — выросшей, повзрослевшей Энн. Которая отдала ей свое лекарство. Хотя, она ведь знала, что отдает не чужому человеку. Ничего геройского. Абсолютно ничего. Лори натужно пыталась выжать из себя как можно больше гнева, но получалось плохо. Она уже пережила все это, переболела. И даже, наверное, простила. Вот только Андреа не стоит об этом говорить. — Здесь есть склады, — вздохнула Андреа, продолжая оттирать кровь с лица. — Шейн говорил, что их жечь не будут. Найдем что-нибудь. Главное, продержаться до конца декабря. И они начали держаться. Лори забрала себе диван, Андреа, не сказав ни слова, покорно спала на полу. Днем они бродили по городу — каждая в своей стороне, потому что Лори не хотела общаться, — а ночью Лори отворачивалась к стенке и старалась заснуть как можно быстрее. Получалось не всегда, и тогда она лежала и вспоминала то, что не нужно было бы вспоминать. Может быть, и Андреа вспоминала? Но Лори не спрашивала. Она боялась, что если спросит, но не сумеет остановиться. Зато она иногда спрашивала о другом. — Зачем Мишонн поехала с тобой? Они обедали: холодные консервы, хлеб и вода с сиропом. На складах почти ничего не было. — Потому что она мой друг. Была моим другом. И не захотела отпускать меня одну. Андреа говорила безэмоционально. Наверное, перегорела. Или просто не показывала виду. — Только друг? — зачем-то уточнила Лори. Андреа даже не посмотрела на нее, спросив в ответ: — Какая тебе разница? Никакой. Лори не было никакой разницы. Поэтому она замолчала и продолжила есть, делая свои выводы. — Как долго ты знакома с Шейном? Они искали аптеку, потому что у Лори начался конъюктивит, и следовало чем-то промыть глаз. — Достаточно, — скупо проговорила Андреа. Остановилась возле какого-то здания и подняла свечу повыше, разглядывая вывеску. «Аптека». То, что надо. — Ты любишь его? — как можно более равнодушно спросила Лори, когда они оказались внутри. — Какая тебе разница? Лори была разница. Должна была быть, потому что это она с Шейном… Она — что? Разговор снова замялся. — И давно ты служишь в полиции? Они шли по улице. Было шестнадцатое декабря, и пытаться злиться дальше Лори просто не могла. Она хотела говорить, она хотела обсуждать, она хотела… Она хотела очень много и постепенно привыкала к этой мысли. — Несколько лет, — Андреа держала в руке свечу: их запас постепенно подходил к концу. — Ты знала Рика? — Лори затаила дыхание. Почему-то ей было важно услышать ответ. — Какая тебе разница? Лори привыкла, что все неудобные для Андреа темы разговора заканчивались именно так. Настаивать на продолжении было бессмысленно. — Почему ты уехала тогда? Ничего не объяснила, ничего не сказала… Они сидели за столом, только что поужинав. В чьем-то доме Андреа нашла бутылку вина, и оно развязало Лори язык. Слишком сильно, может быть, позже она пожалеет об этом. — Это твои родители, Лори, — устало сказала Андреа. — Они были против наших отношений. И сказали мне, что откажут тебе от дома, если ты останешься со мной. Я не хотела, чтобы ты лишилась их. Они очень тебя любили. Она сидела и смотрела на диван, словно видела там что-то, чего не видела Лори. Лори сглотнула. Родители? При чем тут ее родители? Разве они были против Андреа? Ей смутно помнилось, что родители не хотели с ней знакомиться, но вслух они никогда своих претензий не высказывали. Может ли Андреа врать? Может, конечно, вот только зачем ей? Сейчас — зачем? — Не хочешь же ты сказать, — медленно проговорила она, — что ты поступила, как настоящий герой, и ушла, чтобы я не поссорилась с родителями? В ушах зашумело. Зачем она подняла эту тему? Разве ей нужно знать? Разве она не отпустила все это давным-давно? Андреа пожала плечами, все еще не глядя на нее: — Будь я героем, я бы осталась. И увезла бы тебя от них. Но у меня не было ничего, что я могла тебе дать. Лори натужно расхохоталась: — А теперь, значит, можешь? У нее все еще шумело в ушах. Она плохо понимала происходящее: алкоголь действовал слишком сильно для пары глотков. Может быть, это из-за «Зет»? Разве Андреа что-то хотела ей дать? Она ведь приехала в «Джорджию» по просьбе Шейна, а не по собственной воле. Лори не понимала. Но очень хотела понять. Тогда Андреа посмотрела на нее. Очень спокойно. И сказала: — А теперь, значит, могу. Лори прикусила язык. Ей мгновенно стало жарко: не то от злости, не то от чего-то еще. Она наклонилась, не зная, что хочет сделать, и протянула руку, но Андреа тут же встала и ушла. Лори так и осталась сидеть с поднятой рукой, пока та не устала. — Они точно прилетят? Лори нервничала. Наступило двадцать восьмое декабря. Рождество они провели в тишине, близился новый год, который мог и не наступить, если… Не хотелось думать об этом, но… совсем не думать не получалось. Лори бродила по комнате, кутаясь в плед, и поглядывала на Андреа, читающую одну из книг, что Лори захватила из «Джорджии». — Не волнуйся, — ответила Андреа, не поднимая глаз от страницы. — Все будет хорошо. Лори была бы рада не волноваться, однако у нее плохо получалось. Она постоянно думала о Карле — и только о нем. К ее собственному удивлению, Шейна почти не оказывалось в мыслях. Хорошо это или плохо? Лори не знала. А спросить было не у кого. Двадцать девятое декабря Лори провела на улице, до боли в глазах всматриваясь в черное небо. Где-то далеко что-то мерцало — может быть, это была Земля. Или спутник. Или транспортник, который никак не мог долететь до них. Тридцатого декабря, ночью, Лори проснулась и, немного подумав, перелегла к Андреа на пол. — Я не хочу умереть одна, — сказала она, когда Андреа, открыв глаза, молча посмотрела на нее. — Пожалуйста. И она поцеловала ее, и обняла, и прижалась, отчаянно надеясь, что ее поцелуют, обнимут и прижмут к себе в ответ. Но Андреа была холодна и никак не реагировала. — Почему ты так? — выдохнула Лори ей в губы. — Не хочешь меня? У них осталось два дня. Только два дня, чтобы спастись. Эта мысль тревожила Лори слишком сильно, сильнее всего остального. Она должна была бы думать про Карла, но Карл далеко от мертвого города. Карл выживет. А они с Андреа, может быть, нет. И сердце ныло. Лори медленно провела языком по неотзывчивым губам Андреа, чувствуя, как мокнет между ног. — Захоти меня, — прошептала она умоляюще, не зная, как отнесется ко всему этому утром. — Захоти меня… Ей нужно было вспомнить, как все это было между ними. Ей нужно было что-то унести с собой, когда… когда… Она запустила пальцы в короткие волосы Андреа и сжала их, дергая. В тот же момент Андреа перекатила ее на спину и нависла, упираясь руками в пол. Затем медленно склонилась. Лори подставила под поцелуи шею и счастливо закрыла глаза. Тридцать первого декабря все было тихо. Лори даже не могла плакать. Она сидела на улице, бездумно глядя на подергивающуюся галогеновую свечу, и зачем-то прислушивалась к отсутствию шума. Никто не прилетел за ними. Никто. Лори знала, что Андреа злится. Лори и сама злилась — до вчерашней ночи. А сейчас… Что ж, сейчас она умрет не одна. — Ты знаешь, — сказала она, когда Андреа встала рядом с ней, — все это разлетится пылью — так или иначе. И мы тоже. Так стоит ли оттягивать момент? Она боялась, что заплачет, когда Андреа погладила ее по голове и сказала: — Слишком много философии. Посмотри-ка вон туда. И она указала на небо, где под куполом совершенно бесшумно летел транспортник, подсвечивая улицы и дома. Пятно прожектора рыскало в поисках живых. Мерцали габаритные огни. Очутившись на транспортнике, Лори сразу же попала в объятия Шейна. Он долго ее не отпускал, не говоря ни слова, а она неловко гладила его по спине и спрашивала, где же Карл. Тот оказался на основном корабле и не отлипал от матери очень долгое время, да она и сама не планировала снова разлучаться с ним так быстро. — Напугали мы вас, да? — усмехнулся Шейн за ужином, когда они вчетвером — Лори, Карл, Шейн и Андреа — ужинали в отсеке, отведенном Лори. Лори посмотрела на Андреа, но та была поглощена едой. — Мы планировали прилететь раньше, — радостно продолжил Шейн, разрезая кусок мяса, — но пришлось задержаться в «Мэне». Лори молча кивнула. Конечно, «Мэн». Кто бы сомневался. Ведь там все еще живет — теперь уже жил — губернатор. Шейн захотел остаться после ужина, он намекал на продолжение хорошего вечера, однако Лори мягко выпроводила его, сказав, что хочет побыть с сыном. И она была с ним, и говорила до самого момента, как глаза мальчишки закрылись, и он крепко уснул. Тогда Лори легко поднялась и вышла из отсека, оставив включенным верхний свет. Андреа была у себя. Она стояла возле большого — от пола до потолка — иллюминатора и смотрела, как горит «Америка-2»: ярко, мощно, выжигая весь кислород, оставшийся под куполами. Скоро она затухнет, и тогда солдаты зальют купола специальной смесью, которая закупорит все щели, все отверстия. Законсервируют «Америку-2» со всеми воспоминаниями и вирусами. И, может быть, отправятся строить «Америку-3», на которую, наверное, попадет уже только Карл. Там, под одним из куполов, осталась Мишонн. Наверное, Андреа тоже вспомнила о ней. Лори не было грустно смотреть на все это. Она встала рядом с Андреа, едва не касаясь плечом плеча, и вгляделась в то место, где думала, что была счастлива. А разве она не была? — Куда мы летим? Андреа покосилась на нее. — Ты разве не знаешь? Лори покачала головой. Она и впрямь не знала. Не спросила Шейна, а Карл, видимо, не посчитал важным сказать ей. — На Землю, — Андреа снова принялась смотреть в иллюминатор. — Говорят, там подчистили всю эту заразу. Она замолчала. Лори хотелось взять ее за руку, но она боялась, что это будет лишним. Поэтому она просто стояла рядом. Земля… В памяти Лори та осталась залитой солнцем и летом. Там Лори ходила босиком по зеленой траве. Шейн сказал, что здесь, на корабле, тоже есть трава: в специальном отсеке сымитировали атмосферу Земли, чтобы возвращающиеся заново привыкли к ней. Лори была уверена, что ей не придется привыкать, но она заглянет туда. Обязательно заглянет, потому что ей не терпится скинуть гравиботы и почувствовать босыми ногами упругую траву. Хорошо, если удалось справиться с эпидемией. Но как быть с тем, что все люди, вернувшиеся с «Америки-2», заражены? Придумают новое лекарство? Или им до конца жизни придется принимать «Зет» и заводить часы, чтобы не проспать прием? — Что ты будешь делать, когда мы вернемся? — Лори спрашивала это из корыстных соображений, которые не рисковала пока озвучивать. Андреа покачала головой: — Вернусь в полицию, что же еще? — она усмехнулась и посмотрела на Лори: — А ты? — А я… Лори задумалась, не зная, что ответить. В самом деле, чем бы она могла заняться? Что она делала в «Джорджии»? — Я буду водить Карла в школу, — с улыбкой ответила Лори. — Буду встречать его из школы. Буду готовить ему завтраки, обеды и ужины. Буду целовать его на ночь и подтыкать ему одеяло. — Да он счастливчик, — с каменным выражением лица произнесла Андреа. Она встала спиной к иллюминатору и смотрела теперь на Лори — пристально и как-то тяжело. Лори пожала плечами. — Ну, да, — она усмехнулась. — Полагаю, он будет рад только еде. Для всего остального, готова спорить, он слишком большой — или так считает. Андреа продолжала разглядывать ее, будто пыталась отыскать что-то новое. Лори приподняла брови. — Что? — с улыбкой спросила она. Андреа покачала было головой, показывая, что ничего, но потом все же спросила: — А что с Шейном? Ты тоже будешь готовить ему ужины и подтыкать одеяло? Светлые глаза ее стали колючими. Лори очень захотелось ответить «Какая тебе разница?», но она сдержалась. Сдержалась, потому что пришла сюда не за этим. — Думаю, что нет, — мягко проговорила она. Подступила к Андреа чуть ближе, помедлила и подняла руку, кончиками пальцев касаясь ее щеки. Андреа дернулась, но устояла на месте. Взгляд ее стал теплее. — Я подумала, — начала Лори, продолжая поглаживать Андреа по щеке, — может быть, мы… не знаю… попробуем снова? Было не подобрать правильных слов — или тех, что Лори считала правильными. В любом случае, она и так уже сказала слишком много. Не хотелось думать, что будет, если ее признание не встретит отклика. Андреа молчала. По глазам было не понять, что именно происходит в ее голове. Но она не пыталась отстраниться — и это было хорошо, очень хорошо. Так считала Лори. Наконец, Андреа сказала: — Разве что ты будешь подтыкать мне одеяло перед сном. — О, я буду делать лучше, — ответила Лори, внутри которой моментально разлилась горячая нежность. — Гораздо лучше. Она склонилась, чтобы поцеловать Андреа, но перед этим прошептала: — Я сама буду твоим одеялом.