30 AU по Майстрейду (30 dias de AU's Mystrade)

Майкрофт мог часами проводить за едой. Да, чревоугодие все еще считалось смертным грехом, а врачи добивали страшным диагнозом «диабет», он все равно считал, что игра со смертью стоила свеч. Потому что, жизнь в девятнадцатом веке была скоротечной, словно вспышка, и было глупо пытаться ее продлить. Лестрейд ненавидел выскочек. Он проклинал воротил, которые считали ниже своего достоинства выходить на трупы, запрятанные в грязных и вонючих улочках Лондона. Он ненавидел то, что ему приходилось копаться в трупах, чьи животы были наполнены мерзкими фекалиями, выслушивать показания проституток, и расследовать дела о воровстве. Он не просил для себя такого, но у него не было выбора. Хотя, по сути, жаловаться ему было не на что: Грегори исправно приносил домой зарплату каждый месяц, хоть и разделять ее ему было не с кем. Его жена умерла, и он больше не чувствовал потребности любить. Ему было противно от мысли, что нужно вновь испытывать какие-то чувства. У Майкрофта с ним было гораздо больше общего, чем казалось на первый взгляд, хоть они не пересекались ни разу в жизни. Жена Холмса была шпионом, и, как многие другие до нее — умерла, при странных обстоятельствах и неизвестно, где. Майкрофт скорбел какое-то время, а потом, в один момент, понял, что ничего уже изменить нельзя, и просто стал жить дальше, уделяя все внимание еде. Только вот жизнь теперь потеряла смысл. Он просто отдавался случайным порокам, в надежде хоть немного заглушить свою боль. За началом этого представления он наблюдал издалека. Лестрейд был специально привлечен к этому делу. Сидя дома, коротая вечер за стаканом дешевого спиртного, он прочитал о том, что для этого дела требовался хороший детектив, и было не важно, в каком звании тот находился. Естественно, первым, о ком подумал Грегори — был Шерлок, с этим он и пришел к своему начальнику, решительно смотря ему в глаза. — Я не собираюсь конкурировать с Шерлоком Холмсом. — Вы не боитесь потерять свое место? — Я настаиваю. — Вам не придется с ним соперничать, успокойтесь. Вы будете в подчинении у Майкрофта Холмса, и об этом никто не должен знать, особенно Шерлок. — Наверное, это разумно… — неуверенно сказал Грегори. — Иначе и быть не может. *** Лестрейд провел день, пытаясь понять, кто такой этот Майкрофт Холмс, чем он дышал, и был ли он таким же невыносимым, как и его братец. Никто не знал, как выглядел его новый босс, хотя ходили слухи о том, что он и вовсе не был человеком, чего только Лестрейд не услышал, каких только теорий не узнал. Это нервировало. Сильнее, чем могло бы показаться. Его направили в клуб Диоген, и трудности стали проявлять себя чуть ли не с порога. Уайлдер обратился к нему, используя язык жестов. Конечно, Лестрейд не имел ни малейшего представления о том, что, черт возьми, ему говорили, и что ему нужно было делать. После того, как все его слова были встречены гнетущим и даже несколько сердитым молчанием — Грегори сдался, подходя к первой попавшейся двери, отмечая про себя, что все собравшиеся, включая Уайлдера, мигом забыли о его существовании. Зайдя внутрь, он захлопнул дверь, и заметил только голову Майкрофта, повернутую максимум градусов на пятнадцать. Он будто весь заплыл жиром.  — Что за шум? — Этот джентльмен пришел без приглашения, — Лестрейд смотрел на них, не понимая, почему тот молчал раньше. — Это цитадель молчания, — жестко заметил Майкрофт, чуть поворачивая шею, казалось, он мог ее запросто свернуть. — Оставьте нас в покое, Уайлдер. — Да, сэр. После того, как он ушел и Грегори остался с Майкрофтом один на один, тот обернулся в кресле, смотря ему в глаза. Лестрейд не знал куда смотреть: взгляд метался от пирожков, лежащих на столе, до огромного живота. — Хотите булочку? Я попрошу принести их, если хотите. — Нет, спасибо, я не хочу… — Заплыть жиром? — Я не это хотел сказать, — мотнул головой Лестрейд. Он действительно не видел в своем собеседнике уродства. Да, у него имелся излишний вес, но убрать эту кучу лишних килограмм — и будет совсем другое лицо. Очень красивое лицо. Это словно шоколадная конфета с ликером. — Хотели. Мой маленький брат популярно разъяснил мне обо всем. Но вы здесь не поэтому. Я хочу нанять вас для выполнения кое-каких моих личных дел, — Майкрофт продолжил есть, а Лестрейд с каждым разом чувствовал себя еще более неловко. Он просто смотрел и думал, что стало бы с этим человеком, не будь у него единственной отдушины — работы. Работы, благодаря которой он мог продолжать есть. — Так в чем состоит моя задача, мистер Холмс. Мне сказали, что моя работа заключается в слежке… — Вас ввели в заблуждение. Для слежки у меня есть мой брат, и он будет выполнять свою работу, разоряя опиумные плантации нашей страны, — Лестрейд, непонимающе, нахмурился. — Моя проблема носит более личный характер. Лестрейд тяжело сглотнул. Он представил себе, как его послали бы убить какого-нибудь беднягу. Или вообще, все это — лишь фарс, ловушка, перед главным представлением, и его тело, вскоре, погребет за собой холодные воды Темзы. Майкрофт ел и ел, будто и вовсе забыв о его присутствии. Лестрейд почти физически ощутил потребность рассказать о себе. — Ох, простите, просто я обожаю сезонные фрукты, и забываю все, находясь рядом с ними, — Лестрейд сжал зубы. Он очень не хотел потерять работу. — Вы видите мои гениталии? — Нет, — Лестрейд сказал «нет», но с тем же успехом мог бы сказать «Боже, храни королеву», смысл бы остался один. Его губы, казалось, отказывались шевелиться, а тело застыло, обрабатывая информацию. — Это проблема, дорогой инспектор. Потому что я тоже их не вижу. И мне бы хотелось, чтобы вы простимулировали их, если вам не трудно. — Нет. — Это неудобно или просто беспокоит вас? — Нет. — Боюсь, я не совсем понимаю роль вашего отрицания. — Нет. Майкрофт с раздражением засунул кусочек еды себе в рот. — Ну неужели вам это так трудно? — в его голосе, казалось, можно было расслышать нотки отчаяния. — Почему я? — Потому что это хороший, а, главное, удачный естественный отбор, — Майкрофта, казалось, устраивало данное описание. Лестрейд не имел каких-либо серьезных экономических проблем, но, да, нужно было признать, что они были в сексуальнoм плане. Сейчас так сложно было завести с кем-то интрижку на одну ночь, не подпортив, при этом, статус, что тучный и неповоротливый Майкрофт казался ему возможностью удовлетворить свое либидо. В конце концов, может быть, за слоями жира скрывался действительно хороший человек? Лестрейд кивнул, делая шаг вперед. Он отодвинул столик, который был уставлен едой, да так, что почти ломился, и опустился на колени перед Майкрофтом. Пришлось приложить усилия, чтобы избавить его от одежды. — Рвите, — азартно щелкнул языком Майкрофт. — Разорвите ее уже. Лестрейд, не теряя времени, надорвал дорогую рубашку, открывая себе больший доступ. В этом деле он был совершенно не опытен, но старания ему было не занимать. Вздохнув, он полностью вобрал в себя член Майкрофта, который застонал с такой силой, что Лестрейд на секунду испугался: а не убил ли он его? Он сам не ожидал, насколько это захватывало дух, насколько сильно хотелось еще и сильнее, и насколько горячо было вбиваться в тело Майкрофта, который хитро улыбался, цепляясь за него руками. На следующий день Лестрейд твердо решил не допустить больше такого позора, подавить свое желание, но… оказалось, его будто тянуло к этому человеку, тянуло в мир, который они могли назвать только своим. Два года спустя. Несмотря на настойчивость Майкрофта, Лестрейд категорически отказался меняться позициями, и, казалось, это было ниже его достоинства. Этот разговор продолжался каждый день, и каждый день ни к чему не приводил. Под строгим наблюдением доктора Уотсона, Майкрофту Холмсу пришлось сесть на строгую диету. Ему постоянно доставалось от Шерлока, а тот, в свою очередь, получал от Джона. Лестрейд же, прикладывал усилия, чтобы поддерживать Майкрофта и не дать ему сорваться. Это было и в его интересах тоже. Лестрейд, начавши заниматься сексом с Майкрофтом уже на постоянной основе, получал за это деньги, как будто оказывал содействие своей стране. Это было неплохо, ведь так он поддерживал свое материальное состояние на плаву и гражданский долг. Он не искал любви Майкрофта, ему, в общем-то, было все равно. В другой ситуации, в другой эпохе или даже в другой жизни, только на сексе их отношения бы не продержались. Они бы не ограничились бы этой комнатой и взмокшим, выкрикивающим имя Лестрейда Майкрофтом Холмсом. Они не знали, были ли в городе люди, который бы делали то, что делали они. Которые согласились бы отстоять свою очередь в ад. Им было все равно. Расплата будет не скоро, так зачем тогда отказывать себе в удовольствии? На самом деле, похудению способствовала не только строгая диета, на что тут же обратил внимание Шерлок.  — Лестрейд, мне кажется, вы похудели. Это все потому что вы направили свое либидо на некое тучное тело? — Улица, Холмс, я вынужден… — Отправиться к моему брату? — Я проспорил доктору Уотсону. На это Шерлок лишь многозначительно замолчал.