Hurricane

      — Несмотря на то, что теория «субъективного идеализма» является прямым продолжением «критического идеализма» Канта, философия Фихте имеет ещё более яркий субъективистский уклон, — Стивен перевернул страницу незамысловатой тетради и прошёлся по ней ладонью, приглаживая исписанный угловатым почерком лист к обложке.       Коул склонился над столиком в гостиной, старательно записывая слова наставника с трудом найденной в храме шариковой ручкой. Юноша неуверенно поёрзал в кресле, словно опасаясь, что в любой момент из-за угла может выскочить Дэниэл с гневной тирадой о том, как подло и бесчестно он занял его кресло Старшего Ученика. Благо, пока он был занят поручениями Стивена в Камар-Тадже, Коул мог изредка спокойно сидеть и попивать чай вместе с чародеем без страха, что его прогонят, как паршивого щенка. Так уж у них было заведено, что в кресле с правой стороны от дивана всегда сидел Стивен, а с левой — Дэниэл, и, даже если кого-то из них по какой-либо причине не было на месте, Коул всё равно не осмеливался проявить столь открытое неуважение к наставнику и Старшему Ученику, заняв их привычные места.       Парень то и дело поглядывал на настенные часы, не отрывая руки от рукописи, переживая, что отведённого на учёбу времени может не хватить. В последнее время он стал чаще пропускать лекции, зная, что большинство из них можно посещать в свободном регламенте. Однако избирательность преподавательского состава в используемой для изучения литературе заставляла юного чародея идти на хитрости и сделку с собственными принципами, из раза в раз выпрашивая у Алии тетради с её конспектами, записанными спехом за полоумным старым лектором. Когда Коул окончательно решил стать волшебником, он был уверен, что ему будет достаточно времени и настойчивости, чтобы не забросить учёбу и не подвести учителя. Раньше так и было. Пока он был младшим учеником, вся его работа заключалась в тренировках, медитациях и чтении древних фолиантов, которые подбирал для него учитель. Но с тех пор, как Клэр их покинула, часть её обязанностей легла на плечи парня, который разрывался от противоречивых чувств: желания себя проявить и страха перед неизведанным.       Стивен искренне верил, что дар Коула может помочь ему выслеживать демонов по оставленной ими ауре, а его предрасположенность к атакующей магии сделает из него преуспевающего чародея. Он помнил, как первое время ученик наслаждался новой должностью, польщенный столь большим доверием со стороны наставника, но, когда оценки и общая успеваемость дали о себе знать, энтузиазм юноши поубавился. Нет, он вовсе не хотел расстаться с колдовством; он искал способ совмещать повседневную рутину и работу в храме. Спустя время он пришёл к невесёлому выводу, что нужно чем-то жертвовать. Всё началось с прекращения воскресных прогулок с друзьями по университету, редких визитов к матери, а после и сна, время которого пришлось сократить до пяти часов в сутки. Сложней всего было с Майей: она начинала что-то подозревать, и, чтобы его проницательная и дерзкая девушка задавала меньше вопросов, Коул придумывал истории о врачах, к которым он, по своей собственной версии, то и дело сбегал. Порой он думал, что бы сказала Майя, узнав, что хвалёный офтальмолог, который его излечил, на самом деле Верховный Чародей, а её спокойный здравомыслящий парень, в глазах большинства страдающий высокой степенью миопии, — его преданный и безмерно благодарный ученик. Коул подчеркнул концепцию Фихте горизонтальной линией и отрицательно качнул головой. Нет, узнай об этом Майя, она была бы в бешенстве. Он перевёл взгляд на притихшего наставника, задумчиво постукивающего пальцами по подлокотнику кресла.       — Учитель? — обеспокоенный Коул заметил, что записи в тетради его явно озадачили.       Стивен поднёс подвёрнутый лист поближе, хмурясь в безрезультатных попытках расшифровать непонятные ему сокращения. Коул кротко улыбнулся, наблюдая, как его учитель силится разобрать лекцию по философии.       — Фихте ввёл понятие о трёх… — Стивен запнулся, прикладывая палец к трём располагающимся по близости словам, представленным сомнительными сокращениями первых нескольких букв, — … моментах проявления духа: тезисе, антитезисе и синтезе, — брови мужчины удивлённо приподнялись, когда, к его изумлению, сокращённое слово в конечном итоге оказалось словом «синтез». Коул опять завозился с конспектом, переписывая надиктованные наставником слова. — Слушай, — негромко хохотнул Стивен, закидывая ногу на ногу, — неужели вы до сих пор учите нечто подобное? — он приподнял уголок губ в снисходительной ухмылке. Коул раздосадовано пожал плечами, делая на полях сноски. — Я помню, как учил это на втором курсе медицинского лет так семнадцать назад, — он скользнул взглядом по оставшимся строчкам с нескрываемым негодованием — за сокращениями с Фихте шла философия Канта, и Стивен задался очевидным вопросом: кто был обладателем и изобретателем столь изощрённых сокращений. — Мой преподаватель по философии был почитателем идеологии кармы. Забавно, что тогда я относился к его словам с толикой надменности, — он устало выдохнул, опираясь спиной о мягкую спинку кресла; в груди что-то болезненно сжалось, и Стивен понял, что мысли о прошлом по-прежнему приносят всё ту же боль.       — Мой преподаватель коллекционирует солнечные часы в лаборантской, учитель, — Коул размял затёкшее от работы запястье. Стивен по-прежнему разглядывал угловатый почерк в вверенных ему записях. На ответ ученика он лишь понимающе кивнул, выискивая беглым взглядом на обложке собственника лекционного конспекта.       — Где ты раздобыл это, Коул? Выглядит так, словно это зашифрованные послания времён второй мировой, — расслабленная полуулыбка наставника заставила улыбнуться и Коула. Только более хитро, заискивающе, словно он знал, кому на самом деле принадлежит тетрадь, заставившая его наставника потратить лишние пару часов свободного времени.       — Это конспект Алии, — невинно бросил юноша, укладывая руки на подлокотники уютного кресла. Стивен недоверчиво хмыкнул, рассматривая зажатую между пальцами страницу, и только морщинка меж сведённых бровей без лишних слов выдавала его недоумение и растерянность. Мужчина пригладил аккуратную бородку и положил записи на стол, не сдержав тихого смешка. Коул не понял, что так сильно позабавило чародея, но среди его привычной сдержанной мимики не заметил того искрящегося в глазах мужчины раздражения, стоило кому-либо в храме упомянуть имя его подруги. Паркинсон хотел верить, что отношения Алии и Верховного стали чуть более ровными, хотя для начала было бы неплохо привнести в них чуточку терпимости, которую его расчётливый наставник почему-то не хотел растрачивать на девушку. Парень медленно выдохнул и прикрыл глаза, прислушиваясь к пульсирующей венке на виске. — Алия гордится, что всегда успевает всё записать, правда, она никогда не уточняет, на какие жертвы ей приходится идти ради этого.       — Думаю, тебе стоит почаще посещать занятия, Коул, — милостивым тоном начал чародей. Коул заинтересованно приоткрыл один глаз, вглядываясь в по-прежнему озадаченный вид наставника. — Не уверен, что меня хватит на ещё один подобный досуг, — он указал рукой на тетрадь с лесным пейзажем, и парень согласно кивнул. Стивен сплёл пальцы, вслушиваясь в шум развивающейся от ветра ткани длинных штор, и вспомнил утренний звонок, который столь грубо оборвался по его инициативе.       «Должно быть, она была напугана… — чародей вспомнил трепещущий голос девушки, её прерывистое дыхание, уважительное «мистер Стрэндж» и почувствовал кинжал совести под ребром. Порой его злость была сильнее терпения, которое мужчина закалял долгими медитациями и тренировками с учениками. Он учил их терпению, настойчивости и холодному расчёту, а сам сорвал гнев на девушке, по своей миролюбивой природе не желающей никому зла. Стивен не понимал, на кого он был так зол в тот момент: на себя — потому что недооценил Мордо, на Мордо — потому что он вновь оказался на шаг впереди, на Алию Мор или, быть может, на её дар, который она пустила на самотёк? Где-то на задворках сознания проскользнула здравая мысль. — Надо бы извиниться», — уверенно заключил Стрэндж, довольный тем, что пришёл к столь непростому решению достаточно быстро. Раньше он редко задумывался над тем, как сильно Алию Мор могли ранить его слова: он просто не придавал им значения, не желая развивать неприятные ему темы или тратить время на споры с этой несносной девицей. Да, его шаткое терпение грозилось рухнуть каждый раз, когда она препиралась с ним в весьма манерной форме. Стрэндж кипел, как новый чайник, но виду не подавал, разве что нервно подрагивающие уголки губ выдавали крайнюю степень его негодования, когда девушка, упираясь руками в поясницу, что-то пылко доказывала ему, игнорируя сгущающуюся вокруг чародея ауру. Мысль о том, что Алия Мор делает это в силу своей наивности даже доставляла немного удовольствия, но Стивен гнал её прочь каждый раз, когда, наблюдая за её пухлыми губами и раскрасневшимися щеками, хотел улыбнуться.       С недавних пор он стал чаще думать над тем, почему его так волнует, что происходит в жизни скрытой волшебницы. Чем она занята, когда очередной случай не сталкивает их; оборачивается ли она по сторонам, когда, наверняка игнорируя все его предостережения касательно приспешников Мордо, включает в наушниках музыку и сворачивает в узкие тёмные переулки; спокойно ли она спит; боится ли Мордо; осознает ли, какие неприятности могут ждать её в ближайшем будущем? Каждая их встреча приносила ему мнимое чувство спокойствия: с этой непутёвой девицей все хорошо. Быть может, судьба благоволит ей, как всем прорицателям, или Велиар в самом деле защищает её, гордо называя «хозяйкой». Демонам нельзя доверять. И Стрэндж не доверял Велиару. Ни ему, ни Эшамару, ни всякому из них — лживых и алчных.       Чародей перевёл взгляд на Коула, размеренно посапывающего на кресле, и его внимание вновь привлекла тетрадь. Он раскрыл её на странице с пометками о Ницше, всматриваясь в десятки точек и волнистых линий, наспех оставленных под избранными строчками. Почерк человека, который всегда куда-то спешит. В своих попытках успеть всё Алия Мор проявляет смекалку, хотя Стрэндж имел некоторые сомнения на счёт того, понимает ли сама девушка что-то, когда погодя принимается за изучение. Когда-то и он так писал, но все повторяли, что его почерк слишком хорош для будущего врача. Стрэндж перевёл взгляд на истерзанные автомобильной аварией пальцы — внешний вид оставшихся шрамов его мало заботил.       Он медленно сжал руку в кулак; мелкая дрожь всё ещё тревожила мышцы, из раза в раз напоминая о былой боли. Пробежавший по телу холодок задел позвоночник, и чародей более уверенно закрыл тетрадь, пряча руки в складках мантии. Размеренное перешёптывание стрелок настенных часов натолкнуло на мысль, что день подходил к концу. Часовая стрелка спешила к семёрке, и Стивен обеспокоенно отметил, что Йенна уже давно должна была вернуться. Они с Коулом решительно были настроены закончить реставрацию хранилища к концу дня, однако работы ещё хватало; одни только свитки и книги заставили двух чародеев провозиться несколько часов, чтобы они в итоге, устав и отчаявшись, оставили их в углу комнаты, справедливо решив, что Йенна с данной работой справиться более продуктивно. Книги, свитки, демоны, Сфера Агамотто… Мысли хаотично выбивались из общего потока, и только лишь Стивену удавалось усмирить кнутом холодного здравого смысла одну, как ей на смену тут же приходила другая — очередная навязчивая идея. Так или иначе, у него будет целая ночь, чтобы всё обдумать: храм вызвался охранять он, и это прекрасная возможность, чтобы поискать в Санктум Санкторум упоминания о Сфере Агамотто.       — Коул, — мягко потряс юношу за плечо Стивен, — просыпайся, уже поздно, так что ты вполне можешь…       Стрэндж запнулся: хлёсткий приглушённый удар раздался откуда-то со стороны прихожей. Коул спохватился, растерянно оглядываясь по сторонам. Стивен предостерегающе придержал его за плечо, медленно и тихо обойдя кресло со спинки. Чародей настороженно нахмурился и приложил палец к губам; Коул замер, вслушиваясь в эхо секундного удара.       Среди звенящей тишины и откликов недавнего шума он разобрал возмущённое шиканье и длинный болезненный выдох. Стрэндж жестом приказал ученику следовать за собой, и парень осторожно поднялся с кресла, следуя по пятам за беззвучно плывущим по комнате наставником. Паркинсон опустил рукава мантии и напряжённо повёл плечом, наблюдая как по рукам учителя расплываются красно-золотые искры. Длинный узкий коридор вывел их к прихожей. Угол дверного проёма позволял разглядеть только часть прихожей и ведущую на второй этаж винтовую лестницу. Они обменялись пристальными взглядами, и Стивен уверенно ему кивнул; Коул глубоко вдохнул, чувствуя разливающийся по венам прилив магии, и в руках его загорелся магический щит.       Стрэндж первым ловко обогнул арочный проём, находу сплетая пальцами несколько рун в магический щит, его ученик без промедлений последовал за ним, внимательно вглядываясь в даль прихожей, чтобы в случае присутствия очередных незваных гостей прикрыть спину наставника. Коул оцепенел, и магические щиты в его руках растворились, осыпаясь вниз мелкими искрами. Стрэндж изумлённо приоткрыл рот, вглядываясь в фигуру, болезненно сжавшуюся на деревянном полу.       — Локи? — несмело поинтересовался чародей, сделав несколько шагов в сторону бога. Взгляд его метнулся вниз на залитый кровью пол, и Стрэндж непонимающе сощурился. Локи что-то невнятно прошипел, опираясь руками о натёртое воском дерево. Он недолго рассматривал своё отражение в блестящем паркете, пачкая пальцы в собственной крови, и издевательски улыбнулся, переводя взгляд на чародея. Горящая боль в боку заставляла губы болезненно подрагивать, но ас с присущей ему мстительностью вспомнил слова брата, что мидградцы тоже заслуживали уважительного отношения.       — Здравствуй, Чернокнижник, — преувеличенно торжественно откликнулся бог, отводя взгляд от искаженного отражения. — Как тебе сюрприз? Надеюсь, мой визит, скажем, не отвлек вас не от каких важных дел? — саркастично обронил мужчина, прикрывая рукой сочащуюся кровью рану под левым боком. С каждым словом голос аса опасливо понижался, вкрадчивость, с которой он говорил, плавно перетекала в злобную насмешку. Коул замялся, рассматривая истекающего кровью мужчину, и неуверенно посмотрел на своего наставника. Стрэндж непоколебимо молчал, медленно обходя бога по кругу, игнорируя только что слетевшую с его языка колкость. — Принимай гостей, — обманчиво мягкий полушёпот на его неестественно-бледном лице заставил Коула дрогнуть, но юный чародей всё же решительно подошёл к гостю, пытаясь помочь ему подняться.       Локи оскорблённо шикнул и брезгливо одёрнул руку, когда почувствовал обжигающие пальцы парнишки на своей кисти. Он болезненно втянул воздух, не без труда поднимаясь с холодного деревянного пола. Стрэндж разочарованно изогнул бровь, и на сожалеющий взгляд Коула ответил отрицательным кивком. Юноша отошёл в сторону, позволяя асу отряхнуть дорогое чёрное пальто от пыли и беглым взглядом осмотреть прихожую. Стрэндж смотрел ему в спину, ожидая внятных объяснений на терзающий его вопрос: что такая сомнительная личность, как Локи, забыла в его храме в подобном виде? Стивен уже предвкушал, как отчитает Йенну за то, что она привела его сюда, как вдруг его осенило.       Локи с жадностью рассматривал просторную прихожую с уходящей наверх винтовой лестницей и скрытыми за стеклом витрин артефактами, когда рука чародея настойчиво вжала его в ближайшую стену. Его угрожающий взгляд впился в бога сотнями мелких игл, и будь он более впечатлителен, непременно бы удивился внезапному напору со стороны извечно сдержанного Чернокнижника. Ас неторопливо изогнул уголок губ, переводя предостерегающе вопросительный взгляд на руку чародея, сжимающую ворот его чёрной рубашки. Он демонстративно вскинул бровь; зеленые глаза опасливо мерцали в приглушенном свете храма, но Локи даже через призму боли чувствовал расходящийся волнами гнев Верховного Чародея. Он брезгливо повел губами, перехватывая пальцами грубое запястье Чернокнижника. Их взгляды встретились, подобно клинкам на поле боя.       — Где Йенна? — холодный утробный голос Чернокнижника, его угрожающе сведённые брови и испепеляющий взгляд, которым он пытался прожечь в Локи дыру, наводили на мысль, что догадки Бога были не столь безосновательны. Он бы счел реакцию чародея забавной и непременно позволил бы себе сострить насчет изувеченных рук волшебника в непосредственной близости от его шеи, но сейчас лишь нетерпеливо клацнул зубами. Змеиная улыбка расцветала на губах, когда он видел несдержанность в каждом прерывистом выдохе мужчины. — Я повторяю ещё раз: где моя ученица? — Стрэндж едва не сорвался на разъярённый рык, когда завидел в глазах аса мнимое недоумение. Желваки на его острых скулах угрожающе поигрывали, а губы были сжаты в одну плотную линию.       Локи вновь ничего не ответил, лишь впитывал в себя реакцию разъярённого мужчины. Требовательно сжимающие ворот рубашки руки, холодный голос и угрожающий блеск в серых глазах — всё это указывало на то, что волшебник был весьма неравнодушен к состоянию своей ученицы и совершенно спокоен к его ране. Ас едва не выплеснул всё недовольство, копившееся в нем, но его взгляд зацепился за собственную руку, которая начинала утрачивать привычный для всех вид. Видимо, иллюзия под мощью артефакта, которым он был ранен, утрачивала свою силу, едва не являя миру его истинный лик. Кожа на фалангах пальцев синела, плавным маревом перетекая на всю ладонь и кисть. Локи поймал обеспокоенный и ошарашенный взгляд юного волшебника, который уже приоткрыл рот, чтобы указать своему обожаемому учителю на неожиданную находку, но бог обратил к нему взор, обещающий глупому мальчишке десятки, а то и сотни лет такой мучительной боли, что тот вмиг захлопнул рот.       Впрочем, люди всё равно ведь столько не живут.       — Учитель… — Коул обеспокоенно подбежал к чародею, положив руку на его плечо, на что Стрэндж лишь одарил его предостерегающим взглядом.       — Так волнует твоя ученица? — вкрадчиво поинтересовался бог, вжимаясь спиной в прохладную стену. Та приятно охладила затылок, и Локи шумно выдохнул, когда Чернокнижник весьма нетерпеливо потряс его за плечи. На шум и голоса с прихожей торопливо явился Вонг, на ходу скручивая в руках какие-то древние фолианты. Коул отрицательно замахал головой, и чародей поумерил шаг, стараясь внять происходящему. Стрэндж пригвоздил Локи к стене тяжёлым взглядом, перекатывая между пальцами ткань его рубашки и пиджака. Глаза чародея поблескивали пламенем гнева, и Коул знал, что подобный взгляд не сулит ничего хорошего. Стивен замер и на мгновенье притянул аса ближе к себе, чтобы в следующую секунду вновь вжать в каменную стену. Локи болезненно засмеялся, из груди вырвался сухой кашель, но Лафейсон продолжал издевательски улыбаться, хоть в глазах и темнело от боли; Чернокнижник был всё также жалок в своих никчёмных попытках угрожать ему или вызвать хоть капельнику страха. Локи едва заметно скривил губы: разве он был похож на наивную прорицательницу или мерзкую смертную, чтобы подобные приемы сработали и на нем? Впрочем, ас был уверен, что Чернокнижник вжимал смертную немного в другие поверхности. — Не знаю, заметил ли ты, но я ранен, Чернокнижник, — бог перевёл многозначительный взгляд вниз, где под прорезью ткани сияла кровавая полоса. Лафейсон помнил, с каким мстительным оскалом Дрейк рассек кожу клинком своего меча. Боль приглушала ярость в груди, и принц пообещал себе, что потом обязательно найдет мидгардского ублюдка и отомстит ему за своё унижение.       — Ранен? — Стивен сощурился наигранно обеспокоено, завидев самодовольную ухмылку Локи. Взгляд его на долю секунды задержался на ране аса, и он снисходительно хмыкнул, окрашивая каждое слово в угрожающий шёпот. — Не смертельно, раз так много болтаешь, — его пальцы сильней сжались, золотые искры тронули кончики пальцев и тут же сгорели, словно тлеющие угли. Стрэндж гневно оттащил Локи за шиворот от стены, игнорируя его раздражённое шипение: Локи силился сопротивляться, но тщетно. Стрэндж протащил его в центр комнаты, все пытаясь высмотреть в лживых глазах аса правду, и яростно оттолкнул от себя. Локи сделал несколько спасительных шагов, напрасно пытаясь как-то удержать баланс, и непроизвольно дёрнулся, готовясь ощутить спиной пол, но вместо твёрдого натёртого дерева обнаружил себя в обитом тканью кресле. Он подозрительно сощурился, настороженно рассматривая незнакомый интерьер просторной комнаты, совсем не похожей на ту, где он был секунду назад. Мягкость ткани обманчиво успокаивала напряженные мышцы, но присутствие рядом трех волшебников не давало Локи возможности в полной мере расслабить натянутое до судороги в конечностях тело. Он осторожно положил руку на подлокотник красного кресла, чувствуя дыхание Чернокнижника у себя на макушке. Чародей склонился над ним, упираясь руками в подлокотники, и Локи заметил, что взгляд его уже не такой веский. — Я спрашиваю тебя в последний раз, Локи: где моя ученица?       — Без понятия, Чернокнижник, — его снисходительный тон прервал медленный болезненный выдох, который Бог спешно скрыл за очередным пренебрежительным смешком. — Мы были возле какого-то книжного. И некто… смертная назвала их «приспешниками Мордо», — глаза Стивена обеспокоенно расширились, и он несколько раз моргнул, стараясь скрыть с лица столь явную тревогу. Он выжидающе кивнул, призывая Локи продолжить, но тот лишь презрительно скривил губы. — Они напали на нас. И вот… — он вновь огляделся вокруг, скользя взглядом по обставленной с виду хрупким антиквариатом гостиной, — я здесь, — Локи беспечно повёл плечами, прижимая руку к окровавленному пальто. Заставил себя сохранять притворную маску поверхностной надменности, но Стрэндж заметил, как медленно начал слабеть его голос.       — Они решили нанести повторный удар раньше, чем мы ждали, — Вонг задумчиво погладил пальцами свёрнутый фолиант, рассматривая их раненого гостя. Стивен медленно мерил шагами гостиную, нервно теребя ткань мантии между пальцев. Коул молчал, не решаясь потревожить учителя, и искоса поглядывал на гостя. Локи, заметив осторожный взгляд паренька на себе, угрожающе приподнял уголок губ, и Коул нервно поправил очки, возвращая внимание наставнику. — Стрэндж? — Вонг окликнул его, вывел из минутного транса. Стивен лениво посмотрел на чародея, чувствуя, как растёт образовавшаяся внутри тревога. — Что будем делать?       Стивен прикрыл глаза, стараясь поймать разбегающиеся в сознании мысли. Он коснулся пальцами напряжённых висков, и пульсирующая боль скользнула куда-то в глазницу. Неудачи продолжали преследовать их: его и его учеников. Он сильнее сжал пальцы на висках. Йенна и приспешники Мордо. Йенна и Эшамар. Камень Воды так близко к приспешникам Мордо. Идиот. Чародей зло скрипнул зубами, коря себя за неуместную сейчас прагматичность. Его ученица может быть уже мертва, а он думает о сохранности артефакта, который ей отдал. Но… попади к ним ещё одна часть тетрады, сражаться с Мордо станет ещё сложней; попади к нему часть тетрады, Ровена непременно склонит совет на свою сторону, и вряд ли он сможет помешать ей после подобного провала. Но… попади Йенна к нему… вряд ли она останется жива. Стрэндж злился; пульсирующая боль переместилась на шею, невидимой удавкой обвиваясь вокруг, мешая сглотнуть вязкую слюну. Он глубоко выдохнул; осенний воздух остудил бурлящую кровь, но не разгорячённое сознание. Предательская дрожь беспокойства охладила пальцы, и он отрицательно кивнул, сдерживая обречённый смешок. Стрэндж метался, в беспамятстве слушая замирающее сердце и мерное перешёптывание ветра в гостиной.       Локи со скучающим видом вглядывался в мечущегося в сомнениях Чернокнижника, подперев голову рукой. Коул и Вонг терпеливо дожидались вердикта своего лидера, и бог боялся как бы ему не уснуть, пока волшебник всё же преодолеет свою нерешительность.       — Нужно найти её, — чародей решительно шагнул в сторону выхода, прихватив со спинки дивана Плащ Левитации, но предательский голос сознания тревожно пропел у самого уха:       «Мистер Стрэндж, у меня было видение».       Громкий удар сердца на мгновенье оглушил, заставив его замереть и задохнуться. Нет. Ей он навредить не посмеет. Отравленное страхом сознание рисовало жуткие образы одетых в зелёные мантии чародеев, несущих бессознательное тело прорицательницы к окутанной тенью фигуре Мордо. Она испуганно трепыхалась в его руках, её веки подрагивали от солёных слез, и Стрэндж спохватился, с нескрываемым ужасом глядя на настенные часы.       Локи вскинул бровь, теряясь в догадках, что же ещё такого могло вызвать столь очевидную тревогу в идеально-контролирующем свои эмоции Стрэндже?       — Черт, — он перевёл взгляд на непонимающего Коула и с силой тряхнул его за плечи. — Где сейчас Алия Мор? — глаза Коула удивлённо расширились, и он растерянно открыл рот не в силах ответить на столь неожиданный вопрос учителя. Стивен нетерпеливо всматривался в глаза своего ученика, пока он судорожно пытался вспомнить, чем Алия обычно занимается в подобное время суток. Брови Локи поползли вверх, и он не знал, что поражало его больше: с каким едва контролируемым волнением Стрэндж дожидался ответа парня, или то, каким наглым образом волшебник игнорировал его ранение: кровь уже изрядно испачкала не только мидгардскую одежду аса, но и мерзкое кресло, на которое Стрэндж его так нелюбезно усадил.       — А… учитель, учебное время давно окончено, она может быть, где угодно, — Коул озадаченно хлопал глазами, пытаясь понять, что такого пришло в голову учителю, что он неожиданно вспомнил об Алии. — В такое время они с Майей могут пойти по магазинам, в кафе или даже к нам домой, — Стрэндж ничего не ответил, резко отпрянул, хлопая себя по полам мантии и судорожно прикусывая кулак. Картины в голове становились красочней, и сквозь холодную темноту пустой комнаты он видел хищную улыбку Мордо.       «Как мне найти её, как найти…» — он очертил пальцами воздух, вырисовывая на нём несколько символов, но тут же опустил руку, позволяя искрам опасть и затухнуть. Стивен перевёл взгляд на двойное кольцо с мыслью, что будет искать Алию Мор, пока не найдёт и не убедится, что с ней всё в порядке, но в поле зрения попалась не так давно оставленная им же тетрадь с лесными пейзажами. Стрэндж горячечно сжал в руке картон обложки, спешно листая тонкие страницы, исписанные неразборчивым почерком. Её почерком. Коул поглядывал на него с нескрываемым беспокойством, но вида не подавал, молча наблюдая за действиями наставника. Чародей провёл рукой по одной из страниц, прижимая её ладонью, и с силой дёрнул на себя. Послышался треск — оборванные кусочки бумаги беспомощно поигрывали на ветру, оставив в руке чародея листок с почерком прорицателя. Коул ощутил, как медленно сползли на переносицу очки.       «Алия меня убьёт», — лихорадочно пронеслось в голове юноши, когда страница конспекта оказалась в руке чародея. В голове пронёсся назидательный голос Мор, которая настоятельно просила вернуть все записи в сохранности. Коул испуганно приоткрыл рот, намереваясь возразить столь радикальным действиям, но Вонг ободряюще похлопал его по плечу и отрицательно качнул головой, призывая не мешать попыткам Стрэнджа отыскать прорицательницу. Паркинсон согласно кивнул и пристыженно посмотрел на лист бумаги в руке наставника. Стрэндж глубоко вдохнул, пропуская по венам заряженную магией кровь, и провёл рукой вдоль исписанной чернилами бумаги. Буквы на клетчатом листе медленно поплыли за умелой рукой чародея, оставляя под собой пустое бумажное полотно, с виду никогда не тронутое ручкой. Строчки слов неспешно сливались в хаотичное сплетение, и чернила медленно выцветали, приобретая приятный золотой оттенок. Вскоре стянутые с листа буквы стали отдалённо напоминать золотую пыль, струившуюся под пальцами Стрэнджа, и, когда каждый завиток успел утратить привычную форму, перед чародеями возник едва различимый силуэт Алии и нескольких случайных прохожих, спешивших куда-то по узкому дорожному тротуару. Мужчина игнорировал невзрачные дома и чужие голоса, пробивающиеся чрез показанное ему видение. Люди проносились сквозь золотую пыль, растворяясь в ней, а их голоса тянулись длинным угасающим шлейфом. Стивен внимательно вглядывался в показанные ему очертания незнакомого места, силясь рассмотреть среди десятков прохожих и домов с одинаковой крышей подсказку. На одном из фонарных столбов уличный указатель с потёртой зелёной рамкой гласил «Фултон-стрит 61». «Вот ты где», — Стрэндж довольно улыбнулся, изящным взмахом руки рассеивая мелкую золотистую пыль. Голоса и силуэты исчезли в оседающих на ковёр искрах.       Локи с блеклым интересом рассматривал причудливый танец искр, а после — поражающую детализацию улицы, в которую огоньки магии так проворно сплелись. В другой момент, он непременно отметил бы все плюсы и минусы мидгардского заклинания, но на сегодня земной магии для него было достаточно.       — Вонг, Коул, будьте здесь, — он взял с журнального столика двойное кольцо и бросил пристальный взгляд на сидящего в кресле бога. — Присмотрите за ним, — Локи возмущенно встрепенулся из последних сил, но искрящийся круг возник посреди комнаты и также быстро исчез, когда фигура чародея в красном плаще скрылась по ту сторону портала.       Стрэндж увидел её худые плечи, и зажатое в тисках тревоги сердце вновь забилось ровно. Он облегчённо выдохнул; Алия Мор перед ним безмятежно болтала с продавцом пончиков, изредка одаривая его кроткой улыбкой. Мужчина хохотнул и закопошился в своём вагончике. Стрэндж тревожно огляделся по сторонам. Минуту назад переполненные улицы, казалось, совсем опустели, за исключением парочки подростков, прячущихся за толстым дубом с пачкой сигарет от зоркого взгляда родителей. На улице смеркалось, в холодных сумерках одинокие тени казались зловещими, и застывшее в воздухе смятение насторожило внимательного чародея. К чёрту. Стивен, не долго думая, уверенно схватил девушку за руку, воспользовавшись её временным замешательством, чтобы открыть портал обратно в храм. Алия возмущённо охнула и дёрнулась, стараясь уйти от его цепкой хватки. В синеве вечернего неба она явно приняла его за другого, завидев подле себя искрящийся портал, и вцепилась тонкими пальцами в его руку, предпринимая попытку к бегству. Чародей сжимал тонкое предплечье девушки, искренне надеясь, что его настойчивость не разольётся следующим утром подкожными гематомами в форме его пальцев. Прорицательница отчаянно трепыхалась, упираясь ногами в тротуарную брусчатку и царапая его руку длинными ноготками, и, даже когда они оба прошли золотистую завесу портала, Стивен с трудом поймал её руку совсем рядом со своим лицом. Но прорицательница была непреклонна. Воспользовавшись минутным замешательством поймавшего её за руку чародея, она ловко извернулась на скользком полу, одарив Верховного звонкой пощёчиной, разлетевшейся по комнате хлёстким эхо. Слабый свет гостиной осветил хмурое уставшее лицо Стрэнджа, и девушка испуганно приложила руки к губам.       — Мистер… Стрэндж? — ее пропитанный робостью и недоумением голос трезвил не хуже пощёчины, и Стивен приложил холодные пальцы к горячей щеке с тремя полосами-отметинами от маникюра прорицательницы в попытке унять пульсирующую боль. «Ладно, заслужил», — поразмыслив, справедливо решил чародей, остужая обиду прерывистым выдохом. Алия смотрела на него из-под опущенных век, чувствуя, как внутри плещется горькая обида после утреннего звонка на все те слова, которые он говорил ей в гневе, а потом так непринуждённо обнимал, словно ничего не было. Девушка поджала губы и опустила взгляд, чувствуя подкатывающий к горлу ком и саднящую боль от попыток усмирить непрошенные слезы. Стрэндж смотрел на неё без толики осуждения, но с искренним непониманием в серых глазах. Алия сжала холодные пальцы, чувствуя безмолвный вопрос в его взгляде. Стивен сделал неуверенный шаг, приоткрыв рот для дальнейших объяснений, когда звонкая пощёчина вновь разрезала воцарившуюся тишину, словно кнутом. Чародей опешил, так и застыв рядом с девушкой с приоткрытым ртом; Вонг и Коул, до того спокойно наблюдавшие за Стивеном и Алией, поспешно отвели взгляд в сторону витрин с артефактами, тактично сделав вид, что случившееся осталось ими не замечено; Локи почувствовал, как уголки губ изгибаются в изумлённой ухмылке. Ас торжествующе хохотнул, его веселье тут же нашло отклик в боку, пронзая тело на секунду острой болью. Опешившее лицо Чернокнижника было незабываемым, и Локи отдал бы парочку своих долгих лет, чтобы смертный колдун походил с ним несколько дней.       «А она не так безнадёжна», — Локи перевёл взгляд на не менее удивлённую прорицательницу, сложившую пальцы в извиняющемся жесте. Она прижала ладошки к лицу, испуганно наблюдая за застывшим мужчиной.       — Святая Моргана, простите меня, мистер Стрэндж. Я не хотела! — девушка сделала навстречу мужчине несколько неуверенных шагов, на что Стивен только качнул головой. Алия замерла, коря себя за то, что пошла на поводу у чувств и позволила своей обиде на чародея взять верх над самоконтролем. Слова Майкла всё ещё беспросветно блуждали по её сознанию, но холодный, требовательный ветер города вытеснил подаренное отцом тепло, приумножая в ней утреннею обиду, которая теперь вылилась в подобный неуважительный проступок с её стороны. Она открыла рот, чтобы извиниться перед ним ещё раз, но Стрэндж положил руки ей на плечи, даже сквозь ткань вещей ощущая прерывистый стук сердца девушки. Она была здесь. В безопасности. Всё остальное было неважно. Мор коротко бормотала что-то себе под нос о том, что испугалась, что приняла его за приспешников Мордо, но он лишь порывисто обнял её, вдыхая запах сухой осенней листвы, затерявшийся в её волосах. Алия несмело погладила его по спине раскрасневшейся ладошкой и расслабленно выдохнула, пытаясь унять пробегающую по телу мелкую дрожь.       «А нет, таки безнадёжна», — категорично отрезал бог, с нескрываемым раздражением рассматривая обнимающихся чародея и прорицательницу.       — Кхм, мистер Стрэндж, — под обращёнными на них взглядами Алия заметно смутилась и поспешно отступила от чародея на несколько шагов назад, заводя руки за спину и пряча замерзшие ладошки в задние карманы джинсов, — не хотите объясниться? — Стивен скрестил руки на груди, задумчиво поглаживая подбородок рукой. Алия выжидающе умолкла, но тут она повела головой чуть вбок и пораженно застыла. — Локи? — взгляд девушки зацепился за сидящего в кресле бога, наблюдающего за развернувшейся сценой с безмолвным недовольством. Он словно пытался испепелить их с мистером Стрэнджем взглядом, и прорицательница с легкой тревогой на сердце не понимала, откуда в нём столько оскорбленного гнева. Девушка окинула взглядом его неестественно бледное лицо, заострившиеся скулы, тёмные круги под глазами и ужаснулась, непонимающе глядя на чародея. Спокойное лицо мужчины и его холодный взгляд заставили прорицательницу подумать, что Стрэнджу всё равно, что в его гостиной сейчас истекает кровью асгардский бог. На самом деле, так и было. Стивена мало волновал сейчас Локи и его проблемы, с которыми он буквально свалился в его храм, сейчас волшебника куда больше волновала сохранность жизни ученицы, местоположение которой узнать было не столь просто. Чародей перевёл взгляд на предусмотрительно закрытую Коулом тетрадь и подумал, что вещей Йенны в храме в достатке, чтобы применить заклинание поиска, но почему-то интуиция подсказывала ему, что приспешники Мордо, да и сама Йенна не стали бы привлекать внимание случайных прохожих магическими потасовками, а по сему Зеркальное Измерение было единственным местом, где они могли скрыться от чужого взора. А как известно, поисковые, да и добрая часть других заклятий, в Зеркальном Измерении не действовали.       — О, не хотелось бы мешать вашему пылкому воссоединению, но я по-прежнему истекаю кровью, — возмущённый, приглушенный подкрадывающейся яростью тон Локи вырвал Стрэнджа из раздумий, заставив мужчину скрипнуть зубами от злости. Алия рядом с ним не находила себе места, копошась в сумочке в поисках, как считал Стрэндж, каких-то салфеток или платков. Ключи, кошелек и косметичка, небольшая папка с заметками, любимый вишневый блеск весьма усложняли поиск, и девушка поставила сумочку на столик, впопыхах отвязывая от неё тонкий однотонный шарфик, и решительно сделала шаг в сторону Локи. Стивен остерегающе придержал её за руку, окинув бога оценивающим взглядом. Ас недоуменно вскинул бровь, а воображение уже рисовало красочные картины того, как он пустит тонкий шарф девушки в правильное русло, обматывая им шею Чернокнижника. Может, это немного научит волшебника правильно расставлять приоритеты?       — Да, мы заметили, — в привычном холодном тоне начал чародей, — прямо на мой ковёр. А кто оплатит химчистку? — Стивен скептично изогнул бровь, буквально чувствуя, как плавится кожа на лбу от прожигающего взгляда Локи. — Считай это профилактическим кровопусканием, — Леви на его плечах недовольно повёл подолом, и даже Алия Мор бросила на него осуждающий взгляд. Она сощурила глаза и неодобрительно поджала губы. Стрэндж повёл плечами в попытке прервать копошение Плаща Левитации за спиной и мягко усадил зажавшую в руках шарф девушку на диван. Она дернулась, всё ещё порываясь встать на ноги, но Стрэндж ловко приструнил её непомерное желание крутиться у него под руками. — Оставайся здесь, Алия Мор, — в обращении к ней его строгий назидательный тон смягчился, и чародей слабо улыбнулся, читая искренне непонимание в глазах прорицательницы, — я должен найти Йенну. — Локи чувствовал подступающую тошноту, наблюдая за тем, с какой бережностью Чернокнижник убеждал девушку остаться на месте.       — Быть может, Вы наконец объясните мне, что произошло? — она обеспокоенно дёрнулась, стараясь унять тревогу в пропитанном дрожью голосе. В её взгляде Стивен прочитал призрачные нотки мольбы и страха и нервно облизал губы. Ещё бы. Он буквально похитил её, насильно притащил в свой храм, собирается уйти и отказывается объяснять, что происходит. Стрэндж был готов к тому, что она вцепится холодными ладошками в его руку, скомкает в пальцах ткань мантии, попросит остаться, защитить. Но она лишь смотрела, молча и терпеливо ожидая, что принципиальный чародей удостоит её ответом. — Йен пропала? — её вопрос прозвучал столь нерешительно и вместе с тем так нетерпеливо, что Стрэндж не сразу решился кивнуть, опасаясь, что данный факт лишь лишний раз напугает или же расстроит её. Мор чувствовала, как взволнованно ухнуло сердце в груди, и перевела напряженный взгляд на Локи, словно сдерживая себя от желания накинуться на утомленного мужчину с расспросами.       — Учитель, — голос Коула заставил внутреннее смятение отступить, привлекая внимание Стивена к юному чародею позади него, — быть может, Вам стоит заняться этой проблемой? — Коул бросил многозначительный взгляд в сторону раздражённо взирающего на них бога, а после неуверенно вскинул бровь, как бы намекая наставнику на другую неразрешенную задачу. Стрэндж скептично хмыкнул, устремив взгляд в сторону выхода; очевидно, раненый ас не особо-то и волновал чародея, ведь его ученица уже могла быть в руках приспешников Мордо. Мужчина отрицательно качнул головой, прогоняя прочь навязчивые мысли, окутавшие голову, словно густой дурман. Задыхаясь от беспокойства и сомнения, он мог лишь надеяться на то, что у Йен хватит хитрости избежать прямого столкновения с магами, и всё это как-то обойдётся. Коул заметил смутную тревогу на лице учителя и напористо продолжил. — Помогите… Локи, учитель, а мы с Мастером Вонгом поищем Йен. Если вдруг Зеркальное Измерение откроется, то с большой вероятностью оно откроется в том месте, где было закрыто.       Вонг спокойно кивнул после слов юного чародея, но Стрэнджу все же было не по себе. Нет, он не сомневался в силе своего ученика и друга, но в себе он всегда был уверен гораздо больше. Наверное, это и было причиной того, что он всегда взваливал всё на свои плечи, пренебрегая порой собственным временем и интересами. Он ещё какое-то время смотрел за исчезающими искрами пылающего портала, оседающими на полу после ухода чародеев, и пытался унять ноющее чувство беспокойства и ожидания, сжимающее внутренности в тисках. Нужно было подождать.       — Локи, — осторожно позвала Бога девушка, цепляясь пальцами за мягкую ткань своего шарфа, нервно перебирая его в дрожащих руках, — ты ранен… — голос прорицательницы подрагивал, но звучал достаточно уверенно, чтобы обращение прозвучало как констатация факта. Стивен окинул взглядом хрупкую фигуру девушки, надеясь, что хотя бы что-то за сегодня он сделал правильно.       — Алия, — вкрадчиво начал ас, поглаживая пальцем деревянный подлокотник: медлительность со стороны Чернокнижника ему порядком надоела, — твои способности прорицателя просто впечатляют, — он манерно улыбнулся, и в тусклом свете желтоватой лампы его точёные скулы показались пугающе острыми. Алия возмущенно выдохнула, сдерживая себя от колкого комментария о том, что в положении Локи лучше воздержаться от шуток. Бог заметил, с каким недовольством в глазах посмотрела на него прорицательница, и нашёл в этом крохотную отраду. Лафейсон перевел испытывающий взгляд в сторону Стрэнджа, который явно не торопился оказывать ему помощь.       — Я, конечно, не врач, — девушка демонстративно отвернулась, посчитав, что тратить ценное время на препирательства с Локи весьма нерационально. Алия искренне не понимала, как может бог, пребывая в подобном положении, находить силы и желание отпускать колкие замечания, когда сам израненный сидит в храме у человека, которого искренне ненавидит и который, по воле судьбы, единственный может ему помочь. Мор старалась не думать о том, как Локи оказался в храме мистера Стрэнджа или как получил рану; она просто надеялась, что болтливый ас своим красноречием не отобьёт у чародея и без того малое желание ему помогать, а весь вид молча стоящего вдали мужчины так и кричал, что возиться с Локи он не намерен, — но мне кажется, что с раной нужно что-то сделать.       Стрэндж перевёл на неё спокойный взгляд, но, заметив, как беспокойно подрагивают губы девушки, напрягся.       — Прекрасная идея, — Стивен медленно развёл руками и покрутил на пальце двойное кольцо, — предлагаю отправить его в больницу, — Стрэндж устремил на неё сдержанный взгляд, но упрямо поджатые губы прорицательницы заставили мужчину невольно напрячься. Видимо, Алия Мор действительно обеспокоена состоянием Локи, раз так отчаянно рвётся ему помочь. Эта мысль нашла неодобрительный отклик у него в голове: почему его это волнует? Разве не знал он о мягком сострадательном нраве девушки, когда согласился с решением Тони? И теперь его удивляет та степень неравнодушия, которую Мор проявляет к Богу? Абсурд. Меньше всего на свете он хочет сейчас созерцать Локи в своём храме, даже в таком виде находя его коварство и хитрость опасными. Стрэндж не знает, что творится в голове у лживого бога и на что он готов пойти, чтобы вновь оказаться в его храме. И его это пугает. Правда… он не представляет себе ни одного столь бесстрашного человека, который решил бы взяться за рану аса без угроз и принуждения. Разве что… Кристин. Мысль о бывшей возлюбленной разливается внутри приятным теплом и отзвуками тоски, которая, на удивление, стала растворяться, как утренний июльский туман. Время. Наверное, оно всё же лечит. Он будет думать так, ведь других объяснений нет, и искать их Стивен не хочет. Он убеждает себя, что без него она счастлива и делает счастливыми других, когда спасает жизни их близких, как и сам Стрэндж когда-то. Когда-то очень давно. Чародей улыбается, отпуская мысль о Кристин, словно воздушного змея. На этот раз почти не больно.       Серые глаза Алии Мор смотрят на него с искренним удивлением и толикой недоверия. Похоже, она тоже считает, что подпускать Локи к людям крайне опасно. Стрэндж и сам понимает это; он даже готов поспособствовать введению какого-нибудь транквилизатора, чтобы несносный ас проспал после парочку дней, подарив миру несколько суток тишины и спокойствия. Чародей окидывает взглядом окровавленную руку бога, прижимающую к телу тёмную ткань, и чувствует отголоски совести в глубинах сознания. Мужчина негромко фыркает, отгоняя от себя лишнюю мысль о кратком снисхождении. Алия Мор выразительно вскидывает бровь и упирается ладошками в поясницу.       — Локи, плюс больница и плюс люди… Мистер Стрэндж, это уравнение имеет скверное решение, — она заметно мнётся, когда чувствует испытующий взгляд Стрэнджа у себя между лопаток, и оборачивается, нерешительно облизывая пересохшие губы. Стивен непонимающе щурится, сдерживая желание высказать все свои мысли касательно раны и Локи в целом. Бог довольно ухмыляется, когда мечущий в него молнии чародей медленно тает под взглядом робкой прорицательницы. Гляделки этих двоих кажутся Локи разменной монетой, цену которой каждый раз устанавливает кто-то один. Лафейсон оскорблен и унижен неравным боем с двумя приспешниками Мордо, а теперь он был вынужден терпеливо дожидаться, когда же Чернокнижник сполна налюбуется стоящей рядом девушкой, нерешительно перебирающей пальцами ткань своей блузки. Локи разгневан, но саднящая, увядающая боль во всем теле остужает его эмоции, заставляя напряженный мозг искать развилки решений, в конечном результате которых Чернокнижник всё же удостоит его своим вниманием.       — Чернокнижник, ты же вроде как… — Локи изящно подпирает голову рукой, уложив её на подлокотник, — мидгардский целитель, — он прикрыл глаза, изображая задумчивость, но даже издали Стрэндж видит призрачную насмешку в каждом его действии. Бог смакует каждое слово, оброненное нарочно медленно и неторопливо, увенчанное его медовым голосом, стекающим с губ, словно змеиный яд.       — В прошлом, — после секундной паузы холодно отрезает чародей. Стрэндж отводит взгляд в сторону, наблюдая за отбрасывающим тень стеллажом, лишь бы скрыть искажённый болезненными воспоминаниями взгляд и подрагивающие в немом предвкушении ужаса пальцы. У тела есть мышечная память? Да, он когда-то о таком слышал, но как истинный скептик верил лишь в ту память, центр которой лежал в глубинах височной доли. Он понял, что ошибся, когда несколько месяцев назад попытался снова сесть за руль, и каждая мелкая мышца в пальцах загорелась огнём некогда пережитой боли, пронзая даже кости насквозь. Руки не давали ему забыть о прошлом, и даже самого слова Стрэндж боялся как огня.       — Что ж, — с притворной досадой выдыхает ас, — видимо, был достаточно плох, раз в прошлом, — Чернокнижник рвано выдыхает, и Локи понимает, что попал в самую точку. Маленькая месть за невнимательность к его персоне со стороны Чернокнижника приятно греет тело, и бог отдает себе отчет в том, что он играет с огнем, в который так ловко подбрасывает сухие поленья. Слова аса приходятся хлёстким ударом по гордости чародея, но он так отчаянно держится, так ловко скрывает свой исступлённый, израненный взгляд, что Локи почти верит, если бы не подрагивающий уголок губ и стиснутые зубы, Чернокнижник наверняка хотел бы впиться ему в горло. Алия взглянула на него с безмолвным упрёком, одним лишь взглядом выражая крайнюю степень недовольства. Будь она чуточку смелее, наверняка бы разразилась часовой тирадой о вежливости, такте и деликатности, как Роджерс или искусственное творение Старка, с которым возится надоедливая девчонка, именующая себя ведьмой. Локи уже представляет, как жалобно бы сжимались его ушные перепонки под натиском звонкого и заливистого голоса прорицательницы.       Стрэндж медленно сжимает руки в кулаки, чувствуя, как короткие ногти впиваются в огрубевшую кожу, оставляя красноватые отметины-полумесяцы. Гнилой язык, уста лжеца. Локи знает, куда бить. Будь он здесь двумя годами ранее, для его гнева не стало бы преградой бледное лицо асгардского принца, которое Стивен с безудержным упоением бы приукрасил парочкой назидательных ударов. Вот только был ли в этом смысл? Чародей скользнул рукой в карман и достал найденную утром фотографию, всматриваясь в лица тех, кого он учил смирению, настойчивости и терпимости. Поддаться чувствам — удел слабака, и он был бы последним лицемером, если вопреки собственным словам, позволил гневу захлестнуть закалённый медитациями и тренировками рассудок.       — Нет, — он спрятал фотографию в полах мантии и обернулся лицом к асу, одарив израненную фигуру бога издевательски сочувствующим взглядом, — просто в прошлом. — Стивен сдержанно улыбнулся, заметив, как зло скрипнул зубами бог, и посмотрел на растерянную прорицательницу. — Но… в этом ты права, — чародей согласно кивнул, на что Мор непонимающе сощурилась. Склонив голову набок, девушка терпеливо дожидалась вердикта явно принявшего решение волшебника, — в больницу ему действительно нельзя.       — Мистер Стрэндж, — Алия решительно выдохнула и несмело коснулась его плеча, сквозь ткань мантии и Плаща Левитации чувствуя обманчивое тепло чародея. Она уверенно сжала пальцы на его плече, словно призывая к более решительным действиям. Девушка закусила губу, когда он перевёл на неё пробуждающийся взгляд, в котором, кроме усталости и тревоги, она не увидела прежнего холода и надменности. Мор стремительно отдёрнула руку, убеждая себя, что она вновь выдаёт желаемое за действительное. Что глупое сердце вновь взволнованно трепещет в груди лишь по глупому велению её желаний, которые в данный момент так жестоко играют с её же чувствами, — я понимаю, что Вы не хотите, — мягко начала она. Терпеливое убеждение в её голосе заставило сердце в груди Стрэнджа напряженно застыть; он понимал, к чему она ведёт, но всё никак не решался закончить. И Алия тоже. Больше всего ей не хотелось, чтобы он себя заставлял, чтобы делал то, что наверняка принесёт ему боль, всколыхнёт давно утихший шторм воспоминаний, изливающийся на него, словно солёная ледяная волна, — но Вам придётся сделать это… самому, — на выдохе она почти перешла на шёпот, задушенная безмолвной мольбой его серых глаз. Стрэндж всё молчал, и его немая боль была для Алии пыткой, хуже той, что она испытывала по ночам, просыпаясь в безликом ужасе от неизбежного будущего. Ей хотелось забрать его боль, взять подрагивающие пальцы в свои холодные руки, но она тут же одернула себя от глупых желаний, встречая на лице мистера Стрэнджа терзающих призраков прошлого. Она глубоко выдохнула, с замершим в груди сердцем дожидаясь его ответа.       Стивен был уверен, что былое чувство сострадания, зародившееся после собственного горя, располагало к снисходительности и милосердию, но он был слишком упрям в своей категоричности, чтобы признать забавный факт: взгляд Алии заставлял его чувствовать вину. Обволакивающе чувство безысходности и стыда уже практически атрофировалось, сместив часть неподъемной ноши с его плеч, но сейчас кто-то вновь забросил тяжёлые мешки угрызений совести на его плечи. Стивен перевёл взгляд на виновника зашевелившейся внутри ответственности и тяжело выдохнул. Локи отреагировал на это удивительно спокойно, что заставило Стивена неволей предположить, что гость порядком утомился от колкостей и переосмыслил положение, в котором оказался. Стивен нехотя пришёл к неутешительному выводу: стоило прибегнуть к единственному здравому решению, которое столь безропотно подсказывали ему глаза прорицательницы. Он незаметно коснулся рукой её локтя и проронил над самым ухом:       — Жди меня здесь.       Она послушно кивнула, слепо следуя повелительным ноткам в голосе чародея, удаляющегося в сторону коридора. Алия скрестила пальцы на руках, пряча заледеневшие от волнения и сквозняка ладошки под рукавами элегантной блузки. Стрэндж просил её доверять, просил верить ему, разве может она сомневаться в его словах? Но ведь… неужели все его поступки были сделаны во благо, все те слова, некогда им сказанные в гневе? Мор запуталась, теряясь в контрасте между поступками и словами мужчины. Алия отрицательно качнула головой, стараясь пресечь опутывающие паутиной сомнения мысли. «Никаких эмоций, Алия Мор, хватит давать им вожжи!» — Она медленно выдохнула, стараясь прийти к согласию с самой собой. Её чувства к мистеру Стрэнджу сейчас были её главным врагом, с которым девушка из раза в раз столь отчаянно боролась. Подобный неравный бой с самой собой всегда заканчивался для неё поражением, а торжествующие чувства из раза в раз заставляли девушку придаваться ненавистным часам самобичевания. В этот раз всё будет иначе. Время в ожидании тянулось томительно долго, и, чтобы скрасить молчание и отвлечься от безотвязных мыслей, она предприняла попытку разъяснить для себя хотя бы часть возникших обстоятельств.       — Что случилось? — решительный взгляд Алии застал Локи врасплох, и ас не сразу понял, откуда у робкой прорицательницы вдруг взялось столько смелости, в частности, в отсутствие Чернокнижника. Она требовательно скрестила руки на груди, но в её взгляде всё равно колыхалась тень неподдельного сожаления о его ранении и волнение о незавидной судьбе пропавшей волшебницы. — Где Йен? Ты разве не должен был быть с ней? — бог скучающе вздохнул, когда в голосе девушки скользнули нотки осторожности и привычной манерности. Локи раздражённо фыркнул, услышав ненавистное имя смертной. Он сжал руку, чувствуя, как запекшаяся кровь нехотя позволяла ему шевелить пальцами. Судьба смертной волновала его в данный момент не больше, чем миграция пингвинов, но вопрошающий взгляд Алии заставлял его болезненно поморщиться, когда в сознании всё же всколыхнулась слабая мысль: что же случилось с незадачливой чародейкой? Успела ли она сбежать или всё же попалась в ловко расставленные сети? Почему-то Локи казалось, что от этого зависит, насколько обходителен будет с ним Чернокнижник.       — Алия, ты же предсказатель, — тихо начал бог, хитро сощурившись. — Вот и посмотри. В прошлом, — Локи раздражённо скрипнул зубами, зловеще сощурив глаза. Все вокруг словно помешались на ней, Чернокнижнике и Алии Мор. Эту троицу беспокоило исключительно благополучие и безопасность друг друга, пока он по вине бестолковой ученицы всё того же Чернокнижника вынужден проливать здесь свою кровь. Локи категорически не устраивала расстановка приоритетов чародея, и от открытого заявления об этом его удерживало исключительно желание попасть в наполненный тайными знаниями храм ещё раз. Локи досадливо прикусил губу, покосившись на ранение. Что ж, с благосклонностью норн он явно поторопился. — Или ты пока не довела свой дар до совершенства, и подобные возможности тебе недоступны? — Локи довольно улыбнулся; его гнев и раздражение нашли крохотную лазейку через чувства молодой прорицательницы, и он понял, что не ошибся, когда на мгновенье глаза девушки удивлённо дрогнули, пристыженно поглядывая на него из-под опущенных век. Алия заметно замялась, но в её взгляде бог не нашёл и половины той гаммы чувств, которые мог разглядеть в Чернокнижнике. Впрочем, очевидное чувство вины Мор стало небольшой отдушиной для него, и он надеялся, что был достаточно убедителен, чтобы остаток времени, который они проведут в ожидании Чернокнижника, прошел в тишине.       — Раз ты сохранил способность язвить, значит всё не так плохо, — Мор ловко соскочила с темы, не желая более говорить о том, что разрушало хрупкое чувство равновесия внутри неё. Локи всегда знал, куда бить, делал это глубоко и точно; так, что вывернутая наизнанку душа обрастала кровяной росой, заставляя девушку захлебнуться в собственных прегрешениях. — Не хочешь говорить — твоё право, но когда мистер Стрэндж вернётся, хотя бы сделай вид, что ты чуточку благодарен, Локи, — прорицательница положила руки на коленки, стараясь придать своему укоризненному виду толику строгости. Локи закатил глаза, наблюдая за тем, как поучительно поджались пухлые губы девушки, словно она была строгой воспитательницей, отчитывающей своего нерадивого воспитанника.       — О… — Алия почувствовала обжигающий холод его баритона плечом и невольно дрогнула, бросая спасительные взгляды в сторону коридора. — Поверь, Алия, — Мор чётко услышала каждую букву своего имени, на выдохе оброненную оскорбленным её словами богом, — когда Чернокнижник вернётся, я, уж поверь, выражу ему своё почтение, — надменная улыбка озарила на миг его лицо, окрашивая слова бога в зловещий, предостерегающий оттенок.       Алия согласно кивнула, понимая, что в этой битве ей точно не выстоять. Глаза Локи угрожающе поблескивали в тусклом свете, и Мор была уверена, что даже раненный он куда опасней, чем кажется. Интуиция и чувство самосохранения разумно подсказывали смолчать, и, не привыкшая слушать их, Алия вдруг передумала. Она сплела вместе пальцы, стараясь сосредоточиться на том, чтобы согреть замёрзшие руки, и, когда размеренные шаги вдали стали отчётливыми, расслабленно выдохнула, понимая, что мистер Стрэндж возвращается. Алия заметила, как беспокойно он глянул на наручные часы, и лишь после обратила внимание на светло-серый кейс в его руках. Чародей снял с плеч Плащ Левитации и положил на спинку дивана, окидывая оценивающим взглядом непривычно неприглядного Локи. Леви ободряюще коснулся плеча девушки подолом, и она кротко улыбнулась, чувствуя на коже мягкую ткань.       Стрэндж не долго думая, раскрыл на столике раздвижной кейс для инструментов, долго рассматривая содержимое, словно видел многочисленный инструментарий впервые в жизни. На верхнем этаже расположилось несколько хирургических ножниц и парочка остроконечных скальпелей. «Ножницы Метценбаума, Купера, тупоконечные Рихтера», — Стивен вдохнул и, не касаясь металлического сплава, пересчитал их пальцем, невольно проговаривая в голове до боли знакомые названия. В отражении стального лезвия он увидел себя, но не сразу узнал в надменном и высокомерном отблеске металлического зазеркалья своё лицо. Стивен по ту сторону отражения откровенно смеялся над ним, смотрел с толикой презренной жалости, словно на сломанную испорченную вещь. Доктор Стивен Стрэндж был тенью его прошлого, проскользнувшей в сознание в отброшенном свете его сомнений и нерешительности. Чародей мотнул головой, безликий образ в отражении лезвия растаял, оставив после себя лишь желтоватый блик тусклого света. Стивен резко отдёрнул руку и перевёл взгляд на средний этаж, основную часть которого занимали иглодержатели, корнцанг и парочка зажимов. Рядом с ними в боковых отсеках хранились запечатанные иглы с шовным материалом и несколько пар стерильных перчаток, сложенных ровной стопочкой. На самом нижнем этаже, среди запечатанных шприцов и многочисленных стеклянных ампул Стрэндж хранил то, что меньше всего хотел бы когда-либо использовать: в скрытом отсеке, под боковиной мягкой чёрной ткани, лежали две ампулы морфия. Каркас позвоночника напрягся, протянув за собой мышцы спины, и все тело, казалось, пронзило насквозь раскалённым металлом, когда он нерешительно посмотрел на блестящую кромку изогнутых ножниц. Кольца из сплава, сдерживаемые тонкой шейкой, смотрели на него пристальным испытующим взглядом, раззадоривая, подталкивая его к чему-то, чего сам Стивен совершить не решался. Он заметно занервничал, сжимая пальцами угол стола в попытке унять болезненную судорогу в пальцах; холодная капля пота застыла, медленно скатилась по спине, и его вновь пробрало до дрожи. О чём он вообще думал, когда решил, что сможет? Мужчина прикрыл глаза и потянул на себя замочек, когда вдруг почувствовал чужую руку на напряжённом запястье. Алия осторожно коснулась его пальцев, нерешительно накрывая его ладонь своей. Стивен поднял на неё непонимающий взгляд, стыдясь собственного бессилия и слабости, чувствуя, как невысказанные за долгие годы слова изнутри разрывают горло. Мор затылком ощущала, что волнение чародея не скрылось от Локи, и она знала, как легко он может сейчас передумать. Будучи Верховным Чародеем, защищая реальность, сражаясь с демонами и приспешниками Мордо, Стивен все ещё был человеком, и каждая клеточка внутри неё искренне сопереживала его боли, скрытой за завесой молчания и безразличия. Прорицательница настойчиво сжала его руку, желая, чтобы он почувствовал, как сильно она верит в его успех. Стрэндж долго молчал, в попытке безмолвного несогласия поглаживая её ладонь шершавыми пальцами, пока пылающая в её взгляде настойчивость не заставила его сдаться. Чародей болезненно улыбнулся, понимая, что только что вновь шагнул в прошлое.       — Чернокнижник, это всё умопомрачительно трогательно, но пока вы наслаждаетесь друг другом… — возмущённый тон Локи заставил Стрэнджа невольно закатить глаза. Алия торопливо отпрянула от него, рассматривая, очевидно, весьма занимательный узор на ковре. Ас откинулся на спинку кресла, чувствуя, как холодит горячую кожу пропитанная кровью ткань рубашки и пиджака, и, когда взгляды милующихся чародея и прорицательницы вновь стали принадлежать ему, коснулся груди рукой, побуждая интерес к собственной персоне.       — Да-да, мы помним, — вознеся палец перед собой оборвал его Стрэндж, — ты истекаешь кровью, — цитируя бога заключил чародей, возвращая своё внимание кейсу с инструментами. — И каждое твоё слово заставляет меня лишний раз задуматься, а стоит ли, собственно, с этим что-то делать? — Локи зло шикнул; подрагивающие плечи Чернокнижника и скрытая улыбка в который раз убеждали бога, что мужчина не беден на колкости, хотя с чувством юмора испытывает явные проблемы.       — Мистер Стрэндж! — Алия осуждающе скрестила руки на груди, посылая Стивену испепеляющий взгляд. Стрэндж невинно двинул плечами, выкладывая необходимый инвентарь. — Локи, потерпи немного, — прорицательница предприняла попытку сгладить вновь зарождающийся конфликт, но и эту её попытку бог умышленно проигнорировал, продолжая, судя по хитро сощуренным глазам, генерировать у себя в голове новые выпады в сторону чародея. Девушка посмотрела на игнорирующего затишье мужчину, вслушиваясь в звон металлического сплава, и поняла, что ей становится не по себе. Стрэндж возился с растворами, ампулами и зажимами, а Алия рассматривала интерьер гостиной, цвет обоев и количество украшений на люстре, лишь бы скручивающее предвкушение грядущего зрелища не терзало её сознание приступами подступающей тошноты. Внимательный журналистский взгляд ловко подмечал незначительные изменения в интерьере: кое-где пропали привычные стеклянные витрины, а где-то пустовала стена, ранее украшенная каким-то гобеленом с непонятным для неё сюжетом. Такие мелочи лишь приумножали в ней чувство пристыженной собственным малодушием и безволием вины. Локи рядом с ней подозрительно притих, и, если бы не его болезненное шипение, сопровождающееся малопродуктивными попытками снять пальто и пиджак, Мор бы подумала, что он умер. «Не от раны, так от своего яда», — девушка заботливо придержала рукава, помогая Локи избавиться от лишней одежды. — Давай я помогу? — ас недоверчиво вскинул бровь, но спорить не стал, позволяя девушке себе помочь. Алия проигнорировала его насмешливый взгляд и витающий в воздухе запах железа, складывая вещи бога на спинку дивана. Леви ревниво махнул подолом, но заметивший это Локи счёл подобное действие происками гуляющего по полу сквозняка. Или же его разум настолько утратил ясность, вырисовывая перед глазами абсурдные образы происходящего?       — Спасибо, — с жеманной учтивостью обронил Локи, стараясь разобраться с пуговицами на рубашке. Лица Чернокнижника он не видел, но его спина выглядела достаточно сосредоточенно, чтобы Локи невольно напрягся. Мидгард, мидгардская Башня, мидгардская магия, мидгардская нянька, а теперь ещё и мидгардская медицина. Лекари Асгарда никогда бы не позволили своему принцу истекать кровью, а уж тем более миловаться со своими пассиями у него на глазах. Что ж, профессионализм и компетенция Чернокнижника неспроста вызывали у него вопросы, и не зря внимательный ас озвучил свои догадки зарвавшемуся чародею. Локи довольно улыбнулся, предвкушая, как будет смаковать позор Чернокнижника и будущие разборки в Башне, но когда чародей стал стремительно приближаться к нему с неведомым богу заострённым оружием, ас вжался в спинку кресла напряжённым позвоночником едва ли не до хруста. Чернокнижник присел над ним, рассматривая оставленную мечом рану и ловко надевая перчатки на обрамлённые белесыми шрамами пальцы. Локи шумно сглотнул, когда под пальцами чародея послышался треск стекла, и игла шприца вошла в открытую ампулу, наполняя цилиндр прозрачной жидкостью. Ас покосился в сторону прорицательницы, которая с плохо скрываемым любопытством рассматривала руки Чернокнижника. По правде говоря, её присутствие приносило Локи чувство отдаленного спокойствия, ведь он искренне сомневался, что волшебник рискнул бы при ней открыто навредить ему.       — Что Вы делаете? — Алия робко выглянула из-за его плеча, не без удовольствия отметив, что метавшийся взгляд Локи шёл вразрез всему проявленному им за день высокомерию. Стрэндж сосредоточенно выпускал лишний воздух из шприца, чувствуя заинтересованный взгляд прорицательницы на своих руках.       — Разве не видно? — присущий ему серьёзный тон уже не вызывал у Алии удивления, но когда губы чародея дрогнули в секундной усмешке, прорицательница непонимающе нахмурилась, вглядываясь в тонкие губы мужчины. — Легализую эвтаназию в нашем штате, — на выдохе заключил Стивен, жестом показывая Локи закатать рукав чёрной рубашки. Бог закатил глаза, сдерживаясь от колкого комментария, но повиновался, отметив попытки Чернокнижника шутить жалкими.       — Что? — прорицательница непонимающе приоткрыла рот, окинув чародея негодующим взглядом. Стрэндж готов был поклясться, что, если бы он сейчас не искал вену и девушка не заметила предательски проскользнувшую у него на лице ухмылку, она тотчас же бросилась бы на него с кулаками, взывая к остаткам его совести, которые не теряла надежды найти. Алия подбоченилась и осуждающе поджала губы, чувствуя, как желание отчитать чародея растёт в геометрической прогрессии. Стивен прикрыл глаза и сдержанно хохотнул, стараясь лишний раз не отвлекаться на дивный вид недоумевающей девушки. Локи недоверчиво вскинул бровь, когда чародей резким движением развязал ткань красного пояса и затянул на его руке чуть выше локтя; острие иглы медленно вошло под кожу, уголок губ бога болезненно дрогнул, а искажённый сарказмом голос Чернокнижника небрежно бросил:       — Шучу.       Локи равнодушно наблюдал за действиями Чернокнижника, но в его сознании медленно, но верно бунтовало недоверие. Вопросы сами по себе возникали в затуманенном болью и злостью сознании, и Лафейсон, прислушиваясь к собственным ощущениям, чувствовал приятное тепло, медленно ползущее по вене и согревающее замерзшие руки.       Мор задохнулась в немом возмущении, но виду не подала, зная, что потешит его ещё больше, и в огромном фолианте со списком удавшихся подколов, в существовании которого Алия не сомневалась, Стивен поставит ещё одну галочку, довольно постукивая по столу тонким писчим пером. Внезапный порыв сарказма показался девушке весьма подозрительным, не укладывающимся в образ рассудительного и строгого мужчины, который пытался выстроить Стрэндж. У Алии закрались мысли, что он всё ещё был встревожен, и все его попытки скрыть это были лишь способом самозащиты. Она закусила губу; наблюдать за работой Стрэнджа было упоительно и достаточно любопытно, хотя ранее Мор не замечала за собой интереса к медицинской отросли, несмотря на бесконечные попытки матери так или иначе вызвать тот самый интерес у неё. Странное чувство пробирающей тошноты и зарождающегося энтузиазма соревновались за место под солнцем внутри её сознания, и Алия безоговорочно отдавала его разумному отказу, рассматривая серванты и витрины с артефактами, лишь изредка скользя изучающим взглядом по острым скулам и сосредоточенно поджатым губам чародея, пока трепыхающаяся внутри совесть не заставляла её отвернуться. Девушка активно заморгала, когда Стрэндж протянул ей сначала пояс, а после и пустую ампулу. Мор скосила взгляд на прозрачное стекло с белой наклейкой и оцепенела, для пущей уверенности перечитывая голубоватый печатный текст несколько раз. Этикетка предостерегающе гласила, что пустующая ампула была ёмкостью для морфина. «Ой зря, мистер Стрэндж, вы пробуждаете во мне любопытство…» — Алия изумлённо нахмурилась, перекатывая в пальцах ампулу, ещё отдалено хранившую тепло пальцев волшебника, но так и не решилась поинтересоваться, что требующий лицензию на хранение препарат забыл в Санктум Санкторум? Несомненно, до того, как переквалифицироваться в чародея, мистер Стрэндж был врачом и в медикаментах разбирался гораздо лучше самой Мор, но и Алия не была глупой, чтобы поверить в теорию о том, что со старой работы он прихватил подобного рода «сувенир» просто так.       — Мидгардская медицина… — недовольный голос Локи отвлёк её от размышлений, и Алия послушно бросила ампулу в металлический поднос, решив, что непременно разберётся в этом позже. По упрямо поджатым губам и невозмутимому виду чародея девушка поняла, что способствовать ей, по крайней мере сейчас, он не станет, да и время и место явно не располагали к дедукции. Стивен тихо хмыкнул и отдал девушке шприц, превозмогая желание отломить наконечник и пустить его в увлекательное путешествие по кровеносной системе болтливого бога. — Что ж, — сухо продолжил Локи, опуская рукав чёрной рубашки, — теперь-то я не удивлён, почему люди мрут как мухи.       Стрэндж глянул на него исподлобья, многозначительно вскинув бровь. Довольная улыбка аса сменилась раздражённым шипением, когда он почувствовал холодные пальцы Чернокнижника у пылающих огнём краёв раны. Он предостерегающе дернулся назад, пытаясь непроизвольно уйти от неприятных прикосновений и последующих после них болезненных ощущений, но мягкая спинка кресла настойчиво преградила ему путь.       — Алия Мор, — в приятном голосе прослеживались повелительные нотки, — в моём кейсе на столе, средний этаж, боковой отсек, возьми себе перчатки, — Стивен изучающе рассматривал характер раны, пристально вглядываясь в идеально ровный разрез, оставленный ничем иным, как острием клинка или его лезвием. Он сразу обратил внимание на ауру Локи, спадавшую с тела, словно рассечённая золотая вуаль. Подобное наводило на мысли, которые Стивен активно гнал из сознания рациональными аргументами, где-то в глубине души просто надеясь, что ошибается. Клинок, пронзивший Локи, повредил не только его плоть, но и ауру, и мог принести огромное количество неприятностей в дурных руках; Стрэндж знал лишь один такой клинок, и он покоился под стеклом из тайваньского хрусталя, заговорённого защитными рунами, в его хранилище. Или же… нет?       — А? — Алия Мор недоумённо указала на себя пальцем, хлопая большими серыми глазами в слабой попытке немого сопротивления. Стивен терпеливо выдохнул, понимая, что его настойчивость только усугубит положение дел. Она выставила руки вперёд, понимая, к чему ведёт непреклонный в своих убеждениях чародей, и отрицательно закивала головой. — Мистер Стрэндж, послушайте, я не лучший ассистент. Уж больно…       — Как видишь, другого у меня нет, — Стивен демонстративно осмотрелся и растерянно пожал плечами, стараясь столь невинным жестом немного расслабить напрягшуюся, словно струна, девушку. — Ты, кажется, говорила, что твоя мама врач? — Алия подбоченилась, чтобы возразить, но Стивен прервал её, предостерегающе вскинув указательный палец. — Видишь ли, со времён моей врачебной практики прошло порядком много времени, да и… — он перевёл взгляд на подпирающего голову рукой Локи, — у меня тут рьяные противники земной медицины. Будет нехорошо, если я, скажем… сделаю что-то не так, — Стивен заметил, как нервно дёрнулась бровь бледного, как сама смерть, Локи, и каким испытующим взглядом одарил он вначале его, а потом стоящую в стороне девушку.       Алия Мор беспомощно прикрыла глаза; спорить было бесполезно, пусть испуганно трепещущее в груди сердце умоляло её не соглашаться на столь сомнительное предложение. Она выдохнула, сражаясь с разливающейся по телу дрожью, и потёрла кончики пальцев о ткань джинсов, стараясь сбросить нарастающее беспокойство. Стивен видел, как она старалась не давать волю горящему на языке возмущению; она всегда хотела быть полезна ему, но в подобные моменты опасалась, что может причинить больше вреда, чем пользы. Больше всего она боялась сделать что-то не так, когда он возлагает на неё надежды, просит о помощи, — и Стивену непомерно льстила столь явная участливость.       Алия Мор раскрыла упаковку и дрожащими руками надела белые перчатки. Поглаживая складки тонкого латекса, она старалась отвлечься от отравляющих разум сомнений. Металлический сплав обманчиво красиво блестел, и на гладкой поверхности скальпеля Стивен видел её испуганно подрагивающие губы. Девушка закусила губу в мнимой попытке скрыть растекающееся по телу волнение, дёргающее за ниточки её нервов, словно умелый кукловод.       — Подай-ка мне зажим Бильрота, — Стивен требовательно протянул к ней руку. Алия растерянно осмотрела набор и беспомощно развела руками, обиженно глядя на его спину. Стивен обернулся, непонимающе хмурясь, а после слабо улыбнулся. — Средний этаж, справа от иглодержателя, — испытующий взгляд девушки так и вопрошал: «Неужели Вы серьёзно, мистер Стрэндж?». Последовал терпеливый выдох. — Длинные тонкие ножницы, с зубчиками на кромке, — выдержанно объяснял Стивен, наблюдая, как она тянулась руками к нужному инструменту. — Нет, — Алия резко одёрнула руку, — Стивен кивнул чуть поодаль от зажима, — возьми корнцангом, — Алия послушно кивает и с кошачьей осторожностью продевает пальцы сквозь кольца, цепляя гладкими кромками корнцанга ножку зажима. — Хорошо. Быстро учишься, — Стивен довольно улыбнулся, невольно вспоминая дни наставничества юных резидентов, и нырнул пальцами в кольца зажима. Мышцы рук моментально свело судорогой до хруста костей. Стивен сощурился, но виду не подал. Боль из прошлого вспарывала белесые шрамы, вгоняла острый метал в каждую кость, вкручивая металлические болты до самого основания. Мелкая дрожь пробивалась сквозь агонию, заставляя его помедлить. Локи был на диво спокоен — Стивен понял, когда заметил отсутствие гадкой ухмылки и колкого словца над ухом, и это немного успокоило воспалённый разум. Сколько же нужно морфия, чтобы заставить его замолчать?       Локи погладил кончиками пальцев висок, словно осмысливая некую неведомую истину, и посмотрел куда-то сквозь напряжённого до боли чародея.       — Что ты ввёл мне, Чернокнижник? — на выдохе спросил бог, вперившись в Стивена неодобрительным взглядом.       Стивен, довольный собой, слабо улыбнулся. Сейчас Локи наверняка чувствует, как напряжённые мышцы расслабляются практически против воли, и острая боль отдаляется куда-то вглубь ноющей, расходящейся истомой, чтобы в следующий миг слиться с бегущей по венам кровью. Бешеный стук сердца в висках утихает, дыхание не отдаёт тупой болью под ребрами. Слишком знакомые ощущения, чтобы так просто забыть.       Локи заинтересованно наблюдал, как изогнутая блестящая сталь скрывалась в зияющей ране, и поражался стойкому безразличию и явному отсутствию боли. Стивен видел, как упорно поджимал он губы, упрямством и усилием воли заставлял себя шире распахнуть глаза, чтобы с недоверчивой бдительностью следить за каждым действием равнодушного к его положению Стивена.       — Твоё счастье, что не яд, — Стивен парировал грубо, с привычным цинизмом, плотно сцепив зубы от сковывающей пальцы боли. Мышцы противились приказам сознания, игнорируя его убеждения, предпочитая какой-то инстинктивный животный страх, болезненный опыт прошлого, который Стивен давно хотел забыть. Он крепче сжал в руке инструмент, нелёгким усилием заставляя упрямые мышцы пальцев сократиться так, как нужно ему. Зажим вошёл вовнутрь раны, и Стивен почувствовал, что ещё может пересилить страх. Он также быстро извлёк его обратно, успокаивающе поглаживая блестящий металл большим пальцем, благостно глядя на свою крошечную победу.       — Может, хватит препирательств? Вы действительно не могли найти более подходящего момента? — Алия Мор смотрела на них, точно на неразумных детей, ссорящихся из-за сломанной игрушки, которую не смогли поделить. Руки девушки гневно дёрнулись, чтобы в следующую секунду оказаться в осуждающем положении на бедрах. — Давайте успокоимся, ладно?       Воцарившаяся благодаря ей тишина оказалась недолговечной, и исступлённый ожиданием Локи нетерпеливо поглядывал на увлечённого работой чародея.       — Что ты там копошишься, Чернокнижник? — Локи не мог чувствовать боли, наверняка его изводила сама мысль, что мерзкий земной колдун ковырялся человеческими, изувеченными перстами в его божественной плоти, заставляя задыхаться в возмущении и невысказанном недовольстве. Стивен изумлённо покачал головой: он ведь ввёл ему достаточно много, а добился лишь толики покорности. — Силишься найти там немного храбрости?       — Силюсь отыскать что-то стоящее хотя бы внутри, — перепалка зарождалась с новой силой, и лишь поддерживающий взгляд девушки остановил Стивена от желания вспороть недруга поперёк. — Видишь ли, я впервые оперирую… бога, — Стивен ещё несколько мгновений поглядел на рану и зажал инструментом сочащуюся кровью ткань. — Что ж, зато теперь, если у меня спросят, как устроены асы, я скажу, что точно так же.       — И что же конкретное ты ожидал найти? — Локи издевательски сощурился, не отводя глаз от ловких рук чародея и его строго сведённых бровей, словно сознание его требовательно цеплялось за каждое уверенное движение пальцев, словно усыпленное чувство самосохранения могло расшифровать в отточенных жестах рук какую-то скрытую угрозу.       Украдкой Стивен заметил, с какой уветливостью смотрит на него девушка, невольно любуется тем, как его пальцы управляются с тонкой работой, как терпеливо он выносит колкие комментарии Локи и как самоотверженно пытается ему помочь. Она улыбалась собственным, неведомым ему мыслям, которые Стивен поручился никогда более не читать. Но даже просто думая о ней, он уже ощущал себя преступником.       — Ну… даже не знаю… — с мнимой задумчивость произнёс чародей, подзывая к себе девушку и указывая пальцем на дальний угол кейса. Алия Мор тотчас же подала ему пинцет, и Стивен вновь окунулся в работу. — Несколько сердец, парочка лишних рёбер, — его саркастичные размышления прерывались точными движениями пинцета, захватывающего попавшие в рану мелкие камушки. Алия Мор сдержала подступающий к горлу смешок, наблюдая, как снисходительно изогнулась бровь надменного бога.       Стивен продолжил работу в тишине, а Локи с несвойственным его нраву смирением вдруг поутих. Возможно, он устал от бессмысленных препирательств, особенно, когда понял, что Стивен не даст той реакции, на которую бог так уповал.       — Ты везучий, — вдруг отозвался чародей, поворачиваясь к Алии вполоборота и протягивая руку. — Подай Кохера, он левее, с конца, — девушка вновь щёлкнула корнцангом и захватила нужный инструмент. — О, и стерильную лигатуру, она в боковом отсеке, рядом с перчатками, — Алия наградила его кротким взглядом, и, когда зажим оказался в руках чародея, принялась выискивать нужный шовный материал. Стивен благодарно кивнул и прижал кровоточащий сосуд кромками гемостатического зажима. — Я хотел сказать, что рана не опасна, — Локи задумчиво хмыкнул, явно не видя в происходящем даже косвенного присутствия удачи, а более того — отсутствия опасности, но спокойный ровный тон Стивена явно говорил о другом. — Внутренние органы целы, разрез прошёл по касательной, кровит верхняя надчревная артерия, но это не страшно, — Локи оскорблённо цокнул и закатил глаза, сознательно решив воздержаться от колкого замечания. — Да, она, спасибо, — сдержанно ответил Стивен, когда Алия Мор подала ему нужную лигатуру. Он улыбнулся уголком губ, заметив, как стойко совсем юная, далёкая от медицины девушка преодолевала выпавшие на её долю испытания, и потуже затянул нить; руки почти не противились, изредка негодуя одинокими колкими судорогами в пальцах.       Локи не без удовольствия отметил, что рана перестала кровоточить и пачкать обожаемый ковёр Чернокнижника, однако дальше бог не смотрел. Чародей и Алия плясали над ним ещё какое-то время, однако схема их действий оставалась той же: Чернокнижник давал ей указания, а она послушно приносила орудия мидгардской медицины ему в руки, изредка ас слышал звон метала, когда чародей бросал на овальный поднос окровавленные инструменты. Локи почти потерял счёт времени, вместе с болью, казалось, исчезло и ощущение реальности, сознание обволакивала матовая дымка упоения и блаженства, и он растворялся внутри неё, словно февральский лёд под скупыми лучами утреннего солнца. Ас смерил изогнутую иглу с длинной нитью изучающим взглядом; Чернокнижник и Алия перебрасывались короткими фразами, которые иногда заканчивались его мимолётной улыбкой. В такие моменты Локи ощущал приступы тошноты, но уговаривал себя молчать, более того, судя по стягивающимся краям раны, работа чародея подходила к концу. Прорицательница открыто любовалась ей, всматривалась в напряжённую спину и лавирующие между нитей пальцы. Она так очевидно была влюблена, что богу хотелось смеяться. Чувства смертных такие же хрупкие, жалкие и ничтожные, как и сами люди.       — Локи, — она тихо позвала его, осторожно трогая за плечо. Локи повёл головой, скидывая окутавшую его полудрёму, — тебе лучше? — бог устало потёр переносицу, чувствуя, что всё же ослаб. Полудрема настойчиво просилась в сознание, но Локи гнал от себя заманчивое сновидение подальше, не желая открываться перед Чернокнижником ещё больше. Что-то неприятно охладило кожу, и в воздухе возник стойкий запах алкоголя. Чернокнижник бросил на поднос инструмент с изогнутой иглой и пару перчаток. — Мистер Стрэндж уже закончил, — мужчина перевёл взгляд на рану, сшитую несколькими аккуратными швами, и с нескрываемой досадой подумал, что асгардские лекари никогда бы не позволили увенчать тело принца лишними шрамами. Оставалось надеяться, что его божественное тело справится с подобной проблемой. Лафейсон лениво пошевелил пальцами, стараясь вернуть утраченный контроль над телом. Всё внутри слабо колыхнулось, мышцы рук стянуло болезненной истомой, которая тут же испарилась, стоило лишь богу оборвать движение затекших пальцев. — Почти как новенький, — девушка ободряюще улыбнулась, заметив, как недовольно поджал уголки губ Локи. Стрэндж стоял в стороне, вытирая с рук остатки чужой крови. Благодарности он не ждал, хотя не отказался бы. Но, судя по сжавшимся в оскорбленном изгибе губам Локи, про «спасибо» действительно можно было забыть.       — Что значит «закончил»? На мне по-прежнему кровь, — бог демонстративно провёл пальцем по местами запёкшейся крови, рассматривая тёмно-багровые пятна. Рука всё ещё нехотя реагировала на его мысленные приказы, но расслабленные мышцы уже более охотно сокращались, позволяя Локи нагнуть шею вниз, с недовольством рассматривая свой изувеченный бок. Мор тяжело вздохнула, возвела взгляд к потолку и, судя по затянувшемуся ответу, посчитала до десяти.       Её сопереживание богу едва выдерживало саркастичные нападки, но всеведущее понимание заставило прорицательницу оказаться на месте Локи: вначале ему приходилось терпеть боль, после чего, тратя последние силы, язвительно парировать каждое фривольное замечание мистера Стрэнджа. Мор могла лишь представить, насколько оскорбленным он чувствовал себя, поэтому, переступая через свой страх перед ним, всё же нашла в себе смелость помочь ему.       — Мистер Стрэндж, могу я взять тёплой воды и какое-нибудь полотенце? — Алия сложила руки в вопрошающем жесте, на что чародей лишь издевательски хмыкнул.       — Мы храним половые тряпки в кладовке, — холодно отрезал мужчина, накрывая использованные инструменты тканью. Убийственный взгляд Локи пощекотал ему правую лопатку, но Стрэндж даже не обернулся. На сегодня с него хватило снисходительности. Алия сложила руки на груди и улыбнулась, глядя на него с толикой теплоты и гордости. Она знала, что за упрямством Стрэнджа скрывается больше человечности, чем в тех, кто открыто демонстрирует её на публику, и не ошиблась. Чародей отнёс инструменты в ванную и вернулся со сложенным вдове полотенцем. Мор принюхалась к лавандовому запаху кондиционера и умилилась. — Тёплая вода в ванной, — Стивен забрал со стола оставшиеся инструменты и удалился, и юная прорицательница надеялась, что ненадолго.       Локи смотрел на неё выжидающе, и Алия была вынуждена послушаться. Вода в ванной и впрямь была тёплой; рядом с девушкой молчаливый Стрэндж возился с окровавленными инструментами, окуная блестящий сплав в замысловатый раствор антисептика, и она не решилась заговорить с ним первая. Она посмотрела на его мокрые дрожащие руки, и только воспитание и уважение к нему удержали её от желания прижаться к его груди и долго-долго говорить, как сильно она им гордится. Но Алия просто набирает воду и уходит, справедливо решив не переходить черту. Локи громко сетует на то, что в Асгарде за подобные методы лечения отрезали бы руки, и Алия слушает его через слово. Из головы не идут его руки, которые, казалось, дрожали пуще обычного. Мор убеждала себя, что чародей хорошо держался, что он заслужил немного тишины и спокойствия, но её беспокоило, как легко он подавался в объятия одиночества и молчания, добровольно ограждая себя ото всех, кто готов ему помочь.       — Ты вообще меня слушаешь? — Локи пренебрежительно поджал губы, наблюдая, как девушка выжимает впитавшее кровь и воду полотенце. Отсутствующий взгляд девушки и встревоженно поджатые губы наталкивали аса на определенные выводы, и он догадывался, чем, вернее, кем были заняты мысли Мор. Прорицательница согласно кивнула, продолжая аккуратно вытирать тело бога от крови и дорожной пыли. Лафейсон смотрел на её подрагивающие ресницы и понимал, что ведёт монолог. Он недовольно окинул взглядом свою рубашку и расстроено вздохнул, приглаживая дорогую чёрную ткань.       — Всё нормально? — вдруг отозвалась девушка, заметив внезапную активность бога. Она осторожно провела мокрой тканью по запекшейся на коже крови, изредка бросая обеспокоенные взгляды на бледное лицо Лафейсона, надеясь, что каким-нибудь неаккуратным жестом не принесет ему новую волну боли.       — Нет, — недовольно протянул бог, хмуря ровные брови, — раз уж ты спросила, то от мидгардских чародеев я несу одни убытки, — Алия кротко хохотнула, завидев, как тяжело воспринял мужчина порчу своего гардероба. Локи посмотрел на задумчивую прорицательницу и ухмыльнулся, решив озвучить свои скромные предположения о них с Чернокнижником в виде очередной остроты, но внезапно вернувшийся в гостиную чародей испортил всё своим появлением.       — Мистер Стрэндж, Вы в порядке? — вниманием прорицательницы вновь завладел её герой, и Локи едва ли не завыл от жгучего чувства раздражения, которое он испытывал каждый раз, стоило кому-то начать лебезить перед ненавистным мидгардским колдуном. Локи зло скрипнул зубами, коверкая голос Мор у себя в голове. По крайней мере, его бок стал выглядеть немногим лучше, чем был, и он надеялся, что прорицательница закончит своё дело до того, как мерзкий Чернокнижник утащит её в свою паутину.       — Да. Не считая мерзкого чувства дежавю, — Стрэндж скосил взгляд на склонившуюся над Богом девушку и ощутил предательский укол ревности под ключицей. «Что это за мерзкое чувство? — проскользнувшая в голове мысль отдалась во рту горечью, когда руки Мор непроизвольно коснулись обнажённой кожи аса. — Уймись, ты сходишь с ума, Стивен Стрэндж!» — мужчина сглотнул вязкий комок горькой слюны и резко отвёл взгляд, бросая на стол пластинку с таблетками. — Это железо. Ты потерял кровь, так что выпей, — чародей поставил рядом стакан с водой и вновь зацепился взглядом за опустившую в воду полотенце прорицательницу. — Идём со мной, — Он поманил её пальцем, круто разворачиваясь на пятках, и замер, какое-то время вслушиваясь в разошедшийся эхом скрип половиц. — Попытаешься напакостить или что-то украсть… — обманчиво вкрадчивый тон был полон безмолвного предупреждения. — В прочем, Леви, — артефакт, услышав зов своего хозяина, мгновенно оживился, перекатывая по воздуху красную ткань. Плащ Левитации преданно мотнул воротником и возник рядом со Стрэнджем, указывая краешком подола на недоумённо приоткрывшего рот бога.       «Борода Одина…» — пораженно подумал он, осматривая летающую красную тряпку.       — Присмотри за ним, пока мы не вернёмся, — плащ согласно мотнул воротником и подлетел ближе к асу, выражение лица которого сложно было описать всяким земным словом. Он недоверчиво оглядел артефакт с ног до головы, силясь найти хотя бы какие-то отблески магических нитей, позволяющих красной тряпице так свободно левитировать в воздухе. Алия покосилась на Леви и послушно последовала за удаляющимся из гостиной чародеем, ведущим её коридорами куда-то вглубь храма. Мор шла за ним попятам молча, изредка поглядывая на попадавшиеся на пути витрины с артефактами и лоскуты ткани гобеленов, и когда Стрэндж наконец открыл с виду неприметную дверь и галантно пропустил её вперёд, девушка изумлённо застыла, завидев не что иное, как просторную кухню. — Присаживайся, — Стивен кивнул на уютный стул у окна и ловко подхватил с подоконника давно остывший чайник. — Я сделаю тебе чаю, — Алия опешила, растерянно хватая губами воздух, хотела возразить, но передумала, завидев, как под одной из конфорок разгорается пламя.       — Что же Вы… ох, стойте, — Мор подбежала к чародею, осторожно отталкивая его боком чуть в сторону, и схватилась пальцами за ручку крана, немного сбавляя огонь. — Зачем такой большой огонь, мистер Стрэндж? — девушка добродушно улыбнулась, наблюдая, как растерянно он почесал затылок. Они на миг встретились взглядами, но Алия спешно отвернулась, поглаживая пальцами прядь светлых волос. — Знаете, чтобы не говорил Локи… — она на секунду замялась, после чего подняла на него взгляд и решительно продолжила, — но сегодня Вы очень хорошо держались, — прорицательница заметила, как быстро он спрятал пальцы в карманах мантии и отстранился. Она вновь сдержала порыв иступленной нежности, наполняющей сердце от одного лишь взгляда на смутившегося мужчину.       — В былые дни я делал это лучше, — он мельком глянул на наручные часы с толикой досады и недовольства. — И быстрее.       — Мистер Стрэндж, Вы можете помнить прошлое… но не стоит им жить, — Алия положила руку на его напряжённое плечо, заглядывая в глаза мужчины со всем невысказанным теплом, хранившимся для него глубоко в её сердце. Стрэндж перевёл на её руку утомлённый взгляд, и уголок его губ дрогнул в мимолётной полуулыбке. Мор медленно оторвала пальцы от тёплого плеча чародея, чтобы в следующую секунду почувствовать его руку на своём запястье. Алия замерла; Стивен медленно развернулся к ней, осторожно приобнимая свободной рукой за тонкую талию. Девушка дрогнула, чувствуя разливающееся по коже тепло и привнесённое им чувство спокойствия; сердце глухо отозвалось в груди, выстукивая причудливый ритм в такт её трепещущим пальцам. Мор подалась вперёд, когда тёплая рука мужчины чуть надавила, призывая её подойти, прислониться к его твёрдой груди, услышать размеренный стук его сердца под каркасом островатых рёбер и перекатывающихся горячих мышц. Стрэндж её обнял, прижал к себе почти до хруста лопаток в плену сильных рук, и Алия жалобно пискнула, когда испуганно дрожавшему сердцу стало совсем тесно в грудной клетке. Он зарылся рукой в её волосы; Алия робко уткнулась холодным носом ему в шею, пряча охвативший щеки румянец от наблюдательного чародея. Мор сжала пальчиками плотную ткань его мантии, вспоминая их утренний разговор, сказанные им слова, своё видение и внезапное похищение Верховным Чародеем. Она запуталась. Глупая привязанность и любовь вытесняли горькую обиду, которую она обещала себе помнить. Но сейчас он опять был рядом, гладил, обнимал, и Алия ненавидела себя за то, что от этого ей было хорошо, что это было ей нужно. Мужчина отстранился, мягко взял её лицо в свои ладони, заправляя за ухо потревоженную золотую прядь. Их взгляды вновь встретились, но бежать было некуда; Алия задохнулась. Его дыхание опалило губы, и она безвольно поддалась вперёд, прикрывая глаза, поглаживая пальцами его руку. Стрэндж склонился над ней, совсем близко, посмотрел на её подрагивающие ресницы, — нет, он больше не будет играть с её чувствами, — и рвано выдохнул, прижимаясь губами к её холодному виску. Мор очнулась, неподвижно замерев в руках чародея, чувствуя его тёплые чуть шершавые губы на своём виске. Он так крепко прижался к ней, что нежная щека зачесалась от прикосновения его покалывающей бородки. Алия улыбнулась, сдерживая в уголках глаз непрошенные слезы, и подалась к нему навстречу, обнимая руками за шею.       — Спасибо тебе… — его тихий шёпот над ухом слился с негромким свистом закипающего чайника.

***

      — Касательно моих слов сегодня утром… — вкрадчиво начал мужчина, задумчиво постукивая пальцами по чашке. Алия посмотрела на него понимающе, а после потупила взгляд в свою чашку, рассматривая плавающие в янтарной жидкости ягоды шиповника. Они сидели молча почти двадцать минут, пока Стивен не решился обсудить с ней неприятный случай.       — Вы были правы, — вдруг отозвалась прорицательница, крепче сжимая пальцами тёплую керамику. Кончики пальцев бессвязно скользили по гладкому боку кружки, и Стивен тщетно пытался разгадать незамысловатый узор её движений. — Мне действительно стоит научиться контролировать это. Свой дар, — она постаралась улыбнуться, но почему-то передумала, нервно облизывая пухлые губы. Стрэндж был уверен, что девушка, размышляя о случившемся, вновь видит во всём этом свою вину, и впервые за всё время он с ней не согласен. Но Мор знала, что будь она чуточку решительнее, позволь она совести всё же заставить себя беспокоиться о целостности и безопасности не только своей семьи, но и других людей, всего этого бы не было. Мистеру Стрэнджу бы не пришлось ломать себя, вновь впуская призраков прошлого в свою жизнь; Локи бы не пришлось терпеть мучительную боль, переступая через остатки разбитой гордости, позволяя ненавистному волшебнику оказывать себе помощь. А Йен… Алия мотнула головой, лишь радуясь тому, что потревоженная произошедшими событиями интуиция услужливо молчала, а значит, была надежда, что ученица мистера Стрэнджа смогла избежать ужасной участи.       — Я был зол после случившегося, — решительно прервал её внутренний самоанализ Стрэндж. Алия перевела на него задумчивый взгляд. — Не воспринимай мои слова неправильно, — его пронзительный взгляд смотрел в самое сердце, и Алия почувствовала, что не может свободно дышать предательски скованными лёгкими. Стивен хмыкнул и на мгновение прикрыл веки, позволяя девушке рядом немного расслабиться. Он погладил пальцами подбородок и испытующе нахмурился. — Но если ты думаешь, что тебе стоит заниматься своим даром, я не буду против. В связи с последними событиями… мне бы не помешал прорицатель, — он слабо улыбнулся, и Мор невольно ответила, делая первый несмелый глоток.       — Я давно думала об этом, — она обвела пальцами контур ободка и выпрямила затёкшую спину. На душе было непривычно тихо, и Алия с удивлением осознала, что испытывала сейчас умиротворенное спокойствие сродни тому, что она чувствовала рядом с отцом. — Всё это время мои отношения с магией были зациклены на том, что я отрицала её роль в своей жизни, — Мор отрицательно мотнула головой, прогоняя прочь непрошенные мысли о Стэйне и его злых словах, в которых теперь она могла разглядеть крошечное зерно правды. — Но раз у меня есть Велиар, и я… почти прорицатель, может, мне действительно стоит взять себя в руки? — она перевела на него настороженный взгляд, ожидая увидеть в глазах чародея хотя бы отблеск слабого одобрения.       — Я постараюсь помочь тебе, какой бы выбор ты не сделала, — плещущаяся в его взгляде теплота сменилась хмурой строгостью. — Главное, чтобы он не навредил тебе.       Девушка виновато закусила губу, вжимаясь в спинку стула в попытке скрыться от тяжелого взгляда мужчины. Стрэндж обескуражено хмыкнул, когда юная прорицательница приподняла руки и кротко хохотнула, намекая строгому чародею, что сдаётся пред его холодной суровостью. Одному он был рад — хотя бы кто-то в этом храме в нормальном расположении духа: ест пончики, живёт обычной жизнью и приходит в ужас, когда кто-то нарушает привычный порядок вещей. Эта девушка ещё пару часов назад свирепо трепыхалась в его руках, яростно вгоняя острые ноготки в его щеку, а сейчас смотрит в его глаза с таким теплом и трепетом, что иглы совести входят в податливое сердце почти без сопротивления.       — Если твоя интуиция подскажет тебе о приближающейся опасности… у тебя ведь всё ещё стоит мой номер на быстром наборе? — Алия достала из кармана телефон и протянула Стивену, нажимая указательным пальцем на экран блокировки. Панель быстрого набора строго гласила «Мистер Стрэндж», и мужчина расслабленно выдохнул, возвращая телефон прорицательнице. — Постарайся меньше покидать дом, избегай лишних глаз, тёмных и безлюдных переулков, — Стрэндж по очереди загибал пальцы, непроизвольно окрашивая свой тон наставляющими нотками. Алия молча слушала его, упираясь руками в колени, словно послушный ребёнок под взглядом ответственного родителя. — Ради собственной безопасности… постарайся не оставаться одна.       — Да, мистер Стрэндж, но как же Локи? — Мор беспомощно развела руками, заставив Стрэнджа непонимающе вскинуть бровь. — Я ведь не могу сидеть с ним в Башне круглосуточно. Мистер Старк и другие Мстители этого просто не вынесут, — девушка многозначительно загнула указательный палец перед лицом чародея. — Более того, пока Велиар присматривает за моей сестрой, я всё равно бываю одна, — она загнула второй палец; Стрэндж недовольно скрестил руки на груди. — Редакция, университет… я не могу прятаться за чужими спинами.       — Не переживай о Локи. Эту проблему я уж точно могу решить, — Стивен перевёл взгляд в сторону выхода в коридор, надеясь, что где-то там, в одной из гостиных, Локи не пустил его артефакт на тряпки, или же излишне ответственный к работе Леви не придушил опрометчиво решившего нашкодить бога. — Ведь в том, что ты с ним возишься есть и моя ви… моё упущение, — Стрэндж закашлялся, игнорируя внимательный взгляд девушки на своих губах. Мор улыбнулась, но предпочла сделать вид, что не заметила краткую оговорку, предательски соскользнувшую с языка волшебника. — Я не могу обещать, что избавлю тебя от него полностью, но попытаюсь сделать так, чтобы он доставлял тебе чуть меньше проблем.       — Мне жаль, что я всё ещё доставляю Вам проблемы… — девушка виновато закусила губу, пряча стремительно краснеющие щеки в чашке. Клубящийся пар остывающего чая некстати всколыхнул в памяти образ строгой женщины, по-хозяйски разместившейся в её любимом кресле. Мор почувствовала отдаленное чувство вины перед волшебником, ведь с тех пор, как Ровена посеяла крохотное сомнение в ней, девушку то и дело посещали безрадостные мысли, что мистер Стрэндж мог пользоваться ею. «Какие глупости… — обреченно выдохнула она, вглядываясь в дно кружки, — зачем мистеру Стрэнджу такой бестолковый прорицатель, как я?» — Алия обхватила кружку пальцами, стараясь удержать в керамике ускользающее тепло. Госпожа Ровена каждым своим визитом приносила вместе с жасминовый ароматом парфюма тяжелые мысли о её будущем. Женщина будто сама была прорицателем, предугадывая последующие события, которые непременно повлекут для совестливой девушки определенные последствия. И Мор могла лишь коротко задуматься, а может хранительница была права? Нет, не в том, что мистер Стрэндж пытался манипулировать ею и её чувствами к нему, а в том, что ей… стоило укротить свой дар, который, подобно переменчивой погоде, радовал её то яркими вспышками видений перед глазами, то, наоборот, рассеивался и путался между пальцев, как ускользающий утренний туман.       Мор нерешительно прикусила губу, вспоминая слова Майкла.       — Поверь, Алия Мор, в сравнении с проблемами, настигшими нас сейчас, ты — наименьшая из зол, — мужчина поставил локти на стол и плавно опустил подбородок на сплетённые вместе пальцы, впиваясь в юную прорицательницу требовательным взглядом. — Обещай, — настойчиво произнёс он, хмуря густые брови.       — Что обещать? — девушка непонимающе моргнула и напряглась, чувствуя лопатками твёрдую спинку стула. От взгляда чародея по телу пробежал предательский холодок, и даже тёплая чашка у неё под пальцами казалась холодной. Предавшись терзавшим её мыслям, девушка к собственному стыду упустила нить разговора и теперь могла лишь непонимающе хлопать глазками, силясь уловить причину изменений в голосе мистера Стрэнджа.       — Что будешь осторожна, — его взгляд такой же свинцовый и властный, но в голосе звенело беспокойство. Алия понимающе кивнула; ещё одна маска Стивена Стрэнджа с глухим треском рассыпалась прямо у неё на глазах, ведь за ликом надменного и строгого родителя прячется небезразличный мужчина, отчаянно пытающийся убедить окружающих в обратном.       — Обещаю, даю слово прорицательницы, — она протянула к нему руку, зажимая к ранее поджатым пальцам безымянный, и смотрела на свой мизинец с толикой детской радости и ностальгии. Подобное для неё было сродни Непреложному Обету, но Мор справедливо решила, что будет лучше не озвучивать подобную мысль при строгом волшебнике. — Если не верите, можем поклясться на мизинчиках, — Стрэндж застыл, словно статуя, в немом вопросе приоткрывая рот, но так и не решаясь ответить. Незаметная складочка между бровей вновь стала отчётливой, и прорицательница отметила, что с юмором у мистера Стрэнджа явно не сложилось.       — Алия Мор, ты думаешь, что я шучу? — он постучал пальцами рядом с протянутой ему рукой, искренне уверенный в том, что Алия Мор над ним потешается.       — А Вы думаете, что я шучу? — голос её показался Стивену непривычно строгим и решительным, и мужчина нехотя подался навстречу прорицательнице. Сумасшествие. Он медленно протянул ей руку, сжимая увенчанные шрамами пальцы так, чтобы свободным остался только мизинец. Тонкий пальчик девушки осторожно сжал его, и она улыбнулась, заставив чародея прикусить губу, сдерживая глупую улыбку. — И Вы обещайте, мистер Стрэндж. Обещайте, что будете осторожны, — Стрэндж кивнул, наклоняясь к ней, и произнёс одними губами.       — Даю слово Верховного Чародея, — сдержанный оттенок его приятного баритона располагал к доверию, и Алия не хотела сомневаться. Она напоследок крепко сжала мизинец мужчины своим и покосилась на стоявшую чуть дальше от них чашку.       — Предлагаю угостить Локи чаем, что скажете? — Стивен издевательски поджал губы и приоткрыл рот, когда Алия возвела вверх указательный палец. — Нет, ничего не говорите, — мужчина пожал плечами и поднялся, протягивая руку прорицательнице. Алия изобразила изумление и элегантно вложила в руку мужчины чашку, наслаждаясь недовольным взглядом мужчины. — Идёмте, мистер Стрэндж, пока Локи не разобрал Ваш храм по кирпичикам, — Стивен спорить не стал, справедливо решив, что толика истины в словах девушки всё же имеется. И какого было его удивление, когда помимо послушно сидящего в кресле бога чародей обнаружил вернувшихся Вонга и Коула. — О… — Алия замерла, встречаясь с хмурым взглядом друга. — А я… принесла тебе чаю, Локи, — бог оторвался от изучения капель собственной крови на одежде и одарил прорицательницу нечитаемым взглядом.       — Спасибо, Алия, ведь это то, чего я так сильно жажду, — он недовольно шикнул на прошедшего мимо него Стрэнджа; красная тряпка, отчаянно мешающая богу сделать лишнее движение, скользнула на плечи Чернокнижника с такой преданностью и обожанием, словно отсутствовала на привычном месте несколько столетий. Прорицательница опять пропустила мимо ушей его колкость, поставив перед мужчиной чашку с дымящимся чаем, и ас заметил, как дрогнул уголок её губ в слабой улыбке, когда она увидела, что оставленных Чернокнижником таблеток стало меньше.       — Ничего? — она обеспокоено посмотрела на чародеев. Коул отрицательно качнул головой, и девушка заметила отметины от гари на его мантии. Стрэндж сел напротив Локи, испытующе глядя на наручные часы, словно они были виновниками всех неудач, постигших обитателей Санкторума. Коул заметно нервничал, вперившись взглядом в узорчатый ковёр. Смятение и тревога искрили на кончиках пальцев: ему пришлось вернуться к учителю ни с чем.       — За нами следят, Стрэндж, — складывая руки на груди, заключил Вонг. Стивен поглаживал подлокотник; осевшие после разговора с прорицательницей чувства вновь дают о себе знать, отзываясь болью безумной вины и страха, что его ученица может так и не вернуться в храм. — За нами всеми. Мы с Коулом заметили слежку у Вашингтон-Сквера и весьма удачно, хочу заметить, — чародей похлопал задумчивого юношу по плечу, но тот лишь холодно кивнул, погруженный в собственные мысли. Стрэндж впился ногтями в мягкую обивку, чувствуя, как волна гнева охватывает остывшее сознание с новой силой.       — Я иду, — он не выдержал гнетущей тишины и стремительно встал, одёргивая подкатанные рукава мантии вниз. Непонимающий взгляд Вонга так и взывал: «Куда?». Локи наблюдал за ними со скучающим равнодушием. — Ограбление, нападение, слежка. Мордо утратил всякую честь. Пора напомнить о себе, — он уверенно зашагал к выходу, но Вонг успел поймать его за рукав мантии, заметив, как облегчённо выдыхает сидящая рядом Алия.       — Охлади разум, Стрэндж. Эмоции здесь ни к месту, — чародей указал раскрытой рукой на покинутое мужчиной место, и Стрэндж заметил, что мантия друга также покрыта тлеющими отпечатками чужого колдовства. Стивен сжимает челюсти до злого скрежета, но заставляет себя дышать. Дышать и думать. Мордо этого хочет. Мордо этого ждёт. Мордо пытается выманить его, хочет открытой войны, но действует чужими руками через дорогих ему людей. «Трус», — Стивен присаживается на подлокотник, зарываясь пальцами в волосы, прикасаясь к горячей коже и пульсирующим от исступления вискам.       Время тянулось мучительно долго в молчании; каждый из них думал о своём и каждый был начеку. Стивен всё порывался отправиться на поиски Йенны, но Коул и Вонг отговаривали его разумными доводами. Идти без плана было глупо, но ещё глупее было ждать, делать себя заложником времени и терзаний совести. В притаившемся безмолвии он различил звонкий шлепок — так ударяется влажная кожа о твёрдую поверхность, за ним последовал приглушённый стук капель о половицы, словно в прихожую нагрянул робкий весенний дождь. Стивен поднял глаза и заметил, как напряглись остальные, но их волнение, как и его, быстро уступило место горестному изумлению, когда в дверном проёме показалась хрупкая фигура Йенны.       Стивен замер, не в силах выдавить из себя ни слова, лишь смотрел на бледное от ужаса и боли лицо, увенчанное сочащимся кровью порезом на щеке. Пряди волос прилипли к влажной от испарины и крови коже, сухие губы, покрытые запёкшейся корочкой, хранили призрак пережитой битвы. Взгляд его невольно нашёл источник шума разбивающихся капель — руки его преданного и незаменимого книгописца были изувечены глубокими ранами, сокрытыми под плотно стиснутой кожей пальцев. Не сговариваясь, они с Коулом бросились к девушке, и Йенна, почувствовав наконец безопасность рядом с наставником и товарищем, расслабилась в их руках, едва не провалившись в беспамятство. Коул помог ему усадить девушку на диван, и Стивен легонько похлопал её по щеке, чтобы сознание не растворилось в дымке надвигающейся дрёмы.       — Привет, — беззвучно прошептала она. Йен откинула голову на спинку дивана и невольно встретилась взглядом с Локи. Стивен без толики сожаления стал препятствием для их взглядов, заметив, каким презрением наградил её бог, и склонился над девушкой, что заботливый отец над неразумной дочерью. Йен слабо кивнула Алии Мор, завидев, как девушка испуганно и сочувствующе спрятала лицо в ладонях. Стивен мягко коснулся рук Йенны своими, раскрывая изувеченные ладони; Йен рвано выдохнула, когда его дыхание потревожило открытую рану. — Я должна сказать тебе кое-что… Тогда в хранилище… мы с Коулом заметили, Драконий Клык пропал, но я отвергла его предложение рассказать тебе, думала, что он найдётся, когда мы разберём беспорядки. Прости, Коул, зря я тебя не послушала.       Коул строго поправил очки и сдержанно выдохнул.       — Йен, я могу что-то сделать для тебя? — голос Мор слабо дрожит от охвативших её болезненных чувств. Она чувствовала на себе испытывающий, издевательский взгляд Локи, но упрямо проигнорировала его требовательное покашливание. Лафейсон скользнул ленивым взглядом по измученной дракой девушке. В груди что-то противно закопошилось, и бог поспешил скинуть нарастающее непривычное чувство на побочный эффект от той дряни, которую без разрешения ввел ему Чернокнижник.       — Воды… — в горле сухо, словно в пустыне, и Майер облизала потрескавшиеся губы на автомате, стараясь не смотреть на бога. В его взгляде не было и толики беспокойства или благодарности, но Йен не собиралась тратить остатки сил, чтобы разобраться в тонкой душевной организации Бога. Алия едва не перешла на бег, по памяти направляясь в сторону кухни, надеясь, что по привычке не потеряется в новом пространстве. Локи проводил девушку недовольным взглядом, неодобрительно качая головой на проявленную резвость с ее стороны. Через минуту — Локи считал — в гостиной вновь появляется встревоженная прорицательница. Йен слабо улыбнулась ей, потянув израненные руки к белой кружке, но Мор лишь отрицательно качнула головой, с нескрываемой болью и сожалением поглядывая на глубокие порезы на руках держательницы. Алия осторожно присела рядом с девушкой, поднося кружку, наполненную водой до самых краев, к пересохшим губам волшебницы. Мор видела, как на секунду замялась чародейка подобному проявлению заботы с её стороны, но жажда была явно сильнее, так что девушка наклонила голову чуть ниже, тут же ощущая спасительную влагу сначала на губах, а после — и в колючем горле. Мор терпеливо ждала, когда девушка утолит жажду, и непонимающе пожала плечами, замечая презрение в глазах бога.       — Что? — невозмутимо откликнулась Алия, заправляя черную прядь волос Йен за ухо и неодобрительно качая головой, рассматривая короткий порез на щеке. Локи возмущенно проигнорировал скользящий во взгляде прорицательницы укор. — Пей свой чай, Локи.       Локи мысленно пообещал, что припомнит Алии эту дерзость позже.       — Это сейчас неважно, — Йен чувствовала что-то холодное на руке и щурилась, инстинктивно поджимая тонкие пальцы, но Стрэндж крепко держал её руку в своей, игнорируя попытки девушки уйти от боли. Она благодарно кивнула прорицательнице, даже не думая, что несколько спасительных глотков воды могут хотя бы ненамного улучшить её самочувствие. — Коул, я думаю, вам с Алией Мор уже пора домой, — Коул переводит взгляд на часы и согласно кивает, скользя пальцами в карман в поисках двойного кольца. — Алия Мор, я надеюсь, мы с тобой поняли друг-друга?       — Д-да, мистер Стрэндж, — она сдержала подступающую к горлу тошноту, когда взгляд Стрэндж буквально пронзил её насквозь. Мор с тихим цокотом поставила кружку на стол, подмечая свою тетрадь с конспектами. Она вопросительно посмотрела на Коула, на что тот молча утвердительно кивнул. Мор ловко подхватила тетрадку, а Паркинсон мог лишь помолиться, чтобы после пережитого стресса девушка не решилась в этот же вечер полистать конспекты. Коул размеренными движениями руки вырисовывает в воздухе очертания портала и жестом пропускает Алию вперёд. Стрэндж смотрит на её растворяющийся в воздухе силуэт с пониманием собственного бессилия.       — Кхм, — внезапно оживившийся голос Локи заставил чародея брезгливо поморщиться, — мне тоже пора в консервную банку Старка, Чернокнижник. Не подсобишь? — Стрэндж зло щёлкнул зубами, борясь с желанием отправить Бога на необитаемый остров или в глубины морской бездны. Йен спокойно кивнула ему, жестом показывая, что подождёт, и Стрэндж вырисовывает в гостиной ещё один портал. Локи предпринимает решительную попытку встать, но возвратившаяся боль в боку позволяет ему лишь чуть податься вперёд. Чародей смотрит на потуги аса покинуть храм, и остатки совести подталкивают его к снисхождению. Локи растягивает губы в усмешке, стараясь скрыть столь не к месту возникшую боль, когда совсем рядом с лицом возникает рука Чернокнижника. Бог недоверчиво вскидывает бровь, оглядываясь по сторонам в поисках адресата благосклонности мидгардского колдуна. Стрэндж нетерпеливо поджимает губы, и Локи нерешительно протягивает руку в ответ, чувствуя впереди долгожданную опору. Чародей рывком перебрасывает руку бога через своё плечо, и оба мужчины исчезают в искрящемся портале. Йен недолго смотрит им в след. Вонг предлагает скрасить ожидание возвращения Стрэнджа чаем, и девушка не спорит, надеясь смыть привкус крови во рту ароматным шиповником. Она сидит, вперившись взглядом в одну точку в безмолвной попытке осознать свой поступок, но звенящая пустота внутри пугает её неизвестностью, и Йен сдаётся, терпеливо ожидая возвращения мастера. Чародей приносит оставшийся с утра заварник с настоявшимся чаем и кипяток, и девушка довольно улыбается, несмело приподнимая чайницу за ручку. От донышка отваливается тонкий листок впитавшей влагу бумаги, и девушка непонимающе хмурится, медленно разворачивая сложенное вдвое послание, оставленное под чайницей ещё днём. Намокшие чёрные буквы выступают на белом фоне бумаги и красноречиво гласят: «Воздержитесь сегодня от прогулок».

***

      За долгие годы практики волшебства Ровена привыкла, что ожидание и терпение — неотделимая часть жизни волшебника, и порой стоило покориться власти времени, чтобы после пожинать плоды своего смирения. Но время шло, неумолимо и безвозвратно отделяя её от этой истины, и новоявленный статус владычицы Тетрады убедил её, что терпение - участь слабых и покорных. Власть её медленно прорастала в стенах Камар-Таджа, осторожно взращенная её решениями и особым расположением Древней. И сама Ровена давно позабыла, что такое долгое и утомительное ожидание кого-либо. Но у неё не было прав на сегодняшнего гостя; и ни её сила, ни красота не смогли бы заставить его предстать перед ней в ту же секунду, словно по мановению изящного жеста руки. Альберта должна была справиться со своей задачей: девушка всегда ловко управлялась там, где требовалась хитрость и настойчивость, умело разбавленная нагловатым нравом. Золотые отблески угасающего солнца отражались в её глазах, согревая бледную, казалось, вобравшую в себя весь холод зимних ночей кожу её лица. Ветер ласково трепал выпавшие из прически пряди волос... Ровена приподняла голову, вслушиваясь в шелест трав, и улыбнулась. Её гость уже был совсем близко.       Она знала, что бывшие некогда домом стены Святыни задерживали его в пути. Но ждала, спокойно и равнодушно, зная, что для волшебника любая тропа, на которую он бы не ступил, окончилась там, где ждала она. С той же отрешенностью палач дожидался своей жертвы: ноги по своей или чужой воле приведут его на плаху.       Она услышала, как разъехались в сторону бамбуковые двери. По затылку скользнул приятный холодок ворвавшегося сквозняка и тут же исчез, стоило волшебнику закрыть за собой двери. Его взгляд был прикован к её изящной спине в белой мантии. Ровена чувствовала этот взгляд, словно за шиворот ей высыпали раскаленные угли. Она сидела ровно, её аккуратные, грациозные плечи были гордо расправлены, словно крылья птицы перед полетом. Волшебница не оборачивалась к нему лицом, но затаилась, ожидая их встречи. Волшебник так же бесшумно подошел к женщине, и та обратила на него внимание, лишь когда кончик его тени лег на её тонкую ладонь.       — Здравствуй, Калеб, — властный голос Ровены, словно впитавший мягкий солнечный свет, звучал непривычно нежно. Словно он был старым приятелем, с которым она давно потеряла связь, а теперь наконец встретилась лицом к лицу. — Присаживайся, — Ровена плавным движением руки указала на место напротив себя. Калеб обошел стол стороной, качая головой. В его лице она прочла разочарование: в этих стенах всё осталось прежним. Даже она осталась той же: обворожительное в своей властной грациозности лицо было пропитано напускной покорностью и слабостью, на которую по собственной глупости велось столько мужчин. В свое время он так же недооценил кроткий взгляд серых глаз, в своих глубинах прятавший лишь холод и равнодушие к чужим мольбам и страданиям.       — Ровена, — спокойно откликнулся он, присаживаясь на мягкую подушку. Ровена сидела в привычно-правильной позе, и в её взгляде скользнула тень неодобрения, когда Калеб, нарушив устой, сел так, как было удобно ему. Он давно не был частью Камар-Таджа, и многие правила давно утратили для него своё сакральное значение. Ровена лишь неодобрительно поджала аккуратный, с привлекательно выраженной выемкой на верхней губе рот, но тут же вернула себе гостеприимный настрой, вежливо склонив голову набок. На столе перед ним стоял белый фарфоровый чайник и небольшие кружки, а также аккуратная емкость для меда. Несколько секунд казались для них вечностью. Ровена давно чувствовала, что в Камар-Тадже даже время текло иначе, чем за его стенами, но теперь ей казалось, что оно и вовсе исчезло. Между ней и Калебом равномерно нарастало напряжение.       — Время беспощадно к тебе, — с мягким сочувствием в голосе отметила Ровена, в притворном сожалении складывая руки перед собой на коленях. Калеб с тихим смешком качнул головой, чувствуя, как навязчивый аромат ещё не разлитого чая дурманит голову и путает мысли.       — Это ты, Ровена, обвиняешь время в беспощадности, я же встречаю его, как старого друга, — Калеб снисходительно покачал головой. Уголки пухлых губ на секунду опустились вниз, выражая презрение к подобной фамильярности, и в глубине серых глаз на короткий миг вспыхнуло холодное пламя неодобрения. Но Ровена тут же умело вернула себе искрящийся теплом взгляд, не желая даже глазами выдать себя и те жестокие цели, которые она преследовала.       — Что ж, рада слышать, что ты по-прежнему придерживаешься своей философии жизни, — Ровена обманчиво учтиво склонила голову, но цепкий взгляд по-прежнему был направлен Калебу прямо в лицо. Ровена сидела с идеально-ровной осанкой, платиновые волосы собраны в простую элегантную прическу, и лишь несколько выбившихся прядей, падающий на высокий лоб, добавляли образу этой строгой женщины какую-то пленительную небрежность. Изучающий взгляд хранительницы скользнул к цепочке на его жилетке, где он обычно хранил двойное кольцо. Она слабо улыбнулась, а после повела открытой ладонью над столом. — Путь, вижу, был недолгим, но всё же позволь я угощу тебя чаем.       Не дожидаясь ответа, словно его согласие было заранее предрешено ею же, Ровена мягкими и неторопливыми движениями длинных пальцев принялись разливать ароматный чай. Калеб смотрел, как вздымались легкие клубы пара над чашками, путаясь между костяшек женщины, словно пытались обнять её руки.        Ровена подняла на него испытывающий взгляд, после чего, надавив на ребро блюдца, кончиками пальцев пододвинула небольшую кружечку ближе к нему.       Слабый и невзрачный луч закатного солнца приветливо проник сквозь неплотно закрытые занавески, лениво скользнул по деревянному полу и замер на гладком боку фарфоровой кружки. Ровена несколько раз помешала мед булавой и слабо улыбнулась, с немым заискиванием указывая на угощение.       — Мед тоже липовый? — Калеб насмешливо вскинул бровь, выразительно скользнув взглядом по небольшой кадке с медом, который выглядел просто потрясающе. Золотистый, приторный на вид — волшебнику казалось, что на языке уже расцвело терпкое и сладковатое послевкусие. Ровена проигнорировала насмешку, продолжая со спокойным, добродушным видом помешивать нектар.       — Нет, акациевый, — ни единый мускул не дрогнул на её лице, и в этой благожелательной, обходительной полуулыбке, в которую Ровена умело сложила губы, было гораздо больше угрозы и опасности, нежели бы она высказывала ему претензии открыто. Её лицо выражало крайнюю степень благодушия, но глаза предостерегающе потемнели, а взгляд потяжелел. Ровена знала, этот разительный контраст заставлял не одного начинающего волшебника опасливо замирать всякий раз, когда она просто проходила мимо, даже не скользнув по нему ленивым взглядом. Но на Калеба этот трюк не произвел большого впечатления. — Большая редкость в Камар-Тадже.       Она задумчиво склонила голову, позволяя игривому, потерявшемуся лучику осеннего солнца спутаться в платине её волос. Волшебница отстраненно проследила взглядом за солнечным зайчиком, плясавшим по столешнице, и с тщательно изображаемой вежливостью и услужливостью подняла глаза на своего гостя.       — Почему же ты не пьёшь чай? — Ровена окинула мужчину в старом пальто на металлических застежках нечитаемым взглядом, мысленно отмечая, что с их последней встречи он совсем не изменился. Не будь Ровена знакома с ним ранее, без всяких доводов рассудка могла бы предположить, что задумчиво рассматривающий просторную и наполненную осенним теплом келью мужчина прибыл к ним не больше, не меньше из другого века. Ровена склонила голову: мужчина перед ней был таким же, каким она его помнила. Гордое, не лишенное той красоты, на которую были падки женщины, лицо, с правильным, ровным носом и губами, неизменно украшенными лукавой ухмылкой, которая давным-давно легла на них тенью. Аккуратная борода только придавала особого шарма волшебнику, но Ровена с недовольством отметила, что с недавних пор растительность на лице мужчин вызывает в ней раздражение. — Липа тебе не по душе? — Ровена заранее знала последующие слова, непременно приправленные какой-нибудь остроумной, по мнению самого волшебника, шуткой. Но женщина тянула время, позволяя себе подольше рассматривать своего собеседника, чье лицо было неумолимо изувечено временем. Сколько воды утекло с того самого дня, когда их пути окончательно разошлись? Ровена незаметно качнула головой, не желая придаваться ностальгии и воспоминаниям, опасаясь, что подобная слабость обернется для неё фатальной ошибкой.       — Липа как раз-таки по душе, — мужчина с сединой в волосах лукаво усмехнулся тонкими губами, кивая головой в сторону так и не тронутой чашки с ароматным чаем, — не по душе то, что там может оказаться помимо неё, — он сощурил зеленые глаза, вглядываясь в лицо своей собеседницы, зная, что всем своим видом и манерами раздражал и выводил давнюю знакомую из себя. Но он не мог отказать себе в таком удовольствии, поэтому выдержав театральную паузу, продолжил: — Отвар из белладонны, зелье правды, кровь девственниц? — насмешливо, с едва различимым акцентом в голосе перечислил мужчина, задумчиво приглаживая руками рукава пальто старомодного покроя, а после состроил наигранно-задумчивое выражение лица. — Впрочем, последнее вряд ли у тебя в почёте.       Ровена почувствовала, как гневно задрожали губы. Но она всё же смогла удержать легкую улыбку на лице, мягко щуря глаза, словно кошка на солнце. В груди опасливо закопошилось раздражение, нашептывая женщине на ушко самые кровавые и жестокие методы расправы. Или же это оскорбленный Миктиан решил потревожить её сознание?       Никто не смел разговаривать с ней в подобном тоне, ловко перебирая струны её терпения своими глупыми и саркастичными шутками, но сидящий перед ней волшебник был достойным соперником: совмещая галантность в манерах со старомодным поведением, он с легкостью выводил её из себя своим призрачным сарказмом, который не каждый был способен и уловить в, на первый взгляд, таком вежливом и уважительном тоне мужчины. К счастью, Ровена знала его не первый год и прекрасно догадывалась, как стоит бороться с пестрящим лукавством волшебником. Она склонилась вперед, легкий платиновый локон игриво качнулся в воздухе, и хранительница издала обманчиво ангельский смешок:       — А Вы, я погляжу, все такой же остряк, мастер Калеб, — она особой, снисходительной интонацией выделила обращение к мужчине, едва не пропела его, мелодично растягивая согласные, с мстительным удовольствием отмечая, как недобро нахмурился волшебник, сжимая на короткий миг крепкие пальцы в кулак. Его рука слабо дрогнула, словно он едва сдерживал себя от желания сомкнуть её удушающим кольцом на хрупкой шее женщины. Ровена скрыла лукавую тень улыбки за коротким глотком любимого чая.       Она лишь сдержанно улыбнулась, но блеск холодных серых глаз, по её мнению, должен был остудить горячий итальянский нрав её гостя. Хранительница провела достаточно времени в Камар-Тадже и Совете, чтобы подобные мелочи не выводили её из того душевного равновесия, над которым она так долго и трепетно работала. Постоянные споры с щенком Верховным Чародеем выводили её из себя не меньше, чем эта лицемерно благодушная беседа. Калеб наверняка чувствовал витавшие в воздухе отголоски угрозы и гнева женщины, сидящей перед ним. Её лицо не выражало совершенно ничего, лаская взгляд приятными чертами. Но лишь одна мысль, засевшая, словно заноза, в сердце, заставляла женщину ненавидеть и презирать Калеба: он видел её насквозь. Он знал её совсем юной девушкой, неопытной и нерешительной в своей неосведомленности. Он видел её первые робкие шаги по тропе неизведанного ранее магического искусства. А Ровена не выносила присутствия тех, кто был свидетелем её слабости.       — А я больше не мастер, — Калеб равнодушно пожал плечами, его голос звучал спокойно и отстраненно. Его красивое, смугловатое лицо на короткий миг окрасилось тенью печали, но сумрак боли прошлого тотчас соскользнул с его глаз, стоило ему вновь обратить взор к Ровене, — благодаря кое-кому, — с призрачным, едва заметным намеком закончил он, выразительно приподымая одну бровь. Ровена даже не вздрогнула, с полным спокойствием на лице встречая откровенный выпад в свою сторону. — Или ты уже забыла, как убеждала Древнюю в том, что я поехал рассудком под завалами своих книг? Что стоило отозвать меня из Камар-Таджа, чтобы я, не приведи Агамотто, не растлевал неокрепшие умы совсем юных и неопытных волшебников своими россказнями о демонах и Темном Измерении? — голос Калеба звучал ровно и хладнокровно, словно он говорил не о себе вовсе. Ровена с таким привычным, ничего не выражающим спокойствием повела головой вбок, и на миг её поза сковалась напряжением, воцарившимся в келье под давлением жестких, прямых слов. На эти слова — правдивые и конкретные — она была бы обязана ответить такой же честностью. И она бы непременно так и поступила, не будь она Ровеной.       «О, сумасшедший старый итальянец. Как же мне дорого обходится твоя прямолинейность. Калеб, идут года, а ты не меняешься…» — подумала волшебница. Раздражение в ней взвилось подобно тонкой змейке, но женщина ловко подавила собственные эмоции, не позволив им даже призрачной тенью мелькнуть на красивом лице. Она пододвинула ближе к себе небольшой расписанный чайник и добавила почти остывшего чая себе в кружку. Несуетливыми, отточенными движениями изящных пальцев побарабанила по столешнице, словно пытаясь очаровать мужчину утонченностью жеста.       — Это было для твоего же блага, Калеб, — её опасно чарующий голос заиграл всеми оттенками ласковой, мягкой заботы и волнения. Она обратила к нему взгляд полный лживого сожаления, но, не встретив необходимого отклика в душе волшебника, отвернулась в сторону, переводя дыхание. — К тому же сколько воды утекло с тех пор, — отмахнулась хранительница, вежливо улыбаясь уголками губ и пытаясь незаметно соскользнуть с заведомо проигрышной для неё тропы. Мастер Калеб уловил сковзящий в её словах намек, но только покачал головой в наигранно-раздосадованном жесте.       — Да, всего-то сорок лет прошло, — отозвался он, складывая сплетенные между собой пальцы на коленях. Ровена стиснула зубы, игнорируя так ловко запущенную шпильку. Напоминание о собственном возрасте она не любила так же, как нагловатых и насмешливых итальянцев, но выбора не было. Волшебница решила испытать судьбу, и, дай Агамотто, это чаепитие не закончится ничьей смертью.       По залу неустанно танцевали лучи закатного солнца, словно единственные слушатели столь странного разговора двух явно едва выносивших компанию друг друга людей. Ровена вздохнула, посмотрела Калебу в глаза, но не рискнула применять на нём силу Миктиана, опасаясь, что подозрительный волшебник тут же почувствует неладное. А поддержки такого выгодного союзника нужно добиваться честными путями.       Ровена уже жалела, что позвала его. Разговор устремился в противоположном от необходимого ей пути русле, и теперь победа для неё заключалась в том, чтобы окончить его с привитым годами самолюбием, достоинством. И всё же стоило попробовать уговорить его, предложить то, что так легко забрала несколько десятков лет тому назад. И Ровена снисходительно улыбнулась, словно родитель, возвращавший отобранную у ребенка за его непослушание вещь.       — Давайте забудем старые обиды, — Ровена вновь заговорила первая, обволакивая его сознание мягким, едва ли не уговаривающим голосом. Хранительница сложила пальцы на коленях, когда те начинали мелко подрагивать от желания снять веер с пояса и убедить Калеба грубой силой. Волшебник был обманчиво расслаблен, но она видела, как были скованны напряжением его широкие плечи, а зеленые глаза, поблескивающие на поверхности ироничным интересом к беседе, на самом дне горели предостерегающим пламенем. Хранительница досадливо прикусила губу: ещё с того момента, когда волшебник пересек порог кельи, всё пошло не так, как ей того хотелось.       — А что, впереди ждут новые? — с преувеличенным весельем уточнил он, щуря глаза, словно довольный сытый кот. Мужчина переплел пальцы между собой, таким простым жестом пытаясь скрыть поднявшуюся глухую ярость внутри. Ровена понимала, что Калеб не хуже неё мог подавлять эмоции, которые так и рвались взять главенство над холодным расчетом, которому он старался следовать в эту самую минуту. Все её грациозные и утонченные жесты были обманчиво красивыми, но Ровена понимала, что с Калебом всё это было напрасным: он был одним из немногих, кто знал, насколько переменчиво, как ветер, было настроение женщины. Звучавшие мягкие слова сквозили ядом, и только со временем ты можно было отличить истинную заботу в тоне хранительницы от жеманной.       — Всё зависит от твоего ответа, — Ровена внимательно следила за малейшими изменениями в лице своего гостя, тщетно пытаясь прочесть в едва меняющейся мимике мысли бывшего мастера Камар-Таджа. Калеб и раньше превосходно скрывал свои настоящие эмоции, а со временем достиг в этом искусстве полного совершенства. Хранительница выжидающе сощурила серые глаза, не торопя Калеба с ответом. Ходить вокруг да около не получилось, а новые ветки разговора грозились завести её в самые мрачные и пугающие уголки, где Ровене не победить.       — Что тебе нужно, Ровена? — в отстраненном голосе итальянца послышались нотки обреченной усталости, которые вот-вот грозились перерасти в самую настоящую яростную бурю, если волшебник не получит ответа на свой вопрос. — Я не женщина, чтобы становиться твоим союзников, и не тетрада, чтобы ты так живо интересовалась мной. И уж тем более я не тот, кто поможет тебе вернуть утраченное могущество, — Калеб бросил быстрый взгляд на одиноко-висящий у неё на поясе веер с одной пустующей секцией. Ровена с достоинством выдержала прямой взгляд мужчины, но последние слова заставили ее губы дрогнуть в едва заметной усмешке. Калеб видел, как волшебница, внешне оставаясь спокойной, смеялась над его словами где-то в глубине души. «О, милый, как же ты наивен, раз думаешь, что я позвала тебя для этого», — Ровена подавила довольный смешок, прикрывая глаза. Хранительница знала, на какие точки нужно давить, встречая одинокого и замерзшего без женского тепла мужчину. Она безошибочно различала тревожный блеск, возникающий во взгляде Верховного, когда он, отвлекаясь от темы общего разговора, предавался завлекающим в свои пучины топям самобичевания.       «Он сам того не замечая, попадет в сеть Эвелин», — эта мысль особенно приятно согревала её замерзшее сердце, отдавая в груди отголосками неподдельной гордости. Каждая ее ученица могла завязать мужчину в узел, и тот покорной и послушной тенью ложился подле ее ног. А Эвелин в этом деле преуспела больше других. Ровена желала той же участи и Стивену, уже предвкушая его смиренный взгляд, обращенный в спину её ученицы. Впрочем, единственное чего Ровена желала — это Эшамар, и, если одна из любимых учениц пожелает оставить Верховного при себе, она снисходительно закроет на это глаза.       — Полно, Калеб, я верну его сама, — хранительница одернула себя от этих мыслей: в серых глазах тут же выцвел насмешливый блеск. Ровена надменно вскинула бровь. — Для этого мне не нужна чья-либо помощь, — припечатала она, и в воздухе воцарилась непродолжительная пауза, камнем повисшая между собеседниками.       Калеб цокнул языком, когда почувствовал, что воздух вокруг него похолодел, словно зимний, погожий ветер застиг его врасплох. Волшебник скользнул быстрым взглядом по вееру женщины, который та демонстративно прикрепила к своему поясу, а потом скосил взгляд на пол, где уже тонкими змеями начал клубиться воздух. Через секунду потоки воздуха уплотнились, выровнялись и приобрели человеческую форму. Калеб, как и Ровена, кожей мог почувствовать вибрирующую ауру стоящего перед ним демона. Воздушный силуэт представлял из себя высокого и стройного юношу.       Ровена же даже бровью не повела, продолжая смотреть на Калеба пристальным и изучающим взглядом. Тем временем Миктиан, который явился на негласный зов своей госпожи, с звенящим в голосе возмущением обратился к Калебу:       — Какой неверный тон Вы выбрали для общения с моей госпожой, — в голосе демона скользнуло несколько угрожающих ноток, но это возмущение и недовольство было напускным. Ровена лишь хотела припугнуть его, напомнить, на чьей стороне была власть и сила, от которой Калеб сейчас отказывался.       Он повернулся к Миктиану, качая головой. Потоки воздуха играли на его лице, но Калеб все равно смог рассмотреть очертания лика демона, совсем юного и утонченного. Ровена скользнула равнодушным взглядом по Повелителю ветров. В своей былой форме Миктиан был наверняка прекрасным юношей, пленившим бы своей обманчивой грациозностью не одно женское сердце. Однако хрупкая фигура таила в себе мощь и силу, позволяющую стирать с лица земли целые города, и Калеб не торопился с ответом, внимательнее рассматривая силуэт демона, взволнованно поглядывающего на свою госпожу.       — Всё в порядке, Миктиан, — хранительница подняла ладонь в примирительном жесте, и в спокойном голосе скользнули нотки самодовольной гордости. Ровена выразительно вскинула бровь, призывая умолкшего Калеба к продолжению разговора.       Миктиан всё такой же бесшумной тенью стоял подле Ровены, не сводя пристального взгляда с заклинателя. Калеб видел, как искривился его рот, предавая утонченному лицу надменный и пренебрежительный оттенок.       — Я сменю свой тон, многоуважаемый Повелитель Ветров, как только пойму, что нужно твоей прагматичной госпоже, — Калеб ленивым взглядом скользнул к остывшему чаю, после чего повернулся к хранительнице, полностью игнорируя недовольство, источаемое оскорбленным Миктианом.       — Мне нужна твоя сила, — Ровена наклонилась вперед, впившись в волшебника внимательными серыми глазами, словно пытаясь загипнотизировать его одним лишь взглядом. Её голос утратил всю мягкость: учтивость, будто выветрилась из её певучего голоса, и ей на смену пришел привычный холодный расчет, который делал голос хранительницы жестким и бескомпромиссным. — И преданность. Вернее, не мне, — тут же исправилась она, так искусно и естественно, что не знай Калеб её так хорошо, подумал, что так и нужно. — Камар-Тадж нуждается в тебе, Калеб.       Ровена умолкла. Смолкло пение птиц, ветер притаился подле ног — время застыло вокруг Калеба, закручиваясь болезненной воронкой в груди. Он знал, чего хотела Ровена, и это знание звучало в нем её же словами. Самыми правдивыми и честными, которые прозвучали за весь вечер. Калеб обратил к Ровене тяжелый, мрачный взгляд. Миктиан же рядом предостерегающе качнулся, словно намекая, что любая грубость в сторону его госпожи повлечет за собой не самые радостные последствия.       Густая тень заполнила зал для чайных церемоний, вытесняя тепло тусклых лучей: закатное солнце спряталось за тучей, и теперь зеленые глаза волшебника в подкрадывающейся тьме казались малахитовыми. Ровена выпрямила спину, с достоинством встречая взгляд своего гостя.       — Повторюсь, Ровена, я уже давно не мастер Камар-Таджа, — несмотря на внешнюю сдержанность, Ровена догадывалась, что от благодушного настроения волшебника остались лишь крохи.       — Это всегда можно исправить, — парировала Ровена, мысленно представляя удивление Совета, когда в следующий раз она представит перед ними вернувшегося в родные стены мага-заклинателя. Это надолго заставило бы Стивена послушно умолкнуть и хорошенько выбирать слова каждый раз, когда он в своей излюбленной форме решит с ней переговариваться. «Цель оправдывает средства», — справедливо решила волшебница, рассматривая Калеба. Её взгляд скользил по всему телу, скрывающему в себе один из витков утраченного волшебства. Волшебства, дарующего необходимый сейчас контроль над демонами.       — Ты даже представить себе не могла, что твоё решение обернётся для меня большим благом, чем обучение учеников, — Калеб горько усмехнулся, заставляя Ровену удивленно приподнять брови. — Кстати говоря, сколько заклинателей у вас осталось? — полюбопытствовал он, отвлекаясь от внутренних терзаний. Застывшее маской лицо Ровены, видимо, немного подняло ему настроение.       Ровена прикусила кончик языка, не сводя с Калеба напряженного взгляда. Он ведь прекрасно знал, что заклинатели с момента его ухода стали редкостной роскошью, которой Камар-Тадж похвастаться не мог. Заклинатели и в былые времена были на подобие элиты в магическом мире, ведь не каждый волшебник был способен обуздать эту магию, позволить ей цвести в своем теле. А про цену, которую необходимо было заплатить за подобный дар, и речи быть не могло.       Хранительница сама помнила, как, когда Фрэнк только-только привел её в Камар-Тадж, с каким слепым восхищением и трепетом смотрела она в спину тех, кто укрощал демонов, подобно цирковым зверькам. Время прошло, прошло и восхищение. И тогда Ровена увидела другую сторону медали этого колдовства. Возможно, ей не стоило тогда так настойчиво просить Древнюю изгнать из Камар-Таджа Калеба, ведь лишившись мастера… Ровена отдернула себя от призраков прошлого, не позволяя кровавым картинам загасить холодный рассудок.       — Ни одного, — честный ответ Ровене дался тяжело, но врать Калебу было бесполезно и глупо. А глупой Ровена не была. — Последний заклинатель, который запечатал Велиара, был убит демонами. Мы нашли обескровленное тело у дверей Камар-Таджа, — хранительница вспомнила день, когда двое старших учеников принесли завернутое в темную ткань тело мага-заклинателя. Как стояла она, пораженная молнией злости от этого, перед остальными мастерами. Она помнила сосредоточенное и отстраненное выражение лица Стивена и свою слепую ярость, ведь волшебник даже не мог догадываться, какой дар в тот самый момент утратил Камар-Тадж. Эти твари из Темного Измерения были гораздо мстительнее и злопамятнее, чем могли себе представить маги Камар-Таджа. Ровена хорошо помнила тот день, когда они лишились последних врат контроля над демонами. Этот день уже тогда предзнаменовал эту встречу, и хранительница злилась на саму себя, что не могла предсказать этого сразу. «Верно, мой дорогой муж был прав. Предсказания явно не моя сильная сторона…»       — Так вот в чем дело, — понимающе протянул Калеб, тарабаня длинными, ухоженными пальцами по столешнице. Ровена вздрогнула от этого звука, тут же гордо откидывая голову назад, когда заметила призрачную насмешку на лице заклинателя. — Количество демонов растёт, а у вас нет врат, — он указал другой рукой на запястье, туго затянутое белесыми бинтами; замечая, как на этом жесте губы Ровены сжались в тонкую нить, он позволил себе улыбнуться, — чтобы отправлять их обратно, — заклинательница впилась во врата на его запястье глазами, нервно скосив взгляд на молча слушавшего беседу Миктиана.       — Годы властвуют над твоим телом, но разум остаётся ясным, — Ровена качнула головой, так что прядь платиновых волос выбилась из прически, падая на высокий лоб неровным локоном. — Ты совершенно прав. Демоны безнаказанно проворачивают свои дела на земле, а наш новый Верховный Чародей слишком занят разладом, возникшим между ним и его бывшим другом. Я не удивлена, что он не способен решить оба конфликта. Я великодушно предлагала ему свою помощь, но его упрямство и тщеславие не дают ему мыслить рационально. Он всё видит во мне врага, а я лишь хочу помочь. Ведь и он, и я когда-то были учениками Древней, нас объединяет больше, чем он может себе представить, — она выдохнула и посмотрела в задумчивое лицо Калеба испытывающим, призывающим к ответу взглядом.       — Ты красноречива, как всегда, Ровена, — Калеб растянул губы в беззлобную усмешку. — Но за этими красивыми речами я слышу лишь отголоски твоей ущемлённой гордости, — Ровена вскинула бровь, едва не задыхаясь от возмущения. Миктиан неодобрительно качнулся в его сторону, но остался стоять на месте неподвижной тенью, дожидаясь немого приказа своей госпожи. Но его не последовало. — Даже до меня доходили слухи о твоей вражде с новым Верховным, и я не хочу становиться пешкой в твоей заведомо проигрышной партии против него.       — Мы на одной стороне, Калеб, — жестко припечатала она и, недовольная своей вспышкой гнева, тут же добавила немного спокойнее, — ты не можешь повернуться спиной к месту, которое дало тебе все.       — Да, это так, — легко согласился он, но несмотря на легкомысленный и поверхностный тон, Калеб смотрел на неё тяжелым, неподъемным взглядом, от которого даже хранительнице на секунду стало не по себе, — когда-то мы все были на одной стороне, но потом это место отняло у меня больше, чем дало. Я считаю, что сполна оплатил свой долг перед Камар-Таджем. За последние двести лет так точно.       — Это твой окончательный ответ? — холодно поинтересовалась она. Ни один мускул не дрогнул на её лице. Мастер Калеб покачал головой.       — Спасибо за чай, Ровена, и за беседу, — он поднялся со своего места, на ходу застегивая пуговицы на пальто. Он даже не взглянул на нетронутый остывший чай, и его взгляд вновь скользнул по волшебнице. Спокойная и сдержанная внешне, Ровена сейчас горела от гнева внутри. Возможно, он испытал каплю крохотного удовольствия, что причиной её недовольства был всё же именно он. Вежливо поклонившись, мужчина скрылся за дверью. Ровена проводила его невидящим взглядом, чувствуя, как пальцы сами по себе сжимаются в кулаки и ногти впиваются в нежную кожу ладони, неизменно оставляя на ней шрамы-полумесяцы. Глубоко выдохнув, она пыталась мысленно посчитать до десяти, но в голову приходили лишь десятки различных методов жестоких расправ и пыток. Женщина отстраненно качнула головой, не позволяя себе предаваться лишним мыслям.       — Госпожа…       — Не хочу говорить об этом, Миктиан, — Ровена порывисто поднялась со своего места, и демон в этом простом жесте видел всю несдержанность и злость, всколыхнувшую всё естество его госпожи. Хранительница выдохнула несколько раз, словно это могло успокоить ее.       «Ничего, эта партия за тобой, но тебе не понравится мой следующий шаг», — она поднялась со своего места, откидывая платиновую прядь за плечо. Хранительница перевела взгляд на тревожно дотлевающий закат и направилась в сторону выхода, чувствуя в груди сковывающее легкие недовольство. Хлопнула дверь, громко рассекая тишину. На секунду в келье вновь господствовала тишина, но лишь на секунду. Ровена изящно обогнула узорный арочный проём, тревожа тишину лишь своими размеренными шагами. Беззвучное эхо её присутствия уносилось гуляющим по полу ветром вдаль, и позади неё зашевелилось беспокойное пространство. Фигура женщины скрылась за крутым поворотом, ведущим вглубь храма, и рядом с кельей преломилась полоса света, отбрасывая на стену высокую мужскую тень. Пелена миража рассеялась вместе с осторожным взмахом руки, и покорная иллюзия открыла облик молодого мужчины, сжимающего в руке неприметное с виду кольцо. Он нахмурился и провёл напряжённым взглядом фигуру хранительницы, вслушиваясь в отдаляющееся эхо её шагов, пока под дверью её кельи не воцарилось звенящее безмолвие.       — Значит, Калеб, — он задумчиво подбросил кольцо в руке и спрятал во внутреннем кармане бордовой мантии. Мужчина устало выдохнул, прислоняясь спиной к холодной стене. — Что же ты задумала, Ровена? — он со скучающим видом рассматривал свою руку, словно наслаждался возможностью вновь её лицезреть без покрова незримых чар. В келье хранительницы он услышал достаточно, чтобы его самые смелые догадки возымели прочный фундамент подтверждения, но неожиданный звонок заставил его засомневаться. Мужчина нырнул рукой в карман мантии и непонимающе нахмурился, запуская в тёмно-рыжие волосы пятерню. — Стрэндж? Что-то срочное? — он настороженно осмотрелся по сторонам, опасаясь быть услышанным.       — Планы изменились. Возвращайся домой, Дэниэл…