Hurricane

Стивен

      — Прости, кажется, мне послышалось, — Стивен невольно подался вперёд, сплетая на столе напряжённые пальцы. Его собеседник напротив — выглядел уж слишком спокойным, и чародей всерьёз стал задумываться, не играет ли с ним утомлённое ночным бдением сознание. Стивен не любил гостей, в особенности тех, что приносили с собой смятение и тревогу, с откровенной бестактностью врываясь в храм ранним утром.       — Чернокнижник, обычно я не повторяю дважды, но, похоже, придётся проявить снисходительность к твоему возрасту, — Локи отвлекся от рассматривания интерьера кабинета; он определённо гордился тем, что сумел застать Стивена врасплох. Усталый вид чародея приносил Локи какое-то мстительное удовольствие. Он закинул ногу на ногу, выждал нарочито драматично, искреннее наслаждаясь зарождающейся бурей негодования в строгих глазах, и заключил: — Имею желание стать частым гостем в твоём храме.       — Разве вчерашнего визита тебе не было вдоволь? — брови Стивена медленно поползли вверх, а тон наполнился искренним недоумением с толикой гневного раздражения. Когда дело касалось Локи, Стивен плохо скрывал истинные чувства; его тело реагировало на каждое колкое замечание, отпущенное умело и ловко, точно стрела. Он едва сдержал дрогнувшие в гневе уголки губ, чувствуя, как маска холодного безразличия расходится тонкими трещинами и нетерпеливо саднит каждый дюйм кожи. Локи был гостем в его храме, но даже здесь изловчался вести себя как хозяин, и подобного рода высокомерие доводило Стивена до гневного исступления.       Локи покачал головой, снисходительно цокнув языком.       — Раз я сейчас сижу здесь, с тобой, то… — тонкие губы прихотливо изогнулись, прибавляя толику издевки в и без того сквозивший насмешкой голос. — Как ты думаешь?       «Он вздумал играть со мной в свои мерзкие игры?» — мысль проскочила в голове раньше ответа, но Стивен усмирил её прочным кнутом здравого смысла, не дав обратиться в слова.       — Думаю… — на выдохе выпалил чародей, презрительно щурясь, — думаю, у тебя слишком много свободного времени, Локи, — он откинулся на мягкую спинку, чтобы заманчиво короткое расстояние между ними не подтолкнуло его к соблазну сгладить рельеф нагло улыбающегося лица. Если бы Локи знал, каких трудов стоило Стивену отказать себе в удовольствии проехаться парочкой ударов по этой надменной улыбке, он бы не вёл себя столь расслабленно и праздно. Однако даже в этом он сомневался: предугадать поступки и слова Локи мог только он сам, а Стивен утруждать себя лишними размышлениями не желал.       А ведь день начался скверно ещё с самого утра. Он не выспался, просидев едва ли не всю ночь над горой свитков, где загадочная сфера упоминалась лишь вскользь в перечне других многочисленных артефактов мастера Агамотто. Стивен скрипел зубами, подливал кофе и продолжал читать, пока уставшее сознание не погнало его в постель. Три часа и сорок одна минута сна, — он отметил это, спускаясь по ступеням храма, приглаживая на ходу смятые края старой сероватой толстовки с изображением альбома «Animals». Настойчивый стук в дверь показался видением утомлённого сознания. Он рывком потянул на себя ручку и изумлённо приоткрыл рот, когда спящая на ходу Алия Мор продолжила стучать по его груди, балансируя на тонкой грани сна и реальности. Рядом с ней стоял чёртов Локи с такой безучастной улыбкой на губах, словно не он заставил юную прорицательницу привести его сюда в восемь утра. Стивен заметно растерялся, но не желая привлекать внимание случайных прохожих громкими речами, всё же пустил бога и прорицательницу в храм, с толикой похвалы для самого себя отметив, что сегодня Локи выглядел порядком лучше. Алия спала на ходу, и внятного объяснения от сонной девушки он так и не добился, а посему заботливо усадил её на диван в гостиной, сгрёб кипы свитков едва ли не на пол и, прожигая Локи испепеляющим взглядом, предложил подняться в его кабинет. Стрэндж ожидал чего угодно: скупой благодарности, громкого недовольства, но никак не того, чем поразил его ас.       — Поэтому я решил потратить его на более приятные вещи, нежели просиживание брюк в железной банке Старка, — он вынудил себя смягчить собственную саркастичность, которая действовала на мага Стивена испытующе.       — Ты решил, — Стивен улыбнулся, задумчиво поглаживая подбородок, — хм, забавно звучит, — он нетерпеливо постучал пальцами по древку стола, и особенно громкий удар прозвучал словно финальная нота. Беззвучное эхо удара словно зависло в воздухе, и на мгновение чародею показалось, что время застыло. От него не скрылось, с каким любопытством Локи рассматривал скромный интерьер его кабинета, и более всего на свете Стивен не хотел видеть этот самый взгляд на других достояниях храма. Локи хотел стать его частым гостем, наведываться в обитель колдовства за знаниями, которые каждый уважающий себя чародей должен охранять ценой собственной жизни. Как самоуверенно было с его стороны полагать, что Стивен пойдёт на это. Он бегло скользнул взглядом по запястьям Локи и невольно улыбнулся. Иллюзия скрывала от глаз магические оковы, сотканные из дюжины защитных рун. — Вряд ли мои слова тебя удивят, но решать что-либо в этом храме могу только я.       Холодность его тона и слов ужалили гордость Локи, но тот был настроен достаточно решительно, чтобы не позволить ни насмешливым взглядам, ни многозначительным интонациям, которыми Стивен тщетно пытался подчеркнуть своё мнимое превосходство над ним, вывести его из душевного равновесия.       — Чернокнижник, я бы мог позволить тебе утолить своё маленькое людское желание власти… — обманчивый мягкий бархат его голоса мелодично переплетался с завыванием непокорного ветра за окном, и Локи вперился в Стивена внимательным взглядом, — при других обстоятельствах. Но мы оба достаточно умны, чтобы понимать: моё присутствие в храме выгодно в первую очередь для тебя, но я не отрицаю своей заинтересованности в этом, — снисходительно добавил он, покачивая головой. Локи подпер голову пальцами, выжидающее затаившись в тени, которая косой полосой падала на его лицо.       — Локи, — он выждал паузу ненарочно; чтобы собрать воедино мысли нужно было время. Время и немного терпения. Последнее у Стивена стремительно иссякало, — видимо, вчера ты потерял слишком много крови, и отсутствие её притока к мозгу спровоцировало гипоксию, — отпущенная колкость казалась Стивену самым разумным объяснением, ибо не известно, какое влияние оказывала на богов массивная кровопотеря и морфий. Но всё же что-то в словах Локи показалось Стивену подозрительным; его заискивающий тон действовал подобно яду, отравлял сознание, заставлял сомневаться. — Иного объяснения твоим сомнительным доводам я не нахожу, — пусть он смотрел на Локи, слова его было обращены куда-то в пустоту, и Стивен не знал, как объяснить внезапно охватившее его чувство тревоги, пробравшееся в тело с глотком ядовитого воздуха. Узкая солнечная полоса нагрела холодную ладонь, и Стивен невольно задержался взглядом на пульсирующей вене. Локи всё же удалось посеять в нём смятение; он зря недооценил его настойчивость и острый язык. Колкость и ложь всегда удавались Локи поразительно легко, а Стивен всё ждал, когда же ас удавится собственным языком.       Локи коротко расхохотался и вдруг умолк, но лицо его не утратило заискивающего тона.       — О, — его язвительное добродушие легко читалось во взгляде, — мой главный довод сейчас безмятежно посапывает на диване в твоей гостиной, — Локи скрыл торжествующую улыбку за коротким смешком, замечая, как взгляд Стивена медленно наполнялся осознанием явного превосходства коварства и наблюдательности над прагматичностью и дальновидный расчетом.       Голос Локи звучал в его голове незримым шёпотом ужаса, разбрасывая расставленные по полочкам мысли, словно обрывки вощёной бумаги. Судорожный глоток застрял в основании глотки, и Стивен едва не задохнулся, когда ощутил звенящую пустоту в грудной клетке. Лёгкие исчезли, в беззвучном вакууме глухо постукивало одинокое сердце, ударяясь о ребра с каждым новым толчком. Холодный ужас струился по венам, стремясь достичь сердца и проткнуть его ледяным остриём. Осознание накатило на него заблудившейся волной во время штиля, всколыхнув доселе встревоженное сознание приливом неожиданной жгучей тревоги. Он зло стиснул зубы; упрямо сжатые лёгкие отказывались отпускать воздух, и из груди он вырвался быстрым судорожным рывком, похожим на гаспинг умирающего в агонии. Там, в гостиной на первом этаже, сидела причина всего этого разговора, и Стивен не хотел думать о том, как намеревался Локи использовать невинную девушку в своих интригах. Какими же идиотами были они с Тони, когда решили, что из этого тандема может выйти что-то удачное; Локи уничтожит её, сотрёт, сломает и развеет по ветру, словно пепел, если это развлечёт его или принесёт минутную отраду. Да, он сделает это не сразу, медленно проберётся под кожу, словно игла, а после разорвёт изнутри. Одна лишь мысль была для него отрадной, одна лишь мысль отделяла его от лица коварного бога, играющего с ним, словно с ручным зверьком, — он предложил ей помощь. Стивен вспомнил их вчерашний разговор, вспомнил, как обещал сократить время её общения с Локи, и пришёл к неутешительному выводу, что его пребывание в храме и впрямь могло стать решением. Как заботливый наставник он боялся, что кто-либо из его учеников по присущей молодым чародеям неосмотрительности может попасть в паутину аса, которой он непременно попытается оплести Санктум Санкторум. В этом чародей не сомневался. Он и сам попался, хотя в глубине души отчаянно верил, что пока ходит вокруг, оценивая риски.       — Агамотто, Локи, прибегаешь к банальному шантажу… — лёгкие вновь свободно дышали, и чародей решил не сдавать позиции так просто. — Разве ты Бог Шантажа? — он незаметно опустил руки на подлокотники; коварная дрожь вновь тронула пальцы, но Стивен ловко скрыл это за издевательским тоном и холодной усмешкой.       Лафейсон снисходительно кивнул, скрывая злорадное ехидство, мерно потрескивающее в груди. Он чувствовал, как натягивались паучьи сети, точно раскинутые им вокруг ослепленного своей расчетливостью волшебника, и не спешил впрыскивать остатки яда в пока ещё не до конца сдавшееся тело. Он благосклонно сохранит за ним право ткать иллюзорную канву контроля над ситуацией, хотя одно присутствие бога в храме уже заставляло усомниться в том, чьи же руки так надежно удерживали бразды правления. Нет, он позволит ему, невежественному и самоуверенному человеку — а он им и оставался, несмотря на одиозный титул Верховного Чародея — ещё отчаянно побарахтаться, даже не осознавая, что любое сопротивление влекло за собой лишь более плачевные последствия.       — Бог Шантажа? — с ухмылкой уточнил он, подмечая, как тонкая холодная усмешка мужчины трещала по швам от издевательской интонации его голоса. — Подменяю его по выходным; но всё же жизнь с людьми убедила меня, что шантаж — это более убедительный и менее затратный по времени способ заставить тебя, Чернокнижник, как можно быстрее принять решение, — язык легко перекатывал между собой буквы, сплетая их в один единый поток слов, направленный на то, чтобы не позволить волшебнику даже на краткий миг остаться наедине со своими мыслями. Локи говорил, то вкрадчиво понижая голос, то озаряя свои слова снисходительной улыбкой, но не умолкал ни на секунду, наполняя холодные стены Санкторума своим голосом. — Люди так мало живут, я не вижу смысла тратить время на бессмысленные интриги, если конечный результат всё равно очевиден, — Лафейсон умолк, и краткая тишина всё ещё хранила звучные интонации его слов. Старк и сам волшебник наивно полагали, что заточили его в клетку, лишая волшебства — они заблуждались, когда малодушно предположили, что так он стал послушным, кротким зверьком. О, им стоило лишь ближе протянуть руку, и он оставит их без пальцев.       — Твоя мнимая забота о моем времени кажется мне… — Стивен устало подпёр пальцами висок, игнорируя кусающего его за хвост бога, когда ас неожиданно прервал его.       — О твоём времени? — насмешливо уточнил бог, прицениваясь к лицу мужчины коротким взглядом. Солнце робко заглянуло в окно, словно по одной немой прихоти Лафейсона ложась на изможденное бессонной ночью лицо Чернокнижника.       «Да, действительно, времени у тебя осталось не так уж и много», — саркастично подумал Локи, загадывая, что же сведет волшебника в могилу раньше: его характер или подстерегающая на каждом углу опасность, которая тенью следовала за волшебником по пятам. Локи ставил на второе, хотя не исключал возможности, что маг поутру захлебнется в собственной желчи.       — Это слишком даже для меня, — заверил его Лафейсон, пользуясь моментом и внимательно, ненавязчиво рассматривая лицо Чернокнижника. Аккуратная бородка и напряженная складка между бровей не добавляла ему молодости. — Меня куда больше волнует, что пока ты будешь терзать свой мозг мыслительными потугами, мне придётся терпеть Старка и компанию, а это утомляет даже бога. — Он поморщился, вспоминая весь тот балаган, который ждал его по возвращению в Башню, и меньше всего ему хотелось вновь терпеть фривольные шуточки Старка и занудные нравоучения Роджерса. И он готов был делить одну территорию с Чернокнижником, если это спасет его от того шума и суеты, чьими верными спутниками были Мстители.       — Судя по рассказам Тони, ты весьма недурно снимаешь стресс, — Стрэндж и сам не ожидал, что его голос будет так обильно орошён сарказмом, но другой реакции ждать от него было полно. Он поморщился от яркого солнца и изящно махнул рукой. Плотные тёмные шторы по велению хранителя храма покорно придвинулись друг к другу, спрятав двух беседующих мужчин от заинтересованного солнца. В воцарившемся полумраке Стивену стало немного спокойней, и уставший организм напомнил ему о себе тяжелеющими веками. Чародей потёр пальцами переносицу, невольно вспоминая слова Тони, что он задумывается о выселении Локи в хостел на окраине города, где обычно коротают ночи бездомные и безработные. Мужчина невольно улыбнулся, представив изумлённый вид бога, если бы Железный Человек всё же решился воплотить свои угрозы в жизнь. Тони был главным рассказчиком о деяниях Локи в Башне, и пусть сам чародей редко становился свидетелем устроенных богом распрей, благодаря Старку он всегда был в курсе всего, что происходило с Мстителями, даже тогда, когда не очень-то и хотел. Тони наверняка поддержал бы Локи в его намерениях. Ещё бы, тогда он стал бы проводить в Башне гораздо меньше времени, и подобный расклад казался Стрэнджу не столь честным. Алия Мор наверняка сказала бы, что компания таких же чародеев непременно пошла бы богу на пользу, но вот только Стивену и без непокорного аса хватало проблем. Минующие грань измерений демоны, интриги Ровены в Камар-Тадже, Мордо и его приспешники, завладевшие артефактами из его хранилищ. Для Локи в этом списке не было места, но интуиция подсказывала волшебнику, что проблемам вновь придётся потесниться.       Лафейсон со спокойной улыбкой встретил сочащийся сарказмом голос Стрэнджа, догадываясь, что это всё, что оставалось волшебнику: отчаянно скалить зубы, осознавая, что решение было принято ещё до того, как облаченная в дизайнерские туфли нога Локи переступила порог его обители. И всё же Локи видел, не мог не видеть, что тень сомнения, которую не смогли бы вытеснить даже самые яркие лучи солнца, всё ещё прочной маской ложилась на лицо волшебника. И вот кабинет погрузился в приятный сумрак, который, казалось, должен был смягчить острые углы вынужденной беседы и усыпить бдительность уставшего Верховного Чародея. Но лишь сильнее омрачил волшебника притаившимися в мраке тяжелыми мыслями.       — Это просто маленькие божественные радости, — беспечно заверил его Локи, короткими, отточенными движениями изящных пальцев барабаня по коленке. Лафейсон почувствовал неладное, но, всмотревшись в устало-прикрытые веки мага, понял, что тот повел его по тропе разговора о Мстителях скорее неосознанно, чем намеренно. И всё же телефонный звонок, свидетелем которого он стал, ему пригодился, и Локи, убедительно приподняв брови, вновь заговорил: — Старк в любом случае будет докучать тебе, — он вкрадчиво понизил голос, медленно наполняя чаши весов необходимыми доводами, — и я, так или иначе, вновь окажусь рядом с ней, буду требовать от неё тех развлечений и внимания, которые может требовать одинокий мужчина от робкой, привлекательной девушки, — двусмысленность в его тоне неслучайна. Губы Лафейсона расплылись в пакостливой усмешке, замечая, как на короткий миг Стрэндж вперился ледяным взглядом аккурат ему в сердце. Волшебник лишь на краткий миг позволил себе предаться какому-то мрачному чувству, опасным проблеском проскользнувшему в серых глазах, и Локи с наслаждением отметил, как результат его стараний проступает на лице волшебника тяжелым, неподъемным взглядом в его сторону. Вязкая паутина обвила мага по рукам и ногам, и Локи мог лишь терпеливо дожидаться, когда пойманный в его сети волшебник окончательно сдастся яду, чье пленительное убеждение сейчас так искусно отравляло его разум. Волшебство не единственный его талант, а правильно подобранные слова порой обладали гораздо большей силой, нежели сложно-сплетенные руны заклинаний.       Стрэндж сухо выдохнул, и, если бы пробивший его тело жар был осязаем, он вырвался бы горячими клубами пара из едва приоткрытого рта. Стивен не был идиотом и прекрасно понимал, какой реакции ждал от него Локи, когда затронул тему Алии Мор, когда смотрел на него исподлобья в ожидании тронувшегося льда терпения. О, как же он хотел. Мужчина уже чувствовал, как его пальцы сжимаются на шее поганого аса, подобно удавке, как перекатываются хрящи гортани под обезображенными аварией пальцами и как отчаянно хрустят шейные позвонки, беззвучно моля о пощаде. Пальцы мужчины упоительно дрогнули, но он выждал первую волну гнева, не позволив остаткам гордости сдать несокрушимый бастион слепой ярости, однако желание податься вперёд, впиться пальцами в дорогую ткань и перетащить Локи через стол, попутно сломав ему несколько костей, было слишком заманчивым. Алия Мор действительно слишком робкая и покладистая. Да, порой у неё прорезаются зубки, но она быстро втягивает их обратно, а после долго чувствует вину и подавленность за грубость или отказ. Стрэндж окинул фигуру бога оценивающим взглядом. Пусть Локи и был богом, у него было достаточно времени в одиночестве, чтобы обдумать тактику поведения с людьми, и Стивен вдруг неожиданно для себя осознал, что не хочет видеть прорицательницу в качестве его подопытной мышки. Навеянные словами Локи мысли отчётливо рисовали в сознании картину страстно ублажающих друг друга бога и прорицательницы, и Стрэндж с неожиданной лёгкостью разломал аккуратное писчее перо, всем своим естеством чувствуя выжигающую внутренности ревность. Он задумчиво оглядел стержень с опахалом и с сожалением отметил, что перо было неплохим. Сейчас он почему-то ощущал себя трутом, стойко державшимся среди пожарища, но безвольно поддавшимся слабой искре. Он загорелся и тлел, словно восковая свеча, вспоминая невинный взгляд девушки, наполненный доверием и поддержкой, её холодные руки на своих пальцах и тёплую пульсирующую кожу на виске, когда он плотно прижался к ней губами. Идиот. Он был связан по рукам и ногам, и даже на шее затянулась прозрачная липкая петля. И тем, кто сплёл её, был вовсе не Локи. Им был сам чародей, когда упустил момент преображения своих чувств к прорицательнице.       Локи терпеливо выжидал, отмеряя каждую секунду молчания волшебника прерывистым вдохом. Бог мог лишь догадываться, какого характера мысли сейчас терзали волшебника, но и этого было достаточно, чтобы признать: маг попался на его удочку, осталась лишь малость, отделяющая его от исполнения плана. Лафейсон хмыкнул, замечая едва ли не материальный взгляд Чернокнижника у себя на шее, и даже с удивлением отметил, что тот смог сдержать пламя гнева, ловко замаскировав его подо льдом нерушимого спокойствия. Однако тот огонь, выжигающий волшебника изнутри, начинал слабо тлеть, и Локи понимал, что нужно было подбросить в него парочку дров.       — Брось, Чернокнижник, твоё упрямство может закончиться катастрофой, — Локи вновь первый нарушил тишину, когда понял, что терзающий себя тисками ревности волшебник, собирался и дальше сохранять мрачное молчание. — Прояви толику своей хвалёной гуманности и подумай о том, что Алия наверняка менее удароустойчива, чем твоя ученица, — цинично подметил бог, вновь умолкая, позволив Стрэнджу сполна оценить весомость его слов. В груди что-то противно закопошилось, впиваясь тонкими ледяными иглами в продрогшее сердце. Локи нахмурился, почесал кончиками пальцев то место, где по задумке природы у него располагалось сердце, и с радостью отметил, что глупый орган не сменил ритма своего биения. Но что-то продолжало настойчиво сжимать грудь, толкая острые ребра в легкие. Лафейсон пообещал себе, что после разберется с копошившимся тревожным чувством внутри, справедливо отметив, что ни место, ни время не годится для самоанализа. Или же дело в той мерзкой дряни, что Чернокнижник без его согласия посмел ему ввести? Локи не знал, как его организм мог реагировать на продукт мидгардской медицины, и поспешно решил списать мрачное давление в груди на побочный эффект от препарата.       — Я, кажется, упоминал ранее, что не приемлю шантажа в своём храме, — Стивен ловко проигнорировал сравнение своей ученицы со щитом, стараясь усмирить изрядно разгоревшееся пламя. Он осторожно коснулся пальцами висков, плавными движениями стараясь поумерить пульсирующую боль. Недолгий разговор с Локи утомил его порядком больше ночного чтения. Стрэндж не видел более смысла в препирательствах и обмене любезностями; тактика бога была ему ясна. И потакать его воле было ниже его достоинства и гордости, фибры которой так отчаянно подталкивали мужчину выставить аса за дверь. Стивен утешал себя — он непременно что-нибудь придумает. Сегодня же позвонит Тони и скажет найти для бога другую няньку, а Алия Мор… будет под его чутким присмотром, и, быть может, так ему станет чуточку спокойней.       — Я лишь подкрепляю аргументами наш пока ещё нестойкий фундамент общей выгоды, — Локи уклончиво, словно не замечая скользнувшей в голосе угрозы, улыбнулся, всё же признавая, что необходимый эффект его слова возымели. Как бы Чернокнижник не упрямился, прикрываясь мощными щитами сдержанности и холодного расчета, но Лафейсон имел возможность отметить, как треснул сосуд его молчаливости, через который ядовитыми каплями, слово за словом просачивались верткие доводы бога.       — Разве моей гуманности и благосклонности к тебе было недостаточно? — Стивен нехотя отметил, что орудовал языком Локи действительно хорошо. Сам он знал о прыткости бога лишь из рассказов Тони и разумно избегал всякой возможности испытать на себе дар ядовитого убеждения аса. Более того, вчера он помог ему, не дал истечь кровью и умереть от болевого шока, а благодарностью ему служит отвратительный лепет, постепенно перетекающий в шантаж. — Или мне стоило оставить всё в первоначальном виде? Знаешь, у нас в Мидгарде говорят, что шрамы украшают мужчину, — он улыбнулся, довольный собой и отпущенной шпилькой, но холодный взгляд вновь коснулся собственный рук, и уголок губ чародея плавно опустился. Быть может, будь шрамы простым украшением, он бы не придавал им столько значения? Но за внешним уродством скрывалась изувеченная осколками боли и тщеславия прошлая жизнь, напоминающая о себе из раза в раз, когда он умывался или застёгивал часы.       — Ты хорошо подумал, Чернокнижник? — участливо поинтересовался бог, едва сдерживаясь, чтобы не поморщиться. — Я ведь говорю не только о себе, верно? — он задумчиво склонил голову, от нетерпения перебирая кончиками пальцев гладкую ткань обивки кресла. — Могу дать тебе немного времени на размышления.       Локи пропустил шпильку мимо ушей, проследив глазами за мимолетным взглядом волшебника. Тот на секунду выглядел подавленным, горестно возводимые вокруг израненной гордости щиты дрогнули, приоткрывая для Локи лазейку, которой он намеревался воспользоваться. Он удобнее устроился в кресле, пользуясь тем, что маг по-прежнему отстраненно рассматривал свои пальцы, на которые ещё вчера Алия Мор смотрела с таким обожанием и нежностью, что Локи едва не вырвало на многострадальный ковер. Лафейсон приготовился к завершающему действу. Бог вполне различил в недрогнувшем голосе, что маг намеривался оборвать набирающий обороты разговор, и ас, быстро прокрутив все озвученные в кабинете мага мысли, решился прибегнуть с последнему имеющемуся аргументу в своем арсенале.       — Поражаюсь человеческому упрямству, — хмыкнул бог, заполняя повисшую между ними паузу, и снисходительно качнув головой, — вы, люди, и впрямь враги сами себе. Раз это твоё окончательное решение, я не буду тебя более переубеждать, но сможешь ли ты и дальше сохранять своё холодное равнодушие, когда случится то, чего ты так боишься и то, что смог бы предотвратить, но пошёл на поводу у своей гордыни? Думаю, это будет эгоистично, если Алии придётся уплатить столь высокую цену, — негромко продолжил бог, своими вкрадчивыми интонациями, словно умелой рукой художника, вырисовывая кровавые картины того, что могло стрястись с порой неугомонной в своем стремлении отыскать свет в каждой заблудшей душе прорицательницей. Локи умолк, наслаждаясь звучным отголоском своего голоса в пропитанной запахом сандалового дерева и остывшего мятного чая комнате, чувствуя себя ловким музыкантом, поставившим заключительный аккорд. Он переплел пальцы на колене, выжидающее затаив дыхание. Легкая дымка волнения пеленой окутала сердце, и Локи отсчитывал пульсирующие удары в висках, стиснутых ободком нетерпения и тишины. Они молчали, каждый раздумывая о своем, и Локи жалел, что не мог прочесть мыслей Стрэнджа. Возымели ли его слова необходимый эффект над едва не ускользнувшим из-под пальцев волшебником? Он ловко сыграл вначале на его гордости и ревности, а теперь перебирал клавиши привитой ответственности мага, разыгрывая миниатюру благожелательности и благосклонности. Стивен не был глупцом, и неприязнь к нему не давала Локи обмануться на его счет.       Наконец волшебник отмер, и Локи, не выдавая внутреннего нетерпения, с демонстративной готовностью наклонил голову вперед.       «Локи, я вижу тебя насквозь, — внутри он почти полностью остыл, и на мгновение ему даже стало стыдно за неразумную трату ресурса. Стивен не был лгуном и не постигал тонкости интриг, это так; он был излишне прямолинейным и резким и всегда шёл по пути наименьшего сопротивления, принимая порой достаточно дерзкие и категоричные решения. Но действовал он всегда во благо. — Вся твоя мнимая благодетель и сладкие речи не возымеют и тени эффекта, на который ты так надеешься», — он старался обрубить все ниточки разговора хотя бы у себя в голове, не позволить коварной паутине оплести ещё и его сознание, которое чародей с большим трудом стремился оставлять ясным. Но что-то внутри него беспомощно надломилось, когда бог вновь заговорил о прорицательнице. Алия Мор волею случая стала его бедой и наваждением, открытой раной, с которой Локи из раза в раз сдирал тонкий струп. Он был глуп, о Агамотто, как же он был глуп; едва ли Тони воспримет его слова всерьёз, услышав отказ чародея. Настырный и дотошный Старк наверняка полюбопытствует о причине отказа, а Стивен… что он скажет ему? «Я не хочу, чтобы Алия Мор возилась с Локи, потому что… А почему?» — после этого вопроса в мыслях становилось тихо, не было ни идей, ни оправданий, ни ветхих аргументов. Только тишина. На этот раз он снова один, снова по уши в дерьме. Мужчина невесело улыбнулся; взгляд Алии застыл в его голове безмолвным видением, больше похожим на сон, далёкий и манящий, словно глоток холодного воздуха в пустыне. Она должна остаться подле него, и, если в комплекте с девушкой идёт Локи… Стивен вынесет это, стерпит, переживёт это и лишь закалит себя сильней, а после будет вспоминать об этом со слабой снисходительной улыбкой, словно случившееся происходило вовсе и не с ним. Если ас так сильно хочет ощутить степень гостеприимства его храма, хочет вкусить толику жизни земных чародеев, Стрэндж позаботится о том, чтобы бог пожалел о своём опрометчивом решении.       — Никакой лжи, заговоров, интриг, пакостей и насилия в моём храме, — он намеренно выдерживал паузу, вырывая каждое слово из груди, словно наконечники стрел из податливого тела. — Решишь ослушаться или оступиться, проверить, насколько я серьёзен… — он выпрямился, словно готовый впиться в горло добычи хищник; предостережение блестело в его серых глазах, подобно февральскому снегу под слабыми лучами солнца, — о, я обещаю, тебе не понравится исход, — он почти перешёл на шёпот, медленно впечатывая каждое слово в лицо самодовольного аса.       Лафейсон едва сдержал ликующий клич, подобный тому, что любил отпускать Тор во времена их детской охоты с самодельными луками. С каждым угрожающим словом, которое подобно хлысту должно было укоренить в его сознании положение, в котором он оказался, губы бога подрагивали в слабой снисходительной улыбке. Грозный вид Чернокнижника, его хмуро сведенные к переносице брови и холодное предостережение, блестевшее во взгляде мага, подобно кинжалу, приставленному к его горлу, лишь позабавили аса, внутри ликовавшего от победы и того, что наконец мог избавиться от компании Мстителей хотя бы на время. Алия Мор была его, Стрэнджа, Ахиллесовой пятой, и Лафейсон готов был поспорить, что наивная прорицательница едва ли догадывалась о той зарождающейся в сердце волшебника власти, которую она над ним имела. Локи мысленно сделал сноску, обещая запомнить, как угрожающе белели костяшки пальцев волшебника после его слов, и пользоваться слабиной мага столько, сколько ему позволит время и обстоятельства. Он снисходительно улыбнулся: «Хорошая попытка, но угрозы — это явно не твоё».       — Чернокнижник, я не сомневался, что ты примешь правильное решение, — Лафейсон плавным, грациозным рывком поднялся с кресла, бесшумно подкрадываясь к стоящему за столом волшебнику и издевательски протягивая открытую ладонь. С плохо разыгрываемым благодушием он выжидающе вскинул бровь, когда отметил с каким недоверием маг окинул взглядом его руку. — Не волнуйся, Чернокнижник, я не припрятал в рукаве кинжал. Всего лишь дружеское рукопожатие, подкрепляющее наше общее решение.       Чародей заметно медлил, прицениваясь к руке бога, явно удивлённый столь рьяным благодушием с его стороны. Он медленно выдохнул, но всё же протянул руку в ответ, слегка поморщившись от ледяных пальцев Локи. У Алии Мор тоже были холодные руки, но их холод почему-то не отталкивал его, не пугал; вызывал лишь желание спрятать в своих тёплых руках и греть, пока они не оттают и вдоволь не насытятся его теплом. Стрэндж мог похвастаться выдержкой, но от парочки надколов плюсневых костей Локи спасло лишь его божественное происхождение, даровавшее ему более устойчивое тело. Напряжённо дрогнувшие уголки губ сложно было назвать улыбкой; Стивен всё ещё хотел свернуть ему шею и избавить себя хотя бы от одной проблемы. Ему было сложно даже дышать с Локи одним воздухом, который бог искусно отравлял своими речами, отдалённо напоминающими ароматный мёд, но сладость его губительна, а благоухание смертельно.       Локи оторвал взгляд от увенчанных ровными белесыми шрамами пальцев мага, которые так ярко контрастировали с его бледной, без единого изъяна кожей, и перевел задумчивый взгляд на лицо волшебника.       — О, а разве Верховному Чародею положено встречать гостей в подобном виде? — Локи насмешливо указал на торчавшие в разные стороны волосы на голове мага.       Стрэндж так и застыл с приоткрытый ртом, недовольно нахмурившись, всем своим видом показывая Локи, что так выглядит человек едва ли отошедший от непродолжительного сна.       — Я… знаю, — растерянно добавил мужчина, рывком приглаживая взъерошенные волосы назад; непослушная прядь упёрто выскочила на бок, но чародей решил не акцентировать на ней лишнее внимание. Он сдержанно закашлялся и указал рукой в сторону выхода, прихватив со стола сломанное перо. — А сейчас, если не возражаешь, я должен вернуться к работе.       Локи и Стрэндж запнулись возле лестницы, скрещиваясь взглядами, словно воины на поле боя клинками. Бог демонстративно вскинул бровь, когда Леви предостерегающе зашелестел подолом красной ткани, словно подобное неуважение к Чернокнижнику каралось смертной казнью. Локи вежливо повел открытой ладонью в сторону ступенек, словно выражая свою немую уступку. Подозрительный Чернокнижник не спешил проходить вперед, наверняка, рассмотрев в хитрых глазах бога невысказанное желание спустить его с лестницы.       В конечном итоге, решив, что у него весь день забит под завязку и нет времени на подобные глупости, Стрэндж первый решительно шагнул на ступеньку. Леви ответственно прикрывал ему тыл, и, даже если бы у мерзопакостного бога и возникло желание как-либо навредить ему, Плащ едва ли дал бы своего хозяина в обиду. Губы волшебника тронула слабая усмешка, когда он представил, как лоскут обманчиво мягкой и бархатной ткани обмотается вокруг лица Лафейсона, и, может, это заставило бы аса проявлять гораздо менее язвительную вежливость по отношению к нему в его же храме?       Когда они спустились вниз, его ученики уже были на месте. Коул бросал на посапывающую Алию, даже во сне шевелящую пальцами, словно что-то печатала на клавиатуре, непонимающие взгляды. Йен же стояла чуть в стороне, перебирая тонкими пальцами небольшую стопку с ветхими на вид пергаментами. Локи приостановился возле дивана, бросив на волшебницу мимолетный взгляд. Та выглядела изможденной, и богу казалось, что вместо того, чтобы отсыпаться, она ночью напролет стояла подле окна, впитывая кожей бледный лунный свет.       Чародейка бросила мимолетный, словно случайный, взгляд на него, но глубина этих глаз не могла скрыть от бога, с какой затаенной обидой она это сделала.       Замявшийся на пороге гостиной Вонг осмотрел разношерстную компанию. Он бросил призывный взгляд на Стрэнджа, но тот лишь отрицательно качнул головой, незаметно проследив за реакцией Лафейсона на свою ученицу.       — Может, мне стоить приготовить чай? — Вонг явно ощущал себя неловко от такого количества людей, и как учтивый чародей с присущей ему вежливостью предложил начать утро с чая.       Стрэндж взял с дивана несколько свитков, вслушиваясь в приятное шуршание бумаги и недовольное сопение прорицательницы. Девушка крепко спала, и даже завязавшаяся между чародеями беседа не способствовала её пробуждению. Чародей снисходительно улыбнулся и наклонился к уху девушки, заправляя светлую прядь ей за ухо. Она лишь слабо поморщилась, но выпутываться из сладкого плена сновидений явно не собиралась.       — Лучше кофе, — Стивен перевёл взгляд со спящей девушки на друга, на что тот лишь согласно кивнул. Стрэндж осторожно коснулся плеча девушки и легонько потряс, касаясь пальцами свободной толстовки. Алия глубоко выдохнула и лениво приоткрыла глаза, вздрагивая от холода его пальцев. — Алия Мор, будешь кофе? — Журналистка на секунду резко встрепенулась, с непониманием разглядывая компанию мужчин вокруг себя. Она сонно пыталась разлепить глаза, но упрямые веки всё никак не желали поддаваться.       Алия всмотрелась в гладкую поверхность деревянного столика, но ни ноутбука, ни завала черновиков для будущих статей нигде не было. «Просто сон… ох, какой противный обман!» — кисло скривилась девушка, фыркнув себе под нос.       — Ну… только если с молоком и с сахаром, — девушка сладко потянулась, невольно сбрасывая несколько свитков в руки вовремя спохватившегося чародея. Мор подложила руку под голову и непонимающе посмотрела на переглядывающихся Стрэнджа и Вонга, словно подобной роскоши в храме не водилось. Стивен испытующе вскинул бровь, а Вонг беспомощно развёл руками, вызвав у прорицательницы тёплую улыбку.       — Молока точно нет, — категорично заключил чародей после быстрого обмена жестами с Вонгом, — но сахар где-то должен быть… наверное, — он задумчиво погладил затылок, пытаясь вспомнить, когда в последний раз покупал в храм сахар. Ни он, ни Вонг не употребляли сладкое, Коул и Йенна после его рассказов о холестерине и сахарном диабете тоже перестали злоупотреблять простыми углеводами, а Дэниэл… Дэниэл был всеядным и жаловался только на отсутствие в храме своего любимого пива. Стрэндж ощутил тяжесть телефона в кармане брюк и вспомнил про свой вчерашний звонок. Если мастер Фрэнк сдержит своё обещание, нужды в постоянном пребывании Дэниэла в Камар-Тадже больше не будет, а ему сейчас бы не помешал лишний чародей, особенно после ухода Клэр. Он разжал напряжённые пальцы и встретился взглядом с наблюдающим за ним богом. — Ну, а ты, будешь кофе?       Локи согласно хмыкнул, усаживаясь возле Алии и вальяжно закидывая ногу на ногу. Он проигнорировал то, как странно замялся на месте парень в очках, словно он пытался остановить его. Лафейсон снисходительно кивнул:       — Не откажусь.       Вонг перевел вопросительный взгляд на Коула и Йен, но те только отрицательно качнули головой. Майя напоила парня с утра пораньше питательным и «вкусным» коктейлем, который должен был вызвать в нем прилив нескончаемых сил, но вызвал лишь утреннюю тошноту. Паркинсона передернуло от безвкусного, но в то же время склизкого привкуса напитка во рту, словно девушка приготовила его из свежесобранных улиток.       Алия хрустнула шеей, вытягивая руки вверх, чувствуя, как тело понемногу сбрасывало с себя шлейф сладкого сновидения. Мор вздрогнула, отмечая, что в храме было достаточно прохладно, но, кажется, она единственная, кто это ощущал.       — Мистер Стрэндж, а у Вас не найдётся дивана поудобнее? — пробормотала хриплым от долгого молчания голосом девушка, пытаясь пригладить растрепавшийся пучок волос на голове. Стрэндж задумчиво перевел взгляд на второй этаж, где было несколько гостевых комнат, обставленных пусть скромно, но в присущем всему Санкторуму стиле, и их пленительная тишина явно благополучно бы взыграла на растревоженном сознании девушки. Маг и сам ни раз замечал успокаивающее воздействие храма даже на собственную нервную систему и был уверен, что умиротворенность, искусно сотканная магией в этом месте, могла хотя бы на краткий миг привнести покой в душу прорицательницы.       — Есть спальня на втором этаже, — в конечном итоге предложил он, задумчиво рассматривая глубокие тени под глазами девушки. Кажется, в ее распоряжении даже не было и пары часов сна. И волшебник мог лишь догадываться, чем всю ночь занималась прорицательница.       — Ладно, это будет не очень вежливо, посплю уже дома, — Алия сладко зевнула, прикрывая губы ладошкой. — Благо, сегодня суббота, — Мор бросила недовольный взгляд на Лафейсона, которого, казалось, не трогала ни слегка напряженная атмосфера, царившая в гостиной, ни явное недовольство со стороны Мор.       «Чернокнижник, она только пришла, а ты уже хочешь затащить её в спальню, хоть бы постеснялся», — саркастично подумал Локи, подпирая кулаком линию челюсти, продолжая ненавязчиво рассматривать игнорирующего его взгляд Стивена.       Алия повела рукой в сторону и удивленно посмотрела на несколько свертков светлой бумаги. Она задумчиво провела по щеке, которая ещё хранила отпечаток обивки дивана, и перевела заторможенный взгляд на волшебника.       — Вы так рано пришли, мистер Стрэндж, — неуверенно уточнила девушка, задумываясь о том во сколько же начинался рабочий день в храме? Стрэндж перевел задумчивый взгляд на кипу свитков, кофейник и скривил губы:       — Я ночевал здесь, — слова откликнулись слабой, томящейся волной во всем теле, и Стрэндж повел шеей, чувствуя, как всё тело неприятно тяготило от бессонной, наполненной неплодотворной работой ночи.       — А то я не припомню эту гору свитков здесь вчера, — Алия выразительно вскинула бровь, откладывая в сторону оставшиеся свитки, чтобы случайно не помять древние на вид свертки, обтянутые тонкими лентами ткани.       — Искал кое-что, — уклончиво ответил Стрэндж, скрестив руки на груди.       — И как, продуктивно провели вечер? — вежливо уточнила девушка, всё ещё пытаясь подавить несколько зевков. Локи молчаливо переводил взгляды, хотя даже боковым зрением Алия могла заметить, как заинтересованно он поглядывал на лежащие в непосредственной от него близости магические свитки.       — Любая работа учителя всегда продуктивна, — послышался назидательный голос Коула, выразительно вскинувшего бровь, будто Алия пыталась оспорить сам факт того, что какое-либо дело, за которое взялся наставник парня, могло увенчаться чем-то, помимо успеха. В гостиной вновь появился Вонг с подносом, уставленным чашками ароматного кофе. Он поставил одну из них перед вмиг возбудившейся прорицательницей, и та благодарно улыбнулась волшебнику.       — Чай будет готов немного позже, — стараясь разрядить неловкую атмосферу в комнате прокомментировал Вонг. Коул затаился, надеясь, что чашечка кофе могла бы задобрить девушку, но не тут-то было.       Как только Паркинсон расслабленно умостился в кресле, Мор перевела на него испытывающий взгляд, вскинув бровь.       — Кстати, Коул, это что? — вкрадчиво поинтересовалась девушка и быстро нырнула рукой в небольшой портфель, выуживая из него многострадальную тетрадь с конспектами по философии. Алия демонстративно открыла ее на месте с недостающим фрагментом, выжидающе склонив голову в бок, и несколько раз постучала пальчиков по шву тетради. Коул невольно вжался в спинку кресла, опасаясь, как бы девушка не скрутила конспект в трубочку и парочку раз ласково не постучала ему по голове. Он на короткую секунду переглянулся с опешившим Стрэнджем.       — Алия, я могу… — начал медленно парень, но девушка прервала его.       — Всё объяснить? — участливо подсказала Алия, уже предвкушая, как оставшись наедине с другом, расправиться с вредителем. Словно Коул не знал сколько сил она тратила на то, чтобы поспевать за каждым словом нелюбимого преподавателя, который из принципа никогда не повторял дважды, и сохранять читабельность почерка.       Коул видел, как опасливо сощурились серые глаза прорицательницы, и бросил беглый взгляд в сторону волшебника, то ли опасаясь, что гнев девушки перейдет на его наставника, то ли в поиске спасения.       — Это я её вырвал, — вклинился в их разговор Стрэндж, спасая своего ученика от праведного гнева прорицательницы. В воцарившейся тишине он услышал облегченный выдох Коула и перевел спокойный взгляд на вмиг опешившую от такого поворота девушку. Та недоверчиво поглядывала на Коула, но тот только несколько раз серьезно кивнул головой в подтверждение слов мужчины. Паркинсон перевел дыхание, но едва испуганно не икнул, замечая на себе предостерегающий взгляд Лафейсона. Взгляд, обещавший ему сотни лет неумолимой боли и страшных пыток, если парень взболтнет что-то лишнее.       — Ч… что? Зачем? — Алия непонимающе приоткрыла рот, растеряно поглаживая неровные края оборванной страницы. «Что, решили выместить свой гнев на моей тетрадочке?» — подумалось девушке, но выразить подобные мысли вслух она всё же не решилась. Она растеряно хлопала густыми ресницами, в уме перебирая всевозможные ответы волшебника.       — Для поискового заклинания, — терпеливо объяснял Стивен, не ожидавший, что подобная мелочь могла так разгневать журналистку. — Я должен был тебя найти, — чуть мягче добавил он, пытаясь сгладить недовольство девушки. Вязкое чувство тревоги, когда он вспомнил о той угрозе, нависшей над ней, слабо кольнуло сердце. Но теперь Стрэндж знал, что непоседливая прорицательница всегда будет у него под рукой, и это знание принесло ему некоторое спокойствие: пусть хотя бы одна проблема будет решена. Алия непонимающе посмотрела на конспект, а после — на Коула, и её взгляд потеплел.       — Мистер Стрэндж, Вы могли просто позвонить, — мягко поправила его Алия, закрывая тетрадку и положив её себе на бедра. Волшебник на удивление ответил не сразу, словно ему требовалось время, чтобы подобрать слова.       — Мне казалось, что после нашего утреннего разговора, ты больше не захочешь отвечать на мои звонки, — Мор удивленно вскинула голову вверх, когда в сдержанных интонациях голоса мага услышала нотки искреннего сожаления. В груди что-то слабо дрогнуло, и прорицательница почувствовала, как тоскливо сжалось сердце. Это было словно минутное наваждение, захлестнувшее её с головой, и Алия изумленно перевела взгляд на Стивена, будто не веря в искренность его слов.       «Как трогательно, я сейчас умру», — поморщился Локи, закатывая глаза, когда робкая пауза между Алией и Стивеном порядком затянулось. Вниманием волшебника вновь завладела девушка, и Локи ехидно подумалось, сколько же они могут так завороженно смотреть друг на друга, если их не тревожить?       Йен молча стояла в стороне, поигрывая пальцами с кончиком шершавой бумаги, и изредка поглядывала на чародея, не решаясь нарушить воцарившуюся между ними с Алией идиллию. Стрэндж выглядел уставшим, сонным, но недовольство из его взгляда пропало. Ещё минуту назад он вперился в Локи таким взглядом, словно бог развёл его на самое жуткое в мире пари, и чародей поневоле был вынужден принять игру на условиях Локи. Девушка не слышала их разговора; они с Коулом поспели к тому моменту, когда переговоры уже велись, а Алия мирно посапывала на диване в гостиной, предусмотрительно потеснив гору оставленных Стрэнджем свитков. Йен нервничала, и, чтобы унять бьющую тело дрожь, принялась возиться с привычной работой. Она почему-то была уверена, что исход диалога двух мужчин был предрешён, и тешила себя отрадной мыслью, как неблагодарный эгоист Локи с надменным ворчанием покинет храм, отпустив пару нелестных шуточек. Но этого не произошло. Вернувшийся Локи выглядел крайне довольным, а вот Стрэндж — напротив, но в присущей ему манере загадочно помалкивал, то ли из вежливости, то ли оттягивая неизбежное.       — Стрэндж, — осторожно позвала его девушка. Локи смерил её надменным взглядом, издевательски изогнув бровь. Взгляд мужчины хлестнул чародейку по лицу, вызвав в ней горькое чувство досады и отвращения, и Йен нехотя позволила отравляющей сердце обиде жгучим ядром растечься по венам. Да, глупо было надеяться на благодарность или хотя бы толику беспокойства с его стороны, если даже вид его безмолвно вторил: «В случившемся исключительно твоя вина, смертная…». Девушка глубоко вдохнула; её не должно это волновать. Где-то в глубине души она знала, что будет именно так. Локи вёл себя, как ему было и положено, и, когда её ожидания оправдались, стало даже легче, — можно тебя на минутку? — она бросила свёрнутый свиток на стол рядом с кофейником; Стрэндж непонимающе нахмурился и на мгновение стушевался, но после решительно кивнул в сторону коридора, уловив, видимо, тонкий намёк девушки на конфиденциальность.       — Выпей кофе, поговорим чуть позже, — он пододвинул к прорицательнице горячую кружку, предвкушая очередной нелёгкий разговор. Алия согласно кивнула, одарив мужчину сдержанной полуулыбкой, когда его пристальный предостерегающий взгляд остриём впился в Локи. Ас на это лишь нетерпеливо выдохнул и медленно закинул ногу на ногу, провожая спину чародея торжествующей улыбкой. Стрэндж пытался отогнать от себя гнетущее чувство тревоги, но мысли о недавнем разговоре с богом лишь подбрасывали дров в костёр смятения. Он заставил себя вдохнуть и поплотнее прикрыл дверь в гостиную, вслушиваясь в одобрительный щелчок замка. Йен стояла напротив него, опираясь спиной о стену, и по выжидающе скрещённым рукам и упрямо поджатым губам чародей понял: приятным разговор не будет.       — Кажется, вчера я велел тебе хорошо отоспаться, — уклончиво начал мужчина, когда дверь в коридор захлопнулась. Он провёл рукой по взъерошенным волосам и неторопливо размял шею, болезненно щурясь, когда уставшие позвонки тихонько похрустывали, противясь силе напряжённых мышц. Йен окинула взглядом помятого наставника, удерживаясь от колкого комментария. Стрэндж всегда умел ловко соскакивать с темы, в особенности, когда чувствовал себя виноватым или сомневался в очередном принятом решении. И Йен невольно догадывалась в каком. — А ты, как я вижу, вновь меня ослушалась, — Стивен перевёл взгляд на наручные часы и развернул их циферблатом к девушке, словно в подтверждение собственным словам. Йен выдохнула, нервно поглаживая руками предплечье. — Или что, Эшамар уже залечил твои раны? — чародей искоса поглядел на её руки, но девушка ловко спрятала их за спиной, упираясь ладонями в стену.       — Я поспала достаточно, Стрэндж, — скользнувшую в её голосе ложь он опознал без труда, — а Эшамар… — она несмело коснулась короткими ноготками стены и потупила взгляд. Под слоем бинтов натянулась тонкая кожа, и волна острой боли разошлась от ладони до самих висков, заставив чародейку инстинктивно сжать руки. После ухода ребят они немного посидели в храме: Стрэндж подлатал её руки, да и всю её, где, собственно, смог, отчитал за безрассудность и легкомысленность, за Локи в Санктум Санкторум, но сухо похвалил за исполнительность и сообразительность. Йен была довольна. Улыбнуться в ответ наставнику так и не вышло: запёкшаяся в уголках губ кровь и рассечённая скула порядком ограничивали работу мимической мускулатуры, но она кивнула благодарно и слегка пристыженно, впервые в жизни ощутив, насколько сильно ей было страшно. Там, в Зеркальном Измерении, адреналин притуплял боль и чувство страха, но, войдя домой, она едва не разрыдалась прямо в прихожей, медленно сползая на пол по холодной стене. Тело казалось ей сплошным коконом острой ноющей боли, не дающей свободно вдохнуть и сглотнуть вязкую от подступающих к горлу слёз слюну. У Луи был хорошо поставлен удар, быстрый и точный; Йен поняла это, когда на выдохе из груди вырвался глухой стон, а под одеждой сияла россыпь синяков и ссадин едва ли не до линии джинсов.       «Хватить скулить и дрожать, девчонка. Надо было бежать, когда был шанс, когда я говорил тебе, а теперь что? Я обязан расправляться с последствиями твоего героизма, должен лечить твоё жалкое людское тело?»       Эшамар был прав, она это знала. И от этой мысли было не лучше. Болтливый демон негодовал лишь из-за угрозы быть пойманным и доставленным к Мордо, сама Йен и её раны его мало волновали, и, если бы не уговор со Стрэнджем, он бы вряд ли помогал ей столь воодушевлённо. Она лежала в ванной, пока вода не остыла, не окрасилась в противный розоватый цвет, и всё слушала его недовольное ворчание, напоминающее девушке стук капель дождя по тканевым зонтам случайных прохожих. Делить своё тело с демоном — не самое простое занятие, но это цена жизни, и Йен почти привыкла. Иногда Эшамар молчал, и она могла спокойно подумать, но стоило среди потока бессвязных мыслей проскользнуть чему-нибудь стоящему, демон цеплялся за это, словно за спасательный трос, начиная развивать тему до тех пор, пока девушка не становилась ненавистна сама себе. Но вчера было непривычно тихо. Драконий Клык искромсал её ауру, словно папье-маше, и всякое колдовство для неё было в тягость. Видимо, для Эшамара тоже, поэтому ближе к полуночи он умолк, но спокойней чародейке не стало. Пусть вчера Стрэндж и предупредил её о последствиях раны от меча и велел выспаться, задремала она только под утро, терзаемая мыслями о приспешниках Мордо, Рэйвен и Камне Воды, едва не попавшем к врагам по её вине. И даже когда исступлённое сознание пропускало мимо пелену лёгкой дремы, впасть в беспамятство всё равно не давала острая боль во всём теле. Она ворочалась, поджимая под себя одеяло и с каждым разом злобно шипя, когда холодная ткань задевала израненную кожу или свежую ссадину от грубого асфальта. Наручные часы показывали начало четвёртого, и Йен продолжала надеяться, что усталость вытиснет страх и боль из опального сознания, но тщетно. Смирившись, она покорно дожидалась утра, с ужасом представляя, как будет отдирать бинты с запёкшейся кровью от ран на руках.       — Что Эшамар? — она моргнула, разгоняя тёмными пушистыми ресницами густую дымку воспоминаний о вчерашнем дне, и встретилась с испытующим взглядом наставника. Его голос звучал в голове строгим размеренным баритоном, и в моменты всякого рода безрассудств Йен казалось, что именно так звучал голос её совести — холодным взыскательным тоном.       — Эшамар сетовал на людей и велел мне быть осторожней, — она слабо улыбнулась, с нескрываемой отрадой заметив, что удалось ей это легко. Порез на щеке покрылся прочной бордовой корочкой и изредка почёсывался, стоило ей прикоснуться к нему или как-либо потревожить. Вчерашнее затишье было признаком плодотворной работы, и Йен ощутила мнимое облегчение, строго решив, что побалует Эшамара его любимым карамельным капучино, если до вечера он по привычке не испортит ей настроение.       — Дельный совет, — более строго заметил мужчина, задумчиво поглаживая бородку. По правде говоря, он догадывался, к чему подводила его Йен, и от чего он пытался её ловко увести. Стивен искренне верил в то, что поступает правильно, и все его решения продиктованы здравым смыслом, однако после утреннего разговора уже не был так уверен. Локи посеял внутри него смуту, и Стрэндж невольно начал сомневаться не только в принятых им решениях, но и в самом себе. Он старался гнать от себя усердно навеянные богом мысли, словно свинцовые грозовые тучи, но они плотно обволокли его сознание, грозясь подпитывать прорастающее семя призрачной тревоги. Да, он бы с лёгкостью мог спихнуть всё на профессиональное выгорание, махнуть рукой и предаться шестичасовой медитации, но вместо этого он полночи просидел над свитками в поисках упоминаний о Сфере Агамотто. Загадочной сфере, которая была бы безмерно полезна в поисках Мордо. По крайней мере, он в это верил.       — Я… — девушка отрицательно махнула головой и впилась в него решительным взглядом, стараясь придать своему виду как можно больше серьёзности, — пришла поговорить с тобой не об Эшамаре. Это не та проблема, которая стоит твоего внимания, — она недовольно вскинула бровь и хлопнула себя руками по бёдрам. Она старалась никогда не беспокоить его по пустякам, зная, как сильно Стивен этого не любил. С недавних пор она решила не ввязывать чародея в их отношения с демоном, ибо для мыслей Стрэнджа в её голове попросту не было места. Эшамар это чувствовал, и его загадочное молчание разносилось неприятным холодком по венам каждый раз, стоило Йен убедить себя, что ситуация под контролем. Но так ли это было на самом деле, она пока не хотела знать. Когда чародей заинтересованно подался вперёд, скрещивая ноги у основания стены, девушка перед ним сухо выдохнула. — Какие методы убеждения использовал Локи, чтобы ты позволил ему сидеть в нашей гостиной и попивать кофе? — Йен стоило больших трудов говорить спокойно, лишь обиженно поджатые губы выдавали истинную степень негодования юной волшебницы.       Искреннее непонимание на лице ученицы вызвало у Стивена смешанные чувства. Он не понимал недовольства девушки, ведь не она ли совсем недавно была готова упасть в объятия того самого бога, на которого теперь точила зубы? «Да, и теперь рядом с ним другая дура, которую склонить в эти объятия будет намного проще», — укол ревности пришёлся на этот раз куда-то под лопатку, но Стивен счёл это заблудившимся отголоском здравого смысла. Несомненно, оставлять Алию Мор и Локи наедине слишком долго — невообразимая глупость, и глупцами оказались они с Тони, когда вообще решили отнестись к этой затее серьёзно.       Поступок Йен с мечом тоже вызывал у чародея много вопросов, ответы на которые он, наверное, предпочёл бы и не получить вовсе. В том, что Йен не сделала этого по глупости, Стивен был уверен; уж слишком много времени она проводила в компании пыльных книг и ветхих свитков, чтобы не знать об опасной силе меча и его вредоносном влиянии не только на тело, но и ауру. Стрэндж счёл её неразумный поступок извращённым проявлением благородства и самоотверженности, хотя ранее был склонен полагать, что к пустому героизму мужчины склонны в большей степени. Что бы не руководило девушкой в тот момент, Стивену оставалось надеяться, что их разговор не прошёл напрасно, и она верно осознала опасность, которую может принести Локи в храм. Ведь теперь его присутствие здесь стало практически неизбежным. Чародей даже подумывал, что стоит использовать асгардские знания бога в своих целях; кто знает, какие секреты могут быть сокрыты в его голове среди сотен колкостей и ядовитых слов. Интуиция подсказывала Стивену, что нужно было запастись терпением, и, быть может, тогда ему удастся обменять свои истраченные нервы на полезные сведения.       — Весьма убедительные, — мужчина задумчиво качнул головой, вспоминая каждую тонкую паутинку, которой пытался оплести его коварный бог. Будь Стивен моложе и поглупее, непременно повёлся бы, пошёл бы на убой, точно неразумный скот. Но… — губы мужчины дрогнули в слабой улыбке — Локи вряд ли был осведомлён о тонкостях организации храма и той магии, которую использовал Верховный Чародей для сокрытия тайн от чужих рук и глаз. Храм был отдельным существом, разумным и хитрым, не лишённым задатков изощрённого чувства юмора, и Стивену не терпелось испытать эффект новых пространственных заклинаний на боге. К тому же это было бы прекрасной возможностью проверить его на честность и поймать на попытке воровства или чего похуже. Что ж, есть толика вероятности, что совсем скоро Локи будет жалеть, что мысль о сотрудничестве со Стрэнджем вообще посетила его голову. — Скажем так, его слова заставили меня задуматься, — Стивен перевёл взгляд на тоскливо мигающую лампочку — единственную свидетельницу их разговора.       — Правда? — девушка подозрительно сощурилась, проскользнувшая в голосе издёвка пробрала мужчину до самых костей, и он невольно выпрямился, гордо возвышаясь над ней. В тусклом свете лампочки золотистые глаза чародейки казались почти чёрными, но Стивен всё же смог разглядеть в них немое недовольство. — Над чем? Сколько артефактов и книг он успеет украсть, прежде чем ты это заметишь? — она зло сжала руки, игнорируя пульсирующую боль в ладонях, стараясь сделать вкрадчивый тон чуточку сдержанней, но эмоции переполнили чашу терпения, изрядно стекая по стеклянным венцам слепой покорности. Йен не могла понять, почему факт пребывания Локи в храме так сильно злил её, что она была готова так просто растерять самообладание. Уязвлённая гордость давала о себе знать краткими вспышками гнева, но девушка терпеливо усмиряла её разумными доводами и последовательным ходом мыслей. Она была уверена, что книги и артефакты далеко не самое желанные трофеи аса, ведь помимо них был ещё сам Стрэндж, похитивший магию Локи так называемыми богом «фокусами», и она чувствовала, нет, знала, что Локи во что бы то ни стало найдёт способ усмирить гордыню чародея.       — Думаю, тебе следует выбирать тон, — надменный взгляд чародея отвесил ей звонкую пощёчину, и девушка невольно сжалась, покусывая нижнюю губу. Пусть он и вёл себя достаточно спокойно, она была уверена, что внутри у него сейчас пожар. Больше всего на свете Стрэндж не терпел своеволия и надменности от своих учеников, а поигрывая на струнах его практически безграничного терпения, Йен рисковала оборвать одну из них и глубоко порезаться.       — Поверить не могу, ещё пару дней назад ты говорил мне о том, как он опасен, а сейчас любезно предлагаешь чашечку кофе и приглашаешь в свой храм. Ты в самом деле согласен его терпеть? — кровь внутри закипала с невиданной скоростью, словно сердце перекачивало по венам раскалённый метал. Йен чувствовала, как потеплели ладони, как горячо пульсировали тонкие красные корочки под плотным слоем ткани. Как она могла забыть: все советы Стрэнджа распространялись на кого угодно, кроме него самого, ведь только чужие поступки могли повлечь за собой беду, а Верховные Чародеи никоим образом были не подвластны коварной случайности. Она опять прислонила руки к стене, уповая, что вместе с руками охладеет гнев, и внезапно её осенило. Девушка медленно подалась вперёд и настороженно сощурилась. — Погоди-ка, а, собственно, сколько ты собрался его терпеть?       — Столько, сколько будет нужно, — его тон напитывался нотками нетерпения и раздражения, а на лице предостерегающе играли желваки. Стивен и без посторонних замечаний прекрасно понимал и оценивал риск, на который пошёл, но когда Локи по какой-то неведомой мужчине причине упомянул Алию Мор… Это было похоже на взрыв, словно тщательно подавляемые инстинкты против его воли вырвались наружу. — Мне самому это не в радость, — мужчина недовольно цокнул языком и бросил мимолётный взгляд в сторону двери, ведущей в гостиную. Слабые отзвуки чужих голосов едва доносились до его уха, заставляя чародея гадать, какой беседой может быть сейчас увлечён бог с его прорицательницей. — Йенна… — он ободряюще погладил её по плечу, заставив себя изогнуть уголки губ в беззлобной улыбке, — я понимаю, как глупо это всё выглядит со стороны. Но я опять вынужден тебя и других просить мне довериться. Ты согласна? — он заправил за ухо девушки прядь непослушных тёмных волос, и на мгновение Йен показалось, что в его холодном взгляде проскользнула глухая боль. — Верь мне, хорошо?       Девушка нерешительно кивнула, сделав шаг навстречу наставнику, и медленно разомкнула губы, намереваясь вкрадчиво предостеречь его, но Стивен, словно предвидев её дальнейший ход, предостерегающе возвёл палец вверх, призывая ее к молчанию. В быстром движении чародея она уловила секундное раздражение и поняла, что злить его дальше не стоит. Осознание собственной беспомощности действовало хуже яда, парализуя каждую клеточку, заставляло молчаливо покориться, хотя невысказанные мысли больно сжимали горло. Стрэндж был умён, справедлив и расчётлив; он обладал теми качествами, которые внушали людям спокойствие и доверие без манипуляций и шантажа, но Йен всё никак не могла понять, как он позволил Локи оставить себя в дураках. Какие мысли руководили им в момент, когда он ответил богу одобрением? Она вспоминала слова мужчины о коварстве и хитрости аса, о его мстительности, и не сомневалась, что Локи отплатит чародею сполна: и за наручники, и за Башню, и за приспешников Мордо. Мысль о них разогнала холод вдоль позвоночника, и девушка невольно обняла себя руками за плечи. Что задумал Локи? Чего он хочет? Она вдруг вспомнила его горячее дыхание совсем рядом со своими губами, тепло и тяжесть его тела, которым он прижимался к ней в том тренировочном зале, и этот странный взгляд, нечитаемый и противоречивый, которым он наградил Дрейка после того, как она окропила своей кровью лезвие Драконьего Клыка. Нет. Чародейка невольно дрогнула, впиваясь пальцами в кожу на предплечье. Она не позволит страху и сомнениям превратить себя в пленницу.       «Ему просто интересен Стрэндж. Ему просто интересен Стрэндж, — она прикрыла глаза и несколько раз настойчиво повторила слова в своей голове, пока они отчётливо не отпечатались на задворках сознания. — Только знания. Только храм. Только Стрэндж».       «Кажется, Верховный помешался… Забота об этой девочке стала его наваждением».       Демон приглушенно рассмеялся. Его голос разошёлся внутри мерным шумом прибоя, и у Йен не нашлось доводов против. Не согласиться с Эшамаром все равно, что лгать самому себе, ведь Стрэндж действительно ещё совсем недавно не проявлял к прорицательнице никакого интереса, за исключением недовольного шипения и закатывания глаз, когда кто-либо ненамеренно упоминал её имя. Вряд ли чародей так просто согласился бы на предложение Тони, если бы знал, как умело сыграет на этом Локи и что все заботы о последствиях их недальновидности лягут на него плечи. «Кто бы мог подумать, ещё совсем недавно он убеждал всех вокруг, что ему плевать на неё, а теперь готов терпеть присутствие Локи в своём храме лишь бы она была рядом», — Йен приложила пальцы к вискам и устало выдохнула; вновь болезненно засаднила задетая пальцем скула. Всё вдруг стало очевидно. Тони и Стивен всегда считали себя голосами разума, и именно они зачастую принимали все решения в Башне. Но на этот раз они смалодушничали, недооценили Локи и его неумолимую жажду к знаниям и интригам. Она исподлобья взглянула на хмурого чародея. Что творилось у него в голове? Почему ему внезапно стало не всё равно? Почему судьба Алии Мор вдруг начала заботить его в такой степени, что он пустил в свой храм Локи? Йен боялась предполагать и просто смирилась, нехотя и с тяжёлым сердцем, лишь бы поскорее сбежать в библиотеку и скрыться от глаз того, кого она предпочла бы больше никогда не видеть. Того, кто теперь будет здесь частым гостем.

***

      Алия терпеливо дождалась, когда за двумя волшебникам закроется дверь, и выжидающе повернулась к Локи.       В гостиной на короткий миг повисло молчание, прерываемое лишь жалобным воем ветра за окном. За стенами храма царила настоящая непогода, и тем сильнее было нежелание Алии покидать родную, теплую постельку. Но желание бога было неоспоримо, а последствия, которые могли за этим последовать, беспощадны. Утренний звонок противной трелью разрезал умиротворенную тишину её квартиры, и Велиар недовольно шипел всякий раз, когда Анна-Фрид настойчиво воспевала всю несправедливость мира богачей.       Алия прислушалась, но могла слышать лишь собственное взволнованное дыхание. Видимо, стены в храме были достаточно толстыми, чтобы ни голос мистера Стрэнджа, ни Йен не было слышно из-под плотно закрытой двери. Или Верховный Чародей был слишком предусмотрительным, чтобы позволить лишним ушам услышать что-то, что было не предназначено для кого-то, кроме его ученицы? Прорицательница боковым зрением отметила, что Локи тоже нетерпеливо поглядывал в сторону прикрытой двери, словно под тяжестью его взгляда та могла исчезнуть… Но Мор скосила глаза в его сторону, отметив, что всё пристальное внимание бога было уделено гобеленам, непрерывным потоком украшающим стены. Мор неловко потерла шею, бросив мимолетный взгляд на скучающего бога. Тот, перекинув ногу на ногу, с тщательно скрываемым интересом рассматривал гостиную; казалось, он застыл, подобно изваянию, и ни его глаза, ни губы не могли выдать той возможной заинтересованности, которую он так тщательно скрывал ото всех. Она могла лишь догадываться о теме таинственного разговора между богом и мистером Стрэнджем, но так и не нашла смелости потревожить умиротворенного мужчину. Тот был подозрительно доволен, и вся его расслабленная поза отдаленно напоминала Алии осанку человека, вышедшего победителем из смертельной схватки. Прорицательница глубоко выдохнула, разминая холодными пальцами затекшую от неудобной позы шею: даже на груде древних свитков и неудобном диване она умудрилась провалиться в царство сновидений. И всё же что-то настораживало её в сияющем торжеством лике бога.       Но пока мистер Стрэндж был занят важной беседой с Йен, Алия могла рассмотреть гостиную более пристально, не вызвав вопросительных взглядов со стороны хозяина храма. Казалось, ничто в комнате не хранило воспоминаний о вчерашнем вечере: украшенный разноцветным орнаментов ручной ковер выглядел как новенький, и как бы Алия не вглядывалась в плавно-переходящие друг в друга геометрические фигуры, но никаких признаков наличия на них пятен обнаружить так и не смогла. Алия сомневалась, что мистер Стрэндж после того, как выпроводил их из храма, сам лично занялся уборкой. Мор коротко выдохнула. И в воздухе больше не витал тяжелый, металлический запах крови, оседающий в легких, подобно едкому дыму. Теперь здесь вновь пахло свежей мятой и чем-то… чем-то ещё. Алия вдохнула воздух чуть глубже: кажется, легкий запах кардамона приятно наполнял легкие, но аромат был настолько призрачным, что прорицательнице могло и почудиться.       Алия вновь осторожно покосилась в сторону бога. Что-то в его взгляде не давало ей покоя, и прорицательница всё тщетно пыталась рассмотреть его лицо, словно в точеных чертах и полуприкрытых зеленых глазах могли сыскаться тысяча ответов на каждый ее вопрос. Тот с ленивой небрежностью восседал на диване, словно это был трон престолонаследника. Смертельная бледность, ещё вчера заострившая все его черты, исчезла. Аристократическая бледность Локи могла вызвать зависть у многих юных девушек, но вчерашняя безжизненная, серая кожа едва могла вызвать что-то, кроме испуга; теперь же глубокие, залегшие под глазами тени посветлели, а посиневшие, недвижные уста вновь время от времени подрагивали в слабом изгибе ухмылки, когда Локи, задумавшись о чем-то, на короткий миг позволял эмоциям взять над собой вверх. Мор качнула головой, чувствуя в душе неотступающие тиски тревоги. Те связывали её по рукам и ногам, подобно змеиным кольцам, всё грозясь оставить без спасительного кислорода. Вчерашний вечер оставил на девушке глубокий след, и всю ночь она тщетно пыталась стереть его из своей памяти. Велиар не оставлял её одну ровно до тех пор, пока не убедился, что металлический шлейф крови, вытеснивший из её кожи запах ванильного крема, не принадлежал ей. После она подолгу ворочалась в постели, терзаемая то нападками неутихающей совести, звучавшей утратившим всякое ехидство голосом Локи; то мучимая гнетущими сновидениями, всё глубже утаскивающими её своими окровавленными пальцами на самое дно колодца. Она смогла уснуть лишь с первыми лучами восходящего солнца. Тревожный сумрак ночи отступил, и, убаюкиваемая мягким теплом, Алия всё же смогла на краткий миг погрузиться в царство Морфея, но ненадолго.       Мор недовольно покосилась в сторону бога. Коул, отвлекшись на телефонный звонок, выскочил из комнаты. В гостиной вновь воцарилась тишина. Когда стало окончательно понятно, что извиняться за свой утренний звонок Лафейсон не собирался, девушка решилась сама вызвать его на разговор.       — Надеюсь, Локи, ты добился того, чего хотел, потому что этот ранний визит я тебе точно не прощу, — обиженно пробормотала прорицательница и в доказательство своих слов скрестила руки на груди, демонстрируя богу всю серьезность своего заявления. Ас наконец соизволил перевести на неё внимательный взгляд, но пусть он и смотрел ей прямо в глаза, весь его вид так и говорил о том, что увлеченный рассматриванием витрин, он вовсе забыл о её присутствии рядом с собой. Алия знала, что после чашки кофе выглядела на удивление лучше, и её голос вновь был окрашен в бодрые нотки столь раздражающего Локи оптимизма. Её лицо посветлело, и, пусть глубокие тени по-прежнему оттеняли задорный блеск серых глаз, девушка выглядела бойко. Локи переплел стройные, длинные пальцы между собой, бросив на Алию снисходительный взгляд на подобии того, что родители бросали на детей, когда те говорили какие-то небылицы.       — Скажем, Чернокнижник не против, чтобы я заходил в его храм почаще, — скучающе протянул Локи, хоть его глаза выдавали сполна то удовлетворение, которое сейчас скрывали отстраненные интонации его голоса. Алия пораженно замерла, а после отчего-то слега покраснела, замечая, какой многозначительный взгляд бросил на неё бог. — Разумеется вместе с тобой, — Мор на короткий миг бросило в жар, и легкий трепет, поднявшийся из груди, не дал ей сразу ответить Локи. Она недоверчиво склонила голову, вперившись в мужчину настороженным взглядом. Не зря все эти мучительные минуты она терзала себя догадками, и теперь ликующая ухмылка бога была лучшим подтверждением всех её мыслей. Алия покосилась в сторону двери, надежной привратницей отделяющей их с Локи от беседы двух волшебников, после чего вновь пристально сощурила глаза, поглядывая на невинно-отстраненного Локи.       — Локи, не могу поверить, — скороговоркой пробормотала она, на секунду запнувшись, — ты что… угрожал мистеру Стрэнджу? — Алия перешла на громкий шепот, не желая, чтобы ни Верховный Чародей, ни Йен не стали свидетелями этого разговора. Локи терпеливо выдохнул. Кажется, его начинала утомлять болтливость прорицательницы, а ведь её утренняя вялость обманчиво обнадежила его парочкой долгих часов безмолвия в её компании.       — Чернокнижник ещё не настолько жалок, чтобы идти на поводу у моих угроз, — высокомерно отметил Лафейсон, пожимая плечами. Его взгляд всё ещё блуждал по всем предметам храма, словно он уже примеривался, сколько из них сможет поместиться в карманах его брюк. Он сканировал каждый участок, каждый сантиметр храма, то ли высматривая, то ли прицениваясь к скрывающимся от него за тонким слоем стекла артефактам. Алия сомневалась, что хрупкие на вид витрины могли быть для жаждущего бога страшной преградой, и даже непременно последующий после гнев мистера Стрэнджа не был для Локи весомой причиной держать руки при себе. Меньше всего ей хотелось, чтобы вездесущий бог становился очередным камнем преткновения между Верховным Чародеем и отдаленно спокойным пребыванием Локи в храме, но интуиция вновь участливо подсказывала прорицательнице, что всё только начиналось.       «Почему у меня такое чувство, будто мистер Стрэндж очень сильно пожалеет об этом?» — Мор потерла подушечками пальцев горящий висок, пытаясь вытеснить боль куда-то за пределы её сознания. Может, хотя бы чай мастера Вонга поможет ей прийти в себя? Пусть кофе немного взбодрил её, как и обычно после долгих бессонных ночей, потраченных на вычитку опечаток в статьях, прежняя усталость и некая душевная разбитость всё равно заставляли девушку зябко повести плечами. В стенах храма она чувствовала себя на удивление спокойно, но всё же пережитое вчера волнение по-прежнему находило отклик в ней, выдавая себя то подрагивающими пальцами, то нервным выдохом. Локи же, напротив, вёл себя как обычно, то есть издевательски-снисходительно и насмешливо. Если бы Мор лично не стала свидетельницей вчерашнего, она бы в жизни не поверила, что бог был подвергнут нападению приспешников Мордо, таким внешне-невозмутимым он казался. Но что-то ей подсказывало, что всё это было фальшью.       — Я надеюсь, ты хотя бы… — Алия заговорила вновь, вспоминая, что даже тяжело-раненный бог не терял ехидства и пестрил ядом и сарказмом с удивительной резвостью для истекающего кровью человека. Локи, словно предугадав ход её мыслей по тяжелому вздоху, тихо фыркнул, перебив её.       — Да, Алия, не волнуйся, я был благодарен, — иронично протянул Локи, покачивая ногой. Лафейсон невинно улыбнулся, замечая ещё более недоверчивый взгляд прорицательницы. Алия заметила, что дверь, за которой скрылись волшебники, явно не давала богу покоя. Он сверлил её взглядом по несколько секунд, после вновь рассматривал отполированные до блеска артефакты за витринами стекол, чтобы в следующий миг темнеющие от какого-то неизведанного Алие чувства глаза вновь были обращены к двери. Алия не решалась поинтересоваться, что его так сильно побеспокоило, предусмотрительно помалкивая, сидя на месте. Белесые шрамы после его ядовитых укусов всё ещё болезненно тянули забытой болью, испытанной в минуты его дурного настроения. И Мор беспокоилась, как бы её неуместные вопросы не заставили Лафейсона вновь обнажить клыки.       — Да, кстати, говоря о благодарности, — звонкий голос прорицательницы заставил Лафейсона перевести на неё взгляд. Локи убрал руку с подлокотника на колено, сохраняя внешнюю невозмутимость, когда выжидающий взгляд девушки вновь был обращен к нему. — Ты ведь… — вкрадчиво заговорила она, словно опасаясь реакции бога, — поблагодаришь Йен потом?       — О, непременно, — ядовито заверил Локи, отгоняя от себя фантомы, рожденные его воображением; и переплел пальцы в замок, склоняясь немного вперед, — Алия, я скажу ей спасибо за мои увечья, — его глаза оставались обжигающе холодными, полностью противоположные язвительному огню, что сейчас играл в его тоне. Алия нахмурилась, всматриваясь в сощуренные глаза мужчины, и удивленно распахнула глаза, едва возмущенно не задыхаясь, когда жесткая саркастичность его голоса убедила её в серьезности сказанных слов.       — Что? У… увечья? — Мор удивленно приоткрыла рот, а после гневно поджала губы. — Локи! Ты остался жив, — осторожно напомнила прорицательница, будто вела разговор с непонимающим, в каком положении он оказался, человеком. Алия знала, а вернее догадывалась, какую неприязнь Локи испытывал ко всем мидгардским колдунам, но даже подумать не могла, что явная антипатия настолько наступит Локи на горло, что тот даже не сыщет для Йен слов благодарности. — Ты ведь понимаешь, что, будь ты тогда со мной, ты был бы уже мёртв. Или дело приняло бы куда более печальный оборот, — Алия вздрогнула, почувствовав, как встревоженное сердце пропустило удар. А ведь в тот вечер именно она должна была сопровождать Локи…       — О, я уверен, у вас с Чернокнижником такой прекрасный тандем, вы бы непременно что-нибудь придумали, — Лафейсон, не обращая никакого внимания на появившегося Вонга, откинулся на спинку кресла, насмешливо сощурив глаза, замечая, как Мор смущенно отдернула рукава толстовки. Вонг держал перед собой небольшой поднос, на котором стояло несколько кружек и небольшой керамический чайник. Мор глубже вдохнула легкий запах свежезаваренного напитка, отмечая, что на вкус чай должен был быть просто потрясающим.       Вонг сохранял внешнее спокойствие, с видом добродушного хозяина расставляя кружки на журнальном столике. Мор нетерпеливо поерзала на диване, всё сильнее вдыхая дивные ароматы жасминового чая, чье благоухание приятно щекотало её обоняние. Алия завороженно наблюдала за тем, как Вонг осторожно наполнял кружки бледно-золотистой жидкостью, и тонкий аромат цветущего жасмина полностью затопил гостиную. Мор выдохнула, с облегчением отмечая, как от приятного запаха смягчилась острая боль, сковывающая виски, и благодарно улыбнулась и качнула головой Вонгу, когда тот подал ей кружку с напитком.       Локи с недовольством наблюдал за всеми манипуляциями слуги Чернокнижника. Алия тоже с робкой участливостью наблюдала за волшебником, мысленно отметив, что его своевременный приход увел её с опасной тропы нежеланных мыслей. Однако же появление Вонга ознаменовало то, что Локи лишился прекрасного шанса подразнить её и теперь был вынужден терпеливо дожидаться, когда Чернокнижник вновь решит одарить его своим вниманием. Алия не знала, что происходило с ним, и не была уверена, что жаждала понять. Душа Локи — бездонный, темный, наполненный эхом ядовитых мыслей колодец, в который Алия вовсе не хотела заглядывать.       Бог бросил беглый взгляд на запястье мужчины, когда тот вежливо протянул блюдце с белой керамической чашкой и ему тоже. Локи мимолетно покосился на Алию, которая с видом райского наслаждения сделала первый глоток, и, желая избежать очередной нравоучительной лекции журналистки, коротко обронил:       — Спасибо, слуга.       Он пригубил, отмечая, что земной напиток на вкус был не так уж и плох, пусть и успел немного остыть, пока они с Алией были увлечены беседой.       — Локи! — Алия подавилась очередным глотком чая, закашлявшись, когда жидкость попала не в то горло. Вонг так и замер с заварником, и хоть его лицо и взгляд сохраняли прежнюю невозмутимость, так свойственную волшебнику, но Мор видела, что слова бога повергли мага в неприятный шок. Она сложила руки в умоляющем жесте, отставляя кружку с чаем в сторону. — Мастер Вонг, простите его, уверена, Локи не это имел в виду, — протянула девушка, пытаясь хотя бы своим извинением смягчить нанесенное богом оскорбление. Вонг и Алия покосились в сторону невозмутимого Локи, с непринужденным видом продолжающего пить чай. Лафейсон, почувствовав на себе их взгляды и поняв, что от него ждут какого-то ответа, пожал плечами:       — Да нет.       — Локи! — шикнула на него Мор, понимая, что бог не видел в сложившейся ситуации своей вины, а совесть, в наличии которой она сомневалась, позволяла асу с непринужденным спокойствием продолжать вкушать приготовленный Вонгом напиток. Волшебник продолжал стоять, словно пораженный молнией, и прорицательница готова была поклясться, что только безграничная выдержка, взращённая долгими часами медитации, не позволяла магу Камар-Таджа вышвырнуть Локи за порог храма.       — Алия, ещё совсем недавно ты обвинила меня в неблагодарности, — Лафейсон склонил голову набок, и искреннее недоумение, звучавшее в его голосе, лишний раз убедило Алию в том, что Локи не понимал причины её возмущения.       — Уверена, если ты будешь называть друзей мистера Стрэнджа слугами, вопрос о твоём пребывании в храме встанет ребром, — надавила Алия, выразительно указав кивком головы в сторону закрытой двери, где по-прежнему разговаривали чародеи.       — Не знаю, как на Земле, но у нас в Асгарде принято благодарить слуг, — Локи сделал ещё один глоток, искренне наслаждаясь вкусом напитка. — Жаль, что я забыл свой кошелёк в Башне, так бы подкинул пару серебряников, — Мор булькнула себе в кружку, пораженно вытаращив глаза на невозмутимого бога. Вонг же, поверженный в ещё более глубокий шок, так и продолжал молча стоять на месте, наверняка впервые столкнувшись с такой невозмутимой грубостью по отношению к себе.       — Локи, на Земле люди не называют друг друга слугами! — строго оборвала его девушка, пытаясь хотя бы призвать Локи к совести. Тот недоверчиво вскинул бровь, после чего вновь окинул внимательным взглядом Вонга, отмечая скромность его мантии и спокойствие в поведении, и вновь обернулся к прорицательнице:       — Не нужно меня обманывать, я смотрел документальные фильмы по Дискавери. Более того, ранее вы даже называли друг друга рабами…       Вонг и вернувшийся Коул неловко переглянулись, но никто из них так и не решился вклиниться в воспитательную беседу между богом и прорицательницей. У тех была своя атмосфера, и парню казалось, что стоило ему хотя бы разинуть рот, как длинные пальцы бога тут же сомкнуться железными тисками у него на шее.       Коул присел в кресло, продолжая бросать мимолетные взгляды на спокойного Локи. Тот с завидной невозмутимостью выслушивал монолог Алии о вежливости и лишь на некоторых моментах позволял себе ехидно оскалиться в ответ. Юноша пытался расслабиться, но колючий взгляд Локи, которым он не скупился награждать его время от времени, заставлял парня нервно замирать на месте, словно натянутая струна.       — И я прошу тебя, Локи…       Мор не успела договорить: дверь, скрывающая мистера Стрэнджа и Йен, распахнулась, и в гостиную вошли волшебники. Локи незаметно оживился, сканируя взглядом стройную фигуру девушки, словно намереваясь выискать там следы любовных утех, которым двое магов могли предаваться в соседней комнате. Алия, заметившая нечитаемый взгляд бога, недоуменно повела светлой бровью. «Что это было?» — единственная мысль, проскользнувшая в голове девушки, была вытеснена Верховным Чародеем, когда он, бросив на неё быстрый взгляд, сел в свободное кресло напротив кофейного столика.       Стрэндж окинул Локи, по-хозяйски расположившегося на его кресле недовольным взглядом, и решил, что после расскажет богу о парочке правил расстановки мест в гостиной. Сейчас он был слишком утомлён излишней болтовнёй, а ведь день ещё даже не успел начаться. Мужчина едва успел взяться за дымящуюся кружку, как среди гостиной заискрился золотой портал. Чародей перевёл взгляд на наручные часы. «Надо же, даже без опозданий», — он задумчиво хмыкнул и поправил стекло циферблата, не отрывая взгляда от разлетающихся в стороны искр. Портал несколько раз вспыхнул, осыпая искрами высокую подтянутую фигуру молодого мужчины с дорожной сумкой на плече. Он остановился у витрины с винтажными китайскими доспехами, очертил взглядом каждого из присутствующих в гостиной и удивлённо замер, медленно доставая из уха наушник. Стрэндж приветственно отсалютовал ему кружкой с кофе, на что незнакомец немного растерянно кивнул и нервно двинул плечом, поправляя ремень внушительного размера сумки. Стивен проследил за его взглядом и заметил, во что, а точнее в кого так пристально всматривался гость.       — Стрэндж… — заискивающе протянул незнакомец, стаскивая с плеча дорожную сумку. Он сделал несколько уверенных шагов и указал пальцем на восседающего в кресле бога, — по-моему, у нас Локи в гостиной, — мужчина непонимающе развёл руками и перевёл взгляд на Стрэнджа, безучастно попивающего кофе. Незнакомец нахмурился и медленно выдохнул, задумчиво почёсывая затылок, и взгляд его вдруг зацепился за побледневшего Коула. Юноша нервно скользнул пальцами по переносице, поправляя мост запотевших очков, когда их с мужчиной взгляды встретились. Паркинсон сжал подрагивающими пальцами подлокотники красного кресла и сам едва ли не вжался в спинку, когда мужчина указал на него пальцем и возмущённо выпалил: — Так, ну-ка встань с моего кресла, — Коул подскочил, как ошпаренный, отцепляя край мантии от угла подлокотника, и мигом пересел на диван, сплетая пальцы в попытке не сгореть со стыда. Незнакомец довольно улыбнулся и по-хозяйски плюхнулся в кресло, закидывая ногу на ногу. Выглядел он куда менее напряжённым, и с недовольного лица бога взгляд мужчины переместился на сидящую рядом с Коулом девушку, сжимавшую в руке горячую кружку. Это был один из тех взглядов, которыми обычно смотрят уже состоящие в отношениях мужчины, готовые рискнуть ими ради приятной яркой интрижки. — А это что за прелесть? — он обворожительно улыбнулся, сверкая рядом идеально ровных белых зубов и наслаждаясь выражением смущённого личика прорицательницы.       «А…» — сердце Алии сладко вздрогнуло, когда неизвестный мужчина перевел на неё выразительный взгляд. Мор не знала, что он забыл здесь, в обставленной старинным антиквариатом гостиной мистера Стрэнджа, ведь подобные ему мужчины обычно мелькали в рекламных роликах дизайнерского элитного парфюма, где мужчины в дорогих костюмах одним лишь взглядом завоевывали женские сердца. И вот сама прорицательница чувствовала, как встревоженное сердце, словно испуганная птичка, билось в груди в приступе гетеросексуальной паники. Девушка старательно пыталась не позволить смущенному румянцу окрасить светлые щеки, но взгляд сам то и дело цеплялся за копну темно-рыжих волос и элегантную бородку, которую мужчина задумчиво приглаживал пальцами. Сам он был достаточно высок, возможно, выше Локи и Мистера Стрэнджа, и даже сквозь ткань футболки-поло Мор могла заметить напряженные перекатывающиеся мышцы.       «Алия, подбери слюни…» — устало подумал Локи, замечая откровенно восхищенный блеск в глазах девушки.       Стрэндж наблюдал за гляделками своего старшего ученика и прорицательницы со стойким ощущением эмпатического стыда, который в простонародье ещё называют «испанским». Уж кто-кто, а Дэниэл умел без труда расположить к себе едва ли не любую женщину, сочетая в себе хорошие внешние данные, непринуждённый флирт и приличную долю обаяния, скрывающуюся в аккуратных ямочках на щеках. Чародей поставил на стол едва тёплую чашку и устало выдохнул, придя к неутешительному выводу, что ему опять придётся вносить ясность.       — Дэниэл, — размеренным тоном обратился он к незнакомцу в кресле, медленно раскрывая ладонь, — это Алия Мор — скрытая волшебница, — он мягко улыбнулся, заметив, как смущённо замялась прорицательница, и черты его лица вновь приобрели привычную суровость, — Алия Мор, — на этот раз его голос был более сдержан и холоден, но той неприязни, к которой успела привыкнуть девушка, уже не проскальзывало, — это Дэниэл, — чародей вновь взялся за чашку, решив, что знакомство было окончено, но Дэниэл вперился в него выжидающим взглядом, словно Верховный забыл что-то добавить. Стивен закатил глаза и помассировал пальцами переносицу. — Мой старший ученик, — нарочно выделяя каждое слово, добавил Стрэндж.       «Старший ученик… сколько ему лет?» — подумала Алия, немного смутившись протянутой широкой ладони Дэниэла. Мор вложила свою маленькую и аккуратную ладошку в его руку, покрываясь приятными мурашками от ощущения чужого тепла. — «Такая большая и горячая…» — прорицательница мимолетно скользнула по сильным пальцам, аккуратно сжимающим её замерзшие руки, взглядом и запнулась, увидев насмешливый блеск в глазах бога.       — О-очень приятно, — неловко передернула плечами прорицательница, вглядываясь в тёмно-синие глаза Дэна. Тот многозначительно улыбнулся, и задорный блеск в глазах в полной мере мог убедить любого в гостиной, что волшебнику не менее приятно от этого знакомства, нежели Алии.       «Ему бы доспехи и меч в руки…» — задумчиво пронеслось в голове Локи, мысленно отметившего, что ученик Чернокнижника неплохо бы смотрелся на боевой арене в Асгарде, где Тор и его друзья так любили коротать всё свободное время. Высокий, широкоплечий, с сильными руками волшебник явно бы достиг определенных успехов в военном деле. «Или сгинул бы от рук ревнующих мужчин», — хмыкнул Локи, кривясь от переполняющей обаянием улыбки Дэниэла.       Дэниэл напоследок одарил Мор краткой улыбкой, и уголки губ его медленно опустились, когда в поле зрения старшего ученика попала стоящая подле Стрэнджа Йен. Мужчина на мгновение стушевался, игнорируя нервно дрогнувшее нижнее веко, когда заметившая его взгляд девушка недовольно нахмурилась и упрямо поджала губы.       — А, ну, привет, — на одном дыхании обронил чародей, щурясь, словно довольный кот. Йен шумно свернула фолиант в трубочку, окинув чародея предостерегающим взглядом, ясно дающим понять, что в следующий раз на месте свитка может оказаться его шея. — Что с руками? — Он кивнул на обтянутые бинтами ладони.       Йен поджала губы и отвернулась, поглаживая пальцами уголок пергамента.       — Дэн, — вкрадчиво начала чародейка, — я уже скучаю по тем прекрасным временам тишины и спокойствия без тебя, — её голос был пропитан напускной досадой, но взгляд оставался привычно тёплым и сдержанным в достаточной степени, чтобы Дэниэл мог понять: она тоже рада его возвращению.       — Что ж, я вижу, мне нужно о многом узнать, — его многозначительный взгляд опять прошёлся по богу и прорицательнице, — но… — Дэн оглянулся, беспокойно рассматривая гостиную в тщетных попытках отыскать кого-то среди витрин с антиквариатом. — Клэр? — он мечтательно улыбнулся и немного повысил голос, оглядываясь по сторонам. — Я вернулся, — его лицо светилось нетерпением и предвкушением предстоящей встречи, но уголки губ тревожно дрогнули, когда ответом на его зов послужила тишина. — Где она? — голос его дрогнул, а синие глаза потемнели.       Стивен медленно поднял на него взгляд, отливающий в дневном свете болью и виной из-под тяжелеющих век.

***

      Дэн долго молчал, глядя в одну точку — фигурную хрустальную вазу на навесной полке, прямо над комодом, где хранилось всякое барахло, вроде старых журналов, свечей и спичек. Он даже не моргал, хотя веки его двигались в тщетной попытке увлажнить раскрасневшиеся белки, похожие на безвольных пленников тонкой красной паутины. Дэн просто молчал, молчал и слушал, изредка кивал, призывая Стрэнджа продолжать свой рассказ, повествующий о том, как его девушка стала приспешницей Мордо, как предала своего наставника, как предала его. Мужчина упрямо поджал губы, и уголки сами невольно изогнулись в болезненной полуулыбке, больше похожей на звериный оскал. Он не верил, не хотел, считал это неудачной шуткой, розыгрышем, вышедшим из-под контроля. Чародей был готов поверить во всё, но только не в это. Стрэндж заговорил об их недавней ссоре, и Дэн медленно коснулся рукой лба, зарываясь пятернёй в копну густых тёмно-рыжих волос. Клэр всегда была темпераментной и немного себялюбивой; только глупец сказал бы, что незаслуженно. Она была из знатного магического рода, была талантлива едва ли не во всех отраслях волшебства, и она… была чертовски хороша собой! Дэн не сразу поверил, что столь прекрасная девушка обратила внимание на него: побитого, загнанного жизнью в угол пса, плетущегося у ног Верховного Чародея. Они оба была его учениками, и Дэниэл был уверен, что Клэр любит Стрэнджа также сильно, как и его, но реальность была другой, она была в тех безжалостных, категоричных словах Йен: «Клэр любит только себя». Мужчина невольно сжал руки в кулаки, наслаждаясь беспомощным хрустом костей и мелкой дрожью напряжённых мышц, и только спустя время заметил, что Стрэндж умолк и виновато потупил взгляд.       — Так значит, — Дэн облизал губы и медленно выпрямился, — она ушла… — вопрос не требующий ответа, но Стивен всё же согласно кивнул, в очередной раз подтверждая собственные слова. — Без ссор? Без объяснений? — в голосе Дэна было слишком много слепой веры и непонимания, застывший в глазах немой вопрос. Он был необычайно спокоен для человека, узнавшего, что его девушка выбрала сторону врага, но и похвалить за это Стрэндж бы его не смог. Спокойствие Дэниэла он объяснял глубоким потрясением, последовавшим после его слов.       — Более того… — Стивен хмуро взглянул на него из-под густых бровей, — она привела в храм приспешников Мордо, — в ответ на его слова Дэн лишь сухо выдохнул, закусывая зубами костяшки на пальцах. Стрэндж давно хотел рассказать ему, но подобные вести не сообщают по телефону или во время визита в Камар-Тадж. Он не видел смысла оттягивать неизбежное, но реакция Дэна заставила его задуматься. Да, он сам до сих пор не смирился с решением Клэр и не хотел настраивать против неё Дэна, но Стивен искренне считал, что его старший ученик, его правая рука и мужчина его бывшей ученицы заслуживал знать правду, как никто другой. А уж что делать с этой правдой Дэниэл непременно разберётся. Чародей отвлёкся от размышлений, услышав размеренный стук пальцев по деревянному подлокотнику. Дэн глубоко дышал, задумчиво постукивая пальцами по древку, и всё также рассматривал ненавистную вазу на полке. «Ему нужно время…» — Стивен прикрыл глаза; на душе было безмерно гадко и тоскливо, но в какой-то мере он был преисполнен уверенности, что поступил верно. — Я так и не понял, как приспешники Мордо вышли на вас вчера? — Стрэндж одарил стоящую подле него Йен выжидающим взглядом, решив временно оставить тему с Клэр, уверенный, что с Дэниэла было достаточно новостей. Пока позволяла ситуация и разговор свёлся к Мордо, он всё же хотел получить ответ хотя бы на один вопрос и прийти к стоящему заключению.       — Без понятия, — девушка удивилась, как тихо прозвучал ответ и как недоверчиво нахмурился наставник, завидев на её лице проблеск мимолётного сомнения. Конечно, она врала, подло и бессовестно. Она догадалась, что встреча с Рэйвен, нападение на храм и ловушка, в которую угодили они с Локи, были ничем иным, как звеньями одной логической цепи, которую Мордо норовил забросить на шею Стрэнджу. Только Клэр знала о её любви к возне в пыльных хранилищах с сотнями книг, свитков и магических артефактов, и именно она вечно сетовала на монотонность и пресность подобной работы, с издёвкой и надменностью в глазах рассматривая очередной подписанный аккуратным ровным почерком артефакт за стеклянной витриной. Клэр… просто сдала её приспешникам Мордо, — мне кажется, у них свои методы, — Йен спрятала виноватый взгляд в копне упавших на лицо волос, пропуская между пальцев длинную ленту ткани от одного из многочисленных свитков. Если она догадалась о причастности Клэр, то уж Стрэндж и подавно, и, раз уж они оба молчат, никто из них не хочет ранить Дэна ещё глубже.       — Так, я понял, — Дэн отозвался как раз в тот момент, когда глаза Стрэнджа опасно сверкнули. Обычно после подобного взгляда он уличал Йен во лжи, и девушка была благодарна случаю, что хоть раз будет спасена от нравоучений. — Давайте оставим этот разговор на потом, — Дэн натянуто улыбнулся, стараясь разбавить гнетущую тишину, висевшую над ними, точно грозовые тучи над городом. — Это всё, конечно, очень увлекательно, но я едва не забыл о работе, — он похлопал себя руками по джинсовым брюкам и извлёк из кармана мобильник, быстро забегав пальцами по экрану.       — Работа может подождать, Дэниэл…       — Нет-нет, Стрэндж, думаю, ты должен это увидеть, — Стивен подался вперёд, как только Дэниэл передал ему в руки телефон. Глаза его медленно расширились, когда на фото он увидел Ровену с незнакомым мужчиной в странном пальто. Стрэндж задумчиво нахмурился, увеличивая пальцами изображение в попытках разглядеть загадочного незнакомца, но, как он не старался, черты лица мужчины были ему безвестны. Дэн подпёр голову рукой, терпеливо наблюдая за попытками наставника изучить собранные им сведения. Он был доволен собой, но ликующая улыбка быстро сошла с его лица, когда Стивен отдал ему телефон с озадачивающим вопросом:       — Кто это?       Дэниэл едва не подавился невысказанным удивлением, вглядываясь в изображение на экране так, словно увидел призрака. Стивен же, напротив, был как-то спокоен, и на лице его мелкими тенями залегло недовольство. Дэниэл несколько раз открыл и закрыл рот в попытке сформулировать внятную мысль, словно чувствовал себя нашкодившим подростком под суровым взглядом родителя.       — Минуточку, — наконец выпалил он, отправляя телефон обратно в карман брюк, — я думал, тебе он будет знаком, — Стивен отрицательно кивнул, и теперь уже Дэниэл выглядел весьма обескуражено. Он сменил позу в кресле и переплёл пальцы, глубокая задумчивость на его лице позволила Стивену предположить, что вспоминал он о Ровене. — Его зовут Калеб, это всё, что мне удалось узнать. Они со старой ведьмой трепались о Камар-Тадже, каких-то старых обидах сорокалетней давности и немного о тебе. Старая ведьма пыталась убедить его в своей мнимой заботе о будущем Камар-Таджа.       Мельком Стивен заметил, как изумлённо подняла брови Алия Мор. Он едва сдержал разрывающий грудь смешок, вырвавшийся наружу короткой снисходительной ухмылкой. Ровена была в своём репертуаре: плела паутину и заманивала людей в свои сети под сомнительными предлогами. Пусть Стрэндж и был волшебником всего-то четвёртый год, он догадывался, что старая ведьма не побрезгует любыми методами, чтобы достичь своих целей. Обида за упущенное место Верховного Чародея была настолько сильной, что Ровена без толики сожаления вовлекала в свои игры новых и новых пешек, умело расставляя их по шахматному полю для выигрышной партии. Калеб… кто он — неизвестно, но Стивен непременно узнает. Старая пословица гласила: враг моего врага — мой друг, а в том, что у Ровены с Калебом были старые счёты — он не сомневался. Осталось лишь выяснить, кем был этот загадочный мужчина в старомодном пальто.       — Значит, — Алия задумчиво склонила голову набок, постукивая указательным пальчиком по нижней губе, — у вас было четверо учеников, а сейчас…       — Трое, — холодно отрезал мужчина, встречаясь взглядом с девушкой.       «Их всегда было трое», — эта мысль давно блуждала по затворкам его сознания, так и не найдя выход в принятии, пока он сам не признался себе, что так и было. Фактически Клэр была с ними, носила его цвет, называла себя его ученицей, но он никогда не видел в её глазах той трепетной привязанности, которая горела в глазах других его учеников. Она умело сражалась с демонами и прикрывала ему спину, но между ними никогда не было должного доверия. Но даже так он всё равно чувствовал вину, горькую и отравляющую, разлагающую его на части изнутри, подобно неизлечимой болезни. Вина родом из привязанности всегда самая сильная, и она не даёт о себе забыть, держит на цепи, точно пса. Он коснулся пальцами шеи, убеждаясь в отсутствии тисков, и непонимающе нахмурился, завидев заискивающий огонёк в серых глазах прорицательницы, но решил, что это лишь игра света и тени.       — Мне кажется, Вы кого-то забыли, — Алия Мор загадочно улыбнулась, поглядывая в сторону двери, и в следующую секунду кто-то настойчиво дёрнул дверную ручку.       — А, Верховный мастер Стрэндж! — ворвавшийся в гостиную Уильям Медисон едва не оглушил всех звонким голосом. Дверь обиженно скрипнула и закрылась с громким хлопком, заставив юношу невольно подпрыгнуть. Он шаркнул ногой по деревянному полу и растерянно запустил руки в карманы свободной куртки. — Вы говорили в субботу, я пришёл, но я проспал, не позавтракал, и мой автобус сломался, — он медленно загибал пальцы на руках, задумчиво поглаживая подбородок. — Уже почти десять! — он спохватился, заметив настенные часы, и указал в сторону просторных окон, пропускающих в комнату яркий дневной свет. — Я обычно никогда не просыпаюсь так рано в субботу…       — О да, я тоже, — Алия Мор выразительно покосилась на пребывающего в недоумении Локи со стойким ощущением, что это был далеко не последний ранний подъём.       — Кто это? — Дэниэл кивнул в сторону раскрасневшегося от бега юноши, жадно вдыхающего носом холодный воздух.       — Ещё один скрытый волшебник, — Стивен окинул гостя оценивающим взглядом, а парень в свою очередь ошибочно решил, что внимательный чародей рассмотрел что-то на его одежде, принявшись разглаживать складки на кожаной куртке. — Уильям Мэдисон, — строго прервал его занятие Стивен, устало поглаживая пальцем пульсирующий висок, — я не говорил тебе точного времени, так что ты не мог опоздать.       — О, и верно ведь, — Билл засиял, точно натёртый воском чайник, — я просто так волновался, что уснул только к утру, и боялся, что просплю, вот и… — он смущённо пригладил волосы на затылке, с толикой недовольства рассматривая незнакомых ему людей в гостиной. Он так громко думал… Стивен без труда разобрал обрывки мыслей о какой-то очереди на собеседование. Должно быть, восторженный юнец принял обывателей храма за скрытых волшебников, вроде себя. — О, Алия, — он приветливо махнул рукой вежливо улыбающейся девушке, — ты тоже на собеседование?       — Нет… — Алия Мор заметно растерялась, но услышав недовольное хмыканье Стивена, с толикой издёвки добавила: — меня не приглашали.       Алия проигнорировала нечитаемый взгляд, которым одарил её недовольный мужчина, и с чувством выполненного долга сделала глоток остывающего кофе. На мгновение в гостиной повисла оглушающая тишина. Только Дэн всё пытался восстановить в голове последовательность пропущенных им событий, сетуя на то, что в храме его не было каких-то жалких восемь недель. Стрэндж кивнул Биллу на свободное место рядом с Коулом, поражаясь количеству лишней энергии скрытого волшебника. Билл и впрямь был крайне возбуждён и взвинчен, пытаясь взглядом найти в комнате пятый угол. Он, видимо, предполагал, что сегодня научится колдовать те сверкающие магические пентаграммы, а завтра будет с помощью магии сворачивать горы и сражать врагов, подобно Люку из Звёздных Войн или Геральту из Ривии. Стивен видел его мечтательный взгляд, и ему не терпелось разбить этот корабль сладких грёз о скалы суровой реальности. Интересно, знал ли скрытый волшебник, что помимо магии его ожидают изнурительные тренировки, медитации и практики в боевых искусствах? Как долго он продержится на слепом восхищении и фантазиях и не сбежит ли, завидев и ощутив на себе всё бремя чародея?       — Так, я в библиотеку, — Йен безучастно подняла руки, желая поскорее скрыться в стенах родной библиотеки, затеряться между стеллажей и покрытых пылью полок. Пусть утро началось с непродуктивной болтовни, она знала, что к концу дня Стрэндж потребует отчёт о проделанной работе, а ведь у неё ещё с позапрошлой недели висел неоконченный мануал по египетским рунам и шестой том по барьерной магии. Так ещё и… — она окинула взглядом стопки ветхих свёртков и, преодолевая желание бросить в них спичку, поспешно собрала фолианты в охапку.       — А я в душ, — Дэн похлопал себя по обтягивающей тело футболке, провожая сбегающую девушку пристальным взглядом. Он всегда считал Йен странной, но такая спешка была необычной даже для неё. Мужчина рывком поднялся с нагретого места, разминая затёкшую спину. Что ж, видимо, он и впрямь пропустил слишком много, пока шпионил за Ровеной в Камар-Тадже.       — А я… — Коул опасливо покосился в сторону съедавшего его мрачным взглядом бога и тоже поспешил удалиться, прихватив стоящий за креслом рюкзак. Светловолосый юноша подле него всё никак не мог усесться, и Паркинсон всё гадал, что болтливому музыканту было нужно от его учителя, — тоже пойду.       — А я… — Билл вновь оживился, заметив, что в гостиной стало почти пусто. Остался только он, пугающий мужчина в чёрном костюме, Алия и Верховный Мастер Стрэндж. Алия казалась ему уставшей, а мистер Стрэндж, судя по плотно сведённым вместе бровям, был чем-то встревожен, и, когда он перевёл свой взгляд на Билла, отрицательно кивнув и призывая музыканта к молчанию, Билл заметно стушевался. Мэдисон бредил этой встречей с того самого дня, как переступил порог кабинета загадочного чародея, и вот, когда он был так близок к воплощению своей мечты, его вновь просили подождать. Парень просто ненавидел ждать, в частности потому, что понятия не имел, чем можно занять себя во время ожидания. Обычно он доставал наушники, а когда садился телефон, нырял рукой в карман, выуживал мелочь и растирал металлическим ребром ткань на джинсах яростно и усердно, пока она не белела, а потом и вовсе не превращалась в дырку.       — А ты подожди, — строгий голос чародея прервал тонкую нить его размышлений. Билл послушно кивнул и проследил за взглядом Стрэнджа. — Кажется, ты хотела поговорить со мной? — Стивен пристально посмотрел на сминающую пальчики девушку, разглядев в её глазах толику призрачного сомнения. Он уже жалел, что поддержал вчера разговор о её даре и тем самым вновь принёс в её душу и разум смуту. Мужчина чувствовал себя последним ублюдком, окончательно запутавшимся, что плохо, а что хорошо.       Алия замялась; присутствие Локи и Билла в комнате смущало её куда больше, чем внезапный вопрос мистера Стрэнджа. Девушка не хотела обнажать душу перед посторонними людьми, полно, она всё ещё сомневалась, стоит ли ей делиться своими переживаниями с мужчиной, не раз попрекавшим её за беспомощность и глупость. Она боялась, что, вновь доверившись ему, будет страдать, страдать и мучить себя догадками, как бы всё закончилось без его вмешательства. Прорицательница облизала губы и нерешительно кивнула, чувствуя насмешливый взгляд Локи между лопаток. Стивен протянул ей руку, и она невесомо коснулась его горячей ладони кончиками пальцев.       — Вот черт, так и знал, что нужно было приходить пораньше! — Билл недовольно сложил руки на груди, осознав, что вновь обречён на ожидание.       — Можем поговорить наедине? — Алия секунду неуверенно мялась на месте, перебирая пальцами край бесформенной серой толстовки. Она покосилась в сторону Локи, с лукавой ухмылкой качнувшего головой, словно он был в курсе темы разговора, на которую прорицательница пыталась настроить себя всю бессонную ночь.       — Тогда, прошу в мой кабинет, — он повел раскрытой ладонью в сторону широкой деревянной лестницы, уходящей на второй этаж, и с толикой непонимания посмотрел на замявшуюся девушку.       Он проследил за ее взглядом и недовольно нахмурился, заметив, как заискивающе улыбнулся Локи, скрывая ухмылку за ободком дымящейся чашки. Стивен помешал себе схватить Мор за руку и быстрыми, уверенными шагами потащить в сторону своего кабинета, где бы он смог закрыть ее и спрятать от глаз несносного бога. Его слова вдруг всплыли в подсознании отчаянным наваждением, окутав рассудок плотной матовой дымкой, но чародей не поддался — терпеливо выждал, пока девушка сделает первые шаги, и торопливо последовал за ней, закрыв ее фигуру своей широкой спиной. Он спокойно выдохнул, услышав хлопок двери и завидев ее попытки усесться в просторном кресле. Стивен сдержанно улыбнулся, но тут же вернул своему лицу привычную строгость.       — О чем будет разговор? — обманчиво осторожно поинтересовался он, стараясь скрыть скользящее в голосе нетерпение.

***

      Алия и подумать не могла, что каждая жилка в ней так трепетно задрожит, стоит лишь им остаться наедине. Просить его о личном разговоре было равноценно подписанию собственного смертного приговора, но обсуждать волнующую её тему при Локи и остальных было ещё более смущающим. Девушка присела в кресло напротив волшебника, и закравшаяся неожиданно мысль вновь побудила её задуматься, о чем же так долго беседовали мужчины, пока она сладко дремала на заваленном свитками диване?       — О моих вчерашних словах, — поспешно ответила она, когда власть над собственным голосом вновь была в её руках. Девушка смутилась невысказанной недосказанности и поспешила добавить: — Я имела в виду ту часть, когда я говорила, что буду стараться развивать и контролировать свой дар… мистер Стрэндж, — Мор слабо выдохнула, не встречая во взгляде мужчины привычного нетерпения или надменной снисходительности. Алия смущенно тронула кончиками пальцев шею, с легкой тревогой на сердце дожидаясь ответа мага.       — Ты потратила всю ночь на размышления? — мужчина озадаченно вскинул бровь, рассматривая залегшие под ее веками темные тени. — Когда я говорил тебе подумать, то не надеялся, что ты дашь мне ответ… столь скоро, — мистер Стрэндж невольно повел головой, словно жало вины или иного сокровенного чувства болезненно пробило висок, и чародей обломал его, точно древко стрелы, пронзившее мягкую плоть.       «Неужели? Раньше он винил меня в медлительности, а теперь недоволен быстротой моего ответа? Что вообще нужно этим мужчинам?» — недовольно поморщила носик девушка, сдерживая внутреннее возмущение, вспыхнувшее в ней так же быстро, как проблеск лунного света в гладкой поверхности зеркала. Алия почувствовала скользнувший взгляд мужчины на своем лице и сдержала себя от желания скрыть глубокие тени рукавом толстовки. И всё же он был прав: напрасно она пыталась забыться в объятьях сна, ведь каждая попытка закрыть веки лишь привносила в растревоженное сознание очередную порцию вины. И так, ворочаясь со стороны на сторону, девушка придавалась саморазрушению, подпитываемому всколыхнувшимися, точно белесая муть на дне озера, обрывками фраз. Локи был прав, когда говорил, что её дар ничтожен, и девушка не могла заставить себя злиться на раненого бога, ведь в этом ранении была и её доля вины.       Мор качнула блондинистой макушкой, так что светлые пряди упали на лицо, частично закрывая его от пристального взора волшебника. Кажется, она выбрала не то место и не то время для подобных мыслей и тревог. Она пообещала себе, что оставит все неутешительные мысли в своей квартире, запрет их там, словно пленников, но, оказавшись вновь в храме, она поняла, что с недавних пор тревога и чувство вины были её извечными спутниками, сковывающими, подобно кандалам.       — Не то чтобы я думала об этом всю ночь… ох, кого я обманываю! — прорицательница оборвала собственное бормотание, недовольно цокнув языком. — Да, я думала об этом всю ночь и поняла, что уже достаточно времени тянула с принятием решения, — уверенно оборвала она внутренний монолог, и привычно мягкий голос девушки зазвучал иначе. Мор качнула головой. — Я больше не хочу, чтобы из-за моей неуверенности и промедления страдали другие люди. Я поняла, что единственным правильным выходом в данной ситуации будет взять свой дар под контроль, — Алия накрыла ладонями колени, желая спрятать охвативший её озноб. Из деревянного окна тянуло сквозняком, и девушка повела головой, чувствуя крадущиеся по ногам «мурашки». — Но я не думаю, что смогу справиться с этим без необходимых знаний и помощи, — менее решительно окончила она, с некой опаской поглядывая на внимательно слушающего её мага. Подобная тактичность с его стороны была для неё в новинку, и она неожиданно поймала себя на мысли, что, если бы его губы вновь исказились в снисходительной ухмылке, а глаза были полны холодного блеска, ей было бы гораздо легче беседовать с ним.       «По крайней мере, я знала бы, чего от него ждать…» — устало выдохнула Алия, с замершим от волнения сердцем посмотрев на мистера Стрэнджа.       Мистер Стрэндж молча слушал, впитывая каждое слово, словно сухая земля первый дождь. Заметив, как зябко она обняла себя руками, он молча кивнул покоившемуся на спинке кресла плащу. Леви оживился и, завидев взгляд хозяина, устремлённый к окну, послушно метнулся к створкам и прикрыл портьеры. Потревоженная штора пропустила в комнату тонкую полосу света, задержавшуюся на лице Алии аккуратной золотой лентой. Мистер Стрэндж проследил за ней взглядом: от изящного подбородка до уголков больших серых глаз, и на его лице Алия прочла одно единственное слово: зачем?       — Я уже говорил, что поддержу тебя в любом твоём решении, — он согласно кивнул, медленно прикрывая веки. — Если ты решила заняться своим даром, я обеспечу тебя и знаниями, и помощью.       — Спасибо, Леви, — Мор коротко улыбнулась артефакту, ни на единый миг не переставая слушать спокойный баритон волшебника. Это успокаивало, ведь решение сослужить судьбе и стать прорицателем было не единственным, что она приняла в эту ночь. Вглядываясь в лунные отблески, танцующие свой мистический танец в отражении зеркала, Алия пыталась выиграть неравный бой с собственным глупым сердцем, слепым и глухим ко всяким доводам здравого рассудка. И всё же ей удалось это сделать, удалось сломить упрямые чувства, терзающие её не первый день. И теперь, глядя в спокойные серые глаза мага, Мор осознавала, что приняла правильное решение. Одно лишь не давало ей покоя… Она часто наблюдала за ним и знала, как сверкали его глаза в приступе бешенства или как он саркастично щурился всякий раз, когда позволял себе надменно прокомментировать какое-то событие; как тускнели его глаза, когда он предавался лишь ему известным мыслям; какой бушующей силой порой они обладали, и как испуганно она трепетала стоило ему хотя бы на одну долю секунды обронить кроху своего внимания для нее… И теперь она не могла понять, что за тревожный блеск мелькнул в его взгляде сейчас? Неужели нежелание и досада от ее слов? Мор отрицательно качнула головой. Нет, он не стал бы лгать ей, она была уверена. Но что же это? Этот блеск, подобно болотным огонькам, манил её за собой, завлекал в глубокие топи, из которых не было спасения. Но Мор решительно оборвала слабый трепет в груди, не позволяя тлеющим уголькам разыграться в полную силу вновь.       — Понимаете, мистер Стрэндж, я правда очень долго думала и поняла, что с моей стороны эгоистично постоянно полагаться на защиту Велиара и Вашу помощь, — Алия ценила его слова и то, что он нашел в себе силы переступить через свою неприязнь к ней. Пусть она и была уверена, что произошедшее вчера могло смягчить его суровый нрав по отношению к ней, но питать ложных надежд больше не было смысла. Алия собиралась оборвать все нити до единой, и даже те узы, за которые она так отчаянно пыталась ухватиться раньше, теперь казались ей прочными путами, сковывающими и её, и его. И она намеревалась их оборвать, тем самым избавляя его от того долга, которым он наверняка уже успел обременить себя за ночь. Долга присматривать за ней, словно за нерадивым ребенком, но теперь она дождется зеленого света, чтобы перейти дорогу. И ей не нужен будет взрослый, держащий её за руку.       — Ты скрытая волшебница, Алия Мор, — он невольно подался навстречу к ней, и голос его немного потеплел, непривычно и неожиданно. Мужчина смерил ее внимательным взглядом, словно пытался разглядеть в серых глазах проблески сомнения, но тщетно, — а я — Верховный Чародей, — он указал на себя пальцем и положил увенчанные шрамами руки на подлокотники, — и как бы это странно не звучало, но мой долг, помимо защиты Реальности, конечно, оказывать помощь любому волшебнику, нуждающемуся в ней, — он притих; и Алия задумалась: неужели он более не желал попрекать ее своими услугами? Язык чародея точно прилип к небу, не желая изворачиваться в танце слов, которыми он обычно награждал её. Мистер Стрэндж облизал пересохшие губы и постучал пальцем по деревянному подлокотнику. — Это не игры разума, не противостояние интересов, ты ведь понимаешь, что угроза твоей жизни вовсе не эфемерна? — он соскочил, ловко сменил тему так, чтобы Алия не успела найти ответ ни в его глазах, ни в словах.       «Да, я скрытая волшебница, а Вы Верховный Чародей — и отныне это всё, что нас связывает», — Алия терпеливо выдохнула, вслушиваясь в спокойные интонации чародея. Он говорил плавно и размеренно, и всё же даже обманчивое спокойствие его хрипловатого баритона внушало ей привычное чувство надежности и доверия, которое никакими правдами и неправдами она не могла изгнать из сердца. Глупо было полагаться на то, что она будет способна разгадать этот ребус: каждый раз, когда она была уверена, что заветная головоломка была близка к разгадке, мужчина тотчас закрывался от неё надменными нотками голоса и холодностью взглядов. Алия устала искать разницу между его поступками и словами; между леденящими душу взглядами и горячими, трепетными объятьям, как тогда на кухне… Она никогда не чувствовала столь острой потребности быть необходимой, но в тот момент, когда его дрожащие руки притянули её худые плечи к себе, Мор отчетливо осознала всю тщетность её попыток. Эту гонку ей не выиграть: это словно преследовать бесплотный дух старого привидения, когда подпитанное энтузиазмом тело слепо следовало за мечтой, но угасающий рассудок уже начинал осознать всю тщетность попыток.       — Да, и именно острое понимание этого подтолкнуло меня к решению, которое я приняла, — послушно согласилась с ним девушка, когда ясность рассудка вновь вернулась к ней, — Мистер Стрэндж, вы не можете и не должны быть постоянно со мной, — она запнулась, чувствуя, как голос предательски надломился, и уверенность её слов пошатнулась так не вовремя скользнувшей в голосе болью. — Вы верно подметили: Вы — Верховный Чародей, и я не хочу возглавлять список Ваших проблем. Я должна научиться защищать себя сама или хотя бы попытаться, — Алия упрямо поджала губы, хотя бы внешне стараясь сохранять ту решимость, так долго и трепетно возводимую бессонной ночью. И раньше её преследовали подобные мысли, но лишь сейчас она смогла в полной мере вкусить всю горечь последствий непринятых решений. Она сама удивлялась собственному голосу, непривычно спокойному и сдержанному, даже в слабом намеке не выдающему судорожного биения её сердца. Мор скосила взгляд на гладкую поверхность зеркала и удивилась: вот эта отстраненная и собранная девушка в зеркальном отражении — это она? — И думаю, что Камар-Тадж самое лучшее место для этого, — прорицательница плавно подвела волшебника к самому главному, обеспокоенно вглядываясь в его лицо. — Проще говоря, я просто хочу сменить свой статус «скрытой» волшебницы на «просто волшебницу», если так можно выразиться, — Алия слабо улыбнулась шутке, за привычной легкомысленностью пытаясь скрыть всю тяжесть принятого решения. Каждая жилка в ней противилась подобному раскладу, а мозг подавал смешанные сигналы, держа её меж молотом и наковальней: совестью и нежеланием что-либо менять в своей жизни. Но это было необходимо, как для любого живого существа вода или пища, и Мор пыталась уговорить себя, что подступающие густые тени испытаний, ещё предстоящих ей на жизненном пути, будут лишь очередной ступенью в сторону самостоятельности.       — Хм, — мистер Стрэндж медленно постучал пальцами по столу, и взгляд его невольно скользнул к выдвижному ящичку, в котором он приютил компас. Он медленно выдохнул, точно подавляя бурю внутри, и тут же вновь перевёл взгляд на Алию, чтобы та не заметила проскользнувшей на его лице тревоги, — мне должно было бы сказать, что я горжусь твоим решением, и так и есть, но… В Камар-Тадже тоже сейчас небезопасно, — мистер Стрэндж смотрел, словно сквозь неё, и Алия поняла, о ком именно сейчас были его мысли. Госпожа Ровена, не иначе, была причиной его беспокойств. — Да, там нет приспешников Мордо, но есть кое-кто похуже. И это особенно меня беспокоит. Я бы не хотел, чтобы ты или кто-либо ещё становились пешками в чужих руках.       Что-то в ней слабо колыхнулось, когда его упрямые уста снисходительно приподнялись в легком подобии гордой улыбки, и Мор не смогла контролировать тлеющее в сердце тепло, возродившееся в её груди после его слов. Стоило сдержать себя от слабой улыбки, и Мор отвернулась в сторону, проследив на короткий миг за быстрым движением его рук.       «Госпожа Ровена…» — неожиданно для самой себя подумала Алия, и в памяти, словно по велению самой женщины, воскресло воспоминание о безупречной женской фигуре. Мор мысленно прокутила каждую их мимолетную встречу в голове, возродила в сознании белую, как сам снег, ткань мантии, и образ такой же холодной и сдержанной женщины, чей интерес она смогла вызвать. Пугал ли этот пока что совсем слабый и сдержанный прилив её внимания прорицательницу? От части нет, и лишь неодобрение со стороны Верховного Чародея заставляло девушку более осторожно выражать своё ответное внимание той, чьё имя, казалось, не могло оставить равнодушным никого в обители знаний и магии. Алия была уверенна, что остаться равнодушным к такой женщине, как Ровена было кощунством: её можно было ненавидеть, в тайне клясть на чем свет стоит; восхищенно обращать взгляд в след обманчиво-хрупкой спине и стремиться достичь хоть толики её внимания… но быть равнодушным к ней, словно быть равнодушным к природе самой женской сущности. А это было просто невозможным.       — Я не собираюсь становиться участницей этих игр и постараюсь не очутиться в чьих-либо интригах, — Алия продолжила после короткой заминки, возникшей между ними. Каждый думал о своем, но Мор казалось, что параллельные линии их мыслей на секунду пересеклись, и их головы посетила одна и та же мысль. — Но, Мистер Стрэндж, даже если в Камар-Тадже мастера ведут двойную игру — это не сбавит оборотов моей решимости, — заверила она, не зная, как ещё в полной мере убедить его в правильности своего решения. Слов было недостаточно, и она растеряно почесала уголок губ указательным пальцем. Ей больше было нечего сказать, ещё совсем несвязные ночные мысли сейчас казались ей самыми правильным и уместными, и с содроганием сердца она ждала его вердикта. Если он вновь отвергнет её — хотя не было похоже, что он собирался это сделать, — ей придется обратиться к… Алия оборвала себя, не позволяя мыслям о Ровене юрким ручейком проскользнуть в её голову.       — Что ж, раз ты так решительно настроена, почему бы не начать прямо сейчас? — промелькнувшее на её лице удивление заметно озадачило чародея.       — Сейчас? — удивленно уточнила она, уже настраиваясь на долгие монологи, в которых она осветит все плюсы и минусы её пребывания в Камар-Тадже. Алия взглянула ему в глаза, не находя там и тени сомнения или насмешки. — То есть прямо сейчас? — вновь повторила она, не до конца осознавая, что мистер Стрэндж всё же сдался так быстро.       — Да, почему бы и нет? Не скажу, что разделяю твои побуждения, но я ведь обещал пойти тебе навстречу, — мистер Стрэндж деликатно улыбнулся, наслаждаясь её растерянным видом. — Обычно в субботу проводят медитации. Если уж и постигать таинства колдовства, то только с них. Более того, я всё равно собирался отправить Уильяма Медисона в Камар-Тадж, и раз уж ты изъявила желание, я бы мог сопроводить и тебя тоже. В любом случае, вам вместе будет немного проще пройти период адаптации. Все же два скрытых волшебника лучше, чем один. Разумеется, если ты не передумала.       — Долой сомнения! — с беспечным вызовом откликнулась она, приятно впечатленная тем мягким, снисходительным расположением духа, которое теперь так явно читалось в его открытом взгляде.       «Господи, прийти с мистером Стрэнджем в Камар-Тадж… я даже боюсь представить, как отреагирует госпожа Ровена, когда это увидит, — внезапная мысль, словно грозовая туча, кочующая в светлом небе, на миг омрачила её радость, когда она представила выражение лица хранительницы. — Так, и почему я вообще об этом думаю?» — встрепенулась прорицательница, окончательно запутавшись в паутине собственных сомнений.       — Тогда я воспринимаю твой ответ как согласие? — мистер Стрэндж словно нарочно издевался над ней, подначивая доверчивую девушку и проверяя её решимость на прочность.       Алия недоуменно нахмурилась, непонимающе склонив голову набок, и пристальней всмотрелась в его обманчиво-сосредоточенное лицо. Она вскинула подбородок, недовольно сверкнув глазами.       — Мистер Стрэндж, — предостережение в её голосе едва ли могло внушить ему настоящее опасение, и прорицательница вновь поймала себя на мысли, что мужчина попросту подначивал её, словно маленького котенка, бессмысленно наматывающего круги вокруг собственного короткого хвоста.       «О Мерлин, разозлись на него хотя бы ради приличия! — отчаянно взмолилась девушка, и в мыслях не смея отрицать, что, даже когда он так демонстративно дразнил её, она не могла противиться этой природной харизме, источаемой волшебником в каждом жесте и слове. — А над чертой определённо ещё предстоит поработать, да…» — обреченно подумала она, прикрывая глаза.       Мистер Стрэндж протянул к ней руку, поддевая пальцами чуть вздёрнутый носик прорицательницы, и Алия поняла: он и впрямь гордился. Да, пусть она была магнитом для неудач и с поразительным успехом вляпывалась в неприятности, зато не стояла на месте, стремясь работать над своим даром не только в теории. Сейчас в магическом мире было крайне мало прорицателей: все они либо прятались в тени, либо жили, не догадываясь о своём даре, а это могло означать лишь одно — ей предстояли долгие поиски учителя.       Мистер Стрэндж скользнул рукой в карман брюк и устало опустил веки. Алия не сомневалась: с магией прорицателей он был ещё не знаком, но, если потребуется освоит её, чтобы помочь девушке, и от этого чувства сердце разбивалось на сотни осколков печальных воспоминаний о минувших обидах. Он подал ей руку так непривычно галантно и сдержанно, что Алия невольно зарделась, но мгновение единениях их пальцев было прервано настойчивым стуком в дверь. Они синхронно обернулись, вглядываясь в повисшего на дверной ручке Билла.       Алия тут же отступила назад, не желая, чтобы краткость расстояния между ней и мистером Стрэнджем могла вызвать какое-то двусмысленное впечатление у Билла на их счет. Она потерла покрасневший кончик носа пальцами, непонимающе покосившись в сторону волшебника: что на него нашло? Но внимание мага было уже обращено к перетаптывающемуся на месте скрытому волшебнику, чье нетерпение было столь же явно, что и её смущение.       — Всё? — несдержанно воскликнул он, переводя торопливый взгляд то на своего будущего наставника, то на неловко перебирающую пальцами край толстовки девушку. Их молчаливое изумление Билл принял за согласие и решительно шагнул в глубь кабинета. — Теперь моя очередь?       — Нет, — терпеливо отозвался мистер Стрэндж, хмыкнув, когда не ожидавший подобного ответа парень воззрился на него взглядом по-детски обиженным. Даже Алия удивленно обернулась к нему, недоверчиво нахмурив светлые брови.       — Н…нет? — непонимающе уточнила Алия, с жалостью поглядывая на растерянно моргающего Билла. Только присутствие мистера Стрэнджа, казалось, сдерживало его от обличительной тирады, что крутилась у него на языке.       — Да, считай, за тебя замолвили словечко, — смягчился чародей и подмигнул вмиг опешившей Алии. Билл тут же обратил к ней испытующий взгляд, и плескавшееся решительность на дне синих глаз явно ознаменовала, что юноша собирался пытать её до тех пор, пока она не разболтает ему весь разговор с мистером Стрэнджем от и до, пусть даже в самой беседе они и косвенно не затронули тему о нём.       «Вот за что Вы так со мной…» — обреченно подумала Алия, замечая, как испытующие вскинул брови Билл. За этими гляделками она не сразу заметила, как Верховный Чародей достал из-под пояса своё двойное кольцо. Девушка с привычным спокойствием рассматривала тлеющие бенгальские огни, задумчиво скрестив руки на груди. Билл же, пораженно распахнув глаза, с жадностью поглощал каждое движение волшебника и восторженно прикрыл рот, лишь когда Стрэндж галантно повел рукой в сторону портала, вежливо пропуская прорицательницу вперед.       Алия благодарно улыбнулась ему, но не успела сделать и шагу в сторону искрящегося круга, как Билл пронесся мимо неё. Видимо, восторженный юноша принял жест вежливости мистера Стрэнджа на свой счет. Девушка отшатнулась, опасаясь, как бы пышущий оптимизмом и энтузиазмом Билл, не набил ей парочку шишек.       — Вам будет очень весело, мистер Стрэндж, — с призрачной насмешкой заключила девушка, многозначительно качнув головой, и решительно переступила черту, отделяющую её от осмысленных перемен…